Текст книги "Жизнь Энн (СИ)"
Автор книги: Стефания Лин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Глава 16
8
Сюжеты
9663 подписчика
Подписаться
Жизнь Энн 16
25 февраля
1 тыс. дочитывание
9 мин.
1,6 тыс. просмотров. Уникальные посетители страницы.
1 тыс. дочитываний, 63%. Пользователи, дочитавшие до конца.
9 мин. Среднее время дочитывания публикации.
Автор романа Стефания Лин
Ни один из нас не имеет навыков любви. Все мы учимся любить беря за пример отношения в семье и то, как наши родители выражают свою любовь каждый день.
Обучаем профессии "Копирайтер"copywriting.artur-grant.ruРегистрируйся бесплатноПо вечерам в 20.00Записи уроковДоход 30-150 тыс. рублейЗарабатывайте удаленноРезультаты учениковПерейтиЯндекс.Директ18+
Понедельник начинается весело. Не со школы, которую приходится прогулять, а с кабинета шерифа, который вот уже час смотрит на нас с Джоном, и на Аманду с Аишей. Он постукивает карандашом по столу выслушивая рыдания миссис К, как я ее прозвала, и его глаза бегают между нами.
Знаю, трудно понять, почему история одна и та же, а мы спокойны с дядюшкой, словно черепахи. Даже больше, я всеми способами просила Джона притвориться, что мы вообще не в курсе дела, почему миссис Керсис истерит и причитает, еще и меня приплела. Но он сказал, что вероятно это говорит стресс, который испытала, и веду себя неадекватно, поэтому мне было отказано в этом
– Мы открываем дело, – наконец произносит шериф, рассматривая теперь улицу за окном. Уже третий час не утихает дождь, заливая маленький городок потоками воды, – Не знаю какая будет степень 2 или 3, но Вы правы, миссис Керсис, они должны понести ответственность за свои действия. Учитывая все факторы. Сейчас вы отправляетесь к гинекологу, которая должна подтвердить факт изнасилования или наоборот, потом сдадите кровь на анализы, на выявление веществ в организме. Вам порекомендовать адвоката? – и все это таким нудным голосом, постоянно щелкая ручкой.
– Нет. У нас есть адвокат. Спасибо, шериф Милс, – Аманда Керсис с дочкой выходят, даже не взглянув в нашу сторону. Вероятно женщина обижается за то, что не видит поддержки своим действиям.
Мне же странно, почему Аиша ведет себя тише мышки, почему не позвонит, почему даже в глаза не смотрит? Неужели на нее все это повлияло гораздо больше чем на меня? Или я просто умело скрываю эмоции?
– Ну, Энн Уэйн? Говорят Вас тоже пытались изнасиловать?
– Дэн, могу я тебя по старой дружбе спросить? – дядя наклоняется ближе, словно пытается расположить шерифа к доверию, – Можно ли это сделать без указания имен? Анонимно?
– Нет. К сожалению нет. Анонимные дела рассматривают, но они не несут ничего. Нет того, кто предоставляет доказательства. Это просто слова. Так что? – Откидывается на спинку стульчика и, наконец, откладывает ручку.
Джон смотрит на меня. Его глаза кричат, что мы не должны молчать. Не нужно переживать за клеймо, которое могут поставить на мне. Но..... Но я не могу....
"Я не понимаю твоего глуповатого решение скрыть это. Кого ты хочешь этим защитить? Этим ты поможешь тем подонкам делать подобное еще не раз, подставляя таких, как мой брат. Или ты боишься стать посмешищем? – звучат слова Деймона в голове"
Незаметно киваю головой. "Тебя защитить, Деймон. Тебя. Но ладно, мы их накажем. Только я боюсь чтобы это не повлияло на тебя.."
– Все сказанное Амандой Керсис правда. Девушки были на вечеринке рядом с озером. Лето провожали. Кто-то незаметно подсыпал что-то в напиток. А потом Дейв и Сэм затащили ее в лес, где пытались изнасиловать. К счастью Адам и Деймон Грей, близнецы, спасли девушек. – рассказывает Джон.
– Опять эти близнецы..., – качает головой шериф Милс, – А не они ли подсыпали что-то? Вообще, кто видел, чтобы в напиток добавляли неизвестное вещество? – спрашивает меня.
– Нет. Деймон был далеко от меня, а Адам...он был рядом, и я бы заметила..
– Тогда доказать факт отравления именно Дэйвом и Сэмом будет трудно, – вздыхает Милс, – Остается домогательство. Вторая или третья степень. Не больше. При свидетелях. Адвокате. Хорошо настроенных присяжных.
– Сколько лет за это? – спрашиваю.
– От 4 до 7 лет. Вряд ли дадут больше. И повторяю, при условии хороших доказательств. Так что делайте то же самое: адвокат, гинеколог, анализы. А еще посоветовал бы психолога, потому что слишком спокойно себя ведет твоя племянница, Вейн, – и окидывает Джона многозначительным взглядом, будто я вот-вот сорвусь с места и начну вести себя неадекватно.
– Мы поняли. Спасибо Дэн.
Дальше мы еще час пишем заявление в соответствии с законодательством, пытаясь не забыть даже незначительных моментов неприятного происшествия. Потом на ниссане едем в больницу, где меня осматривают с ног до головы, постоянно о чем-то расспрашивают и берут кровь. Один из врачей советует Джону найти частного психолога, который сможет помочь мне справиться с ситуацией. Даже советует кого-то, живущего на окраине нашего города, недалеко от нас.
После обеда мы возвращаемся домой, оставив позади шерифа, больницу, адвокатскую контору и, психолога: пожилую женщину с седыми волосами, дом которой удивительно приятный и уютный.
Я не серджусь, что дядюшка все-таки решил начать все это. Понимаю, почему делает именно так. Возможно, если бы была на его месте, тоже бы так поступила. Но если смотреть на все с моей стороны, то хочется кричать. Совсем скоро пойдут слухи, если уже не пошли, ведь все видели, что было в лесу, а кто не видел, тому расскажут, скорее всего украсив еще вымышленными фактами, и тогда Энн станет несчастной, бедненькой новенькой!
Ненавижу все это.
А еще мне страшно...Боюсь за Деймона. Адам замешан в этой ситуации, он знал, что Дэйв и остальные его друзья принесут что-то запрещенное на вечеринку. По крайней мере я так думаю. И не важно, что не хотел, чтобы так получилось. Потому что для суда этого недостаточно. Если будут факты его вины, или эти "друзья" начнут спихивать все на него, то разве сможет выкрутиться? Вряд ли. Деймон же захочет его защитить, хотя если бы сказала ему сейчас об этом, то ответил бы, что я не в своем уме. Ноя же вижу...Деймон он такой – хочет защищать всех. Не дать тьме коснуться наших сердец, потому что сам считает, что его уже поглотила тьма.
До вечера Джон меня не трогает, просто приносит еду в комнату и говорит, что у него сегодня ночная смена, поэтому если я хочу, чтобы остался дома, то могу просто попросить. Но я не прошу. Наоборот, мечтаю о том, чтобы быстрее ушел и перестал смотреть так, словно я не в своем уме.
Возможно тогда Грей придет в гости...Потому что я очень-очень хочу его увидеть. Хотя бы просто увидеть.
А еще хочу попробовать сложить все мысли в кучу, в единое целое, и понять, как жить дальше. Ведь, чтобы не случилось, я должна продолжать улыбаться... Ради мамы, ради папы, которые, надеюсь, наблюдают за мной с голубого небосвода и радуются за свою дочь.
После ужина дядюшка, наконец, уходит, на забыв дать мне множество инструкций, как провести ночь дома. Приходится в очередной раз убеждать его, что все будет хорошо, что я не собираюсь заканчивать жизнь самоубийством, не собираюсь бежать из города в страхе перед возможностью быть высмеянной и еще тысячу раз бла бла бла...
Когда дверь за ним закрывается с облегчением иду в комнату. Уроки делать не нужно – уже хорошо, поэтому беру блокнот с намерением записать все мысли. Сажусь на кровать и держа в руке ручку верчу ею в разные стороны. Проходит час. Проходит две. Я все еще не написала ни слова. Словно что-то не дает этого сделать. С нервным бормотанием под нос оставляю канцелярские принадлежности на столе и решаю, что душ, это то что надо моей больной душе, которая скоро забудет, что такое счастье.
Горячая вода смывает последние дни, оставляя привкус горечи, тяжесть в сердце. Но гель для душа с ароматом шоколада поднимает настроение. Настолько, что решаю – хватит грустить, хватит жалеть себя. Меня не изнасиловали. Я жива. У меня есть человек, который любит и заботится обо мне. Есть дом. Есть будущее.
Выхожу из ванной комнаты, замотавшись полотенцем и включаю на большую громкость телевизор, подключаю его к интернету и захожу в youtube. Кликаю на первый музыкальный клип и держа в руках расческу вместо микрофона прыгаю на диван, представляя его сценой, и начинаю петь, кричать, выкрикивать разные слова вместе с певцом.
Шестым чувством ощущаю, что на меня кто-то смотрит. Придерживая полотенце оборачиваюсь, так и стоя на диване и вижу Деймона с широкой улыбкой на лице. Темные глаза сканируют меня с ног до головы смеясь, горя вспышками звезд. Руки сложены на груди, а сам опирается на стену, склонив голову чуть вбок. Моментально краснею, выключаю громкость и смотрю на него тяжело дыша, пытаясь сдержать не только крик от неожиданности, но и удивление, что он вообще здесь делает.
– Двери были не закрыты. Шел мимо, увидел тебя в окно, – словно отчитывается. Улыбка становится еще шире и более радостной, – Вот и зашел.
– Объяснение так себе, если честно, – не могу сдержать улыбку в ответ. Губы сами растягиваются, поднимаются их уголки и вот я уже сама заражаюсь его смехом, – Но хорошо, что это ты.
– Не боишься меня? – спрашивает.
– А разве должна? – удивленно.
– Вдруг я маньяк?..
– Думаю ты уже доказал, что ты не маньяк.
– А может я сосед-убийца? – улыбка исчезает. В несколько шагов оказывается рядом со мной. Обхватывает за талию и ставит на пол. Поднимает руку и нежно проводит пальцами по щеке, – Потому что, – шепотом, – Иногда хочется кое-кого прибить, чтобы вот так смотреть на тебя.
И все... Кажется, от этих слов полностью теряю разум. Встаю на носочки и касаюсь его губ в едва ощутимом поцелуем. Деймон сначала не двигается. Интуитивно чувствую, как дрожит, как борется с собой. А потом.... Потом видимо ему тоже сносит крышу, прижимает меня к себе ближе, крепко сгребает в объятия и поцелуй из нежного превращается в горячий. Кажется между нами пылает пламя: сокрушительное для обоих.
– Энн..., – отстраняется на мгновение, но я почти сразу притягиваю его обратно.
– Не прекращай, – произношу в его губы.
Жаркие поцелуи Грея не только сводят с ума. Еще они стирают субботние события, разрывают на куски, разбивают на осколки, крушат в песок, превращая лишь в неприятные воспоминания. Теплые губы дарят приятное тепло, которое охватывает все тело, и я мечтаю чувствовать себя вот так всегда.
Его руки перебирают мои волосы: прядь за прядью. Мягкие губы касаются кожи за ухом, прокладывая дорожку до ключиц. Нежными прикосновениями обнимает, прижимает, пытаясь сократить свободное пространство между нами до нуля.
– Энн. Нельзя так, – пытается справиться с собой, со своим безумием. Вот только я не даю. Мне хочется кружиться в этой подростковой страсти. Хочется быть всегда его кораблем исследуя неизведанные глубины полные тайн и новых открытий, – Я полон тьмы... Она затягивает тебя...Я...,– тихо произносит.
– Ошибаешься. Ты не темнота. Ты свет. Мой свет.
– Послушай, в субботу ты...
– Не нужно, – перебиваю, – Не нужно говорить о том, чего не произошло. Ты был там. Ты успел вовремя. Я не страдаю от стресса или депрессии, ведь рядом со мной ты.
Поцелуи и нежные прикосновения останавливаются. Деймон смотрит в мои глаза так, что забываю, как это – дышать.
– Ты хочешь...., – начинает, и снова не даю ему договорить.
– Деймон, может ты скажешь, что я ненормальная, или еще что-то...Но для чего ты сам ставишь себя в жесткие рамки? Я хочу быть с тобой. Всегда. Прошу. Нет же никаких запретов. Есть только мы двое. Если я тебе, действительно, нравлюсь, если ты не можешь пройти мимо меня, сделаем это?
Темные глаза полны огромного количества эмоций: боли и счастья, отчаяния и надежды. Руки все еще прижимают меня к себе, не способные отпустить.
– Энн, это трудно, – вздыхает, – Адам...Ты не понимаешь...
–Нет! Это ты не понимаешь. Что Адам? Ему не понравится это? А разве это его дело, с кем я или ты проводим время, встречаемся? Деймон, у него своя жизнь, и тебя в ней нет. Знаю, он твой брат. Даже больше, вы близнецы, хоть и странные, но нельзя жертвовать собой ради кого-то, особенного того, кто даже не благодарен тебе за это.
От страсти не остается и следа. Теперь я в ярости. Не на Деймона конкретно, а на его характер. Он же отходит и садится на диван, опустив голову на руки.
– Деймон, – приседаю напротив, касаюсь ладонями его колен, – Ну нельзя так. Ты хочешь быть со мной? – спрашиваю, а сама замираю от страха, боясь услышать не то, что хочу.
Долгое время не отвечает. Просто тяжело дышит, а руки дрожат. И от этого вида, от того, который он сломленный всей этой глупой жизнью, где даже нет родителей, чтобы поддержать его, хочется плакать. Не просто плакать, а рыдать от отчаяния, от боли.
Наконец, поднимает голову. Долгим, пронзительным взглядом смотрит в мои глаза, словно ищет там ответ на мой же вопрос.
– Нет.
На мгновение перестаю дышать. На короткую секунду забываю кто я и где нахожусь. Боль....мое сердце разрывается на куски.
Корабль утонул.
– Тогда выметайся, – тихо говорю. Отхожу к окну отвернувшись, – Просто выметайся и больше никогда, слышишь, никогда не говори со мной. Если ты не можешь побороть свои дурацкие принципы, не можешь переступить через себя, даже попробовать не хочешь, исчезни.
Его пальцы словно прикосновение снежинки легко касаются плеча. Слышу, как тяжело вздыхает...а потом стук двери.
Сразу становится тихо. Кто-то забрал жизнь из этого дома. Выпил его душу. Уничтожил саму суть. Или просто взял и вырвал сердце, не жалея, и выбросил на обочину, где оно все еще пытается бороться за жизнь, но все напрасно.
Не плачу. Просто не могу. Хочу, но ни одна капля соленой воды не падает на лицо. Чувствую себя преданной, уничтоженной, кто-то снова и снова доказывает мне, что черная полоса моей жизни только началась, и ее началом был уход родителей. Кто-то просто однажды решил, что хватит, я уже увидела, что такое быть счастливой, теперь пришло время утопить меня в грязи под названием настоящая жизнь.
Глава 17
Целую ночь не могу уснуть. Постоянно думаю о нем, об отказе, о его принципах. Ну неужели ему мало того, как счастье его обходит? Для чего делает сам себе больно? Сначала тянется ко мне, всем поведением показывает, что не безразлична, а потом убегает, как будто боится обжечься. Неужели то, что подумает или сделает его брат настолько важно, настолько влияет на решение? Почему не хочет пожить для себя, а не забивать голову другими людьми?
Я же видела, как он смотрел, чувствовала, как целовал, нежно и осторожно касался меня, словно я сделана из стекла. Нельзя такие эмоции придумать, нельзя их сыграть. Искренность его действий настоящая, не поддельная. Озеро темных глаз глубокое и исполненное страданиями.
Как можно настолько себя не любить, чтобы бояться дать самому себе шанс на счастье? Право на любовь к той, к кому, действительно, тянется душа? Но тянется ли?
Возможно нам рано говорить о таких глубоких и взрослых чувствах, но разве не в нашем возрасте происходит первая настоящая влюбленность ? Подростки уязвимы и очень чувствительны к такому.
Для чего он пытается кого-то защищать, если этим делает только больно? Себе. Нам.
Утро вторника начинается с дождя, противно барабанящего по крыше, так что можно не пытаться проснуться с хорошим настроением. А я хотела....натянуть улыбку на лицо.
На сегодня план простой: не реагировать на присутствие Деймона за спиной в классе и поговорить с Аишей, если та вообще придет.
Наспех завтракаю, завязываю волосы в хвост и накинув бомбер вылетаю под ливень к автомобилю, припаркованному еще со вчерашнего дня рядом с домом. Ниссан встречает приятным запахом вишневого ароматизатора. Вода с небес заливает лобовое стекло. Включаю дворники и завожу машину. Ехать начинаю со скоростью черепахи, боясь, что из-за завесы дождя просто не увижу встречные машины.
Неожиданно мимо меня пролетает мотоцикл на невероятной скорости. Водителя не пугает, что дорога скользкая от осенней непогоды, не пугает, что видимость нулевая. Он просто мчится вперед, на встречу гибели. Жму педаль газа, зная, кто водитель. Только он мог вылететь из двухэтажного дома рядом.
Ускоряюсь, пытаясь догнать его. Плевать, что попросила больше не говорить со мной, не приходить, вообще исчезнуть с радаров. Сейчас нужно остановить, не дать убить себя, потому что езда на такой скорости это самоубийство.
Набрав скорость мчусь за ним. От бампера нисана до колеса мотоцикла остается метров двадцать. Долго не думая открываю окно и наполовину высовываюсь под дождь.
– Деймон, – кричу, пытаясь перекричать звук моторов и ливень с ветром, который собирает листья в одно целое, а затем закручивает в свой собственный, придуманный много веков назад танец. – Деймон!
Возвращаюсь обратно в салон. Верчу рулем так, чтобы сравнять автомобиль с мотоциклом, а не тащиться позади. Косой дождь заливает сиденья и ноги, с волос стекают струйки воды, но мне безразлично. Сейчас больше всего в мире я боюсь остаться без человека, который мне дорог.
– Деймон! – знаю точно, теперь слышит, ведь я на уровне с ним, еду с правой стороны, – Ты должен уменьшить скорость. Деймон, черт побери!
На мгновение водитель мотоцикла оборачивает голову в мою сторону. Через шлем не видно, кто это. Взмахивает рукой и ускоряется, отрываясь от нисана.
Вот и все. Я не могу догнать его, моему автомобильчику просто не хватает мощности соревноваться со скоростным металлическим конем Грея.
Кажется ливень становится еще сильнее. Ветер завывает за окном стряхивая с деревьев еще зеленые листья. Простая непогода превращается в ураган. Темень стоит такая, словно сейчас ночь, а не восемь утра.
Внимательно наблюдаю за черной фигурой впереди, которая несется вперед, словно про тормоза ему не известно. Неожиданно из-за угла вылетает два автомобиля, ослепляя мотоциклиста своими фарами как будто намеренно.
А потом происходит то, от чего останавливается сердце.... Автомобили таранят мотоцикл на небольшом перекрестке, рядом с кинотеатром. Мотоцикл прокручивается несколько раз на влажном асфальте. Его водитель пытается справиться с управлением, но неудачно. Вылетает с сиденья и вместе с мотоциклом пролетает по асфальту. От скрежета, который слышно даже сквозь шум дождя и вой ветра становится холодно. Искры летят из-под колес. А мотоциклист, прокатившись еще несколько метров в сторону, остается лежать на дороге в неестественной для тела позе. Виновники аварии быстро разворачиваются и уезжают с места происшествия, оставив после себя разбитый мотоцикл и водителя, который не подает признаков жизни.
Доехав до перекрестка паркуюсь рядом с кинотеатром и вылетаю из машины. На улице мало людей, может двое, трое. Они тоже бегут к месту происшествия, не обращая внимание ни на что. Кто-то держит возле уха телефон, вероятно, вызывает скорую и полицию.
Подбегаю к телу и падаю рядом с ним на колени. Лицо, кроме дождя, заливают слезы, панические крики вырываются из груди.
" Господи только не это! Только не это! – как мантру проговариваю про себя, – Прошу, пусть будет жив. Умоляю. Господи. Сделаю все, что угодно. Только бы был живым."
Несмело касаюсь черной куртки, специальной, для мотоциклистов, и тяну собачку от замка внизу. Не знаю зачем это делаю. Я просто не отдаю отчета своим действиям, обезумев от боли, что охватила все тело и разум. Тягнусь к шлему. Подушечки пальцев становятся красными сразу.
– Вы знаете кто это? – раздается позади меня вопрос. Не отвечаю, даже если спрашивали меня. Просто не могу.
Руки дрожат, тело занемело, а пальцы так и замерли на шлеме.
Не могу! Не могу! Не могу! Не могу его снять и понять, что темные озера будут теперь всегда закрыты и больше никогда не посмотрят в мои глаза, не заглянут в самую душу.
– Не снимайте, – какой-то мужчина останавливает мою руку своей, сев рядом, – Возможно нельзя. Нужно дождаться скорой.
– Если он мешает ему? – шепчу.
Но мужчина не успевает ответить. Сирена скорой помощи раздается уже совсем рядом. Минута и врачи и полицейские заполняют перекресток перекрыв движение.
– Пропустите, – врачи подходят ближе, четверо поднимают водителя и кладут на носилки. Быстро завозят в свой автомобиль, оставив меня стоять словно статуя, не в состоянии пошевелиться.
Мгновение и сознание включается обратно.
– Подождите, я с вами. Там мой друг.
Вскакиваю в придержанные двери скорой. Сажусь с самого края пока скорая мчится к больнице.
Затаив дыхание наблюдаю за тем, как один из врачей снимает шлем. Облегченный выдох случайно вырывается из моей груди. Волосы не черные, а белые. Они белые.... Почти. Кровь пятнами испачкала светлые пряди парня.
Встаю и со слезами рассматриваю пустое, безэмоциональное лицо Адама Грея...Вокруг меня суета. Врачи дефибриллятором пытаются запустить его сердце, но тщетно.
Новое отчаяние захватывает меня. Новая догадка появляется в голове. "Что, если в тех двух автомобилях были Дэйв, Сэм и Крис, его друзья?Что если таким образом они хотели избавиться от того, кто мог открыть правду о подсыпанной мерзости в наши с Аишей напитки?"
– Адам, – шепчу. Мне жаль его. Очень. Этот светловолосый парень не заслуживал такое. Не заслуживал... ведь не смотря на все, он был веселым, хорошим, с ним было легко проводить вместе время.
– Время смерти 8 : 25. Третье октября 2018 года, – сухим голосом говорит один из врачей. Вижу, как они садятся рядом с Адамом, как пустыми глазами смотрят то на него, то на меня, оцепеневшую от услышанного.
– Жаль, такой молодой..., – говорит врач-женщина. Оборачивается ко мне, – Как его звали?
– Адам Грей, – тихонько отвечаю, – Я была его одноклассницей....
– Мне так жаль, девочка. Что же это делается в последнее время в Дрим-тауне? – с отчаянием спрашивает всех присутствующих, – То изнасилование, теперь авария..
Дальше уже не слушаю, а задерживаю взгляд на словно живом еще лице Адама, вспоминая его невероятные ямочки на щеках. Улыбку. Наши споры о героях из фильмов. И заливаюсь солеными реками, Господи, как на это отреагирует Деймон, как ему вообще такое сказать?!
– У вас есть телефон? – спрашиваю одного из врачей. Мой потерялся в лесу, а новый еще так и не успели с Джоном купить.
– Да.
– Можно позвонить его брату? Он должен знать, – мужчина смотрит на меня грустным взглядом, но все же протягивает смартфон. По памяти набираю номер Деймона и слушаю короткие гудки.
– Да, – поднимает трубку.
– Деймон, – пытаюсь держать ровный тон, не выдаю себя всхлипываниями.
– Что-то случилось? – встревоженно спрашивает, – Откуда ты звонишь?
– Не важно. Послушай....Мне очень жаль...Я пыталась его остановить, но я думала это ты.... Боже!
– Что случилось? – металлическим голосом спрашивает второй раз.
– Адам....Он разбился, Дэймон. У меня на глазах. Его сбили. Он был на твоем мотоцикле. Два автомобиля выехали прямо на него и специально протаранили...Его больше нет...
После этих слов слышу только тяжелое дыхание, словно он куда-то бежит. А потом тишину, такую, что в ушах начинает звенеть.
– Где ты? – наконец говорит.
– Еду с ним в больницу....
Дальше не успеваю еще что-то сказать. Деймон отключается.
