Текст книги "Идеальный любовник"
Автор книги: Стефани Лоуренс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Не узнала правду о том, почему он ее обучает.
Глава 6
Порция сидела за обеденным столом, не вслушиваясь в то, о чем идет разговор. Она порой кивала, порой произносила какието реплики; скорее всего никто не догадывался, что в мыслях она пребывает далеко отсюда. Ей хотелось обсудить то, что она узнала, но не было никого, кто подошел бы на роль наперсницы. Если бы Пенелопа была здесь… хотя с учетом того, что ее младшая сестра думает о мужчинах и браке, возможно, это к лучшему, что ее здесь нет.
Обводя глазами собравшихся леди, она мысленно исключала их из возможного списка. Конечно же, не Уинифред – Порция не хотела ее шокировать, не Люси и не девицы Хэммонд. Что касается Друсиллы…
Порция бросила взгляд на леди О., затем опустила глаза в тарелку. У Порции были подозрения, что леди О. отнюдь не будет шокирована, более того, леди прямо скажет ей, что она лишь прикоснулась к поверхности и что ей нужно еще очень многое узнать.
Порция не нуждалась в дальнейших подбадриваниях, ее и так снедало любопытство. Она не смела встретиться взглядом с Саймоном, боясь, что он догадается о ее состоянии. Одним из пунктов, которые они не обсуждали, был вопрос о частоте уроков. Порции не хотелось выглядеть слишком… «передовой» – другого слова ей на ум не пришло. Она была твердо убеждена, что неразумно дать ему понять, насколько она поражена и ошеломлена. Саймон и без того горд и надменен, не хватает еще, чтобы он окончательно задрал нос, чувствуя свое превосходство над ней.
В конце концов Порция поднялась вместе с другими дамами, чтобы прогуляться по лужайке и непринужденно поболтать под лучами солнца. Саймон видел, как она уходила, но не подал виду, как, впрочем, и она.
Спустя час леди О. попросила Порцию помочь ей подняться наверх.
– Ну и насколько успешно вы осуществляете ваши намерения? – Леди О. тяжело опустилась на кровать и позволила Порции поправить ей юбки.
– Все идет своим чередом, однако пока нельзя делать окончательные выводы.
– Вот как? – Черные глаза леди О. буквально пригвоздили Порцию к месту. Хмыкнув, она добавила: – Вы с Саймоном совершили прогулку на расстояние нескольких миль.
Порция с деланным спокойствием пожала плечами.
– Мы ходили к озеру.
Леди О. нахмурилась, затем закрыла глаза.
– Ну если это все, что вы можете сообщить, то могу сказать, что вы хорошо проводите время. В конце концов, у нас впереди много дней.
Порция подождала немного, но, убедившись, что леди О. не собирается ничего добавить, она наспех попрощалась и вышла из комнаты.
Она медленно бродила по громадному дому и размышляла…
Сколько дней ей понадобится на то, чтобы узнать все? Или по крайней мере достаточно? Дойдя до длинной галереи, Порция присела в одной из ниш напротив окна. Глядя невидящим взором на игру солнечных бликов на поверхности деревянных панелей, она предалась воспоминаниям.
И снова почувствовала скудность своих знаний, ощутила границу, позади которой находилось так много, чего она пока еще не знает. Но должна узнать.
Она не имела понятия, как долго сидела напротив окна, как долго Саймон за ней наблюдал. Когда Порция очнулась от мыслей, она почувствовала его присутствие, повернула голову и увидела его стоящим у соседней ниши. Их взгляды встретились.
После небольшой паузы он приподнял бровь:
– Готовы к следующему уроку?
Неужели это так очевидно? Она вскинула подбородок:
– Если вы свободны.
Он был свободен весь последний час. Саймон подавил готовые сорваться с языка слова, сдержанно наклонил голову и выпрямился.
Она поднялась, мягкие юбки упали, обвивая ее длинные ноги. Саймон взял ее под руку и повел по коридору.
Порция после затянувшейся паузы спросила:
– Куда мы идем?
– Куданибудь, где нам не помешают. – Он проговорил это хриплым голосом и понял, что она это тоже заметила. Тем не менее он не мог удержаться, чтобы не добавить: – Если вы хотите пройти различные стадии, чтобы сделать рациональный вывод, то я должен знать, где вас можно найти для этих целей.
Порция задумчиво смотрела перед собой.
– Я часто прихожу в музыкальную комнату после обеда, чтобы попрактиковаться. Я и сейчас собиралась туда.
– Вы превосходно играете, поэтому можете позволить себе один раз пропустить музыкальное занятие. У нас осталось не так уж много времени, мы пробудем здесь всего несколько дней.
Саймон остановился, открыл дверь и пригласил Порцию в небольшую гостиную, примыкавшую к спальной комнате. Этими апартаментами сейчас никто не пользовался. Он выбрал их по памяти, зная, что в них находится.
Порция остановилась посередине комнаты, окинула взглядом мебель в чехлах. Саймон запер дверь на ключ и присоединился к девушке. Взяв ее под руку, он подвел Порцию к частично зашторенному окну. Оно выходило на запад, на сосновый питомник. Саймон раздернул шторы, и в комнату ворвались солнечные лучи.
Повернувшись, он сдернул чехол с широкого дивана, стоявшего напротив окна. Отбросив чехол, он повернулся к ней. Не давая ей времени на раздумья, Саймон поднял Порцию и опустился вместе с ней среди мягких диванных подушек.
Они подпрыгнули на мягком диване, и Порция захихикала. Однако, встретившись со взглядом Саймона, тут же посерьезнела. Он пошевелился, оперся плечами о мягкую боковину и, не выпуская Порцию из объятий, уложил ее так, что она наполовину оказалась лежащей на нем.
Их ярко освещало солнце. Порция перевела взгляд на губы Саймона, затем облизала свои и спросила:
– И что теперь?
Он слегка приподнял бровь, синие глаза Порции продолжали смотреть в его глаза. Теперь у него не осталось сомнений в том, что она жаждет продолжения.
Саймон с облегчением улыбнулся и притянул к себе ее лицо.
– А теперь мы поиграем.
И они начали игру, и он не мог припомнить подобной прелюдии. То ли теплые солнечные лучи подействовали на них подобным образом, а может, причиной послужила тишина необжитой пустынной комнаты, но так или иначе первые мгновения для них обоих оказались наполненными пьянящей, безрассудной радостью, головокружительной беззаботностью, которая отделила их от всего мира. Все его внимание сосредоточилось на ней, а ее, судя по всему, на нем.
Уже через несколько секунд их губы встретились. Порция с готовностью отдалась поцелую, хотя ее тело осталось если не сопротивляющимся, то по крайней мере напряженным. Так олень, не уверенный в собственной безопасности, постоянно готов к бегству. Саймон поцеловал ее снова, еще жарче и крепче, и она ответила ему с таким же пылом, предлагая ему приоткрытые губы; он выжидал, давая ей возможность самой определить, чего она хочет.
По собственному опыту Саймон знал, что такая позиция очень удобна для того, чтобы снять напряжение у слишком стыдливой любовницы. Порция находилась в его объятиях, постепенно ее напряжение спадало, она обмякала и, теплая, податливая, трепетная, прижималась к нему.
Ладонями Саймон легонько поглаживал спину Порции. Она сама повернулась, давая доступ к своим грудям, явно побуждая его их приласкать.
Как и прежде, она прервала поцелуй, приподняла голову, втянула в легкие воздух, когда его ладони стали ласкать груди. На сей раз он не останавливался, его пальцы продолжали сладостную муку.
Порция открыла глаза и со своей обычной прямотой спросила:
– Что дальше?
Он выдержал ее взгляд, еще сильнее стиснул пальцами соски, видя, как ею овладевает истома.
– Вы уверены, что хотите это узнать?
Порция тихо прошептала:
– Разумеется.
Она попыталась сказать чтото еще, но не смогла, ей были несвойственны игривость или кокетство. Саймон понимал, почти физически ощущал овладевшее ею возбуждение, трепетное ожидание.
Они словно исследовали то новое, что возникло между ними. В ней не было ни малейшего страха, она ждала наступления следующего момента, даже не зная, что он несет…
Порция верила ему. Важно было не только то, что она ему доверяла, а то, что это было очень важно для него.
Саймон глубоко вздохнул, чувствуя, что ему не хватает воздуха. Порция посмотрела туда, где он ладонями мял тугие, горячие холмы, ее грудей; когда она перевела взгляд на его лицо, он вынужден был прокашляться. Саймон незаметно пошевелился под ней и повторил:
– Если вы уверены…
Взгляд, который она на него метнула, подсказал ему, что пора действовать. Саймон невольно улыбнулся. Ее лиф был застегнут на целый ряд маленьких пуговиц от линии выреза до талии. Отпустив груди, он принялся расстегивать крошечные петельки.
Порция даже не пыталась остановить его. Тем не менее на глаза ее набежало облачко, а на щеках появился легкий румянец. Когда была расстегнута последняя пуговица, Саймон обнял Порцию за затылок и уложил ее на спину. Уловив вопрос в ее взгляде до того, как ее отяжелевшие веки закрылись, он шепнул:
– Перестань думать.
Он целовал ее долго, горячо, стараясь пробудить в ней настоящие чувства – то, чего он до последнего момента тщательно избегал.
Саймон не собирался обманывать, тем более спорить. Ему недоставало хладнокровия, когда дело касалось Порции; он не мог погасить ее трепет с помощью слов. А это был именно трепет, не страх. Просто колебание перед встречей с неизвестным.
Обнажив ей грудь, он ощутил шелковистость нежного холмика. Губы Порции приоткрылись, но она не оттолкнула его руку. Саймон продолжал ласкать грудь, чувствуя, как по нежным округлостям пробегает волна трепета. Казалось, этот трепет передается и ему самому. У него все ныло от возбуждения; он хотел ее страстно, до потери дыхания. Сейчас он как никогда нуждался в помощи.
И Порция ее оказала. Он не знал, каким образом она это поняла, но девушка поцеловала его так горячо и страстно, как он того хотел. Она ответила на его поцелуй, последовала за ним, а затем повела.
Она не возразила, когда Саймон раздвинул лиф, чтобы можно было ласкать и тискать грудь обеими руками. На какоето мгновение она задохнулась, но затем задышала снова – чаще и прерывистее. Ей казалось, что кожа под его рукой пылает.
У Порции кружилась голова от его прикосновений, которые были слаще и приятнее солнечной ласки. И определенно интимнее.
Ей бы следовало почувствовать себя шокированной. Эта мысль пришла ей в голову и тут же улетучилась.
Слишком много было такого, что она должна запомнить, узнать, впитать в себя. Прочувствовать. Никакие жеманные сантименты, никакая игра в скромность не должны помешать ей испытать то наслаждение, которое несут его искусные пальцы. Восторг – даже это слово было слишком слабым, чтобы передать то, что она переживала.
Взглянув на него изпод ресниц, Порция вдруг ощутила произошедшую в ней перемену – желание доставить ему такое же наслаждение, которое он дарил ей. Может, именно так все и происходит? Иначе почему вдруг вполне здравые женщины принимают решение пойти навстречу потребности мужчины, а затем потворствовать ей?
Ответить на этот вопрос сейчас Порция не могла и позволила ему свободно ускользнуть.
Саймон смотрел на ее обнаженные груди, его ладони тихонько их ласкали. Буря эмоций накатила на Порцию. Она улыбнулась, сделав это сознательно, и так же сознательно потянулась к нему, игнорируя тот факт, что ее груди вдавливаются в его ладони, чтобы поцеловать его в губы. Она почувствовала, что он замер, затаил дыхание… затем пошевелился, вернул ее в прежнее положение и повернулся для того, чтобы лечь рядом с ней. Одна его рука осталась на ее груди, другая как бы обрамляла ей лицо. Он жарко поцеловал ее, снова возбудив в ней бурю эмоций, затем медленно, постепенно отодвинул ее от себя.
Когда Саймон поднял голову, они оба дышали часто и прерывисто, губы их подергивались. Они некоторое время не двигались, прислушиваясь к гулкому перестуку сердец…
Критический момент миновал.
Медленно, совсем медленно Саймон нагнул голову, и их губы слились в нежном, успокаивающем поцелуе. Его рука оторвалась от ее обнаженной груди, он запахнул лиф и целомудренно обнял Порцию за талию.
Чуть позже, когда они собирались уходить, Порция окинула взглядом комнату. Кушетка была, как и до их прихода, закрыта чехлом, ничто не говорило о том, какие драматические события совсем недавно происходили в этой комнате.
И все же чтото изменилось.
Или, возможно, сделалось явным.
Саймон вывел Порцию из комнаты и закрыл дверь. Она ничего не могла прочитать по его лицу, однако знала, что он испытывает те же самые чувства. Когда он взял ее под руку, они на мгновение посмотрелидруг другу в глаза, а затем зашагали в сторону галереи.
Ей нужно было все обдумать, но обеденный стол и окружающая компания отнюдь не располагали к этому.
– Я слышала, что у нас завтра будет грандиозный обед.
Сидевший рядом с Порцией Чарли поднял брови и скосил взгляд на Китти.
– Очевидно, она это и устроила.
В его голосе прозвучало недоверие, чтобы не сказать – подозрение.
– Не накликайте неприятностей, – посоветовала Порция. – Сегодня она во время завтрака ведет себя вполне разумно. Кто знает, может быть, она только вечером…
– Превращается в роковую женщину, притом такую глупую?
Порция поперхнулась, поднесла к губам салфетку и хмуро посмотрела на Чарли.
Нимало не смутившись, Чарли ухмыльнулся, хотя его жест отнюдь не свидетельствовал о том, что он настроен шутить.
– Я вынужден разочаровать вас, моя дорогая, но Китти способна вести себя безобразно в любое время дня и ночи. – Он снова бросил взгляд через стол. – Похоже, ее поведение зависит от ее капризов.
Порция нахмурилась:
– Джеймс говорит, что она стала еще хуже, чем была раньше.
Подумав, Чарли кивнул:
– Да, это верно.
Китти начала вечер плохо, откровенно флиртуя, или пытаясь флиртовать, с Джеймсом в гостиной. Чарли пытался вмешаться, вызвав тем самым на себя страшный гнев Китти. Подошел Генри и попытался уладить дело. В результате это закончилось тем, что Китти надулась и ушла.
Она и миссис Арчер пришли в столовую весьма возбужденные, и создавалось впечатление, что у Китти сдают нервы. Другие тоже демонстрировали признаки смятения и понимания ситуации, пытаясь это скрыть напускной непринужденностью, как положено у хорошо воспитанных людей.
Порция подумала, что дамы отправились в гостиную, чтобы хоть както восстановить фасад благопристойности, который давал трещину на этом рауте. Он пока что не обрушился, но не замечать вызывающего поведения Китти для некоторых было весьма непростым делом.
Как, например, для девиц Хэммонд. Сбитые с толку происходящим, они оставались возле Порции, стараясь говорить лишь о приятных вещах. Даже Люси Бакетед, обладавшая гораздо большим опытом и уверенностью в себе, выглядела несколько смущенной. Порция вынуждена была проявить к ним сочувствие. Она затеяла разговор о перспективах на завтрашний день, о том, приедут ли офицеры, с которыми они танцевали, на праздничный обед, а также о том, будет ли на обеде молодой красивый сосед Джордж Куиггин.
И хотя Порции удалось в какойто степени отвлечь Аннабелл, Сесилию и Люси, она не могла преодолеть раздражения, которое вызывала в ней Китти. Окинув взглядом комнату, девушка увидела, что Китти с беззаботным видом болтает с миссис Бакстед и леди Хэммонд. При этом Китти держала под постоянным контролем входную дверь.
Дверь, через которую будут проходить джентльмены.
Порция с трудом удержалась, чтобы не чертыхнуться. Казалось, от Китти исходила какаято опасность для общества. Определенно, ей пора было остановиться и хорошенько подумать.
– Простите меня… – Кивнув, Порция покинула трех девушек и направилась к застекленной двери, ведущей на террасу.
Не глядя по сторонам, она ринулась вперед, в прохладу ночи.
Дойдя туда, куда свет от застекленной двери уже не доходил, Порция остановилась и всей грудью вдохнула свежего воздуха – удивительно пахло свежестью, создавалось такое впечатление, будто ей впервые за много часов удалось понастоящему подышать. Раздражение покинуло ее, соскользнуло, словно плащ с плеч. Она спустилась по ступенькам террасы и шагнула на газон.
Ноги сами вели ее к озеру. Порция вряд ли пошла бы туда, но молодая луна плыла высоко в небе, газоны купались в серебристом свете. Было еще не слишком поздно, и прогулка выглядела вполне безопасной.
Ей нужно было обдумать то, чему она научилась, что может ей пригодиться. Часы, которые она провела с Саймоном, определенно открыли ей глаза. То, с чем она познакомилась, значительно отличалось от того, что она ожидала. Она полагала, что влечение, физическая связь между мужчиной и женщиной будут напоминать шоколад – иметь достаточно приятный вкус, чтобы привлекать, когда последует предложение, но никак не думала о существовании непреодолимого влечения. Того самого, которое она испытывала к Саймону.
Порция почувствовала озноб, хотя воздух был спокойный и теплый. Опустив голову и глядя на подстриженную траву, она попыталась найти слова, чтобы описать то, что чувствовала. Можно ли это назвать страстью – желание повторить, идти дальше? Притом гораздо дальше.
Возможно, что так. Однако Порция знала себя, знала, что наряду со страстью в ней уживается также немалая толика любопытства, присущего ей стремления к познанию. И это наряду с чувственным желанием, которое тоже возрастало. Она не сможет остановиться до тех пор, пока не познает все полностью до конца.
Между ней и Саймоном чтото происходило – нечто совершенно неожиданное.
Медленно шагая по лужайке. Порция обдумывала этот свой вывод и не находила в нем ошибки. Хотя в этой сфере она не имела никакого опыта, но доверяла своей интуиции.
Но что представляет собой это нечто?..
Этого она не знала, даже не могла высказать никакой догадки.
Определенно, это не было нормальным состоянием для нее. А для него? Ведь он мог испытывать это с каждой женщиной.
Порция так не думала. Она достаточно хорошо знала Саймона, чтобы чувствовать его настроение. К концу их ласк на кушетке, когда она ощутила удивительную перемену в их взаимоотношениях, он испытывал не меньшее смятение, чем она.
Снова и снова возвращаясь в мыслях к этому эпизоду, Порция не могла вспомнить ничего необычного, что могло послужить причиной подобной перемены. Создавалось ощущение, будто они вдруг одновременно открыли глаза и обнаружили, что внезапно достигли такой точки, о которой и не помышляли. Они оба в одинаковой степени испытывали удовольствие, а не просто ктото уделял другому внимание и вел свою игру…
Это в самом деле было чтото из ряда вон выходящее, поскольку Саймон тоже не ожидал, что так получится. Совершенно определенно она должна пойти дальше, выяснить, что последует за этим. Выяснить, обнаружить, раскрыть. И надо начинать с того же самого места, с тех же самых ощущений.
К счастью, Порция имела некоторое представление, как туда вернуться. Они оба сосредоточились на приятных физических ощущениях; они вели себя как люди, хорошо знающие друг друга. Никто из них не усомнился в честности или порядочности партнера. Если он чтото собирался ей сообщить или сделать, она ему полностью доверяла. Саймон относился к ней именно так, как она это чувствовала.
Порция подошла к краю лужайки перед самым озером. Оно раскинулось в котловине внизу, темное и таинственное. Как бы Порция ни напрягала свое воображение, она не могла – ну никак не могла! – представить себе, что она способна была пережить подобные моменты с какимлибо другим мужчиной.
Она внезапно ощутила присутствие Саймона, его взгляд, словно ктото прикоснулся к ней. Повернувшись, она увидела, чторн идет по лужайке ей навстречу. Остановившись возле нее, он посмотрел на озеро.
– Вам не следует бродить здесь одной.
Порция встретила его взгляд.
– Я не одна.
Он отвернулся, но она успела заметить, как у него легонько дернулась губа.
– Как там, – она махнула рукой в сторону дома, – как там дела?
– Безобразно! Китти катается по слишком тонкому льду. Она, похоже, задалась целью прибрать к рукам Уинфилда. После небольшого скандальчика Генри отступил, делает вид, что не замечает. Миссис Арчер шокирована, но ничего сделать не может. Лорд и леди Глоссап выглядят все более смущенными. Некоторую разрядку внес лорд Недерфилд. Он сказал Китти, что ей пора повзрослеть.
Порция с трудом сдержалась, чтобы не фыркнуть самым вульгарным образом – все же не зря она так много общалась с леди О. После паузы Саймон сказал:
– Нам лучше вернуться.
– Почему? – Она бросила на него беглый взгляд. – Еще слишком рано возвращаться. Вы в самом деле хотите вернуться в дом и наблюдать за художествами Китти?
Высокомерный неодобрительный взгляд Саймона заменил ответ.
– Давайте спустимся к озеру. – Порции хотелось заглянуть в беседку, но она не желала просить об этом.
Саймон колебался, глядя не на озеро, а на беседку, которая виднелась вдали.
– Прогулка освежит вашу голову, – сказала Порция, беря его под руку.
Она слегка потянула его, он с некоторой неохотой подчинился, но в конце концов подстроился под ее шаг, и вскоре они свернули на тропу, окаймлявшую озеро. Саймон повел девушку к сосновому питомнику, подальше от беседки. Порция молча следовала за ним.
Тропинка опоясывала озеро, и чтобы возвратиться домой и при этом не идти прежней дорогой, им придется пройти возле беседки.
Леди О. оказалась, как всегда, права. Ей еще многое нужно узнать, исследовать, а дней остается не так уж много. В иных обстоятельствах три урока задень могли оказаться перебором, однако при нынешней ситуации она не видела причин, почему бы не воспользоваться шансом, чтобы достичь поставленной цели.
И утолить свое любопытство.
Саймон знал, о чем она думает. Ее безмятежный вид отнюдь не обманывал его. Она думала о последующей стадии.
Как, впрочем, и он.
Однако, не в пример ей, Саймон знал гораздо больше. Его отношение к предмету было неоднозначным. Его не удивляло, что Порция может броситься вперед сломя голову, он и полагался на ее безрассудный энтузиазм. Тем не менее…
Ему надо подумать, как укрепить свою волю, чтобы противостоять искушению, которое становилось еще сильнее оттого, что она даже не подозревала, что способна стать искусительницей… Конечно, он не настолько глуп, чтобы сказать ей об этом.
– Знаете, я не могу понять, о чем думает Китти. Такое впечатление, что ей наплевать на других, на их чувства.
Саймон подумал о Генри, о том, что он должен чувствовать.
– Неужели она в самом деле столь наивна?
После небольшой паузы Порция ответила:
– Я думаю, здесь дело не столько в наивности, сколько в эгоистичности, в неспособности задуматься о том, что чувствуют другие люди. Китти ведет себя так, словно она центр Вселенной, а остальные, – Порция сделала энергичный жест, – фигурки на карусели, вращающиеся вокруг нее.
Саймон пробормотал:
– Она, похоже, даже от Уинифред далека.
Порция покачала головой:
– Да, они не близки, это так. Я думаю, что они даже более далеки друг от друга, чем чужие люди. В особенности если дело касается Десмонда.
– Вы не знаете, они когданибудь находят общий язык?
– Они бы нашли, если бы им позволила Китти.
Некоторое время они шли молча. Первым нарушил молчание Саймон:
– Должно быть, очень одиноко находиться в центре карусели.
Прошло несколько секунд, после чего Порция на мгновение сжала ему руку и наклонила голову.
Они огибали озеро, в темноте перед ними возникла беседка. Саймон позволил Порции направить его к ступенькам. Он не стал возражать, когда она, отпустив его руку и подобрав юбки, начала взбираться наверх. Бросив быстрый взгляд вокруг, он последовал за ней.
Она ожидала его в беседке. Ее лицо в полумгле напоминало бледный овал, разглядеть выражение ее глаз не представлялось возможным. Не могла видеть выражение его глаз и Порция. Саймон остановился перед ней. Она поднесла руку к его щеке, подняла лицо, притянула его губы к своим. Поцеловала, явно приглашая его к более активным действиям. Положив руки ей на талию, наслаждаясь ощущением ее гибкого, стройного стана, он принял приглашение. Без снисхождения.
Когда он наконец поднял голову, Порция вздохнула и совершенно ровным голосом спросила:
– Что дальше?
У него перед этим было лишь полчаса, чтобы сформулировать правильный ответ. Он улыбнулся. В темноте она не могла это увидеть.
– Будет нечто совсем другое. – Саймон двинулся на нее, шаг за шагом тесня назад.
Он почувствовал, как ею овладевает возбуждение. Порция напряглась, ей хотелось оглянуться и понять, куда он ее увлекает, но присущая ей осторожность взяла верх, и она не отвела взгляда от его лица.
Ощутив подлокотник одного из кресел, Порция остановилась. Саймон отпустил девушку, обошел ее и сел, затем потянул к себе на колени; ее лицо оказалось вполоборота от его лица.
Он почувствовал удивление Порции. Теперь они находились в глубокой тени; лунный свет не доходил сюда. Впрочем, Порция очень быстро освоилась, она сама прильнула к нему и поцеловала его в губы.
Это было приглашением. Саймон не сразу сообразил, что оказался в плену. Его загнали в мышеловку. Не будучи котенком или кокеткой, Порция, похоже, могла, если на нее найдет стих, оказаться искусительницей.
При этом невероятно привлекательной для него.
Саймон почувствовал, как крепнет его желание. Он стал лихорадочно молиться, чтобы Порция не догадалась, насколько легко может его околдовать. Обольстить и очаровать, подобно тому как хищное животное делает это с оказавшейся в поле зрения жертвой.
Его руки, которые он до тех пор держал на ее спине, скользнули вперед. Порция выпрямилась, чтобы он смог дотянуться до ее груди. Прервав поцелуй, она подняла голову.
– У меня есть предложение.
Саймон с опаской посмотрел на нее – уж както подозрительно изменился у нее голос. Он стал ниже, жарче, выразительнее.
– Какое?
Положив руки ему на плечи, Порция наклонилась и легонько поцеловала его.
– Это будет приложение к нашему последнему уроку.
Черт возьми, о чем это она?
– Поясните, пожалуйста.
Порция тихо засмеялась.
– Я лучше покажу вам. – Она встретилась с ним взглядом. – Это будет разумно – и лишь справедливо.
Только сейчас он заметил, что она расстегнула ему жилет. Раньше чем Саймон успел на это отреагировать, она запустила пальцы в его галстук.
– Порция!
– Мда?
Препирательства ни к чему не приведут. Саймон поднял руки и помог ей справиться с затейливым узлом. С торжествующим видом она сдернула галстук с его с шеи и попыталась отбросить, однако Саймон поймал его и положил на подлокотник кресла.
Теперь Порция сосредоточила внимание на пуговицах его рубашки. Он пошевелился, позволив ей вытащить переднюю часть рубашки из брюк. Порция широко распахнула половинки – и замерла, уставившись на то, что под ними обнаружила.
Саймон отдал бы собственную руку, чтобы отчетливо разглядеть выражение ее лица. Он наслаждался ее молчанием. Медленно отпустив рубашку, Порция растопырила пальцы и дотронулась до его груди.
С минуту она просто водила пальцами, изучала, исследовала. Затем подняла глаза к его лицу, увидела его реакцию и почувствовала, что он перестал дышать. Ее руки на несколько мгновений замерли, но затем снова возобновили движение.
– Вам это нравится? – Она медленно гладила, лаская мышцы на его груди, легонько касаясь пальцами каштановой поросли.
Саймон задержал дыхание.
– Если это нравится вам…
Порция засмеялась:
– О, мне это нравится, тем более что вам приятно!
Он испытал боль, острую боль. Ее голос – теплый и знойный, на удивление зрелый, абсолютно уверенный в нем и в самой себе – был похож на пение сирен. Ощущение тяжести ее теплого и соблазнительного тела, давящего ему на бедра, только усиливало его муки.
Порция была в восторге. Кожа у Саймона оказалась теплой, почти горячей, мышцы упруго пружинили под ее ладонью. Наконец он рванулся к ней, притянул к себе. Ее руки остались у него на груди, она с готовностью прильнула к нему и отдала ему свои губы, рот, язык. Поцелуй получился затяжным и жарким.
Порция чувствовала его ладони на своей спине, его пальцы расстегивали ряд пуговиц на платье. Он расстегнул их все вплоть до талии.
Ночь была теплая, даже душная, не было ни малейшего движения воздуха. Саймон вынудил Порцию сесть и стянул верхнюю часть платья до самого пояса.
По телу Порции пробежала дрожь, но это была не дрожь стыдливости, а осознание того, что наступила новая стадия. Саймон ласкал ее груди и раньше, но при этом она оставалась в платье, которое защищало от его взглядов. Сейчас же он стянул его с нее, и она после недолгих колебаний позволила ему высвободить ее руки из рукавов. Порция посмотрела в лицо Саймону. Он стал лениво развязывать шнурки ее нижней рубашки.
Он не спросил у нее разрешения, он просто расшнуровывал их, уверенный, что имеет на это право.
Порция радовалась, что он не видит выражения ее лица, только то, что они расположились в глубокой тени, помогало ей сидеть неподвижно и не возражать против того, что он сни мает с нее рубашку. Порция почувствовала, как его взгляд блуждает по ее телу, разглядывает, изучает.
Затем Саймон поднял руку и дотронулся до ее груди. Веки ее вдруг отяжелели, она покачнулась и поплыла. Саймон накрыл ладонями обе ее груди, и по ее телу пробежал трепет.
Закрыв глаза, Порция сосредоточилась на своих ощущениях, которые рождало каждое легкое прикосновение, на все возрастающем сладостном мучении. Казалось, ее кожа стала еще чувствительнее, соски ныли и болели. Эта боль была какойто странной: когда Саймон их стискивал, боль превращалась в жар, захлестывавший тело.
Порция заставила себя поднять тяжелые веки. Понимает ли он, что с ней творится?
Конечно же, он понимал. Планировал ли Саймон заранее встречу в темноте, чтобы заручиться ее сговорчивостью? Нет, ибо она сама повела его в беседку.
– Ты хочешь перейти к следующей стадии?
Порция уставилась на Саймона. Она не знала, чего ей хочется и что представляет собой следующая стадия. Ну и пусть!
– Да.
Ее решимость вызвала у Саймона вздох облегчения. Заставив себя отпустить набухшие груди, он потянулся к галстуку, развязал его и расправил.
– Вот мое предложение.
Порция нахмурилась, однако позволила ему завязать себе глаза.
– Это так необходимо?
– Не обязательно, но я думаю, тебе понравится.
Ее молчание свидетельствовало о том, что она сомневается и не знает, как к этому отнестись. Затянув узел на затылке, Саймон улыбнулся и помог ей сесть. Его ладони скользнули по обнаженной спине Порции.
– Оставайся так, не двигайся. – Он поцеловал девушку в губы. – Тебе не нужно ничего делать, просто прислушивайся к ощущениям.
Их губы встретились. Ее руки, которыми она упиралась в его грудь, не позволяли им соприкоснуться. Саймон сделал попытку притянуть ее поближе, сосредоточил внимание на том, что она, обнаженная до пояса, сидит у него на коленях и ждет, когда он закончит последние приготовления.
Ее вынужденная слепота стала дополнительным благом, позволившим ему выиграть время, создать подходящую обстановку без риска пробудить в ней инстинктивную реакцию – опасение оказаться под контролем мужчины, что было для нее совершенно неприемлемо. Она подала ему себя на блюде, и он не собирался отказываться от пиршества.
