Текст книги "Веский довод"

Автор книги: Стефани Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

12

Было сырое ноябрьское утро. Доминик торопливо шагала на работу. Ранний звонок Конрада поднял ее с постели. Перед выходом из дому она успела договориться с Джулией, чтобы та покормила Чака завтраком.

В холле больницы еще не работал ни один киоск. Доминик прошла в свой кабинет и сразу погрузилась в работу. Ей надо было многое успеть сделать и оставить задание подчиненным, потому что утро она собиралась провести в операционном блоке.

С тех пор как несколько недель назад у Алана Кларка обнаружили злокачественную опухоль на почке, Доминик не находила себе места. Она понимала, что у медика не должно быть любимчиков среди пациентов, но этот малыш вызывал у нее особую любовь и тревогу. Она помнила, как мужественный мальчик старался сдержать слезы, когда его привезли в больницу с сильнейшей болью в области живота.

Зазвонил телефон.

– Сестра Барнес слушает. О, это ты, Конрад! Я только…

– Доминик, – коротко и по-деловому сказал тот, – если хочешь принять участие в операции, приходи в операционную прямо сейчас.

– Уже иду, – так же четко ответила Доминик.

Она ждала лифт, чтобы подняться в операционный блок, и заметно волновалась. Прошло уже несколько лет с тех пор, как Доминик в последний раз ассистировала на операциях, она надеялась, что Конрад поставит ее на несложную позицию. Когда Конрад позвонил ей сегодня утром домой, Доминик сразу согласилась присутствовать на операции в любом качестве. Ей очень хотелось помочь Алану – когда Доминик видела его в последний раз, мальчик был очень слаб и с трудом узнал ее.

Двери лифта открылись, и Доминик вышла на площадку операционного блока. Перед операционной она сделала глубокий вдох и решительно распахнула двустворчатые двери. Конрад уже обработал свои руки и направлялся непосредственно в операционный зал. Увидев Доминик, он подошел к ней. Она была благодарна ему за то, что даже в такой напряженный момент он уделил ей внимание.

– Как дела, Доминик? Ты уверена, что хочешь участвовать в этой операции?

– Да. Я очень переживаю за Алана. Понимаю, что не должна, но не могу избавиться от мысли, что было бы со мной, если бы на его месте находился Чак.

Конрад внимательно посмотрел на нее и строго сказал:

– Постарайся успокоиться, Доминик, иначе ты не сможешь четко работать в операционной.

– Я знаю и пытаюсь держать себя в руках. Спасибо за совет, доктор Бартон, – громко добавила Доминик, краем глаза заметив Кэтрин Мэрфи, старшую сестру операционного блока.

Конрад продолжил свой путь, когда Кэтрин подошла к Доминик.

– А, сестра Барнес! Я рада, что сегодня вы будете работать с нами. Я сейчас попрошу принести вам стерильный халат, а вы тем временем мойтесь. Не возражаете, если мы поставим вас к столу с инструментами? Я вам все объясню, когда мы войдем в операционную.

Доминик ответила, что ей все равно, что делать – главное, она может помочь чем-то.

Облачившись в зеленый халат и надев маску, Доминик вошла в операционный зал. Ей странно было сознавать, что маленькое неподвижное тельце, лежавшее на столе под ослепительной лампой, это тот подвижный симпатичный мальчуган, который не так давно был на приеме в больнице.

– Скальпель, сестра, – властно велел Конрад, склонившийся над столом.

Доминик задержала дыхание, когда он делал первый надрез, и потом с восхищением следила за скупыми, четкими – ни одного лишнего! – жестами Конрада. Она облегченно вздохнула, когда Конрад извлек больную почку, и поместила ее в специальный контейнер, который, по заведенному порядку, должен был отправиться в лабораторию на исследование.

Замена больного органа на искусственный прошла без сучка без задоринки. Доминик снова восхитилась профессионализмом Конрада и подумала, что он правильно поступил, отдав предпочтение хирургии. Он – хирург от Бога, золотые руки.

– Все, почка работает! – с торжеством провозгласил он некоторое время спустя, разгибая затекшую спину. – При хорошем послеоперационном уходе, которым славится Бейбиз Хоспитал, Алан скоро поправится.

Доминик знала: это сигнал к тому, что операция закончилась и можно убирать операционную. Она уже собралась приступить к уборке, как почувствовала, что кто-то подошел к ней. Это был Конрад.

– Сестра Барнес, не хотите побыть с Аланом, пока он не придет в себя после наркоза?

– Конечно, хочу, сэр!

– Спасибо за то, что ты предложил мне посидеть с Аланом, – сказала Доминик, подливая кофе в чашку Конрада. – А то в операционной у меня было ощущение, что я ничего не делаю.

– Ты помогала мне своим присутствием. К концу дня я зайду к нашему маленькому пациенту посмотреть, как он там. Но теперь за ним будут наблюдать главный хирург отделения и его бригада.

– Когда я уходила из палаты, у Алана был хороший цвет лица и нормальная температура.

– Если хирург делает свое дело хорошо, никаких осложнений не должно возникнуть.

Помолчав немного, Доминик сказала:

– Видно, что тебе очень нравится хирургия и у тебя хорошо получается.

– Хорошо? Только и всего?

– Ну ладно, на очень высоком профессиональном уровне, – уступила она.

– Ой-ой-ой, что-то ты совсем захвалила меня.

– Я просто констатирую факт. – Доминик немного помолчала. – Я часто удивлялась, почему ты согласился на работу в детской больнице?

– Потому что много слышал о том, какая здесь красивая старшая сестра, – отшутился Конрад, и в его глазах запрыгали чертики.

– Я серьезно! Почему ты не пошел работать хирургом в нашу больницу?

Прежде чем ответить на этот вопрос, Конрад шумно выдохнул струю воздуха из легких.

– У меня была неудачная операция. После окончания университета я был назначен врачом в больницу штата Мичиган и первым произвел там операцию по трансплантации. Я думал, что работаю с профессиональной бригадой…

Доминик встала из-за стола и, обойдя его, присела на угол. В глазах Конрада застыло мучительное выражение. Она положила руку ему на плечо. Но он, казалось, не заметил этого и продолжал смотреть в одну точку.

– Ты думал, что у тебя профессиональная бригада, – подтолкнула она его. – А что оказалось в действительности?

– Там был один врач, насчет которого я сомневался с самого начала. В прошлом он страдал алкоголизмом, но лечился и ко времени нашего знакомства уже лет пять не брал в рот ни капли. Он достался мне «по наследству» от коллеги, на место которого я пришел. Тот честно предупредил, что этот парень великолепный хирург, но за ним надо присматривать на случай, если он опять сорвется и запьет.

В первый год моей работы в той больнице он вел себя безупречно и в самом деле оказался очень талантливым хирургом. Поначалу я проверял его работу и интересовался, как он живет вне стен больницы, – иначе я просто не мог доверять ему жизнь пациентов. Но постепенно я начал расслабляться, очевидно, убедив себя в том, что он окончательно излечился от своего недуга. А затем и вовсе перестал следить за ним.

Доминик видела, как трудно Конраду вспоминать это. Она опустилась около него на колени и взяла его за руки.

– И что же произошло?

– Я поставил его во главе бригады, осуществлявшей удаление злокачественной опухоли. Пациент умер прямо на столе. Если бы я удосужился проверить коллегу, то узнал бы, что от него ушла жена и что накануне операции он пил ночь напролет. Его даже близко нельзя было подпускать к операционной.

– Я помню этот случай, – тихо сказала Доминик. – Суд тогда постановил, что пациент в любом случае прожил бы всего несколько месяцев и…

– Но он умер на столе! И не имеет значения, сколько он прожил бы – несколько месяцев или несколько дней! Я вел этого больного и обязан был удостовериться, что бригада хирургов готова к операции. И тогда же я решил, что не имею права занимать должность, по которой в моих руках находится жизнь и смерть людей.

– Я думаю, ты отнесся к себе слишком строго.

– Возможно. Но я не могу себя переделать. После суда я подал заявление об уходе.

– Но твое имя даже не упоминалось в газетах! Я помню наверняка, потому что ты… произвел очень большое впечатление на меня, когда работал у отца…

Конрад, казалось, даже не обратил внимания на то, что Доминик помнила о нем все те годы, которые они не виделись.

– Меня не вызывали в суд даже в качестве свидетеля, – отрешенно сказал он. – Суд посчитал, что тот хирург завалил операцию, и его уволили с работы. После этого он снова лег на лечение в наркологическую клинику. А я решил расстаться со скальпелем.

– Значит, ты бросил хирургию из-за того, что кто-то из твоих коллег совершил ошибку, так?

– Не кто-то, а мой подчиненный! Я отвечал за его действия! Я ушел из той больницы и устроился работать в клинику в Филадельфии.

– Ты действительно поколесил немало!

Конрад улыбнулся.

– Помнишь перекати-поле? – Он помедлил и добавил: – Поэтому я решил снова двинуться в путь – чтобы не обрасти мхом, сидя на одном месте.

Доминик ощутила, как ее горло сдавил холодный обруч.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, слегка побледнев.

– Сегодня утром я снова почувствовал себя в операционной уверенно. У меня не было никаких опасений, что операция может закончиться плохо. И я был доволен тем, как работала вся бригада, включая тебя, Доминик.

– Не захваливай меня! Я всего-навсего делала свою работу! – Намек Конрада на его скорый отъезд сделал ее раздражительной. – Стало быть, тебе не нравится работа в Бейбиз Хоспитал?

Конрад ответил не сразу.

– Мне все здесь очень нравится, но мне надо двигаться дальше, вернуться в хирургию и полностью посвятить ей свое время и силы.

– Когда же ты собираешься уйти из больницы? – спросила Доминик, удивившись своему спокойному тону.

– В конце апреля, когда истечет срок моего контракта. Я просто не возобновлю его. Я знаю, мне нелегко будет найти работу, которую мне хотелось бы иметь, но я упорный. Хирургия – это единственное, что меня по-настоящему интересует. Ты понимаешь?

Доминик опустила голову, чтобы Конрад не видел ее лица.

Профессиональное начало брало в ней верх над эмоциями, которые были аккуратно заморожены и запрятаны глубоко внутри ее существа. Все повторялось. Доминик чувствовала себя сейчас точно так же, как и тогда, когда осталась одна, беременная, за тысячи миль от дома. Она выкарабкалась из той ситуации, выберется и из этой. Тем более что сейчас у нее есть интересная, хорошо оплачиваемая работа и самый замечательный в мире сын. У нее есть все, что ей нужно.

– Разумеется, я понимаю тебя, Конрад. Приятно слышать, что ты наконец нашел свое истинное призвание, – бесстрастно сказала Доминик. – Хирургия, конечно, намного интереснее, чем административная работа.

Конрад взял ее за плечи. Она напряглась, стараясь не реагировать на его прикосновение. Конрад всего-навсего мой коллега, который скоро покинет больницу ради другой работы, мысленно уговаривала она себя. Ничего противоестественного в этом нет.

– Я был уверен, что ты поймешь! – с облегчением воскликнул Конрад. – Что ты делаешь сегодня вечером?

– Мы с Джулией договорились сводить мальчиков в кино, – солгала Доминик.

Он чмокнул ее в щеку.

– Тогда до завтра.

Доминик не двинулась с места. Она словно окаменела. И только когда за Конрадом закрылась дверь, уткнулась лицом в ладони и разрыдалась. Конраду нравится жить подобно перекати-полю, и она ничего не может с этим поделать. Но она переживет это. Она уже однажды доказала, что умеет держать удар.

Доминик зашла в свою крошечную туалетную комнатку, примыкавшую к кабинету, и побрызгала холодной водой на лицо. Затем заставила себя улыбнуться. Так гораздо лучше! Мысль о походе с мальчиками в кино уже не показалась бредовой.

Скоро мне предстоит проводить свое свободное время в занятиях такого рода, сказала себе Доминик. Я должна постепенно готовить себя к отъезду Конрада, чтобы, когда он наконец покинет меня, боль от расставания не была слишком острой.

13

Наступил декабрь. Доминик загнала свои чувства поглубже и не позволяла им взять верх над разумом. Она намеренно избегала встреч с Конрадом, а когда он приглашал ее куда-нибудь вечером, отказывалась, ссылаясь на занятость или усталость. Однако дважды они все же сходили на бродвейские спектакли и один раз поужинали в ресторане.

Доминик боялась, что более частые встречи с Конрадом разбередят ее душевные раны, которые, как ей казалось, уже начинали затягиваться. Она чувствовала, что и Конрад постепенно начал отдаляться от нее, и в конце концов их роман превратился в платоническую дружбу. Доминик убеждала себя: это именно то, что ей нужно и только таким образом она сможет пережить горечь расставания с Конрадом.

На Рождество она поехала с Чаком к родителям. Доминик принимала деятельное участие в подготовке к празднику – украшала елку, готовила рождественские блюда и внешне выглядела оживленной и веселой, но внутри у нее все было сковано арктическим холодом.

Праздники закончились, и Доминик, вернувшись в Нью-Йорк, снова приступила к работе. Недели сменяли одна другую, и она решила, что первый круг эмоционального ада она уже прошла. Присутствие Конрада в больнице, конечно, бередило ей сердце, но она надеялась, что, как только он уедет, ей станет намного легче.

Иногда Доминик позволяла себе помечтать о том, что может освободиться место в хирургии Бейбиз Хоспитал, но она тут же прогоняла эту мысль, зная, что быть рядовым хирургом Конрад не согласится. Все высокие посты в отделении хирургии больницы были заняты. Нет, сказала себе Доминик, скоро он расправит свои мощные крылья и полетит искать счастье в другие края, а я начну заново перестраивать свою жизнь.

Было промозглое февральское утро, на улице шел мокрый снег. Доминик находилась в отделении ортопедии. Приехал Дастин Дерек со своей мамой. Предыдущий протез снова оказался неудачным, и Патрик с помощью Доминик только что сменил его на новую, очень дорогую модель. Доминик помогла мальчику встать с кушетки.

– Дастин, ты, надеюсь, осознаешь, что ты один из немногих, кто получил такую великолепную суперногу, – сказала она, провожая его до двери.

Мальчуган улыбнулся.

– Вы и в прошлый раз говорили, что у меня супернога, а она мне не понравилась. Когда я приеду к вам опять, то скажу, хорошая новая нога или плохая.

Миссис Дерек любовно потрепала сына по волосам.

– Что-то ты больно разговорился, сынок, – с легким укором сказала она и, обратившись к Патрику, добавила: – Он целыми днями сидит, уткнувшись в книги, доктор. Говорит, что хочет стать врачом.

– Думаю, из тебя получится очень хороший врач, Дастин, – с улыбкой заверила Доминик.

– Правда? – с надеждой спросил мальчик. – И я смогу работать в этой больнице?

– Давай подождем, пока ты выучишься, а потом посмотрим.

Она вернулась в перевязочную и стала менять простыню на кушетке. Следом за ней в комнату зашел Патрик.

– Ну что, наш донжуан покидает больницу, не так ли?

Доминик выпрямилась и недоуменно уставилась на Патрика.

– Что ты сказал?

– А то ты не знала! Неужели он не сказал тебе об этом? – с легкой издевкой осведомился Патрик, заметив неподдельное удивление Доминик. – О его новом назначении напечатано в журнале.

– Я знала, что он, возможно, не возобновит свой контракт в конце апреля, – осторожно сказала Доминик, злясь, что о новой работе Конрада узнает от Патрика. – И Конрад, помнится, что-то говорил мне насчет объявления о его новой должности. У меня просто вылетело из головы. – Она снова наклонилась над кушеткой, чтобы скрыть румянец: Доминик совсем не умела лгать.

– Рассказывай сказки кому-нибудь другому! Это слишком важно для тебя, чтобы ты могла забыть! Он просто смывается, а ты даже не слышала об этом. Знаешь, что бы я сделал, если бы он был моим партнером?

– Конрад не партнер. Он…

Доминик осеклась, увидев, что дверь открылась, и Конрад застыл на пороге комнаты.

Патрик обернулся, и лицо его стало хмурым.

– Вы, конечно, пока еще главный врач, мистер Бартон, но это мой кабинет, и я был бы вам признателен, если бы вы стучались, перед тем как войти.

Лицо Конрада побелело от ярости, однако он парировал выпад Патрика с ледяным спокойствием:

– Я стучал. Вы слишком громко спорили. Кроме того, поскольку ваш разговор касается меня, я имею право послушать.

Патрик победоносно улыбнулся.

– Я как раз только что сказал Доминик, что в журнале объявлено о вашей новой должности. И был поражен, узнав, что вы не проинформировали об этом нашу старшую медсестру.

– Вы, очевидно, имеете в виду объявление, опубликованное сегодня в медицинских изданиях? Ну так я не хотел, чтобы Доминик узнала об этом официальным путем, предпочитаю сообщить ей лично. – Конрад перевел взгляд на Доминик. – Если ты сможешь уделить мне несколько минут твоего драгоценного времени, зайди ко мне в кабинет, пожалуйста, в течение ближайшего часа. – С этими словами он повернулся и покинул кабинет.

Доминик сделала глубокий вдох, чтобы успокоить нервы. Она не видела Конрада целую неделю. Он три раза через Джулию и Чака просил Доминик позвонить ему, но она игнорировала просьбы. Руки ее автоматически заправляли свежую простынь на кушетке, а в голове путались мысли.

– Советую тебе пойти и выяснить, что ему нужно, – ровным тоном сказал Патрик и добавил с легкой иронией: – Возможно, он хочет тепло попрощаться с тобой.

– Хорошо, – рассеянно отозвалась Доминик. – Я пришлю к тебе новую сестру.

– Между прочим, я забыл сказать тебе, что новая сестричка оказалась гораздо лучше, чем показалась мне поначалу.

Доминик, стоявшая уже у двери, обернулась.

– Она стала лучше работать?

– Скажем, звезд с неба она не хватает, но у нее обнаружились другие достоинства. – Патрик широко ухмыльнулся. – Признаюсь, она мне очень нравится – вне работы, я имею в виду. Выбор Конрада оказался на редкость удачным. Он знает толк в девушках.

– Я рада, что ты… доволен ею. А теперь, если позволишь, я пойду к главному врачу.

Конрад оставил дверь в свой кабинет открытой. Доминик осторожно переступила порог комнаты. Он разговаривал по телефону и, увидев ее, указал на стул, приглашая сесть. Ожидая, когда он освободится, Доминик чувствовала себя провинившейся школьницей, которую директор школы вызвал для объяснения.

Она отвела глаза и стала смотреть в окно. Мокрый снег ложился на крыши домов и сразу таял. Скоро придет весна, подумала она, в Центральном парке люди будут устраивать пикники по выходным, а я начну ездить к родителям, выполняя свой дочерний долг. Буду уходить на холмы и вспоминать, как мы гуляли там с Конрадом.

Конрад наконец положил трубку и посмотрел на Доминик ничего не выражающим взглядом.

– Я попросил тебя зайти, чтобы объяснить, почему ты не была поставлена в известность о моем новом назначении.

Не распускайся, не показывай ему, как ты страдаешь, приказала себе Доминик и равнодушно бросила:

– Это не имеет значения. Рано или поздно я все равно узнала бы об этом. Если ты позвал меня только ради этого, то…

– Нет! – резко перебил ее Конрад и, встав из-за стола, приблизился к ней. – Мне важно знать, что ты одобряешь мое назначение.

Доминик удивленно воззрилась на него. Правая щека Конрада от напряжения подергивалась. Доминик впервые видела его нервничающим.

– Почему тебе вдруг понадобилось мое одобрение? – тихо спросила она. – Ты всегда делал то, что хотел, не советуясь со мной. С какой стати сейчас, когда ты точно уходишь из больницы, тебя интересует, что я об этом думаю?

– Я не ухожу из больницы, – нетерпеливо возразил Конрад. – Администрация Медицинского центра специально для меня ввела новую должность, которую я займу в начале мая. Я буду координировать работу хирургических бригад по трансплантации органов, чтобы это направление не мешало проведению обычных плановых операций в больнице.

– Почему же ты не сказал мне об этом раньше? – Доминик готова была плясать от радости. – Я думала… когда Патрик сказал, что ты поместил объявление о своей новой работе…

– Я ничего не помещал. Это руководство Медицинского центра объявило о моем назначении на прошлой неделе. Я уже наметил две клиники в Нью-Йорке, куда намеревался отослать резюме, когда наше руководство заявило, что не хочет терять такого специалиста, как я. В любом случае, я собирался найти работу в пределах Нью-Йорка и его окрестностей. Однако меня попросили хранить новое назначение до поры до времени в тайне, поэтому я и не мог ничего сказать тебе. И ты в последние недели как-то отдалилась от меня, стала избегать моих звонков.

– Я думала, что ты хочешь уехать подальше отсюда, чтобы не связывать себя никакими личными обязательствами. Мне казалось, ты предпочитаешь быть свободным и независимым.

– Что ты хочешь этим сказать? – Глаза Конрада сверкнули опасным огнем. – Разве мы оба не говорили о том, что любим свободу и не хотим ничего менять в нашей жизни? Как ты думаешь, почему я уезжал от тебя утром прежде, чем Чак вернется от Джулии?

– И почему? – заинтересовалась Доминик.

– Потому что, если бы Чак узнал, что я сплю с тобой, я должен был бы просить тебя выйти за меня замуж.

– Совсем необязательно, – возразила она. – Чак достаточно взрослый мальчик. Он знает, что мы встречаемся, и понимает, какие отношения могут быть между мужчиной и женщиной.

Конрад досадливо поморщился.

– Жаль, что я не знал об этом раньше. Ты не представляешь, с какой неохотой вылезал я из твоей теплой постели и тащился домой через весь Нью-Йорк!

– Чтобы просмотреть почту, которая еще не приходила? – с улыбкой подсказала Доминик.

Конрад громко рассмеялся, и она, глядя на него сияющими счастливыми глазами, купалась в перекатах его рокочущего баритона.

– Я заботился только о тебе, – сказал он, отсмеявшись. – Я знал, как ты не хотела менять тот уклад жизни, который создала с превеликим трудом, как ты ценила свою независимость.

– Это я раньше так думала. Ценила то, что могу отгородиться от всего мира стенами своей квартиры и быть хозяйкой своего маленького уютного мирка, в котором живет мой чудесный сын и преданная кошка. Но с тех пор, как я…

Доминик замолчала, пытаясь найти правильные слова, чтобы объяснить, что, с тех пор как Конрад вошел в ее жизнь, ее уютный мир перевернулся вверх дном.

– Значит ли это, что, если кто-то попросит тебя выйти за него замуж, ты можешь изменить свои прежние взгляды? – осторожно спросил Конрад.

Доминик посмотрела ему в глаза. Почему они вдруг повлажнели? Может, Конрад простудился? Мужчины ведь не плачут. Доминик поняла, что ей еще предстоит многое узнать об этом человеке и для этого у них впереди целая жизнь.

– Не просто кто-то, – с наигранной строгостью поправила она. – Это должен быть совершенно особый человек. Терпеливый, веселый, с которым интересно быть вместе. Человек, который любит детей, обладает хорошим чувством юмора…

Конрад широко улыбнулся, рывком поднял ее со стула и привлек к себе.

– Ты могла бы поместить объявление в газетную колонку «Одинокие сердца», – прошептал он, лаская губами мочку ее уха. – Если бы я откликнулся на него, у меня был бы шанс на успех?

Доминик подняла голову.

– Сэр, я рассмотрела бы ваше заявление с должным вниманием.

Наконец они оторвались друг от друга и обменялись взглядами, исполненными невыразимой нежности.

– Мы должны сообщить Чаку об этом, – сказала Доминик. – Я хочу, чтобы он первым узнал радостную новость.

Чак пришел в неописуемый восторг, когда мать и Конрад сообщили ему о своем намерении пожениться.

– Здорово! – воскликнул мальчик. – Значит, теперь ты будешь моим папой?

Конрад вопросительно посмотрел на Доминик.

– Отчимом, – поправила она. – Ты знаешь, что это…

– Конечно! – перебил ее Чак. – У одного моего одноклассника тоже отчим. Потрясающий человек, возил его даже в Диснейленд! – Мальчик вопросительно посмотрел на Конрада. – А ты был там когда-нибудь?

– Еще нет, – с улыбкой ответил тот. – Но, думаю, это можно организовать.

– Здорово! Могу я называть тебя Конрадом, как раньше? И ты будешь играть со мной в футбол, как раньше?

– У нас все будет так же, как раньше, Чак, – заверил мальчика Конрад. – Мы только, может быть, купим отдельный дом, чтобы у нас было больше места.

Чак взял на руки кошку, которая, пытаясь обратить на себя внимание, терлась у его ног, и спросил:

– А Фэнси мы тоже возьмем с собой?

– Ну конечно! Она у нас в семье будет отвечать за ловлю мышей.

– Можно, я пойду скажу Билли и Джулии об этом?! – крикнул Чак уже от двери.

– Можно, можно! – со смехом разрешила Доминик.

Она пила шампанское и чувствовала, как по телу разливается приятное блаженство. Конрад придвинулся к ней и обнял рукой за плечи.

Зазвонил телефон. Доминик сняла трубку.

– Мои поздравления, Доминик!

– Спасибо, Джулия.

– Билли хочет, чтобы Чак помог ему с домашним заданием, и спрашивает, может ли Чак остаться у нас на ночь. – Джулия хихикнула в трубку. – Одолжишь нам своего сына?

– Ну, если Билли очень нужно, тогда пожалуйста, – с напускной серьезностью ответила Доминик. – Спасибо еще раз за поздравление, дорогая.

Конрад встал.

– Что там случилось?

– Джулия спрашивала, нельзя ли Чаку остаться у них на ночь.

– Значит, эта ночь будет принадлежать только нам! – обрадовался Конрад, заключая ее в объятия.

– И еще нам надо обдумать детали нашей свадьбы, – добавила Доминик, обвивая руками его шею.

– Давай сначала поговорим о медовом месяце, – хриплым голосом предложил Конрад и, подхватив ее на руки, понес в спальню.