Текст книги "Веский довод"
Автор книги: Стефани Лоуренс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
8
Доминик сидела на полу со своим пятилетним пациентом и помогала ему строить домик из деревянных кубиков.
– Некоторые находят себе не пыльную работенку, – сыронизировал вошедший Конрад, потрепав малыша по голове.
– Мы с Джонни строим очень красивый дом, чтобы ты знал! – возразила Доминик в притворном негодовании. – Джонни, ты пока справишься один, мне надо поговорить с мистером Бартоном?
Мальчик кивнул и потянулся пухлой ручонкой за очередным кубиком. Доминик встала, оправила темно-синюю форменную юбку и отошла с Конрадом в сторону.
– Мать Джонни разговаривает сейчас с врачом из отделения развития ребенка, – шепотом сообщила она. – Ее беспокоит, что мальчик – он занимается в подготовительном классе школы – не общается с детьми и ведет себя очень замкнуто. Насколько я могу судить, с ребенком просто никто не занимался. Его мамаша из тех, кто считает ниже своего достоинства поиграть со своим единственным сыном на полу.
– В отличие от некоторых матерей, которые играют со своими сыновьями даже в футбол, – добродушно подшутил над ней Конрад.
Доминик рассмеялась.
– Ну, это когда их насильно ставят на ворота, потому что никто из игроков не хочет занимать эту скучную позицию.
– Зато из тебя получился прекрасный вратарь. Когда мы снова будем играть? В этот уик-энд?
– Я думаю, у нас просто нет выбора, – с нежностью сказала Доминик, радуясь, что у них уже сложились определенные традиции.
Жизнь ее заметно изменилась после их с Конрадом поездки в Ривердейл. Он стал проводить много времени с ней и с Чаком. Ему как будто нравилось быть частью их семьи и в то же время оставаться свободным. Более того, Конрад был зачинщиком всех мероприятий. Например, он мог появиться, как чертик из табакерки, и предложить устроить пикник в Центральном парке или за городом. Но чем он занимался в то время, когда не был с ними, Доминик не знала.
Они ни разу не возвращались к тем интимным моментам их отношений, которые возникли во время прогулки после ланча в «Золотой долине» или в ночном саду, прилегающем к дому ее родителей. Доминик считала, что отбила у Конрада охоту к любовным отношениям, когда отказалась пойти в его комнату. Но она помнила, какого труда это стоило ей, сгоравшей от желания в объятиях Конрада.
Она не решилась на близость по нескольким причинам и, в первую очередь, конечно, из-за пуританского воспитания. И вот теперь она расплачивалась за свое ханжество мучительными раздумьями на тему, каковы истинные чувства Конрада к ней. Очевидным было лишь одно: она друг, с которым ему приятно проводить время.
– Куда мне положить вот этот? – спросил Джонни, держа в руке красный кубик.
Доминик отреагировала немедленно.
– На крышу, милый. Сейчас я помогу тебе, подожди минутку. Конрад, ты зашел с каким-то делом или это дружеский визит – у тебя сломалась кофеварка?
– Кофеварка в порядке. А насчет другого… Можно мне напроситься к вам на ужин, если я привезу парочку любимых блюд Чака?
– Если я откажу тебе, Чак никогда мне не простит, – с улыбкой ответила Доминик.
– Договорились. – Конрад взглянул на часы. – А если о деле, то я сейчас работаю в хирургии и хочу, чтобы ты посмотрела на одного пациента. Ты уже встречалась с ним. Это Алан Кларк, у которого, помнишь, я заподозрил камни в мочеточнике?
– Конечно, помню.
– Дело в том, что сестра Боуэн в отпуске, а мне нужен опытный сотрудник, когда я… – Конрад осекся и покосился на Джонни, который перестал играть и начал прислушиваться к тому, о чем говорят взрослые. – Послушай, у меня нет времени рассказывать тебе историю его болезни. Приходи в хирургию, когда закончишь здесь. Алана приведут ко мне через полчаса.
– Хорошо. – Доминик присела на корточки рядом с малышом. – Молодец, Джонни! Теперь давай делать крышу.
Конрад приветствовал вошедшую в кабинет Доминик короткой улыбкой.
– Алан уже здесь, сестра Барнес, – сказал он официальным тоном. – Пройдите в процедурную, пожалуйста.
Мальчик лежал на кушетке, держась за руку сидящей рядом матери.
– Они очень подробно обследовали Алана, сестра, – зачастила миссис Кларк. – Сначала все думали, что у него аппендицит, но мистер Бартон обнаружил песок в почках. И, чтобы его вывести, Алану прописали лекарство, о котором я даже не слышала. – И чуть смущенно добавила: – Я ведь тоже когда-то была медсестрой.
– Я так и подумала. – Доминик улыбнулась. – Как себя чувствовал Алан все то время, что был дома?
Лицо женщины помрачнело.
– Не очень хорошо. Во время одного из контрольных осмотров у него обнаружили злокачественную опухоль на почке. Ему прописали медикаментозное лечение. Вот приехали узнать, как у нас дела.
Доминик посмотрела на Конрада – в его выразительных глазах застыло сострадание. Опухоль на почке да еще недоброкачественная, это очень плохая новость.
– Боюсь, без операции не обойтись, миссис Кларк, – осторожно начал он.
– Доктор, не беспокойтесь, вы можете открыто говорить со мной обо всем. Вы считаете, что надо удалить почку?
– Да. Мы должны это сделать, чтобы не допустить метастаза. И мы хотели бы госпитализировать Алана сегодня, чтобы уже начать готовить его к операции.
Судя по повлажневшим глазам, самообладание покинуло миссис Кларк, однако она довольно спокойно попросила:
– Я хотела бы остаться с ним.
– Ну конечно, – быстро сказала Доминик. – Ты ведь тоже не возражаешь немного пожить в больнице, Алан?
Брови мальчика задумчиво изогнулись.
– А можно мне будет попрыгать на сетке?
Доминик рассмеялась.
– Я отведу тебя туда, пока для тебя будут готовить место.
Смотреть без слез на тщетные усилия ребенка подпрыгнуть на батуте было невозможно. За те несколько недель, что Доминик не видела Алана, он сильно ослаб, ноги стали как спички, руки бессильно висели вдоль худого тельца.
– Все, больше не буду прыгать. Можно мне лечь в кровать прямо сейчас?
Доминик с беспокойством отметила, что мальчик даже после небольшой и непродолжительной физической нагрузки запыхался. Однако она не имела права выказать свою тревогу и поэтому, обняв ребенка за худенькие плечи, легким тоном ответила:
– Конечно, Алан. Мама уже ждет тебя.
Она взяла ребенка за руку и повела в приемный покой. Когда они проходили мимо игрового зала, Доминик увидела там знакомую фигурку.
– Дастин! Привет! Я не знала, что у тебя сегодня день осмотра. Сейчас отведу Алана в палату и приду к тебе поболтать.
– Дастин, а где твоя мама? – спросила Доминик, придя в игровой зал.
– Наверное, где-нибудь поблизости, но я давно ее не видел. Может, она в кафетерии? Я тоже хочу есть, сестра.
Доминик насторожилась. Миссис Дерек, немолодая, ответственная женщина не могла надолго оставить сына-калеку.
– Пойдем поищем твою маму в кафетерии, – предложила она мальчику.
У входа в игровой зал Доминик спросила дежурную сестру, как давно та видела мать Дастина.
– Извините, сестра Барнес, но я недавно заступила на дежурство, а сестра, которую я сменила, сказала, что все дети были со своими мамами.
По-настоящему Доминик заволновалась в кафетерии, когда не обнаружила там миссис Дерек и выяснила, что ее вообще никто не видел. Накормив Дастина, который ел так, словно голодал несколько дней, Доминик направилась с мальчиком в ортопедию. Патрик Хедли был в отпуске, и Конрад заменял его.
– Дастин был назначен сегодня на осмотр? спросила она, держа ребенка за руку. – Его мама куда-то отлучилась, оставив сына в игровом зале.
Хотя Доминик говорила спокойно и деловито, Конрад сразу понял, что возникла проблема, но, чтобы не волновать маленького пациента, не подал виду.
– Дай-ка я тебя осмотрю, Дастин. Тебе нравится твой новый протез?
– Да, сэр. Он лучше старого.
Мальчик быстро прошагал до двери, ловко развернулся и проделал тот же путь обратно.
– Великолепно! – похвалил его Конрад. – Сегодня, пожалуй, мы ничего не будем делать с твоей ногой – она у тебя в полном порядке. Поэтому, если ты не возражаешь, сестра Барнес снова отведет тебя в игровой зал. Хочешь?
На личике Дастина засияла улыбка.
– Спасибо, мистер Бартон!
– Попроси дежурную сестру присмотреть там за ним, а мы тем временем наведем справки, – шепнул Конрад на ухо Доминик, задержав ее у двери.
Миссис Дерек жила вдвоем с сыном, и, по словам соседей, которые, кстати, тоже не видели ее сегодня, была не очень общительным человеком. Кто-то вспомнил, что у нее есть сестра, но адреса ее никто не знал. Пришлось прибегнуть к помощи полиции. Два дюжих сержанта взломали дверь квартиры миссис Дерек, но ее там не оказалось. Полицейские начали прочесывать близлежащий район.
– Мы должны связаться с социальной службой, чтобы они куда-нибудь пристроили Дастина на ночь, – сказал Конрад. – Хочешь еще кофе?
– Спасибо, нет. Пойду заберу малыша из игрового зала, а то его скоро закроют. Он побудет пока у меня в кабинете.
Вернувшись к себе, Доминик позвонила Конраду. Тот уже переговорил по телефону с сотрудниками социальной службы, но результаты оказались малоутешительными: с этой стороны помощи можно было ждать лишь утром. Чиновник, с которым беседовал Конрад, сослался на то, что у ребенка протез, а калеке требуется профессиональный присмотр, каковой сегодня обеспечить уже не получится ввиду позднего времени…
– И так далее, и тому подобное, – устало закончил свою сагу Конрад. – Короче, эта чернильная душа, эта канцелярская крыса предложил оставить мальчика на ночь в больнице. Мы можем поместить Дастина в свободную палату и попросить ночную бригаду присмотреть за ним?
– Нет, так я не хочу, – сказала Доминик и ласково улыбнулась смотрящему на нее испуганными глазенками ребенку.
Дастин понимал, что с его мамой что-то случилось, и изо всех сил крепился, чтобы не заплакать. Доминик просто не могла оставить малыша в таком состоянии одного в пустой шестиместной палате.
– Я заберу его к себе домой, – решительно заявила она, почувствовав, как крепко Дастин вцепился в ее руку. – Думаю, миссис Дерек скоро объявится.
Конраду эта идея явно не пришлась по душе.
– Что?! – вскричал он. – Ты не можешь, Доминик, у тебя нет разрешения…
Не дослушав, она повесила трубку и заговорщицки подмигнула Дастину. У того оживилось лицо и заблестели глаза.
– Вы меня правда возьмете к себе домой?
– А ты хочешь?
– Еще бы! А у вас есть игрушки?
– Есть, и еще есть мальчик, с которым ты сможешь поиграть.
В кабинет стремительно вошел Конрад, однако Доминик не позволила ему и рта раскрыть.
– Ничего не говори! Ты пришел, чтобы взять у нас заказ на китайскую кухню. Угадала?
Хмурое лицо Конрада расплылось в улыбке.
– Ты совершенно ненорм…
– Это совсем ненадолго, – перебила его Доминик. – Я знаю миссис Дерек, она не…
– Ладно, давай не будет об этом. Ты выиграла, – сдался Конрад и улыбнулся мальчику. – Тебе нравится китайская еда, Дастин?
– Еще бы!
Дастин доел курицу с рисом и аккуратно подобрал остатки соуса кусочком хлеба. Зазвонил телефон. Чак вскочил со стула, но Конрад оказался проворнее.
– Да? О, слава Богу!
Доминик быстро подошла к нему и стала напряженно прислушиваться к разговору.
– Спасибо, сержант. Нет-нет, все в порядке, мы привезем его сейчас же.
– Они нашли мою маму?
Конрад вернулся к столу и усадил Дастина к себе на колено.
– Да, нашли. Она немного переутомилась, поэтому сегодня вы переночуете у твоей тети.
– Я бы лучше поехал домой, – проворчал Дастин. – Тетя Энн такая придира, у нее в доме все вылизано. Она все время следит за порядком и не разрешает играть.
Конрад от души посочувствовал мальчику, но остался непреклонен.
– Понимаешь, Дастин, дело в том, что твоя мама нуждается в отдыхе, и тетя Энн сказала, что будет рада, если вы с мамой поживете у нее несколько дней. Поэтому мне кажется, что вам стоит туда поехать, а потом, когда мама отдохнет, вы вернетесь домой.
Дастин нахмурился, с минуту подумал, затем согласно кивнул.
– Ну, если мама так хочет, то я поеду.
– Полицейские отличные ребята! – восхищалась Доминик, когда они с Конрадом покинули полицейский участок. – Собирались составить протокол, как и положено в таких случаях, но в результате мы договорились, что они не будут выдвигать никаких обвинений против миссис Дерек.
– Что она тебе сказала? – спросил Конрад уже в машине.
Доминик откинулась на спинку сиденья и стала вспоминать детали этого трудного разговора.
– Год назад, когда муж бросил ее ради молодой женщины, у нее началась депрессия. Окончательно у миссис Дерек сдали нервы два месяца назад, после смерти матери. Ее сестра Энн сказала, что собирается уехать отдыхать на следующей неделе, и бедняжка решила, что еще один родной человек ее предал. Сегодня утром, когда миссис Дерек оставила Дастина в игровом зале, она еще не знала, что будет делать. Думаю, она бесцельно бродила по Центральному парку, где ее и нашла полиция. Они привезли ее в участок, и там она встретилась со своей сестрой, которую им тоже удалось разыскать.
– Эта Энн кажется вполне приличной женщиной, – заметил Конрад.
– Абсолютно! – согласилась Доминик. – Она сразу отменила свою поездку и согласилась поухаживать за миссис Дерек, пока та будет проходить курс психотерапии.
Конрад сбавил скорость перед светофором.
– Да, – задумчиво произнес он, – когда человеку трудно, только родные могут помочь ему выбраться из беды.
– А твоя семья? Они поддержали бы тебя в трудную минуту?
Доминик заметила, как его пальцы, державшие руль, побелели. Конрад напряженно смотрел прямо перед собой, потом деловито включил «дворники», поскольку начинал накрапывать мелкий дождь.
– Какая семья? Я был единственным ребенком, – наконец буркнул он и замолчал.
– А твои родители? – не унималась Доминик, которую не насторожило его явное нежелание обсуждать эту тему.
– Мои родители были на том самом «боинге», который, совершая трансатлантический перелет, упал в океан.
Доминик выругала себя за бестактность и покаянно прошептала:
– Прости, я не знала…
Ее шепот превратился в почти беззвучный шелест, когда она поняла, что выражение сочувствия сейчас уже не к месту. Какие бы у нее ни были разногласия со своей семьей, мать, отец и сестра все-таки оставались для нее самыми близкими людьми. И даже если не оказывали ей поддержку, в которой она нуждалась, все равно физически присутствовали в ее жизни.
Конрад остановил машину у ее дома. Доминик уже думала о том, что сейчас поднимется к Джулии и заберет Чака. Какое счастье иметь сына, который является твоей плотью и кровью!
Она жалела, что спросила Конрада о его родных, но оправдывала себя тем, что давно хотела узнать, какая у него семья. Сам он никогда не заговаривал о своих родителях или о каких-либо других родственниках. Доминик считала, что любая информация о его жизни поможет ей лучше понять и самого Конрада.
Теперь, когда она знала о его неудавшемся браке и о трагической гибели родителей, Доминик уже не удивлялась, почему Конрад иногда отгораживался от людей невидимым барьером. Внешне он казался совершенно независимым и самодостаточным человеком, но Доминик чувствовала, что он, так же как и она, эмоционально уязвим.
– Не хочешь зайти на минуту?
– А ты не устала? – неуверенно спросил Конрад.
Доминик покачала головой.
– Мне надо расслабиться после всей этой нервотрепки с Дастином.
Конрад выключил двигатель и, повернувшись к ней лицом, проникновенно сказал:
– С удовольствием помогу тебе в этом.
Доминик нравился его низкий бархатистый голос, от которого у нее по коже бежали приятные мурашки. Конрад был единственным, с кем ей хотелось бы отдохнуть в конце долгого рабочего дня.
Взявшись за руки, они поднялись на второй этаж. Под дверью лежала записка: «Чак ночует у нас. Увидимся завтра утром. Джулия».
Доминик подошла к раковине и стала наливать воду в чайник. Конрад положил руки ей на плечи и сказал:
– Я бы предпочел выпить вина.
Она отставила чайник в сторону и обернулась.
– Я тоже. Какое вино будем пить? Ты ведь хранитель винного погреба.
Каждый раз, когда Конрад приходил к Доминик на ужин, он приносил с собой вино, иногда одну-две лишних бутылки, и тогда шутливо просил Доминик убрать их в «винный погребок», роль которого исполнял деревянный подвесной шкафчик.
Конрад остановил выбор на бутылке красного сухого вина.
– Это бордо. Будем пить его и представлять, что находимся на Лазурном берегу. Так, что тут написано?.. Ага… В моем вольном переводе с французского, это примерно звучит так: красное вино, которое согреет вам сердце и…
Они устроились на диване в гостиной, и Доминик чувствовала, как восхитительное вино помогает ей расслабиться.
– Я рад, что ты спросила о моих родителях, – тихо сказал Конрад через какое-то время. – Не люблю говорить на эту тему, но иногда трудно держать все в себе.
Доминик увидела в его глазах боль и тоску и поняла, что ему надо выговориться. Когда-то она поверяла Конраду свои тайны, теперь пришла ее очередь стать благодарной слушательницей.
– Я уже смирился с этой потерей, – продолжал он, больше обращаясь, впрочем, к самому себе, чем к ней. – Но в какой-то степени я виню себя за их гибель.
– Почему? – удивилась Доминик, услышав в его голосе страдание.
– Все началось с того момента, когда я решил не заниматься общей медициной. – Голос Конрада звучал глухо. – Отец пришел в ярость, узнав, что я перешел на работу в туристическую фирму. Он сказал, что всю жизнь мечтал, что его сын станет семейным доктором, которого люди будут знать и уважать. Что это мечта помогала ему тянуть лямку на заводе за гроши. – Конрад умолк и глубоко вздохнул, словно собираясь с силами, чтобы продолжить свою грустную историю. – И я решил доказать ему, что я не неудачник. Купил для них с мамой авиабилеты со скидкой, чтобы они прилетели ко мне в Гонконг на пару недель. Родители были в восторге от такого путешествия. Накануне вылета они позвонили мне и сказали, что с нетерпением ждут встречи со мной. Я должен был встретить их в аэропорту.
Доминик порывисто обхватила голову Конрада руками и прижалась губами к его щеке. Так она обычно делала, когда Чак просыпался, увидев страшный сон. Конрад уткнулся лицом в ее плечо, и Доминик почувствовала, что он весь дрожит. Она по-матерински держала его в своих объятиях до тех пор, пока Конрад не успокоился.
– Не кори себя, ты ведь хотел подарить им кусочек счастья. И ты не виноват, что все так печально закончилось.
Он поднял голову и с болью возразил:
– Я хотел покрасоваться перед родителями, показать им, на что способен. Если бы я только не купил те проклятые авиабилеты…
– Мы не должны оглядываться назад и говорить: вот если бы… Мы с тобой пошли по жизни своим, нелегким путем. И мы не знали, что нас ждет впереди.
Конрад улыбнулся.
– Ты права. Как нас назвал твой отец? Паршивые овцы?
Доминик тоже заулыбалась, почувствовав, как тягостное напряжение, висевшее в гостиной, уходит.
– И он, наверное, прав, – сказала она.
– Ты не находишь, что у нас с тобой много общего? – спросил он хриплым низким голосом.
Конрад обнял ее, и Доминик ощутила возбуждающую дрожь. Сейчас их объединяли эмоции и чувства, которыми они делились в этот вечер. Как только Конрад овладел ее губами, Доминик поняла, что на этот раз не станет бороться со своими желаниями.
Конрад начал ласкать ее, прокладывая путь от ее шеи к ложбинке на груди мелкими нежными поцелуями. Его возбуждение тоже росло. Он поднял голову и испытующе посмотрел Доминик в глаза.
– Я хочу остаться с тобой на ночь, – прошептал он, – даже если я буду лишь держать тебя в объятиях до утра. Я понимаю, что Ларри травмировал твою душу и тебе потребуется время, чтобы преодолеть свою фригидность, но…
– Фригидность?! – с негодованием повторила Доминик, отпрянув. – Почему ты решил, что я фригидна?
– Извини, фригидность – это просто эмоциональное слово. Я имел в виду, как ты себя вела каждый раз, когда я пытался приблизиться к тебе. И я сужу по тому, что ты рассказала мне о твоем печальном опыте с тем типом.
– Я только сказала, что Ларри был негодяем. Я не говорила тебе, что… – Доминик замолчала, не желая произносить то, о чем старалась забыть.
Конрад снова привлек ее к себе и положил ее голову себе на плечо.
– Продолжай, Доминик. У нас сегодня ночь откровений. О чем ты не сказала мне?
– О том, что Ларри насильно овладел мной, когда я приходила в себя после лихорадки и после того, как он дал мне седативный препарат. Я подумала, что мне все это снится, когда очнулась и увидела… – Доминик не смогла описать боль и унижение, которые испытала тогда.
– Значит, ты не любила его?
Доминик потрясла головой.
– Я думала, что люблю, когда познакомилась с ним… Мне только-только исполнилось девятнадцать, а он был первым мужчиной, который разбудил во мне сексуальное желание. Он сказал, что хочет жениться на мне… Ларри умел быть очень обаятельным, если ему что-то было нужно. Все это происходило во время моего медленного выздоровления после болезни, поэтому предложение стать женой врача, который якобы спас меня от смерти, казалось мне очень лестным. Я была молода, ослаблена болезнью и находилась за тысячи миль от дома и родных. – Доминик нахмурилась. – Но я решила, что наши сексуальные отношения начнутся только после того, как мы поженимся. Помимо консервативного воспитания, я была еще очень слаба.
Доминик снова замолчала и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Воспоминания о том жутком периоде жизни давались ей нелегко.
– Не нервничай, – ласково прошептал Конрад. – Не продолжай, если тебе трудно.
Она заверила его, что справится, рассудив, что, если Конрад будет знать правду, это пойдет их отношениям лишь во благо.
– После того как Ларри взял меня силой, мое отношение к нему изменилось. Но он пытался убедить меня, что поступил так, потому что очень любит меня. Уверял, что хотел выяснить, совместимы ли мы сексуально. А я, молодая дурочка, поверила. Но это был единственный раз, когда мы… Ну, ты понимаешь.
– А после Ларри у тебя были другие мужчины?
– Ты задаешь очень личный вопрос! – вспылила Доминик. – После того отвратительного случая я даже подумать не могла о том, чтобы…
– И ты стала фригидной?
– Нет!
Конрад обнял ее и прижал к себе.
– Доминик, тебе не кажется, что нам пора уладить наконец эту проблему? Если ты доверишься доброму заботливому доктору, который пообещает никоим образом не пугать тебя и…
– Но я совсем не испугана, – возразила она, купаясь в блаженстве, которое разливалось по ее телу от близости Конрада. – Я больше не могу ждать, ты…
Он взял ее на руки и отнес в спальню. Его глаза были полны нежности и желания, он выжидающе смотрел на Доминик. Она видела, что Конрад гадает, действительно ли она хочет его или ею движет желание избавиться от старых страхов.
– Конрад… – Доминик поцеловала его в губы и привлекла к себе.
Она сгорала от нетерпения – Конрад отомкнул в ее душе какой-то другой источник желания, совсем не похожего на то, что она чувствовала к Ларри.
Когда Конрад понял, что Доминик реагирует на его ласки и желает именно его, он превратился в более требовательного и страстного любовника. Руками и губами он ласкал ее тело, которое еще не очень хорошо знал, и делал это неторопливо и умело.
Доминик притянула его лицо и языком обвела контур чувственного рта Конрада. Телесный голод ее возрос, желание достигло самой высокой точки накала. Они обретали друг друга с все разгорающейся страстью. Поцелуи становились жаднее, ласки – безудержнее. Доминик казалось, что она, изголодавшаяся по мужской ласке, никогда не сможет утолить этот голод.
Но наступил момент, и она была уже не в темной спальне своей квартиры, а в мире ослепительного блеска и жаркого пламени. Неистовый исступленно-ликующий крик вырвался из ее груди в порыве экстаза, прежде чем Конрад впился в ее губы, шепча какие-то бессвязные слова. Задыхаясь, они взлетели на недосягаемую вершину и затем упали, обессиленные, но наполненные новой энергией и жизнью.
Сквозь приоткрытые шторы в комнату пробивались лучи утреннего солнца. Еще не открыв глаз, Доминик почувствовала, что не одна в своей теплой уютной постели. На одеяле сидела Фэнси и урчала, как хорошо смазанный мотор.
Конрад перевернулся на спину, одеяло сползло, и Доминик увидела его загорелое тренированное тело. Ее снова охватило возбуждение. Конрад открыл глаза, и его губы расплылись в медленной полусонной улыбке. Он протянул к Доминик руки и привлек ее к себе.
– Я забираю свои слова назад. Мы можем сказать со всей определенностью, что я ошибался. Ты не фригидна.
Доминик лукаво улыбнулась.
– Лучше скажите, доктор, что вы совершили чудесное исцеление прошлой ночью. Одиннадцать лет – слишком большой срок, чтобы надеяться снова прийти в норму.
В этот момент на прикроватной тумбочке зазвонил телефон, и Доминик неохотно сняла трубку.
– О, Джулия, слава Богу, это ты! Я уж испугалась, что звонят из больницы. Как там Чак?
– Как всегда, прекрасно. Завтракает с Билли на кухне. Знаешь, я подумала… В общем, пусть он побудет у нас еще немного.
– Спасибо. Я сегодня проснулась позже, но уже встаю, так что…
– Я видела машину Конрада во дворе, поэтому и говорю: не торопись.
– Ага, увидела – и сразу сделала выводы?
Джулия рассмеялась и с чувством сказала:
– Счастливая!
Конрад провел языком по ее шее, и Доминик заторопилась:
– Ну ладно, Джулия, мне надо вставать. Дай мне десять минут на сборы.
– Не торопись, я сказала. Занимайся своими делами.
– Спасибо. – Доминик положила трубку и повернулась к Конраду.
Он смотрел на нее влюбленными глазами. Она с радостью утонула бы в этих темных таинственных колодцах, где отражалось их обоюдное желание, вспыхнувшее с новой силой.
Но Доминик ждали дела, и, кроме того, надо было уделить внимание сыну. Теперь мне придется делить свою любовь между двумя мужчинами. Одна любовь для сына и совершенно другая, не похожая на первую, – для любовника. Значит, теперь так я буду думать о Конраде? И как долго это продлится между нами?
Доминик высвободилась из его объятий и начала собирать одежду, в беспорядке разбросанную на полу. Но она уже знала, что сегодня ночью ее жизнь изменилась необратимо.
А что ждет ее дальше?
