Текст книги "Веский довод"
Автор книги: Стефани Лоуренс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
9
– Мам, ничего с нами не случится. Джулия сказала, что мы уже большие…
Чак смотрел на мать так, словно та только что свалилась с луны и ничего не понимала. Доминик собрала грязные тарелки со стола и поставила их в раковину.
– Пошли спросим мою маму еще раз, – шепнул приятелю заскучавший Билли. – Если мы не выйдем сейчас, то опоздаем.
– Я знаю, – прошипел в ответ Чак и вопросительно посмотрел на мать. – Ну как, мам?
Доминик знала, что дискуссия бесполезна – она, конечно, отпустит сына. Не может же она всю жизнь держать Чака на привязи! Он уже должен приспосабливаться к самостоятельной жизни в этом большом и сложном мире. Нью-Йорк не самое безопасное место на земле, но Чак должен учиться избегать опасностей, подстерегающих подростка на каждом углу большого города. И ей, матери, надо учиться справляться со страхом за жизнь своего ребенка.
– Будьте особенно внимательными при переходе улицы. Если услышите вой сирены «скорой помощи» или полицейской машины, имейте в виду, что они не останавливаются на красный свет…
– Мам, у нас в школе были уроки по личной безопасности, – жалобно протянул Чак. – Мы же уже не маленькие, ты же знаешь. – И подставил ей щеку для поцелуя.
Это было что-то новенькое! Обычно, когда рядом находился кто-то из его друзей, Чак уходил, небрежно бросив: «Пока».
Не успела Доминик сесть за стол, чтобы выпить кофе, как зазвонил телефон. Неужели с работы?!
– Доминик Барнес слушает.
– О, какая ты важная сегодня!
Доминик расслабилась, услышав голос Джулии.
– Ребята только что ушли, – сказала она. – Ты разрешила Билли пойти в школу одному?
– Я и звоню по этому поводу. Можно, я сэкономлю на телефоне и спущусь к тебе на минутку? У вас есть время, сестра Барнес? – шутливо осведомилась Джулия.
– Давай. Да, как ты себя чувствуешь? Билли сказал, что у тебя болела голова.
– Мне просто нужно было спокойно посидеть и подумать. Спасибо, что накормила его завтраком.
– Ну ладно, не будем терять времени, спускайся!
Доминик посмотрела на себя в зеркало. Белая блузка и темно-синий костюм, только что взятый из химчистки, новые колготки.
– Проходи, наливай себе кофе, Джулия! Я сейчас! – крикнула Доминик, услышав, как хлопнула входная дверь.
– Великолепно выглядишь! – одобрила Джулия, когда ее подруга появилась в кухне.
– Надоевшее великолепие, – проворчала Доминик. – Каждый день одна и та же форма. Я иногда завидую девчонкам, которые работают в учреждениях, ведь они могут менять одежду хоть каждый день.
Джулия вздохнула.
– Ты, по крайней мере, ходишь на работу, а я?
– Ты смотришь за мальчиками, и благодаря тебе я могу работать. Без тебя я бы ничего не достигла.
– Я рада, что у Билли есть друг. Но наши ребятки растут, и скоро не будут нуждаться в моей опеке. Доминик, я решила пойти работать, – неожиданно заявила Джулия. – В газете я прочла объявление, что супермаркету требуются люди для заполнения полок товарами перед открытием магазина. Если бы ты могла кормить Билли завтраком по утрам, ребята ходили бы в школу самостоятельно. А я приходила бы с работы где-то после ланча и поила бы их чаем.
Доминик представила, как ее хрупкая подруга каждое утро ни свет ни заря расставляет по полкам сотни банок, коробок и пакетов. Умница Джулия способна на большее, но, с другой стороны, надо же с чего-то начинать!
– Если тебя устраивает эта работа, то иди, – сказала Доминик. – А с ребятами ты, кажется, придумала очень удачно.
– А Конрад не станет возражать, если Билли будет завтракать у тебя?
– Он остается здесь, только когда Чак ночует у тебя.
– Почему?
– Я не могу… спокойно спать с Конрадом, зная, что в соседней комнате находится Чак.
Существовала еще одна причина. За те несколько недель, что они были любовниками, Доминик многое узнала о Конраде. В частности, он во что бы то ни стало хотел сохранить свою независимость. Он крайне редко оставался у Доминик на ночь, предпочитая, чтобы она, когда может, приезжала к нему в Грэмерси Парк.
– Если Конрад ночует здесь, то на следующее утро уезжает очень рано. Говорит, ему надо проверить почту или…
Джулия нетерпеливо прищелкнула языком.
– Да это все отговорки! Я хочу сказать, что почту так рано не приносят.
– Да, но если он отсутствовал в предыдущий день, то что-то может быть, – возразила Доминик, вставая на защиту Конрада, хотя Джулия озвучила ее собственные опасения и невольно посыпала солью ее рану. – Итак, Билли может спокойно завтракать у нас, а ты устраивайся на работу. Не успеешь оглянуться, как превратишься в менеджера. Ты ведь в школе хорошо училась. Не забудь к заявлению о приеме на работу приложить школьный аттестат.
Но Джулию не так-то легко было сбить с толку.
– Знаешь, Доминик, в чем проблема Конрада? – спросила она.
– Нет. Надеюсь, ты просветишь меня.
– Конрад хочет иметь и дудочку, и кувшинчик. Иными словами, быть частью готовой семьи – играть в футбол в парке по выходным, ездить за город на пикники… Опять же, есть с кем пойти в кино или на концерт. Тебя устраивает такой расклад?
– Очень даже устраивает.
Доминик попыталась скрыть свое истинное отношение к этому так называемому раскладу, но получилось у нее плохо. Да и Джулия обладала способностью точно угадывать суть проблемы. За годы тесного общения женщины стали, как родные сестры: рассказывали друг другу о своих неурядицах и вместе находили выход из трудных ситуаций.
Но Доминик считала, что ее отношения с Конрадом неприкосновенны. Они слишком много значили для нее, чтобы обсуждать их с кем бы то ни было – кроме самого Конрада, конечно. И Доминик прекрасно знала, что это лишь вопрос времени – настанет срок, и она скажет ему, что так дольше продолжаться не может.
– Мне пора бежать, Джулия.
– Да и мне тоже. Иду на собеседование в супермаркет.
– Желаю удачи!
– Спасибо.
Едва войдя в свой кабинет, Доминик заметила на рабочем столе записку. Оказывается, Конрад хотел ее видеть, как только она придет на работу. Доминик отправилась к нему.
Конрад встал из-за стола, подошел к Доминик и положил руки на ее плечи. Она почувствовала запах одеколона, которым он пользовался после бритья. К нему примешивался знакомый аромат мыла, которое она использовала, когда принимала душ в квартире Конрада после ночи страстной любви. Доминик почувствовала, как близость его великолепного тела остро отозвалась в каждой клеточке ее существа. Но они сейчас на работе, и она не могла идти на поводу у своей плоти.
Доминик позволила поцеловать себя, коротко насладившись вкусом нежных ищущих губ Конрада, и быстро отстранилась.
Конрад вопросительно поднял бровь.
– Мне кажется, что сегодня наблюдается небольшое похолодание, а? – полушутливо произнес он. – Мы обязаны этим приходу осени или?..
Доминик подумала, что, если бы между ними были настоящие отношения и все считали их парой, им не надо было бы тайком, урывками красть эти драгоценные сладостные моменты. И она не страдала бы от отчаяния и тоски, когда они не встречались несколько дней подряд.
– Меня ждет работа, – пробормотала Доминик, – так что…
– Мне звонила твоя сестра.
– Карен? Тебе? – изумилась Доминик.
– Сегодня утром. Она приехала в Нью-Йорк на конференцию по общей медицине и хочет встретиться с нами сегодня за ланчем.
– Почему она не позвонила мне домой? – недоумевала Доминик.
– А как часто она звонит тебе домой?
Доминик криво усмехнулась.
– За все годы, что я живу в Нью-Йорке, ни разу.
– То-то и оно! Я думаю, твоя сестра собирается сообщить тебе какую-то новость и хочет, чтобы при этом присутствовало нейтральное лицо.
Доминик нахмурилась.
– Что за новость?
– Понятия не имею! Она только сказала, что будет ждать нас на скамейке в Центральном парке в час дня около пруда.
Доминик коротко рассмеялась.
– Бог мой, какая таинственность! Очень похоже на Карен, ее всегда тянуло на мелодраму. Любой другой на ее месте для встречи выбрал бы ресторан или, на худой конец, пиццерию.
Конрад снисходительно улыбнулся.
– Может, она решила покормить уток или подышать дивным нью-йоркским воздухом перед возвращением домой, на перенасыщенную кислородом природу.
– Что она хочет сообщить, интересно? Могла бы хоть намекнуть…
– Придержи свое любопытство до ланча, – посоветовал Конрад. – Ты сегодня в офтальмологии?
– Да. Сестра Келли сейчас на курсах повышения квалификации, и я подменяю ее. Так что, если я тебе понадоблюсь, ищи меня там.
Конрад ухмыльнулся.
– Ты всегда нужна мне.
Доминик увернулась от объятия, и в этот момент в кабинет торопливо вошла сестра из утренней смены. Сквозь открытую дверь они увидели в коридоре заплаканную женщину, которую утешала другая сестра. Через минуту они уже знали, что кто-то, переодевшись медсестрой, похитил Сузан, дочку миссис Фолджер. Это было самое настоящее ЧП. Они еще не успели «переварить» это сообщение, как зазвонил телефон.
– Алло? – Выслушав, Конрад воскликнул: – Слава Богу! Спасибо, Фрэнк, держи меня в курсе дела. – Он подошел к плачущей женщине, взял ее за обе руки и успокаивающе сказал: – Миссис Фолджер, мне только что сообщили, что доктор Олсон из неврологии видел, как уносили вашу девочку. Он преследует похитителей на такси. Полиция уже в курсе. Я уверен, что скоро вы снова увидите своего ребенка. Позвольте сестре Барнес напоить вас чаем. Даю вам слово, что мы будем постоянно информировать вас о том, что происходит.
Миссис Фолджер вцепилась в Конрада, словно от него зависело спасение ее дочки, но Доминик удалось увести бедную женщину к себе в кабинет. Через пятнадцать минут, которые показались всем вечностью, пришел Конрад и радостно сообщил, что крошка Сузан уже на пути в больницу.
Он встретил полицейских, которые доставили ребенка и доктора Олсона, в холле. После того, как все формальности были завершены, а девочку тщательно обследовали, мать увидела наконец свое ненаглядное дитя.
Доминик поспешила в офтальмологию.
Первой пациенткой доктора Энди Скотта была очаровательная трехмесячная Кэти, которой недавно удалили катаракту на обоих глазах. Скотт хотел осмотреть девочку, но та капризничала и вертела головкой, не позволяя врачу дотронуться до себя.
– Думаю, мы добьемся успеха, если я возьму девочку на руки, – сказала Доминик и нежно прижала малышку к груди.
Она смотрела в доверчивые голубые глаза Кэти и думала о том, как хорошо было бы родить еще одного ребенка – маленькую сестричку Чаку. Такая мысль пришла Доминик в голову впервые. Чак был для нее единственным и неповторимым ребенком и, очевидно, останется таковым навсегда. Но теперь ее жизнь сильно изменилась, так почему бы…
– Сестра, поверните головку девочки влево… вот так, прекрасно.
Энди Скотт смотрел в офтальмоскоп и приговаривал:
– Так… великолепно… просто замечательно…
– Какое чудо, доктор! – восторженно заметила Доминик. – Она ведь родилась почти слепой, а вы восстановили ей зрение.
– Это все благодаря современным технологиям, – отозвался Скотт. – Раньше она осталась бы частично зрячей. – Передайте, пожалуйста, ребенка матери и пригласите следующего пациента.
Доминик вышла в холл. Дежурная сестра сказала, что мать девочки отлучилась в кафетерий и предложила присмотреть за ребенком, пока та не вернется. Но Доминик сама вызвалась посидеть с Кэти, и дежурная сестра повела в кабинет двухлетнего мальчика.
– Ты очень красивая девочка, Кэти, – шептала Доминик, опускаясь в кресло. – Мне очень жаль, что у меня нет такой куколки, как ты.
Доминик помнила, как тяжело достался ей Чак, но подумала, что, если бы родила ребенка дома, в Америке, да еще при той хорошей зарплате, которую она сейчас имела, это было бы совсем другое дело. Рождение второго ребенка принесло бы ей невыразимую радость и счастье. Но у него должен быть отец – не просто отец, разумеется. Это должен быть самый замечательный отец в мире, который…
Доминик очнулась оттого, что мать Кэти осторожно тронула ее плечо.
– Извините, сестра. С вами все в порядке? У вас был такой задумчивый вид, словно вы где-то далеко-далеко отсюда.
Доминик мечтательно улыбнулась.
– Все в порядке, не беспокойтесь, – сказала она, передавая ребенка матери. – Мне доставило удовольствие подержать на руках вашу Кэти. Она просто прелесть!
– Мы с мужем тоже так считаем. – Женщина улыбнулась. – Спасибо, сестра.
После того как Энди Скотт отпустил ее, Доминик вернулась в свой кабинет. Она с удовольствием занималась практической работой, когда предоставлялась такая возможность. Это было гораздо интереснее, чем сидеть за письменным столом и выполнять административные функции старшей медицинской сестры. Но, подавая заявление на эту должность, Доминик знала, на что идет, и была счастлива, когда выбрали именно ее. Чтобы добиться карьерного взлета, Доминик пришлось пройти долгий путь от санитарки, которой она работала в знойной Африке за мизерную зарплату.
Доминик подправляла макияж на лице, готовясь к встрече с сестрой. Она хотела продемонстрировать Карен, что выглядит на уровне и в разгар рабочего дня. Зазвонил телефон.
– О, это ты Конрад! Я подумала, что звонит Карен, чтобы сказать, что наша встреча отменяется.
– Выдаешь желаемое за действительное?
Доминик засмеялась.
– Не стану скрывать – я не горю желанием встречаться с сестрой на скамейке в Центральном парке.
– Сегодня чудесный день. Я подумал, может, нам пройтись пешком? Опять же с парковкой не придется мучиться. Так что не задерживайся.
– Я буду готова через пару минут, – заверила Доминик.
Она вернулась к зеркалу и припудрила нос. На сердце у нее было немного тревожно. Что же собирается сказать Карен?
Возможно, хочет раскрыть какие-нибудь семейные тайны? Ведь недаром пословица гласит: под каждой крышей свои мыши. Но за последний десяток лет Доминик пришлось немало испытать, поэтому ее трудно было чем-либо удивить.
10
Они шли по аллее парка мимо кортов, откуда доносились глухие удары ракеток по мячу. Конрад остановился и достал из кармана брюк бумажку, на которой записал ориентиры, продиктованные ему Карен по телефону.
– Дойдем до небольшого пруда и повернем налево, – сказал он, и они продолжили путь.
Вокруг пруда на траве расположились мамы с детьми. По воде скользили игрушечные корабли, которые мальчишки передвигали с помощью длинных веревочек. А идея Карен встретиться в парке не так уж плоха, подумала Доминик, глядя на радующую глаз картину.
– Вон она! – Конрад взял Доминик за руку и подвел к скамье, на которой сидела ее сестра.
Карен встретила их нервной застенчивой улыбкой, что было совершенно не характерно для нее. Обычно она вела себя очень самоуверенно и отвергала все, что предлагала Доминик, – из принципа или просто из духа противоречия.
Доминик заметила, что сестра подстриглась и даже сделала легкую «химию». Невероятно! Но Доминик не собиралась комментировать эту волшебную метаморфозу, если только Карен сама не заговорит об этом.
– Привет, Карен. Давно ждешь?
Лучше начать с банального вопроса, подумала Доминик, присаживаясь на скамейку.
– Не больше семи минут.
Верна себе: как всегда, точна до минуты, отметила Доминик и откашлялась.
– Какой приятный сюрприз встретиться с тобой таким образом. Зачем ты?..
– Хочешь сандвич? – перебила Карен, залезая в свою сумку. – Есть с курицей, с ветчиной, с салатом и с яйцами. Или мы поделим все поровну?
– Давайте поделим, – предложил Конрад, желая сделать встречу менее формальной.
– Еще у меня есть несколько бутылок минеральной воды. – Карен снова полезла в свою сумку.
– Чудесно! Спасибо за заботу. – Доминик протянула руку за своей порцией. – Какой великолепный день для пикника.
Она встретилась глазами с Конрадом и увидела, что его смешит ее попытка разрядить обстановку. Доминик притворно нахмурилась, как бы удерживая его от шутливых замечаний.
Проглотив кусок сандвича с курицей, Доминик предприняла еще одну попытку выудить из сестры информацию.
– У меня мало времени, Карен. Зачем ты хотела…
– У меня тоже, – оборвала ее та, словно защищаясь. – Мне надо быть в два тридцать на семинаре. Я хотела встретиться с тобой на нейтральной, так сказать, территории.
– Что-то я не пойму. Мне, конечно, очень нравятся эти сандвичи, но я все-таки хотела бы знать зачем…
– То, что я собираюсь сказать тебе, абсолютно конфиденциально. В ресторане или в любом другом месте нас могут увидеть мои коллеги и случайно услышать наш разговор.
– Карен, почему бы тебе сразу не сказать Доминик, в чем дело? – вмешался Конрад. – Мы все занятые люди.
– Первое, о чем я хочу просить тебя, это ни слова нашим родителям.
– Карен, я дам подписку о неразглашении государственной тайны, если ты расколешься наконец! – воскликнула Доминик, потеряв терпение.
У Конрада задрожали губы, но он удержался от смеха. Доминик тоже получила удовольствие оттого, что к месту вспомнила реплику из какого-то фильма про гангстеров. У нее, правда, и без этого было ощущение, что они являются сейчас персонажами такого кино.
Все, начиная с таинственного звонка сестры Конраду, в представлении Доминик напоминало одну из операций ЦРУ. Она не удивилась бы, если сейчас из кустов выскочил бы шпион, выхватил у нее из рук остатки сандвича с курицей и извлек оттуда шифрованное послание.
Карен явно тянула время, с преувеличенной тщательностью складывая, а потом снова разворачивая обертку от сандвича.
– Мне нелегко говорить с тобой об этом, Доминик, – наконец сказала она.
Конрад взял руку Доминик и ободряюще пожал ее. Затем он наклонился к Карен и просипел, давясь душившим его смехом:
– Ну же, произнеси хотя бы первое слово. Нам с Доминик пора возвращаться в больницу.
– Это моя самая большая тайна, – продолжала темнить Карен. – Об этом не знает ни одна живая душа. Я не могу гордиться тем, что сделала, поэтому мне потребуется моральная поддержка, когда… если это станет известно.
Она замолчала.
– Господи, что ты такого натворила, в конце концов?!
– Я уже пять лет встречаюсь с мужем своей пациентки.
У Карен роман?! У этой высокомерной чистоплюйки, у мисс Благоразумие, у которой не было ни одного ухажера? Во всяком случае, на памяти Доминик.
– С мужем твоей пациентки? – недоверчиво переспросил Конрад. – Он тоже лечится у тебя?
– Лечился. До того как мы стали… спать. – Карен покраснела как рак. – Когда мы… стали близки, я попросила его перевестись в другую клинику.
Конрад облегченно перевел дух и одобрительно кивнул.
– Правильно сделала. Так в чем проблема? Жена узнала о вашем романе?
Карен нервно покашляла.
– Его жена умерла год назад. Она страдала от рассеянного склероза в течение десяти лет. Вначале Грег ухаживал за ней дома с помощью патронажных сестер, а последние два года, когда ей стало совсем плохо, она находилась в частной лечебнице. Но я не сомневаюсь, что нас будут обвинять в ее… – У Карен надломился голос, и она не смогла закончить фразу.
Доминик не могла прийти в себя от новости. Карен имела физическую близость с мужчиной! Они никогда не обсуждали свои амурные дела, как это обычно принято у сестер. Сексуальная тема была в их семье своего рода табу. Поэтому Доминик ничего не знала о личной жизни Карен. Она полагала, что старшая сестра девственница и скорее всего останется таковой на всю жизнь.
– Но если его жена умерла в полном неведении относительно вашей связи, в чем тогда дело? – тихо спросила Доминик.
– Дело в том, что я беременна и не знаю, как к этому отнесется Грег.
– Ты разве не сказала ему об этом? – спросил Конрад, удивляясь тому, что женщина может скрывать от отца ребенка такую важную новость.
Доминик, продолжавшая пребывать в шоке от услышанного, словно онемела.
– Я боюсь говорить, – объяснила Карен. – Грег гораздо старше меня, у него уже взрослые дети. Он, наверное, не захочет начинать все сначала… И тогда я останусь одна с ребенком… как ты, Доминик, – добавила она смущенно. Было видно, что Карен может расплакаться в любой момент. – Об этом я и хотела поговорить с тобой. Как думаешь, я справлюсь с этим? Больше всего я боюсь родителей. Что они скажут, когда я преподнесу им такой сюрприз? Ты не могла бы быть со мной в эту минуту?
Доминик судорожно проглотила ком в горле. В свое время, когда Чак был совсем маленьким, она тоже очень нуждалась в поддержке, но ее не последовало. Более того, когда она впервые появилась в доме родителей с крошечным сыном, старшая сестра отгородилась от нее стеной ледяного молчания.
– Я знаю, что не имею права просить тебя об этом, – сказала Карен, словно угадав ее мысли. – Поэтому и уговорила Конрада приехать сюда – на случай если ты откажешься помочь мне. Я очень сожалею, что вела себя отчужденно, когда ты вернулась с Чаком из Африки. Я не должна была принимать сторону родителей в той ситуации.
– Разумеется, я поддержу тебя, – заверила Доминик без тени сомнения. – Я не хочу, чтобы ты прошла через… – Она замолчала, не желая пугать сестру перспективой матери-одиночки.
Доминик радовалась, что наконец растаял лед в их с сестрой отношениях. Жаль только, что для этого потребовалась еще одна чрезвычайная ситуации в семействе Барнес. Доминик впервые почувствовала, что, оказывается, любит Карен.
– Я считаю, тебе следует сказать Грегу о ребенке, – вставил свое слово Конрад. – Вполне возможно, он отнесется к этому приятному известию с большим пониманием, чем ты думаешь. Что может быть лучше, чем ребенок от любимого человека?
Теперь уже Доминик чуть не прослезилась. Глубокий бархатистый голос Конрада, рассуждавшего о счастье отцовства, бальзамом лился ей на сердце. Она не раз видела, как умело и нежно обращается Конрад с маленькими пациентами. Из него получился бы прекрасный отец. Но прежде он должен отказаться от своей холостяцкой философии. У Доминик не было уверенности, что Конрад готов к этому.
– Спасибо за совет. – Карен через силу улыбнулась. – Именно это я и хотела от тебя услышать. А ты как считаешь, Доминик?
– Ну конечно, надо обязательно сказать!
Карен, обычно сильная, настойчивая, целеустремленная, вела себя сейчас, как растерявшаяся школьница.
Конрад встал.
– Нам пора возвращаться на работу, Карен. Если тебе еще понадобится моя помощь или захочешь просто поболтать – у тебя есть мой телефон. – Он подбодрил ее улыбкой.
Доминик наклонилась и поцеловала сестру в щеку.
– Не волнуйся. Перед рассветом ночь всегда кажется очень темной. Через год в это время все уже будет позади. Ты будешь по уши занята своим младенцем, если только… Ты ведь не собираешься прерывать беременность?
– Да ты что?! Этот ребенок был зачат в любви!
– Тогда рожай! И не слушай ничьих советов. Это первое, что я усвоила, чтобы выжить в трудной ситуации. А если тебя будут доставать замечаниями, затыкай уши и уходи. Помнишь, как говорила наша бабушка? На каждый роток не накинешь платок.
Карен порывисто схватила ее за руку.
– Спасибо, Ники! Ты замечательная сестра! Я буду держать с тобой связь.
По возвращении в Бейбиз Хоспитал Конрад прошел с Доминик в ее кабинет и сразу направился к столику, на котором стояла кофеварка.
– Мне надо выпить кофе, иначе я не смогу работать, – сказал он, включая прибор. – В три часа у меня операция. Затянется, вероятно, на несколько часов. Тебе налить?
– Еще бы, как сказал бы Дастин Дерек. Сегодня ему, кстати, должны поставить новый протез.
– Значит, ты будешь работать с Патриком? – как бы между прочим спросил Конрад.
– Только в конце дня. У меня своих дел полно. – Доминик взяла из рук Конрада чашку. – Спасибо. Надеюсь, кофе приведет меня в рабочее состояние. Никак не могу поверить в то, что сказала Карен. Уж от нее-то я меньше всего ожидала!
Конрад пил ароматную обжигающую жидкость маленькими глоточками. Он находился слишком близко, чтобы Доминик чувствовала себя спокойно, не говоря уже о том, чтобы думать о работе.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но мне кажется, что Карен всегда была отражением вашего отца.
– Это уж точно! Я не сомневаюсь, что эта новость его просто… Хотела сказать – убьет, но не буду прибегать к громким фразам. Скажу так: отец воспримет это с неодобрением. Но если Карен последует моему совету и не будет обращать внимания на недовольство отца, она справится. Я же справилась.
Конрад поцеловал ее в кончик носа.
– Может, пригласим Карен в наш клуб паршивых овец?
Доминик рассмеялась.
– Предлагаю поставить на рассмотрение вопрос о приеме ее в члены клуба. Карен должна проявить себя – доказать, что может выжить в неблагоприятных условиях. Как мы. Ты думаешь, она справится? Я не могу представить Карен меняющей подгузник ребенку. Она и в операционной-то сваливает всю неприятную работу на медсестер.
Конрад допил кофе и, поставив пустую чашку на стол, обнял Доминик.
– Я думаю, что она такая же сильная, как и ее младшая сестренка. – Его бархатистый голос прозвучал хрипло и интимно.
– Ммм… – довольно проурчала Доминик, испустив блаженный стон. – Просидеть бы вот так до конца рабочего дня.
Конрад поцеловал ее так, что у нее пресеклось дыхание, и, разжав объятия, с нежностью посмотрел на Доминик.
– Сохрани это желание до вечера. Где мы сегодня – у тебя или у меня?
Она ответила не сразу. А что, если повести себя так, чтобы он понял: мы не можем всю жизнь встречаться урывками? Возможно, это заставит его задуматься над тем, что с нами будет дальше. Но не исключено и обратное: Конрад свободолюбив и независим, и ему может не понравиться, что я навязываю ему свои условия.
– Приезжай ко мне, – сказала Доминик. – Чак ночует у Джулии. Они с Билли должны приготовить доклад к уроку географии. И, Конрад…
– Да? – Он обернулся, стоя уже у двери.
Доминик колебалась. Она хотела предложить ему остаться у нее и на завтрак, но в последний момент струсила.
– Во сколько ты будешь? – услышала она собственный голос. – Я приготовлю что-нибудь.
– Как только освобожусь. Где-то около восьми, думаю.
Доминик постаралась управиться со своими бумагами, чтобы успеть зайти в ортопедию. Сегодня там должен был быть Дастин Дерек. Когда она вошла в кабинет Патрика Хедли, мальчик со своей матерью уже был там. Доминик отметила, что миссис Дерек выглядела гораздо лучше, чем в прошлый раз, когда у нее случился нервный срыв.
– Приятно видеть вас снова, – с улыбкой сказала она. – Как вы себя чувствуете?
– Спасибо, хорошо, – ответила женщина. – Спасибо, что помогли, когда я… когда мне было плохо.
– Благодарите свою сестру, это она оказала вам большую помощь.
– Да, мы с Энн очень близки. Лучше родных никто не поможет, правда?
– Полностью с вами согласна! – искренне поддержала ее Доминик.
Патрик, которому надоело ждать, когда женщины закончат обмен любезностями, тихо кашлянул. Доминик поняла намек и приступила к своим обязанностям. Она уложила Дастина на кушетку, сняла с его ноги старый протез и примерила новый.
– Теперь у тебя, герой, будет супернога, – шутливо сказала она, когда они с Патриком приладили новую конструкцию.
Мальчик ловко спрыгнул с кушетки и с надеждой спросил:
– Здорово! А можно мне поиграть в футбол?
Доминик рассмеялась.
– Подожди немного. Вот приедешь к нам в следующий раз и спросишь разрешения у своего физиотерапевта.
Когда за последним пациентом закрылась дверь, Доминик поинтересовалась у Патрика, доволен ли он перестановкой среднего медперсонала, которую она произвела в его отделении.
– Я буду доволен, когда Дейна вернется из своего длительного декретного отпуска, – скривив губы, ответил он.
– Но ведь новая сестра успешно справляется, – возразила Доминик. – Конрад сказал, что она лучшая из лучших, предложенных ему агентством.
– А Дейна все равно лучше, – продолжал упорствовать Патрик. – Зачем ей только понадобилось рожать этого ребенка? – Он досадливо отшвырнул авторучку и резко повернулся к Доминик в своем вращающемся кресле.
– Я полагаю, что ее муж имеет к этому некоторое отношение, – заметила она, складывая использованные простыни в корзину для белья. – И им пришлось попотеть не один год, прежде чем они добились результата.
– И какого! Надо же, тройня!
– Поэтому Дейна и чувствовала себя так ужасно в первые месяцы беременности.
– Я сам виноват, – сокрушался Патрик, – не надо было отпускать ее на все эти бесконечные обследования. А вы с Конрадом окончательно испортили ее, дали такой большой декретный отпуск и еще три месяца после родов!
– Да брось ты, Патрик, дай девчонке родить нормально! Представляешь, произвести на свет тройню и сразу вернуться на работу, к вечно недовольному боссу? Спасибо еще ее матери и сестре, которые согласились присматривать за тройняшками, а то Дейна вообще не смогла бы приступить к работе.
Патрик не мигая смотрел на Доминик. В его взгляде проскальзывало раздражение.
– Значит, я вечно чем-то недоволен, да?
Доминик поняла, что допустила оплошность. Она могла командовать средним медперсоналом, за работу которого отвечала, но врачи ей, разумеется, не подчинялись. Если Патрик пожалуется руководству больницы, ей не поздоровится. Она может в два счета вылететь с этого места.
А ведь она считала Патрика своим другом. Их дружба зародилась в первые недели ее работы на должности старшей медсестры. Доминик относилась к нему с большим доверием.
– Послушай, Патрик, я очень благодарна тебе за то, что ты взял меня под свое крыло, когда я только начала работать здесь. Правда, в последнее время у тебя, кажется, появились какие-то претензии к моей работе. Но я очень стараюсь, чтобы в больнице был порядок и…
– Взял тебя под крыло? Вот, оказывается, как ты это воспринимала? – Патрик сердито сверкнул глазами. – А тебе не приходило в голову, что мое отношение к тебе объясняется другой причиной? Неужели ты не видела, что я влюбился в тебя?
– Патрик, прости… я не знала об этом, – растерянно пробормотала Доминик.
По правде сказать, ей иногда приходило в голову, что Патрик относится к ней не просто как к другу, но она не придавала этому значения.
– Ты не знала! – ехидно передразнил ее Патрик. – Это потому, что, как только у нас появился Конрад, ты совсем потеряла голову!
– Я не желаю говорить на эту тему, – заявила Доминик и решительно направилась к двери.
Однако Патрик помешал ей уйти: проворно вскочил и, в один прыжок преодолев разделяющее их расстояние, схватил Доминик за руку.
– Ответь мне только на один вопрос. У тебя с ним постоянная связь? Или этот герой-любовник исчезнет, как только ему надоест? Он уже был женат, если ты еще не в курсе. Жену свою бросил на другом конце света, чтобы иметь возможность…
– Конрад все рассказал мне о своем браке, – оборвала его Доминик. – Не знаю, что ты там слышал, но не забывай: каждая медаль имеет две стороны.
Патрик отпустил ее руку.
– Судя по твоему тону, ты рассчитываешь на длительную связь. В больнице только и разговоров, что вас постоянно видят вместе. Многие считают, что вы поженитесь, но у меня есть сомнения на этот счет.
– У меня тоже, – сказала Доминик и повернулась, чтобы уйти.
