Текст книги "Опасное наследство"

Автор книги: Стефани Ховард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 2

Несколько мгновений Лиана молча и в изумлении смотрела на перекошенное от бешенства лицо Фелипе. Единственное, что она слышала в комнате после того, как утихла вспышка его ярости, – это неожиданный тревожный стук собственного сердца. «Боже мой, – грустно подумала она, – в какую историю я влипла!»

Фелипе резко отвернулся, словно не мог вынести ее вида, подошел к окну и стал спиной к Лиане. По тому, как вздрагивали его широкие плечи, едва прикрытые тонкой белой рубахой, Лиана видела, что он с трудом сдерживает свое неистовство.

Выпрямившись в кресле, она обратилась к этой широкой спине, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно ровнее:

– Боюсь, вы мне не поверите, но я в самом деле не знаю, о чем вы говорите. Все эти обвинения в тайных замыслах для меня совершенно непонятны.

Фелипе не отвечал. Он по-прежнему стоял, уставившись в окно.

Тем же ровным тоном Лиана заговорила снова:

– Единственная причина, по которой я прибыла сюда, – это ваша телеграмма. Я понятия не имела…

Конец фразы она произнесла с нескрываемым недоверием в голосе. Неужели правда то, что он рассказал о наследстве? Неужели она стала владелицей этого дома и окружающего поместья?

– Не имели понятия? – грубо перебил он, даже не повернувшись к ней.

– Абсолютно! Откуда я могла знать? Я даже не представляла, что все это принадлежит бабушке Глории! Она никогда не писала мне об этом. Я не знала, что она была такой богатой!

Он насмешливо покачал головой и бросил на нее через плечо тяжелый взгляд.

– Ну конечно, вы не знали!

– Не знала! Правда!

Значит, он думал, что она строила какие-то козни, чтобы завладеть бабушкиным богатством, догадалась Лиана.

Такое подозрение с его стороны было оскорбительно и в то же время смешно. Лиана решительно затрясла головой.

– Представьте себе, я всегда думала, что бабушка живет в каком-нибудь уютном маленьком пригороде, в небольшом скромном бунгало под названием Эль-Дотадо!

Лиана улыбнулась про себя, вспомнив, как в аэропорту Буэнос-Айреса она остановила такси и попросила водителя отвезти ее в Эль-Дотадо. Тот оказался порядочным человеком и прежде, чем Лиана успела сесть в машину, назвал такую сумму, что от удивления у нее отвалилась челюсть. «Сеньорита, отсюда больше шестисот километров», – сообщил он. Только тогда Лиана поняла, что предстоит еще долгий путь на автобусе.

Так началась заключительная часть ее длительного и необычного путешествия. Автобус выехал из Буэнос-Айреса, пересек огромную равнину, носившую то же название, и, сделав еще две остановки, наконец доставил ее на ранчо – до смерти измученную.

– Я была совершенно потрясена, когда приехала сюда! – с жаром сказала Лиана.

– Не сомневаюсь, – холодно ответил Фелипе. Наконец-то он повернулся к ней лицом. – Наверное, дом оказался даже лучше, чем вы рассчитывали.

– Я ни на что не рассчитывала. – В гневе Лиана вскочила на ноги. Почему он позволяет себе так оскорблять ее! – Вы не имеете права… у вас нет никаких оснований… обвинять меня в подобных вещах!

– Вы ошиблись дважды, – спокойно заметил Фелипе, сделав шаг в ее сторону. – У меня есть полное право и достаточно оснований, чтобы обвинять вас, сеньорита, в том, что вы – обыкновенная вымогательница!

Неожиданно он оказался совсем близко от нее, и Лиана почувствовала жар, исходящий от его тела. Даже не прикасаясь к нему, она ощутила шелковистость его черных волос. Что-то подсказало ей, что этот человек очень опасен. Лиане пришлось собрать всю силу воли, чтобы не отпрянуть назад.

Она твердо выдержала его взгляд, излучавший властность и силу, и снова, как в первый момент встречи, почувствовала, что он принадлежит к числу тех мужчин, которые без колебаний отдаются страсти или идее и добиваются своего, чего бы это им ни стоило…

Он правильно сказал – опасно иметь в его лице врага.

– Я не вымогательница, – с достоинством ответила Лиана.

Он цинично усмехнулся.

– Нет? Как же вы себя называете? Что можно сказать о молодой умной женщине, которая расчетливо манипулирует умирающей старухой, чтобы выманить у нее наследство?

На мгновение Лиана потеряла дар речи. Прищурив свои миндалевидные глаза, она переспросила:

– Умирающей? Что вы хотите этим сказать? Я знала, что бабушка Глория уже стара, но понятия не имела, что она умирает.

– Точно так же, как не имели понятия о ее богатстве, да? – Взгляд его черных глаз говорил о том, что он ей совершенно не верит. – Вы что, глупый невинный ребенок?

Эти слова прозвучали так, словно он говорил: «Ну и артистка! Бессовестная лгунья!» Именно эти мысли ясно выражала каждая черточка его лица.

Лиана выпрямилась.

– Вы абсолютно заблуждаетесь в отношении меня. Когда я говорю, что понятия не имела о богатстве бабушки Глории и о том, что она умирает, это может звучать как наивность, в которую трудно поверить. Тем не менее клянусь вам, что это правда.

– То есть вы не знали, что последние два года тиа Глория была прикована к постели и умирала от сердечной болезни? Так вас надо понимать?

– Да, не знала, я же сказала! Бабушка никогда не писала мне об этом. Ни малейшего намека!

– И никогда не упоминала про поместье, дом и так далее? Не писала о том, что была одной из богатейших женщин в нашей провинции?

– Никогда! Клянусь вам, не упоминала ни словом. Я, конечно, не представляла ее бедной, но всегда думала, что она просто женщина среднего достатка.

– Среднего достатка! Как изысканно вы выражаетесь! Да-а, я вижу, вы тщательно отрепетировали свою роль! – Презрительно фыркнув, Фелипе отошел от нее, взял с кофейного столика свою банку с пивом и разом осушил ее до дна., Затем он снова повернулся к Лиане.

– Даже если вы, сеньорита, говорите правду и бабушка ничего не писала вам ни о богатстве, ни о болезни, вы должны были знать обо всем от матери. Ваша мать родилась и воспитывалась здесь. По крайней мере она могла сказать вам, что бабушка Глория – женщина далеко не среднего достатка!

Ваша мать. Он упомянул ее маму… Чувство горечи, которое она носила в глубине души, вдруг прорвалось наружу.

У Лианы перехватило дыхание и на глазах выступили слезы. Она быстро отвернулась и сделала глубокий вдох, пытаясь обрести спокойствие.

Потом она услышала собственный голос, доносившийся как бы издалека:

– Мама никогда не рассказывала мне про бабушку Глорию.

Он заметил ее реакцию и теперь внимательно наблюдал за ней.

– Примите мои соболезнования по поводу смерти вашей матери, – бесстрастным тоном произнес он.

В его голосе не было подлинного сочувствия. Лиана это хорошо понимала, но сочла необходимым вежливо поблагодарить.

– Спасибо, – пробормотала она.

После смерти мамы прошло уже больше года. Но слова сочувствия и участия по-прежнему трогали ее. Каждое такое слово давало ей чуточку сил, чтобы справляться с горечью неизмеримой утраты.

И Лиана действительно справлялась со своим горем. Это было неимоверно трудно, но она находила в себе силы. А если она могла сопротивляться такой боли, если могла пережить смерть горячо любимой матери, то, значит, справится со всем остальным, что бы ни преподнесла ей судьба.

Овладев собой, она подняла глаза на Фелипе.

– Повторяю, мама ничего не говорила мне про бабушку Глорию. Я знала только о ее существовании. Лишь после той аварии… – ее голос задрожал, – после смерти мамы… когда бабушка прислала письмо с соболезнованием, я стала с ней переписываться. Но бабушка не упоминала ни про деньги, ни про свою болезнь.

Хотя Фелипе по-прежнему внимательно смотрел на нее, Лиана ничего не могла прочитать в его глазах.

– Мне трудно поверить, что ваша мать ничего о ней не рассказывала, сказал он, снова усаживаясь на диван.

«Трудно поверить?» – подумала Лиана и без обиняков заявила:

– Это ваши проблемы. Правда все равно остается правдой.

Взглянув на Фелипе, она с облегчением отметила, что он отошел от нее на приличное расстояние, сел на диван и перестал возвышаться над ней как гора. Когда он стоял рядом, его физическая мощь как-то странно на нее действовала.

Лиана стояла в нерешительности, раздумывая, не лучше ли будет тоже сесть. Все-таки она решила пока постоять. Хорошо, для разнообразия, смотреть на него сверху вниз, а не наоборот.

Фелипе сидел, откинувшись на спинку дивана. Его черные густые волосы поблескивали в лучах яркого солнца. Неожиданно Лиана подумала, что он чрезвычайно хорош собой. Жаль только, что по характеру напоминает свирепого пит-бультерьера.

Фелипе, казалось, не замечал ее пристального внимания. Он вытянул вперед длинные ноги и смотрел перед собой немигающим взглядом.

– Верно, – согласился он. – Правда всегда остается правдой.

Наступило молчание. Продолжая рассматривать Фелипе, Лиана думала о том, что ей очень многое хотелось бы узнать от него – и про дом, и про ранчо, и про бабушку Глорию. Но спрашивать его об этом не стоило. Что бы она ни сказала, Фелипе наверняка исказит смысл ее слов так, чтобы получить еще один довод в пользу своего мнения о ней как о жалком и подлом создании.

Но все-таки один вопрос она задала:

– Как умерла бабушка? Не мучилась перед смертью? Она умерла в больнице или здесь, дома?

– В собственной постели – именно так, как она просила Бога, – тихо ответил Фелипе. – Я был с ней в последние минуты. Бог наградил ее тихой, мирной кончиной.

Лиана кивнула. От этих слов на душе стало теплее. Хорошо, что в последние мгновения жизни с бабушкой был кто-то рядом.

Резкий голос Фелипе прервал ее размышления:

– Надо сказать, вы вели довольно активную переписку. Каждую неделю по письму. Вам пришлось изрядно потрудиться, да?

Писать эти письма совсем не составляло для Лианы труда. Наоборот, она садилась за них с удовольствием и по собственной воле. Переписка шла так легко и естественно, что Лиане и в голову не приходило, что кто-то может усмотреть в этом коварный замысел.

Конечно, Лиана не стала делиться с Фелипе своими мыслями. Пусть думает, что хочет…

– Мне кажется, у вас были теплые и доверительные отношения, – заметила Лиана. – Разве бабушка не рассказывала вам о нашей переписке?

Положив ногу на ногу и задрав вверх кончик ботинка, Фелипе ответил:

– Она упоминала об этом. Но я не представлял, что вы переписывались так часто, пока на днях не обнаружил ваши письма.

У Лианы в голове словно звякнул звоночек. Теперь она поняла, откуда Фелипе почерпнул сведения о ней. Вот почему он знает, как она зарабатывает на жизнь, и что собирается выйти замуж, и что ее жених – работник налоговой службы в Сити.

Она с укором посмотрела на Фелипе.

– Оказывается, вы читали мои письма! Какое вы имели на это право?!

Фелипе ответил невозмутимым взглядом.

– А что вы беспокоитесь? Боитесь, что я мог открыть ваши секреты?

– Я ничего не боюсь! Мне нечего скрывать. Просто ваша любознательность дурно пахнет!

– Вы так считаете?

– Да.

– Очень интересно. Раз уж мы решили обменяться мнениями, позвольте сказать, что же дурно пахнет по моему разумению. – Он выпрямился, подвинулся на край дивана и устремил на Лиану испепеляющий взгляд. – По-моему, дурно пахнет то, как цинично вы использовали тиа Глорию, когда фальшиво изливались в письмах о любви к ней, о том, что вдруг почувствовали к ней жалость и сочувствие и что вскоре собираетесь приехать навестить ее.

– Я действительно хотела приехать!

– Ну да, после ее смерти и похорон! Вы не потрудились приехать, пока она была жива, но бросили все и вскочили в первый же самолет, когда пришло время получать наследство!

Лиана остолбенела от такого грубого и несправедливого обвинения. В нем не было ни крупицы правды. Сознательная ложь и ненависть – вот что двигало ее собеседником…

В первый момент Лиана даже не нашлась что ответить. Но, взяв себя в руки, она спокойно произнесла:

– У вас нет никаких оснований так говорить. Никаких, слышите? Я действительно собиралась навестить бабушку. И Клифф хотел приехать вместе со мной! Мы рассчитывали прилететь на следующую Пасху!

– И немножко опоздали, да? – по-прежнему бесстрастно отозвался Фелипе. – А ведь врачи говорили, что в лучшем случае она протянет до августа! Бабушка и так прожила дольше срока, отмеренного ей медициной…

– Но я же не знала об этом! Если бы знала – приехала бы раньше! Я очень хотела встретиться с ней – гораздо больше, чем вы можете себе представить!

– Я все прекрасно себе представляю, – нетерпеливо перебил Фелипе. – Зачем же было откладывать двадцать четыре года? А? – Он сделал паузу, словно желая подождать, пока до Лианы дойдет смысл его убийственного аргумента. – Я ведь прав? Двадцать четыре года! Вы ведь так хотели увидеть свою любимую бабушку всю свою жизнь ни разу не увиделся с нею…

– Мы не поддерживали отношений до смерти моей мамы! Вы несправедливы ко мне! Обвиняете меня в том, в чем я совершенно не виновата! Если бы я узнала о ее болезни, то поторопилась бы. И не думала бы ни о каком наследстве. Просто приехала бы повидаться!

Бесполезно говорить с ним об этом, подумала Лиана. Тяжелый, буравящий взгляд Фелипе говорил совершенно ясно, что он глух к ее оправданиям. У него сложилось определенное мнение, и ничто не могло его поколебать.

С тяжелым вздохом Лиана опустилась в кресло. Так стоит ли перед ним оправдываться? Пусть думает, что хочет. Ее это не должно волновать. Какой мерзкий тип, думала она, разглядывая его.

Вдруг ей в голову пришла одна мысль. Прищурив глаза, она заговорила:

– Кстати, насчет тех писем, которые вы не постеснялись читать… моих писем бабушке Глории…

–..которые недвусмысленно свидетельствуют, что вы давно замышляли обмануть старую бездетную вдову и прибрать к рукам ее наследство?

Лиана пропустила очередную его колкость мимо ушей.

– Так вот, это мои частные письма…

– Уже давно не ваши. Это собственность тиа Глории.

– Верно. А теперь это моя собственность. Ведь дом принадлежит мне, правда? Так что у вас не было никаких прав читать мою переписку.

– Может быть, вы считаете, я не имею права даже сидеть на этом диване?

Лиане показалось, что при этих словах он еще плотнее вжался в спинку дивана. В его глазах заплясали насмешливые огоньки, словно он бросал Лиане вызов.

– И не имею права находиться в этом доме? – продолжал Фелипе. – Может быть, вы желаете лично вышвырнуть меня отсюда?

Эта мысль ей понравилась. Что ж, было бы неплохо последовать его недвусмысленному совету. Но Лиана улыбнулась и ответила:

– Мне это даже в голову бы не пришло. Как видите, я достаточно гостеприимный человек.

Он раздвинул губы в искренней улыбке, которая очень удивила Лиану. Оказывается, он может тепло и даже обворожительно улыбаться…

– Ну слава Богу, – ответил он, продолжая улыбаться. – Мне было бы немножко стыдно, если бы меня вышвырнула такая молодая женщина, как вы. Стыдно и как-то непривычно…

Конечно, он издевался над ней. Лиана это хорошо понимала. Никто и ниоткуда не смог бы выставить Фелипе Мендеза против его воли. Что уж говорить о хрупкой молодой женщине…

И в то же время, странное дело, она почувствовала в словах Фелипе что-то еще – трудноуловимое… Кажется, его насмешка имела еще один скрытый смысл, скорей всего сексуальный.

Лиана не желала принимать подобные намеки. Этот человек был ее двоюродным братом, к тому же не вызывал ничего, кроме неприязни. А в Лондоне ее ждал жених…

– Гостеприимство – это одно, – сухо проговорила она, – а чтение чужих писем – совсем другое. – Лиана постаралась придать суровости и строгости своему взгляду. – Я вам уже сказала, что считаю это весьма дурным тоном.

– Особенно если иметь в виду, что эти письма представляют вас далеко не в самом выгодном свете.

Итак, ее суровость не произвела на него никакого впечатления. Фелипе откинул голову на подлокотник и растянулся на диване, приняв позу одновременно вызывающую и непринужденную. Рассматривая его загорелые и мускулистые руки. Лиана не могла не признать, что они в своем роде произведение искусства.

– Это ваши собственные домыслы, – промолвила Лиана, отводя взгляд в сторону. – Они просто хорошо соответствуют вашему предубеждению против меня. Она тоже удобно откинулась в кресле и положила руки на подлокотники. – Так или иначе, а совать нос в чужие письма вы не имели права.

– Боюсь, здесь вы ошибаетесь, – ответил он, слегка взмахнув рукой. Лиана не могла не заметить, как под загорелой кожей заиграли комки мышц. – Я имел полное право прочитать ваши письма.

– Почему это? Не потому ли, что вы приходитесь Глории внучатым племянником?

– Я этого не говорил.

– Тогда почему же? – скептически спросила Лиана и, не дожидаясь ответа, продолжала:

– Вы сами только что сказали, что этот дом принадлежит мне. И дом, и все его содержимое. Так что у вас не было никакого права.

Черные глаза Фелипе бесцеремонно изучали ее.

– Ну, не будьте такой жадной. Сказать, что все принадлежит вам, будет, пожалуй, преувеличением…

Он сделал паузу, рассчитанную ровно на столько, чтобы она прониклась смыслом его слов и залилась краской смущения. Она никогда не была жадной. Уж что-что, а жадность никогда не входила в число ее недостатков. Но Фелипе смотрел на нее так, что ее не могло не охватить чувство стыда и вины.

Едва ли не извиняясь. Лиана пробормотала:

– Но ведь вы сами мне сказали…

– Если так, то я признаю свою ошибку, сеньорита. Дом, обстановка, ковры, картины… Даже вилки, ложки и кастрюли на кухне, даже чашки в серванте… Все книги на полках… Благодаря самоотверженности и настойчивости, с которой вы строчили письма бабушке, все это теперь на законном основании, а может быть, и принадлежит вам.

Он сделал паузу, с важным видом поднял вверх палец и сказал:

– Но письма, боюсь, уже не ваши. Все бумаги частного характера тиа Глория завещала мне.

– Понимаю…

– Рад это слышать. Теперь-то вы не станете спорить, что я имел полное право зачитываться вашей корреспонденцией?

Лиана бросила на него быстрый взгляд. Конечно, спорить не приходилось. Непонятно только, почему он вообще захотел тратить на это время?

Ну конечно, из вредности и злобы, решила она. Именно эти чувства стояли за всеми действиями Фелипе, которые касались ее.

Закинув ногу на ногу. Лиана обратилась к нему сухим, деловым тоном:

– Я думаю, было бы неплохо, если бы я смогла связаться с душеприказчиком бабушки Глории и получить все необходимые бумаги. Я хочу точно знать, что принадлежит мне, а что – нет.

– Обязательно, – ответил Фелипе, с мрачным видом продолжая разглядывать ее. – Хотя все очень просто. Вам принадлежит дом и все, что в нем находится за исключением, разумеется, частных бумаг, – а также земельный участок и постройки вокруг дома. А кроме того – пять тысяч акров великолепной пахотной земли.

Лиана в изумлении покачала головой.

– Потрясающе! – пробормотала она, обращаясь скорее к себе самой, чем к Фелипе. – Только не могу понять, почему бабушка оставила дом и ранчо именно мне!

– Половину ранчо.

– Простите? Как вы сказали?

– Я сказал – половину ранчо, – холодно улыбнулся Фелипе. – Вторую половину она завещала мне.

– Ах, вот оно что! – воскликнула Лиана и поджала губы. Она инстинктивно почувствовала, что этот пункт завещания не сулит ей ничего хорошего.

– Все ранчо занимает десять тысяч акров. Пять тысяч – ваши, и пять – мои.

– Понимаю…

– Так что мы партнеры.

– К несчастью! Фелипе кивнул.

– Полностью с вами согласен. Мне трудно представить что-нибудь более неприятное.

– Мне тоже.

– Да-а, напрасно бабушка разделила ранчо между нами.

Лиана внимательно посмотрела на него и вдруг поняла, откуда вся эта враждебность и злоба. Ведь все так просто! Фелипе обвинял в жадности ее, а в действительности должен был бы отнести такие обвинения на собственный счет.

Как же она раньше это не поняла! Он ненавидел ее, потому что рассчитывал получить наследство!

Теперь, йота все стало ясно. Лиана в первый раз почувствовала настоящую радость от неожиданно свалившегося на нее наследства. Необыкновенно приятно было осознавать, что этот хам и наглец получил хороший щелчок по носу.

Лиана не смогла сдержать улыбку и не без издевки предложила:

– Наверное, лучше всего, если мы поделим ранчо ровно посередке. И каждый будет жить на своей половине.

Фелипе опять холодно улыбнулся.

– г Мудрое предложение. В нем есть свои плюсы. Но его невозможно реализовать. Таковы условия завещания. Ранчо должно остаться целым и нетронутым, таким, как есть. Конечно, это для нас неудобно, но тем не менее мы теперь владеем ранчо сообща.

«Неудобно! – усмехнулась про себя Лиана– Это еще мягко сказано. Неужели придется вести деда вместе с этим человеком?»

Лиана посмотрела на него так, что в ее больших миндалевидных глазах Фелипе наверняка мог прочитать бродившие в ее голове мысли. Он подался вперед, положив руки себе на колени, и злобно ухмыльнулся.

– Помимо того, что ранчо нельзя делить, в завещании есть еще один важный пункт…

Лиана насторожилась, стараясь скрыть охватившее ее беспокойство. Она даже не стала задавать вопрос – какой именно пункт. На лице Фелипе читалось такое злорадство, что было очевидно: он сейчас сам с удовольствием все растолкует.

– Тиа Глория настойчиво подчеркнула одно обстоятельство. Завещание имеет силу только в том случае, если оба наследника – то есть вы и я – будут лично заниматься делами ранчо. – Он улыбнулся. – Кстати, именно так я и поступил. Не Дожидаясь вас. – Немного помолчав, он продолжал:

– И еще… По условиям завещания, если через шесть месяцев один из нас может доказать, что второй наследник не справляется со своими обязанностями по управлению хозяйством, то доля последнего автоматически переходит к нему.

Фелипе злобно оскалился.

– Иными словами, сеньорита, через шесть месяцев этот дом, и все его содержимое, и ваши пять тысяч акров перейдут, как тому и положено быть, ко мне. И вы останетесь без гроша.

Фелипе явно нравилась такая перспектива. Лиана правильно рассудила: он хочет получить наследство целиком.

Твердо посмотрев на него, Лиана ответила:

– Не загадывайте раньше времени.

– О, я ничего не загадываю. – Он резко встал и посмотрел на нее сверху вниз своими наглыми черными глазами. – Все ваши махинации закончатся ничем. Вы не возместите даже стоимости почтовых марок.

Лиана медленно поднялась и с достоинством распрямила плечи.

– Ну уж нет, – мягко сказала она. – Я не позволю вам наложить руку на мою часть наследства.

– Интересно, как вам это удастся, – иронически протянул Фелипе. – Через несколько дней вы вернетесь в Лондон. Оттуда будет трудновато заниматься повседневными делами на ранчо. – И, развернувшись на каблуках, он небрежно бросил:

– Желаю приятно провести время. Познакомьтесь с хозяйством, которое временно принадлежит вам. Буду рад, если вы успеете убедиться, какой лакомый кусок уплыл из ваших рук.

– Он не уплыл из моих рук.

– Уплывет. Это я вам гарантирую.

– А я вам гарантирую, что нет.

Он бросил на нее тяжелый взгляд через плечо.

– Через шесть месяцев все здесь будет принадлежать мне.

С этими словами он направился к дверям. Лиана проводила его задумчивым взглядом. Нет, он ошибается… Не видеть ему второй доли как своих ушей! И она мысленно поклялась, что сделает для этого все возможное.

Лиана пока не знала, что именно надо делать. Но она что-нибудь придумает. Она найдет способ… Она не преподнесет Фелипе Мендезу свою собственность на блюдечке, не доставит ему такого удовольствия.