Текст книги "Спор о Дьюне"

Автор книги: Станислава Венкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

9. ПРИБЫТИЕ

С тех пор, как три дня назад строительство моста было закончено, по нему установилось довольно оживленное движение. Утром его пересекли хрубаны, спешившие с визитом в земной поселок. Солинари и Мак-Ки встретились с ними на полпути; после взаимных приветствий, люди заторопились на встречу со своими новыми приятелями из туземной деревни. Они миновали рощу ореховых деревьев; их плоды были настолько крупными и питательными, что Солинари серьезно подумывал о том, чтобы прихватить семена на Землю. Если департамент Пищевых Ресурсов признает их безвредными и разрешит ввоз, Вик смог бы приумножить свои капиталы.

В это время, Кен Рив торопливо натягивал комбинезон, сознавая, что уже опаздывает на встречу с гостями. Хрестан и два незнакомых хрубана ждали его около столовой. Он уже научился отличать туземцев по оттенкам их бархатистого меха, форме и цвету глаз. Гейнор часто ворчал, что не может отличить одного кота от другого, но разница в рисунке шерстистой полосы вдоль хребта была столь же заметной, как отличия между белым и чернокожим землянами. Правда, Лоренс полагал, что этот признак зависит скорее от питания, чем от племенных или этнических вариаций.

Кен торопливо выскочил из комнаты прямо на тропинку, ведущую к столовой, где на крыльце дожидались его хрубаны. Он ухитрился довольно внятно прорычать приличествующее извинение, на которое Хрестан ответил учтивым рыком. Кен был счастлив, что сумел понять каждое слово главы хрубанов; во взаимопонимании ощущался явный прогресс.

Хрестан представил старшего из своих спутников, Храла, затем второго Храта. Храл выглядел самым зрелым из троих; его шкура была глубокого коричневого оттенка с темной полосой вдоль позвоночника. В шерсти, покрывавшей лицо, поблескивали седые волоски, но других признаков преклонного возраста не замечалось; поджарое стройное тело могло принадлежать юноше.

Храл ответил на приветствие Кена с изысканной вежливостью, тщательно выговаривая слова.

– Храл – старейшина самого крупного из наших поселений, – объяснил Хрестан. – Я послал за ним, попросив навестить нас при первом же удобном случае. Храт живет недалеко от Храла и вызвался его сопровождать.

Кен почувствовал, что лицо его окаменело; слова Хрестана произвели впечатление разорвавшейся бомбы. Почему никто из колонистов не подумал о том, что на Дьюне могут оказаться и другие поселения хрубанов? Ведь это же очевидный факт! Разве деревня Хрестана единственная на всем континенте? Это было бы крайне странным. Несомненно, хорошо подготовленный специалист по континентам понял бы все сразу! Черт возьми, подумал Кен, он готовился осваивать девственную планету, а не вести дипломатические переговоры! Его многому научили за пятнадцать лет утомительных занятий и тренировок, однако кошачий язык не входил в программу.

– Согласно обычаю, – спокойно продолжал Хрестан – и Кен с удовольствием отметил, что понимает почти все, – чтобы сохранить охотничьи угодья и лес от оскудения, мы стараемся не устраивать многолюдных сборищ.

Застарелый ужас – видение собственного жилого сектора, напоминавшего муравейник, – всколыхнулся в душе Кена. Он смущенно пробормотал что-то о мудрости и благоразумии собеседников.

– Молодой Хрул рассказывал, что скоро прибудет ваш корабль, передвигающийся в небесах, – продолжал Хрестан. – Тот, который должен привезти ваших подруг и детей. Храл, – Хрестан вежливо склонил голову перед старшим, – занимается познанием нового всю свою долгую жизнь, по он никогда не видел такого чуда, как корабль, летящий в небе.

Храл вдруг раскашлялся; казалось, это обстоятельство очень его огорчает – даже хвост печально повис, словно коричневый шерстяной чулок.

– Хрестан сказал тебе все правильно, Храл, – медленно произнес Кен. Только в Подобных кораблях люди могут путешествовать от одной планеты к другой. Мы попали сюда таким же образом. Он мельком отметил, как рот Храла приоткрылся в немом изумлении и невольно начал гадать, что же больше всего поразило старого хрубана – корабли, летающие в небе, или люди, которые построили их и отправились к чужим мирам.

– Для нас будет великим удовольствием, – с церемонной вежливостью продолжал Кен, прекрасно понимая, к чему клонит Хрестан, – если уважаемый Храл останется нашим гостем, до тех пор пока не прибудет космический корабль.

Храл и Хрестан обменялись многозначительными взглядами – в то время как Кен размышлял, не превышает ли он своих полномочий. Он огляделся, пытаясь найти Ху Ши. Вежливостью и спокойными манерами хрубаны весьма походили на руководителя земной колонии, и Кен с горечью сознавал, что обладает более холерическим темпераментом. Сгоряча он мог сболтнуть лишнее – вместо того, чтобы облечь свою мысль в продуманные и выдержанные речи. Каким же образом – дьявол побери! – узнать что-нибудь стоящее об этих хрубанах, когда приходится говорить Полунамеками? Необходимо выяснить как можно больше об их религии, погребальных обрядах, воспитании детей, племенном устройстве, семейных обычаях – обо всем, что так необходимо департаменту Внешних Сношений для полноценного контакта. Но язык туземцев не выучить за четыре дня. И все дальнейшие лингвистические исследования Кена – да и прочих колонистов – превращались в уроки фонетики. Он не раз пытался задать Хрулу главные вопросы, но лишь вовлекал себя и своего наставника в бесконечные грамматические упражнения. К тому времени, как он усваивал очередную порцию слов, вопрос оказывался забытым. Было ли это случайностью? Или хрубаны играли с ним, с дьявольской ловкостью уходя от ответов?

Выразив признательность за приглашение, Храл начал советоваться с Хрестаном по поводу беспокойства, которое он может причинить гостеприимным хозяевам. К тому времени, когда староста деревни убедил Храла не волноваться, Кен поймал себя на том, что дает обещание старому хрубану показать хозяйство колонии.

Они уже готовы были направиться в столовую, чтобы продолжить переговоры за завтраком, когда туземцы внезапно остановились, задрав головы вверх; кончики их ушей затрепетали. Удивленный Кен осмотрел ясное утреннее небо. Оно было чистым и пустым – лишь белые клочья редких облаков плыли к востоку. Кен, однако, заметил, что болтавшийся неподалеку молодой Хрул тоже застыл, словно каменное изваяние, устремив взгляд в прозрачную синеву.

– Зрение и слух хрубанов, вероятно, гораздо острее, чем у нас, вежливо заметил Кен. – Могу ли я поинтересоваться, что привлекло ваше внимание?

Хрестан, уши которого еще трепетали, а зрачки были сильно расширены, успокоился и широко растянул губы – Кен уже представлял, что у хрубанов это означает улыбку.

– Снижается ваш небесный корабль. Мы видим небольшие искорки.

Кен метнул взгляд поверх его бархатистого плеча, в том направлении, куда указывал хрубан; довольно скоро он различил серебристые отблески над северным горизонтом. Наконец, до него донесся еле различимый гул тормозных двигателей звездолета.

Мгновенно забыв о гостях, Кен вскинул вверх руки и испустил торжествующий рев. Встревоженные колонисты начали сбегаться на площадку; наконец, кто-то догадался о причине восторга Кена. В воздухе уже стоял пронзительный свист, когда на пороге столовой появился Ху Ши, в спешке едва не наступив на хвост Храла. Кен ухитрился перевести и витиеватые извинения начальника колонии, и не менее вежливый ответ старого хрубана. К тому времени, когда Ху Ши понял, что Храл добрался сюда из отдаленной деревни, отблески солнечных лучей на металлической обшивке корабля были уже ясно видны. Крохотное пятнышко в небе увеличивалось с каждой секундой.

– Мы не хотим мешать встрече с близкими, которых вы не видели так долго, – заявил Храл с вежливым поклоном. Что-то не торопится он уходить, подумал Кен разглядывая туземцев. Визг рассекаемого воздуха стал нестерпимым, и он заметил, что чувствительные уши хрубанов сейчас были плотно прижаты к черепу.

– Счастливый случай позволяет нам разделить радость с новыми друзьями, – добродушно ответил Ху Ши, пытаясь перекричать грохот.

– Останемся. Совсем не к чему уходить, – торопливо заметил Хрестан, обращаясь к Хралу. – Наши подруги хотят устроить большой праздник, чтобы приветствовать женщин с Земли, – сообщил он руководителю колонии.

– Такое внимание – большая честь для нас, – политично ответил Ху Ши.

Рамазан, взъерошенный, как воробей в непогоду, появился из-за угла здания.

– Ху, там... о, извините, – запнулся он, заметив туземцев. Затем схватил метрополога за рукав, пытаясь оттащить в сторонку. – Их женщины роют яму за кухней и таскают хворост... и оленьим тушам я уже счет потерял. Не могу понять, в чем дело.

– Они помогают нам приготовиться к празднику, – пояснил Кен, понизив голос. – Надо же отметить встречу.

– О! – Рамазан был поражен. – Очень любезно с их стороны! А я-то решил... – он ринулся в сторону кухни, на ходу закатывая рукава.

Боже милосердный, подумал Кен с внезапной паникой. Полный корабль женщин и детей – и ни одного человека на борту, который знал бы, какая встреча их тут ждет. Он оглянулся на туземцев. Хрубаны с вежливым любопытством следили за снижавшимся кораблем.

10. ПРОБЛЕМА ДЕТЕЙ

Гигантский транспортный корабль приземлился, вздымая клубы пыли. Люди, двигаясь с неуклюжей торопливостью, разбрызгивали вокруг корабля нейтрализаторы радиации, затем залили раскаленную выжженную почву водой. Чем скорее будет покончено с посадочными процедурами, тем быстрей женщины с детьми смогут ступить на землю Дьюны. Колонисты знали, что экипаж не поддерживал во время полета экстренную связь с Землей; следовательно, никто на борту не знал о существовании туземцев.

В последние дни корабль и разговоры о нем стали средоточием их вселенной; каждый ожидал его с нетерпением и плохо скрытой нервозностью. И вот свершилось!

Когда опали струи воды, бившие из брандспойтов; нижний люк открылся словно черный глаз на фоне плоского лица с серебристой кожей. Два человека проворно спустились вниз по ступенькам пассажирского трапа и огромными прыжками пересекли кольцо выжженной земли. Ху Ши торопливо пробрался сквозь толпу колонистов, сгрудившихся на краю зоны безопасности. Он помахал рукой женщинам, заполнившим проем люка.

Капитан корабля, смуглолицый, горбоносый, с бородкой клинышком, нахмурился, увидев хрубанов, – еще до того, как Ху Ши протянул ему руку. Он начал что-то говорить, но не услышал собственного голоса – колонисты старались докричаться до своих жен, и шум стоял страшный.

– Уймите вы их! – во всю силу легких проревел капитан, на миг перекрыв гвалт. – Я могу перекричать всех, но к чему зря драть глотку? Эй, парни! он махнул рукой, чтобы привлечь внимание возбужденных мужчин. – Пока я не сдам документы вашему начальнику, никто не выйдет из корабля и не войдет в него! – Он скользнул взглядом по лицам колонистов и продолжал, уже пониженным тоном: – И я ничего не буду делать в таком бедламе.

Поворчав, мужчины постепенно успокоились. Капитан коснулся двумя пальцами козырька фуражки и протянул Ху Ши свернутые в трубку бумаги.

– Али Киачи, сэр, капитан транспорта "Астрид", Колониальный департамент. Позвольте вручить вам пассажирскую и грузовую декларацию. Надеюсь, вы поможете с разгрузкой – мне хотелось бы стартовать завтра на восходе. – Он говорил громким, но монотонным голосом. – А это еще кто? капитан, понизив голос, глазами показал на туземцев.

– Капитан Киачи, возникла чрезвычайная ситуация, – начал Ху Ши, предварительно откашлявшись, – которая, вероятно, задержит вас...

– О, нет, – возразил Киачи, протестующе выставив вперед ладони и наморщив лоб. – Я не могу провести на планете даже лишнего часа. Корабль забит срочными грузами, график полета очень жесткий. Я отбываю завтра, он обвел колонистов хмурым взглядом, – хотя бы вся треклятая галактика разлетелась в пыль!

– Сюда, пожалуйста, капитан Киачи, – решив не устраивать разборок в присутствии туземцев, Ху Ши вежливо, но твердо оттеснил командира "Астрид" к крыльцу столовой. Там, однако, возвышалась массивная фигура Аджея, и обойти ветеринара было непросто.

– Мы не можем выгружать животных, Ху, – прогудел он.

– Что это значит – вы не можете разгружать скот? – спросил капитан, грозно нахмурясь. – Вы обязаны! Мне надо освободить трюм! И забрать груз редких металлов с той забытой богом дыры, которая стоит следующей в моем расписании!

– Я же говорю вам, сложилась чрезвычайная ситуация, – настойчиво повторил Ху Ши. – Я уверен, что через несколько часов мы получим инструкции от департамента. И несомненно, там будет приказ быстро эвакуироваться с планеты.

Капитан окинул мрачным взглядом свой корабль, угрюмо посмотрел на туземцев и затем потряс перед метропологом своими бумагами.

– Положим, такой приказ поступит. И что же я должен делать? Оставить вас здесь или высадить на ту дыру, под купол шахты, в мире с хлорной атмосферой? Вы представляете, сколько места под этим куполом и что за люди там живут? У вас есть выбор, а у меня – у меня его нет! Я должен забрать металл и доставить его на Эперел-6!

Не оставалось никаких сомнений, что этот упрямый человек будет действовать именно так, как описывает, несмотря на создавшееся положение, которое бесспорно было чрезвычайным. Так что колонистам пришлось начать разгрузку. В ней приняли участие все, не исключая детей. Жадные расспросы прилетевших, которых поразил вид туземцев, пока оставались без ответа.

Кен вел вниз по трапу кобылу, которая после долгого путешествия покачивалась, как после хорошей выпивки. Он размышлял над тем, что никогда в своей жизни не дотрагивался до живой лошади. Ее гладкая бархатистая шея была теплой и приятной на ощупь; от животного шел острый запах, чем-то неуловимо отличавшийся от уже знакомых Кену запахов местных животных. Кобыла жмурила глаза, бока ее мелко дрожали, когда она осторожно пробовала копытом металлическую поверхность трапа. Однако, несмотря на страх, она выглядела средоточием такого непринужденного изящества, что совершенно очаровала Кена. Кобыла фыркала, нервно прядала ушами, и Кен, не очень понимая, что ему нужно делать, ласково уговаривал ее, осторожно похлопывая по гладкой шее.

– Тяни ее вперед, приятель, она не будет лягаться, – крикнул у него за спиной Мак-Ки. Они с Бен были единственными, кто еще на Земле получил опыт обращения с животными. – Нно, малышка! – Мейси подхлестнул кобылу концом веревки, намотанной на руку.

Негодующе заржав, лошадь рванулась вперед, и Кен, инстинктивно ухватившись за уздечку, вслед за ней птицей слетел с трапа.

– Я еще сделаю из тебя отличного конюха, – с широкой ухмылкой сказал Мак-Ки, на рысях спуская с пандуса своего жеребца. Он остановился рядом с Кеном, опытным взглядом оценивая стати его кобылки.

– Рив, можно я помогу? – мягко прошелестел Хрул у Кена за спиной.

Голос его как всегда был спокоен и учтив, но глаза при виде лошадей загорелись. С какой-то необъяснимой уверенностью хрубан позволил нервничающему животному понюхать свою ладонь, при этом похлопывая кобылу по мягкому боку. Кен вдруг осознал, что передает поводья Хрулу; лошадь, теперь совершенно спокойная, покорно двинулась за туземцем к пластиковому навесу, который должен был служить временной конюшней.

– Эй, Рив, тут кое-кто тебя разыскивает! – Услышал Кен окрик Лоренса и, обернувшись, увидел Пат. Она мчалась к нему не разбирая дороги.

Между поцелуями и бессвязным лепетом Кен понял лишь то, что путешествие было ужасным; правда, он не смог разобрать, почему именно. Ощущая всем телом прижавшуюся к нему Пат, касаясь ее губ, вдыхая пряный аромат ее волос, он не мог сосредоточиться на том, что она говорила. У Кена закружилась голова, все поплыло перед глазами.

– Ты должен меня выслушать! – заявила Пат, увертываясь от его объятий. Она раскрыла рот, но голос ее вдруг заглушил пронзительный визг.

Вздрогнув, Кен резко повернулся. Огромный вороной жеребец стремительно вырвался из темноты люка и, вскидывая крупом, летел вниз по трапу. Прямо на них! Оттолкнув Пат в сторону, Кен прыгнул, пытаясь схватить уздечку. Он промахнулся и рухнул в густую пыль, поднятую копытами лошади. Краем глаза Кен успел заметить, как чье-то тело с непостижимой быстротой промелькнуло мимо.

Хрул! Он ринулся вслед за животным с такой скоростью, которую Кен не мог и вообразить. Поймав волочившиеся по земле поводья, хрубан внезапно остановился, заставляя жеребца пригнуть шею. Конь яростно заржал и прянул назад, встав на дыбы. Молодой хрубан, что-то тихо шепча, подобрался поближе; его рука осторожно скользнула к морде животного, и жеребец вдруг успокоился. Кен был уже на ногах. В изумлении округлив рот, он смотрел, как хрубан усмиряет бунтовщика.

Бен Аджей встретил Хрула, когда тот вел жеребца в конюшню. Обстоятельно потолковав с туземцем, ветеринар договорился, что тот поможет с разгрузкой скота.

Пат, отряхивая с Кена пыль, наконец выпалила то, что волновало всех женщин.

– Откуда здесь эти мохнатики? Вы не упоминали про них ни в одном из сообщений... Что случилось, Кен? – в ее глазах горели тревога и любопытство.

– Вопрос не в том, что случилось, а что делать теперь, – с горечью пробормотал Кен. – Что делать здесь нам, если на Дьюне есть своя разумная жизнь?

– О, Кен! – воскликнула Пат, вздрогнув от такой ужасной перспективы. Мы не должны возвращаться на Землю! Я не могу там жить, – и она прижалась к мужу.

– Держись, родная моя, ты ведь уже здесь – по крайней мере, сегодня, попытался успокоить и ободрить ее Кен. Он ласково провел ладонью по щеке Пат, словно стирая выражение ужаса с ее лица.

– Кен! – нетерпеливо позвал Виктор, – переведи, пожалуйста!

– Кен, не оставляй меня. Не сейчас... – на глазах Пат выступили слезы.

– Потом, дорогая. Мы сможем поговорить попозже, – и он отошел к Солинари, чтобы помочь ему объясниться с тремя хрубанами. Вик хотел сложить ящики с маркировкой в определенном порядке.

Этим утром у Кена не нашлось времени даже на то, чтобы перемолвиться словом с Ильзой; он только успел на бегу крепко обнять девчушку. Ильза тоже возилась с ящиками, сверяя их номера.

В целом, Кен был горд за их семьи, и за женщин, и за детей. Мимолетный обмен фразами мало что объяснил им, но они, взволнованные, недоумевающие и совершенно неуверенные в своем будущем, работали рядом с хрубанами, улыбаясь и жестикулируя, когда не хватало слова. Дети изо всех сил старались не коситься любопытными глазами на хвосты, то и дело попадавшиеся им под ноги в тесноте складов и, встречая хрубанов, не выказывали никаких признаков страха или растерянности.

Последние ящики и личный багаж уже были вытащены из грузового трюма, когда Рив, стоявший около подъемника, увидел, что по трапу спускается Кейт Моуди, педиатр колонии. Она тащила на руках вырывавшегося мальчишку лет шести. Почему бы, подумал Рив, ей не отпустить ребенка? Что, он не может идти сам? Тут он заметил у трапа Ильзу; казалось она поджидает Кейт. На лице девочки застыло странное выражение.

Кейт спустилась на землю, по-прежнему крепко прижимая к себе мальчика, и что-то спросила у Ильзы. Девочка показала в сторону Кена, и врач, улыбнувшись, направилась прямо к нему. Лицо ее было эталоном профессиональной невозмутимости, но свободная рука металась то туда, то сюда в безуспешных попытках защитить наиболее уязвимые части тела от кулаков и ног мальчишки. Сунув его Кену, она с видимым облегчением сказала:

– Принимай своего наследника, Кен Рив. Мы все занимались им по очереди, а теперь он твой, полностью твой. И советую тебе не сваливать заботу об этом парне на жену. Единственное, что сейчас нужно Пат, так это отдохнуть от него.

– Ничего не понимаю! – воскликнул Рив, держа в руках напряженное тельце сынишки.

– В таком состоянии ты будешь пребывать недолго, поверь мне, – заметила Кейт, сверкнув карими глазами.

В изумлении Кен уставился на личико Тода. Большие голубые глаза смотрели на него с непонятным выражением то ли страха, то ли ужаса. Подбородок, однако, был упрямо выставлен вперед, губы плотно сжаты.

– Сынок, ты помнишь меня? – начал Кен; настороженность, светившаяся в глазах Тода, смущала его. Он заметил, что Кейт с Ильзой поспешно отошли в сторону.

– Ты – мой папа! Они говорили, – кивок в сторону Кейт и Ильзы, – что отдадут меня тебе сразу после посадки! – Голосок у мальчишки был довольно вызывающий.

Глубокая тишина, которая последовала за этим заявлением, была чревата серьезными проблемами. Кен уже не сомневался, что весь последний год заочно выступал в качестве пугала для своего сынишки. Он почувствовал злость.

– Ну, вот тебя и отдали, – сказал он, стараясь говорить спокойно. – И что я должен с тобой делать?

– Следить, чтобы я вел себя хорошо, – Тод воинственно вздернул подбородок.

– Видишь ли, – начал Рив, надеясь хоть как-то спасти положение, – я понимаю, что корабль слишком мал и путешествовать в нем было нелегко. Но теперь – теперь у тебя есть целая планета, чтобы бегать, и прыгать, и... тут он сбился, потому что глаза Тода вдруг изумленно округлились.

Кен опустил его на землю и повернулся, желая посмотреть, что привлекло такое пристальное внимание сынишки. Взгляд Тода был устремлен на Храла, который беседовал с Хрулом возле загона. Внезапно мальчик сорвался с места и ринулся к хрубанам; бежал он столь целенаправленно, что у Кена не было сомнений в его намерениях. Пат попыталась перехватить сына, но мальчуган выскользнул у нее из-под рук.

– Останови его, Кен! – закричала она. – Останови, пока он чего-нибудь не натворил!

Кен, удивленный беспокойством жены, бросился за мальчишкой, но было уже поздно: тот подскочил к Хралу и изо всех силенок дернул пожилого хрубана за хвост. Видимо, это украшение туземцев казалось ему безумно привлекательным.

Пат, в ужасе закрыв лицо руками, глухо застонала. Поймав сына в родительские объятия, Кен отвесил ему звучный шлепок, что, однако, не произвело желаемого действия – мальчишка бешено извивался, молотя по воздуху руками и ногами.

Пат подскочила к Хралу.

– О, Кен, объясни ему, что мы приносим извинения... – в ее голосе слышались слезы. – Тодди еще так мал...

– Мы с женой просим тебя не обращать внимания на выходку нашего сына, сказал Кен, зажав своего отпрыска под мышкой. Тот с неистощимой энергией продолжал рваться к вожделенному хвосту.

– Любопытство – в природе малышей, – снисходительно заметил Храл, стегнув хвостом по ногам. Краешком глаза Кен заметил, что Хрул повторил тот же жест. – Ваша раса не имеет хвостовых придатков, вероятно, твой сын решил проверить, что мой хвост – настоящий.

– Что он сказал, Кен? – нервно спросила Патриция. – Мы оскорбили его.

– Нет к счастью, он понимает, что ребенок очень мал, – успокоил Кен жену. Затем он выразил глубокую благодарность Хралу, который с таким философским спокойствием отнесся к происшествию, и вместе с Пат отправился в свой домик.

– Спокойней, милая, – увещевал он по дороге жену. – Тодди еще не понимает, что поступил дурно. Детские шалости, не больше... – Сын дернулся у него под мышкой.

– О, я в этом не уверена, – горько возразила Пат. – Если бы Тодди так не был похож на тебя, я могла бы поклясться, что родилось это маленькое чудовище от какого-то злого колдуна!

– Пат! – воскликнул Кен, изумленный ее страстностью.

Она остановилась, повернувшись лицом к нему, и прижала ладонь к щеке.

– Я думала, он придет в норму, как только сообразит, что мы покидаем Землю навсегда. И пока мы проходили подготовку, он вел себя спокойно. Но стоило нам взойти на борт... – Патриция замолчала, глаза ее наполнились слезами. – Наш ребенок стал проклятием для всех – и для команды, и для пассажиров. Капитану пришлось назначить дополнительных дежурных – в моторном отсеке, в рубке управления и секции гидропоники... Механик поставил замок на дверь нашей каюты... мы не могли выйти из нее с семи вечера до самого завтрака! Целый день кто-нибудь из взрослых или из старших ребят следил за Тодди – по четыре часа вахты на каждого. И в лучшем случае они отделывались синяками и царапинами. Знаешь, Кейт даже пыталась лечить его – транквилизаторами, сном, гипнозом... всем, чем могла. Он... он неисправим! – и Пат, в отчаянии закрыв лицо, залилась слезами.

– Но Кейт – психолог, – нерешительно пробормотал Кен, прижимая к себе источник всех перечисленных несчастий. – Разве она...

– Кейт пришлось сдаться! – глотая слезы, воскликнула Пат. – Как и всем остальным, от капитана до стюарда! О, Кен! Он просто-напросто терроризировал весь экипаж!

После долгих споров Кен запер Тодди в своей комнате. Правда, он до сих пор не был уверен, что такие предосторожности и в самом деле необходимы. Затем он вернулся к работе.

– Ты уверен, что он не сможет разбить окно? – встревоженно спросила Пат.

– Но, дорогая, оно же отлито из прочнейшего пластика! И я как следует отшлепал мальчишку, так что вряд ли он рискнет снова безобразничать!

Пат, успокоенная лишь наполовину, отправилась к Кейт Моуди, чтобы помочь ей с медицинским оборудованием. Несколько минут Кен наблюдал, как среди ящиков и тюков мелькает ее изящная стройная фигура, потом направился к открытому люку.

Надо уделять побольше внимания мальчугану, сказал он себе, вновь принимаясь пересчитывать бесконечные ящики. Парень растет и нуждается в крепкой мужской руке. Вот с Ильзой все было в порядке – девочка превосходно ориентировалась в любой компании. Кен не мог припомнить случая, чтобы она когда-нибудь доставляла хлопоты ему или Пат.

Затем Кену пришлось сверять длиннейшие описи грузов. Проклиная Киачи, втравившего его в это занятие, он думал о бесполезно потерянном времени, которое мог бы провести с Пат. Наконец, отметив последний ящик в своем списке, Кен с бумагами в руках отправился в столовую, где капитан и суперкарго устроили временную контору.

Вокруг стола сгрудилась целая компания – сам Киачи, его помощник, отвечавший за груз, Ху Ши, Бен Аджей, Гейнор и Мак-Ки. Суперкарго, нервно барабаня пальцами, сказал:

– Глупейшая ситуация! Делаем бесполезную работу. Ведь все это добро придется уничтожить, когда вы покинете Дьюну. – Он протянул руки и принял у Кена списки.

– Ну, так к чему возиться с разгрузкой? – раздраженно спросил Гейнор. Ведь наш начальник предлагал подождать инструкций!

– Да, это было бы самым разумным, – кивнул Киачи, – дождаться почтовой капсулы. Однако, друзья мои, я связан расписанием. И мне кажется, – он обвел колонистов пристальным взглядом, – не в ваших интересах, чтобы я сейчас нарушал график.

– Вы имеете в виду, капитан, что могли бы прихватить нас на обратном пути? – приподнял брови Мак-Ки.

– Я сказал то, что сказал, – на лице капитана блуждала заговорщицкая усмешка.

– Но, сэр... – начал администратор колонии.

– Ху, – прервал метрополога Мак-Ки, откашлявшись, – все совершенно ясно. Если капитан будет ждать приказа – и приказ поступит – ему придется взять нас на борт. Но если "Астрид" уже уйдет, то за нами будут вынуждены послать другой корабль. И мы проведем тут побольше времени, – Мэйси весело улыбнулся своим компаньонам.

– Именно это и беспокоит меня, джентльмены, – сказал Ху Ши с непреклонной суровостью. – Мы можем нанести огромный вред туземцам. В конце концов, никто из нас не является специалистом по контактам.

– Вы все сделали правильно, – заметил Киачи, махнув рукой в сторону окна; в пятидесяти ярдах от столовой люди и хрубаны дружно трудились, покрывая пластиковыми чехлами штабеля ящиков.

– Да, нам удалось установить хорошие отношения с туземцами, – осторожно заметил Ху Ши, – но дело не в этом. Контакт с более развитой культурой может оказаться фатальным для их общества.

– Попробуйте взглянуть иначе на ситуацию, Ху, – капитан задумчиво погладил бородку. – Всю зиму, триста дней, вы со своими парнями вкалывали как проклятые, чтобы поставить колонию на ноги. Теперь прибыли ваши семьи... – он с улыбкой скользнул взглядом по лицам мужчин. – Ну, положим. Колониальный департамент оплошал, заслав вас на обитаемую планету... Но вы-то здесь при чем? Вы жаждете вернуться на Землю? Вам мало места на Дьюне? – он многозначительно кивнул на просторную равнину, видневшуюся в окно.

– О, нет, нет! – воскликнул Ху Ши, сообразив, наконец, к какому решению подталкивает его капитан. – Мы обязаны покинуть планету! Это наш долг!

– Долг? Но почему?

– Принцип Раздельного...

– Забудьте о нем, приятель, – небрежно отмахнулся Киачи.

– Можно ли забыть о трагедии Сиванны? – нахмурился Мак-Ки. – О том, что случилось двести лет назад?

Капитан подтянул рукава тужурки и усмехнулся с неприкрытой иронией.

– Двести лет назад мы столкнулись с расой параноиков и с тех пор ведем себя, словно безутешная вдова... Ну, а если мы встретим народ, во всем равный нам – или даже более развитый? Что, тогда наступит наш черед совершать ритуальное самоубийство?

– Вспомните, капитан, что гласит закон. – Ху Ши, сцепив пальцы, медленно покачал головой. – Трагедия на Сиванне должна стать последним преступлением против слабых... последним в истории нашей цивилизации! А ей и так есть чем гордиться... Вспомните о почти поголовном уничтожении американских индейцев, о геноциде над чернокожими, о резне евреев в Германии, о бесконечных войнах... И так продолжалось до всемирного объединения в 2010 году, которое тоже потребовало немало крови! И вот перед вами результат, – Ху Ши изящным жестом обвел сидевших за столом. Все мы происходим от разных народов, но это представляет для нас чисто академический интерес. Мы – люди! Но если мы нарушим главный принцип, кто знает, к каким ужасным последствиям это может привести?

– Ерунда! – капитан вытянул в сторону метрополога палец, перемазанный какой-то краской. – Принципы полезны, пока их не начинают толковать самым дурацким образом. Вы думаете, что эти коты, – он кивнул на окно, познакомившись с вами, отряхнут свои шкурки и улягутся умирать? Нет! Уверен в этом! – внезапно взгляд капитана застыл; теперь его темные зрачки напоминали два бездонных колодца, обрамленных частоколом ресниц. Кто-нибудь из вас читал записи сиванцев? Вы знаете, как началась вся эта история, которой нас потчуют теперь? Нет? – Раздраженно взмахнув руками, Киачи опустил их на колени; лицо его выражало крайнее отвращение. – Там, на Земле, вы превратились в бездумные автоматы! Вы ненавидите ограничения, калечащие вашу жизнь, но не способны даже задуматься над тем, почему терпите их... Вас угнетает бессмысленность существования, но вы признаете лишь один выход... – капитан полоснул себя по горлу ребром ладони. – Но эта дорога ведет в тупик! В мире должны происходить изменения – я говорю не о полетах в космос, не о новых машинах и приборах, а о развитии человечества. Неужели мы обречены задыхаться на перенаселенной планете из года в год, из века в век?