Текст книги "Всегда война Часть 10 (СИ)"

Автор книги: Станислав Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– О чем же?

– Вы, насколько я знаю, примкнули к этому выступлению, чтобы избежать ненужного кровопролития.

– Вы, правильно, думаете, Сергей Иванович. Я русский офицер и верен присяге.

– Похвально. Только вот проблема в том, что те же силы, что в той папочке дело довели до определенной ситуации являются и авторами вашего сегодняшнего похода. И в их интересах сегодня устроить здесь бойню. Мы на двести процентов уверены, что будет провокация, которая должна привести к перестрелке и штурму дворца, вне от вашего желания. Поэтому я бы вам рекомендовал, выйти к войскам, и как можно быстрее понизить градус напряженности, отвести войска, чтобы не было никаких эксцессов и с помощью верных именно вам частей организовать патрулирование, оцепление, но полностью исключить возможность бойни.

– Как вы себе это представляете?

– Да вариантов много: неизвестные стрелки начнут стрелять по солдатам со стороны дворца, пушка выстрелит, будет подрыв фугаса с жертвами, и кто-то начнет кричать что это сделали из Аничкого дворца и тут же поведет солдат на штурм.

– Да уж фантазия у вас, Сергей Иванович, – хотя в голосе его слышалась тревога, а адъютант тихо как мышка стоящий на входе просто боялся пошевелиться, слушая такие откровенные разговоры.

– Так вы думаете…

– Уверен, Николай Николаевич. Солдаты, которых вы привели сюда, к Аничкому дворцу, должны стать первой, сакральной жертвой кровавого конфликта между новороссами и Российской Империей. И естественно, когда льется русская кровь, все это выгодно англосаксам и их компаньонам, банкирским домам.

Великий Князь рывком поднялся и направился к двери.

– Да-да, Сергей Иванович, вы правы, надо срочно отдать команды…

– Коля! – подала голос Мария Федоровна.

– Да, Маша.

– Не забудь про судьбу Милорадовича, который почти увел восставших солдат с Сенатской площади.

– Думаешь и меня могут убить?

Тут я ответил-пояснил.

– Запросто. И обвинить в этом келлеровцев, охрану Марии Федоровны, новороссов, и расследование никто проводить не будет. Просто укажут на дворец и скажут: «Вон там убийцы Верховного Главнокомандующего. В атаку!». И все – положат кучу народа перед окнами, сами видели, у нас тут все напичкано пулеметами и в случае штурма никто сдерживаться не будет.

– Я вас понял, Сергей Иванович.

– Возьмите в качестве охраны несколько людей генерала Келлера и сами, будьте добры, под шинель наденьте бронежилет.

К моему удивлению Великий Князь не стал качать права и согласно кивнув, вышел из зала.

Мария Федоровна, сделав глоток уже остывшего чая, немного тревожно проговорила.

– Но что, Сергей Иванович. Вроде лед тронулся…

Я, услышав эту фразу чуть не облился чаем, так контрастировала вдовствующая императрица, выдающая коронную фразу Остапа Бендера.

– Я сказала что-то смешное? – она сразу четко отследила мою реакцию.

– Ничего серьезного. Услышать такую фразу от вас, ну как-то звучит – контрастно.

– Странно. Как по мне, фраза имеет весьма серьезную смысловую нагрузку. И почему вас это так поразило.

– Я вам дам почитать книгу юмористических авторов из нашего мира про послереволюционную Россию. И там один из главных героев, авантюрист до мозга и костей, любил повторять: «лед тронулся, господа присяжные заседатели».

– Да уж, – только с легкой улыбкой смогла прокомментировать она, – наверно научилась у кого-то из ваших подчиненных.

Глава 11

Мы с Марией Федоровной тоже вышли, проводить Великого Князя, который наотрез отказался надевать под шинель бронежилет скрытого ношения, мотивируя какой-то очередной благоглупостью. Через несколько минут он в сопровождении своего адъютанта и офицеров-делегатов, что «обыскивали» дворец в поисках кайзера, покинув здание с двумя рослыми келлеровцами, выделенными для его личной охраны, направился к воротам, чтобы проследовать к ожидающим его генералам-заговорщикам и прояснить им ситуацию.

В итоге, убедившись, что они нормально дошли, смешались с толпой пританцовывающих на морозе «представителей элиты» без всяких эксцессов, криков и стрельбы, мы, с Марией Федоровной, вернулись в зал для переговоров.

– Чем мы будем заниматься, пока Николай Николаевич будет усмирять своих солдат? – спокойно и чуть устало проговорила хозяйка дворца, хотя именно сейчас я понял, насколько ей, пожилой женщине все это давалось с трудом. Сильнейшая эмоциональная нагрузка не прошла даром и было видно, что именно сейчас она позволила себе выйти из образа, расслабиться. И я с удивлением увидел, как Мария Федоровна, чуть ли не теряя сознание, оперлась спиной о стену, закрыв глаза. Я спешно подошел к ней, и взяв за руку, осторожно довел до стула, посадил, и придерживая, чтоб она не упала на пол, левой рукой достал с пояса радиостанцию и связался с Артемьевой.

– Белка, нужен медик, Марии Федоровне плохо.

– Я вижу по камере, Странник, уже выслала «дока».

Несколько мгновений и в зал как стометровая волна цунами ворвался генерал Келлер, два его приближенных бойца и наш штатный медик. Вдовствующую императрицу тут же переместили на диван и «док» стал оказывать помощь. Поднеся к ее носу ватку с нашатырным спиртом, чуть ее взбодрил, и пощупав пульс, достал тонометр и привычными движениями расправил манжету и надел ее на руку вдовствующей императрицы. Келлер немного был в шоке, а вот Мария Федоровна, которая уже несколько раз проходила обследование, отнеслась к этому спокойно и с пониманием, не смотря на ее состояние.

Спустя пять минут, приняв несколько таблеток, прописанных «доком», она уже вполне спокойно поднялась и снова присела на стул и только бледность и круги под глазами указывали, что она себя все еще очень плохо чувствует.

– Странник! – вышла на связь Артемьева, которая с командиром группы силовой поддержки контролировала через видеокамеры обстановку вокруг дворца и особенно пути возможного проникновения в здание. И судя по ее крику, происходило что-то очень неприятное.

– На связи, Белка.

– Они перекатили две пушки чуть в сторону и готовятся к стрельбе. Там парк, все вроде прикрыто деревьями, но с того направления окна вашего зала в секторе поражения.

Келер, быстро смекнувший в чем дело, тут же среагировал

– Сергей Иванович, в чем дело?

– Федор Артурович! Быстро Марию Федоровну прямо на стуле выносим из зала! Они сейчас из пушек по зданию долбанут!

Келлер не стал переспрашивать. Мы, два крепких мужчины подхватили стул, на котором сидела вдовствующая императрица и потащили его к выходу из зала. Доктор, прекрасно все понявший бросился вперед и открыл дверь и закричал:

– С дороги!

Мы с ценным грузом подбежали к двери, и первым в нее боком нырнул генерал Келлер, просовывая за собой стул, с восседавшей на нем Марией Федоровной. Где-то за окнами приглушенно хлопнули пушечные выстрелы, за которыми сразу последовали взрывы и здание чуть тряхнуло, но по звуку вроде снаряды попали в деревья. Естественно это нас подстегнуло, но в дверях мы немного замешкались, прикидывая как через дверь пропихнуть стул с вдовствующей императрицей. Через небольшой перерыв, достаточный для перезарядки орудий, раздался новый грохот взрыва, сопровождающийся звоном разбитого стекла и поднявшимися облаками пыли от осыпавшейся штукатурки – российские трехдюймовки начала двадцатого века несущую стену дворца точно пробить не смогут.

На таком расстоянии почти без пристрелки, да через голые ветки деревьев парка, да на холоде, артиллеристы не смогли точно попасть в окна и третий выстрел ушел чуть выше, в стену, зато четвертый они уже вложили весьма четко в проем окна и я, почти выпихнув злосчастный стул за дверь спиной ощутил, как сзади громко хлопнуло, отчего сразу пропал звук, меня кинуло вперед и что-то очень больно куснуло в ногу, выше колена, и тупо ударило в затылок, отчего я упал на пол и показалось что всего на несколько мгновений погас свет.

Когда вроде свет включили, через вату головной боли я слышал какие-то размытые крики, и ощутил, что лежу на полу, а рядом со мной на коленях стоит «док» и, разрезав тактическими ножницами штанину, что-то делает с моей ногой. С трудом сфокусировав зрение, я, чуть повернув голову, увидел пробегающих мимо келлеровцев и стоящих вокруг меня четырех штурмовиков-новороссов, взявших в своеобразную «коробочку» пространство, где доктор оказывал мне помощь.

Наложив повязку, подняли на ноги и два бойца, закинув мои руки себе на плечи и подхватив меня за пояс, быстро потащили подальше от этого места в комнату Артемьевой, для лучшей защиты и оказания более качественной медицинской помощи.

Опять мелькание коридоров, крики команд, пробегающие бойцы. Где-то на далеко слышались взрывы, грохот пушек и деловитое стрекотанье станковых пулеметов и утробное тявканье двух крупнокалиберных «Утесов», что Артемьева разместила как раз на такой случай на верхних этажах дворца.

Когда меня занесли в комнату, там уже в кресле сидела бледная и испуганная Мария Федоровна, а наша Снежная Королева, ориентируясь по камерам, энергично дирижировала по радиостанции нашими огневыми точками. Но как только меня затащили, Катя замерла, изменилась в лице и чуть ли не заскрежетала зубами. По ее лицу было понятно, что кое-кого в ближайшее время ожидают огромные и однозначно летальные неприятности. В этих вопросах Артемьева всегда была непримиримой максималисткой и никогда не забывала о мести.

Она подскочила навстречу и дождавшись, когда меня положат на диван и доктор продолжит заниматься своим делом, в первую очередь сделав укол, с тревогой в голосе спросила:

– Командир ты как?

– Терпимо, Катя. Что там на улице? Ник-Ник хоть жив?

Она согласно кивнула.

– Хоть как-то сможет контролировать ситуацию? Что там у него вообще?

– Его попытались пристрелить прямо на улице, почти сразу как он вернулся и начал раздавать команды по отводу войск, но один из людей Келлера успел закрыть его своим телом и, получив четыре пули в броник, уже на автомате высадил весь магазин из ППСа и по стрелку, ну и за компанию по толпе этих идиотов. Его напарник его поддержал, в итоге Ник-Ника они то оттащили к воротам, но там началась перестрелка и практически все великосветские заговорщики, что приперлись к дворцу «задвухсотились». Солдатики из оцепления не разобрались или их кто надоумил, начали лупить по дворцу. Но когда поверх голов долбанули из пулеметов и, особенно «крупняками», разбежались и попрятались, кто где. В общем сейчас идет вялая перестрелка.

– А эти, козлы, артиллеристы?

– Успели выпустили всего пять снарядов на орудие, потом мы по пушкам и расчетам прошлись «крупняком». Железо в хлам, кто убежал, тот убежал. Тех, кто первый открыл стрельбу всех положили. Запись есть, особенно кто вообще первый открыл огонь, и кто стоял на наводке. Кстати на прицеле там стояли только офицеры и возле них крутился заместитель военного атташе Англии.

– Англосакса положили?

– В первую очередь.

– Главное, чтоб было тело на опознание.

– Его специально снайпер в грудь бил, так что опознается легко.

– Что солдаты?

– Да тоже постреливают, но так, для проформы. Мы пару раз по огонькам особо резвых дали из «Утеса», поубавили пыл. Тем более на морозе, мы через «тепляки» всех как на ладони видим. Ну и пару раз по головам прошлись вертушки, и из пушек раздолбали несколько пулеметных расчетов, которые особо не хотели понимать намеки.

Я, чувствуя, как действует обезболивающее, и голова потихоньку проясняется, уже смог боле подробно проанализировать обстановку.

Посмотрев на вдовствующую императрицу, которая полулежала на диване с закрытыми глазами.

– Что с Марией Федоровной?

– Перенервничала. Там до инсульта один шаг был, поэтому «док» вкатал ей успокоительного, чтоб хоть как-то стабилизировать положение. Вот и задремала.

– Прогноз?

– Нормально. Проснется с головной болью, но относительно здоровая.

Я вздохнул и выдал свой вердикт.

– Короче, Катя, мы обгадились.

Она усмехнулась, села рядышком на стул и спокойно заговорила.

– Ну в рамках плана, Командир. Ник-Ник жив и взбешён, и готов сам вешать и стрелять заговорщиков. Генералов, политиков и остальную шушеру, кто хотел открыто высказать свое «Фи» русскому императору, тупо положили в перестрелке. Все это задокументировано, особенно то, что они первые начали. Да, основные кукловоды далеко, но и их доверенных лиц мы выявили и тихо отстреливаем. Солдатиков, к сожалению, положили, но мало, в основном идиотов, кто сам под пули лез, либо особо ретивых, кто пытался чуть ли не на штурм идти, но это как правило самые заинтересованные и заводилы низшего звена. Поэтому, думаю, сейчас, на фоне обнародования манифеста о перемирии с Германией и при соответствующем освещении нынешних событий ситуацию можно отмотать обратно и выйти в хороший плюс.

– Думаешь натравить Ник-Ника?

– Он и сам горит желанием, потому что прекрасно видел кто в него стрелял. Тем более тут на уровне Петрограда, где он долго рулил гвардией, он как раз лучше всего сработает. Поэтому только у него сейчас хватит авторитета чтоб все погасить без большой крови. Зато теперь он на нашей стороне полностью. Чуть позже до него дойдет, что этот шаг ему никто не простит и единственный шанс выжить это работать в команде Марии Федоровны.

– Я тоже так думаю. Вы ж уличные динамики расставили?

– Конечно, давно уже. Лупит на несколько кварталов.

– Вот пусть Ник-Ник выступит, успокоит, а потом, кто не спрятался, того орлы генерала Келлера грохнут, кстати, где он сам? Не пострадал?

– Да нет. Так, щепкой щеку оцарапало, и все. Вынес на руках Марию Федоровну, оттащил тебя подальше от зала, где начался пожар, и когда «док» сказал, что у тебя ничего серьезного, взбесился и с взводом своих отморозков и с Ник-Ником на КПП готовит план блицкрига.

– Понятно. Давай зови суда обоих, пусть сначала обратятся к войскам гарнизона, перехватывают управление, а уж потом устраивают ночь длинных ножей.

К тому моменту, когда Великий Князь Николай Николаевич и генерал Келлер, миновав многочисленные усиленные посты по ходу движения, зашли в апартаменты Артемьевой, откуда она управляла всеми системами безопасности дворцового комплекса, Мария Федоровна уже пришла в себя и вполне адекватно выслушав доклад, подтвердила наш план. Я, как герой дешевого боевика сидел с обмотанной бинтом головой. Пока я был почти в отключке, «док» сумел вытащить осколок прямо на месте и обработать рану, вычистив от посторонних предметов, но шить конечно не стал, только наложил повязку. Но все равно в нынешней ситуации я оставался, так сказать, относительно ходячим, а учитывая некоторую потерю крови, мне оставалось только сидеть на диванчике и раздавать команды. Да и в голове после знатного «прилета» гудело так, что хотелось выть, и это на фоне нескольких контузий, которые я получил за все время моих военных приключений. По большому счету уже давно надо было на некоторое время прекратить скакать по разным мирам, взять отпуск и немного просто отсидеться без экстрима на одной из наших баз в теплых странах. В тех же наших постоянных базах в Аргентине или в Парагвае, но всегда что-то происходит, всегда что-то отвлекает и требует немедленного, экстренного вмешательства…

– Вы думаете, Сергей Иванович, у Николая Николаевича получится обуздать войска? – с легким надломом в голосе спросила хозяйка дворца, но, учитывая мое состояние, за меня ответила Артемьева.

– Мария Федоровна, я не вижу в этом трудностей. У Великого Князя огромный авторитет в армии, который пока еще не растерян поражениями 1915-го года, поэтому, учитывая гибель местного пробританского генералитета, думаю, Николай Николаевич, сможет своей властью подчинить себе все части столичного гарнизона без особых усилий – он легитимный Верховный Главнокомандующий, а народ пока еще не отравлен антиправительственной агитацией. А тут еще и манифест утром будет опубликован, и мы смело сможем пустить слухи, что была реальная попытка «Партии войны», захватить власть и заставить Россию класть своих солдат за интересы западных банкиров, что будет полностью соответствовать тем целям, что утром озвучит русский император Николай II. Выгнать врага за границы империи, заключить перемирие – кто бы ничего не говорил, но это победа. И Николай Николаевич почти на ходу заскакивает на подножку «Поезда победы». А если вы ему еще намекнете, что если он быстро подчистит все последствия мятежа, то про его участие никто вспоминать не будет.

Мария Федоровна через силу усмехнулась.

– Хорошо придумано.

И сделав паузу, осторожно спросила.

– Вот только, как быть с тем вопросом, что вы мне задавали?

Это она про Александру Федоровну. Я скривился от боли, но ответил.

– Думаю, Мария Федоровна, все решится…

– Посмотрим… – неопределенно проговорила она, повернув голову на звук открывающейся двери и наблюдая с вымученной улыбкой как в комнату зашли два высоких худощавых генерала, чем-то своей худобой и седыми пышными усами похожих друг на друга как братья близнецы, хотя это может и субъективное мнение, полученное на фоне мощной дозы болеутоляющих.

Ну Келлер то про меня и мое ранение все знал, а вот Великий Князь, кстати выглядевший весьма потрепанным, с огромным интересом и пониманием осмотрел меня, поджал губы и несколько раз кивнул головой, как будто сам с собой о чем-то соглашается. Но как истинный русский офицер ну и конечно член правящей династии, он в первую очередь подошел к Марии Федоровне. Хотя, насколько я понял, Келлер его должен был просветить относительно обстоятельств обстрела переговорной комнаты и то как мы оттуда эвакуировали вдовствующую императрицу. В общем, антураж для вербовки нового члена нашей организации в этом мире был создан весьма впечатляющий, и что самое главное – действенный. Но Великий Князь тоже был не мальчик – старый и матерый царедворец, поэтому тут главное было – не переиграть.

– Маша, как ты? Тебя не ранило?

Она чуть-чуть скривилась, по-женски давая понять, что все очень плохо.

– Все хорошо, Коля. Меня успели вынести и оказали помощь, хотя, как видишь, Сергей Иванович пострадал, спасая меня. Надеюсь, ты не думаешь, что это спектакль?

– Нисколько Маша. Когда в тебя стреляет в упор целый полковник, которого знаешь не один десяток лет, на жизнь начинаешь смотреть немного по-другому. Да и то, что вы мне недавно дали почитать, начинает раскрашиваться новыми красками… черными и красными.

– Хорошо, Коля, что ты с нами. Впереди много работы и династия должна быть крепка и едина, а кто будет думать иначе…

Она не договорила, но вот последний намек, на то что она лично не собирается церемониться с теми родственничками, кто пойдет против ее сына-императора, поняли все. Сюда как раз и укладывались недавние смерти самых активных Романовых, активно интригующих за смену правящей ветви семьи.

Великий Князь невесело усмехнулся, поняв прозрачный и весьма жесткий намек, но него просто не было выхода. Уже повернувшись ко мне, он заговорил.

– Сергей Иванович. Спасибо. Федора Артуровича и его солдат я уже поблагодарил за спасение моей жизни, а вот лично вас за вашу предусмотрительность хочу поблагодарить отдельно. Вы ведь открытым текстом напомнили мне про судьбу генерала Милорадовича и про выстрел Каховского. Может быть если б не было того выстрела, не было бы и бойни на Сенатской площади. А сейчас может быть вы своей выдержкой и предусмотрительностью удержали страну от очередной Смуты.

– Пока не удержал, только отсрочил. Но я все равно рад, что смог хоть как-то и вам помочь. Теперь, надеюсь, вы осознаете, выполнение какой задачи мы возложили себе на плечи? А теперь и вам придется участвовать в этой бойне за будущее России, как бы это высокопарно не звучало.

– Да. Тут не поспоришь. Цель достойная. Скажите, что мне теперь делать?

Я повернулся к Артемьевой.

– Катя, дай Николаю Николаевичу доступ к системе голосового оповещения и обсудите то что он будет говорить солдатам и офицерам. Я бы поучаствовал, но кажется в ближайшее время моя работоспособность будет весьма ограничена.

Артемьева кивнула в знак согласия.

Ну а потом я, удобно утроившись на дорогом диване, фигурально немного отошел в сторону, чтобы не мешать: все и так было обговорено. Да и как-то после нового ранения, опять начались головные боли и хотелось просто немного полежать, но и уходить в нирвану нельзя было – слишком уж серьезные события происходили и оставлять все на самотек как-то не хотелось. Еще надо было завтра перед местными журналистами в бинтах покрасоваться, показывая какие подлые заговорщики: «Новороссы воюют, спасают, а им тут всякие англофилы в спину стреляют». В общем маховик информационной войны раскручивался и раскручивался и завтра будет нанесен мощнейший комбинированный удар по противнику и на подходе был еще один шаг, который требовался чтобы весь этот проект имел какое-то будущее.

Артемьева несколько минут спокойно и почти без эмоциональных всплесков обсуждала с Великим Князем текст его речи, которую он сейчас должен произнести перед солдатами и офицерами гарнизона, и если прокатит, то было бы неплохо практику такого вот оповещения запустить хотя-бы по Петрограду и Москве, но для этого придется потрудиться, организуя по городам систему звукового оповещения, по аналогу с тем, что на момент начала Великой Отечественной войны существовала в СССР. И это будет намного круче и опаснее для наших оппонентов, которые постарались заранее взять под контроль все основные средства массовой информации, то есть газеты, в этом времени ничего другого нет. А тут такой вот рычаг влияния на народ, причем все это минуя многочисленные фильтры, которые как правило, искажают информацию в нужную для владельцев СМИ сторону.

Но пока у нас была стандартная система звукового оповещения из уличных громкоговорителей, раскиданных по периметру парковой зоны вокруг Аничкого дворца, ну и для приличия несколько внутренних динамиков расставили по самому дворцу, чтоб можно было оповещать и информировать персонал и охрану внутри здания.

Ну и наконец-то, подав питание на усилитель, Артемьева включила все звуковые каналы, и подвинув активный микрофон на подставке Великому Князю, нажала кнопку, на корпусе загорелся красный светодиод, и она ему кивнула головой: «Начинайте».

Николай Николаевич, Верховный Главнокомандующий, чуть бледный, после всего произошедшего, рывком подвинул себе микрофон и заговорил, твердо, жестко и спокойно, что было немаловажно.Истерику, страх, слабость такая аудитория почувствовала бы сразу и на обязательном понимании этого Катя, во время инструктирования Великого Князя, делала основной упор.

– Офицеры и солдаты Русской Императорской Армии. Матросы и офицеры Русского Императорского Флота. Гвардия! К вам обращаюсь я, Верховный Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич Романов. Данным мне правом хочу известить вас, что час назад в Царстве Польском, под городом Плоцк Государем Императором Всероссийским Николаем II и Кайзером Германии Вильгельмом II было подписано перемирие…

Если сначала он как-то был зажатый, то тут, видимо, не смотря на его преклонный возраст, сумел словить кураж и начал уже с вложением эмоций вещать про отвод германских войск с территории Российской Империи, про удары по османской Империи и уничтожению главных сил Турецкого флота, про то что русская армия дала достойный отпор тевтонам, и в этом сильно помогли новые могущественные союзники – новороссы, которые только помогали и не сделали ничего худого. Государь Император решил сохранить христианские души и, заключив перемирие, заставил германцев уйти с русской земли под страхом полного уничтожения.

Естественно это не понравилось тем, кто хотел бы, чтоб русские солдаты умирали за интересы англичан и французов и попытался натравить части Петроградского гарнизона и флотского экипажа на новороссов, тем самым вбив кровавый клин между нами и нашими, фактически единственными настоящими и верными, и, главное, могущественными союзниками.

Он сам, Великий Князь дома Романовых, Верховный Главнокомандующий поддался на уговоры изменников и привел войска к дворцу, где находится вдовствующая императрица, мать нашего императора…

В общем, как только пришла информация подтверждающая, что перемирие подписано, Николай Николаевич быстро смекнул, что после всего происшедшего, чтоб его не сделали крайним, надо срочно подняться, так сказать над ситуацией и быстренько все брать под свой контроль, во всяком случае на сколько ему позволят. Да и сам факт попытки его ликвидации, здорово взбодрил Великого Князя в нужную для нас сторону, и он начал работать с энтузиазмом и с энергией.

В итоге, он через громкоговорители дал команду немедленно арестовывать любого, кто будет требовать открыть огонь по защитникам Аничкого дворца, героям войны, солдатам знаменитой дивизии генерала Келлера и по верным союзникам России – новороссам. Всем подразделениям, учитывая мороз, срочно организоваться, заняться оказанием помощи раненным, тяжелых нести срочно во дворец, где им будет оказана помощь. Господам офицерам срочно выбрать делегатов, которым необходимо незамедлительно прибыть к главным воротам для получения текста Манифеста Государя Императора, и зачитать его личному составу, после чего, доложиться о готовности и следовать в места постоянной дислокации и ждать дальнейших распоряжений. Ну и под конец от себя добавил:

– Солдаты и офицеры. В нынешнем мире началась одна из самых кровопролитных войн в истории человечества. Сейчас, именно в эти минуты решается, останется Россия как сильное многовековое государство, или обескровленная войной, скатится в голод, холод и, что страшнее всего, в новую братоубийственную Смуту, к которой нас настоятельно подталкивают различного рода друзья и советчики, которые веками нас грабили и где за копейки скупали наши богатства, а где просто отбирали. Подумайте. Сейчас, здесь решается судьба России!

После того как он закончил и Катя отключила микрофон, в комнате повисла напряженная тишина. Все прекрасно осознавали, что сейчас произошло. Я переглянулся с Марией Федоровной, которая последние полчаса уже просто изображала больную, а сама четко контролировала все происходящее, поэтому, после того как я ей согласно кивнул, она сразу решила взять ситуацию под контроль.

– Коля, ты молодец. Умница. Хотя и наговорил много лишнего, но это твое обращение, поверь мне, будет достойно оценено и современниками, и потомками.

Таким образом, она чуть ли не открытым текстом ему сказала, что прогиб засчитан, что он теперь в нашей команде, и то, что он стоял во главе пришедших войск, ему никто вспоминать не будет. Ник-Ник это услышал, понял, и тут же закрепил договоренность с Марией Федоровной.

– Да, если честно, Маша, после всего того что я прочитал, дороги обратной нет. Теперь и тебя я полностью понимаю, и одобряю. Как вдовствующая императрица, ты пытаешься сохранить державу, как женщина, сохранить жизни детям и внукам.

Она чуть кивнула головой, давай понять, что тоже услышала и оценила.

– Но почему вы раньше меня не поставили в известность? – не удержался от наезда Великий Князь и тут же замер, увидев, как изменилось лицо Марии Федоровны. Она за несколько мгновений из добродушной, маленькой, слабой пожилой женщины преобразовалась в хищницу.

– Коля, а давай попросим Сергей Ивановича поднять архивы в его мире, и точно сказать, сколько в твоем окружении агентов наших союзничков, да и простых англофилов и франкофилов с золотыми погонами и аксельбантами хватает. Или тебе недостаточно, что тебя хотел застрелить полковник из твоей свиты? Только предусмотрительность и наших союзников, и Федора Артуровича, люди которого тебя закрыли своими телами, сохранила тебе жизнь. И по всему остальному – до нынешнего момента работали специалисты, как в мире будущего говорится, по секретным операциям, а сейчас настало время военных и политиков. Поэтому, Коля, давай оставим все претензии и будем заниматься тем, чем должны заниматься настоящие русские дворяне – защищать Родину.

Николай Николаевич ясно понял, что ему сказали, и особенно то, что НЕ сказали, поэтому не смотря на свой характер, смолчал и через несколько мгновений ответил.

– Конечно, Маша, ты права…

Но Мария Федоровна решила и тут оставить последнее слово за собой.

– Коля, наведи порядок в Петрограде и езжай к Николаю и помоги ему додавить Кайзера Вильгельма и его генералов.

И вот тут весьма и весьма честолюбивого генерала проняло от открывающихся перспектив. Ник-Ник был авторитетом и для Николая, и войдя в переговорную группу, он сможет проявить себя еще больше. Ну и по неким намекам новороссов он понимал, что англичанам и французам столетия переворотов, политических убийств и фактически открытого террора против высшей знати империи, никто забывать не собирается, а это значит новая война, но совершенно на другом уровне, другими силами и средствами. И именно германцам тут отводится роль пушечного мяса, а вот сливки как раз будут снимать русские. Перспективы колоссальные и Мария Федоровна только что намекнула, что и его допустят к этому пирогу, если будет хорошим мальчиком. И она продолжила, чтобы у Великого Князя не было других толкований.

– А то, как мне тут сообщили, Вилли вовсю пытается отодвинуть Никки и лично, без нас, начать общаться с Сергеем Ивановичем. У него теперь идефикс уговорить Новоросский Корпус помочь ему совладать с островитянами и лягушатниками. После того как на Черном море демонстративно уничтожили германский линкор «Геббен», Вилли не спит, и видит, как новоросские аэропланы перетопят британские дредноуты и германский флот открытого моря сможет нанести визит вежливости в Скапа-Флоу.

Ник-Ник с интересом выслушал и повернулся ко мне.

– А вы что думаете, Сергей Иванович?

Я не усмехался и вполне спокойно и выдержанно ответил.

– Помогать мы будем, конечно, но так без энтузиазма. Пусть воюют три-пять лет, избивают друг друга. Пусть Североамериканские штаты влезут в эту мясорубку. Если надо будет, точнее, когда надо будет, мы быстро прекратим все их судоходство по Атлантическому океану.

– И зачем это все? – он задал именно тот вопрос, который его волновал больше всего, да, и судя по глазам Марии Федоровны, ее тоже интересовал мой ответ, хотя мы на эти темы не раз говорили.

– Пусть истощат друг друга, набьют морды, потеряют кучу народа, как Россия в нашей истории. Ну а потом… Думаю, к тому моменту Россия уже будет другой, с мощной современной мобильной армией, которой не будет равных на всей планете. Поэтому, думаю, присоединение к Российской Империи Великого Царства Германского с его мощной промышленной базой будет весьма и весьма полезным для России.

В комнате опять повисла тишина, а я решил немного подлить масла в огонь.