Текст книги "Всегда война Часть 9 (СИ)"

Автор книги: Станислав Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)

Авиагруппа успела сделать за темное время суток три ходки, и вот только-только загрузившись снова натужно ревя двигателями штурмовики пошли на взлет. Чуть позже так же тяжело взлетели две Пе-шки, ну и последними стартанули истребители сопровождения. Истосковавшиеся по небу в затхлых бункерах нашего мира, люди просто получали ни с чем не сравнимое удовольствие от самого процесса. И это я видел лично, когда вышел к только-что севшему Архипову, который как раз, довольный как кот, обожравшийся сметаной, выползал из своего тюнингованного Як-а. Глаза. Горящие глаза человека о всем сказали. Рапорт, краткий рассказ, пояснения на интерактивной карте, беглый просмотр роликов, это все было нужно, но я и так понял, что мужик на своем месте и теперь за работу авиагруппы волноваться не стоило.

Наши гаубичные батареи навели жуткого шороху в германских порядках, а точность, мощность снарядов и смертоносность, на контрасте со слабенькими зарядами от «трехдюймовок», которые составляли основной парк артиллерии русской армии, вызвали панику, к тому же, расход снарядов был просто огромный, но ожидаемый, тут мы все качественно просчитали.

К утру к избиению изготовившихся к наступлению германских дивизий присоединились и русские артиллеристы, все активнее и активнее запрашивающие через делегатов связи воздушную корректировку. И я их тут прекрасно понимал: с нашей аппаратурой, работая с закрытых позиций по также спрятавшимся германцам, они чувствовали себя зрячими королями в мире слепых. Единственная проблема – беспилотников и операторов катастрофически не хватало. Заявки на воздушную разведку и корректировку, поступали практически со всех участков боевого соприкосновения и тут пришлось выносить этот вопрос на обсуждения с командующими армиями во время очередной видеоконференции, хоть как-то выбирая приоритетные направления.

Дане Великому пришлось распотрошить свои отряды, вплоть до того, что на отдельные участки отправлялся всего один оператор с дроном и с запасом заряженных аккумуляторов, естественно в сопровождении усиленной охраны.

К обеду ситуация стала проясняться. В поддавки с нами никто играть не собирался, и немцы и в этом времени подтверждали свою репутацию стойких и опасных вояк и как могли жестко огрызались и даже пытались на нескольких участках пойти в наступление.

Методичные бомбардировки неизвестными, но очень эффективными и очень быстрыми самолетами с андреевскими флагами, тоже делали свое дело. Опираясь на опыт многих войн, стараясь находиться как можно меньше в зоне поражения гипотетической ПВО, штурмовики заходили на цели на бреющем полете и либо высыпали из контейнеров десятки 82-мм мин, либо лупили со всех стволов, нанося жуткие потери и тут же скрывались. А верх мастерства, когда один из германских офицеров решил бросить целый кавалерийский полк в убийственную атаку, резонно предположив, что эти неуязвимые дьяволы по своим бомбить не будем, то пока они выходили, готовились, строились, штурмовики им устроили стандартную карусель, попеременно заходя с разных направлений выкашивая целые ряды кайзеровских кентавров.

Наш связист, который и подал панический сигнал о наступлении германской кавалерии на потрепанный пехотный полк, который вот-вот побежит, все это заснял и потом видеозапись в высоком качестве отправил на сервер. Что характерно, через полтора часа эту запись уже просмотрели в Петрограде, Катька Артемьева постаралась, и члены императорской семьи так прониклись увиденным, что к двум часам дня капитана Архипова за его художества в небе уже ждал какой-то сверхпочетный орден.

На участке фронта, где оборонялась наша 50-я пехотная дивизия, командир германского корпуса, резонно предположил, что все наши средства поражения дистанционные и мощные, поэтому лучшая защита, это сократить дистанцию с русскими войсками и дал команду атаковать, как можно быстро и массово, ну немцы поперли, как лемминги. Причем острие удара пришлось на весьма потрепанный в недавних боях 199-й пехотный полк. Дошло до того, что тамошний делегат связи чуть ли не затребовал вызов огня на себя, хорошо, на соседнем участке работал «Орлан» и успели глянуть более подробно, подключили артиллерию и авиацию, и когда стало понятно, что в этом месте готовится реальный мощный прорыв, который немцы готовили еще до этого, дал команду Пе-шкам сбросить парочку ОБДАБ-500 (бомбы объемного взрыва) из стратегического запаса, уж больно немцы лезли как наскипидаренные.

Результат – крупная, активная группировка немцев, способная нам доставить кучу неприятностей была помножена на ноль и можно было сказать, что фронт в этом месте стабилизировался.

К этому же времени стало известно, что на отбитой немцами у русских несколько дней назад железнодорожной станции Влоцлавск скопилось несколько эшелонов с войсками и боеприпасами, поэтому туда пришлось опять отправить оба Пе-2 с грузом фугасных авиабомб, которые они вполне удачно вывалили – взрыв был такой силы, что его было слышно за много километров, даже у нас, в окрестностях Плоцка, что, судя по перехваченным сообщениям из штаба 9-й армии командующему фронтом вызвало настоящую панику. Очень весело было читать как Макензен и Гинденбург истерили и пытались выработать хоть какую-то стратегию, ведь уже к обеду всем было понятно что в игру открыто вступили пришельцы, методично уничтожающие всю цепочку управления германских войск на этом участке фронта.

Сидящий все это время чуть в сторонке полковник Лукичев скучал и завидовал летунам черной завистью, но держался, прекрасно зная, что придет и его час. Поэтому на перенесенном с обеда на два часа дня совещании с командующими армиями, было принято решение нанести отвлекающий контрудар силами 50-й пехотной дивизии, как раз получившей свежее пополнение, усиленной танковой ротой и мотострелковым взводом из состава сводной бригады Экспедиционного корпуса. Основная задача, разгром заслонов из остатков 36 резервной дивизии, продвижение на северо-запад, освобождение небольшого городка Коваль и выход на железную дорогу, с последующим продвижением на Влоцлав.

При этом для усиления сводной механизированной группе, которую должен будет возглавить майор Васильев, в поддержку выделяется дежурное звено штурмовиков и одна из буксируемых автотранспортом гаубичных батарей М-30 из будущего. Ну плюс к этому остается еще вся штатная артиллерийская бригада 50-й дивизии, в которой после интенсивных боев осталось не меньше тридцати штатных трехдюймовых пушек.

Единственная проблема, очень схожая с той же русско-японской войной – для легендарной трехдюймовки практически не было фугасных снарядов, в основном осколочные и шрапнель. Начало операции было назначено на пять часов вечера – времени как раз достаточно для переброски частей НЭК на исходные рубежи и проведения более точной и детальной разведки. Поэтому с трех часов дня один из «Орланов» нарезал круги по всему пути будущего маршрута.

После начала наступления 50-й дивизии, прямо за ней, в образовавшийся разрыв в обороне немцев заходила конно-механизированная группа генерала Келлера и углубившись на пятнадцать-двадцать километров должна была развернуться на юг и пройти по тылам германских частей, полностью нарушая всю систему снабжения и управления. В это же самое время, основные подразделения отдельной бригады НЭК, под командованием полковника Лукичева, подкрепленные двумя полками 26-й пехотной дивизии наносят удар со стороны города Ходов в сторону Ходеи, навстречу конно-механизированной группе генерала Келлера, тем самым осуществив окружение семи германских дивизий, ну а дальше начинается операция «Дихлофос».

Прошло несколько томительных часов подготовки к операции, выдвижению частей к рубежам атаки, проработкой маршрутов, анализа результатов воздушной разведки, и организации материально-технического обеспечения всего процесса.

И тут как снег на голову, это пришедший на сервер видеофайл с записанным видеообращением Императора Николая II к офицерам и солдатам 1-й и 2-й армий Северо-Западного фронта. Вот ведь неуемная Артемьева, ну точно за чашкой чая поделилась такими инновациями с женсоветом и в Петрограде загорелись таким образом пропиарить императора. После просмотра, я понял, что изначально идея, в принципе, и не очень-то и плохая, а под руководством Катерины и Марии Федоровны, получилось очень неплохо. Но вот то что вдовствующая императрица как-то уж слишком увлеклась информационными технологиями нашего мира, и это немного начинало напрягать, так как на этом поле, в будущем, мы хотели сработать сами.

Николай на экране было хорош. Он, простом мундире, но со всеми наградами, находился в окружении детей, рядом сидели императрица и вдовствующая императрица, тем самым показывая единение, и то что его слова, его эмоции поддерживают все члены императорской семьи.

Качественная съемка, великолепный студийный звук, все это наводило на мысль, что было использовано профессиональное оборудование, да и текст прописан очень неплохо, даже меня пробрало. Император хвалил героев, жалел раненных, скорбел о погибших, и с грустью очень явно намекал на нечистоплотность союзников, которые, как всегда, свои военные поражения старались отыграть кровью русского солдата.

Ой как сильно, молодец, раз решил вот так рискнуть, значит женсовет его все-таки додавил, ну и наверно сказались видеозаписи боев, особенно того ролика, где после применения ОБДАБов озверевшие пехотинцы 199-го полка пошли в штыковую атаку и перебили остатки наступающей 36-й резервной дивизии.

Посовещавшись с Дегтяревым и Лукичевым мы, все-таки сбросили файл в штабы армий. После просмотра ролика Ренненкапмфом и Шейдеманом, ну другими допущенными офицерами, мы уже не сомневались, что в этот мир, благодаря нам, зашло мощнейшее оружие, оружие пропаганды.

Штабные офицеры прониклись, просматривая видеоролик на больших мониторах. И я представлял, как оно все выглядело – мониторы 4К и видеофайл с таким же потоком, была видна каждая черточка, каждая волосинка, морщинка на лице императора и это создавало ощущение, что Николай II вроде как разговаривает с каждым в отдельности находясь рядом, на расстоянии вытянутой руки.

Командующие армиями выпросили разрешение показать это обращение всем штабным офицерам и ради этого мониторы вынесли в большую комнату и несколько раз уже для большей аудитории прокрутили видеообращение. Опять мощнейший эффект, в итоге, видеообращение было сброшено на тактические планшеты всем делегатам связи в частях обеих армий с рекомендацией показать, как можно большему числу офицеров и солдат.

В определенное время 50-я дивизия к наступлению полностью подготовиться не успела, Васильев пытался довести офицеров 199-го полка основные правила взаимодействия пехоты и танков. Поэтому атака была отложена на час, но зато потом с нескольких камер мы могли наблюдать как десятка Т-34 с бегущими за ними, как положено по уставу, на расстоянии ста-ста пятидесяти метров пехотинцами, рванули в сторону германских укреплений.

Трансляция шла и в штабы армий и там тоже оценили эффективность танков с противоснарядной броней, на широких гусеницах, с трехдюймовой пушкой на борту. Германцы реально ничего не смогли противопоставить. Несколько пушек, спешно открыто выставленные на прямую наводку, попытались пострелять по активно маневрирующим мишеням и сделав максимум по два-три выстрела, быстро были уничтожены.

Танки Васильева, с коротких остановок подавив все пулеметы, не дойдя метров сорока до окопов и укреплений противника, чтоб не могли докинуть гранаты, начали методично из пушек и бортовых пулеметов давить любое сопротивление, позволив русской пехоте без потерь догнать машины и прикрываясь их броней, подобраться максимально близко и приготовиться к основному рывку.

Несколько секунд, и почти синхронно в окопы полетели гранаты и, после того как германские укрепления заволокло дымом взрывов, солдаты, яростно крича, стреляя из винтовок во все что двигается, ворвались на первую линию обороны. Короткая яростная схватка, и просто переколов всех выживших немцев штыками, двинулись дальше. Из командирской башенки Т-34 майор Васильев с интересом наблюдал, как папахи русских пехотинцев стали заполнять германские окопы, быстро растекаясь по ходам сообщений.

Глава 10

Осеннее неласковое солнце уже село и сразу резко стала падать температура и холодный влажный воздух пронизывал до костей. С тыла, из-за небольшой рощицы, нарастал странный низкий, утробный гул, многочисленных работающих двигателей, сопровождаемый каким-то металлическим лязгом. К ним приближалось нечто механическое, мощное, тяжелое и создавалось такое впечатление, что земля под ногами немного начинается подрагивать. С учетом всех странностей последних суток, солдаты уже не дергались, как ночью или утром, а весело и уже без обреченности, как это было вчера, подшучивали друг над другом и вопросительно поглядывали на недавно назначенного командира роты, капитана Дорошева, который неплохо отметился в недавнем бою.

Почему-то Алексей не сомневался, что это очередное проявление вмешательства пришельцев, которые наконец-то проявили свою силу и мощь, слишком уж в последнее время новороссы наворотили дел…

После того памятного случая на дороге, когда выдающие себя за радиотелеграфистов пришельцы играючи перебили целый кавалерийский полк, Дорошев вполне осознанно ожидал в ближайшее время каких-то неожиданностей, связанных с таинственными и могущественными новороссами.

Да и Алексей Марченко, его сослуживец по Невскому пехотному полку, пропавший без вести в болотах Восточной Пруссии и внезапно появившийся возле пришельцев тоже вызывал живой интерес. В армии давно ходили истории, что тогда, на радиотелеграфы армии Самсонова приходили телеграммы от неизвестного абонента, с предупреждениями что вся переписка читается германской разведкой. Теперь то понятно, что это новороссы так пытались вмешаться, но кто ж их тогда бы стал слушать, но сейчас все по-другому. И убедило его, что стоит скоро ждать неожиданностей новость, от одного приятеля, что Лешку Марченко видели в штабе 1-й армии, прямо возле Ренненпкамфа, где он чувствовал себя вполне вольготно, что никак не вязалось с его капитанскими погонами.

Как профессиональный военный у кого в роду практически все мужчины носили офицерские погоны, он прекрасно понимал, что сейчас, на этих польских землях развернется очередное кровавое сражение этой войны, а с учетом того, что у него в роте большинство солдат были в основном мобилизованные из свежего пополнения, капитан немного скептически рассматривал свое будущее. 199-й Кронштадтский пехотный полк, куда вместе с привезенными солдатами попал Дорошев, входил в состав 50-й пехотной дивизии и в недавних боях в районе Влоцлавска понес серьезные потери, хотя и отступил в полном порядке, поэтому после прибытия пополнения многие офицеры, прибывшие для закрытия появившихся вакансий, были в основном новичками, не нюхавшими порох, и естественно еще плохо знали друг друга.

Но все изменилось вчера вечером, когда, германцы перед наступлением дали русским войскам чуть ли не сутки на укрепление позиций, пока сами подтягивали резервы и концентрировали силы. Его, как и остальных офицеров вызвали в штаб полка на какое-то расширенное совещание. Оставив вместо себя командира первого взвода, Дорошев почти не опоздав прибыл в командирскую палатку и сел в сторонке, рядом с командиром своего батальона.

Он шепотом спросил в чем дело, но и тот терялся в догадках, что немного нервировало и это касалось состояния всего офицерского состава полка.

Прошло несколько томительным минут и в палатку ворвался вихрем командир полка, полковник Христиани Александр Григорьевич, как запомнил Дорошев.

– Господа офицеры! – подал команду начальник штаба полка, как самый старший офицер среди собравшихся. Все вскочили, но командир полка, видимо был в смятении поэтому просто махнул рукой, мол «вольно».

– Вольно! – вновь подал команду начальник штаба и все снова расселись по своим местам.

Из-за спешки при отступлении и формировании новой линии обороны, полковник Христиани еще не успел хорошо познакомиться с вновь прибывшими офицерами, но то, что Дорошев имел боевой опыт и успел повоевать в Восточной Пруссии несколько выделяло его из общей массы пришедших для пополнения офицеров.

(От автора. В реальности на момент событий командир 199-го Кронштадтского полка Александр Григорьевич Христиани уже был мертв, погиб в бою, как настоящий русский офицер. Именно в этом сражении 1 ноября 1914 будучи раненным при артиллерийском обстреле, полковник Христиани поднял солдат в штыковую атаку и был смертельно ранен во время рукопашной схватки. Волею автора просто хочу ему дать новую жизнь, как в более ранних книгах дал жизнь генералу Карбышеву, такой уж он авторский произвол).

Полковник Христиани явно нервничал и пройдясь перед сидящими офицерами, наконец-то остановился и заговорил.

– Господа, случилось невероятное событие. На фоне тяжелых боев и нашего отступления, это может быть тем известием, что поднимет настроение всем присутствующим.

Он сделал паузу.

– Только что стало известно, что на нашей стороне в войну вступает Новоросский Экспедиционный Корпус, причем это происходит здесь и сейчас. Как я понял со слов адъютанта командира дивизии, с которым только что имел возможность лично беседовать, боевые части новороссов уже прибыли на фронт и начали разворачиваться в непосредственной близости от нашей позиции, чтоб помочь отбиться от завтрашнего наступления германцев.

Офицеры полка, услышав такую новость удивленно, кто восторженно, кто скептически загомонили, а кто-то вроде того же капитана Дорошева, который знал чуть больше чем остальные, старались отмалчиваться.

Но, тем не менее, что-то Алексея дернуло, и он решил задать вопрос.

– Господин полковник, разрешите обратиться, капитан Дорошев.

Тот несколько удивленно, смотрел на вставшего офицера, но, вспомнив, что видит перед собой фронтовика, кивнул головой.

– Конечно, капитан, спрашивайте.

– В какой форме будет происходить эта помощь, ведь, насколько я слышал Командующий этим корпусом во всеуслышание утверждал, что не приемлет эту войну и не позволит его экспедиционный корпус втянуть в боевые действия.

– Хм, хороший вопрос. Я думаю, на него лучше ответит представитель новороссов, делегат для поддержания связи, старший сержант Новожилов.

Как только он это сказал, полог палатки откинулся и в нее вошел человек в необычной пятнистой одежде, четко подтверждающей его чуждое происхождение.

Пятнистые брюки, высокие шнурованные черные ботинки на толстой ребристой резиновой подошве, темно-зеленые накладки на коленях, видимо для защиты их при падении, такой же расцветки пятнистая куртка поверх которой была надета необычная кираса, обтянутая той же пятнистой тканью со множеством подсумков, в которых находились явно необходимые для боя вещи. Сейчас он был в черном берете, но на левом боку у него находился ловко пристегнутый шлем, обтянутый пятнистой тканью, а справа, стволом вниз, висел необычной формы карабин, с изогнутым магазином.

Полог палатки еще раз откинулся и за спиной новоросса, уже привычно стали два кавалериста, и судя по вензелям у них на погонах, относились они к кавалерийской дивизии генерала Келлера, которая с некоторых пол считалась очень особенной, так как все, кто там служил проходили какое-то обучение у пришельцев.

Зашедший новоросс, представленный старшим сержантом, стоял спокойно, оглядывая сидящих перед ним офицеров и чтоб начать разговор, чуть кивнул головой в знак приветствия и проговорил:

– Господа офицеры, рад познакомиться с вами…

Долго рассусоливать новоросс не стал. Не смотря на вроде как скромное звание старшего сержанта, то есть унтер-офицера, судя по разговору он себя чувствовал вполне вольготно со всеми офицерами, да и по постановке фраз и по словарному запасу казался очень образованным и культурным человеком, единственное, что резало слух, что он командира полка несколько раз назвал «товарищ полковник» и в его речи присутствовало очень много англицизмов.

По поводу «товарища полковника», он попросил прощения и объяснил, что в их мире они все так обращаются друг к другу, даже к генералам, и ничего плохого в этом не видит, но попытается себя контролировать и не давать повода соратникам из Русской Императорской Армии для недовольства.

Затем начался инструктаж и опрос. Он вызывал командиров рот и батальонов, тщательно расспрашивал, где находятся их подразделения, что знают про позиции германцев и все услышанное быстро зарисовывал схемами в необычном устройстве, напоминающем собой книгу.

Особенно много времени он посвятил артиллеристам, из приданной полку батареи из состава 50-й артиллерийской бригады. Долго и тщательно обговаривал порядок связи, взаимодействия, объяснял, что у них есть технические средства, которые позволят стрелять с закрытых позиций и получать быструю и качественную корректировку. Потом, до самой темноты ходил по позициям, привлекая всеобщее внимание своим внешним видом, периодически прикладывая к глазу какой-то предмет, оказавшийся очень точным дальномером и занося данные в свою необычную книгу.

На этом все вроде закончилось, ну разве что ночью в небе кто-то слышал странное жужжание, но около двух часов ночи прибежал вестовой с известием от командира батальона, что сейчас начнется артиллерийский удар новороссов по германским позициям.

И действительно загрохотало, еще как загрохотало. Откуда-то сзади стреляли тяжелые пушки и звук разительно отличался от сравнительно легких хлопков привычных для русской армии «трехдюймовок».

И тут же со стороны германских позиций послышались ослабленные расстоянием глухие звуки разрывов, сопровождаемые заревом начинающихся пожаров. Вдруг над лесом, за позициями противника, где от русских наблюдателей скрывался полковой обоз поднялся огромный огненный шар – взорвался склад боеприпасов. Чуть позже к общей артиллерийской стрельбе присоединилась и батарея, приданная для усиления 199-го полка, правда стреляла нечасто, но как-то деловито, вглубь обороны противника, что говорило о том, что пришельцы дают четкие указания куда и по кому стрелять, сильно не растрачивая снаряды. Но, конечно, их тяжелые орудия производили впечатления, а чуть позже в высоте послышался громкий рев летательных машин, и на германские укрепления полились огненные струи похожие на стрельбу из пулеметов зажигательными или целеуказательными пулями, но намного громче и смертоноснее, по району, где как раз скапливалась германская пехота, готовящаяся рано утром атаковать русских.

Рассвет солдаты и офицеры встретили абсолютно не выспавшимися в окопах, вглядываясь в отступающую тьму, которая постепенно открывала огромную картину жуткого разгрома германских частей. Было видно, как с той стороны до самого горизонта в небо поднимаются многочисленные дымы, говорящие о большом количестве пожаров, что являлось явно результатом ночного удара новороссов.

Но грохот канонады не прекращался и уже ближе к обеду русские офицеры и солдаты увидели сглаженные силуэты аэропланов пришельцев. На большой скорости они подлетели к какой-то цели, отдаленной километров на пять от линии боевого соприкосновения, и стремительно атаковали. Сделав несколько заходов и оставив после себя новый столб дыма, развернулись и, сделав круг над их окопами, продемонстрировав нарисованные андреевские флаги, покачав крыльями под радостные крики солдат, улетели куда-то на север. Дорошев, как и все образованные люди увлекающийся авиацией и перед войной писавший рапорт о переводе в воздухоплавательный отряд, с грустью вздохнул. То, что он только что видел в воздухе так отличалось от привычных аэропланов, как крестьянская телега от дорого германского авто.

Вот теперь, после такой демонстрации мощи, настроение у всех резко поднялось. И даже попытка германской пехоты при какой-то жалкой поддержке, выжившей после ночного разгрома артиллерии, показалась несерьезной – постреляв и оставив в поле человек двадцать убитыми немцы отступили.

Сержант Новожилов, которого теперь в окопах встречали радостными возгласами, как раз находился в окопе, примостив на спине вещевой мешок, из которого выглядывал длинный штырь антенны переносного радиотелеграфного аппарата, с помощью которого, как оказалось, он мог в любой момент связаться и с артиллерией, и с боевыми аэропланами и запросить помощь.

Но, как оказалось, попытка германцев атаковать, была всего лишь разведкой боем и вот теперь началось настоящее наступление.

Треск винтовочных выстрелов и стрекот пулеметов с флангов наполнили русские укрепления, появились первые раненные и звук боя дополнился стонами и криками.

За спиной почти беспрерывно захлопали «трехдюймовки» и перед идущей в несколько рядов немецкой пехотой начали вспухать белые облачка вышибных зарядов шрапнели.

Падающие десятками на землю солдаты не смутили германское командование и немцы с открытыми ртами, что-то бешено крича, перешли на бег и ринулись к русским укреплениями и было их очень уж много.

Пулеметы захлебывались и замолкали один за другим, солдаты Дорошева, яростно передергивая затворы винтовок, стреляли с максимальной скоростью, прекрасно понимая, что стоит на кону. Но все новые и новые колонны германской пехоты выходили на поле и присоединялись к бегу.

Новоросс, наблюдая за этой картиной, что-то уже буквально кричал в небольшую коробочку с кнопкой, прикрепленной свернутым пружинкой проводом к переносному радиотелеграфу у него за спиной и тыкая пальцем в свою необычную книгу.

Несколько мгновений и среди бегущих немцев начали вставать исполинский земляные столбы взрывов тяжелых гаубичных снарядов явно корпусной артиллерии, но и это не останавливало немцев, которые уже наверно перешли ту грань, отличающую живого от мертвого и без разбора, по трупам своих же соратников как тараканы лезли вперед, постепенно теряя все человеческое. И к ним все так же присоединялись все новые и новы цепи пехоты, и казалось, что этот поток будет бесконечным.

Новоросс, явно не теряя самообладания, продолжал смотреть на все это, продолжал что-то докладывать своему руководству. Прошло несколько томительных, наполненных взрывами, криками и трескотней винтовок, минут и над полем снова раздался рев четверки аэропланов пришельцев, которые прямо сходу открыли плотный огонь из автоматических пушек и пулеметов, пройдя так два раза, выкашивая целые просеки, но и этого оказалось было недостаточно. Аэропланы сделав круг, резко отвернули в сторону и стали набирать высоту, как-бы освобождая место чему-то более серьезному и смертоносному и догадка капитана немедленно подтвердилась.

Над полем, на высоте чуть больше полукилометра, появился аэроплан, размером чуть побольше и уже двухмоторный, но такой же обтекаемый и прекрасный в своем совершенстве, как и все остальные летающие машины пришельцев, и что-то сбросил. Стоящий невдалеке новоросс во все горло заорал:

– Прячься! «ОБДАБ» летит!

И побежал вдоль окопа, хватая за воротники солдат и скидывая их с бруствера. Дорошев быстро понял, что сбросили что-то мощное и смертоносное и стал делать то же самое, хватать за воротники и скидывать с бруствера стреляющих солдат, краем глаза наблюдая за падающим снарядом.

Предмет, по форме чем-то напоминающий каплю, устремился к земле, но недалеко от поверхности у него открылся маленький парашют, и падение превратилось в быстрое планирование. Но и в таком виде авиационный снаряд преодолел за несколько мгновений расстояние до земли.

Яркая вспышка и практически в центре людской массы атакующих немцев на мгновение вспыхивает огромный огненный шар, сильнейший грохот и мощная плотная ударная волна, поднявшая пыль, даже на таком расстоянии скинула солдат в окопы.

Дорошев, ноги которого сами подогнулись и сидел на дне окопа и тряс головой пытаясь хоть как-то прийти в себя, хотя на ум ему пришла парадоксальная мысль, а что там с германцами, попавшими в самый центр взрыва. Поднявшись на ноги и выглянув из-за бруствера, он ошарашенно смотрел как над полем поднимается огромный огненный гриб.

Капитан повернул голову, почувствовав движение рядом и с удивление увидел стоящего рядом новоросса, который радостно скалился и от избытка чувств закричал во всю глотку:

– Вот вам, козлы! Знай наших!

Прошло несколько мгновений и опять раздался грохот и такой же огромный гриб поднимался уже чуть дальше от линии окопов, где, по идее должны были концентрироваться части второго эшелона, вводимые при прорыве обороны.

Новоросс что-то придумав, скинул рюкзак со своим грузом почти прямо на руки подбежавшему к нему охраннику и закричал Дорошеву прямо в ухо.

– Круто пожгли тевтонов! Капитан, пока «фрицы» не очухались, давай поднимай людей в штыковую атаку, бегом! Сейчас им, сукам, и за концлагеря, и за Танненберг вломим! Вперед!

И выхватив из одного из подсумков нож, начал его в качестве штыка крепить на ствол своего карабина.

Дорошев несколько мгновений смотрел, как новоросс взбирается на бруствер, сам полез за ним, схватив винтовку убитого солдата, с примкнутым штыком, крикнув, «Вперед! В атаку!», побежал за пятнистым пришельцем, который видимо сам, почувствовал кураж и бесстрашно бежал навстречу врагу.

Прошло несколько мгновений, и капитан услышал рядом топот солдатских сапог, повернув голову, увидел, как на всем протяжении русских окопов выскакивают солдаты и офицеры, и с яростным криком бегут в штыковую атаку.

Оглушенные и деморализованные немцы, кто хоть как-то был в состоянии, поднимали руки, но большинство врагов озверевшие солдаты походя перекололи штыками и ворвались на позицию германцев, где сцепились с последним резервом, который частично пострадал от авиационного удара.

Драка была яростная. Мельком капитан видел, как два дюжих охранника-кавалериста просто тащат на себе новоросса, который упирается и пытается снова броситься в бой, но что было дальше, он помнил плохо. Рев, удары прикладом, блоки, уколы, короткие, длинные, с проворотом, выворачивая кишки, и снова удары…

Дорошев пришел в себя сидящим на станине, лежащей на боку германской гаубицы. Рядом лежала окровавленная винтовка, а сам он пытался дрожащими руками как-то раскурить помятую папиросу.

Рядом стоял полковник Христиани, без фуражки, прижимая какую-то тряпку к окровавленной голове, но к его чести, он не терял силы воли и уверенным голосом кричал и раздавал команды.

Солдаты, быстро отошли от горячки боя и уже тащили со стороны немецких окопов станковый пулемет MG-08 на треноге и коробки с патронными лентами, готовясь отразить контратаку противника, если она конечно последует. Чуть позже подтянулись солдаты из русской пулеметной команды, занимая новые позиции.