Текст книги "Всегда война Часть 9 (СИ)"

Автор книги: Станислав Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

– Оружие?

– Тоже не стали сильно выпендриваться. Так, на виду, у всех «мосинки», карабины, как положено, а так для усиления ребята поголовно взяли ППШ, решили навороченными «калашами» лучше не светить.

– Правильно. А пулеметы – «дегтяри»?

– Думали, но в итоге взяли в качестве «станкачей» Максимы из 42-го года, они там более доработанные, ну и прихватили немецкие MG-34, которые ты еще в 41-м натаскал на склады. Машинка тоже мощная, жесткая, по немцам и полякам в самый раз будет. Да и на один из грузовиков ЗУ-шку поставили, так вообще на крайний случай, вдруг попытаются с аэропланов атаковать. На такое барахло тратить «иглы» глупо, да может и головка наведения эти тарахтелки просто и не захватит.

Я задумался, прокручивая в голове полученную информацию.

– Ну, вполне трезвое решение…

Черненко усмехнулся. И уже доверительно спросил.

– Все-таки решили открыто вмешаться, Сережа?

Я чуть скривился.

– Пора зубы показать, а то, я смотрю, нас начали на прочность пробовать. Вот надо подкинуть им новые данные, чтоб затихли, переосмысливая действительность, и дали нам время двигаться дальше.

– И что будете делать?

– Ну, Кайзеру приглашение пообщаться в частном порядке Мария Федоровна передала, но он что-то начал носом крутить, видимо утекло и проамериканское лобби вылезло. Вот мы точечно и вломим тевтонам, чтоб знали на кого можно фыркать, а к кому надо радостно повизгивая нестись со всех лап, если позвали.

– Судя по географии разброса маяков, замысел у вас глобальный.

– Ну так и мы не хухры-мухры, а серьезная организация.

Черненко усмехнулся и сразу как-то помолодел.

– Сережа, я тут немного засиделся…

– И?

– Когда влымывать будешь, позови меня, старика.

– Развеяться хочется?

– И это тоже, но как-то серьезные эпохальные дела мимо проходят.

– Договорились. Тем более мы тут чуть ли не войсковую операцию устроим бригадного или даже дивизионного уровня планируем, поэтому тут вам и Лукичеву, как армейцам, придется порулить.

– Ну, смотри, ловлю на слове.

– Ну вы ж знаете меня…

– Знаю. И…

Зашипел шумодав радиостанции. Выслушав доклад, Черненко прокомментировал.

– Все готово, патрули выслали, вовсю уже изучают пути движения.

Я посмотрел на часы.

– Буквально еще десять минут, ждем включения портала, с той стороны должны сюда консультанта по Первой Мировой и по Гражданским войнам прислать.

– Ой, как интересно, и кого это ты привлек?

– Генерал Беляев из Парагвая. Слышали про такого?

– Слышал конечно, серьезный и правильный мужик… был.

– Вот-вот. Ему и так недолго осталось, а так вторую молодость получит. Будет при Марии Федоровне как консультант и как человек, который на себе испытал и предательство «союзничков» и в Первую Мировую и в Гражданскую, и про большинство генералов знает много чего, то пусть будет рядом. Как показывает практика, наши базы данных и мемуары современников не всегда объективны. Думаю, человек с его стержнем, зубами вцепится, но сделает все, чтоб не допустить Смуту. Пусть с месяц здесь покрутится, а потом подберет у себя в Парагвае два-три десятка детей эмигрантов, готовых повоевать за свою родину и из них будем здесь формировать костяк чистильщиков.

– Это ты на случай если сюда все же пролезут ребята Берии?

– Да. Нужно им создать потенциальный идеологический противовес, ну а мы, в случае чего, будем над схваткой.

Опять смешок.

– Да уж, Сережа, теперь понятно, как ты в «биг-боссы» пролез, мозги у тебя работают. Теперь понятно, что это не случайность.

Все дальнейшие события прошли вполне буднично. Опять открылся портал, оттуда выгрузили несколько габаритных платформ с грузом для базы, обратно же отправили очередную, главное проверенную и расфасованную партию продуктов. И почти совсем незаметно в сопровождении одного из бойцов охраны в этот мир по пандусу спустился невысокий пожилой, седой мужчина с усами в скромном чистеньком черном костюме, с саквояжем, в котором, видимо, лежал минимальный дорожный набор и, главное, о чем мы его попросили, альбомы с личными фотографиями.

Как бы он ни пытался сохранить невозмутимость, даже невооруженным взглядом было видно, как он волнуется. Так как время уже поджимало, я сам подошел к нему.

– Добрый день, Иван Тимофеевич, добро пожаловать в 1914-й год.

Он как-то несмело улыбнулся, все еще находясь в шоке от необычности всего происходящего вокруг.

– Хорошо, поговорим в дороге. Нас с вами уже ждут в Аничковом дворце, давайте размещайтесь в «Тигре». Это, вот эта бронированная машина…

Потом была монотонная дорога. Колонна, на сравнительно небольшой скорости, ну как для нас выходцев из двадцать первого века, продвигалась к Петрограду, проходя контрольные точки. Сидящий впереди Санька Артемьев, который уже фактически жестко был назначен ко мне начальником личной охраны, без своих обычных хохмочек, напряженным голосом вел радиопереговоры с патрулями и передовыми группами. Один раз даже пришлось остановиться и срочно менять направление движения – выявили неизвестную группу на пути следования колонны.

Уже когда въехали в Питер, и подъезжали к Аничкову дворцу, Черненко доложился, что казачки Келлера четко сработали и взяли очень интересную группу «грибников». Даже пострелять пришлось и одного из казаков отправили в реанимацию в наше время, уж слишком серьезно его зацепило, но взяли одного из боевиков, напрямую замыкающегося на Савинкова. Да он был не один: прихватил для массовки молодое мясо, несколько вооруженных солдатскими наганами студентов, которых сразу бросил на убой, под казачьи шашки, когда понял, что их обнаружили. Да и сам он стрелял весьма неплохо, и только получив пулю в плечо от нашего снайпера из группы захвата, был взят и обезврежен.

Вот на такой вот не совсем позитивной волне мы заехали на территорию Аничкова дворца, и в сопровождении уже местной усиленной охраны пройдя через центральный вход, поднялись по широкой лестнице на второй этаж, где размещались рабочие апартаменты вдовствующей императрицы.

По дороге встретились несколько неизвестных людей, явно простых посетителей, которые сразу отходили в сторону, пропуская нашу процессию, с огромным интересом наблюдая за гостями хозяйки дворца. Они прекрасно понимали, что видят перед собой легендарного главу Новороского Экспедиционного Корпуса. Пара встречных военных даже отдали честь, на что я на автомате ответил, привычно вскинув ладонь к виску, благо черный морпеховский берет был все еще на мне.

Зайдя без задержки в просторный кабинет через предупредительно открытые секретарем двери, я мельком отметил двух казаков охраны, которые чинно сидели в приемной и мы наконец-то оказались в обществе нужных нам людей.

В комнате помимо вдовствующей императрицы находилась и Великая Княгиня Ольга, а вот Александра Федоровна, нынешняя императрица российская задерживалась. Мой приезд и примерное время прибытия заранее оговаривалось, правда это до последнего момента была секретная информация, но мы все так подгадали, чтоб именно в этот момент оказаться в этой комнате.

Я четко отдал честь и поздоровался с присутствующими дамами и, дождавшись аналогичного приветствия, сделал шаг чуть назад.

– Позвольте представить вам человека, который всей своей жизнью доказал право называться человеком чести. Генерал-майор Беляев Иван Тимофеевич. Вы…

Я повернулся к княгине Ольге:

– Ольга Александровна недавно были у него в гостях, в Парагвае в 1942-м году.

Ольга улыбнувшись, видимо вспомнив умопомрачительные запахи и вкус свежих, экзотических фруктов.

– Конечно, как же я могла бы забыть такого гостеприимного хозяина, про которого даже потомки, через десятки лет помнят и считают очень достойным человеком. Добрый день, Иван Тимофеевич, я очень рада, что вы согласились прибыть в наш мир и присоединиться к нашему делу.

Ольга сделал шаг к генералу, и протянула руку. Чуть ли не дрожащий от напряжения и от нахлынувших чувств Беляев сделал шаг навстречу, осторожно наклонившись и коснувшись губами руки русской принцессы, поднял голову и в его глазах все присутствующие увидели слезы. Это смотрелось очень серьезно, если можно так сказать. Боевой генерал плакал.

– Ва..а..ше императорское высочество… Ваше императорское величество…

Он говорил с трудом, видно, что горло сдавил спазм, но все понимали из-за чего и молчали, осознавая, что сейчас они принимают в свою организацию одного из самых преданных членов.

– … для меня огромная честь быть здесь. Это очень трудно объяснить, но я счастлив, что смогу попробовать помочь избежать кровавую катастрофу, что ждет нашу Родину. Все эти годы… мы все, кто не опустился, живем только памятью о потерянной Родине и тут такой шанс. Если будет необходимость, только бросьте клич, и сотни тех, кто прошел Великую Войну и выжил в Гражданской, кто пережил лишения и унижения эмиграции, будут готовы отдать свою жизнь за святое дело. Мы знаем, что за кромкой, и какова цена предательства.

Мария Федоровна изначально была готова к этой всей ситуации, даже немного мне подыграла – все это мы давно подготовили, тем более привлечение Беляева мы давно оговорили, главное было все это обставить нужным образом.

Теперь вдовствующая императрица, сделав шаг вперед, и чуть улыбнувшись, по-доброму, заговорила:

– Спасибо, Иван Тимофеевич. Дочка мне много про вас рассказывала, да и наши с вами потомки тоже. Добро пожаловать.

После того как эмоциональный взрыв был сглажен и все немного успокоились, мы переместились в столовую за стол и стали просто пить чай в ожидании прибытия Алисы, которая пару раз телефонировала, подтверждая свой скорый приезд. Несмотря на всю полученную от нас информацию о будущем, она все еще в душе искала лазейки для собственного самооправдания, что это все неправда, и с нетерпением ждала прибытия генерала Беляева, который, как непосредственный участник и свидетель, должен был дать е окончательные пояснения. Как я понял, когда ей описали персоналии консультанта, кто он, откуда, через что прошел, она решила подстраховаться и как-то хитро, через третьи руки вытянула в Петроград ПОЛКОВНИКА артиллерии Беляева из 1914-го года. Причем, скорее всего, тут она явно подключила Николая и как мне шепнула Мария Федоровна, с местным Беляевым уже встречалась, расспрашивала его о жизни, акцентировав внимание на мелочах, которые, видимо, будет проверять у нашего Беляева, чтоб удостовериться в его аутентичности, если можно так выразиться.

Через час чинного чаепития под печенюшки и какую-то суперсвежую выпечку, зашел секретарь и предупредил о прибытии императрицы и ИМПЕРАТОРА. Мы переглянулись с Марией Федоровной: все стало понятно – Алиса, видимо в процессе семейных разборок слила Николаю весь реальный расклад и по пришельцам, и по подвалу купца Ипатьева. Если честно, то мы предполагали, что такое случится рано или поздно, поэтому особого шока или неловкости не было. Вдовствующая императрица сумеет вправить мозги своему упертому сыну в этой ситуации.

Все опять прошло буднично и без особой помпы. Императорская чета зашла в столовую, все поздоровались и после десяти минут ничего не значащего разговора, в процессе которого даже самому толстокожемустало понятно как Николай и Алиса трясутся в жесточайшем нервном потрясении.

Потом, извинившись, они пригласили генерала Беляева в отдельную комнату и часа три с ним приватно беседовали. Причем наш парагвайский гость привез с собой несколько альбомов с фотографиями и газетными вырезками – явно готовился к подобному разговору и мы, что самое главное, даже не лезли, не старались проконтролировать информацию, что он им выдал. Если что, потом послушаем в записи, прослушку в этом здании еще никто не отменял.

Пока они там впитывали всю правду о своем скором будущем, мы успели обсудить множество накопившихся вопросов. Поэтому, когда за стол вернулись поникшие и посеревшие Алиса с Николаем, мы долго их не задерживали, хотя договорились через пару дней пообщаться с Николаем на нашей базе, без лишних ушей и советников.

После того как все успокоились я поднял весьма актуальный вопрос о личной безопасности всех находящихся тут людей и особенно членов «женсовета», напомнив им, как англосаксы ударом табакерки лихо умеют кардинально менять политику страны. А с учетом того понимания, что любые попытки как-то выйти из процесса массовой утилизации русского этноса на полях Первой Мировой войны сразу встретят жесткое противодействие «союзников» вплоть до смены династии, они прониклись моментом и сильно и не перечили. Судьбы Столыпина, Плеве и других высокопоставленных российских деятелей, убитых террористами по наводке заокеанских хозяев, были у всех перед глазами. Поэтому без особых пререканий мы быстро получили согласие на то, что часть Аничкова дворца будет передана Новоросскому Экспедиционному Корпусу в качестве штаб-квартиры. Здесь мы расквартируем дополнительный комендантский взвод, который так же будет охранять и вдовствующую императрицу и Великую княгиню Ольгу, и под эту марку здесь же будем готовить спецподразделения службы охраны по методикам ФСО (федеральная служба охраны) нашего времени.

Так же предполагалось размещение вертолетной площадки, нескольких бронемашин ну и, о чем Николаю говорить не стали, чуть позже разместим один из пространственно-временных маяков.

И тут император, как-бы между прочим, но с явно выраженным недовольством в голосе проговорил, обращаясь ко мне:

– Господин генерал, до меня дошли слухи… – и он с недовольством посмотрел на свою мать, – что вы ищите контакты с Кайзером и в ближайшее время, без согласования, хотите провести некие действия…

– Ваше Императорское Величество…

– Достаточно будет Николай Александрович, раз мы перешли на такой уровень общения.

– Хорошо, Николай Александрович. Через средства массовой информации Кайзеру было передано сообщение об оружии массового поражения, то есть об отравляющих газах. Что это такое, генерал Беляев, надеюсь, вам сообщил.

Беляев коротко кивнул в знак согласия, тем более мы его в свое время попросили просветить Николая об этих фактах максимально полно и красочно.

– Плюс был посыл относительно отношения к русскому и к русскоязычному населению в зоне боевых действий. Нас не услышали. Теперь стоит вопрос о том, чтоб им прочистить уши так, чтоб они прекрасно слышалилюбой шепот из Петрограда и относились к нему максимально внимательно.

– Слышали ВАС? – он выделил последнее слово с некоторой ревностью в голосе.

– Нет, Николай Александрович. Чтоб они слышали ВАС и в следующий раз трижды бы подумали, что будет стоить любому и человеку и правителю любая попытка ставить ультиматумы России. И пусть знают, что если они попытаются применить газ против русских людей, мы их в любой момент как тараканов растопчем. Вопрос в желании, а не в возможностях.

Пауза. Николай обдумывал мои слова. Алиса замерла и не лезла в разговор, что совсем нехарактерно для нее. А Мария Федоровна всем своим видом показывала удовольствие от всей этой ситуации.

– Но это ВЫ растопчете…

– Опять ошибка, Николай Александрович. МЫ. Мы ваши потомки, внуки и правнуки. Представьте ситуацию, что вашу матушку обижают простые бандиты-грабители, именно так мы с позиции будущего видим сущность всей западной и особенно англо-саксонской цивилизации. Вы будете сидеть сложа руки? Не достанете револьвер и не начнете стрелять в мерзавцев?

Он приосанился. Хоть в такой форме лесть ему была приятна.

– Вы правы, колебаться не буду.

– Так почему вы нас, ваших потомков, упрекаете в таком святом желании, причем оно направлено на спасение миллионов русских жизней, в общем, и ваших жизней, Ваше Императорское величество и жизней ваших дочерей, в частности?

Император постучал пальцами по столу. Было видно, что все происходящее ему не нравится, но выхода у него не было, слишком уж много всего на него вывалили с высоким уровнем достоверности.

– Хорошо. Допустим я вам верю, слишком все серьезно. Не просветите, что вы предполагаете делать?

– Прямо сейчас под Севастополем наши специалисты должны начать строительство особо укрепленной и длинной бетонной взлетно-посадочной полосы для сверхскоростных дальних бомбардировщиков. Нужно лишь ваше личное одобрение. А то в Черном море появились два кораблика, которые уже доставляют много неприятностей и, как мы знаем, англосаксы их специально пропустили, чтоб сдержать Российский Черноморский флот.

Оп-па, а в глазах то появился огонек жгучего интереса.

– «Геббен» и «Бреслау»? – выдохнул император

– Они родимые… да и султану пальчиком погрозить не мешало бы, а то тоже что-то нюх терять начал, хочет армян всех вырезать.

* * *

– Привал!

Долгожданная команда раздалась над колонной медленно бредущих солдат и вызвала довольный гомон. Строй тут же рассыпался, люди привычно сошли с дороги в поле, подбирая себе место для отдыха.

Капитан Дорошев лихо спрыгнул на землю, а денщик быстро подхватил коня под узцы и потянул в сторону поля, где еще оставалась нескошенная трава.

Степенно подошедший фельдфебель Карпов, усатый крепыш с пудовыми кулаками, жестко поддерживающий в маршевой роте порядок, вскинул руку к виску и четко рапортовал с усмешкой.

– Вашбродь, утомились люди. Привыкли в поезде бока отлеживать вот и выдохлись на марше с непривычки.

– Да вижу, – сморщился Дорошев, оглядывая свое воинство, набранное в основном из мобилизованных мужиков.

– Ты дерни своих унтеров, пусть присмотрят, чтоб ноги не посбивали на марше. Еще не хватало дойти до фронта в кровавых мозолях.

Прислушавшись к уже не прекращающейся канонаде, которая приближалась весь день и усиливалась по мере продвижения роты к фронту, капитан все же решил подстраховаться.

– И еще, Петр Евсеевич, тут вроде как не фронт, но что-то на душе муторно. Ты выставь вот на той кочке пулемет и часовых раскидай из бывалых. Да и место не очень нравится, открытое все. Ка-бы аэропланы германские не прилетели на огонек.

Фельдфебель, прошедший вместе с капитаном русско-японскую войну и прекрасно знающий, что тот не будет просто так труса праздновать, максимально внимательно отнесся к распоряжению.

Прошло несколько минут и унтера стали гонять солдат, контролируя состояние ног, и тут же раздавались крики и отборный, сопровождаемые легким рукоприкладством: распекали нерадивых, кто не смог сохранить ноги на марше.

А чуть в стороне сам фельдфебель выкатил единственный пулемет на небольшой пригорок, зарядил его, вставив холщовую ленту с патронами, устроив что-то вроде импровизированного защитного бруствера.

Капитан, расположившись на расстеленной денщиком попоне, задумчиво жевал чуть подсохший бутерброд, купленный еще на вокзале в Варшаве, запивал его холодным чаем, и с какой-то грустью смотрел на доверенных ему солдат, которых он, согласно предписания, должен был довести до фронта в качестве пополнения.

Так получилось, что когда его сослуживцы схлестнулись с германцами в сражении в Восточной Пруссии, он из-за сильной простуды вынужден был остаться в госпитале, наверно это может и спасло ему жизнь. Его родной Невский полк был практически полностью разбит в Мазурских болотах и только, по слухам, единицы вышли из окружения.

Дорошев очень страдал от того, что оставил в трудный час своих соратников и, поэтому, как только позволило здоровье, он, закидав начальство рапортами, добился, что его назначили командиром маршевой роты и направили сопровождать пополнение в действующую армию.

Он пару недель провел в военном лагере, куда свозили мобилизованных из близлежащих населенных пунктов, формируя из них сначала учебные команды, а потом по мере обучения уже маршевые роты. Их переодевали и давали какие-то первичные знания об уставе, об оружии, о дисциплине. Привычной в мирное время шагистики не было, пара марш-бросков, несколько выпущенных патронов из расшатанных учебных винтовок и зачаточные навыки по работе штыком.

После разгрома в Восточной Пруссии двух армий Самсонова и Ренненкампфа программу подготовки мобилизованных резко урезали, пытаясь быстро насытить потрепанные войска пополнением.

Только-только отгремела Галицийская битва и центр внимания сместился в район Лодзи, где шло кровопролитное сражение. Вот именно туда капитан и направлялся со своей маршевой ротой.

До фронта пополнение спешно было отправлено воинским эшелоном и в течении нескольких дней уже добрались до Варшавы, где к составу добавили две платформы с какими-то автомобилями, укрытыми брезентом, и теплушку для личного состава искровой роты, что так же была направлена распоряжение штаба 2-й армии генерала Шейдемана.

Учитывая тяжелое положение на фронте, эшелон с пополнением, как и многие другие составы военного назначения, скопившиеся на станции, без задержки был спешно отправлен из Варшавы в сторону Лодзи и Дорошев даже не успел зайти к связистам и просто познакомиться.

Состав дошел только до Ловича, где скопилось так же огромное количество поездов из-за того, что летучие отряды германцев, поддерживаемые местными польскими инсургентами, сумели взорвать несколько мостов и вывести из строя большой участок железной дороги, что существенно осложнило доставку подкреплений и боеприпасов 2-й армии.

Чтоб освободить пути, глубокой ночью при свете фонарей пришлось высаживаться фактически в чистом поле, на руках спуская ротный обоз, и как только расцвело, отправляться в сторону Лодзи, где находился штаб 2-й армии.

Связисты со своими тяжелыми и неповоротливыми авто замешкались и вынуждены были спешно строить грузовой пандус из подручных материалов и тут Дорошев был им не помощник. Еще в Варшаве он, связавшись со штабом, получил жесткий приказ не задерживаться в пути и с максимальной поспешностью следовать к фронту.

Единственное, что его удивило, это какие-то странные пилы с моторчиком, которыми связисты уж очень ловко резали бревна и доски, но на фоне общей нервозности и прямой опасности налета германских аэропланов, которые в последнее время просто повадились небольшими бомбами атаковать скопления поездов, на это не обратили особого внимания.

Рота спешно шла почти всю ночь и часть утра, и к полудню люди были просто вымотаны и капитан был вынужден дать им отдых, хотя место ему откровенно не нравилось.

Пока было время, мысли капитана перешли на последние новости с фронтов, на ошибки генералитета, которые выливались в большие потери. Тут же на ум пришли последние новости про пришельцев, про которыхговорили все и обсуждали малейшие крупицы информации, хотя домыслов, откровенных сказок и неправды была масса. В армии уже давно ходили слухи что когда армия Самсонова лезла в ловушку неизвестный абонент по радио открытым текстом им вещал, что германцы их слушают и они лезут в ловушку. А в последних сообщениях неизвестный отправитель, а теперь это точно известно, что это были новороссы, отборным матом поливали Самсонова за то, что по дурости гонит людей на убой.

Слухи о необычной форме, о летающих бронированных машинах, которые могут зависать на месте, о словах генерала Оргулова, главы Корпуса о том, что эта война не нужна России, и ее специально развязали, чтоб столкнуть лбами двух последних императоров Европы и пролить максимальное количество крови и немцев и русских.

Сказал бы кто другой, ему бы не поверили, и стали бы травить. Но новороссы не те люди, мнением которых стоит пренебрегать. Все знают, что уже подписан какой-то договор с Государем Императором, что вдовствующая императрица, как оказывается, уже давно контактирует с новороссами и поддерживает с ними дружеские отношения. И главное, это все очень не нравится наглым союзникам, которых как грязных босяков новороссы даже на порог не пускают. И фраза генерала Оргулова подхваченная кем-то из писак и растиражированная по всем газетам: «не вам, европейским дикарям, которые только научились мыть руки и прекратили открыто гадить на улицах, учить русских людей, для которых личная и душевная чистота и регулярные походы в баню привиты с молоком матери. Основной показатель, что в средние века чума, это бич грязи и нечистот, опустошила Европу, а в Россию то и не дошла».

Среди русского офицерства много про них говорят: мудрые, сильные, но лезть в эту мясорубку не хотят. Они здесь гости у них есть свой мир…

Внимание капитана привлек новый звук и он увидел как со стороны станции, по той самой дороге, по которой шла его маршевая рота, их нагоняют те самые авто искровой роты. Четыре крепких, массивных грузовика, на необычно больших скатах. Да и звук двигателей отличался от того, что он раньше слышал. Более глубокий, утробный, если можно так сказать, деловой.

На двоих из них кузов, как на кибитках, на специальных дугах был натянут брезент, а вот на остальных авто в кузовах сидели солдаты, ощетинившиеся карабинами, и внимательно наблюдающие по сторонам. Судя по форме, обычные солдаты и пара вольноопределяющихся при одном прапорщике. Атак, странные связисты, онобратил на них внимание еще там.

Не инженеры, не бывшие студенты, спешно призванные в армию, нет. Они больше повадками напоминали матерых вояк, и вот это заставило напрячься капитана, которые не очень любил такие шарады, тем более в зоне боевых действий. Ой, как все не просто с этой искровой ротой.

Когда передовая машина поравнялась с ним и он встретился взглядом с капитаном, который сидел рядом с водителем, глаза его волей ни волей полезли на лоб, так же, кстати как и у сидящего в авто офицера. Он его сразу узнал. Алексей Марченко, капитан его теска и старый знакомый по Невскому пехотному полку.

Марченко тоже удивился, бросил пару слов водителю, и машина стала притормаживать, а он не дожидаясь остановки, открыл дверь и выпрыгнул навстречу вскочившему на ноги Дорошеву.

– Лешка!

Они обнялись, хлопая друг друга по спине.

И когда прошли первые эмоции радости от встречи, Дорошев вспомнил, что ходили слухи, что несколько офицеров Невского полка вышли из окружения при помощи новороссов и со временем они стали мелькать и в окружении генерала Оргулова и что самое важное в свите вдовствующей императрицы. И, как он слышал, Леша Марченко, был один из них.

Вот дела творятся. Но Дорошев не успел задать интересующие его вопросы, когда над полем раздался истерический испуганные крик, поддержанный некоторыми солдатами, которые стали вскакивать на ноги:

– Германцы!

Повернувшись на крик, капитан привычно поднес к глазам бинокль и стал наблюдать, как из-за лощины начали появляться всадники в характерной форме цвета фельдграу. До них было метров восемьсот и сначала показалось, что это конный разъезд, но и там быстро оценили противника, приняли решение, и на поле стала выходить плотная колонна всадников, которая по мере продвижения по полю стала разворачиваться в типовую кавалерийскую атакующую лаву. И по мере того как новые всадники все выходили и выходили на поле, сердце капитана замирало от безысходности. Слишком много для роты мобилизованных и полуобученных солдат, у которых сейчас по десять патронов на винтовку.

Отступать – некуда, сзади поле, нагонят и порубят в капусту. Единственное решение выстроиться в каре, примкнуть штыки и попытаться хоть так отбиться, хотя имеющий боевой опыт капитан прекрасно понимал, что шансов почти нет.

Все это у него в голове пронеслось за несколько мгновений, и он уже собрался отдавать команды, когда обнаружил, что к нему и Марченко подбежал тот самый непонятный прапорщик и в нарушение всех правил заговорил твердым голосом, деловито раздавая команды.

– Капитан машины бортами, опустить броню. Четверку задом, в ней «зушка». Солдатам укрыться за машинами и быть достреливать тех, кто прорвется. Мы переодеваемся.

И все в мгновение ока закрутилось.

Авто взревев двигателями развернулись и стали цепочкой развернувшись бортами к наступающему противнику, оставив между машинами промежутки около двадцати метров. Все стекла тут же были закрыты защитными листами из стали, превратив замершие исполины, в настоящие крепости.

Высыпавшие солдаты по-деловому накинули на себя странные жилеты-кирассы пятнистой раскраски, которые имели явно защитные функции. На головы они одели шлемы такой же раскраски и картину необычности происходящего дополнили очки с желтыми стеклами, которые они почти все на себя нацепили. Карабины, которыми они были вооружены, были отброшены в сторону, и у них в руках появилось новое оружие. В кузовах двух первых машин на специальных станках появились пулеметы Максима, с щитками и уже вставленными лентами. В третей на треноге тоже был какой-то пулемет с лентой, но вот патроны имели больший калибр, нежели привычный трехлинейный патрон. А вот четвертая машина стала задом к наступающим и после того как на ней откинули брезент, обнаружилось, что там тоже стоит какое-то орудие, на котором на двух креслицах уже разместились солдаты, готовые открыть огонь.

Германские кавалеристы не оставили без внимания приготовления к обороне и с максимальной дистанции, прямо на скаку открыли огонь из карабинов. Действенности никакой, но вот напугать необстрелянных солдат маршевой роты у них получилось. Но выслушав четкие команды, подгоняемые пинками унтеров, бойцы Дорошева все же успели спрятаться за машинами и даже изобразили какое-то подобие построения позводно.

Со стороны холмика затрещал пулемет фельдфебеля, выдав длинную очередь поперек движения конной лавы. Но прицел был взят неверно, явно занизил, и пылевая дорожка прошла прямо перед копытами несущихся галопом лошадей, не причинив особого вреда.

И расстояние еще было метров четыреста, поэтому пулемет еще успел дать очередь, только уже скорректировав прицел и первые жертвы, покатились по полю, добиваемые и втаптываемый идущими следом всадниками.

Несколько хлопков и пулемет заглох. Судя по мату фельдфебеля, опять заклинило ленту – пулемет им выдали еще в учебном лагере, причем раздолбанный и кое-как отремонтированный из старых запасов. Вот оно и вылезло.

Дорошев, прикрываясь закрытым броневыми листами капотом автомобиля, вытянул руку с зажатым в ней наганом в сторону приближающихся германцев и замер от того, что его нагло оттолкнул один из людей Марченко, пристраивая на капот черный длинный пулемет с дырчатым кожухом ствола, чем-то отдаленно напоминающий ружье Мадсена с ленточным питанием.

Еще взгляд в сторону и Дорошев на мгновение замер. Чуть в стороне стоял Марченко, облаченный в такую же кирасу и шлем, в очках, держащий в руках короткий карабин с деревянным прикладом, так же с дырячатым стволом и с дисковым магазином для патронов.

Причем все бойцы Марченко спокойно замерли, не стреляли, ожидая, когда противники все вылезут на поле и приблизится на расстояние не более ста пятидесяти – двухсот метров. Ну и нервы у них.