Текст книги "Холотропное дыхание. Новый подход к самоисследованию и терапии"

Автор книги: Станислав Гроф

Соавторы: Кристина Гроф
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

3. Использование освобождающей работы с телом

Физические реакции на Холотропное Дыхание существенно различаются от человека к человеку. Чаще всего, ускоренное дыхание сперва вызывает более или менее сильные психосоматические проявления. В справочниках по физиологии дыхания эта реакция на ускоренное дыхание именуется «синдромом гипервентиляции». Ее описывают как стереотипный паттерн физиологических реакций, состоящий, главным образом, в напряженности в кистях рук и ступнях («карпопедальные судороги»). В настоящее время мы провели сеансы Холотропного Дыхания с более чем 35 000 участников и обнаружили, что современное медицинское понимание эффектов ускоренного дыхания неверно (более подробное обсуждение разногласий, связанных с проблемой синдрома гипервентиляции в медицинской литературе, дается далее в этой книге).

Есть много людей, у которых быстрое дыхание в течение трех-четырех часов ведет не к классическому синдрому гипервентиляции, а к усиливающемуся физическому расслаблению, интенсивным сексуальным чувствам или даже мистическим переживаниям. У других развиваются напряжения в различных частях тела, но не наблюдается признаков карпопедальных судорог. Более того, у этих людей продолжение ускоренного дыхания, как правило, не ведет к прогрессивному усилению напряжений, а оказывается самоограничивающим. Обычно напряжение достигает пиковой кульминации, за которой следует глубокое расслабление. Рисунок этой последовательности имеет определенное сходство с сексуальным оргазмом.

В ходе повторных холотропных сеансов этот процесс усиления напряжений и последующего расслабления, как правило, переходит от одной части тела к другой; характер и последовательность такого перехода различается от человека к человеку. Общее количество мышечных напряжений и связанных с ними сильных эмоций уменьшается от сеанса к сеансу. Дело в том, что ускоренное дыхание, продолжающееся в течение длительного времени, изменяет химию организма таким образом, что при этом высвобождаются и становятся доступными для периферической разрядки и проработки блокированные физические энергии, связанные с различными травматическими воспоминаниями. Это дает возможность ранее вытеснявшемуся содержанию этих воспоминаний проявляться в сознании и претерпевать интеграцию. Таким образом, имеет место целительный процесс, который мы хотим поощрять и поддерживать, а не патологический процесс, который нужно подавлять, как это обычно делается в ортодоксальной медицине.

Физические проявления, развивающиеся во время дыхания в разных областях тела – это вовсе не простые физиологические реакции на гипервентиляцию. Они характеризуются сложной психосоматической структурой и обычно имеют для тех, кто их переживает, конкретное психологическое значение. Иногда они представляют собой усиленный вариант напряжений и болей, известных человеку из повседневной жизни в качестве хронической проблемы, либо симптомов, которые появляются во времена эмоционального или физического стресса, усталости, недосыпания, слабости, вызванной болезнью, или использования алкоголя или марихуаны. В других случаях они могут распознаваться как пробуждение старых дремлющих симптомов, от которых человек страдал в младенчестве, детстве, при достижении половой зрелости или в какой-то другой период жизни.

Напряжения, которые мы несем в своем теле, могут высвобождаться двумя разными способами. Первый из них включает в себя катарсис и абреакцию – разрядку сдерживаемых физических энергий посредством содроганий, конвульсий, различных движений, кашля, потуг и рвоты. Кроме того, и катарсис, и абреакция, как правило, включают в себя высвобождение блокированных эмоций путем плача, крика или других видов голосового выражения. Древнегреческий философ Аристотель ввел термин катарсис, буквально означающий «очищение», для описание эмоционального освобождения, переживаемого зрителями древнегреческих трагедий и посвящаемыми, участвующими в древних мистериях (Aristotle 2006). В современной психиатрии он используется для ситуаций, где эмоциональное и физическое освобождение не связано с проявлением какого-либо конкретного бессознательного материала. Для ситуаций, где такую конкретную связь можно установить, используется термин абреакция.

Абреакция – механизм, хорошо известный в традиционной психиатрии с того времени, когда Зигмунд Фрейд и Джозеф Брюер опубликовали свои исследования истерии (Freud and Breuer 1936). Различные техники абреакции успешно использовались при лечении травматических эмоциональных неврозов; кроме того, абреакция составляет неотъемлемую часть новых переживательных психотерапий, как-то: неорейхианской работы, практики гештальта и примитивной терапии. Далее в этой книге мы будем довольно подробно обсуждать разногласия в традиционной психиатрии и психотерапии, касающиеся терапевтической ценности абреакции.

Второй механизм, способный высвобождать физические и эмоциональные напряжения, играет важную роль в Холотропном Дыхании и других видах терапии, использующих техники дыхания. Он представляет собой нововведение в психиатрии и психотерапии и по своей эффективности не уступает абреакции или даже превосходит ее. Здесь глубинные напряжения выходят на поверхность в форме неослабевающих мышечных сокращений различной продолжительности («тетании»). Выдерживая эти мышечные напряжения в течение длительных периодов времени, дышащие поглощают большие количества ранее сдерживаемой энергии и, избавляясь от них, упрощают функционирование своих тел. Глубокое расслабление, обычно следующее за временным усилением прежних, или полным проявлением ранее латентных напряжений, свидетельствует о целительном характере этого процесса.

У этих двух механизмов имеются параллели в физиологии спорта; хорошо известно, что можно разрабатывать и тренировать мышцы двумя разными способами: с помощью изотонических и изометрических упражнений. Как следует из названия, при изотонических упражнениях напряжение мышц остается постоянным, в то время как их длина меняется. При изометрических упражнениях напряжение мышц меняется, но их длина все время остается одной и той же. Хорошими примерами изотонической деятельности могут служить бокс и аэробика, в то время как различные виды тяжелой атлетики представляют собой отчетливо изометрические формы деятельности. Оба эти механизма чрезвычайно эффективны при высвобождении и расслаблении глубинных хронических мышечных напряжений. Несмотря на свои поверхностные различия, они служат одной и той же цели, и в Холотропном Дыхании очень эффективно дополняют друг друга.

Во многих случаях, трудные эмоции и физические проявления, всплывающие из бессознательного во время холотропных сеансов, автоматически разрешаются, и дышащие приходят в глубоко расслабленное медитативное состояние. Тогда никакие внешние вмешательства не требуются, и они остаются в этом состоянии, пока не вернутся в обычное состояние сознания. После короткой проверки у фасилитаторов, они переходят в художественную комнату для рисования мандалы. Если дыхание, само по себе, не ведет к хорошему завершению, и остаются остаточные напряжения или неразрешенные эмоции, фасилитаторы предлагают специальную форму работы с телом, помогающую достигать лучшего завершения сеанса.

Общая стратегия этой работы состоит в том, чтобы просить дышащего сосредоточить внимание на той области, где имеется проблема, и делать все необходимое для усиления существующих ощущений. Затем фасилитатор помогает еще больше усиливать эти ощущения путем подходящего физического вмешательства извне. В то время, как внимание дышащих сосредоточивается на энергетически заряженной проблемной области, мы поощряем их находить спонтанные двигательные или голосовые реакции на эту ситуацию. Такие реакции не должны отражать сознательный выбор дышащего, полностью определяясь бессознательным процессом. Нередко они принимают полностью неожиданную и поразительную форму глоссолалии или употребления неизвестного иностранного языка, детского лепета, тарабарщины, голоса конкретного животного, камлания шамана или другого вида голосового выражения из той или иной культуры, неизвестной дышащему.

Столь же часты совершенно неожиданные физические реакции, вроде сильных содроганий, конвульсий, кашля, потуг и рвоты, а также различных характерных движений животных – карабканья, летания, копания, ползания, скольжения и других. Очень важно, чтобы фасилитаторы поощряли и поддерживали все, что возникает спонтанно, а не применяли какой-либо метод, предлагаемый той или иной школой терапии. Эта работа продолжается до тех пор, пока фасилитатор и дышащий не соглашаются с тем, что сеанс достиг адекватного разрешения.

Даже если дышащие разрешают нам проводить с ними телесную работу или даже просят об этом, они в течение всего времени сохраняют за собой полный контроль над процессом с помощью заранее оговоренного сигнала «стоп». Слыша это слово, мы прерываем все свои действия и выясняем, почему человек использовал это слово. Иногда причина состоит в том, что вмешательство не кажется ему или ей правильным или эффективным. Чаще работа с телом применяется правильно, но выносит на поверхность больше бессознательного материала, чем готов переварить дышащий. В обоих случаях работа останавливается, и мы получаем обратную связь от дышащего. После выяснения того, почему был использован сигнал, мы решаем, как двигаться дальше.

Мы ни при каких обстоятельствах не продолжаем работу с телом после того, как дышащий попросил нас остановиться, даже если мы убеждены, что наше вмешательство было правильным и будет полезно. Это могло бы привести к серьезному подрыву доверия на очень глубоком и важном уровне, и навсегда испортить наши отношения с этим человеком. Однако мы заранее информируем участников, что не будем прерывать работу, если только они не используют именно слово «стоп». Такие заявления, как «оставь меня в покое», «уйди от меня, ты меня убиваешь», «отцепись от меня, ублюдок» или «отвали» будут считаться частью диалога дышащего с персонажами внутренней драмы, а не имеющими силу сигналами для фасилитаторов.

4. Поддерживающий и лелеющий физический контакт

В Холотропном Дыхании мы также используем другой тип физического вмешательства, призванный обеспечивать поддержку на глубоком дословесном уровне. Это основывается на наблюдении, что существуют две фундаментально различающиеся формы травмы, требующие диаметрально противоположных подходов. Первую из них можно назвать травмой от свершившегося (trauma by commission). Она бывает результатом внешних влияний, оказавших вредное воздействие на будущее развитие человека. Сюда относятся такие оскорбления, как физическое, эмоциональное или сексуальное надругательство, пугающие ситуации, разрушительная критика или высмеивание. Эти травмы представляют собой чужеродные элементы в бессознательном, которые могут быть выведены в сознание, энергетически разряжены и разрешены.

Хотя это различие и не признается в общепринятой психотерапии, есть вторая, радикально иная форма травмы – травма от упущенного (trauma by omission). Она действительно связана с противоположным механизмом – отсутствием или недостатком положительных переживаний, жизненно важных для здорового эмоционального развития. У младенца, равно как и у более взрослого ребенка, имеются сильные примитивные потребности в удовлетворении инстинктов и в безопасности, которые педиатры и детские психиатры называют аналитическими (от греческого anaklinein = опираться на). Ребенку нужно, чтобы его брали на руки, ласкали, утешали, чтобы с ним играли; ему хочется быть в центре человеческого внимания. Когда эти потребности не удовлетворяются, это имеет серьезные последствия для будущего человека.

Многие люди в прошлом переживали эмоциональную недостаточность, покинутость и невнимание, что приводило к серьезной фрустрации анаклитических потребностей. Единственный способ исцеления этого вида травмы состоит в предложении корректирующего опыта в форме поддерживающего физического контакта в холотропном состоянии сознания. Для того, чтобы этот подход был эффективным, человек должен подвергнуться глубокой регрессии до младенческого состояния; в ином случае, коррективные меры не будут достигать того уровня развития, на котором имела место травма. В зависимости от обстоятельств и от предшествующей договоренности, эта физическая поддержка может варьировать от простого держания за руку или прикосновения ко лбу до полного телесного контакта.

Использование заботливого физического контакта – очень эффективный способ исцеления ранней эмоциональной травмы. Однако он требует следования строгим этическим правилам. Мы должны до начала сеанса объяснять участникам рациональную основу этого метода и получать их санкцию на его применение. Ни при каких обстоятельствах нельзя практиковать этот подход без предварительного согласия, и нельзя использовать какое бы то ни было давление для получения этого разрешения. Для многих людей, переживших сексуальное надругательство, физический контакт бывает очень щепетильной и заряженной темой. Очень часто ему сильнее всего противятся именно те, кто в нем больше всего нуждаются. Порой может пройти много времени, прежде чем у человека выработается достаточное доверие к фасилитаторам и группе, чтобы принимать эту форму помощи и получать от нее пользу.

Поддерживающий физический контакт должен использоваться исключительно для удовлетворения потребностей дышащих, а не «сиделок» или фасилитаторов. Мы имеем в виду не только сексуальные потребности или потребности в близости, которые, разумеется, первыми приходят в голову. В равной степени проблемной может быть сильная потребность человека, выступающего в роли «сиделки», в том, чтобы быть нужным, любимым или ценимым, неудовлетворенные материнские потребности или другие менее крайние формы эмоциональных потребностей и желаний. Хорошим примером может служить инцидент, произошедший на одном из наших семинаров в Институте Эсален, Биг Сур, Калифорния.

В начале нашего пятидневного семинара одна из участниц, женщина в постклимактерическом возрасте, рассказывала группе о том, как ей всегда хотелось иметь детей, и как она страдала от того, что этого не случилось. В середине сеанса Холотропного Дыхания, в котором она была сиделкой для молодого мужчины, она внезапно притянула верхнюю часть тела своего партнера себе на колени и начала его укачивать и утешать. Она не могла бы выбрать худший момент: как мы узнали позднее во время обмена опытом, в это время мужчина находился посреди переживания опыта прошлой жизни, где он выступал в качестве могучего воина-викинга в военном походе. Он с большим юмором описывал, как первоначально пытался переживать ее укачивание как движения ладьи на волнах океана; однако, добавив к этому успокаивающее сюсюканье, она вернула его к реальности.

Обычно бывает очень легко распознать, когда дышащий регрессирует к раннему младенчеству. В действительно глубокой возрастной регрессии, все морщины на лице, как правило, исчезают и человек может действительно выглядеть и вести себя как младенец. Это может включать в себя различные младенческие позы и жесты, а также обильное слюнотечение и сосание пальца. Иной раз уместность предложения физического контакта бывает очевидна из контекста; например, когда дышащий только что завершил повторное переживание физического рождения и выглядит несчастным и покинутым. Материнские потребности женщины на семинаре в Эсалене были так сильны, что взяли над ней верх, и она была неспособна объективно оценивать ситуацию и действовать соответствующим образом.

Использование заботливого физического контакта в холотропных состояниях сознания для исцеления травм, вызванных оставленностью, неприятием и эмоциональной депривацией, было разработано двумя лондонскими психоаналитиками, Полин МакКририк и Джойс Мартин; они применяли этот метод в контексте ЛСД-терапии под названием терапии слияния. Во время их сеансов клиенты проводили несколько часов в глубокой возрастной регрессии, лежа на кушетке под одеялом, в то время как Джойс или Полин лежали рядом с ними, крепко обнимая их, как поступала бы хорошая мать, чтобы успокоить своего ребенка.

Их революционный метод породил раскол и поляризацию сообщества ЛСД-терапевтов. Некоторые из практиков сознавали, что это очень мощный и логичный способ исцеления «травм от упущенного» – эмоциональных проблем, вызываемых эмоциональной недостаточностью и плохой материнской заботой. Другие были шокированы этой радикальной «анаклитической терапией»; они предостерегали, что близкий физический контакт между терапевтами и клиентами в необычном состоянии сознания будет наносить необратимый вред отношениям переноса/контрпереноса.

В 1964 г. одному из нас (Стэну) представилась возможность услышать лекцию Джойс и Полин о терапии слияния на конференции Социальной Психиатрии в Лондоне, и быть в числе тех, кого она очаровала. Ему было ясно, что «травму от упущенного» невозможно лечить с помощью словесной терапии. Он задавал Джойс и Полин множество вопросов об их неортодоксальном подходе, и видя его неподдельный интерес, они пригласили его провести некоторое время в их клинике на Уэлбек Стрит в Лондоне, чтобы встретиться с их пациентами и иметь личный опыт работы с их подходом. Стэн был впечатлен, обнаружив, какую большую пользу приносил клиентам Джойс и Полин заботливый физический контакт, который они получали на их психоделических сеансах. Из бесед с пациентами он также понял, что Джойс и Полин сталкивались со значительно меньшим числом проблем переноса, чем средний фрейдовский аналитик со своим отстраненным «бесстрастным» подходом к терапии.

Услышав восторженные рассказы пациентов Джойс и Полин, Стэн глубоко заинтересовался получением личного опыта терапии слияния. Вот его отчет об этом сеансе.

«Мой сеанс с Полин был поистине необычайным. Хотя мы оба были полностью одеты и разделены одеялом, я переживал глубокую возрастную регрессию в свое раннее младенчество и отождествлялся с младенцем, сосущим грудь хорошей матери. Потом опыт углубился, и я стал плодом в хорошей матке, блаженно плавающим в амниотической жидкости.

В течение более чем трех часов – периода, который субъективно казался вечностью, я продолжал переживать обе эти ситуации – «хорошую грудь» и «хорошую матку» – одновременно или поочередно. Я чувствовал себя связанным с моей матерью потоком двух питающих жидкостей – молока и крови – которые обе ощущались священными. Опыт достиг кульминации в переживании непостижимого единства с Великой Богиней-Матерью, а не с человеческой матерью. Нечего и говорить, что я нашел сеанс глубоко целительным».

На Международной Конференции по ЛСД-психотерапии, проходившей в мае 1965 г. в Амитайвилле, Лонг Айленд, Джойс и Полин показывали свой восхитительный фильм об использовании метода слияния в психоделической терапии. В последовавшей затем горячей дискуссии большинство вопросов касалось проблем переноса/контрпереноса. Полин предложила очень интересное и убедительное объяснение того, почему этот подход создает меньше таких проблем, чем ортодоксальный фрейдистский поход. Она указала, что большинство пациентов, приходивших на терапию, испытывали в младенчестве и детстве недостаток любви со стороны родителей. Холодное отношение фрейдистского аналитика имеет тенденцию заново активировать возникшие из-за этого эмоциональные раны и инициировать отчаянные попытки пациентов получить внимание и удовлетворение, которого они были лишены.

По словам Полин, терапия слияния, напротив, дает корректирующий опыт, удовлетворяя старые анаклитические желания. Исцелив свои эмоциональные раны, пациенты осознают, что терапевт – неподходящий сексуальный объект, и способны находить соответствующих им партнеров вне терапевтических отношений. Полин объяснила, что это аналогично ситуации в раннем развитии объектных отношений. Индивиды, получавшие адекватную материнскую заботу в младенчестве и детстве, способны эмоционально отделяться от своих матерей и находить зрелые взаимоотношения. По контрасту с этим, те, кто испытывали эмоциональную недостаточность, остаются патологически фиксированными и идут по жизни, желая и ища удовлетворения примитивных инфантильных потребностей.

В результате своего опыта в Лондоне, Стэн время от времени использовал терапию слияния в программе исследования психоделиков в Мэрилендском Исследовательском Центре, в особенности, в работе с терминальными онкологическими пациентами. В середине 1970-х гг., когда мы разрабатывали Холотропное Дыхание, анаклитическая поддержка стала составной частью наших практических семинаров и тренингов.