Текст книги "Зарубежный детектив"

Автор книги: Станислас-Андре Стееман

Соавторы: Морис Периссе,Дьердь Сита
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

12

Было уже почти одиннадцать часов, когда Тоот вернулся «домой», в гостиницу в Мереслеке. Открыв дверь, он заметил на полу листок бумаги. Тоот тут же поднял его и принялся читать: «Заходил к тебе в половине девятого. Коечто произошло, и потому счел необходимым поговорить с тобой. Могу сообщить что-то весьма важное. Вечером меня не будет дома, но завтра днем на работе или вечером – на квартире ты меня застанешь. Элек». Тоот немного постоял на пороге номера, прикидывая, может, попытаться еще сегодня разыскать Фенеша. Но усталость взяла верх; он решил принять ванну, хотя чувствовал, что нет сил даже на это.

Утром погода улучшилась. Осенний туман уже поднялся из низин, и Тооту не приходилось напрягать зрение, чтобы разглядеть дорогу. Он уже был далеко за границей области, когда поднялось солнце, и разноцветные вершины высоких гор яркими мазками проступили на фоне голубого неба. Городок оказался симпатичным. Довольно крутые улицы сбегали с холмов, большинство зданий было построено в стиле модерн начала века, городок был похож на средиземноморские поселки, которые Тоот видел на открытках еще ребенком, не хватало только порта с лесом мачт, ну, конечно, и моря. Над городком нависали огромные массивы гор, на их склонах виднелись красивые белокаменные виллы, которые свидетельствовали о благополучии их владельцев.

Тоот вынул карту и прикинул, что минут через двадцать он должен быть у цели, но благодаря узким улочкам со множеством поворотов ему пришлось затратить вдвое больше времени. В деревне ему не пришлось никого расспрашивать, колокольня издалека указывала ему путь. Здание прихода было выстроено в стиле крестьянского барокко, оно располагалось чуть в стороне от церкви, хотя обычно здания эти бывают соединены. Между церковью и приходом был двор с дикими каштанами. Тоот постучал в дверь, потом нажал на грубую металлическую ручку. У плиты хлопотала полная женщина с добродушным лицом.

– Вам кого?

– Господина священника.

– Проходите вон туда, он у себя в комнате.

Тоот пересек кухню, прошел через другую дверь и по длинному коридору со сводчатым потолком двинулся дальше. Здесь было прохладно, как бывает летом в подвале. Шаги капитана гулко отдавались, когда он ступал по рыжеватым каменным плитам пола. Дверь в противоположном конце коридора внезапно распахнулась, и оттуда появился слегка прихрамывающий человек.

– Господин священник… – начал было Тоот. Человек приблизился.

– Я всего лишь ризничий.

Он был среднего телосложения, коротко остриженный, с аккуратной бородкой, с гладким лицом, в его темнокарих глазах светились ум и доброта. На первый взгляд Тоот дал ему двадцать пять – двадцать шесть лет, но потом он прикинул, что ризничему всетаки скорее около тридцати. Он производил впечатление человека, который не переживал серьезных потрясений, однако взгляд его свидетельствовал о противоположном – это были глаза человека, обладающего большим житейским опытом.

– А где мне найти господина священника? – спросил Тоот.

Ризничий молча показал на дверь.

– Он здесь, готовится к духовному упражнению.

Тоот едваедва сдержался, чтобы не расхохотаться; «духовное упражнение» почемуто вызвало у него ассоциацию со сложным гимнастическим трюком.

– Заходите, не стесняйтесь. Вы, вероятно, от господина епископа?

Тоот несколько секунд размышлял и решил сказать правду.

– Нет. Я из полиции. Мне надо поговорить с господином священником по поводу исчезновения его двоюродного брата. Я веду расследование этого дела и надеюсь получить у господина священника коекакую информацию. Кстати, вы сами случайно не были знакомы с Шандором Варгой?

Ризничий с сожалением отрицательно покачал головой.

– Я не так давно здесь работаю, всегонавсего несколько недель. А родственник господина священника, по его словам, исчез месяца два тому назад, – и он с сожалением развел руками.

Тоот решительно шагнул к массивной деревянной двери. Постучал и тут же открыл ее. Он увидел круглоголового седого человека в черной сутане, который смотрел на капитана с удивлением, оторвавшись от чтения книги, в серых добрых глазах священника был немой вопрос, он внимательно изучал посетителя.

– Добрый день, господин священник, – произнес Тоот и тут же объяснил цель своего визита.

– Да, двоюродный брат. Но ведь он…

– Я знаю, что вы не можете слишком много знать об обстоятельствах его исчезновения. Но все же я хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Пожалуйста. Садитесь. Что вас интересует?

Тоот внимательно изучал лицо говорившего. Оно было спокойным, ясным, в нем таилось что-то такое, что часто замечаешь в лицах церковнослужителей, но что так трудно передать словами; сказать можно только одно: это было типичное лицо священника. Что придавало ему подобное выражение? Округлость, даже некоторая одутловатость, доброжелательный взгляд, но в то же время и своеобразная уверенность очень странно сочетались в этом лице, озаренном особым блеском глаз, свидетельствующим о высоких духовных устремлениях.

Тоот оглядел комнату со сводчатым потолком, с белыми свежеоштукатуренными стенами. На кровати лежали книги и бумаги, они валялись всюду – на стульях, на полу, на книжных полках; этот очевидный беспорядок свидетельствовал о холостяцком образе жизни владельца.

– Собственно говоря, я хотел бы получить от вас небольшую характеристику Шандора Варги. Что он представляет собой как человек?

Священник улыбнулся, провел рукой по голове, приглаживая волосы, седые, но еще густые, словно у совсем молодого человека.

– Этот вопрос я сам себе неоднократно задавал, но дать определенный ответ так и не смог. Вы знаете, что у Шандора трое детей. Богу было угодно, чтобы двое из них родились на свет нервными, раздражительными, слабенькими. На них природа сэкономила то, чем щедро наделила Шандора. Он – человек практического склада ума, неунывающий оптимист. Но именно поэтому его внутренний мир закрыт для окружающих…

– Как это понимать?

– Вы умеете ходить под парусом?

Тоот в изумлении уставился на собеседника.

– Ну… пару раз приходилось…

– Не думайте, что я сошел с ума. Просто Шандор относится к числу устойчивых «кораблей», которым не страшны бури. Мачта его судна невысока, ну, скажем, шестьсемь метров. Если ветер дует на высоте десяти метров над уровнем моря, то этот корабль не шелохнется, все будут полагать, что на море – штиль.

– Это относится и к степени его религиозности?

– Не только. Это просто общее рассуждение. Подобным людям лучше всего живется на свете… Знаете, в прошлом году на Пасху брат приезжал ко мне на три дня, он вообще любил бывать здесь. В это время заболел один мой помощник, прислуживавший в алтаре, и Шандор попросил разрешения подменить его. Когда служба закончилась, брат подошел ко мне, глаза у него горели, и он заявил: «Карой, знаешь, меня поразил этот мистицизм!» Мистицизм!

– Он был верующим?

– Что вы. Теории, принципы, вера – все это совершенно чуждо таким людям. Я ему говорил: Шандор, тебе повезло, что у тебя такой благодушный прав, ты стал бы агрессивным чудовищем, если бы был сангвиником. Он расхохотался: «У меня трезвый взгляд на мир, дорогой Карой, ты этого простонапросто не можешь понять!» Шандору в религии больше всего нравились богато украшенные одеяния, серебряные подсвечники и посуда, старинные книги, латинский текст проповеди, который он знал наизусть, но смысла совершенно не понимал. Ему нравилось все, что блестело и выглядело необычным.

– Вам приходилось спорить с ним?

– Спорить можно лишь с тем, кто осознает разницу между добром и злом и в той или иной степени придерживается либо того, либо другого. А для Шандора злом было то, что было дискомфортно для его естества, а добром – то, что приятно. Можно вести спор с таким человеком? Для него идея или принцип были своего рода красивыми декорациями, которые можно было менять по его вкусу; причем делал он это не из расчета, как обычно поступают мошенники, просто для него они не имели ни малейшего значения.

Тоот выдержал небольшую паузу.

– Если говорить о добром и злом начале в Шандоре, что перевешивает?

– Странный вопрос. Никогда бы не поверил, что его задаст сотрудник полиции, что его может подобное интересовать.

– Мне хотелось бы распознать этого человека, чтобы понять, что могло с ним приключиться.

– Ни рыба ни мясо. Ни белый, ни черный. И все же он был скорее хороший, чем плохой. Вот мое представление о Шандоре. Но удачного будущего я для него не предвижу, если у него вообще существует какая-то перспектива, у бедняги. Я в том смысле, если он еще жив.

– Отчего же ваш прогноз столь мрачен?

– Я знавал подобных людей. Поначалу они щедро одаряют своих друзей, приятелей, окружение – это в молодые годы. А затем дают ровно столько, сколько те должны получить. Ну а следующий шаг – дать как можно меньше, получить как можно больше…

Он развел руками.

– Разумеется, это все лишь слова, на деле никогда невозможно угадать, что из кого получится.

Тоот пытался переварить услышанное. Образ Шандора Варги, который поначалу ему представлялся расплывчатым и туманным, теперь становился все более определенным, отчетливым.

– Господин священник, вероятно, вы не в курсе его дел. Я имею в виду бизнес.

Священник медленно покачал головой.

– Об этом я не знаю ничего. Сюда он приезжал не для того, чтобы говорить об этом, мы никогда ни о каких делах даже не упоминали. Вы понимаете, что меня прежде всего интересуют духовные ценности, а не материальные. Вчера на проповеди я своим прихожанам так и заявил: у вас лучший скот во всей области, а вот о душах своих вы заботитесь мало.

– Души, вероятно, не требуют столько труда и забот?

– В этом вы глубоко заблуждаетесь.

– Господин священник, как вы считаете, ваш двоюродный брат исчез по своей воле? Куда он мог направиться? И почему так поступил?

– Понятия не имею. Хотя я много размышлял по этому поводу.

– Ваш брат чувствовал себя дискомфортно в создавшейся в те дни обстановке?

– Вовсе нет. К тому же он почти в любых условиях чувствовал себя превосходно, но это не означает, что он не мог исчезнуть! Действия подобного человека трудно поддаются вычислению, анализу. Долгие месяцы, годы он самоотверженно вкалывал, работал с бешеной энергией. «Это в тебе немецкая кровь сказывается», – обычно говорил я. И вот в один прекрасный момент он почувствовал, что выдохся, и перестал заниматься и собой, и своим хозяйством. «А теперь во мне польская кровь заговорила», – объяснил он мне. У нас бабушка была полькой. вообще-то, он хорошо знал людей и в себе отлично разбирался…

Тут святой отец смущенно улыбнулся.

– Может, это уже лишнее… возможно, вам глупостью покажется то, что я скажу, но неплохо, когда у человека по отношению к самому себе сохраняются хотя бы небольшие иллюзии…

Тоот бросил быстрый взгляд на часы. Он подумал, что на сегодня у него намечено еще множество дел.

– А вам не отдавал ваш двоюродный брат на хранение какоенибудь письмо, бумаги, сверток?

– Нет, ничего. Тоот поднялся.

– Что ж, я весьма признателен вам, святой отец!

– Не могли бы вы немного задержаться. Вы ведь, вероятно, убежденный марксист?

– Видите ли… – удивленно начал Тоот.

– Мне было бы очень любопытно обсудить с вами несколько абстрактных вопросов. Меня всегда интересовало мнение марксиста, скажем, о любви. Ведь это весьма сложная проблема. Что такое любовь?

– Я – человек дела, практик. Выполняю свою работу, теорией не занимаюсь. Мне надо идти, извините. И путь неблизкий, да и дел у меня масса.

Священник тоже поднялся со своего места, и тут Тоот с удивлением обнаружил, что он очень невысокого роста.

– Увы. Мне было бы интересно узнать ваше мнение. Вы умный, интеллигентный человек. Вы тоже слегка задерганы, неспокойны, ищете то, что, быть может, искать бессмысленно…

– Я просто зарабатываю себе на жизнь…

– Это так, но человек живет не только ради денег. Я понимаю, что па первый взгляд расспрашивать вас о любви было бы бесполезно, поскольку по роду своей деятельности вы сталкиваетесь скорее со злом. Но поверьте, что и в вашей сфере любовь тоже должна как-то проявляться.

– Вы слишком многого ждете от людей, святой отец.

– Если человек не способен на любовь, тогда ради чего ему жить?

Тоот услышал этот вопрос уже в дверях.

– Вы рассуждаете слишком отвлеченно. С чего вы взяли, что это соотношение имеет важное значение?

– Видите, Шандор обычно нечто подобное говорил.

– Мы невольно все время к нему возвращаемся. Кстати, скажите, где бы я мог поговорить с отцом Шандора Варги?

– Боюсь, что это нелегко. Дядюшка Геза уже как лет двадцать эмигрировал на Запад, сейчас он живет где-то в Калифорнии.

– За это время он бывал на родине?

– Конечно. Лет пятьшесть тому назад. Вероятно, на следующий год опять нас навестит. Он объяснял, что чаще не может, некого вместо себя оставить.

– Следовательно, он там удачно устроился? В ответ Тоот заметил смиренную улыбку.

– Он так считает. У него хозяйство в двести гектаров. Но когда я смотрю ему в глаза, то я в этом далеко не уверен. Но в конечном итоге он выбрал путь, к которому стремился, и, возможно, на его лице я замечал лишь то, что свойственно всем стареющим энергичным людям, которые уже проиграли битву со старостью.

– На вашем лице я ничего подобного не замечаю. Глаза священника подобрели, он улыбнулся.

– Ко мне время относится подоброму. Я просто следую за ним, но пытаясь ему противостоять.

13

Окна каменного строения, расположенного на лысой вершине Тёрёкварского холма, ярко вспыхнули, когда их осветили лучи прорвавшегося в просвет между облаками солнца. У подножья холма, где позавчера Тоот беседовал с Мачаи, стоял коричневый «вартбург». Это было такси. Тоот начал размышлять, кто бы это мог приехать в гости к «горному человеку», когда увидел мужчину, который как раз спускался по узкой, труднопроходимой тропинке вниз с холма. Он был хорошо сложен и, несмотря на некоторую полноту, двигался легко и пластично. Когда он подошел поближе, Тоот узнал его, это был Ласло фон Сабо.

– Мы, видно, вращаемся в одном дружеском кругу? – вместо приветствия начал Тоот.

Ласло фон Сабо ухмыльнулся, его зубы были невероятно белыми и правильной формы. Тоот не решился спросить, не искусственные ли они.

– Все мечетесь, разнюхиваете, как ищейка? Такая работенка всего за пятьшесть тысяч форинтов в месяц? Да еще не ровно восемь часов, а гораздо больше…

– Я свою работу люблю. Много путешествую, встречаюсь с интересными людьми. Например, с вами удалось познакомиться.

Мышцы на лице Ласло фон Сабо напряглись; несколько секунд он размышлял, расценивать слова полицейского как насмешку или как комплимент.

– Все паясничаете, – бросил он и направился к автомобилю.

Тоот задумчиво посмотрел ему вслед. Есть люди, от которых можно чего-то добиться любезностью, но существуют и такие, которые реагируют лишь на грубость. Шофер автофургона оказался не восприимчивым ни к первому, ни ко второму.

– По вашему мнению, куда мог деться Шандор Варга? Ласло фон Сабо повернулся и рассмеялся.

– Вы хотите, чтобы я помогал вам в вашей работе?

– Нет. Просто я подумал, что вы действительно могли бы мне помочь. Вы часто приезжаете сюда, привозите знакомым тосе, а вдруг в один прекрасный день попадете в неприятную историю? И тогда я вам пригожусь.

Было заметно, что Ласло фон Сабо основательно переваривает эту мысль.

– Что бы вам хотелось узнать?

– Не говорил ли Варга о чем-то таком, что могло бы сейчас пролить свет на его исчезновение?

– Нет… хотя, быть может, один раз. Он еще весной спрашивал: возьмусь ли я, если потребуется, вывезти когонибудь из Венгрии в своем фургоне?

У Тоота участилось дыхание.

– Он себя имел в виду?

– Нет. Одного приятеля. Но знаете, как это бывает в подобных случаях?

– Как?

– Как у врача… Дескать, господин доктор, у меня есть друг, он уже несколько лет импотент. Что ему делать? А потом выясняется, что этот друг он сам и есть.

– Вы думаете, Варга сам хотел выехать?

– Все может быть.

– Что же вы тогда ответили?

– Что ни за что не возьмусь. Я не такой дурак. – Он не пытался настаивать, заставить вас?

– Со мной люди ведут себя смирно, не пытаются заставлять.

Спасибо за помощь, вы дали мне интересные сведения.

Тооту просто повезло, по сути дела, это был первый след, улика, которую оставил Варга. Если только Сабо не выдумал всю эту историю.

При дневном освещении дом Мачаи оказался больше, чем представлял себе Тоот. Во дворе никого не было, но за домом слышался звук пилы. Обойдя строение, Тоот увидел у козел хозяина дома. На нем были одни брюки, на коричневой, сухощавой спине так и играли мускулы. Перед козлами высилась целая гора сухих чурбаков.

– К зиме готовитесь?

Мачаи обернулся и вытер потный лоб тыльной стороной ладони.

– Верно. Придется на это несколько деньков положить. Потом вдоволь колуном поработаю, а потом сложу на просушку. За зиму все до единого полена уйдет.

– А не проще было бы просто повернуть вентиль в газовой плите?

– Ага. Пустить газ. С собой покончить. В городской квартире это рано или поздно с человеком и происходит.

Он нагнулся за бутылкой, приложился к ней, потом вопросительно уставился на капитана.

– Вы, надеюсь, не станете пить?! Вы ведь за рулем!

– Стакан воды выпил бы с удовольствием.

Мачаи отложил пилу, махнул Тооту, чтобы он шел за ним. Они снова обогнули дом и вошли в кухню. Там было приятно и тепло. Над настоящим очагом был укреплен огромный, литров на двадцать, чан, в котором кипела вода.

– Собираетесь принимать ванну?

В темных глазах хозяина зажглись насмешливые огоньки.

– Моюсь я по субботам.

Тоот бросил взгляд на дверь комнаты.

– Я могу посмотреть ваш дом? Мачаи отрицательно покачал головой.

– Не надо ходить туда, у меня женщина. – Она очень стеснительна?

– Можно сказать и так.

Он наполнил стакан водой из банки с мерными делениями.

– Как вы сюда добрались? Машину не вижу.

– Меня довезли сюда, если вас это так волнует.

– Кто? Сабо?

Тоот еще раз бросил взгляд на дверь.

– Скажите, вы знакомы с женой Шандора Варги? Мачаи вздрогнул и в волнении несколько раз провел ладонью по волосам.

– С Маргит? Несколько раз видел. А почему вас это интересует?

– Просто коечто на ум пришло. Как давно вы с ней знакомы?

– Мы вместе учились в университете. Она была на первом курсе, когда я заканчивал. Потом перешла из политехнического на факультет естественных наук. Я ее с будущим мужем и познакомил. Точнее говоря, с моей помощью Варга познакомился с ней.

– Случалось ей в последние годы наносить вам визиты?

– Очень редко. Иногда заглядывала па автомобиле. Надеюсь, в этом нет ничего предосудительного?

– Конечно, нет. А можно узнать, зачем она к вам наезжала?

– Вспоминали старые добрые времена. У нас много общих воспоминаний, потом мне тоже приятно иной раз с кемнибудь словом перемолвиться. – Он скривил губы, а потом, глядя Тооту прямо в глаза, продолжил: – Правда, не всегда…

– Вы были в нее влюблены?

– Наверное. В студенческие годы.

– А теперь? Мачаи засмеялся.

– Вы как ребенок.

Он встал и решительно направился к двери. – Выходит, для вас исчезновение Варги было на руку? Мачаи с отвращением посмотрел на Тоота.

– Когда вы мне рубашку вернете?

– Быть может, завтра. У меня не было времени ее выстирать.

– Как следует ее постирайте. Вы ведь ее носили.

– Я вовсе не хочу доставить вам неприятность.

– А что вы хотите? Стать моим другом? У меня нет такого желания.

– Мне только необходимо получить сведения – что вы знаете о Шандоре Варге?

– Я все, что знал, уже рассказал вам.

– Не слышали ли вы, что Варга хотел сбежать за границу?

– Нет. Откуда?

– Фон Сабо сказал, что однажды Варга спросил у него, возьмется ли он его вывезти в Австрию.

– И что же он ответил?

– Отказался.

– И вы ему поверили? Этой глупости?

– Почему же глупости?

– Зачем ему было тайком вывозить Шандора, когда тот преспокойно в любой момент мог выехать официально, с паспортом в руках.

– А вдруг у него возникли какие-то проблемы с властями, о которых вы не знаете? А вдруг он хотел вывезти что-то очень ценное? Мы ведь не знаем, что у него на уме было, а также, какие дела он обделывал. Мне кажется, вы гораздо больше знаете обо всем этом, чем рассказываете.

– А почему вы доверяете этому фон Сабо?

– Мне показалось правдоподобным то, о чем он мне сказал.

– А если он сообщил то, что вы просто хотели услышать?

– То есть как?

– Вы ему что-то пообещали за эти сведения. Догадливость Мачаи удивила Тоота. Он задумался. Они вернулись на задний двор, к пиле и козлам. Мачаи снова взял в руки инструмент и приступил к работе. Потом он засунул руку в карман, и оттуда что-то выпало прямо на опилки. Тоот нагнулся и поднял упавший предмет. Это был костяной с длинным лезвием нож. Но самое интересное, что на нем была выжжена монограмма: «В. Ш.», которая никак не совпадала с именем и фамилией его нынешнего владельца. Мачаи посмотрел на Тоота и заметил, что он рассматривает находку.

– Как к вам это попало?

– Из вашего кармана выпало, а я простонапросто поднял. Но и я хочу задать вам аналогичный вопрос!

– Подарок друга.

– Кто же этот друг?

– Шандор Варга, если это имеет значение.

– На Рождество?

– Нет. Еще весной. Он заметил, что мой перочинный нож – старый и ржавый, и сказал, что дарит мне свой, а сам потом купит новый. Настоящий хороший перочинный складной нож в наши дни можно купить только в большом городе, а я туда почти не езжу.

Тоот молча выслушал Мачаи.

– Скажите, где здесь поблизости деревня? Мачаи бросил на него подозрительный взгляд.

– Зачем это вам?

– Не бойтесь, я вовсе не собираюсь на вас доносить, просто проголодался.

– Мне пугаться нечего. Отсюда в трех километрах – Ирга, там есть ресторанчик и магазин.

– Благодарю вас. Объясните мне, пожалуйста, дорогу туда.

Мачаи пустился в объяснения. Тоот еще раз поблагодарил, потом, пообещав заглянуть снова и отдать рубашку, попрощался и двинулся восвояси.

В деревушке он быстро обнаружил лавчонку. Это было заведение, в котором продавались и сахар, и нижнее белье, и керосин, и гвозди для подков. В таких лавчонках, как во времена детства Тоота, обслуживание четырехпяти покупателей занимало не менее полутора часов. Тооту просто повезло, в магазине был одинединственный покупатель. Тоот терпеливо дождался, пока женщина, которую продавец называл тетушкой Биро, зачитала список необходимых ей товаров, нацарапанный на грязной коричневой оберточной бумаге. Наконец минут через двадцать Тоот остался с глазу на глаз с низеньким продавцом. Он купил упаковку сметаны, три рогалика, потом подошел к стойке и принялся за еду.

– Прекрасная погодка, – приступил к разговору продавец.

– Ага, – ответил Тоот неохотно.

– Я имею в виду – для октября.

– Верно.

Продавец, видимо, чтобы развязать язык посетителю, вышел из-за прилавка и подошел к Тооту, надеясь на более откровенный разговор.

– Приятного аппетита. Вы ведь не здешний?

– Нет. Я ищу старого друга, он где-то здесь поблизости живет.

Глаза у продавца так и загорелись.

– Ну, тогда я наверняка его знаю.

– Его зовут Яношем Мачаи.

– Ну, конечно, я с ним знаком. Он живет на Тёрёкварском холме, по вторникам приезжает ко мне за покупками. Сегодня утром здесь побывал, купил, как обычно, продукты и кое-какие безделицы.

– Что же именно?

– Четыре батона хлеба, пять кило картошки, полкило сыра, масло. Он всегда эти продукты покупает. Ну, иногда еще муку, сахар, соль.

– А мясо?

– Никогда. Говорит, что он – вегетарианец в квадрате. Мясо он не покупает и из-за цены. Для масла делает исключение. Мне кажется, он немного того… – Тут продавец выразительно постучал пальцем по лбу. – Он даже на праздники мяса не ест. Поэтому я однажды страшно удивился, когда Мачаи вдруг накупил колбасы, сала, ветчины и много всего. Я тогда еще у него спросил, что, дескать, случилось? Но помню, он так ничего и не ответил. Знаете, он не такой, как все. Странный. Себе на уме. Ведь человек…

– Когда он сделал эти невероятные закупки? Продавец задумался.

– Думаю, месяцдва назад. Да, вероятно, в первой половине августа, тогда еще жарища страшная стояла. Градусов под тридцать пять. Я еще ему, помню, сказал, что он взопреет, пока в гору домой дотопает.

– И больше мяса не покупал?

– Нет, совсем. Я ему еще раз предложил, по он наотрез отказался – мол, только обычные продукты. Заявил, что один раз попробовал мяса и с него теперь довольно.

Тут продавец пожал плечами.

– Разве поймешь такого человека?

Тоот еще несколько минут пробыл в магазине, съел рогалики и выслушал объяснения продавца, как добраться до Тёрёкварского холма, хотя Тооту этот маршрут был, разумеется, хорошо известен.