Текст книги "Искра и Пламя(СИ)"

Автор книги: Сталь Властелина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

Глава 5

Я с огромным трудом смогла разлепить веки, хотя даже после этого особых перемен не почувствовала. Вокруг было темно, словно в могиле. Темно, холодно и сыро. А я еще отвратительно пахло. В общем-то, место, где я оказалась, больше напоминало какой-то жуткий склеп, а не камеру для преступников. Лёжа на груде сваленных грязных тряпок, что служила мне постелью, я с тихим хрипловатым стоном перевернулась на спину. Все тело буквально ломило после того неопределенного времени, что я здесь провела. День, а может быть два, а может быть даже неделя? Или дня не прошло с того момента, как меня в конце концов поймали?

Но хотя бы одно было ясно точно – ничего хорошего впереди не ждет. Вот только я сомневалась в том, что 'впереди' вообще у меня будет и потихонечку, помаленечку готовила себя к... смерти. Сколько мыслей я успела передумать, сколько сомнений, разъедающих душу, успела раздавить и уничтожить. Они, к слову, по большей части касались именно того самого злополучного дня, когда я потеряла свою свободу. Еще один тяжелый вздох. Я ведь уже сбилась со счета, сколько раз не удавалось его удержать. Примерно столько же раз я мысленно прокручивала все события, которые привели меня к этому.

Тогда, в тот злополучный момент, один из стражников вспыхнул, словно сухая трава в жаркий летний день, а другие потеряли концентрацию, что и позволило мне попытаться сбежать. Но господин Айслан умел хорошо подбирать стражников, поэтому догнали меня быстро. Я не хотела вырываться из их окружения, не хотела больше причинять кому-то вреда, поэтому расслабилась и спокойно позволила забрать меня и отвести сюда, в это жуткое место, где, наверное, никогда не делают уборку.

Иногда мне доводилось слышать обрывки фраз людей, что сидели в соседней камере. Они говорили обо мне и о смерти барина, и ни один из них не осуждал меня. Напротив, мне чудилось, что я слышу в их голосах одобрение и, быть может, уважение. К слову, у меня и самой не получалось винить себя за смерть этого чудовища. Наверное, сходив на охоту и убив какую-нибудь косулю или кабана, я чувствовала бы себя более виноватой и жестокой. Ведь я не сделала ничего плохого, только защищала себя. Кто знает, сколько жизней, кроме моей и дочери Асвага, мог погубить Айслан? Мой поступок даже можно назвать добрым делом, хоть и гордости за него я не ощущала так же, как и сожаления.

– Аделаида Кроун на выход. За тобой приехали.

– Меня отпускают? – я соскочила со своего места и, не веря своему везению, уставилась на мужчину в странном костюме с узорами. Возможно, этот наряд должен защитить его от моего огня, если я вдруг решу сбежать, не знаю.

– Ты в своем уме, девка? Ты не мужика деревенского поджарила, а барина, богатого, родовитого, влиятельного. Да, никто по нему плакать не будет, но наш закон таков, что тот, кто беден, тот и виноват во всем. А ты еще и ведьма.

– Тогда что со мной будет?

– Не положено мне с тобой говорить. Но лучше бы тебя казнили, бедолага. Пойдем.

Я больше не задавала вопросов, молча последовала за мужчиной, что так старательно прятал взгляд. Лучше бы казнили? Значит, меня ждет что-то страшнее смерти?

Я нервно сглотнула, стараясь подавить дрожь во всем теле. Было страшно идти куда-то в неизвестность по темному коридору, понимая, что впереди уже ничего хорошего не будет. Но моя усталая голова наотрез отказывалась выдавать хоть какой-то более-менее ясный вариант развития событий. Наверное, если бы я так не устала, а все тело не ломило бы после длительного времени, проведенного в бессильном лежании в вонючей грязной камере почти что без пищи и солнечного света, то у меня началась бы истерика.

Я предприняла еще пару попыток расспросить странного человека, но тот стал упорно отмалчиваться. И это не внушало к нему никакого доверия, хоть я и не проявляла особой настойчивости.

Местная тюрьма, к слову, оказалась не особо большой, по крайней мере, по темному сырому коридору, освещенному тусклым светом нескольких факелов, до лестницы наверх мы шли недолго. И весь этот короткий путь я старалась смотреть себе под ноги, чтобы не видеть... А чтобы ничего не видеть. Правда, за то время, что я провела в этом месте, наслушалась и насмотрелась не самых приятных вещей, хоть ни с кем из заключенных не общалась. Но слышать по ночам... Да и по ночам ли? В прочем, это было не важно. Слышать жуткий кашель, стоны больных, которых здесь вообще не лечат, ругань, издевательства стражников, и многое другое – было не самым приятным в моей жизни. Я вообще-то поняла, что в моей жизни не особо много приятного вообще... Правда, есть одно 'но'. Мне сказали, что меня ждет нечто похуже смерти, но я не верю, что может быть так. Пока ты жив, всегда должна быть какая-то возможность все изменить. А если ты мертв – то уже ничего не сделаешь, это логично. То, что мне сохранят жизнь, тогда казалось мне шансом, возможность, посланной свыше. И тогда же, ступая по крутым каменным ступенькам, едва ли не падая, я решилась во что бы то ни стало бороться. Но пока было ясно только смутно, против чего, или же за что.

Как это бывало и раньше, в голове немного прояснилось, сердце забилось ровно и дыхание перестало быть рванным и тяжелым, будто что-то новое зародилось в душе. Я помнила это состояние, помнила так же ясно, как и вкус оладий Ридии. Помнила так же ясно, как грубоватый глубокий голос Асвага. Странно. Кажется, эти люди стали мне очень дороги. А может быть, так и должно быть? Наверное, я и должна полюбить тех, кто дал мне крышу над головой, кормил и заботился.

Мысли о родных помогли успокоиться еще сильнее, я перестала думать о плохом и поняла, что буду бороться не только за свою жизнь, но и за возможность повидать Асвага с Ридией.

Тем временем, мы поднялись по крутой лестнице и пошли дальше по светлому залу с большими окнами. Откуда-то из-за стены доносился разговор на повышенных тонах. Я старалась прислушаться, но стены глушили звук, и слова менялись до неузнаваемости. С трудом получалось разобрать хоть что-то:

– Это не в нашей юрисдикции! Мы не можем судить мага!

– И что ты предлагаешь? Она убийца! Ее нужно казнить!

– Передадим ее Ордену, как и решили. Все. Тема закрыта. Я старше по званию, мое решение здесь главное.

– Любишь приказывать? Вот и проваливай в свой...

Понять, куда нужно проваливать мужчине, что спас меня от казни, я не смогла.

Мужчина в странном костюме провел меня до самой двери, через которую мы попали в очередной коридор, но на этот раз светлый и просторный, но без каких-либо излишеств. Строгий такой и холодный. И ругань из соседнего помещения, дверь которого была открыта нараспашку, слышна была гораздо отчетливее, во многом за счет того, что один из двух ссорившихся мужчин уже стоял на пороге.

– Учти, Эйберг, об этом узнают в столице! Узнает сам император! – гневно выкрикнул напоследок этот человек и, резко развернувшись на каблуках, сделала несколько шагов прямо мне навстречу. Завидев меня, он скорчил такую гримасу на своем морщинистом высокомерном лице, словно увидел мертвую крысу, а не человека... Я едва удержалась, чтобы не плюнуть ему в лицо, когда тот стрелой пролетел мимо меня, злобно сверкая маленькими, глубоко посаженными мутными глазенками.

– Император! Узнает! О чем же, об исполнении его собственных законов? – бормотал высокий, далеко уже не молодой мужчина, стоящий возле массивного письменного стола, который был доверху завален различными бумагами, какими-то свертками, папками, свитками. Одежда его имела в основном черный цвет, на фоне которого выделялся лишь белый ворот рубашки и шейный платок.

Казалось, человек пребывал в глубокой задумчивости, потому как не сразу заметил, как тот самый мужчина в странном одеянии, по всей видимости, переодетый стражник, втолкнул меня в кабинет и сам вошел следом.

– Кхм, кхм, – покашлял стражник для привлечения внимания. – Господин Эйберг, Аделаида Кроун здесь, как вы и приказывали.

– Хорошо, Малколм, можешь идти,– человек в черном сделал жест в сторону двери.

– Вы уверены?

– Абсолютно, иди.

И вот через пару секунд я осталась один на один со... Следователем. Он, к слову, едва мог скрыть некоторую брезгливость по отношению к моей персоны, хоть и старался держаться довольно ровно и беспристрастно. То ли от того, что я ужасная преступница, говорить с которой его вынудили обстоятельства, то ли от того, что от меня очень дурно пахнет... Думаю, все сразу.

– Итак, Аделаида Кроун, – начал он сухим и скрипучим строгим голосом, – вы совершили преступление, которое по законам Кассадийской Империи карается казнью через повешенье...

Я нервно сглотнула, чувствуя, как хочется съежится под колючим и холодным взглядом черных Эйберга.

– Однако судьба сегодня на твоей стороне. Хотя, я бы так не сказал, но ты должна радоваться. Закон позволяет судить магов только Ордену, который уже изъявил свою заинтересованность в твоей... персоне, – на этих словах он поморщил нос и сощурил глаза, но перемена эта в его лица была заметна лишь на доли секунды. Затем оно снова приобрела каменное выражение.

Поскольку мне, очевидно, не требовалось ничего говорить, я стояла молча с опущенным в пол взглядом.

– Казни не будет. По крайней мере, пока что не будет, через пару часов за домой приедут, чтобы забрать тебя в Форэнхолл.

Никогда не слышала об этом месте... Да и том, где я сейчас находилась, мне было мало известно, поскольку везли меня с мешком на голове... Но мне почему-то казалось, что это место – точно не родная деревушка, нет, даже близко нет.

– Учти, тебе правда очень повезло, поэтому советую тебе... Хотя бы помыться перед отправлением. И учти, за тобой будут следить. Попробуешь что-нибудь выкинуть или сбежать – суда ждать тебе не придется. Но, честно сказать, мне бы не хотелось, чтобы ты умерла. Ты не выглядишь глупой, Кроун. Надеюсь, твой талант еще послужит империи. Уверен, Орден даст тебе шанс искупить твой поступок.

Эти слова были единственным напутствием, после него меня отвели в странное помещение с деревянной бочкой, наполненной едва теплой водой. Я решила не ерепениться и последовать совету странного человека. Раздевшись и погрузившись в воду, я начала думать о том, что можно попробовать сбежать. Ведь за дверью этой небольшой комнатушки, наполненной запахами трав и сырости, остался всего один стражник, которого я с легкостью могу испугать своим огнем. Но смогу ли я потом сбежать? Или меня поймают еще до того момента, как я успею выбежать из здания? Что-то внутри противилось этой попытке побега, и я решила послушать свои ощущения и довериться случаю. На этот раз.

Вымывшись, я насухо вытерлась жестким полотенцем, оставив на коже красные следы, и оделась в некое подобие пижамы, которое лежало на единственной полке. Грубоватая ткань была неприятна к телу, запах сырости стал раздражать все сильнее, поэтому я и поспешила скорее покинуть неприятное помещение. Наверное, мне стоило радоваться, что позволили привести себя в порядок хотя бы таким образом, но мое настроение, напротив, упало до отметки 'ниже только преисподняя'.

После водных процедур меня вывели на улицу. Уже стемнело. В густой темноте было трудно разглядеть кучку странных людей в плащах. Все они прятались под глубокими капюшонами и выглядели неживыми, какими-то стеклянными. Однажды в деревню забрел солдат, я видела его лишь мельком, но успела разглядеть, что ведет он себя не так, как местные мужики. Тот солдат был более собран, внимательно смотрел по сторонам и будто был готов ко всему на свете. Пожалуй, он был опасен.

А от этих людей веяло еще большей опасностью. Будто в них заключается какая-то неведомая сила, что давит на всех вокруг. Но не на меня. Мне эта сила казалась родной, теплой, словно парное молоко. От нее будто пахло свежее скошенной травой и летом.

Долго любоваться на людей в плащах мне не дали – силой засунули в какую-то повозку с ржавой дверцей и скрипящими колесами и куда-то повезли.

Снаружи слышался цокот копыт – повозку окружили, кажется, со всех сторон. Меня качало из стороны в сторону, но мысли оставались ясными. А ясные мысли – половина успеха, как однажды сказала Ридия.