Текст книги "Записки пилота, Символ контакта – открытая Дверь (СИ)"

Автор книги: Sono (Ия-Ия)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Была или зима, или, возможно, ранняя весна. На улице лежал снег. Несмотря на это, девушки, практически в чём были, выскочили с другого выхода на задворках и бросились из дома. Они побежали в сторону оврага, который находился неподалёку. Пилот чувствовала, как они бежали по снегу, от страха даже не ощущая холода. Потом они быстро спустились в овраг, склон которого резко обрывался.

Пилот знала, что прямо под склоном есть небольшое углубление, абсолютно невидимое, если ты стоишь на краю оврага. Пилот с сестрой забрались в эту нишу и пилот, в этой ситуации неожиданно взявшая инициативу в свои руки, велела сестре ещё и зарыться в снег, что сделала и сама. И буквально через несколько минут они услышали топот копыт – это на лошадях подъехали два всадника, которые, безусловно, заметили следы на снегу, ведущие к оврагу.

Всадники стояли прямо над обрывом. Пилот чётко слышала храп лошадей, глухой стук их копыт и недовольные голоса мужчин, которые глядя в овраг и, не видя там внизу никаких следов, не могли понять, куда двигаться дальше. Пилот всё это время с бьющимся от страха сердцем опасалась, что если всадники решат-таки спуститься то, несмотря на снег, в который девушки буквально зарылись с головой, их обнаружат. На их с сестрой счастье мужчины развернулись и поехали обратно.

Только через некоторое время, после того как затих стук копыт лошадей и вдали замерли голоса, пилот и её сестра решились выбраться из укрытия. Когда они выбрались, и страх немного утих, пилота вдруг, как молнией, ударила мысль о её родителях. Ведь бандиты могли их убить! Взглянув в сторону, где находился их дом, она увидела жуткое зрелище – это было пламя пожара. В ужасе за родителей сёстры изо всех сил побежали обратно к дому, и уже подбегая, они заметили две фигурки стоящих в стороне от горящего дома. Бандиты всё же не стали убивать стариков и просто выгнали их на улицу, а дом ограбили и подожгли. Не смотря на зарево пожара, увидев своих родителей живыми, пилот успокоилась и… проснулась.

Когда пилот проснулась, её сердце всё ещё колотилось от страха, пережитого во сне. Чтобы успокоиться, она решила выйти на кухню и попить воды. И, придя на кухню, она обнаружила, что кто-то из её семьи забыл на включённой газовой плите чайник. Вода уже выкипела и чайник начал коптиться. Выключив газ, пилот ещё тогда же подумала об интересной взаимосвязи сна и реальности: Чувство опасности, вид горящего дома в конце сна и включённый газ с забытым на плите чайником в реальности.

Другой случай, который припомнила пилот, был для неё ещё чуднее.

Ей было 17, заканчивала 10-ый класс в школе, а её тогдашней подружке 15 лет.

Как-то раз, гуляя, они шли вдоль дороги, когда появились одноклассники её подруги – трое парней. Увидев девушек, один из парней решил отделиться и направился к ним. У двоих других, должно быть, были более интересные занятия, и они пошли дальше. Тот, который направился к ним, ещё издали начал оскорблять подругу пилота. К ней почему-то, вечно цеплялись, наверное, она слишком выделялась из-за своего высокого роста.

Когда этот тип направился к ним, пилот внутренне вся сжалась, не ожидая ничего хорошего: «Ну вот, опять что-нибудь», – подумала она. Так и вышло: Парень подошёл и, не обращая на пилота внимания, что-то ещё оскорбительное сказал подружке и ударил её по плечу. Когда он ударил её подругу, пилот решила вмешаться, хотя ей было и страшно. «Я же, вроде как, старшая!» – она была старше подружки на 2 года, – «Надо же хоть сказать что-нибудь», – подумала она и, набравшись мужества, сказала что-то типа: «Чего ты её бьёшь то!?».

Тут-то он её и заметил. Он обернулся к ней. Пилот посмотрела ему прямо в глаза и в этот же момент подумала: «Сейчас он меня ударит». А далее что-то произошло с ней. Мозг как будто заработал в ином режиме и в абсолютно несвойственном пилоту направлении. Мысли летели быстрее ветра, так быстро, что это в реальности заняло меньше секунды: «Его приятели уже далеко, вряд ли вернутся. Он не намного выше меня. Вес – небольшой. Нас – двое и подруга крупная, она одной массой может задавить. Резюме: Мы вдвоём завалим его как нефиг делать! Вот только положение у меня неудобное».

И действительно, она стояла на проезжей части, а он лицом к ней на обочине, подруга – чуть сбоку на обочине. Машины хоть и нечасто, но ездили, и надо было оглядываться. Пилот не успела удивиться необычному ходу своих мыслей как, к своему величайшему изумлению, она напала первой! Поразительно, но она практически совсем не видела своих движений. Она просто не смотрела на свои руки, она не видела почти ничего, её глаза намертво «сцепились» с глазами того парня. Боковым зрением пилот всё же успела заметить начало своего движения, что она как-то захватила рукой за его шею, видимо было использовано то, что он невысокий. Потом получился лёгкий разворот, прямо как в танце, и в следующую секунду пилот уже стояла на его месте, то есть на обочине, а он на её – на проезжей части. Потом стало всё совсем не понятно. Если бы рядом не было подруги, как немого свидетеля. Немого, потому что, несмотря на то, что пилот ей крикнула, чтобы она помогла, подружка просто остолбенела. Так вот, если бы не она, пилот бы не поверила, что это происходит с ней и что это реально.

Казалось, пилот видела исключительно его глаза и ничего больше. Не видела ни его рук, ни своих, она вообще не контролировала свои движения. Самое примечательное, что в этой ситуации сознание пилота, прямо как в её снах, раздвоилось. Пугливая женская и отнюдь не геройская часть пилота, будто забилась в «уголке» своего мозга. Пилот, даже вроде как, ощутила в каком именно «уголке» мозга она забилась – в правом верхнем, ближе к затылку. И эта «часть» начала усиленно молиться: «Господи, скорее бы всё это кончилось, господи скорее бы всё это кончилось!», и так повторялось почти до конца процесса.

Итак, пока современная часть пилота молилась, вторая часть, которая тоже имела непосредственное отношение к пилоту и, которая в этот момент заняла весь остальной мозг, чего-то такое делала, и при этом она, о ужас, ещё и улыбалась! Современная часть пилота понимала, что она улыбается, и это казалось ей крайне неуместным в данной ситуации, но она уже не владела собой.

Между тем, парень пытался бить пилота, а она этого опять-таки не видела поскольку, не отрываясь, смотрела ему в глаза. Она не чувствовала ударов, не видела и не осознавала, что она сама делает, а чувствовала только, что по её рукам что-то легко проскальзывало в области от запястья до локтя. Вот и всё. Никакого напряжения мышц, никаких усилий со стороны пилота, практически ничего, кроме видения глаз противника.

Затем пилот увидела, как у этого типа покраснели уши, наверное, покраснело и всё лицо тоже, по крайней мере, та область лица, вокруг глаз, которую пилот наблюдала, была красной. Потом, краем глаза, пилот всё же уловила, что парень пытается ударить её ногой, и бессознательно сделала какой-то жест, который напугал его, и испуг чётко отразился в его глазах. Он не смог нанести удар.

После этого пилоту почему-то самой нестерпимо захотелось ударить его ногой. Она уже было начала, но та современная часть пилота, сидевшая в уголке мозга, вдруг позабыв про молитву, внезапно вспомнила, что она, видите ли, в юбке! И ей таки, совсем не хотелось сверкать перед этим субъектом своими белыми трусами, и пилот тоже не закончила удар.

Через некоторое время, видимо окончательно употев, соперник приостановился и бросил пилоту: «Давай-ка, отойдём с дороги и там разберёмся, а то мне неудобно». Тут у пилота глаза на лоб чуть не вылезли от изумления: «Во дурааак! Ему неудобно?! Так я и сделала так, чтоб ему было неудобно. Счаз, я разбежалась, ему удобства создавать!», – подумала пилот.

Тут же, услышав его слова, снова оживилась и та пугливая часть пилота, которая забилась в правом верхнем «углу» мозга. В ней, по непонятной причине, возопил какой-то врождённый дамский аристократизм, должно быть эта «барышня» воспитывалась в пансионате благородных девиц: «Да как он смеет говорить мне такие вещи!!! Обращается ко мне как к мужику какому-то!!!», – возопила она возмущённо, от святого негодования даже позабыв про страх.

«Услышав» этот выплеск негодования, та часть, которая в данный момент была «у руля» неожиданно прислушалась к голосу «благородной девицы». Пилот посмотрела в лицо этого типуса и сказала ему спокойно и грубо, с нескрываемым небрежением, очень лаконично и по-мужски: «Пошёл ты на х-й». Видимо она решила разговаривать с противником на понятном ему языке. От таких своих вульгарных выражений внутренняя «благородная девица» пилота чуть-таки не «поперхнулась».

После этого пилот взяла подругу за руку, повернулась к парню спиной, что на языке того человека, которым она сейчас была, и который только что подрался, выражало наивысшую степень презрения к противнику и они пошли прочь. Почему-то пилот была абсолютно уверена, что обидчик её подруги не посмеет их догнать.

Так оно и вышло. Он только матерился с досады им вслед, а потом видимо, пнул сгоряча ногой камешек, который покатился под ноги пилоту, но так, по странному совпадению и не докатился. И это было всё. Подругу, после этого случая, он больше не доставал, правда, материл, но исключительно издалека. А пилот, как-то было дело, подумала: «Э-эх! Если бы эту мою боевую часть можно было включать когда надо, то не страшно было бы ходить вечерами по улице».

Вспоминая эти случаи, пилот решила всё же проконсультироваться со штурманом по поводу последнего происшествия с дракой.

Пилот штурману: Слушай штурман, как такое может быть: «Когда ты дерёшься и при этом не смотришь на свои руки, не осознаёшь, что ты делаешь и не контролируешь свои движения осознанно вообще?»

Штурман: Ты о том случае, когда подралась из-за подруги?

Пилот: Ну, а каком же ещё?

Штурман: Это ж элементарно, Ватсон! Вспомни, куда всё время был направлен твой взгляд.

Пилот: Да никуда. В глаза я ему смотрела.

Штурман: Видишь! Ты смотрела ему в глаза. А это самый простой способ установить контакт. Вот только контакты бывают разные. Знаешь, почему ему не удалось тебя побить?

Пилот: Почему?

Штурман: А потому что ты установила с ним очень сильную связь. Благодаря этой связи, ты знала о любом его движении ещё задолго до того, как он успевал его произвести.

Пилот: Ничего я не знала. Только в первый момент мне пришла мысль, что он меня ударит, а потом я уже ничего не знала.

Штурман: Знала. Просто твоё знание было настолько быстрым, что твоя современная часть не в состоянии была это ОСОЗНАТЬ!

Пилот недоверчиво: Да? Ну, хорошо, предположим я, как ты говоришь, знала. Но я далеко не боец. Допустим, я знаю, что он сейчас сделает, но как правильно ответить то?!

Штурман: А это тебе тоже не обязательно осознавать. Пойми ж ты, наконец, глупая. При том уровне контакта, который был между вами, тебе не надо было ничего делать и чего-то там такое знать в привычном для тебя смысле этого слова. Дело в том, что твой противник всё делал за тебя. Условно говоря, представь, что вы с ним были связаны невидимыми верёвочками. Он дёрнул рукой и ты тоже. Понимаешь?

Пилот: Нифига я не понимаю.

Штурман: Мммм. Как бы объяснить то? Ну, это похоже на борьбу с собственным отражением в зеркале. Ведь он, по сути, дрался с самим собой.

Пилот мысленно повторяет про себя: Дрался с самим собой?

И тут же пилоту приходит, как очень далёкое воспоминание то, что на человеческом языке можно было бы перевести во фразу: «Стань «зеркалом», пилот. И любой, напавший на тебя, будет сражаться с самим собой». «Кто говорил мне эти слова? Кто? Не помню…», – думала пилот.

Штурман, продолжая беседу: Это древнее искусство, пилот. И когда-то ты владела им в совершенстве. Знаешь, а ведь некоторые культуры Востока заимствовали часть этого учения, но суть и смысл его практически затерялись во времени. Добавлю только, что знающий эту суть никогда не нападёт первым.

Пилот: А я напала.

Штурман: Ты напала после того, как напал он. Прокрути назад события, и ты увидишь, что первым напал именно он. Так вот, владеющий этим искусством никогда не нападёт первым, потому что знает то, что не знает его противник: Правило «Бумеранга», о котором мы уже говорили и Правило «Зеркала», что является другим проявлением первого правила, а по сути, они есть одно целое. Правило «Зеркала» говорит о том, что вступив в схватку с тобой, противник не только в результате сражается сам с собой, а он может даже убить самого себя! Ведь, если ему всё же удастся нанести тебе смертельный удар, то тогда и он сам тоже обречён. Ничто не сможет его спасти. Такова сила этой связи, пилот.

Глава 21. Реальность Зеркал

Зеркала. При слове «Зеркало» в памяти пилота невольно выплывает картинка из прошлого.

Пилоту где-то 20-21 год. Она в трусах и футболке крутится перед зеркалом, старательно выворачивая шею, чтобы рассмотреть свой зад.

Пилот: Слушай, штурман, тебе не кажется, что у меня задница какая-то некрасивая?

Штурман, обалдевший от неожиданности: Чего???

Пилот, не замечая изумления штурмана (озабоченно): Да, зад мне чего-то свой совсем не нравится.

Штурман, придя в себя от первого шока, смеётся: А ты чего, его показывать кому-то собралась?

Пилотсмутилась: Да, нет. Я собственно… Просто, мне кажет, ммм… – в человеке всё должно быть прекрасно!

Штурман: Замечательно! Давай, остановимся на слове «ВСЁ». Всё, это что конкретно?

Пилот, слегка недоумённо: Как что?! И душа, и мысли, и тело.

Штурманнасмешливо: Цитируем классиков? И душа, и мысли? Пока что я вижу только повышенное внимание к телу, а если быть ещё конкретнее, то к «пятой точке». А где же душа и мысли?

Пилотобиженно: Вот, что ты всё время придираешься, а!? Надо же с чего то начинать?

Штурман: Конечно, я полностью с тобой согласен! Начинать с чего-то надо. Вот только непонятно мне, почему люди начинают-то всё именно с задницы, а потом так сильно удивляются, что они оказались в жо… простите, оказались там, с чего они начинали, а?

Пилот: Ты утрируешь!

Штурман: Ничуть. Оглянись внимательно по сторонам, и ты сама во всём убедишься. Огромная масса людей, так же как ты сейчас, упирается исключительно в материальное, именно ему уделяет всё своё внимание, т.е. прежде всего предметам, различным внешним проявлениям и формам, так сказать. И это же самое они, в большинстве своём, считают основой своей жизни. Но ведь форма ничто без содержания. Именно содержание питает форму и, в конечном итоге, делает её привлекательной. И без такого питания форма постепенно угасает или теряет своё значение.

Пилот: Слушай, штурман, тебе не кажется, что это уже слишком? Я не думала, что вопрос о моём заде вызовет такой поток философического негодования.

Штурман с ироничным подтекстом: Негодования? Да что ты! В конце концов, это твоё личное дело как тебе расставлять приоритеты. Ты же знаешь наши правила: «Последнее слово всегда за пилотом». Кроме того, ты сама подключила меня к обсуждению данного животрепещущего вопроса, вот я и позволил себе некоторые высказывания по теме.

Уже более современные времена.

Пилот, как обычно, просматривает в интернете примерную статистику посещаемости различных сайтов, потому как до этого они со штурманом как раз снова обсуждали вопрос: «Чем больше всего интересуются люди».

Штурман: Сколько лет прошло, а воз и ныне там. Хотя, не совсем там, не будем совсем уж сгущать краски, но реальную картинку посмотреть всё же стоит, да?

Пилот, в раздумье тыркая по ссылкам, зачитывая про себя некоторые комментарии и рассматривая цифры: Да, стоит посмотреть.

Штурман: И? Твоё мнение?

Пилот: Моё мнение? Что ж, первое «почётное» место, как всегда, занимает порно. Практически, куда ни ткни, везде высвечивается оно. На самый безобидный запрос поисковика ты можешь получить обалденное количество ссылок именно туда.

Штурман: Страстишки, как люди падки на этот крючок. Одни, больные на всю голову особи, во имя наживы этот крючок «забрасывают» а, другие с удовольствием его заглатывают. Основной инстинкт, понимаешь ли, и у каждого есть своя кнопочка и зацепочка в голове, с ним связанная, посему попадаются очень многие. Это ж как наркотик, примерно та же схема действия на мозг, тоже ведь некий заменитель-стимулятор, чем дальше, тем большая доза нужна. Чем дальше, тем жёстче и жёстче становится порно, а потом они уже, как правило, не могут, ммм… ну, в общем, не могут, поскольку в голове уже довольно сильно фиксируются определённые «наезженные колеи» нейронных связей. А уж какие энергетические испражнения, подсевшие на это дело, людишки при этом производят, прости, ты ничего не ешь там сейчас по ходу дела, я надеюсь?

Пилот, краем «уха» слушая штурмана и тут же размышляя «вслух»: Люди вообще обожают картинки, смотри, одни из самых типа «читаемых» блогов это те, где много картинок. В принципе, оно конечно, может они и правы, как говорится: «лучше один раз увидеть», и пилот, кликая по ссылкам произносит задумчиво с расстановкой: Кар-тин-ки, я то же люб-лююю. Затем снова обращается к штурману: Далее всякие игрушки-погремушки. Короче, всё такое, где можно смотреть в экран и особо не напрягаться. О! Скандалы и т.д. и т.п., это те места, где можно вволю и безнаказанно повозмущаться. Ах, как я их понимаю! Ведь если начать возмущаться в реале, то можно и по мор…

Тут Пилот осеклась: Штурман, мне кажется, ты плохо на меня влияешь, – и продолжила: можно и по лицу схлопотать, далее места, где можно слить, так сказать всё, что накопилось негативного, например, свою неудовлетворённость жизнью или обгадить кого-нибудь потому как просто захотелось и всё тут. Комментарии, н-да. Если судить по комментариям то, полагаю, около 60-70% комментариев пишут подростки лет эдак 13-15. Знаешь, это такой тревожный период недержаний разного рода, когда они думают, что уже большие и всё знают, и в особенности много знают «про это», и очень хотят эти свои «глубокие» познания донести миру. И если мир их не слушает, то берегись мир!

Пилотсмеётся: Хотя есть и взрослые особи, которые так и застревают в этом состоянии надолго, некоторые даже навсегда, кстати сказать, их так трудно отличить от подростков. Сколько их тут, может процентов 10-20? Тааакс, и опять голые тётки, грудь мадам такой-то, пятая точка мадам сякой-то и, сногсшибательная новость: Ай! Ай! Кто-то там, оказывается, не носит трусняков.

Пилот иронично: Безобразие! Как можно!

Штурман: У женщин вообще склонность к эксгибиционизму, то бишь оголению на публике.

Пилот: Эээ, чего ты там про женщин?!

Штурман: А что? Я что не правду сказал? Я вот частенько замечаю странную, на мой взгляд, вещь: Все женщины хотят, чтобы любили их душу, но почему-то всё время стараются разрекламировать свою грудь и жо…

Пилот: Ты грубиян и хам, штурман! И большая просьба в моём присутствии подбирать выражения! А то я уже постепенно становлюсь такой же, как ты. Не зря говорят: «С кем поведёшься».

Штурман с улыбкой (примирительно): А может ты такой и была, просто я дал тебе раскрыться? Ладно, критика принята. Глубоко раскаиваюсь. Впредь постараюсь оперировать более деликатными выражениями. Но скажи, разве я так уж не прав?

Пилот: Ммм, справедливости ради, стоит признать, что в твоих словах есть большая доля истины.

Штурман: О, как красиво завернула, – бормочет про себя: Справедливости ради, ммм… бла-бла-бла, замечательно! Можешь повторить эту фразу ещё раз, я зафиксирую? Надо ж учиться благородно изъясняться, в конце-то концов!

Пилот смеётся: Мне всё же кажется, ты зря так про женщин. Мужчины что, лучше?

Штурман: Я не говорил, что мужчины лучше. Просто на примере женщин сказал о том, что не вижу логики в поступках людей. Вот скажи, если ты хочешь, чтобы тебя ценили, допустим, за какое-то конкретное качество ну, хотя бы за ум, что бы ты тогда демонстрировала или, иначе говоря, проявляла всем своим поведением, а?

Пилот: Ум, разумеется, и должна проявлять.

Штурман: Ещё пример, предположим, ты хочешь устроиться на хорошую работу и хочешь показать какой ты замечательный сотрудник, и?

Пилот: Понятное дело, будем демонстрировать квалификацию, работоспособность, обучаемость, творческий потенциал, в общем всё, что потенциально требуется для данной работы.

Штурман: Вот и я про то. Логично же, правда? Так и тут. Если хочешь, чтобы увидели в тебе человека, а не кусок мяса, то зачем, как делают сейчас все подряд, без конца тиражировать свои филейные части? Или про мужчин, я же не женоненавистник, в конце концов, если хочешь чтобы оценили твои человеческие качества, то зачем теми или иными способами постоянно демонстрировать, фигурально выражаясь, объём своего бумажника? А потом ведь обижаются, что их, видите ли, любят только за их деньги. Где логика, я спрашиваю? Ведь что выставляете напоказ, значит, это то, что вы сами ставите на первое место. И, выходит, именно это сразу и замечают, и подтягиваются соответствующие ценители того, чего вы там всем напоказывали.

Пилот: На тему бесконечного демонстрирования голых телесов и порно, о, я тут пыталась как-то высказаться, ведь некоторые граждане, понимаешь ли, очень ратуют за легализацию проституции, лёгких наркотиков и тому подобного. Я решила-таки возразить что, мол, раз вы хотите сделать это легальным, читай – законным, то значит, для сознания многих людей это автоматически, со временем, будет считаться нормой жизни, причём как бы одобренной на государственном, то есть общественном уровне! Вы действительно считаете это нормальным и достойным разумного существа? Вы хотите, чтобы ваши дети занимались этим? Так меня обвинили в ханжестве, будто я, страшно даже подумать! – пилот засмеялась: Покушаюсь на то, что собираюсь аннулировать секс вообще!

Штурман: А чего ты хотела? Ничто люди не защищают так яростно, как свои пороки и зависимости различного рода, иначе говоря то, что они не в силах ни малейшем образом контролировать. Ведь расписаться в собственной слабости и признать это прямо не могут, усилий по работе над собой прилагать никаких не хотят. Остаётся что? Остаётся напасть на того, кто стал, выражаясь высокопарным языком, свидетелем их падения! Или?

Пилот: Или?

Штурман: Или то, что ты сама только что сказала: Надо представить свои пороки и слабости нормой! Это гениальный ход, я тебе скажу, мол, всё в норме, все так делают, значит и со мной всё в порядке.

Пилот: Ах, это замечательное, волшебное слово «ВСЕ»! Действительно отличный ход и прекрасное оправдание, как перед другими, так и перед собой. Однако на энергетическом плане обмануть вряд ли кого удастся.

Штурман: Это точно, но так далеко их мысль уже не идёт. Любопытно ещё, как эта самая человеческая тенденция оглядываться на этих самых мифических «ВСЕХ», проглядывается на уровне более крупных ячеек организации общества, допустим, таких как государства. Взять Россию.

Пилот удивлённо: А что Россия?

Штурман: А то, что в особенности до недавнего времени, Россия была похожа на женщину, которая постоянно оглядывается на мнимые авторитеты. И всё-то ей кажется, если перейти на чисто женскую терминологию, что когда у неё будет грудь как у Памелы Андерсон, а губы как у Анджелины Джоли, то всё будет «зашибись как замечательно»! Просто жертва моды какая-то.

Пилот: Почему это?

Штурман: Да, потому это, что не думая о своих особенностях, тупо слизывая с кого-то только внешние формы, далеко не уедешь. Нельзя, понимаешь, нацепить чужое платье и чувствовать себя королевой, когда оно тебе подходит, простите, как корове седло и трещит по всем швам.

Пилот: Ты про применение всяких зарубежных практик на Российских просторах?

Штурман: Ага, о них самых.

Пилот: Ты слишком критичен.

Штурман: Почему это, я критичен? Это, по-моему, известная всем истина, что бездумное подражательство, в лучшем случае – смешно, а в худшем – ведёт к потере самого себя, что означает разрушение и смерть. Ведь получается, что ты в процессе творения не участвовал? Не участвовал! Ты элементарно взял чужое, в данном случае чужой опыт и просто скопировал.

Пилот: Ну?

Штурман: А раз ты сам ничего не делаешь, а только просто тупо пользуешь то, что сделали и изобрели другие, то ты: «Па-ра-зи-т»! Ты нафиг не нужен – в утиль тебя!

Пилот: Стоп, стоп. Ты чего-то не того сейчас говоришь. Так далеко можно зайти. Ты чего предлагаешь каждый раз заново изобретать велосипед? Наступать на те же грабли, на которые до тебя уже кто-то наступал? А как же пословица: «Только дураки учатся на своих ошибках»?

Штурман: Думаю, если бы даже и заново изобрели велосипед, ничего страшного бы не случилось, поверь мне. Если уж смотреть совсем глобально, то люди только этим и занимаются, что по большей части заново изобретают то, что уже было известно фиг знает сколько времени тому назад. К тому же, заново изобретённый велосипед всё равно не будет абсолютно идентичен своему предшественнику, зато он идеально будет подходить своему изобретателю, ведь он сделал его для себя, тебе так не кажется?

Пилот: А в этом что-то есть.

Штурман: Но я опять же немного о другом, я о процессе Творения сейчас говорю. Ведь даже когда ты берёшь чужое изобретение или используешь чужой опыт то, что тебе мешает внести свою долю в творческий процесс? Что тебе мешает подумать о своих особенностях, и даже о том, нужен ли именно тебе этот самый чужой опыт? И, если уж говорить о «граблях», то не думаю что надо так уж сильно их бояться, в этом тоже есть свой смысл. Согласись, информация оказывается гораздо доходчивей, если эти самые грабли съездили именно по твоему собственному лбу?

Пилотсмеётся: Куда уж доходчивее. Хотя некоторым одного удара по лбу оказывается явно не достаточно.

Штурман: Ну, это уже вопрос индивидуальности каждого. Да и вообще, может эти самые «грабли», это лишь надуманные кем-то рамки и ограничения, стены, которые он установил для себя. И это совсем не значит, что выход за них так же опасен или неприемлем и для тебя. Может же такое быть?

Пилот: Вполне.

Штурман: Если подвести итог, я на самом деле ничего не имею против чужого опыта, просто ещё и ещё раз намекаю тебе на то, что ко всему нужно подходить творчески и с разумом! И к опыту, в том числе и чужому тоже. Мы все одно и мы все уникальны. И совмещение этих, на первый взгляд, противоречивых понятий ведёт к балансу энергий.

Пилот с юморком: Прекрасная философия! Мне нравятся такие повороты, начинаем обсуждение с порнухи, а заканчиваем балансом энергий!

Оба смеются.

Глава 22. Энергии, такие энергии

Пилот размышляет:

«Энергии… Управление ими… Что-то такое было. Может не совсем такое, но…»

Тут пилот вспоминает ещё один из своих снов и его небольшое пересечение с реальностью. Хотя, по правде говоря, ей уже давно стало непонятно, что такое реальность, где она начинается, где она заканчивается и что такое сон.

В этом сне пилот снова присутствовала, как и ранее, в 2-х экземплярах. Как всегда делилось Сознание: одна часть Сознания была того времени, которое она наблюдала во сне, а другая часть – современная – наблюдатель.

Сон пилота.

Это было всё что от них осталось – небольшой отряд, не более 30. Последний отряд амазонок, хотя отрядом теперь его можно было назвать лишь условно. Совсем молодые девушки-воины – свита Царицы, сама Царица и, собственно, она (пилот). В этом сне пилот была в женском теле. Она была другом Царицы, её советником и ещё амазонки считали её магом. На тот момент ей было 42 года, это больше даже чем было пилоту сейчас, и она была старше всех остальных женщин-амазонок.

Раньше пилот почему-то представляла себе амазонок как диких женщин, несущихся на не менее диких скакунах, но она ошибалась. В этом сне все амазонки были пешие, вооружены наподобие древних греков, те же мечи, шлемы, щиты. Разница была только в том, что воинами были женщины. Итак, вооружены были все. Все, кроме пилота. Та часть её, что присутствовала во сне как наблюдатель, понимала, что она не была воином, и оружие было ей не нужно.

Сон начался с того, что их отряд продвигался среди каких-то то ли низких гор, то ли высоких каменистых холмов, точнее современной части пилота трудно было это установить. Все женщины-воины к тому моменту уже очень вымотались и, когда они вышли с узкой, ограниченной каменными стенами гор, тропы, по которой их вела пилот на небольшое плато, они просто уже не могли двигаться дальше.

Тогда Царица приказала остановиться на отдых. Все начали освобождаться от вооружения, побросали щиты и повалились прямо кто где стоял. Однако пилот чувствовала, что останавливаться нельзя, она чувствовала близость преследования и сказала об этом Царице.

Но всё было бесполезно. Женщины просто физически не могли идти дальше. Пилот одна была на ногах. Выносливость у неё, видимо, была нечеловеческой, никакой усталости и, как понимала пилот-наблюдатель, дело было даже не в отсутствии отягощающего вооружения.

Ещё интересный факт, это пилот отметила уже после того как проснулась, это то, что во сне все казались ей какими-то маленькими. Лишь позже, ещё раз прокручивая сон, она поняла, что это не амазонки были все маленькие, а это она, видимо, была огромного роста. По всей вероятности, как позднее прикинула пилот, её рост был около 2-х метров, может и несколько больше.

Когда амазонки остановились, пилот не находила себе места, чувствуя надвигающуюся опасность. И, наверное, именно поэтому она стояла прямо на выходе с тропы, по которой они только что прошли.

Внезапно, на тропе появился отряд, преследовавший их. Воины были практически в таком же вооружении, как и амазонки. Военачальник был впереди и поэтому он заметил пилота первым. Когда они встретились глазами, пилот увидела в них какую-то смесь из восторга, пренебрежения типа «баба – не боец» и похоти. Словами мысленно это выражалось примерно так, хотя вслух он их так и не произнёс: «Какая добыча!!!».

Далее всё произошло так быстро, что современная часть пилота, которая сидела где-то в «уголке» мозга непосредственной участницы событий, даже не успела почти ничего заметить. Она лишь несколько ранее уловила, что на некотором расстоянии от тропы, по левую руку от неё, был большой камень, на котором царица оставила свой меч. Как этот меч оказался у пилота в левой руке она так и не поняла. Движения действительно были сверхъестественно молниеносными. И эта, огромного роста женщина, которой она была, успела не просто схватить меч, но и тут же воткнуть его в горло военачальнику!

Эта сцена вызвала у современной части пилота реальный ужас и шок почти до рвотного чувства, а то её воплощение даже не поморщилась, как будто это было для неё обыкновенное дело, хотя, как снова отметила пилот, она и не была воином. В глазах военачальника как бы мелькнуло ошеломление и последний немой вопрос: «Как!!??? Как это возможно!?». На что пилот вслух спокойно ответила: «Вот так», – и срезала ему голову, так легко, как будто это был кусок масла.