Текст книги "Записки пилота, Символ контакта – открытая Дверь (СИ)"

Автор книги: Sono (Ия-Ия)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Пилот: Вроде, знаком.

Штурман: Земля имеет магнитное поле?

Пилот: Имеет.

Штурман: А человек?

Пилот задумалась.

Штурман: Что мы знаем о человеке? Точнее будет сказать, что люди знают сами о себе? А о себе они знают что, по большей части, они состоят из воды. И они знают, что вода является диамагнетиком. Вот так замысловато они это обозвали. Напоминаю, по их формулировке, диамагнетики – это вещества, которые в отсутствие внешнего магнитного поля немагнитны. Однако когда внешнее магнитное поле имеется, то диамагнетик становится похожим на магнит с полюсом таким же, как и у внешнего «магнита» и, соответственно, начинает отталкиваться от него. Получается, что существо, состоящее из воды, в принципе может левитировать во внешнем магнитном поле. А Земля, как мы уже выяснили, его имеет. Так почему ж мы не летаем?

Пилот: Почему?

Штурман: Это я тебя спрашиваю почему?

Пилот (в шутку): Силёнок не хватает.

Штурман: Отчасти верно. Внешнее поле должно быть помощнее или…

Пилот: Или?

Штурман: Вот ещё одна из наводок, которая также известна людям. Им известно, что если магнит поместить над сверхпроводником, то магнит зависнет в воздухе. А если наоборот?

Пилот: Наверное, сверхпроводник зависнет в воздухе? Послушай, штурман, всё это конечно замечательно, но мы то не сверхпроводники. Для них, насколько я помню, нужны очень низкие температуры.

Штурман (шутливо): Замёрзнуть что ли боисся? А вдруг низкие температуры не обязательны? И, что вообще люди по большому счёту о себе знают? Почему они так уверены, что они не могут менять свои свойства по собственному желанию. Вот зачем вам мозги? Ну, зачем, скажи мне, пожалуйста?

Пилотшутливо декламирует, подобно ученику в школе: Мозги нужны для того, чтобы думать!

Штурман: Хватит дурака валять. Обрати лучше своё пристальное внимание ещё и на то, что, по сути, мозг координирует работу всего организма посредством передачи электрических сигналов. То есть и тут мы имеем дело с электромагнетизмом. И не просто электромагнетизмом, а с регулируемым. Не забудь также, что мозг не просто пассивный центр обработки входящей информации, он может ещё и создавать! А вдруг возможны некие настройки?

Пилот: Это ж какие такие настройки то должны быть, чтобы всё получилось и организм не пострадал? И как собственно эти настройки производить? Не-воз-мож-но!

Штурман: Опять невозможно? Во, во. Именно так все и считают. Мол, невозможно и всё тут, и при этом приведут кучу обоснований, почему так. А вот китайцы, например, считали, что в человеке течёт некая энергия «Ци». И ежели направить потоки данной энергии в нужном направлении, то можно сделать своё тело легче или наоборот буквально пригвоздить себя к земле, также можно направить «Ци» таким образом, чтобы нанести сокрушительный удар противнику в бою. А в Индии аналогом «Ци» являлось понятие о Пране. Ничего тебе эта история про потоки энергии не напоминает, аналогия нигде не просматривается, нет?

Пилотразмышляет: Пожалуй, во всём этом что-то есть. Хотя и верится с трудом.

Штурман: Верится с трудом? Ага, конечно. Как может быть иначе! Ведь люди так заботливо строили свой мирок, где можно делать только так, а иначе никак. Они так долго, поколение за поколением обучали этому своих детей и с таким усердием преследовали тех, кто допускал хоть единую мыслишку о том, что есть и другие пути. Не удивительно, что их мир в результате так сильно закостенел, также как закостенели и они сами и у них, как говорится: «Шаг в сторону рассматривается как попытка к бегству – расстрел».

Вот подумай сама, если ребёнок изначально не умеет ходить, то это же не означает, что это в принципе невозможно? И представь ситуацию, что было бы, если б родители, по каким-то причинам утратившие свои способности к прямохождению, и забывшие об этих способностях вовсе, всячески вдалбливали своим детям, что прямохождение невозможно, и что передвигаться следует только на четвереньках. Ведь дети так бы и стали ползать на четвереньках, а потом, конечно же, обучили бы этому своих детей и так далее, так далее, так далее. Как следующий шаг, они потом придумали бы кучу приспособлений, которые могут компенсировать им некоторое неудобство этой позы, и чем больше таких приспособлений, тем меньше у них оставалось бы шансов научиться ходить прямо!

Пилот: Ну да, зачем им ходить прямо, если им, и ползая на карачках, замечательно живётся.

Штурман: Правильно! А теперь снова обрати внимание на людей и их, так называемые, технические достижения.

Пилот (задумчиво): Суррогаты. Кругом одни лишь суррогаты естественных возможностей.

Глава 13. Люди, такие люди

Пилоту не спится. Ворочается с боку на бок, но сон не идёт.

Пилот мысленно, «тихо»: Штурман, а штурман.

Отзыва не последовало.

Пилот мысленно «вопит»: Штурман!!!!!

Штурман: И незачем так орать, я и в первый раз всё прекрасно слышал!

Пилот: А чего тогда не отвечаешь?

Штурман (улыбаясь): Да, хотел затаиться, думал, вдруг прокатит. Не прокатило. Чего хотела то, говори?

Пилот: Да не знаю я, чего хочу. Не спится чего-то, давай поговорим?

Штурман: Вот те раз! Ей, видите ли, не спится, значит и все не должны, какой эгоизм!

Пилот (извиняющимся тоном): Я не знала, что ты спишь, извини.

Штурман (весело): Шучу я, шучу. Штурман никогда не спит! Он всегда бодр и всегда на своём посту! Так о чём будем говорить?

Пилот: Да, я вот всё думаю, а почему всё же мы просто не скажем людям всё прямо? Всё у нас как-то втихаря делается, разве хорошие дела делаются втихаря?

Штурман: И что ты предлагаешь? Выйти прямо в народ и сказать что?

Пилот: Всё как есть и рассказать, показать.

Штурман: Ага, рассказать, показать. И что после этого изменится?

Пилот: Как что! Люди увидят новые возможности и всё изменится.

Штурман (иронично): Вот наивняк! Как вот увидят, услышат и ВСЁ само собой вдруг да изменится?

Пилот: А что, нет?

Штурман: А что, да? Думаешь никогда, никогда не пробовали? Да ведь ты сама ж… Штурман осёкся. Ай, ладно! Мы с тобой уже об этом говорили. Ты прекрасно знаешь, что люди всё время стонут: Дайте нам то, дайте нам это, и вот когда вы нам всё дадите, то мы будем, наконец, счастливы! А что на поверку выходит?

Вот вспомни, ведь раньше люди искренне считали, что когда у них будет электричество и машины, которые смогут выполнять за человека тяжёлый труд, когда у них будут средства для быстрого обмена информацией, когда у них будут лекарства от многих болезней, когда… В общем много ещё чего. Так вот, когда у них всё это будет, то наступит мир и благоденствие.

Заметь, на сегодня, довольно большая часть из этих условий выполнена, кстати, не без нашей помощи и что? Посмотри, на что они используют новые знания и открытия? Где это применяется в первую очередь? Можешь даже не отвечать – всё лучшие умы работают, как правило, на военно-промышленный комплекс, то есть, как оказалось, люди в первую очередь думают о том, как убить друг друга, как запугать соседей, как с большей эффективностью эксплуатировать друг друга.

Пилот: Ну, почему сразу убить? Они думают о том, как защититься.

Штурман (иронично): Защититься? Мне вот очень интересно от кого? Друг от друга? Так если никто не собирается никого убивать, зачем защищаться то? Короче, не выйдет из этого ничего путного. Да и предыдущий опыт показывает, что получается только два варианта.

Пилот: Два варианта?

Штурман: Ага. Люди вообще обожают дуальность: белое и чёрное, положительное и отрицательное, наши и не наши, кто не с нами, тот против нас.

Теперь вернёмся к нашим вариантам.

Вот тебе вариант первый: Если ты произвёл должное впечатление, например, демонстрация возможностей, мощи и могущества, может быть, ты сотворил пару тройку чудес, то есть то, что люди считают чудесами, то все тебя внимательно слушают, дружно кивают головами, назначают тебя царём или правителем, жрецом, могут даже назначить богом! Да, да и не смейся, пожалуйста. Назначат и, типа, давай, дуй! Управляй нами.

То бишь сделай так, чтобы нам всем стало хорошо, чтобы мы ничего не делали, ни о чём не задумывались, ничему не учились, но у нас было всё, чего только не пожелает наш больной воспалённый от безделья разум. При этом особо хитрозадые особи всячески стараются «залезть повыше», дабы с помощью твоих знаний попирать своих же соплеменников и при первой же возможности спихнуть тебя самого с, так сказать, занимаемой должности. Тебе понравится быть вечной нянькой, да ещё и ждать, когда кто-нибудь тебе «нож в спину воткнёт», а?

Но это тоже ничего. Хреново то, что большая часть людей, в этом случае становится эдаким стадом, которому кроме хлеба и зрелищ ничего не надо, и ты им нужен, только пока удовлетворяешь все их прихоти. И никакого самостоятельного развития, никакой движухи. Пус-то-та. Все ждут указаний каких-то, всё делается только из-под палки и, не дай бог, начинаешь их напрягать, тут же вопль: Тиран!!! Рабовладелец!!!

Кстати, у людей до сих пор бытует очень модная теория, что их, людей, как рабочую силу создали высшие существа, дабы эти самые высшие существа свои белы рученьки грязным трудом не марали. За таких вот баранов они держат этих самых высших существ. Как говорится, «всяк меряет по себе». А то, что именно труд, движение, постоянное обучение делает людей разумными существами, а праздное прозябание ведёт к неминуемому разложению и гибели им, видимо, не понять.

Пилот: Не все же такие!

Штурман: Не все. Но многие. Вот даже ты, например, всё то я тебе рассказываю, всё объясняю. А легко тебе в человеческой то шкурке себя контролировать? И снова можешь не говорить. Сам знаю, что с трудом. С бооольшим трудом! И не всегда. Так что можно тогда требовать от других?

Пилот: Обещаю, я буду тебя слушаться.

Штурман: Ты?!!! Слушаться?!! Не смешите мои тапочки! Вот мне даже интересно, насколько хватит твоего послушания? Да и не слепое послушание то вовсе нужно.

Пилот (с усмешкой): Понятно, значит можно продолжать не слушаться.

Так, а что за второй вариант?

Штурман: А о втором варианте, то есть, когда ты пытаешься людям популярно объяснить, как им вылезти из этого самого болота, в которое они себя загнали, ты знаешь намного больше меня. И прекрасно знаешь, чем всё это заканчивается. Ну, не нравится людям, когда им заявляют, что в их бедах виноваты они сами и, чтобы что-то изменить они должны сильно потрудиться, и что начинать, прежде всего, нужно каждому с самого себя. Ой, как это им не нравится.

Воспоминание пилота.

Внезапно она почувствовала какую-то опасность. Источник? Где источник этой опасности? Когда она задала себе этот вопрос, через некоторое время у неё возникло видение: Песчаная земля, где-то внизу, по этой сухой горячей земле ползают, сгруппировавшись в единый комок чёрные ящеры, а сверху к ним медленно спускается он, её дракон, весь переливающийся разноцветными искрами. Его как будто окружает белое сияние, он сам словно сделан из сияющего бриллианта. Как он был красив! Но, несмотря на восхищение от этой красоты, сердце пилота сжалось от тоски и боли, ведь она уже знала, что будет дальше.

Пилот своему дракону (телепатически): Нееет!!!!! Остановись!!!!

Дракон услышал её «голос» и замер, «завис» в «воздухе».

Дракон пилоту (с воодушевлением): Я расскажу им! Расскажу им всё! Они должны знать!

Пилот: Нет! Остановись! Они просто убьют тебя! Просто убьют, понимаешь?! Они не готовы.

Он не мог ей отказать и, с чувством сожаления, дракон повернул обратно.

Воспоминание пилота о своём сне, который ей приснился задолго до этого видения.

Темно. Пилот уже не чувствует своё тело, только тупую тяжесть или это боль? Голоса. Разговаривают молодые люди, их двое, они приближаются. Пилот еле-еле открывает глаза, и уже совсем с каким-то титаническим усилием поднимает голову. Яркий свет от солнца ослепляет его. Его? Да, она в этом сне не женщина, она – мужчина. Она на мгновение увидела себя ещё и как бы со стороны, одновременно присутствуя и в этом измученном, привязанном под палящим солнцем к деревянному кресту теле.

Вокруг небольшого холма, на котором стоял крест, всё было зелено от растений. Над головой потрясающего цвета небо и солнце, слишком яркое солнце. Но красота природы совсем не вязалась с тем, что происходило.

Пилот видит двух молодых людей, одетых в одежды того времени. В руках у них арбалеты. По всей вероятности молодые люди принадлежали к какой-то знати. Они подходят к кресту, на котором распят пилот, некоторое время весело разговаривают. Пилот слышит, что они шутят и заключают пари, кто первый попадёт ему в сердце, но пилот абсолютно безразличен, как будто речь идёт совсем не о нём. Никаких эмоций. Ничего. Только это тупое ощущение во всём теле. Он видит, как один из молодых людей поднимает арбалет и целится. И тут неожиданное чувство вспыхнуло внутри пилота, чувство радости! Такой радости он (она) не испытывал никогда. Откуда только взялись силы, тело пилота буквально выгнулось навстречу этой стреле. Он даже услышал звон спущенной тетивы! И тут ему (ей) показалось, что крест упал.

Пилот медленно возвращается от этого воспоминания в реальность.

Мысли пилота снова обращаются к видению, и она продолжает, как бы разговаривая сама с собой: «Они просто убьют и всё. Уничтожат тело или раздавят душу».

Глава 14. Трудный выбор

Пилот едет в общественном транспорте и по дороге размышляет.

Мысли не идут, в автобусе много народа, душно.

Пилот (в мыслях): Пути, пути. Какие же могут быть пути решения проблемы?

Штурман (также телепатически): Не скрипи так мозгами, пилот. Расслабься хоть на минуту. Посмотри в окно. Насладись видом проезжающих мимо машин и ароматами, кха-кха, выхлопных газов.

Пилот (с раздражением): Отстань! Я думаю!

Штурман (иронично): Свершилось! Она – думает! И какому богу свечку бежать ставить в благодарение за такое чудо?

Пилот: Хватит издеваться уже. Чего ты ко мне пристал, в самом деле?

Штурман: Да ладно, ладно не бушуй. Это язык у меня такой злющий, а сам-то я добрый предобрый. Подсказку хочешь?

Пилот выдохнула: И?

Штурман: Как сказал когда-то Эйнштейн: «Мы не можем решить проблему, пока остаёмся на том же уровне мышления, который её породил».

Пилот: Ты опять хочешь сказать, что мысль – первична. Решение в этом? Изменим образ мыслей – изменим всё остальное?

Штурман: А ты сомневаешься в этом?

Пилот как-то резко разозлилась: Да я всегда и во всём сомневаюсь, мог бы уже привыкнуть и не задавать дурацких вопросов!

Штурман: Я, конечно, понимаю, что в общественном транспорте неуютно и тётенька, стоящая рядом с тобой при каждом торможении автобуса, стукает тебя по коленке своей сумкой что, понятное дело, совсем неприятно, но это же не повод срываться на мне?

Пилот: Психолог, хренов! Всё-то ты знаешь!

Штурман: Ага.

Пилот: Мне иногда кажется, штурман, что ты, ты…

Штурман: Кто?

Пилотмысленно выпалила: Самодовольный дурак! Ну, или самодовольный осёл! Выбирай сам!

Штурман: Ммм, какой трудный выбор. Я прям, первый раз в жизни растерялся. Хммм. А тебе кто больше нравится, самодовольный дурак или столь же самодовольный осёл?

Пилоту становится смешно: Мне?

Штурман: Тебе.

Пилот (задумчиво): Дай, подумать. Вообще-то, я очень симпатизирую животным.

Штурман: Значит, выбираю осла!

Пилот: К тому же осёл хоть и самодовольный, но нигде вроде не сказано, что он глуп, а дурак – есть дурак!

Штурман: Решено – осёл!

Пилот: С другой стороны, дурак – человек, а человек – существо разумное, и поэтому даже у дурака есть шанс со временем поумнеть. В то время как ослу никогда не стать человеком.

Штурман: Я передумал и выбираю дурака!

Пилот: Но если дурак самодоволен, то есть считает, что он уже достиг пика совершенства, то вряд ли он изменится.

Штурман: Так значит осёл?

Пилот: Однако я даже не представляю, как может себя проявить самодовольный осёл, животное всё ж! И вдруг его самодовольство вызвано именно глупостью?

Штурман: Чаша весов склоняется в пользу дурака?

Пилот не выдерживает и смеётся.

Пилот: Слушай, штурман, хватит меня смешить. Кругом люди, а я тут как дура смеюсь неизвестно чему.

Штурман: А что, это так ужасно? Разве ты делаешь что-то неприличное? К тому же я тебя не смешу, ты сама пустилась в эти пространные рассуждения.

Пилот: Ладно, штурман, давай продолжим тему.

Штурман: Ты хочешь, чтобы я всё же определился осёл я или дурак?

Пилот с трудом пытается сдержать смех: Перестань. Давай по делу.

Штурман: А по делу я, по-моему, всё уже сказал.

Глава 15. Тест на Отражение

Воспоминания пилота.

Пилоту примерно 18-20 лет. Как-то ей снится сон.

Обстановка во сне мрачноватая. Пилот бродит по грязным улицам и ей очень хочется есть, но денег, чтобы купить еду, нет. Так, блуждая по переулкам, через некоторое время она выходит на какой-то заброшенный пустырь. Никого.

Посредине пустыря пригорок, который напоминает заброшенную клумбу, с редкой пожухлой травой. И тут, у пригорка, пилот заметила некий тёмный предмет.

Подошла поближе и увидела: то ли старый ящичек, то ли сундучок. Дерево, из которого он был сделан, почти сгнило и почернело. Повертев ящичек в руках, пилот без особого интереса открывает его. При этом ящик буквально разваливается от старости прямо у неё в руках. И оттуда яркими разноцветными искрами рассыпаются драгоценности: золотые монеты, жемчуг, камни. Всё это летит дождём на землю прямо в грязь и лужи.

Пилот не сразу соображает, но потом наклоняется, чтобы собрать найденные ею сокровища. Наконец-то у неё есть деньги! Она – богата! Но тут, отталкивая пилота, к рассыпанным драгоценностям бросается, неизвестно откуда взявшаяся, старуха и начинает чуть ли не ползать, быстро собирая сокровища. Пилот тоже пытается собирать монеты и камни, но старуха всё время успевает схватить их первая.

Она была такая мерзкая эта старуха: сухое лицо, хитрые недобрые глаза. Злость на старуху и жадность одолели пилота. Она с трудом подавила в себе эти чувства и желание оттолкнуть или ударить эту зловредную нахальную бабку, которая покусилась на найденный пилотом клад.

В результате пилоту удалось подобрать всего одну брошь с рубином. Было очень обидно, ведь именно пилот нашла этот ящик с драгоценностями, а ей почти ничего не досталось, всё забрала эта противная старуха. Пилот повертела в руках брошь и вздохнула: «Ну, что ж»,– сказала она сама себе, – «В принципе этого вполне хватит, чтобы поесть и помочь своей семье».

Пилот просыпается от сна и слышит голос штурмана: Тестовик пройден!

Пилот (недоумённо): Чего?

Штурман: Чего, чего, не поняла что ли? Тест это был, тест!

Пилот: Какой такой тест?

Штурман: Обычный тест, смодулированная под реальность и внедрённая в сознание спящего пилота программа, по проверке степени искажения его или её сущности, при погружении в среду с иными энергетическими показателями. В данном случае при погружении в человеческую среду.

Пилот вспоминает свой сон и ей становится стыдно за то чувство жадности и злости, которые она испытала, когда ползала вместе с той старухой и собирала драгоценности.

Штурман понял её чувства (миролюбиво): Да ладно, тебе. Всё не так трагично. Если брать по пятибалльной шкале, то у тебя твёрдая тройка. Значит, тест пройден.

Пилот (сокрушённо): Так противно! Я там ползала за этими побрякушками как животное. И эта бабка. Я сама себе отвратительна.

Штурман (с улыбкой): Успокойся. Вы ж с ней даже не подрались, хотя я видел, как тебе хотелось её стукнуть.

Пилот: А что, бывает дерутся?

Штурман: Хо, хо. Бывает что убивают, дорогуша! При погружении порой так сильно искажается сущность, что не у всех хватает сил этому противостоять. Это, как раз, и является самым сложным: влиться в среду и подстроиться под общую энергетику, не растеряв свои изначальные характеристики. То есть вроде быть как все, оставаясь при этом самим собой – тем, кто ты есть на самом деле. Улавливаешь всю тонкость момента?

Пилот: Честно говоря, с трудом.

Штурман: Ладно, это всё дело практики. Главное, что ты – в деле.

Пилот бормочет сама себе: Смодулированная ситуация? Затем пилот снова обращается к штурману: А что это была за старуха?

Штурман: А ты не догадываешься?

Пилот: Нет.

Штурман: Это была ты.

Пилот: Я?!!

Штурман: Да. Просто ты увидела саму себя со стороны, заглянула, так сказать, в лицо своей алчности и увидела собственное отражение в её кривом зеркале.

Глава 16. Свобода, такая свобода

Пилот намывает полы, энергично работая шваброй и мысленно напевает: «Потому, потому что мы – пилоты, небо наш, небо наш родимый доооммм. Первым делом, первым делом самолёты…»

Штурман игриво подпевает: Ну, а мальчики?

Пилот также игриво «подмигивает»: А мальчики – потом!

Так мысленно напевая, пилот продолжает уборку.

Проходит некоторое время. Пилот устала, «язык», как говорится, «на плече».

Штурман бодро: Работай, работай пилот, солнце ещё высоко!

Пилот устало: Да иди ты!

Штурман ещё бодрее: Ничего, ничего. Человека создал труд!

Пилот прерывает уборку и в изнеможении заваливается на диван лицом вверх. Некоторое время мечтательно смотрит на потолок.

Пилот: Знаешь, штурман, скоро люди насоздают всяких там персональных роботов, которые и будут делать за них всю домашнюю работу и многое другое.

Штурман: А что тогда будут делать люди?

Пилот: Заниматься тем, что им действительно нравится.

Штурман иронично: Ты имеешь в виду: «Пить, жрать, ржать над плоскими шутками и сношаться аки кролики со всем что движется и даже не движется?»

Пилот: Зачем ты так. Есть же и другие дела.

Штурман: Понял, не дурак. Значит, они будут пялиться в телик или в комп, в надежде разыскать там последние известия о том, как кто-нибудь пьёт, жрёт, ржёт над плоскими шутками и сношается аки кролик со всем что движется или не движется?

Пилот молча «смотрит» на штурмана с укоризной.

Штурман смешливо и иронично: А что? Я ничего. Я ж рассуждаю чисто статистически. То бишь о любимом времяпрепровождении большой части человекоподобных. Нда, а ещё часть из них только и думает о том, как бы им «убить время»! Живодёры!

«Убить время», – чувствуешь смысл этой фразы? Они же даже не знают, что делать с ентим самым свободным временем. А ты говоришь: «Машины, заниматься любимым делом».

Пилот снова смотрит в потолок и взгляд её теряет свою мечтательность. Задумывается. На память приходит недавно услышанный ею в автобусе разговор мужчины и женщины, где они обсуждали какой породы собаку лучше завести. А закончилось всё тем, что женщина бросила фразу: «Придёшь с работы домой и не знаешь куда себя девать, а так – собака. Взял, хоть пошёл с ней погулять»

Пилот ещё раз прокручивает в голове эту фразу, на самом деле уже слышанную ею не однажды от разных людей: «Придёшь и не знаешь куда себя деть».

Мысли пилота: Они не знают куда себя деть, не знают чем заняться, им скучно.

Через некоторое время пилот нарушает молчание: Хреново чего-то, штурман. Не нужны, значится, роботы, и вообще весь этот долбаный прогресс! Берём палку-копалку и, айда, коренья выкапывать! И вкусно, и полезно, а главное, всегда есть чем себя занять! К природе, опять же, ближе. Экология там, все дела.

Штурман (улыбаясь): Зачем же так кардинально и мрачно. Я просто хотел намекнуть, что люди создают массу машин, чтобы облегчить себе жизнь и получить больше свободного времени, а чем таким дельным занять это свободное время так и не знают. Большинство ведь кроме убогих развлечений и откровенного тупого прожигания жизни так ни до чего хорошего и не додумались.

Пилот: Дааа. Дай людям всё, что они хотят: еду, одежду, дома. В общем, всё, что им нужно, чтобы не задумываться, как выжить, что поесть, что попить и большинство из них абсолютно сойдёт с ума потому, что они не будут знать, что делать со свалившейся на них свободой.

Штурман спокойно: Так всегда бывает, когда идёт нарушение баланса. В данном случае баланса между техническим прогрессом и уровнем осознания и развития собственно самих людей. Они совершенно не готовы к тому, что им могут дать хлынувшие на них буквально лавиной новые технические достижения. В этом случае то, что должно было быть благом – становится злом. Вот смотри, у них появилось множество машин, которые делают за них физическую работу, в результате они мало двигаются, они слабы, их тела настолько хилы и уродливы, что ей богу, смотреть без слёз на них просто невозможно.

Тут пилот нервно дёрнулась и рванула к зеркалу, дабы при ближайшем рассмотрении внимательно разглядеть все признаки деградации и упадка человеческой расы.

Штурман, сдерживая смех, как бы пытается выдавить из себя слезу: Не смотри на это, не надо, у меня слабое сердце, я не переживу этого ужасного зрелища.

Пилот: Дурак ты, штурман!

Штурман (примирительно): Да ладно, не сердись, чего рванула то так? Пожалуй, надо быть с тобой поосторожней, а то впечатлительная такая, просто страсть! Да отойди ж ты от зеркала то уже, вот прилипла!

Пилот вернулась на диван, явно недовольная собой, снова смотрит в потолок. Лицо приняло сосредоточенное выражение.

Штурман продолжает (насмешливо): Я, конечно, понимаю, что тебе надо прийти в себя после увиденного, но я, я могу продолжить?

Пилоту тоже становится смешно. Лицо теряет выражение крайнего сосредоточения.

Пилот: Давай, продолжай.

Штурман: Я что сказать-то хотел: Они, люди, придумали машины, которые почти лишили их физического труда. Они придумали компьютеры, которые упрощают им мыслительную работу. Далее ж всё будет идти по нарастающей, как ты, наверное, и сама догадалась. Они всё меньше и меньше будут работать, и думать сами. Многие уже и сейчас ни работают и не думают. И что дальше?

Пилот: Гибель человеческой расы?

Штурман: В общем – да. Закон таков, что то, чем активно не пользуются, значит то и не нужно совсем! Следовательно, оно деградирует и, в конце концов, умирает. Упрощённо говоря, нет физических нагрузок – деградирует тело, нет постоянных умственных нагрузок – умирает мозг, нет, если так можно выразиться, душевной работы – умирает энергосущность. Ничего не работает и не развивается – значит, данное существо больше не нужно и природа отправляет его в утиль. Это, к слову сказать, ещё одна из причин человеческой смертности. Люди ведь привыкли учиться новому и активно двигаться исключительно в молодом возрасте, а далее, они, вероятно считают, что и так уже сильно умные, всё умеют и наработались ужо до опупения, и уходят на покой!

Далее штурман повторяет последнюю фразу, но уже как бы сам для себя, размышляя: И уходят на покой, вечный покой, ибо то, что не двигается и не развивается – обречено.

Пилот: А может, всё наоборот, люди просто стареют, а организм изнашивается и им становится тяжело работать и учиться?

Штурман: Ага, они именно так и думают. И пытаются таким образом себя утешить. Всё происходит, как раз таки в обратном порядке. Они перестают учиться и меняться и поэтому неизбежно стареют.

Пилот: А я вот думаю, что старость запрограммирована изначально!

Штурман: Хорошо. Допустим даже, что это и так. Но, как тебе хорошо известно, нет ни одной программы, которую было бы невозможно изменить или переписать. Правильно? Да и собственно, кто людей так запрограммировал? А?

Пилот: Сложный вопрос. Надо подумать.

Пилот некоторое время размышляет но, потом не выдерживает и обращается к штурману.

Пилот: Хорошо, и какой выход то из этого положения?

Штурман: Ты сама знаешь выход. Его, было дело, как-то даже озвучил вождь мирового пролетариата: «Учиться, учиться и ещё раз учиться!» Ну, и развивать тело, разумеется, должна ж большая и умная голова на чём то держаться. Правда?

Пилот бодро: Всё! Книги «в зубы» и в спортзал! Ой, знаешь, я всё думаю об этих самых спортзалах. Прыгают там тётки, типа фитнесом занимаются, сидит куча здоровенных мужиков на тренажёрах и зазря энергию жгут и жгут! Жгут и жгут.

Штурман озадаченно: В каком смысле?

Пилот: Да, понимаешь, они ж наедятся еды там всякой, как бы «заправят» своё тело энергией-то и, как правило, сильно про запас, лишней то бишь, а потом идут на тренажёры и давай там потеть, сгонять эту самую энергию. Считай же, что «в мусоропровод» выбрасывают. Никакой экономии!

Штурман ещё более озадаченно, но с любопытством: И куда ты клонишь?

Пилот: Куда? А – туда! Что надо к тренажёрам хоть какие-то устройства приделать, чтобы переводить механическую энергию в электрическую! Добавить усилители какие-нибудь, потом аккумуляторы для накопления этой энергии подключить. Знаешь, побегали там на беговой дорожке, потягали енти тренажёры, а выделенная энергия раз, и в аккумуляторы. И лепота! Можно в тёмное время суток за счёт неё освещать чего-нибудь. Можно и к тёткам, которые прыгают датчики прикрепить, и тоже энергию снимать, когда они руками, ногами машут, но с мужиков, мне кажется, энергии можно больше выжать.

Штурман сдавленно хохочет: Я боюсь широты твоей мысли, пилот. Ты – страшный человек!

Пилот слегка надувшись: А чего я такого сказала? Я, конечно, может, где-то в техническом плане чего-то и не догоняю, надо продумать всё конечно, но…

Штурман уже откровенно ржёт, но пытается говорить: «Не, не, я не о том, техническая сторона меня меньше всего волнует. Всё реша…», – Штурман уже совсем не может говорить от сдавленного смеха, – «емо…»

Пилот непонимающе: А чего ты тогда смеёшься-то?

Штурман: «Да я тут подумал, о том, куда дальше двинет твоя творческая мысль. Экстраполировал, так сказать, твою идею», – Снова смеётся, – «Ну, понимаешь ли, люди ж не только на тренажёрах активно двигаются и потеют. Знаешь, когда они ещё кучу энергии тратят, как ты говоришь, почём зря?»

Пилот некоторое время думает, потом догадывается куда клонит штурман, и сердито: Тьфу, на тебя! Пошляк! Я тебе серьёзно, а ты!

Штурман ничего уже не может ответить из-за хохота.

Несколько позднее, после того как пилот уже продолжила заниматься домашней работой. В процессе действа она решила продолжить прерванный разговор со штурманом.

Пилот: Штурман, ты как? Сильно занят?

Штурман: Что за вопрос!? Чем я ещё могу быть так сильно занят, кроме тебя? Ты забыла кто я?

Пилот: Да, помню, помню, ты – мой штурман.

Штурман: Ну? Хочешь продолжить тему?

Пилот: Ага. Я снова думаю на эту тему. Люди стараются сделать машины всё совершеннее всё умнее, чтобы они делали за них ну буквально всё. Тебе не кажется, что потом может дойти до того, что люди незаметно для себя перейдут в разряд, как бы это определить-то… Во! Нашла! Домашних животных! А машины будут исправно за них всё делать, убирать за ними, кормить их и мыть.

Штурман продолжает: Оденут на них ошейники. Станут аккуратно следить за размножением, не дай бог наплодят щенко… Тьфу, детей тьма-тьмущую! Куда их потом девать-то? Поэтому особо рьяных кобелей, в смысле особо активных и лишних самцов, необходимо кастрировать!