Текст книги "Записки пилота, Символ контакта – открытая Дверь (СИ)"

Автор книги: Sono (Ия-Ия)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Пилот серьёзно, не обращая внимание на юмор штурмана: Знаешь штурман, а мне кажется, что это уже происходит, ну это превращение людей в домашних животных, полностью зависимых от «хозяина», т.е. от разных технических устройств. Многие ж ничего, ничегошеньки не умеют без своих мобильных телефонов, компьютеров и других наворотов. Из машин они вообще уже не вылезают, такое впечатление складывается, что пройтись лишний раз пешком для многих – это уже дурной тон.

Штурман с юморком: Наши люди на такси в булочную не ездят!

Пилот: Смейся, смейся, а мне кажется, что случись чего со всей этой техникой, и если ещё погибнут те немногие, которые знают, как эти самые машины создавать с нуля и ремонтировать – с человечеством будет покончено.

Штурман: Нууу, это не новость. Нечто подобное уже случалось. И люди уже стояли на грани полного вымирания и превращались в животных. Тогда-то, собственно, и возникла, так называемая программа старения и ограничения численности, вплоть до возможности активации самоуничтожения, если человеческий вид в целом будет представлять серьёзную угрозу всему живому на Земле и другим формам жизни на ней и вне её. Вернее эта программа не возникла, она и была изначально, так, на всякий пожарный случай. Поэтому точнее будет сказать, что в определённый момент она была просто активирована.

Пилот: Кем активирована?

Штурман: Самими людьми. Это, как аварийное включение. Вроде как автопилот, понимаешь?

Пилот: А эту программу можно изменить или отключить?

Штурман: Естессно!

Пилот: Как?

Штурман: Ты, пилот, опять задаёшь мне такой вопрос!?

Пилот: А что?

Штурман: Подумай, что надо сделать, когда мы идём на автопилоте, а потом вдруг захотели что-то изменить

Пилот: Отключить «автопилот», взять управление на себя.

Штурман: Вот видишь, можешь, когда захочешь. Правильно, взять управление на себя! То есть самим нести полную ответственность за свою жизнь. А это означает повысить уровень своего сознания и осознания, что автоматически будет сопровождаться высоким уровнем самоконтроля, в том числе и мыслей. А тот, кто умеет владеть своими мыслями, тот уже владеет всем!

Пилот: Так просто?

Штурман: Просто? А ты попробуй-ка контролировать свои мысли. Люди язык-то свой не могут контролировать, болтают что ни попадя, не говоря уже о мыслях. Однако, не всё так плохо, ведь всему можно научиться, было бы желание. Просто надо почаще обращать на это своё внимание и задаться целью и всё! Если бы люди именно этому в первую очередь обучали своих детей, то результат их прогресса был бы намнооого более впечатляющий, чем мы имеем на сегодняшний день. А вместо этого, они без конца впихивают в детские головы чисто энциклопедические знания – просто набор сведений, многие из которых весьма спорны, хотя и подаются под видом непререкаемой истины. Ты, наверное, сама уже заметила, что они не учат думать своих детей в полном смысле этого слова, а просто загружают информацией и обучают совершать простейшие манипуляции с этими, типа «фактами». И хорошо, когда хотя бы так. Сейчас стало ещё круче, вся информация загружена уже не в головы, а в компьютеры, и сами свидетельства о якобы полученном образовании можно просто купить за взятку. Зачем это только им, не понятно. Кого они хотят обмануть?

Пилот: Самих себя.

Штурман: Да, только самих себя. Ведь им же потом самим приходится обращаться к «липовым» врачам, «липовым» юристам и другим псевдо «специалистам». Не умеют они смотреть дальше своего кармана. Предположим, сейчас-то они положат туда деньги, но ведь сами же потом и… И никакие деньги их тогда не спасут, ничто их тогда не спасёт. Н-дааа, за всё рано или поздно придётся платить и очень, очень дорого.

Глава 17. Дар или проклятие

Пилоту снится сон. Какие-то древние времена. Похоже, что действие происходит в Греции.

Во сне сознание пилота раздваивается, как было обычно для таких её снов. И она присутствует во сне и как сторонний наблюдатель, вполне осознавая, кто она, свою современную сущность, то есть всё происходит для неё так, как если бы она просто смотрела кино. И, в тоже время она, вторая её часть, является участником непосредственных событий.

Пилот видит сцену, как она и другие молодые девушки рабыни купаются в озере. Как она оказалась в рабстве пилот не помнит, но как сторонний наблюдатель она всё же знает намного больше обо всех событиях, которые будут происходить дальше, ведь она «смотрела» это «кино» раньше. Она знала, что её нынешний хозяин купил её недавно. Он был человеком очень знатным и богатым. По характеру он был суров, но справедлив и в целом хорошо обращался со своими рабами.

Рабам позволялись многие вольности, видимо поэтому, даже те из них, что получили от него свободу, как правило, не хотели уходить. И так и оставались работать у него в имениях, но уже в качестве вольнонаёмных, поскольку даже рабам под его защитой жилось иногда гораздо лучше, чем жили некоторые свободные простые люди в это неспокойное время. Всё это знала современная сущность пилота, но для неё, как для непосредственной участницы событий, это было ещё неведомо.

И так, девушек отпустили отдыхать, и они побежали на озеро. Они долго резвились, смеясь, осыпали друг друга брызгами, играли в догонялки на берегу. Пилот вместе со всеми участвовала в этих развлечениях. Она даже совсем забыла, что она рабыня и чувствовала себя вполне свободно. Тут она вспомнила, что ей надо вернуться в дом раньше остальных и, крикнув чего-то девушкам, быстро побежала по тропе к дому. Она была так весела, прямо-таки «летела от радости». Она бежала по тропе, напевая что-то, потом слегка подпрыгнула, как в каком-то танце и, вдруг, зависла в воздухе намного дольше, чем это было реально возможно.

Это была левитация. Такое иногда с ней случалось, но она не умела этим управлять, и каждый раз это было неожиданно для неё самой. В то же самое мгновение она услышала, как что-то зашуршало в зарослях, и заметила молодого человека, который вышел из них, с изумлением глядя на неё. Она жутко испугалась и ещё быстрее побежала к дому. Она бежала, а мысли стучали у неё в голове: «Это же сын друга хозяина! Он – всё видел, он – знает! Он всё расскажет, что она, что у неё есть этот дар. Её отправят в каменоломни. Это ужасное место. Надо бежать, бежать, во что бы то ни стало, пока есть такая возможность, и её не посадили под замок!».

Так она бежала, а на память снова и снова приходили ужасные рассказы про каменоломни. Она знала что таких, как она, отправляли туда, так как они – «парящие в воздухе», – полукровки, потомки очень древней расы, обладали ещё одной удивительной способностью – чувствовать драгоценные камни и металлы. Они умели их находить, и не только это. Они также умели обрабатывать камни, практически не прикасаясь к ним руками, поэтому на таких полукровок шла настоящая охота, и все они в результате находили свой конец на каменоломнях и рудниках, где правил один закон – закон наживы и алчности.

Далее сцена меняется, и пилот видит другую картинку из этого же сна.

Юноша, с которым пилот столкнулась, когда возвращалась с озера, забежал в дом, где сидел и беседовал его отец вместе с хозяином дома, и возбуждённо начал рассказывать им об увиденном. Хозяин вдруг изменился в лице и быстро спросил, вернее, то ли спросил, то ли утверждал: «Она тебя видела?». «Да», – ответил юноша.

Хозяин вскочил и велел слуге срочно разыскать эту девушку, потому что он знал, что будет дальше. Он понимал, что она попытается убежать. Как оказалось, ещё задолго до этого случая, он уже всё знал о способностях своей новой рабыни. Знал, и сознательно скрывал своё знание от всех, даже от неё. Он купил её не так давно, сразу увидел и выделил из многих рабов и молодых рабынь, что предлагал ему торговец.

Пилот, та её сущность, которая со стороны наблюдала за событиями, тоже кое-что знала, она знала, что, у её хозяина так же была своя тайна. Он тоже, как и она, был полукровкой, но талант его был иным. Он умел считывать намерения и мысли людей. Именно этот, тщательно скрываемый от всех, дар помог ему занять высокое положение в обществе, и получить признание и богатство. И этот же дар позволил ему увидеть в купленной им рабыне её способности.

Как-то раз, чтобы ещё раз проверить своё видение, он попросил её подать кольцо, которое он специально положил так, чтобы его не было видно и не найти сразу. Девушка (пилот), не чувствуя подвоха, даже не спросила, где именно лежит кольцо, зачем? Ведь она его чувствовала. Хозяин ничего не сказал, но после того, как она подала кольцо, отослал её, а сам внимательно осмотрел перстень, особенно его камень. Камень изменился, он как будто стал более ярким и чистым.

Потом хозяин несколько раз просил её принести воды и тоже обратил внимание, что когда девушка была расстроена, вода имела какой-то не очень приятный привкус, а когда была весела, вода становилась мягкой и прямо «таяла во рту». Да, он всё знал об этой девушке, но намеренно молчал. А теперь, по чистой случайности, он мог её потерять.

Когда вернулся слуга, он сообщил, что рабыня (пилот) действительно сбежала. Её хозяин сразу понял, почему она это сделала, он даже как бы мысленно позвал её, пытался «крикнуть», что не собирается отсылать её в каменоломни. Но, к сожалению, она не владела таким же даром как он и не «услышала» его. Так она сбежала от, наверное, единственного человека, который мог ей помочь и не собирался наживаться на её даре.

Как это часто бывает, то, от чего мы бегаем, то с нами и происходит. Так и в этом сне пилот увидела, что она всё же оказалась там, куда так боялась попасть – на рудниках.

И она увидела следующую сцену своего сна. Она увидела тело рабыни (своё тело) в грязной серой мешковатой одежде, лежащее на земле среди камней, в пыли, недалеко от горы, в которых находились месторождения драгоценных металлов. Рядом стояли мужчины, которые спорили между собой, кому она достанется. Пилот, наблюдавшая эту сцену со стороны, знала, что за несколько минут до этого, охранник сильно ударил её в лицо, так как она пыталась что-то возразить. От этого удара она потеряла сознание.

Мужчины громко спорили, дело шло к вооружённой драке. Из их перебранки пилот поняла, что она представляла для них большую ценность. В результате они даже решили, что тот, кто победит в схватке, тот её и заберёт. Неожиданно, в самый разгар спора, появился её хозяин, от которого она тогда сбежала. Он всё же отыскал её, его дар помог ему в этом. Жаль, что с самого начала его рабыня не знала, что оказывается, он собирался дать ей свободу, и своим бегством обрекла себя на лишние страдания. Но дело было сделано.

И вот теперь он нашёл её. Искоса взглянув на неё, лежащую на земле, он с совершенно не изменившимся выражением лица, подошёл к спорщикам и спокойно, но твёрдо заявил: «Эта женщина принадлежит мне по закону. Её заберу я. Я – её хозяин».

Мужчины резко замолчали и обернулись к нему. Один из них, очень крупный мужчина, бросил на хозяина девушки оценивающий взгляд, который как бы говорил: «Кто он такой? Одежда простолюдина, не слишком ли много этот болван на себя берёт?», – А, вслух, улыбаясь с нескрываемой издёвкой, сказал: «У нас здесь свои законы, господин». При этом слово «господин» прозвучало как-то подчёркнуто вежливо и язвительно. И продолжил: «Хочешь получить её – добудь в бою. Кто останется в живых – тому она и достанется».

Потом, ещё раз бросив наглый и презрительный взгляд, с той же язвительной улыбкой добавил: «Я вижу, у тебя нет оружия? На, возьми! Не хочу, чтобы потом говорили, что мы убили безоружного». При этом он засмеялся и, желая поиздеваться ещё больше, взял какую-то палку и кинул к ногам хозяина девушки. Тот, спокойно бросив взгляд на валяющуюся под ногами палку, как-то странно улыбнувшись, ответил только одно: «Что ж, пусть будет ТАК, как ты сказал. Раз уж вы на этом настаиваете».

Пилот, та её часть, которая наблюдала за событиями, понимала, что значит эта его странная улыбка. Она знала, что через несколько минут все его соперники будут мертвы, ведь кроме дара предвидения, он обладал ещё большой физической силой и нечеловеческой быстротой реакции. Она также уже заранее знала и то, что он вытащит её с этих рудников и даст ей свободу.

Когда пилот проснулась, ей сразу захотелось задать штурману пару вопросов.

Глава 18. Философский Камень

Пилот читает о философском камне, одновременно общаясь со штурманом.

Пилот: О философском камне, который якобы представлял собой некий эликсир, именуемый также красной тинктурой, говорят, что он обладал свойством превращать неблагородные металлы в благородные, что эта субстанция также может подарить своему обладателю вечную молодость и вечную жизнь.

Штурман: Вечная жизнь и вечная молодость нужны только тогда, когда ты точно знаешь, что с ними делать.

Пилот, не обращая внимания на замечание штурмана, бормочет про себя: «Красная тинктура, прям как кровь». Потом снова обращается к штурману: «Вот здесь пишут, что философский камень ребис – двойственная субстанция и, по мнению алхимиков, непременно содержит в себе как женское, так и мужское начало, поэтому его символом служит гермафродит или андрогин – бесполое существо или существо, наделённое свойствами обеих полов».

Далее пилот прерывается, некоторое время думает и вновь продолжает прерванный разговор.

Пилот: Мне кажется, штурман, что люди понимают всё очень буквально. Они зациклены на материальном, и многие из них действительно полагают, что философский камень это некая материальная субстанция. Но если подумать, то во всём этом много символизма. Вот смотри: «Философия» – это в переводе значит любовь к мудрости. «Химия» – общее название трансформации, т.е. например превращения, трансформации одного вещества в другое. Камень издревле является символом стабильности, нерушимости, бессмертия. Я бы перевела словосочетание «Философский камень» таким образом: «Любовь к мудрости дарует бессмертие». Другими словами: Осознание, как проявление мудрости, трансформирует смертное существо в безсмертное. Ещё слово «Камень» в некоторых языках означает косточку – зерно растения. Можно тогда перевести и так: «Любовь к мудрости – есть Суть, Зерно».

Штурман: Красиво.

Пилот: Смотри дальше. Символ философского камня – Андрогин, в котором есть мужское и женское начало. Это как Инь-Янь! Я вот думаю, что это просто-напросто символ двух энергий, условно говоря, положительной и отрицательной. Энергий, находящихся в балансе! И именно мудрость, осознание, в конечном итоге помогает сохранять этот самый баланс.

Штурман: Неплохо, неплохо. Кстати, слово «мудрость» на санскрите это – «мантра».

Пилот бормочет в раздумии: Повторять мантры – повторять мудрость? Везде отголоски древнего знания.

Штурман: И позволь напомнить тебе ещё одну интересную деталь в дополнение к твоим рассуждениям. Помнишь, читала про опыт Попонина и Горяева? Это когда они помещали ДНК в вакуум, где всё же были фотоны.

Пилот продолжает мысль штурмана: И фотоны, которые вначале находились в хаотичном состоянии, приобрели некоторую структуру под воздействием ДНК?

Штурман: Ага. А потом они ДНК оттуда удалили, а фотоны так и остались в структурированном состоянии, хотя, по логике вещей, должны были бы вернуться в состояние хаоса.

Пилот (догадываясь): Ты предлагаешь цепочку: Мысль способна изменять ДНК, а ДНК способна влиять на материю, любую материю. И снова мы возвращаемся – к Мысли!

Штурман: Угу. Человек, в принципе, способен менять как своё тело, так и воздействовать на другие материальные тела. Причём, ЕСЛИ эта его способность будет развита очень сильно, то её можно будет передавать по наследству. Ведь ДНК-то уже кардинально изменилась. Тогда потомки таких людей, со временем, будут считать свои способности чем-то обыденным и, возможно даже, не будут понимать, откуда это у них. Но, опять же, если они не будут понимать, чем именно обусловлены их способности, и не будут это должным образом контролировать, они могут всё это снова растерять.

Пилот задумчиво: «Н-да, так наверное и теряют свой дар люди с различными экстрасенсорными способностями, вставшие на шаткую дорожку», – и добавила, – «Вот те и «Философский Камень»».

Глава 19. Следствия причин

Один вопрос долгое время мучил пилота.

Иногда что-то странное происходило с ней. Это случалось крайне редко и всегда спонтанно и неконтролируемо. Вот и сейчас ей припомнился один такой маленький случай.

Это было в её университетский период, в один из дней, когда она возвращалась с учёбы. Пилот вспомнила, что в этот день по какой-то причине очень долго не было электричек. Народу на всех станциях столпилась масса. С трудом забившись в вагон, пилот сразу же с опасением подумала: «А как же она будет выходить на своей промежуточной станции, ведь большинство выходило на конечной?» Тамбур и вагон были забиты как консервная банка.

Пилоту всё же удалось чуток протиснуться поближе к выходу, пока перед ней не обрадовалась плотная стена из человеческих тел. Сзади за пилотом пристроилась какая-то женщина, которая выходила на той же станции что и она. Видимо, эта женщина тоже сразу же задалась таким же вопросом: «Как же ей выбраться?»

Чем ближе они подъезжали к своей станции, тем больше эта дама сзади нервничала. Узнав у пилота, выходит она или нет и, поняв, что пилот не может протолкаться вперёд, она начала причитать, что им будет не выйти. В общем, дама попалась на редкость нервная и пилот тоже из-за неё начала заводиться.

Через какое-то время её начало мучить дикое раздражение на эту женщину, от занудных причитаний которой, будто какой-то непонятный серый вихрь начал раскручиваться внутри пилота. Она падала в этот вихрь, падала, а он становился всё мощнее и мощнее. Наконец, желая прекратить «стоны» женщины на очередную её фразу: «Мы не выйдем», – пилот каким-то странным низким голосом жёстко и твёрдо ответила: «Мы – выйдем». Это прозвучало почти как: «Мы – прорвёмся», при этом её тон и голос были такими, что женщина резко замолчала и больше не издавала ни звука до конца их пути. Однако вихрь внутри пилота и после этого не затих.

Когда они, наконец, подъехали, случилось то, что должно было случиться: На их станции также было много народа и, люди жаждали, во что бы то ни стало сесть на эту электричку. Как это бывает обычно для бездумной толпы, они, не дожидаясь, пока все кому надо выйти, протолкаются на выход, стали заваливаться в тамбур. И тут случилось странное. Когда народ повалил в тамбур, перекрывая пилоту выход, она, неожиданно для себя, совершенно чужим, практически мужским низким голосом рявкнула этой вваливающейся людской массе только одно слово: «Назад!»

Это был Приказ. Причём приказ безусловный для исполнения. Толпа как вваливалась – с той же скоростью, пятясь, начала вываливаться обратно на перрон. Когда пилот вышла, она вдруг как будто очнулась от того странного, похожего на транс состояния, в котором она находилась, и тёмный серый «вихрь» внутри неё мгновенно исчез.

Пилот прекрасно знала, что толпу, когда та одержима одной целью, остановить практически невозможно и, уж тем более, это было невозможно для неё, для пилота. Ведь несколько раз до этого случая она уже попадала в толпу и её там чуть не задавили. И ничто не могло остановить эту живую массу. Как же сейчас, она – маленькая пигалица, с её вечными «простите», «извините» смогла заставить их выйти? И что было с её голосом? Она приказала и они послушались!? Она никогда не отдавала приказы.

Все эти мысли пролетели в голове у пилота за какое-то мгновение. «Что это было?», – ещё раз подумала она и, в полном недоумении, оглянулась на людей, которых она только что заставила выйти. И тут она на секунду увидела странную картину: Люди как вывалились из вагона на перрон, так и стояли в каком-то шоковом состоянии, но через мгновение, после того момента когда пилот оглянулась, они словно очнулись от какого-то наваждения. Весь их вид будто задавал тот же самый вопрос: «Что это было?» Очнувшись, люди разом возмущённо загалдели и рванули в вагон.

Это был всего лишь один случай из многих.

Пилот не понимала, как это контролировать и почему такие вещи случаются с ней. Причём, намеренно сделать что-то подобное никогда не получалось. И пилот обратилась с вопросом к штурману.

Пилот, мысленно «показывая» штурману картинку события: Штурман, скажи, что это? Что это тогда было?

Штурман (спокойно): Ээээ, ну, знаешь ли, было дело, тебе доводилось отдавать приказы.

Пилот: Я? И приказы!?

Штурман: Да, ты и приказы. А этот случай, это что-то типа «сцепки», так сказать, разновременных событий. Что-то в той ситуации, поведении, а может даже в энергетике той женщины, которая вывела тебя «ИЗ СЕБЯ» сыграло роль спускового крючка.

Пилот: Как-то странно всё это. Это так на меня не похоже.

Штурман: А чему ты удивляешься? Ты думаешь, ты себя знаешь? Жизнь штука бесконечная. А за такой длинный срок знаешь сколько всего может произойти?

И через мгновение в голове пилота промелькнуло видение:

Всё в дыму от пожаров, слышны истошные крики и стоны. Потом пилот увидела себя. И это была она!? Не может быть! Перед ней возник образ крепко сложенного мужчины с лицом, будто высеченным из камня. Это лицо не выражало абсолютно ничего. Ледяной неподвижный взгляд, взгляд который пронизывал насквозь, и от которого реально кровь стыла в жилах. Это были глаза жестокого хищника, не знающего, что такое жалость и сострадание. И эти глаза привыкли повелевать, потому что этот мужчина, как внезапно осознала пилот, был военачальником.

Сейчас в руке у него был короткий меч, который был весь в крови. И сам он был весь с головы до ног забрызган кровью смешанной с грязью. Видимо, всё происходило в конце какого-то сражения и победители добивали раненых, а заодно уничтожали мирных жителей какого-то то ли города, то ли поселения, было толком и не разглядеть среди этой круговерти.

Затем, перед взором пилота разыгралась короткая сцена:

Этот мужчина (пилот) стоял над трупом человека, которого он только что убил, когда короткий вскрик рядом заставил его обернуться. Он увидел прижавшегося к стене дома мальчонку и над ним уже был занесён меч одного из его солдат. Всё длилось доли секунды. Военачальник встретился взглядом с этим мальчиком и молниеносным движением перехватил удар, готовый обрушиться на голову ребёнка. Странно, зачем он это сделал? Ему столько раз приходилось убивать, он не ведал жалости.

Он оттолкнул своего бойца, который сначала в запале даже попытался ответить на удар, но тут же осёкся и замер под взглядом своего командира и, не смея выражать недовольство, убрался восвояси. Военачальник подошёл к мальчишке и снова посмотрел на него: «Эти горящие глаза! Разве у ребёнка могут быть такие глаза?» Он протянул руку, желая взять мальчика за шиворот, притянуть к себе, чтобы разглядеть поближе, как вдруг ребёнок, у которого оказался нож, полоснул его этим ножом по руке.

Рука военачальника остановилась. Не обратив никакого внимания на порез, он ещё раз внимательно взглянул на ребёнка. Уголок его рта искривился в какой-то гримасе, отдалённо напоминающую полуулыбку. Было ощущение, что его лицо вообще не привыкло улыбаться, и это было с ним в первый раз. В холодных жестоких глазах что-то засветилось, напоминающее одобрение: «Щенок», – только и сказал он усмехнувшись. Лёгким движением выбил из рук ребёнка нож и, взяв его за шиворот, потащил в лагерь.

Он оставил его в лагере, коротко бросив бойцам, вернувшимся с поля боя одним только взглядом указав на мальчика: «Не трогать». Этого было достаточно, чтобы никто не посмел ослушаться. Об охране он не беспокоился, он знал, что мальчишка не попытается сбежать. Да и некуда ему было бежать.

Пилот очнулась от видения.

Пилот штурману в шоке от увиденного: Это не могла быть я. Я не могу быть настолько жестокой.

Штурман: Можешь. Ты себя не очень хорошо знаешь. Я уже как-то тебе говорил, что при погружении сущность пилота может претерпевать очень сильные изменения и искажения.

Пилот: Да, ты говорил мне об этом.

Штурман: Так вот, случилось так, что ты не смогла установить контакт со своим штурманом, и все решения тебе пришлось принимать «вслепую». Твоя сущность, в попытке закрепиться в этом мире, а времена были очень суровые, приняла фатальное решение, которое на тот момент казалось тебе верным. Тот мужчина, которым ты была, выработал в себе полное презрение к боли и смерти. К сожалению, не только к своей боли и смерти, но и боли и смерти других людей. Убив в себе все человеческие чувства и эмоции, он попал в энергетическую ловушку. Тот мальчик, которого ты не дал (не дала) тогда убить, был пилотом высочайшего класса. Он пошёл туда специально ради тебя, и ваши пути неминуемо должны были пересечься. Этот пилот сделал, казалось, невозможное. Ты спасла его физическое тело, а он вытащил тебя из энергозападни, в которую ты угодила и уже не могла выбраться самостоятельно.

Пилот молчала, всё ещё находясь под впечатлением от слов штурмана и от увиденной картины.

Позже, снова обдумывая слова штурмана, пилот припомнила ещё один момент: Это было, когда с одной из преподавательниц у них на факультете случился инсульт, и она впала в кому. Тогда пилота почему-то посетила следующая мысль: «Если у этой женщины мозг повреждён настолько, что она станет беспомощным инвалидом, то пусть она лучше умрёт. Так будет лучше для всех. Для неё и для её детей», – так подумала тогда пилот. Она подумала так потому, что ей самой казалась невыносима сама мысль о потери контроля над своим телом.

На следующий день пилот узнала, что преподавательница скончалась. В тот же день у пилота как-то почти сама собой родилась песня со спокойным, размеренным, суровым мотивом, который, казалось, дышал древностью. Медленно перебирая струны гитары, она пела:

Видишь этот шрам на щеке,

Знаешь ли ты блеск этих глаз,

Помнишь крик,

Кровь на руке.

Ты меня в битве

В битве той спас.

Нет в твоём сердце тепла.

Нет ни друзей, ни любви.

Друга не раз

Ты предавал

Руки по локти,

По локти в крови.

Что же случилось тогда?

Ты ж никого не щадил.

Помнишь ребёнка

И этот взгляд,

Что так тебя,

Тебя покорил.

Час искупленья настал.

Смерть у тебя за спиной.

Тысячу воинов

Дьявол послал.

И только я

Рядом с тобой.

Долг собираюсь отдать

В этом последнем бою.

Душу свою

В пламя отдам

В битве за душу,

За душу твою.

И вот только теперь пилот поняла смысл этой песни. Оказалось, что она заблуждалась, когда думала, что эта песня каким-то образом касалась умершей преподавательницы. Нет, песня была не об этой женщине, а о самом пилоте. Просто тогда снова возникла «сцепка». Мысль о возможном попадании той женщины из-за инсульта в ловушку неконтролируемого тела замкнула некую цепь и явилась спусковым крючком для частичного воспоминания о былом.

«Должно быть, так действуют все «сцепки»», – подумала пилот.

Глава 20. Сила следствий причин

После разговора со штурманом о «сцепках» разновременных событий пилот припомнила ещё два любопытных случая из своей жизни на эту тему.

Ей было около 28 лет.

Как-то ночью ей приснился очень яркий цветной сон.

Было похоже, что это был период гражданской войны в России. Пилот увидела себя в одной из комнат деревянного дома, где кроме неё находилась её сестра, её мать и отец. Вернее сказать, эти люди были её близкими по сюжету этого сна, и совсем не походили на её родных в реальности. Первое, что сразу поразило пилота, это она сама. Такой красивой девушки пилот никогда ещё не видела. Это была действительно какая-то выдающаяся красота. Красиво было всё: лицо, фигура. Причём красиво настолько, что девушка казалась какой-то сказочной и нереальной. Очень впечатляли и длиннющие густые чёрные волосы, которые почему-то не были заплетены в косу, как тогда было принято.

Её родители были очень приятными людьми, запомнилось доброе лицо старика отца, хотя возможно он был и не так уж и стар, но он носил аккуратно подстриженную густую бороду что, конечно же, добавляло возраста. Сестра пилота тоже была очень миловидной девушкой с длинной русой косой ниже талии.

Пилоту показалось удивительным, что у неё одной из всей её семьи были такие чёрные волосы, и она вообще очень была не похожа как на своих родителей, так и на свою сестру. Странным было и то, что её родители как-то необычайно осторожно относились к ней. Они обращались с ней, как с чем-то настолько хрупким что, казалось, может рассыпаться в прах при одном неловком прикосновении. Однако, скоро та часть сущности пилота, которая была наблюдателем, и которая думала надо всеми этими нюансами, поймет, почему они были так осторожны.

Через несколько минут красавица, которая так поразила воображение пилота, забеспокоилась. Предчувствие огромной опасности накатывало на неё всё сильнее и сильнее. Это предчувствие застало её в момент, когда она хотела подойти к родителям, но она так и не дошла до них, а замерла столбом посреди комнаты. Глухим сдавленным голосом она неожиданно произнесла: «Надо уходить».

Её родители, услышав её слова, и увидев застывшую девушку, встрепенулись и кинулись к ней и, не слушая её, стали её ласково уговаривать, что, мол, всё будет хорошо, и всячески просили успокоиться. Но девушка снова и снова произносила одно: «Надо уходить».

Пилот чувствовала, что она в теле этой девушки хотела крикнуть им, заставить их покинуть дом, но то ли от того, что они её не слушали, то ли по другой какой причине, у неё вдруг сильно сдавило голову, и она почувствовала будто удушение. Слова «Надо уходить» совсем уже с трудом выдавливались из горла, и они буквально души её. Ощущение во всей голове трудно даже описать, оно было похоже на какой-то спазм.

И тут, не вынеся этого душащего её чувства опасности, девушка резко упала навзничь, и так резко, что её родители не успели её даже поддержать. Её начали бить конвульсии. Мать с вскриком: «Опять на неё падучая напала», – кинулась к девушке. Мать и отец, как могли, пытались её успокоить, привести в чувство, но ничего не помогало. К счастью, приступ длился недолго. Она затихла так же внезапно, как и упала. Её подняли, снова начали успокаивать. «Так вот почему с ней так осторожно обращались!», – осенило пилота-наблюдателя. Она была больна! Впрочем, сейчас девушка была уже абсолютно спокойна, и чувство опасности больше не душило её.

Когда её подняли, пришедшую в себя от приступа, практически сразу же в этот момент в дом вбежал мальчишка лет 12-ти – сын их знакомых с криком: «Бандиты едут!» Тут уже мать с отцом переполошились не на шутку, они жутко испугались за своих дочерей и велели им бежать из дому и прятаться.