Текст книги "Warhammer 40000. Император защищает, Человек убивает (СИ)"

Автор книги: Сомнус Адептус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Я сам решаю, чего есть смотреть, а чего нечего, – сквозь зубы прорычал касркин, легким движением направляя ствол автогана в пузо амбала. – Патрульный Вальтер Шульц. Именем Императора, лицом к стене!

– Э? Да вы чего! – возмущенно проревел кто-то из толпы.

– Повторяю второй раз, – четко произнес он. – Лицом. К стене.

Вальтер почувствовал смесь раздражения и презрения, глядя на этих гражданских. Они почему-то считали себя толи слишком важными, толи не понимали в чем провинились. И как любые гражданские, они видели в гвардейцах просто очередных вояк, ничем не отличающихся от местных СПО, а значит существ по определению кротких и безобидных. Ох, большая ошибка.

– Да это ж...Да вы... – возмущенно открывали они рот.

Второй выстрел в воздух заставил их нервно дернуться, и как показалось Шульцу, кое-кто даже обделался с перепугу.

– Первый предупредительный, – запоздало вспомнил Вальтер. – Ах, да. "Стрелять буду!", ну, или как-то так.

Этой небольшой демонстрации хватило для того, чтобы молодчики нервно переглянулись и послушно встали к ближайшей кирпичной стене. Даже их "варбосс" не нашел что возразить таким аргументам.

Мальчишка сидел на земле, пытаясь унять кровь из носа. Оба его глаза уже начали заплывать, а на всем лице появлялась пока что едва заметные красные пятна. Он уперся взглядом в пол, видимо, боясь, лишний раз привлечь к себе внимания. Не смотря на его попытки прикинуться ветошью, Хельга уже тяжелой поступью шла в его сторону, пока касркины держали толпу на прицеле и вызывали подмогу.

– Ну-ка, посмотри сюда, – Райч ласково дотронулась до его лица. – Не бойся, я не обижу.

Мальчик едва слышно всхлипнул и поднял взгляд, уставившись на улыбающуюся кадианку. Его губы мелко подрагивали, а в глазах появилась характерная влага.

– Все хорошо. Мы тебе поможем, – успокаивающе мурлыкала Хельга, нежно поглаживая его голову и внимательно осматривая лицо и тело мальчика. – Здесь болит? А здесь? Поверни голову, солнышко.

Несмотря на грязь, синяки и ссадины, Вальтер заметил голубую татуировку, похожую на штрих-код под его заплывшим глазом. Ганс, стоящий рядом, недовольно скривился, но все же промолчал.

– База, это Патруль 3-2-6, у меня пять залетчиков. Нужна машина, прием, – монотонно бубнил в вокс Шульц, держа их на прицеле. – 203 Фиделиус Литте.

– Вальтер, – мрачно повернулась к нему Хельга. – Нужен врач, срочно.

– Уже, – недовольно прошипел тот.

– Ксеноские шавки! – выкнул главарь. – Вы мразь эту защищаете? Имперская, млядь, Гвардия!

– Заткнулся, – Вальтер многозначительно тыкнул ему стволом в спину.

– Да эти уроды людей на столбах вешали! А потом жрали! – голос его поднялся до капризного визга. – Целыми кварталами народ вырезали, как свиней! Кожу с них потом сдирали!

– Еще одно предупреждение!

– Мы тут с голода пухли, а они хлеб с маслом от чужаков получали! В гостях их принимали! Ноги перед ними раздвигали! А вы теперь...

БАМ!

Амбал нервно дернулся, впечатавшись в стену перед ним, но уже через секунду осел наземь, оставляя за собой неаппетитный след. Его подельники мелко тряслись от страха и краем глаза косились на тело главаря.

– Я же предупреждал, – устало вздохнул Шульц, сдувая дымок из ствола.

– Ты сказал "еще одно", – раздраженно заметил Ганс.

– Чего? – Вальтер бросил на него непонимающий взгляд.

– "Еще одно предупреждение", – с неодобрением в голосе попытался разъяснить Тресков. – Перед тем, как стрелять, надо говорить "Последнее предупреждение". Видишь, что ты натворил? Теперь придётся писать рапорт!

– Ну, оплошал немного, – равнодушно пожал плечами Вальтер. – Обязательно подумаю об этом на досуге.

– Ты же не специально его грохнул? – Ганс подозрительно сощурился и, заметив виноватую улыбку, сокрушенно прикрыл лицо ладонью. – Ты хоть знаешь, сколько бумаг придется заполнить? Вы с Хельгой точно стоите друг друга.

– Кстати о...Ох, фраг.

Он только сейчас заметил, что мальчик неподвижно лежал на земле, пока Хельга осторожно вытирала слезы и кровь с лица ребенка. Возле него валялись несколько ампул с обезболивающим и разорванные упаковки от бинтов. Райч убаюкивающее гладила мальчика по голове, и казалось, что его лицо и вправду несколько расслабилось. Она тихо напевала ему колыбельную, знакомую каждому кадианцу их Касра.

– ...Mit Rosen bedacht...Mit Näglein besteckt... Schlüpf unter die Deck'...

– Он?... – осторожно спросил Вальтер.

Хельга быстро покачала головой, словно сбрасывая наваждение.

– Спит.

Девушка подняла тяжелый взгляд на гражданских, застывших лицом к стене, и теплота в глубине ее глаз медленно сменялась звериной жаждой крови. Шульц тихо помолился за души несчастных. Но к его удивлению, кадианка не схватилась за огнемет. Хельга подняла с земли автоган и с мрачной решимостью двинулась в сторону ближайшего подъезда.

– Его мать и сестра наверху, – мельком бросила она товарищам, застывшим с немым вопросом на лицах. – Квартира Три – Сорок Два.

Вальтер бросил оценивающий взгляд и последовал за Хельгой. Император знает, сколько человек наведалось в гости к незадачливой семье. В таком состоянии Райч точно их всех перестреляет без лишних предисловий, если они первыми не выпрыгнут из окона, едва завидев ее. Ганс, конечно, был тем еще нытиком и буквоедом, но кое в чем он прав. Смерть любого имперского гражданина – это не только напрасная трата ценных ресурсов, но и целая куча бумажной работы. Даже эльдары не проживут столько, сколько понадобиться на разгребание того дерьма, которое оставит после себя Хельга.

Они бесшумно шли по лестнице, прикрывая друг друга.

Первый этаж.

Второй.

Одна из дверей на лестничной площадке резко отворилась. Наружу высунулось лицо пожилой женщины, которое неуловимо напоминало хорька. Единственный глаз сочился таким презрением, что касркины даже несколько опешили.

– Явились! Когда уже всю эту нечисть выселят?! Мы тут все верим в господа нашего Императора, а эти мерзости до сих пор тут живут! Даже их ублюдки по двору ходят, наших детей своими мерзостями марают!

Глаз Хельги нервно дернулся. Шульц даже не успел перехватить ее. Тяжелый армейский ботинок оставил отпечаток на двери, которая с глухим треском катапультировала голову старушки куда-то вглубь квартиры. Вальтеру даже подумалось, что список "оказавших сопротивление" только что пополнился на одну строчку, но за дверью уже слышались протяжные стоны. Пронесло. Они двинулись дальше.

– Будь начеку, – предупредил Шульц, хотя и был уверен, что совершенно необязательно. – Слишком много шуму наделали.

– Поняла, – сказала Хельга, проведя пальцем по острию штыка.

Тридцать пять.

Тридцать шесть.

Тридцать семь.

Вальтер жестом остановил Райч. Впереди играла музыка. Что-то из классики. Симфонический Оркестр Терры или типа того. Похоже, в квартире номер сорок два засел меломан исключительно тонких вкусов. И опыт подсказывал, что такой богатый внутренний мир "гостей" обычно делал ощущения их жертв поистине незабываемыми и обещал не только возможность отправиться к Трону под хороший саундтрек.

Шульц достал шумовую гранату из подсумка, пока Хельга приготовилась выломать дверь. Касркины синхронно вдохнули.

– Я изуродую морды этих фраггеров так, что Император обосрется от сраха, – с мрачной решимостью произнесла Хельга.

– Порой твоя наивность меня поражает, – грустно вздохнул Вальтер.

– Что? – удивленно хлопнула ресницами девушка.

– Ничего, – Шульц покачал головой и резко выдохнул. – Пошли!

Деревянный приклад начисто вышиб хлипкий замок. Через мгновение, в квартиру полетела граната, за ней – вторая. Помещение заполнилось ослепительным светом и визгом, смешавшимся с пронзительным сопрано.

Они ворвались внутрь словно ураган. Вальтер ощутил затхлый воздух и запах пота. Квартирка была маленькой, тесной, но обстановка казалась простой и уютной. Он мельком заметил кровавые отпечатки ладоней на поющем граммофоне посреди стола. Имперский гвардеец, стоящий в коридоре, болезненно сжимающий уши, не успел даже понять, кто или что отправило его челюсть на знакомство с полом. Из соседней комнаты послышался протяжный мужской хрип, приглушенный пением главной героини неизвестной арии.

– Ох, мля, Витя, че за...?

Его подельник шатался, словно пьяный, пытаясь нащупать лазган, лежащий в метре от него. Второй гвардеец хлопнулся с кровати, пытаясь рывками натянуть штаны. Вальтер стрелой метнулся к первому, на ходу вышибая дух из хальхалльца. Второй, похоже, плюнул на приличия и присутствующих дам с голым задом кинулся к лазгану, который завалился за кровать. Кадианец едва заметным движением выхватил пистолет из кобуры и всадил солдату лазболт в кисть. Запах озона и паленого мяса разнесся по квартире.

– Военная полиция, – хладнокровно огласил Шульц. – Вы имеете право...хотя, ни фрага вы не имеете.

Хельга поспешила в следующую комнату, и тут же отпрыгнула назад. В квартире послышалось характерное жужжание. Наплечник раскалился до красна, но выдержал лазболт. Райч грязно выругалась и потянулась за стволом огнемета, но тут же одернула руку – струя прометиума испепелила бы всех, в том числе и заложников.

Щульц встал у порога. Сопрано певицы выбивало слезу, и кадианец с удивлением заметил, что она поет на языке его Касра. Ностальгия.

Третья граната взорвалась под протяжное "...A-a-a-a-lle Bande der Natur!...".

Последний гвардеец принялся палить наугад, чуть не отстрелив Вальтеру башку. Лишь точный выстрел между глаз заставил его заткнуться. Пусть Император сам разбирается с этим кретином.

– Ох, мля, че за фраг? – опомнился один из солдат. – Вы, мля, еще кто?

– Зафиксируй, – коротко бросил касркин Хельге.

Вальтер вернулся в комнату, где лежал труп последнего идиота, стараясь игнорировать звуки ударов и болезненные вскрики за спиной. Его обидчик лежал с дыркой в голове. И тоже с голым задом. Фраг, никаких приличий. Взгляд кадианца уперся в угол, где распласталось перекошенное тело женщины средних лет. Ее лицо и руки были покрыты кровоподтёками и ожогами от сигарет. И так неприятную картину гармонично дополняла голова вывернутая под нетипичным углом. Вальтер дотронулся до ее лица, молясь Императору, чтобы его догадка оказалась неверной.

– Хвала Императору, – с некоторым облегчением выдохнул касркин.

Шульц уже начал переживать, что вальхаллец случайно свернул ей шею, когда они ворвались внутрь, но, похоже, женщина была мертва не меньше часа. Что нисколько не прибавляло ему любви к насильникам. Если он упомянет об этом Хельге, никто из тех троих не покинет квартиры одном куском.

– Стой! – раздался вопль Райч. – Не надо!

Вальтер встрепенулся, услышав громкое жужжание. Касркин выскочил из комнаты, и первое, что он увидел – тело молодой девушки, сжимающей в руках лазган, и кровавый рисунок на потолке.

– Мелкие фраговы засранцы, – прорычал он, наводя пистолет на гвардейца, которого приказал "зафиксировать" до этого. – Вы этого хотели, скоты?

– Вы че делаете? – искренне недоумевал вальхаллец. – Это же ксенофилы! Да они под тау ложились! Им все равно хана!

БАМ!

– Сопротивление при аресте, – презрительно огласил Вальтер.

БАМ! БАМ!

– Попытка побега, – сухо добавила Хельга.

БАМ!

Граммофон, наконец, заткнулся, издав скрипучий предсмертный писк.

Шульц тихо вздохнул, обведя квартиру презрительным взглядом, и двинулся к двери, переступая тела вальххальцев. Выйдя из душной квартиры, они услышали звуки приближающихся сапог со стороны лестницы. Не сговариваясь, кадианцы вскинули оружие.

– Кто идет?! – крикнул Вальтер.

– Свои!

– Которые "свои", фраг вас дери?!

– Военная полиция! Вы помощь вызывали или как?

Кадианцы с облегчением вышли вперед, встречая группу солдат с красными повязками. Их командир, уже немолодой мужчина с седыми усами, протянул касркину руку.

– Сержант Маслов, – представился он. – Ваш внизу сказал, что тут еще залетчики.

– Оказали сопротивление. Пришлось ликвидировать.

– Понятно, – буднично кивнул Маслов. – Принесу мешки для трупов.

– Сержант, там внизу ребенок, – вклинилась Хельга. – Нужен врач.

Тот внимательно посмотрел на нее, и покачал головой.

– Уже не нужен, – грустно пробурчал старик. – Умер он.

– Умер, – отрешенно повторила Райч, двигаясь в сторону лестницы. – Понятно.

– Прошу меня простить, – Вальтера постарался придать голосу нейтральный тон. – Нам еще город патрулировать.

– Император защищает, – сержант сотворил знамение аквилы.

– Определенно, – кисло выдавил Вальтер.

Ганс встречал его с мрачным видом человека, который только что получил повестку на фронт. Кучку гражданских уже паковали в грузовик, подгоняя самых нерасторопных прикладами автоганов. Хельга стояла невдалеке, мрачно провожая молодчиков взглядом. Тело ребенка уже запаковали в пластиковый мешок, оставив маленькое тело посреди улицы.

– Ты же знаешь, что если нас не пристрелит Сухов, то точно грохнут вальхалльцы? – усталым тоном спросил Тресков.

– В курсе, – вымученно простонал Вальтер. – А еще нам патрулировать восемь кварталов, фраг их дери!

Глава 4

Дверь со скрипом отворилась, открывая путь в глубины маленького филиала рая. На улицу повалил сигаретный дым, смешанный с запахом экстаза, безнадежности и трехдневного перегара. Шульц довольно потянулся – все как он любил.

Внутри подвала, на скорую руку переоборудованного в бар, царила характерная атмосфера уныния. Охранник покосился на кадианца, одновременно не сводя взгляда от своего инфопланшета, на котором несколько парней сношали барышню в абсолютно дикой позе. Вальтер невольно усмехнулся – не самый лучший способ заработать косоглазие. Хозяин заведения, стоящий за барной стойкой, выглядел настолько канонично, насколько это возможно – толстый, в засаленном переднике, мусолящий пыльной тряпкой грязь в мутном стакане. За барной стойкой сидели несколько гвардейцев, не спеша потягивающих пиво. Один из них покосился в сторону кадианца и презрительно сплюнул на пол. Очаровательно.

В самом углу Вальтер заприметил рыжую челку. Хельга склонилась над столиком, уставившись в стакан, наполненный янтарной жидкостью. Судя по одной едва прохудившейся бутылке, она сидела здесь не больше часа.

– Хорошие новости, – небрежно огласил Вальтер, падая на свободный стул. – Комиссар нас не расстреляет.

– О-о, как это мило с его стороны, – расплылась от умиления Хельга. – С утра уже повесил кого-то?

– Ну, вроде того. Сухов сказал, что его это больше не колышет. А еще пожелал нам сдохнуть поскорее. Выглядел, скотина, довольным.

– Очаровательно, – ядовито прошипел она, опрокидывая стакан залпом.

– Ты чего это пьешь? – после неудобной паузы спросил Шульц.

– "Варпово варево", хочешь?

– Если на вкус такое же, как и на слух, то не откажусь.

Вообще, он терпеть не мог пить с Хельгой, тем более всякую-то дрянь с сомнительным названием. Кто выбрал такое имя и почему они не назвали эту штуку как-то более радостно, осталось для него за гранью понимания. Но видит Император, оставлять ее одну в таком состоянии – не самое мудрое решение, уж точно не после того, что случилось. И судя по взглядам вальхаллцев, ей может пригодиться лишний лазпистолет, дабы не пасть жертвой случайного инцидента с самопроизвольным выстрелом лазгана, что обычно происходит, когда ты не нравишься большому количеству людей с оружием в руках.

Касркин наполнил стакан на два пальца и сделал большой глоток. "Варево" обожгло прометиумом, оставив послевкусие, как у мочи нурглита. Чтобы не скривиться, потребовались усилие, которое Вальтеру показалось героическим.

– Хорошая штука, – хрипловато выдохнул он. – Из чего гонят?

– Я не спрашивала, и тебе не советую.

Касркин наполнил второй стакан. Девушка флегматично повторила движение.

– Ну? – наконец, спросила он, прикончив очередной стакан.

– Что "ну"?

– Что у тебя на уме?

– Все-то ты знаешь, Шульц.

– Не все, – возразил он. – Но знаю точно, что когда ты тревожишься, я тоже тревожусь.

– П-ф-ф, Шульц, где ты вычитал такую банальщину? Погоди ка, это ж из того сопливого "Прощания Ильмарион"!

– Ну, я не отри...погоди. А ты-то откуда знаешь?!

Хельга на секунду застыла в ступоре, впервые взглянув на Вальтера. Но это продлилось недолго. Девушка лениво продемонстрировала ему средний палец и вернулась к созерцанию янтарной жидкости в стакане. За столом повисла очередная пауза, которую никто не смел нарушить минут пять, до тех пор, пока Вальтер не выдохнул:

– Задница Императора! Скажи, вот какого фрага я все еще тут с тобой?

– Сиськи.

– А, ну да, точно.

Райч самодовольно усмехнулась, мутным взором уставившись на него. В ее зеленых глазах вместо привычных огоньков злобы читалось разочарование.

– Локуст Прайм, – внезапно пробурчала девушка. – Помнишь?

– Конечно, помню, – кисло пробормотал он.

За столом повисла тишина, пока каждый из них думал каждый о своем, но об одной и том же. Вальтер мысленно сплюнул – вот поэтому он ненавидел пить с Хельгой. Особенно с Хельгой. Во рту появилась горечь намного хуже, чем от этого дерьма, которое по недоразумению назвали "Варпово варево" явно преуменьшая его дермистость.

– Знаешь, а весело было. Пляж, море, эти разноцветные коктейли с маленькими зонтиками, – заплетающимся языком произнесла девушка, поправив рыжую челку. – Те засранцы, наверное, так и живут, бед не знают. А мы тут. Посреди войны, смерти и тупости...пьем.

– Хельга, мы...

– Пьем, – она властным жестом заткнула Вальтера и продолжила. – Живем и бед не знаем. Смешно, правда, Шульц?

– Не очень.

– А мне очень, – она сардонически улыбнулась. – Помнишь, как мы загорали на пляже и ныряли с аквалангом? А сейчас что? Ловим лазболты и ныряем в кровище и дерьмище. Но ведь хорошо же, правда? Весело?

– Говори только за себя.

– Ох, что вы, что вы! Всегда такой правильный, такой честный, да, Шульц? Мне вот интересно, ты там не мерзнешь, на вершинах своих моральных устоев? Или тебя сверху подпирает ногами Ганс?

– Эй, послушай...

– Только где ты такой честный и праведный был на Локусте? А, погоди, что-то припоминаю. А, точно, щебетал что-то про долг и ответственность, правда? Зарылся головой в песок, подставив задницу этим фраггерам. Священный Император и все такое. Ха! Да чтоб Его Священное...

Вальтер отвесил ей пощечину. Раздался хлесткий удар и лицо Хельги дернулась в сторону. Ладонь обожгло, словно от огня.

– Мы не одни, тупая ты дура, – тихо, но злобно прошипел Шульц. – Захотела на костер? Я не хочу, чтобы ты померла от собственной глупости!

– Если ты будешь злиться каждый раз, когда я делаю глупости, мне придется прекратить делать глупости, – Хельга мрачно хихикнула. Но улыбка быстро сошла с ее лица, и девушка устало закрыла глаза. – Знаешь, паршивые мы с тобой людишки.

– Знаю.

– А родители мы еще паршивее, – Хельга вновь потянулась к "Вареву".

– Хватит, – он выхватил бутылку из ее рук. – Пошли отсюда.

Вальтер поднял Райч из-за стола и потащил в сторону выхода. Она не упиралась, но и не собиралась помогать, очевидно, находя всю ситуацию забавной.

– Скажи, ты больше не спишь со мной потому что считаешь себя виноватым? – издевательски протянула девушка, положив головку ему на плечо. – Или из-за отвращения?

– Не мели чушь, – хладнокровно заявил касркин, таща обвисшее тело по лестнице.

– А почему сразу чушь? – наигранно обиженно пробурчала она. – Думаешь, наверное, я родила тебе отродье. Как с такой...

– Он не был отродьем, – со сталью в голосе оборвал ее Вальтер. – Просто...другим.

– Не другим, – Хельга грустно провела тыльной стороной ладони по его щеке, заставив Шульца покрыться мурашками. – Особенным. А эти фраггеры забрали его у нас.

– Вот вы где! Я вас по всему городу ищу! Быстрее нас...О-о-о-ох, Во Имя Императора.

– Так они и сказали, – свистящие нотки в шепоте Хельги выдавали скрытое под бархатом холодное бешенство. – Чего тебе, Ганс?

Девушка с неохотой отстранилась от касркина, все еще нетвердо стоя на ногах.

– Нас вызывают в штаб, – огласил Ганс, недоуменно косясь то на Вальтера, то на Хельгу. – Срочно.

– Что там нового собралось выползти из-под полы, чтобы в нас пальнуть? – едко спросил Вальтер, все еще косясь на Райч. – Культисты, демоны, местные экклезиархи?

– Безобидные создания, между прочим, – от ядовитой усмешки Хельги мог засохнуть кактус. – По крайней мере, если пристрелить их раньше, чем они вынесут тебе мозг.

– Может, хватит уже? – насупился Тресков. – Побойтесь Императора!

– Ох, дрожу от страха, так дрожу! – Хельга скривила губы в мрачной пародии на улыбку. – Прямо, как шлюха в церкви.

– Слишком длинная фраза для надгробной плиты, – поддел ее Вальтер. – Придумай что-нибудь покороче.

– Император когда-нибудь покарает вас, проклятые богохульники! – не унимался Ганс, забавно грозя им кулаком. – Вам бы уже пора взять свою судьбу в свои руки и покаяться, а не плыть в пасть ереси!

– Ужасно, когда твоя судьба зависит от собственных кривых рук, – с непробиваемым безразличием ответил Шульц. – Ладно, Ганс, идем мы, идем. А то, знаю я тебя, вынесешь нам мозг своими проповедями.

Хельга хихикнула на эту маленькую подколку. Стебаться над всем, что движется и не движется, а над Тресковым в особенности, было для них чем-то вроде маленького хобби, которое помогало обоим разрядить обстановку, когда дела между ними принимали депрессивный оборот. Она на несколько секунд прислушалась к своим ощущениям, и виновато улыбнулась:

– Так, мальчики, мне надо поболтать с Императором.

– Что?

– Тебе помочь? – участливо спросил Вальтер.

– Общение с Императором это очень личное, – категорично заявила она, наиграно сдержав приступ рвоты. – Я скоро.

Едва она отдалилась в ближайшие кусты, Тресков сокрушенно прикрыл лицо ладонью, а Шульц рыскал по карманам в поисках жвачки.

– Так зачем нас вызывают? – спросил Вальтер, зажевываясь в надежде, что это хоть немного перебьет амбре из-за рта.

– Не знаю, но что-то неладное – мы должны явиться к полковнику. А еще, – он понизил голос, воровато оглянувшись по сторонам. – Тут птичка нашептала, что на планету явился инквизитор.

Шульц прошипел нечто, что обычно стесняются произносить в приличном обществе. Как говорил их лейтенант: "Инквизиторы – те еще мелкие жуки, и я бы не купил у них и подержанного аэрокара". За точность цитаты он не ручался, и подозревал, что лейтенант Кёниг стащил ее из какого-то фильма. Но в остальном он был прав. Инквизиторы были частыми гостями на Кадии, да и по какой-то причине очень любили реквизировать целые роты для одному Императору известных целей. И никогда это не заканчивалось хорошо. Никогда.

Когда Хельга наконец соизволила почтить их своим присутствием, она выглядела более или менее нормально – пряма осанка, ясный взгляд и брезгливо поджатые тонкие губы. Тресков ничего не сказал ей о "сеансе общения", а она уважила эту тактичность еще большим числом подколов, которые даже Вальтеру показались через чур. Как это обычно бывало, после периода язвительной депрессии у Хельги проступало лихорадочное желание подложить свинью ближнему. А так как отрываться на Шульце у нее не было ни сил, ни желания, то обычно страдал Ганс. Парень старался выглядеть спокойным, как евнух перед Сороритас, но сжатые кулаки подсказывали, что его терпение уже на исходе, а самого кадианца потряхивало так, что, казалось, от него исходит едва различимое гудение. Чего собственно и добивалась рыжеволосая бестия – в деле доведению людей до состояния истерики ей не было равных, а сама она получала от процесса какое-то садистское наслаждение, неприятно напоминая скучающего эльдар, который пытал жертву в попытке скоротать время. Тресков время от времени бросал на Вальтера короткие мрачные взгляды, словно это была его вина.

Наконец, когда Ганс был готов прыгнуть на нее в самоубийственной попытке придушить, Хельга словно по щелчку пальцев прекратила моральное избиение и гордой походкой прошла вперед, ничем не показывая, что еще полчаса назад стояла в неприличной позе, пытаясь очистить желудок. Она вновь посмотрела на Вальтера и, кокетливо поправляя прическу, принялась на ходу покачивать упругим задиком.

Обычно, подобное зрелище быстро подняло ему настроение, если бы не неприятные воспоминания, полезшие наружу, словно пауки из кладовки. Да и Хельга изрядно переигрывала, пытаясь скрыть собственную неловкость. Хотя, если подумать, ее вымученная наигранность быстро сменится бешеной яростью во время боя – в таком состоянии она порвет титана на кровавые лоскуты, прежде чем он успеет сказать "варп подери".

И видит Император, это может понадобиться. Даже слуха об Инквизиции было достаточно, чтобы заставить большинство нервно дергаться в попытке сойти за умалишенного, лишь бы не привлечь внимания этих чертовых психов с громовыми молотами. Но самый фраг в том, что они обладали жгучим желанием нырнуть с головой в самую глубокую дыру, из которой периодически высовывалась всевозможная нечисть. И если им понадобились кадианцы, то, скорее всего, глубина фрага, в который они вляпались, была не меньше, чем расстояние до Терры.

Штаб встретил их привычным унынием, шелестом бумаг и снующих туда-сюда адъютантами. Стоило ли говорить, что температура в помещении стояла комфортной лишь по вальхаллским меркам, так что пар из-за рта стал самой меньшей проблемой для относительно легко одетых касркинов. В кожу, казалось, впились тысячи раскаленных иголок, но на лицах вальхаллцев блуждала по-детски умиротворенная улыбка. После двухмесячного пребывания с ними на борту "Воли Его", кадианцы уже ничему не удивлялись.

– К полковнику, – сухо произнес Вальтер скучающему секретарю у кабинета. – Нас ждут.

Не удосужившись дождаться ответа, касркины ввалились в кабинет, едва не поскользнувшись на замершей лужице багрово-черного цвета на входе. Внутренняя обстановка встретила их уютно – стол из красного дерева, несколько деревянных стульев, обитых бархатом, голопроектор на стене, красивый ковер и полковое знамя над бюстом хозяина. Собственно, неплохо живут офицеры 301-го.

Гурьев нашелся быстро. Ну, как нашелся... Лежал с дыркой в голове на дорогом ковре, чем несколько нервировал гостей. Над телом уже вовсю корпел какой-то писец в капюшоне и с бородой по колено. Старичок пытался пылесосом очистить ковер от липких останков бывшего владельца, которые немного не вписывались в интерьер.

К своему великому удивлению, Вальтер заметил на потолке застывшие следы мозгов Гурьева. Император милосердный, так они у него были?!

Он так удивился, что даже перестал следить за скучающим молодчиком в панцирных доспехах, который ковырялся грязным пальцем в ухе, оперившись на хотшот. Характерная "I", красовавшаяся на его нагруднике, как-то сразу заставила вздохнуть с облегчением и настроила на нужный лад. Во всяком случае, не придется истерично выяснять, откуда труп, что делать и, самое главное, – кто в этом виноват. Ганс и Хельга сконфуженно пялились то на труп, то на штурмовика, очевидно растерявшись от настолько откровенного сюрреализма.

– Карактакус Мотт, – старичок, похоже, понял, что его уборка затянулась, и решил представиться. А может быть, он действительно только сейчас заметил чужаков. – Ученый на службе Его Священной Инквизиции. Рад познакомиться.

– Взаимно, – кивнул Шульц, пожимая руку, которая оказалась механической. – Небольшой беспорядок?

– О, ничего такого, молодой человек, – пожал плечами Мотт. – Похоже, мои прогнозы о компетентности достопочтенного Ивана Андреевича оказались верны, как и вероятность того, что моя госпожа пожелает немедленно исправить сей досадный факт.

– Рад слышать, – кивнул Шульц, с интересом разглядывая останки офицера.

Кадианец на секунду задумался. Если Гурьева грохнула Инквизиция, то формально он лишался всех гражданских прав. А это значит...

– К сожалению, я вынужден попросить вас воздержаться от присвоения имущества покойного полковника, – деликатно напомнил о себе Карактакус. – Это будет в высшей степени контрпродуктивно для нашей дальнейшей работы с его офицерами.

– Вы псайкер? – удивлённо спросил Вальтер.

– О, нет, нет, – в голосе Мотта появились веселые нотки. – Я лишь скромный слуга Омниссии. Вероятность того, что вы задались эти вопросом составила восемьдесят четыре целых и двести тридцать семь тысячных процента. Конечно, большинство моих коллег назовут эту цифру смехотворной, однако я отличаюсь определенной...вольностью взглядов.

– Э-м-м-м-м, как скажете, – сконфуженно вмешалась Хельга. – Но, у вас, кажется, была для нас работа?

– О, да, моя госпожа попросила пригласить вас в кабинет. Должен сказать, исходя из вашего личного дела и реакции на произошедшее, шанс того, что вы именно те, кто нам нужны – около девяноста семи и трех тысячных процента, что не бывало с тех пор, как к нам присоединилась Рахиль.

– А что остальные три процента? – с интересом спросил Вальтер.

– Две целых и девятьсот девяносто семь тысячных, – мягко поправил их ученый. – Они говорят, что у вас имеются фатальные недостатки в виде неизлечимой деформации психики, вызванной перманентны стрессом, войной и гибелью ваших товарищей. В зависимости от имеющегося триггера, вам или пропишут продолжительный курс лекарственных средств, либо отправят на утилизацию в сервитора.

– О, как интересно, – глумливо скривилась Райч.

– О, как сомневаюсь, – мрачно изрел Тресков, неютно поежившись.

– Захватывающе, правда? – с энтузиазмом закивал Мотт, очевидно, уверившись, что нашел внимательного слушателя. – Как вы знаете больше двадцати семи процентов случаев психических расстройств в Имперской Гвардии и Флоте не лечатся, отчего приходится прибегать к более...

– Все это, действительно, безумно интересно, – прервал его хрипловатый женский голос, который явно подразумевал "заткнись, фраг тебя дери". – Но мы отвлекаемся от сути.

В зал вошла молодая женщина с густыми светлыми волосами до плеч, оплаченная в тесный облегающий костюм, который выгодно подчеркивал все нужные выпуклости. Инквизиторская инсигния висела на запястье, придавая ей опасную "перчинку". Им предназначались широкая усмешка и играющая в бездонных голубых глазах чертовщинка, которые больше подходили школьнице, чем слуге Императора.

– Я инквизитор Эмберли Вейл, – выражение легкого веселья на ее лице, возникшее при виде их ошеломленной физиономии, только усиливало замешательство кадианцев. – И для вас есть работа.

– Какая работа? – тут же опомнился Шульц, вспомнив, ЧТО с ним сделает Хельга, если заметит, как он пялится на блондинку.

– О, очень важная, – ее слова сопровождала приятная, милая улыбка, способная заставить кхорнита раскаяться и вернуться к Свету Императора. – Формально, всего лишь разведка. Фактически – как получится. Предстоит прогуляться на линию фронта между некронами и орками, по возможности умыкнуть у первых кое-что, что им не нужно.