Текст книги "Босиком по волнам (СИ)"

Автор книги: Софья Ролдугина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– А они-то что? Рох по утрам спят, как всякая рассудительная тварь, – мрачно откликнулся Корво. – Что-то ты выглядишь бледно.

Безобидная, в общем-то, фраза вызвала бурю чувств:

– Я? Да я полгода не высыпаюсь толком! – взвилась Нотта. – С тех пор как этот уплыл на острррова! Засланец, тоже мне! А с сорррванцами нашими кто нянчился? Я! А охррранителей кто уму-разуму учил? Я!

«А кто с вами всеми нянчился и уму-разуму учил? Я!» – хотел ответить Корво, но нашёл в себе силы сдержаться и кивнуть сочувственно:

– Да уж, это никуда не годится. Никаких для Косты теперь прогулок на острова на ближайшие лет пять… – «…тем более что сам он опять заявил, что больше, мол, ни разу». – Слушай, а чего ты своих мальчишек не хочешь младшим наставникам на воспитание отдать? Там ребят толковых много, Маки-Велли тот же – его и дети любят, особенно мелкие. Заодно и отдохнёшь…

Нотта-Кракен ответила ему таким яростным взглядом, что Корво прикусил язык и поспешил отступить от стола.

– Мирву Кулак-в-Ухо расспроси, – неохотно добавила она – долг охранительницы взял верх над чувствами. – Она по утрам купаться ходит, бывает, что вокруг острова разок-другой проплывает. Может, и видела твоего пацанёнка.

«Если я к каждому охранителю по очереди подойду, то весь Приют будет в курсе, что Айно пропал», – подумал Корво с тоской, а вслух поблагодарил и отправился к следующему столу.

Совет оказался дельным. Мирва – в этой спокойной женщине с косой толщиной в руку было не узнать прежнюю запуганную, тощую и до бронзовой кожи загорелую девчонку-южанку – и впрямь заметила на рассвете Айно Прогульщика. Он шлёпал по волнам в сторону от острова, но вёл себя, по словам охранительницы, как обычно, ни капли не подозрительно. Махнул рукой в ответ на приветствие, штанины повыше закатал, чтоб брызги не намочили...

– Он ведь каждое утро гуляет – с чего бы мне волноваться? – пожала плечами Мирва. – Чудовищ поблизости не было, если не считать ику-тулсу. Я четырёх насчитала, пока плавала…

– Четырёх? – удивился Корво искренне. – Вроде ж не брачный сезон?

– Граница Ада рядом, – хмыкнула Мирва по-взрослому. – Отчего бы брачному сезону пораньше не начаться?

– Второй раз за год?

– А вы не завидуйте, господин старший наставник… Ой!

Корво выдержал паузу, продолжая зловеще улыбаться, а потом тихим голосом посулил:

– Через три дня придёшь в библиотеку и перепишешь два свитка с верхней полки.

– Я не ребёнок уже, чтоб меня наказывать! – возмутилась Мирва.

– Три свитка, раз не ребёнок, – так же ласково добавил Корво. – И чтоб не больше двух помарок на всю работу.

Пока они разговаривали, вернулся из спален Маки-Велли и громким шёпотом сообщил, что пропавшего мальчишки по-прежнему не видать. И – воистину пугающая весть – что дети «заподозрили неладное и вовсю сплетничают».

– Что делать будем, уважаемый наставник? – задрал он брови домиком, то серея, то бледнея, то вовсе цветом сливаясь со стенами. – Ещё немного, и начнутся беспорядки…

– Беспорядок, юноша, естественное состояние Небывалого острова, – вздохнул Корво, взъерошив ему волосы. – Не переживай, мальчишку мы вернём. А ты был прав, что с утра ещё тревогу поднял – надо было мне тебя сразу послушать.

Маки-Велли даже не сразу понял, что услышал. Сперва покивал согласно, погружённый в беспокойные мысли… а потом, видно, осознал – и просиял сразу, даже цвет лица у него стал не серый, а живой, человеческий.

– Прав? Значит, я хороший наставник?

Но Корво уже махнул рукой и отправился к следующему столу – проверить последнюю теорию.

Даже если пропавшего мальчика не видели ни охранители, ни наставники, оставались ещё особенные обитатели острова – «норны».

– Приветствую, уважаемые! – подсел он на лавку перед каменной нишей, естественным образом отделённой от остального зала. – Привет, Тея, прости, что запоздал… Уважаемые, у меня вопрос. Во-первых, в саду нынче не находили никого, э-э, без признаков сознания в теле?

– Находили – у моего огорода, – отозвалась Вердад. Судя по печальному взгляду, она всё ещё размышляла о неосторожно данном согласии подменить дней на пять старшего наставника. – Дылда один валялся аккурат между лозами: наелся винных ягод и запьянел. Видать, сознания в этом теле не водилось даже в трезвом состоянии, иначе эту выходку и не объяснишь. Ну, мои девочки его лекарям передали и велели от ожогов вылечить, а похмелье ни в коем случае не снимать: пускай поразмыслит о своём поведении. Но если ты о том пареньке, которого все ищут, то нет, мы его не видали.

– Может, и к лучшему, – заметил Корво философски, подвинув к себе тарелку с уже остывшим рагу. – Ваши сады, пожалуй, опаснее будут, чем открытый океан, особенно для Айно с его талантами… Так, Прохиндей, что стоишь, как столб? Садись. И ешь – готов спорить, что у тебя с утра ни крошки во рту не было, – и он похлопал ладонью по лавке рядом с собой.

Маки-Велли, явно не рассчитывавший на такое приглашение, опустился на сиденье с таким потерянным видом, что сердце от жалости дрогнуло бы даже у каменной статуи. Дрогнуло оно и у Теи: она выбрала на столе более-менее чистую тарелку, нагрузила её рагу, фруктами и сухарями – и сунула под нос гостю.

Ложку ему дать, впрочем, так и не догадалась.

– Значит, Сады исключаем, – подытожил Корво, незаметно исправляя оплошность Теи и подсовывая бывшему ученику не использованные ещё приборы. – А что с недрами острова? Мог Айно туда спуститься и заблудиться там?

Старуха Урда-Тапу в наряде из тонко выделанной кожи, изобильно украшенном чёрным металлом, с сомнением качнула головой:

– Нет, вниз пройти ему не под силу. Пожалуй, одна смышлёная девчонка из молоденьких сумела бы это сделать… Где она, кстати? Не видать, а ведь только что была тут… Словом, она б справилась – недаром я её себе в ученицы приглядела. А обычный паренёк может разве что в средних галереях попетлять, а я сегодня остров поспрошала уже – он говорит, никто вглубь не опускался. Зато пожаловался, что кто-то у него вот на этом самом этаже замок раскрутил.

– Разберёмся, – задумчиво пообещал Корво. – Десять переписанных списков – и любой прохиндей встанет на путь исправления… э-э, может, кроме одного, – покосился он на Маки-Велли. – Значит, под водой Айно нет, в недрах острова – тоже, да и в Сады Безумия он не забредал. Хорошо. Расстановка фигур понятна. Осталось решить, что делать.

– Как что? Экий вопрос глупый – идти да выручать мальчонку надо, – хмыкнули у него над головой. – Привет, уважаемые. Вы, никак, молодеете и молодеете?

– И тебе привет, Костомару, – живо откликнулась Тея.

И – зажала себе рот руками, виновато хлопая глазами.

– Не бери в голову – мой дар и так уже усиливать некуда, – махнул тот рукой и тоже плюхнулся на лавку, изрядно потеснив Маки-Велли. – Давеча налетел на нож… кхм-кхм, то есть повздорил с Ноттой и по небрежности сам себя же и зарезал, – поправился он, с опаской косясь через плечо. – Так сегодня уже и следа нет от той раны. А насчёт парнишки… Если нынче вечером, аккурат после ужина выдвинемся, то к утру, глядишь, и найдём его. И не таких беглецов, бывало, возвращали.

– Тихо, – шикнул на него Корво, оглядываясь. Ему почудилось, что соседняя ниша, не такая глубокая, как эта, излучает какое-то подозрительное внимание. Собственный дар подсказывал, что поблизости есть другие носители особых талантов, но без серьёзного усилия определить направление не получалось – столовая ведь была буквально переполнена людьми, из которых каждый второй не стеснялся использовать необычайные способности даже за ужином. – Хочешь, чтоб среди молодняка слухи пошли, что, мол, ребёнок пропал?

– А они уже ходят, – тоскливо откликнулся Маки-Велли, без особого желания ковыряясь ложкой рагу. Сладкие фрукты по бокам он уже выбрал и съел, впрочем. – Мелкие только об этом и говорят…

– Бойся, когда заговорят старшие, – посоветовал Корво. – Вспомни, каким ты сам лет в пятнадцать был. Вспомнил? То-то же. Что же насчёт предложения Косты… Уважаемые, как насчёт того, чтоб в мой кабинет перебраться? Там без лишних ушей и поговорим.

– И то дело, – согласилась Урда-Тапу, поднимаясь. – Во-первых, у тебя там завсегда угощение припрятано – не чета тому, что в столовой дают. Во-вторых, есть у меня мысль, как быстро отыскать пропажу в океане, но она и впрямь не для детских ушей.

– Непристойно? – оживилась Тея, вспомнив, видимо, последний прочитанный в библиотеке свиток.

Все взгляды устремились к Корво; он же в первый раз пожалел о том, что до сих пор не оставил работу в библиотеке.

– Опасно, – усмехнулась Урда-Тапу. – Остров-то наш совсем не таков, каким себе его детишки представляют... Оно и к лучшему. Ну-ка, пойдёмте.

Собрались они быстро; Маки-Велли всё-таки прихватил с собой тарелку с рагу – видно, у него голодание из-за тревоги сменилось тревожным жором. Корво же, уходя, на всякий случай погрозил подозрительной нише пальцем и со значением произнёс:

– Только попробуйте что-нибудь учудить!

Наставнический опыт подсказывал, что эта угроза почти никогда не работает, однако уйти просто так и вовсе значило потерять лицо.

«А ведь день так хорошо начинался», – промелькнула тоскливая мысль.

Думать же о том, что день пока вообще-то и не закончился, было страшновато.

***

…Обернись Корво на выходе из обеденного зала, он бы, возможно, утешился мыслью, что его слово без внимания не осталось: в густой тени задрожало крайне пристыженное марево, из которого доносились вздохи, пыхтение, короткие перебранки, мелькнул сначала чей-то смуглый локоть, потом рыжая макушка – и наконец сквозняк от захлопнувшейся за Корво дверью словно сдёрнул невидимую занавесь, явив миру укрытое.

«Укрытое» яростно пыталось распутать шесть ног и шесть рук, одновременно с этим передвигаясь вдоль стеночки аккурат по направлению к той самой двери.

Помимо рук и ног в таком примечательном и даже несколько избыточном количестве у «укрытого» оказалось и три головы. Одна, стриженная весьма коротко, тем не менее отчётливо отливала в рыжину, другая, весьма схожая с ней, была скорее каштановой, третья – чрезвычайно лохматой и соломенно-жёлтой, того цвета и фактуры, что забреди в обеденный зал синие козы, точно бы поспешили опробовать её на вкус, проигнорировав остальные блюда.

– Нино, ты мне ногу отдавил! – возмутилась где-то на середине пути рыжая голова. – Ты как вообще не чувствуешь-то?

– А я думал, это выступ какой… – отозвалась каштановая.

– Да тише вы, у меня опять полог распался! – яростно зашипела на них соломенная.

– Мы заметили! – хором зашипели на неё две других.

Наконец, раз десять помянув Номоса и различные части его божественного тела, три головы, шесть рук и шесть ног окончательно распутались – и оказались тремя воспитанниками Приюта, которые, переглянувшись, отлипли от стеночки и осторожно юркнули в приоткрывшуюся дверь следом за наставниками… не заметив, в свою очередь, как трое младших учеников пробираются следом за ними, лавируя между прочими воспитанниками и учителями.

***

Когда была откупорена и разлита по кубкам бутыль драгоценного «вина спокойствия», когда подробная – хоть, увы, и не слишком правдоподобная – карта укрыла вместо скатерти самый большой в библиотеке стол, когда справился Маки-Велли с непомерной порцией рагу, Тея – с любопытством, а Корво – с беспокойством, Костомару подвёл итог рассуждениям:

– Итак, все согласны, что мальчишку надо спасать, пока на его поиски не ринулась молодёжь. Значит, выдвигаемся прямо сейчас. Даст Номос, найдём быстро.

«То есть шансы на это крайне малы», – перевёл про себя Корво слова приятеля, а вслух сказал:

– Охранителей брать с собой не будем. За Приютом несколько часов вполне может присмотреть и Нотта…

– Главное – ей о том не сболтнуть, – подхватил Коста. – А то Небывалый остров затонет, и враги тут ни при чём будут. Что же до того, кому следует в путь отправиться… Ну, понятное дело, пойду я.

– Это ещё почему? – с подозрением сощурилась Вердад. – Только вернулся – и опять удрать собираешься? Одно слово – засланец.

– Это потому что я опытный следопыт! – подбоченился тот.

«Скорей уж, потому что Нотта тебя первого и зашибёт, если поймёт, что ты старшего наставника на ночь глядя отпустил прочь, а всю ответственность свалил на неё», – подумал Корво. Однако друга бросать на произвол судьбы было как-то нехорошо, и оставалось только поддакнуть вслух:

– А то ж, куда без следопыта в океане? Ну, продолжим. Без всяких сомнений иду я, потому что мой дар позволит мне заменить целый отряд… – «…и, по уму, мне бы одному идти и следовало, но от вас теперь, боюсь, не отвяжешься». – Далее, идёт Тея, потому что вместе с ней я гораздо сильнее… – «…а то ещё без надзора она снова в библиотеку заберётся и вычитает что-нибудь лишнее». – Также думаю, что стоит взять с собой Маки-Велли, ибо он был первым, кто прознал о беде и забил тревогу… – «…и если его тут оставить, то он, пожалуй, дел натворит». – Вроде бы всё.

Урда-Тапу распрямила плечи с самодовольным видом:

– Самое-то важное и позабыл. На чём в путь отправитесь? В Муравьиный лаз полезете? Тут он без толку, ибо вы пока не знаете, куда тот мальчонка скрылся. Малый корабль с тайной пристани уведёте? Так к нему нужна команда в десять человек, самое малое. Все в лодку к Тее сядете? А грести кто станет? Нет, без меня вы далеко не уйдёте. А вот я знаю, как из недр острова призвать чудесную лодку, не простую, а железную. Уж она-то вас по волнам помчит быстрее кракена!

Корво подумал, что это сомнительное удовольствие, но ради скорейшего спасения пропавшего ребёнка смиренно кивнул:

– Значит, почтенная Урда-Тапу тоже присоединяется к отряду. Итак, впятером…

– Впятером? – протянула вдруг Вердад отнюдь не старческим и очень-очень опасным голосом. Так, словно говорила: попробуй-ка не отпустить меня проветриться и развлечься сейчас, и можешь попрощаться со своим отдыхом, и с блаженным островом, и с синими пальмами, и с белыми песками.

– Вшестером, – вздохнул Корво. – И да поможет нам Номос.

Урда-Тапу не слукавила: лодка и впрямь оказалась чудесной. Гладкая и блестящая, она напоминала серебряную пилюлю с заострённым носом. В передней части имелся небольшой прозрачный экран, защищающий от встречного ветра, а за ним – несколько рядов низких, чуть пружинящих сидений, на ощупь напоминавших ткань. Разместились все с относительным комфортом – ну, кроме Маки-Велли, который от беспокойства то и дело взмывал вверх лодкой, точно воздушный змей. Для передвижения же не требовалось ни парусов, ни вёсел: Урда-Тапу взывала к механическому нутру лодки, и та сама собою неслась по волнам, оставляя белый след из вспененной воды.

– Это всё хорошо, – произнёс Корво, когда Небывалый остров начал отдаляться с пугающей скоростью. – Мы отплыли, никто нам не помешал, чудищ поблизости не видать… Вот только куда плыть-то?

– Надо оглядеться! – порывисто откликнулся Маки-Велли, в очередной раз взмывая над бортом. – Ой… А, нет, почудилось.

– Что тебе почудилось? – с подозрением поинтересовался Корво.

– Лодка госпожи Теи, – откликнулся Маки-Велли неуверенно. – Оранжевая, прямо на волнах… А теперь нету.

– Ай, не бери в голову, малец. Её здесь быть не может – когда мы отплывали, она у причала болталась, как обычно, – успокоил его Костомару, но в то же время сощурился задумчиво: значит, намотал на ус предостережение, как бы абсурдно оно ни прозвучало. – Корво дело говорит. Ну-ка, останови лодку, уважаемая. Это молодёжь вечно вперёд мчит, сломя голову – а мы-то люди взрослые, серьёзные, нам сперва надобно подумать.

Урда-Тапу оглянулась на него молча, но с тем особенным выражением лица, которое и без всяких слов ясно доносило её недовольство: мол, раскомандовался тут, малец, плана нет, а всё туда же лезет… Но тут Корво, оценив, насколько далеко позади остался остров, кивнул и сказал, будто бы сам себе:

– Да, пожалуй, тут уже можно…

И лодка начала тормозить.

Ночь, надо признать, была дивно хороша: зябкая, но ясная. Царил полный штиль – чёрная поверхность лишь изредка подёргивалась рябью, а ещё – вспучивалась пологим холмом, когда мимо стремительно проплывала какая-нибудь крупная тварь. К югу виднелась в толще воды крупная стая светящихся медуз, и щупальца их, похожие на волосы красавиц-утопленниц, печально колебались, словно на невидимом ветру. Изредка слышался низкий, протяжный и певучий гул – это обитатели глубин, огромные разумные рыбы, переговаривались между собою на таинственном своём языке. Небывалый остров издали был похож на мёртвую груду камней, и ничто здесь не выдавало бурную жизнь, что шла в его недрах… И лишь Граница Ада на севере осталась прежней – погибельной мглою до самых небес, редкими всполохами синеватых молний и гибкими багровыми воронками ураганов, танцующими у её кромки.

– А у тебя, выходит, идея есть, как мальца отыскать? – кашлянул Коста в кулак. – Что ж молчишь?

– Думаю, – неохотно откликнулся Корво, с некоторым трудом отвлекаясь от созерцания. День, что ни говори, выдался беспокойный, и сейчас больше всего хотелось прикорнуть, хоть бы и под лавкой, а не нестись сломя голову через океан. – Прежде мне случалось разок-другой провернуть кое-какой трюк, когда требовалось найти одарённого ребёнка, скажем, на острове или на корабле… Но такой ребёнок обыкновенно был один среди множества неодарённых, если не считать врождённую способность всех алонкеев, а тут под боком целый Приют. С другой стороны, тогда рядом не было Теи, – с нежностью улыбнулся он ей. – А значит, попробовать стоит. Пожалуйста, говори со мной; выбирай только меня, хорошо?

…Это словно был их тайный шифр – особенный, принадлежащий лишь им двоим. Как зачарованная, Тея кивнула и склонилась к его уху, шепча что-то на незнакомом языке. Может, бессмыслицу; может, слова любви… а может, просто сплетни пересказывала, с неё бы сталось. Но с каждым словом, с каждым звуком Корво ощущал, как искра его дара всё сильнее разгорается, обращаясь пожаром – прямо здесь, посреди бескрайних вод.

«Я – никто, – повторил он про себя старую присказку. – Я – лишь зеркало, что отражает чужие таланты».

И – задержал дыхание.

Мир тут же изменился.

Костомару сидел ближе всех, если не считать Теи, и его дар полыхал ровно и ярко, растекался по телу живым пламенем. Казалось, протяни руку – и зачерпнёшь полную горсть бессмертия. Маки-Велли, тревожный и изменчивый, как его собственные способности, находился чуть дальше и напоминал двойную звезду – и не случайно, ибо он мог не только парить в воздухе, сколько душа пожелает, но и менять цвет кожи, становясь почти невидимым на любом фоне. Таланты великих старух, Вердад и Урды-Тапу, выглядели почти одинаково – огромные, расплывчатые пятна света, немного похожие на те облака хищного тумана, которые окружали садовницу Мору-Дис, нынче, увы, давно покойную…

«Время, – напомнил себе Корво. – Этак я задохнусь, если слишком задумаюсь».

Небывалый остров переливался сотнями ярких искр, точно оживший фейерверк, но среди множества огоньков не было нужного. Чуть в отдалении от него несколько отблесков слились воедино – видимо, охранители проплывали вдоль берега на лодке, но от них Корво отмахнулся почти сразу, чтоб не терять драгоценные секунды. Он хорошо помнил дар Айно – собственно, как и любого обитателя Приюта – и теперь потянулся мысленно не вдаль, а вглубь самого себя, всматриваясь в тёмную поверхность воображаемого зеркала. До тех пор, пока перед глазами всё не поплыло от нехватки воздуха; до тех пор, пока не погасли вокруг все огни-таланты… кроме одного.

Искра промелькнула лишь на мгновение, но этого хватило.

Корво хрипло втянул воздух, едва не закашлявшись, и тут же ощутил ободряющее прикосновение к плечу и услышал шёпот: «Молодец, справился». Вслепую, не размышляя, потянулся, обнял Тею – и поцеловал. Хотел в знак благодарности, да не вышло – поцелуй затянулся.

Лодка покачивалась на волнах.

Маки-Велли на дальней лавке успешно притворялся ветошью.

Костомару Бессмертный, главный сердцеед острова, который и не такого навидался за долгую жизнь, старательно разглядывал собственные ногти, делая вид, что больше его не интересует решительно ничего…

– Десять дней, – мрачно произнесла Вердад, когда поцелуй наконец закончился. – Но больше не проси, ей-ей, не вывезу.

«Какие десять дней?» – хотел спросить Корво, но тут вспомнил про отпуск, хитростью выманенный, и не нашёлся, что ответить. А Тея, смущённо зардевшись, уткнулась ему в плечо.

– Э-эгрхм… – протянул он, прочищая горло. Голос слегка хрипел, как всегда бывает после того, как слишком надолго задержишь дыхание. – Ну, хорошая новость: Айно пока жив. А что до направления… Дотянуться до его дара я сумел лишь на секунду, поэтому показать могу только примерно: вон там, – и он махнул рукой.

Вопреки ожиданиям, никто не возрадовался. Напротив, тишина сделалась какой-то обречённой, гнетущей. Корво недоумённо огляделся – и осознал наконец, куда указывал его собственный палец.

«Граница Ада, – пронеслось в голове. – Ну конечно, куда ещё может сбежать ребёнок, чтобы доставить всем побольше беспокойства?»

Небывалый остров, как правило, дрейфовал в той части океана, куда алонкеи не заплывали. Во-первых, из-за полосы штормов и мощных ветров; во-вторых, из-за коварных рифов; в-третьих, из-за ядовитых туманов, испускаемых двумя подводными вулканами; в-четвёртых, из-за множества чудовищ, обитающих здесь – в том числе кракенов, одного из которых приручила в своё время Нотта… И, наконец, в-пятых – благодаря бдительным охранителям, которые берегли корабли Альбатросов от зорких глаз и загребущих рук младших учеников. К счастью, немногие стремились попасть в здешние места из-за страха перед Границей Ада, которая и была источником всех – или почти всех – бед. До неё, впрочем, оставался почти день пути – достаточно далеко, чтобы избежать большей части опасностей, и всё равно в каждом новом поколении воспитанников находились непоседы, которые устремлялись именно туда.

В прошлый раз переполох устроил именно Маки-Велли, хитростью и уговорами сколотив команду из тринадцатилетних искателей приключений, и заслужил таким образом своё прозвище, «Прохиндей». Именно потому-то сейчас он и переживал больше других – знал, чем может обернуться такая вылазка. Двенадцать лет назад спасать их отправилась Нотта-Кракен с пятью помощниками, а вернулись тогда только трое – остальные пали жертвами чудовищного вихря, налетевшего с Границы Ада. Весь тот час, пока лодка не трогалась с места – Корво какое-то время мутило от малейших передвижений из-за злоупотребления собственным даром – Маки-Велли то ёрзал на лавке, то воспарял над нею, словом, места себе не находил. В какой-то момент ему померещилось, что по волнам плывёт окровавленная детская сандалия, но, к счастью, это оказались всего лишь водоросли.

«Пусть помучается, – лениво размышлял про себя Корво, косясь на него. Из раскуренной трубки поднимался терпкий дымок и стелился над водой, точно клочья тумана. – Из таких вот бывших проказников лучшие наставники выходят».

– Я понял,– произнёс вдруг Маки-Велли, точно откликаясь на его мысли. – Взрослые на самом деле не глупее детей и тоже могут выдумывать хитрые каверзы. Только они понимают лучше, к чему это может привести!

– Опа, – удивлённо вскинул брови Костомару, отвлекаясь от созерцания ночного океана. – Неужто дошло?

А Корво в кои-то веки не нашёлся, что съязвить, и молча похлопал бывшего ученика по плечу.

***

Тих и безмятежен вечер у Границы Ада.

Прошивают завесу мглы на горизонте живописные синеватые зарницы, уютно клубятся грозные косматые тучи, танцуют багровые вихри, скитаются в океанских глубинах кошмарные чудовища, опасливо избегая встречи с диковинной оранжевой лодкой, бодро скачущей по волнам…

Яркий окрас, как известно – знак опасности, а детские голоса – вдвойне.

Ведь других детей тут не встретишь, кроме как с Небывалого острова – а какому чудовищу охота связываться с одарёнными детишками, следом за которыми вдобавок наверняка приплывёт Очень Сердитый Кракен?

Нет, конечно, чем ближе к Границе Ада, тем выше шанс встретить создания более кошмарные, чем разумные, из тех, что сначала хватают, топят и жрут, а потом уже задумываются, отчего у них вдруг несварение случилось – но до них ещё добраться надо!

А пока лодка неслась вперёд, взяв курс прямиком к той самой Границе Ада и давно оставив позади Небывалый остров – а с ним и всякие сомнения, и так-то не особо свойственные воспитанникам Приюта; и обиженную Тику с её диковинным фонарём, собранным из деталей того древнего механизма; и зыбкую иллюзию самой себя, как ни в чём не бывало покачивающейся на волнах у причала.

– Надеюсь, госпожа Тея не сунется проверять свою лодку, – озабоченно пробормотал Нино, первым высказав витающее в воздухе опасение.

Ему пришлось взять на себя роль движущей силы – иных способов сдвинуть лодку с места они не нашли, а Тика, раздосадованная, что её не берут, помогать отказалась наотрез, хотя поначалу, разглядывая лодку, и бормотала интригующе «Интере-есненько…»

– Ай, да она о ней вообще не вспоминает, – только отмахнулась Нуна. – Тем более Кио расстарался… Правда, Кио?

Названный Кио – тот самый смуглый паренёк с соломенными вихрами, которого Нино с Нуной выдернули в обеденном зале – осторожно пожал плечами:

– Ну если не заштормит, и полог не развеется… Или если ветер с Границы Ада не налетит, или кракен не разыграется, или…

– Эй-эй, уймись! Просто скажи, что ты постарался, а то для чего мы тебя вообще потащили?

– Полагаю, – всё так же осторожно отозвался Кио, смутившись от пристального взгляда Нуны, – полог у причала пару часов продержится, но…

– Вот и славно, – кивнула Нуна, – нам большего-то и не надо. Мы же не навсегда, мы утром вернём уже, вот только вытащим Айно – и сразу назад!

Ностра с Чанхелем сидели на корме лодки, вцепившись друг в друга и борта – и молчали, очень прилежно и старательно изображая пустое место.

Потому что кто их, этих старших ребят, знает – Тику просто на берегу оставили, а тебя, может, и вовсе на ближайшем островке высадят, если решат, что мешаешь.

Собственно, Чанхеля-то брать с собой никто и не собирался – это Ностра заупрямился, с мольбой глядя на приятеля, и Чанхель, набравшись духу, объявил, что если его не возьмут, то он устроит самую настоящую голодовку.

Угроза была серьёзной, и Чанхеля взяли на борт.

И вот теперь маленькая диковинная лодка прыгала по волнам, устремившись в сторону увиденных Нострой в том сне острых скал, торчащих из воды когтями невиданного чудовища, – Небывалый остров раз в пару лет миновал их, когда приближался к Границе Ада. Скалы те, вечно усеянные клочьями пены, возвышались буквально на её краю, среди коварных течений, зловещих бурунов и пронизанных багровыми вспышками смерчей, а оттого зрелищем были запоминающимся… И именно подле них во сне Ностры загадочная морская тварь «с во-от такенной пастью» утаскивала несчастного Айно на дно морское.

Тут бы разумному человеку испугаться, но то разумному человеку, а не детям с Небывалого острова.

И лодка торопилась вперёд.

…Темнело на море стремительно, словно кто-то взмахнул – и завесил небо тёмной тканью. А затем другой кто-то – весьма любопытный и родственный по духу воспитанникам Приюта – пальцем проковырял в этой завесе дырочки-звёзды, а потом надавил чуть посильнее и случайно продрал узкий, заваленный набок серп Рохо, а чуть поодаль – и Сохо.

Небесный Путь казался протёртой по шву полосой, с которой то и дело срывались стежки метеоров.

Ностра, убаюканный мерным покачиванием лодки, заснул, привалившись к Чанхелю. Нуна вытянула ноги, облокотившись на борт, и мечтательно задрала голову.

– Ай, красота какая, надо чаще выбираться…

– Один такой уже довыбирался, – напомнил Нино, которому до смерти надоело тащить лодку в одиночку, на голом даре, а потому настроение на него снизошло мрачное и ворчливое.

– Но мы же не босиком по волнам! Да и обидеть нас сложнее, чем нашего милого Айно… Что он сделать-то сможет чудищу?

И, щёлкнув собранными в горсть пальцами, подвесила в воздухе над ладонью огненный шарик.

– Надо бы осторожнее, – неуверенно заметил Кио, – огонь над водой далеко виден.

– Осторожный ты наш, – отмахнулась Нуна. – Прятать нас от чужих глаз… и щупалец – твоя работа!

Кио вздохнул – слегка философски – и зажмурился, призывая дар. Воздух вокруг подёрнулся дымкой, и мгновением спустя мириады мельчайших пылинок надёжно укрыли лодку, являя миру лишь неясную тень над волнами. Поди разбери, не почудилась ли тебе она?..

– Боюсь, на такой скорости я долго полог удерживать не смогу.

– А ты постарайся, – ласково пообещала Нуна и зевнула. – …Поспать пока, что ли? Эй, мелочь, вы там живы?

– Я кушать хочу, – уныло вздохнул Чанхель. Несмотря на охвативший море полный штиль, его укачивало, и запасённые Нуной за ужином ягоды в рот не лезли.

– Только этого не хватало, – мрачно отозвался Нино. – Сейчас этот проглот окончательно проголодается, и тут-то нам всем и… Короче, упаси нас Вухо-Даму. Может, наловим рыбы, а? Нуна пожарит…

– А может, рыба наловит нас, – кисло предположил Кио, окидывая взглядом тёмный безбрежный океан.

– …А те, что с крыльями – вкуснее, – сквозь сон пробормотал Ностра и причмокнул.

Все настороженно замерли, выискивая в его словах очередное грозное предзнаменование, но Ностра сполз головой на локоть Чанхеля и засопел ещё безмятежнее.

– А кто такой Вухо-Даму? – спросил Чанхель после паузы.

– Да если б я сам знал!

– Вухо-Даму господин старший наставник поминал наравне с Номосом, когда я его однажды отвлечь пыталась и мантию ему слегка… ай, да ладно, дело прошлое, дело давнее, чего вспоминать!

Чанхель скорбно вздохнул и, ссутулившись, привалился к Ностре.

Какое-то время не происходило ровным счётом ничего. Лодка плыла, подгоняемая даром Нино, полог иллюзии мягко её окутывал, укрывая от мира, огонёк подпрыгивал над ладонью Нуны, разбрасывая тёплые отсветы, а на море царили штиль и безмолвие.

Один раз лодка на полном ходу влетела в стаю поднявшихся на поверхность медуз – те испуганно вспыхнули всеми цветами радуги и ушли на глубину, продолжая чарующе сиять там, в толще воды, причём сияние это со временем не затухало, а только разрасталось за счёт всё новых и новых медуз.

Небывалый остров давно растаял позади, слившись с тёмным горизонтом.

Притихшая Нуна зевнула раз, другой, и уронила руку на колени – огонёк какое-то время ещё плясал над ладонью, но постепенно затух… Нуна спала.

Следом за сестрой задремал на носу лодки и Нино. Лодка продолжала скользить по инерции, сама по себе, потихоньку замедляя ход.

Чанхель всхрапнул и, подвинув Ностру, пристроился головой у него на плече.