Текст книги "Приятные кошмары"

Автор книги: Софья Савина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Мне очень редко снятся сны. Я вижу короткие обрывки событий, хаотично перемешанные друг с другом, и не имеющие ничего общего между собой, хоть как ни бейся над их смыслом. Но гораздо чаще, закрывая по ночам глаза, я смотрю фильмы, где передо мной разворачиваются сюжеты с интригующей завязкой и финалом, приводящим меня в восторг.

В коротких перерывах между будильниками я заметила, сколько времени моему мозгу требуется на то, чтобы придумать и воспроизвести новый фильм, фильм, где я чувствую дуновение ветра, прохладу воды на своей коже, где я испытываю боль так же ярко, как в жизни, и даже ярче, потому что просыпаясь, иногда долгое время она остается со мной. Две-три минуты, что длятся неделями, в которые укладывается целый фильм. Мне всегда казалось это удивительным.

Есть у меня любимая категория таких снов. Я называю их “приятными кошмарами”. Кому-то это может показаться абсурдом, но мне действительно нравится встречаться в своих снах с чудовищами, сталкиваться лицом к лицу со смертельной опасностью, убегать, догонять, убивать, защищаясь. Других мои мрачные, порой даже зловещие сны могли бы напугать, а я лишь ласково назову их приятными кошмарами. Сцены борьбы, фантастические сюжеты посещают меня часто, практически каждую ночь, и редкость для меня проспать пять, шесть или даже десять часов и не увидеть ничего, кроме темноты. Но некоторые из приятных кошмаров мне хочется прожить наяву, они так захватывают меня, что я думаю о них день, два, а иногда и гораздо дольше. Тогда они обрастают новыми ветвями сюжетов, в них появляется все больше и больше людей, событий и слов, и начинает казаться что сон настолько разросся, что занимает все пространство моего сознания, еще немного, и оно переполнится, лопнет как мыльный пузырь. И чтобы освободить место, чтобы выплеснуть наружу все, что накопилось внутри, я сажусь писать.

Вот – несколько из моих приятных кошмаров.

Пелеринный хищник

Мы были охотниками. Космическими охотниками. Мы не боялись ничего – ни туманных прерий неведомых планет, ни тех чудовищ, что таились в их инопланетных джунглях. Смерть – и та не пугала нас. Единственное, что наводило ужас на всех космических охотников – легенда о пелеринном хищнике.

***

Корабль приближался к одной из тех планет, которую изначально окрестили морской, впервые увидев в один из огромных телескопов, что днем и ночью сканирует космические карты с Марса. Это был небольшой голубой шар, теплый, и, безусловно, местами покрытый водой – правда ее было не так много, как ожидалось вначале.

Исследователи установили здесь свою базу – лабораторию и, как всегда, телескоп, чтобы лучше изучить эту часть Млечного пути. Однако на месте оказалось что Калмах – одна из тех чудесных охотничьих угодий, что так манила нас.

Нас это безусловно меня и моих спутников. Нечасто можно было встретить женщину среди космических охотников, но меня с детства привлекала бездонная вселенная, а узнав о том, что можно отправляться на другие планеты чтобы охотится на тварей, обитающих там, я поставила перед собой сверхцель. Днем и ночью она не давала мне покоя, занимая все пространство сознания, и ничего мне больше не хотелось в жизни, кроме как стать одной из тех бесстрашных путешественников, что осаждают планеты. Добиться этой цели удалось в возрасте чуть больше двадцати, и этот успех, это невероятное стечение обстоятельств вскружили мне голову так, что я чувствовала себя самой счастливой в мире, навсегда позабыв о том, что такое страх.

Я занималась этим уже почти десять лет, и особая комната на корабле вся была усеяна чучелами тех чудовищ, что нам удалось одолеть. Временами, заходя туда я думала о том, что сила человеческая почти безгранична, а иногда в душу мою закрадывались сомнения: точно ли я права, уничтожая этих, пускай и опасных существ? Однако вглядываясь в их морды, рассматривая их тела, созданные для убийств, я из раза в раз убеждалась в том, что миссия наша необходима.

Мужская компания меня вполне устраивала. Мне не хотелось обсуждать макияж или маникюр, рассматривать картинки самых модных одеяний, что придумали на земле. И пускай я не слишком разбиралась в технике, математике и астрономии – а значит, не могла поддержать некоторые разговоры, убивала я просто великолепно, чем и заслужила уважение всех тех людей, с которыми мне приходилось повстречаться во время моей карьеры.

Возможно, вас заинтересовало, почему я называю свою деятельность именно карьерой. Дело в том, что помимо того что нам за это неплохо платили, мы никогда не выбирали очередное место для охоты. Убийства были необходимостью. Когда находили новую планету, пригодную для жизни (а таких, поверьте, немало) Корпорация по своим законам должна была сделать ее очередным местом для исследования космоса. Не всегда обитатели вновь открытой планеты были рады вторжению людей, а многие из них и вовсе хищно облизывались, заметив человеческую плоть. Мы истребляли таких тварей, уничтожали весь их род, пока не останется ни одного новорожденного, ни одного яйца, ни единой икринки, ни малейшей споры…

Что искала Корпорация в космосе? Для меня это до сих пор остается загадкой. Может быть, ее цель – полезные ископаемые, может – открытие новой Земли, но наверное последний вариант не самый подходящий. Несмотря на огромное количество пригодных для жизни планет, а в некоторых случаях даже лучших, чем Земля, ни одна из них не была облюбована людьми, и все открытия заканчивались лишь очередной лабораторией и новым телескопом, что неистово посылал сигналы в космос. Иногда мне казалось, что корпорация и сама не знает, какую цель преследует, но каждый из коллег уверял, что им точно известно, на что хотят натолкнуться, и лишь держат свои замыслы в секрете до тех пор, пока не достигнут цели. Чтож, я стану одной из первых, кто узнает о том, чего же так долго искала Корпорация.

У Калмаха имеля спутник. Совсем крошечный желтенький шар, что наворачивал круги вокруг него, неустанно следуя своей траектории уже десятки миллиардов лет – именно столько, по заверениям Корпорации существовала планета. Нам обычно давали достаточно подробную информацию о том, с чем предстоит столкнуться на планете, и на этот раз мы вполне точно знали, что лабораторией очень заинтересовались какие-то водно-земные хищники. Информацию о них отправили те несчастные, что находились в самой лаборатории. Вообще, участи этих людей нельзя было позавидовать. Хоть они и не выходили наружу, хищники прекрасно знали об их существовании и судя по всему, безоружные людишки казались им чудесной, ароматной добычей, которую лишь нужно выковырять из той консервной банки, в какую их посадила Корпорация. По словам работников лаборатории, хищники имели что-то общее с тюленями, правда вели себя гораздо агрессивнее, даже не поджидая того удара, что вскоре нанесут им космические охотники.

Сейчас нас было четверо – я, Петери – финн, Коннор и Олег, совершенно бесхитростный здоровенный мужик с квадратной фигурой, который всегда побеждал за счет своей богатырской силы, поливая хищников сплошным огнем зарядов из оружия. Несмотря на другую национальность, что Петери, что Коннор отлично болтали по-русски, и недомолвок, а уж тем более непонимания между нами не возникало.

Корабль летел сам по себе, без какого-либо управления. Среди космических охотников не водилось ни одного летчика, а управление велось удаленно корпорацией. Нам только и оставалось что безоговорочно следовать инструкциям и время от времени заниматься мелким ремонтом корабля, в котором я никогда не участвовала. Проводя дни в космосе, мы только и делали что ели, спали, и иногда бухали так, что стены содрогались от наших криков, музыки и гогота. Не подумайте, что мои коллеги были отъявленными головорезами с преступными наклонностями. Это отнюдь не так: все мы были хорошо образованы и разносторонне развиты, и проживая на Земле ничем не отличались бы от общей массы людей.

Поначалу сложно было привыкнуть к кораблю. Размеренное движение в космосе наводило тоску, а первые несколько лет мне и вовсе не приходилось выбирать коллег. Это теперь, когда я уже достигла наивысшей точки собственного профессионализма наша компания не менялась, и работа шла как по маслу, иногда обходясь совсем без слов. У нас имелось много совместных воспоминаний, и несмотря на длительные полеты, большую часть своей карьеры мы проводили все-таки на планетах. Там, на новых, неизведанных землях я видела многое. Не раз я находилась на волоске от смерти, окруженная враждебными тварями, но каждый раз побеждала, торжествуя и вновь и вновь убежадась в своем исключиельном таланте, дарованном не каждому – невероятной спобосности убивать.

Последняя планеты была с таким замысловатым названием из цифр, что я до сих пор ее путаю: то ли F двенадцать тридцать шесть, то ли F двенадцать шестьдесят три. Гигант, поначалу казавшийся мирным и безжизненным, оказался густо населен какими-то летучими уродами. Их страшные, безжалостные морды до сих пор посещают меня по ночам, а крючковатые лапы, усеянные острыми когтями, что так и норовят поглубже зарыться в плоть, кажется, все еще витают где-то надо мной, желая отомстить. Однако твари с планеты F давно в прошлом. Весь их род уничтожен, вплоть до последнего яйца, и теперь их образ будет жить лишь в наших летописях, а зловредное чучело так и останется висеть на стене в одной из самых кошмарных комнат вселенной – нашей трофейной.

Что бы я сделала, будь на Земле, не имея никогда такой увлекательной и опасной работы? Наверное, как и все, завела бы семью и была обычным человеком, правда очень несчастным от монотонных будней собственной жизни. Никакого экстрима, никакой опасности – это явно не то, что подходит для моего неудержимого характера.

Когда становилось скучно, грустно или невыносимо тоскливо мы могли поболтать с психологом. Пускай он находился за сотни тысяч световых лет от нас – неважно, помощь его всегда была гарантирована Корпорацией, как и многие другие приятности, по большей мере в виде денег.

Пока я пространно шарахалась по кораблю, на компьютер пришло согласование о высадке с координатами лаборатории. У нас имелся второй летательный аппарат, точнее вездеход, на котором можно было и проехать где хочешь, и пролететь в самый сильный ураган, и спуститься под воду. На нем-то и происходили все наши операции, в то время как корабль оставался в невесомости около планет.

Лаборатория располагалась во влажных джунглях – так они сами описали место своего пребывания. Кругом, на исполинских деревьях висели какие-то сопли, и зачем они были нужны, пока еще никто не выяснил. Нас только предупредили чтобы мы опасались этих соплей, так как по заверениям исследователей они могут намертво приклеить к деревьям вездеход, как делают это со всякими неосторожными тварями, снующими по лесу. Мне всегда казалась ужасной участь исследователей: сидеть запертыми в лаборатории и не иметь даже малейшего шанса на то, чтобы высунуть нос наружу, ну разве что прогуляться по закрытой территории вокруг телескопа. Умереть, вдали от дома, остаток жизни копошась над формулами, сторя несебную карту в единой сети Корпорпции. Однако самих исследователей это, судя по всему, мало беспокоило. Они были настолько увлечены в своей профессии, что добровольно соглашались на пожизненное заключение.

Итак, мы имели: лабораторию в джунглях с исполинскими деревьями, усеянными потенциально опасными соплями, океан поблизости, и кровожадных тварей, которые по заверениям исследователей ко времени нашего прибытия уже нагло стучались к ним в дверь, наверное рассчитывая на то, что какой-нибудь дурак додумается открыть. Информации о других прожорливых хищниках не давалось. В джунглях водилось еще много всяких тварей, правда они не проявляли интереса к лаборатории, а скорее наоборот, шарахались в разные стороны при виде нее. Установив связь, мы получили изображение хищников: действительно, они были похожи на тюленей, по крайней мере на той размытой черно-белой картинке, что нам прислали. Однако сопли беспокоили исследователей не меньше чем хищники. Они были повсюду и временами стекали на лабораторию, правда как бороться с зловредными соплями и нужно ли вообще это делать я не знала, поэтому отправила запрос в Корпорацию.

Мы с Олегом направились в оружейную – его любимую комнату на корабле. Каждый раз, заходя сюда, глаза его разбегались словно калейдоскоп, и холодный блеск ружей так и манил коллегу. Ему постоянно хотелось взять всего и побольше, даже если в этом не было необходимости. Вот и на этот раз, Олег прихватил несколько автоматов, ультразвуковое ружье и сети, чтобы захватывать тех тварей, что пока еще не слишком агрессивны и убийство их под вопросом. Я выбрала пули с токсином: он безошибочно действует на все живое и стрелять больше одного раза не приходится, что значительно облегчает работу. Олег же любил поливать чудовищ сплошной стеной огня, поэтому подобными приспособлениями никогда не пользовался. В вездеход также полетели гранаты. Вообще, мы редко ими пользовались, не желая портить пейзажи планет, но на этот раз, судя по заверениям исследователей, тварей было настолько много, что пожалуй, без взрывов не обойтись.

Думаю, надо отдать должное Олегу и описать его подробнее. Как я уже говорила, коллега был совершенно бесхитростным. За это я его и любила (естественно, по-дружески). Он всегда был прямолинейным и говорил то, что думает, не утаивая ничего. За счет этого он казался самым открытым человеком в мире, и ему всегда можно было доверить свои переживания, не думая о том, что он кому-то это передаст. Правда, у Олега в характере имелось и то, что мне не нравилось: с ним невозможно было придумать какой-нибудь хитроумный план по уничтожению тварей. Пускай моя идея и помогла бы быстрее избавиться от хищников, он всегда действовал так, как любил: прямо, и не раздумывая о том, как облегчить собственный труд. Несмотря на немногословность, я хорошо знала прошлую жизнь Олега, до того как мы повстречались на одной из забытых богом планет. В двадцать лет он женился, раздумывая о том, чтобы завести детей и мирно жить на Земле, но чуть позже его жена погибла. Оставшись совершенно один, он без раздумий согласился на предложение, поступившее от друга: стать космическим охотником, примкнув к Корпорации, и бороздить просторы космоса. На Земле он работал в армии, и видать так отличился на службе что ему выпал шанс стать одним из нас. В полетах он потерял и друга, а потом присоединился ко мне, когда я решила что пора бы собрать собственную команду. Олег провел в космосе почти двадцати лет, и, кажется, настолько забыл родную планету что и не узнал бы ее, попади обратно.

К нашему возвращению Петери и Коннор уже получили ответ от корпорации. Она заинтересовалась теми странными соплями, что свисали с деревьев, и попросила пока их не уничтожать а взять немного образцов и доставить в лабораторию. Эх, чувствую исследователи обрадуются когда я принесу им баночку ненавистных соплей прямо на рабочий стол.

Олег, оказавшись у компьютера впервые увидел фотографию (точнее ее подобие) того, с кем нам придется бороться. Картинка была, конечно, не лучшего качества, и темный силуэт взволновал коллегу.

– Это пелеринный хищник? – воскликнул он, глядя на экран.

– Опять ты со своим пелеринным хищником, – разозлился Петери, который делал вид что не верил в эту байку, – Не существует его, черт тебя побери!

– А я говорю – существует!

Легенду о пелеринном хищнике нам поведал именно Олег, и признаюсь честно, она здорово напугала нашу явно не самую трусливую команду. Он рассказал что его друг, как раз тот, который позвал Олега в Корпорацию, однажды слышал от старых космических охотников об этом удивительном существе.

Говорилось, что где-то в глубинах космоса, на неизвестной планете обитает пелеринный хищник. Он умен как дьявол и его невозможно уничтожить. Никакое оружие на него не действует, а все потому, что хищник перемещается по местности со скоростью света: пока ты стреляешь в одно место, он находится уже в другом, а скорее всего рядом с тобой, и вонзает острую челюсть в живот. Некоторые говорили, что он и вовсе временами невидим, и цель его равна нашей – уничтожить других хищников, истребить весь их род, получив от этого массу удовольствия. Легенда была окутана мраком и самыми невероятными предположениями. Олег как-то раз обмолвился что пелеринный хищник и вовсе существо высшей расы, путешествующий на собственном корабле. Легенда о самом смертоносном убийце из космоса прочно поселилась в памяти, и каждый раз, отправляясь на новую планету, мы думали: а не придется ли нам повстречаться здесь с тем, чего так боятся все космические охотники?

– Исследователи не сказали, что это он, – попыталась я разубедить Олега.

– Правильно, потому что если бы это был пелеринный хищник, в лаборатории уже никого не осталось бы в живых, – добавил Коннор, после чего Олег успокоился.

Нам, в общем-то ничего не оставалось делать в космосе. Корабль уже сам остановился между Калмахом и его спутником, а вездеход ждал на своем законном месте, поэтому нарядившись как и подобает при высадке, мы отправились на планету.

***

Меня всегда восхищали пейзажи иных планет. Я встречалась и с огромными каменистыми пустынями, где на сотни гектар не было даже капли воды, и с гигантскими океанами, в глубине которых таилась такая опасность, что страх пробирал до костей. Природа Калмаха же показалась мне невероятно красивой и мы, пролетая над исполинским лесом уставились на те чудные деревья, которыми было усеяно все, и сверху казалось, что буйная растительность не оставила пустым даже мизерный клочок почвы.

Фиолетовые деревья, переплетенные между собой словно нити паутины высоко поднимались над поверхностью. Вместо листьев на их ветках распускались огромные цветы, особенно большие наверху, где их размер превышал наш вездеход. Каждый лепесток отличался своим особенным цветом, и не было похожих между собой. Под нами раскинулось целое поле, усеянное этими необычными цветами, произрастающими прямо на деревьях. Впереди виднелся океан, уходящий к горизонту, и где-то там, на кромке леса находилась лаборатория, чей телескоп мы заметили отсюда.

В небе не водилось никаких животных. По крайней мере сейчас, на фоне его голубой глади мы не заметили ничего и только наш вездеход нарушал спокойствие над лесом.

Коннор достал из рюкзака инфракрасный датчик и навел его на деревья, так, что на экране прибора мы смогли увидеть все тени, что кишат меж стволов.

– Лес густо населен, – заключил он, глядя на экран. Олег повнимательнее присмотрелся, но судя по его спокойному лицу, силуэта пелеринного хищника он не заметил.

Хотела бы я снять защитную маску и вдохнуть тот чистый, наполненный ароматами цветов воздух! Уверена, они чудно пахнут, но нарушать технику безопасности, позволяя себе подобные вольности нельзя.

У подножия леса, слева от океана тянулась скалистая гряда гор. Камни, раскаленные под лучами звезды оказались совершенно лысыми. На них не произрастало ни единое растение. Сколько бы я не глядела в бинокль, никаких животных на скалах я также не заметила. Казалось, они не слишком любят это место – но вот почему, я даже не могла предположить. Неужели те тюлени, что атаковали лабораторию не хотят погреть свои тела на тепленьких камнях?

Раздумывая над этим вопросом я едва заметила как вездеход начал опускаться к поверхности. Мы достигли лаборатории и конца леса, и теперь стремились вниз, где прямо у забора мельтешились, хлопая ластами по земле те твари, что не дают покоя исследователям.

Сверху я могла хорошо разглядеть их. Это были достаточно крупные животные, весом, наверное, килограмм двести-двести пятьдесят. Их кожа, местами покрытая жесткими наростами приобрела багровый оттенок, и честно говоря я сначала подумала что они в крови, но судя по быстрым движениям животные вовсе не были ранены. Лязгая зубами, они изгрызали забор, оставляя на металле глубокие отметины, а их хвосты, украшенные плавниками так и шлепали по земле, выражая ярость. Фигура действительно была похожа на тюленью, правда у тварей имелось две пары ног, что несомненно позволяло передвигаться по земле не менее проворно, чем, например по воде. Уж не знаю, почему они так рвались в лабораторию, которая отсюда и вовсе выглядела безжизненной. В ней не было окон, через которые можно заметить присутствие людей, а сами исследователи не высовывали нос из здания. Вполне возможно, тюлени чувствовали тепло или нахождение рядом тех инопланетян, что так варварски заняли клочок земли на их огромной планете.

Олег, как и обычно, теряться в догадках не стал. Высунув из двери вездехода пулемет, он за минуту уничтожил всех тех животных, что крутились у лаборатории. Теперь вход у ворот был усеян трупами тюленей.

– Вот так вам, уроды, – рассмеялся он, глядя на свою работу.

Вездеход приземлился неподалеку от трупов. В этом месте теперь стояла гробовая тишина: услышав выстрелы, другие животные предпочли покинуть это место, скрывшись под кроной исполинских деревьев.

Наша группа вышла из вездехода и уставилась на лес. Под ногами простиралась черная земля, и между деревьев не виднелось ни одной травинки, ни единого кустарника, только широченные гладкие стволы деревьев и розовые сопли, свисающие откуда-то с самого верху, что тянулись едва ли не до земли. Их было так много, что казалось будто весь лес облеплен этими соплями, а судя по их клейкой текстуре, в них легко можно было запутаться и увязнуть навсегда, оказавшись приклеенным к одному из стволов. Сопли висели и на заборе, и даже на телескопе. Я подумала, что если со стороны леса подует ветер, ничто не укроется от этих липких штук.

– Может, так выходит лишняя влага с деревьев? – спросила я, поворачиваясь к коллегам. Судя по их кивающим головам, мое предположение показалось подходящим.

Я взяла отдельную перчатку, и, с трудом оторвав частичку соплей от забора положила их в контейнер. Они оказались настолько липкими, что перчатку пришлось выкинуть, так как все пальцы на ней напрочь склеились этой дрянью.

– Неужели нельзя было самим это сделать? – возмутилась я, имея в виду исследователей, ведь им ничего не стоило оторваться от стула и взять образец с наружных стен собственной лаборатории.

Теперь, держа в руках контейнер с соплями, я смогла более детально их рассмотреть. Оказалось, что это тягучая жидкость неоднородной консистенции с вкраплением мелких розовых точек, из-за чего и появлялся такой цвет. Что это и зачем нужно, мне до сих пор было непонятно, но думаю после того как контейнер будет доставлен в лабораторию, я получу ответы на все вопросы.

Пока я разглядывала находку, ребята, не без помощи вездехода успели оттащить трупы от забора. Скинув их в кучу, они с отвращением смотрели на очертания инопланетных тел, всегда казавшиеся такими злобными и чудовищно опасными. Странный цвет кожи действительно придавал существам окровавленный вид, так что думаю будет не просто отличить мертвых тварей от спящих. Окрестив их тюленями, чтобы удобнее было общаться между собой, мы двинулись на территорию лаборатории.

За забором, изрядно покоцанным тюленями располагался огромный телескоп и гораздо меньшее здание, в котором проживали исследователи. Телескоп, высоко поднимающийся над забором был защищен звуковым отпугивателем, и поэтому посягательств тварей не боялся, однако вот на сопли, что изрядно облепили его, такая защита явно не действовала.

Лаборатория действительно казалась вымершей. Стоя без окон и с одной единственной дверью среди кромешной тишины она чудилась каким-то ужасным местом, где вместо жизнерадостных людей нас встретят закоченевшие трупы. Однако я хорошо знала что это всего лишь заблуждение, и позвонив в дверь нам вскоре открыли.

– Ну наконец! – воскликнул, высоко взмахивая руками тот мужчина, что встретил нас. Мы поспешили войти внутрь.

Честно говоря раньше мне доводилось всего пару раз побывать в лабораториях, и оказавшись здесь все для меня было в новинку. Здание имело два этажа и второй отводился исключительно под спальные места и кладовую, в то время как все пространство первого занимала огромная лаборатория. Тут были и мощные компьютеры, с которых управляли телескопом, и самые сильные микроскопы, один из которых точно пригодится для исследования чудесных соплей. На первом этаже я насчитала порядка десяти человек. На второй мы и вовсе не поднимались – наша команда была лишь гостями здесь, и нам требовалось как можно скорее покинуть лабораторию, чтобы начать заниматься своей работой. Между тем встретили нас достаточно дружелюбно, и мужчина, открывший дверь даже провел нас по первому этажу, показывая кто чем занимается на рабочих местах. Кажется, здесь здорово истосковались по общению, потому что столько внимания к нашим персонам было разве что от хищников.

– О, это мне? – воскликнул один из работников, сидящий у микроскопа, когда я с улыбкой протянула ему баночку соплей.

– Распоряжение Корпорации.

– Вы не представляете, как нам мешают работать эти чертовы сопли! – подключился тот мужчина, что встретил нас, – Они падают то на крышу, то на территорию лаборатории, то на телескоп – и это хуже всего на свете. Один раз эта гадость и вовсе затекла на датчик, да так, что мы перестали получать сигнал. Благо пошел дождь и эту дрянь смыло.

– Чтож, это отличная информация для нас. Теперь будем знать, что сопли смываются водой, – добавил Петери.

– Потом эти тюлени взялись будто бы из ниоткуда, – продолжил сокрушаться исследователь, – И как давай долбиться к нам в забор. Мы, честно говоря, здорово перепугались.

Среди нашей команды пробежал смешок.

– Я жду дальнейших указаний от Корпорации, – ответила я, – И пока мы будем уничтожать тюленей, вам необходимо изучить сопли и дать нам по ним развернутую информацию. Не только то, что они из себя представляют, но и то, каким образом их можно быстрее всего уничтожить.

–Да, конечно, думаю уже сегодня вечером у меня будет такая информация. Тогда я предоставлю ее вам… – тут исследователь запнулся и вопросительно посмотрел на меня.

– Соня, – ответила я.

– Отлично. Тогда всю информацию предоставлю вам, Соня.

– Правда к вечеру мы не вернемся. На все уйдет не менее пары дней, а вполне возможно, что и неделя.

– Хорошо, но в любом случае к вашему возвращению мы будем знать о соплях все.

На этом разговор завершился. Делать в лаборатории больше было нечего, и наша группа, успевшая напугать некоторых исследователей внушительного вида оружием, покинула здание. Забравшись в вездеход, мы решили что пора придумать каким образом начать истребление тюленей. Олег в разговоре участвовать не стал. Он остановился у входа на территорию, облюбованную людьми, и с нескрываемым интересом разглядывал на почве следы, оставленные животными. Помимо навыков первоклассного бойца, товарищ также являлся отличным следопытом, и разглядев все, что требовалось, он присоединился к нам.

– Это действительно полуводные животные, и начинать следует с океана, – заявил он, указывая на кромку воды, что блестела под лучами звезды метрах в трехстах отсюда.

Единственное, что объединяло все те планеты, на которых я успела побывать это вода. Всюду она была неизменна и имела один и тот же прозрачно-голубой цвет, в то время как пейзажи разных миров значительно отличались друг от друга. Калмах не был исключением: и тут океан напоминал земной, а его глубокие голубые воды так и манили бы окунуться, не будь он населен смертельно опасными тварями.

– Как думаешь, это будет сложнее чем на F1263? – спросил у меня Олег, когда вездеход направился к кромке воды.

– Надеюсь, нет. Думаю, тюлени водятся только в прибрежных водах и не заплывают на глубину, поэтому мы должны быстро справиться с ними, – ответила, улыбаясь, я, пока еще даже не представляя, какие сюрпризы преподнесет нам планета под названием Калмах.

Черная земля переходила сразу в воду, и несмотря на близость горы на берегу не было ни единого камешка, даже самой малюсенькой гальки. Прибрежные волны неистово бились о землю, и тут она была такой мокрой, что выйдя из вездехода и оказавшись на ней, я едва ли не по щиколотку ушла в эту трясину.

Весь берег оказался испещрен следами ласт и ног тюленей, но лишь немногие из них решились пройти дальше к лесу. Как я поняла, основная часть их жизни проходила в воде, и они не очень-то торопились высовываться на сушу.

На берегу, чуть поодаль от того места, где мы остановились, под теплыми лучами звезды грели свои животы несколько тюленей. Животные как следует извалялись в грязи, но как ни странно, на наше появление не обратили никакого внимания, продолжая мирно отдыхать и лишь изредка похлопывать хвостом по воде.

– Интересно, когда у нас будет отпуск? – пошутил Коннор, глядя на чудесную картину отдыхающих на берегу тюленей.

– У таких как мы не бывает отпусков, – ответил ему Петери, который, кажется, был недоволен отсутствием перерыва в работе.

Нас с Олегом наличие отпуска вовсе не волновало: настолько мы увлеклись работой и космосом. Вот и сейчас, когда коллеги не на шутку разошлись, обсуждая то, что Корпорация нарушает трудовое законодательство, Олег попытался привлечь к себе внимание. Вытянув руки над головой, он громогласно заорал, да так, что его, пожалуй, было слышно на самой вершине горы. Тюлени лениво повернули головы в сторону источника этого ужасного звука, а после так и остались на своих местах.

– Нетипичное поведение для хищников, – заключил товарищ, с чем я не могла не согласиться.

Теперь нам выдался шанс опробовать оружие на новых созданиях. Встав рядом друг с другом, мы одновременно пустили снаряды в сторону тюленей. Я использовала свои ядовитые пули. Они, как уже было сказано, обладали безотказным действием, правда смерть от них наступала не сразу и была достаточно мучительной. Сначала, когда токсин только-только попадал в кровь, животных парализовало. Затем, спустя четверть минуты начинались чудовищные судороги, которыми тело сводило так, что нередко ломались кости, и все это сопровождалось истошными криками умирающего. Вот и сейчас мы могли наблюдать одну из таких картин. Пока остальные животные лежали недвижимо, а их души уже покинули тела, тюлень, в которого попала я неистово бился в конвульсиях, оглашая местность душераздирающими криками. Агония длилась около минуты, а затем все стихло.

– Никогда не понимал, почему тебе нравится это безобразие, – добавил Коннор.

– Оно мне вовсе не нравится. Но из этого ружья, – и я подняла его чуть повыше, – Никогда не приходится стрелять больше одного раза, попади я хоть в мизинец ноги.