Текст книги "Кэсседи - космический политолог (СИ)"
Автор книги: Софья Лямина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Поэтому я аккуратно увеличила яркость освещения. Сейчас не хотелось чего-то солнечного, это только вызывало раздражение и желание спрятаться под одеялом, начав грызть ногти. Удивительно, но именно так я реагировала на раздражение. Пряталась от резкого света, придавалась в полной мере раздражению. На нашем факультете был парень, который во время стресса начинал есть орехи. Он таскал с собой несколько пакетиков и грыз их с упоением маньяка. К слову, если кто-то пытался забрать их у обычно спокойного и рассудительного паренька, тот начинал злиться и свое начало брал скандал. И вот тут наступал черед другого человека, который странно реагировал на стресс. Ему необходимо было ругаться, при условии, что потом он даже не обижался, не было абсолютно никаких разногласий. Вот так странно реагируют некоторые люди, так что моя реакция на стресс вполне безобидная. Другое дело, что так я могло провести несколько часов или дней с перерывами на обеды, во время которых есть совершенно не хочется.
Сейчас я была близко к этому, но что-то удерживало меня. Интуиция? Ну да, еще одного дня с доктором я не выдержу. У меня и так в скором времени будет приступ истерики от этих их скафандров. Честное слово, лучше бы меня в изоляции держали если бояться заразиться!
Но их поведение меня сбивало с толку. Отдельная каюта, конвой...
Выглядело все так, словно они вовсе не собираются расчленять меня, или пытать. Не знаю причин, почему они этого не делают, но меня очень радует это. Так смысл копаться в чем-то, что может мне не понравиться? И к тому же они не торопятся посвящать меня в свои планы, или ситуацию. А вот как только они сделают это, то тогда и начнем подробный анализ. А пока придерживаемся плану изучать, наблюдать, следить. Вот как выясню их манеру поведения, так сразу начну требовать соблюдать мои права! Или не начну, мало ли какая манера поведения у них выявится?
Черт, и все опять же зависит не от меня. Терпи, Кэс, как только все выяснится, так сразу станешь ключевым звеном. Так ведь всегда? Сначала ты зависишь от всех, а потом все зависят от тебя. Так и становяться сильной личностью. И возможно, я не сильная личность, а среднестатистическая, но я сделаю все, чтобы разобраться и помочь себе.
Я кивнула своим мыслям, слезая с кровати. Каюта представляла себе вполне обычное помещение. Серебристые стены, металлический пол и потолок. Но это в любую минуту можно изменить, выбрав цвет стен и пола в настройках каюты, точно так же можно выбрать и вид из иллюминаторов. Вечные звезды не всегда вызывают восторг, порой хочется выглянув в космос и увидеть море.
Моя каюта имела несколько дверей, одна вела в отдельную ванну, вторая в небольшую комнату, предназначение которой меня вводило в ступор. Может это гардеробная? Но нет, шкаф оказался встроен в стену, точно так же, как и множество полок. Из мебели также пристутствовала большая кровать, рядом с которой были выдвижные полки, которые могли при желание заменить прикроватные столики, глубокое полукруглое кресло с высокой спинкой, и книжный шкаф, который как ни странно не был встроенным.
И вот тут у меня появились некоторые соображения насчет той комнаты. Я стремительно вошла в то помещение. И да! Я оказалась права! Это был кабинет. В нем присутствовал встроенный-выдвижной стол, стул, полки и диван. Удивительно, как все это помещается в стенах?! Но факт остается фактом. Это был кабинет, и навряд ли он оказался здесь случайно. Он наверняка могли поселить меня в каюту без кабинета, и даже без отдельной ванной комнаты. Все же не на всех звездолетах устанавливают отдельные комнаты для мытья, многие (практически все) предпочитают делать общественные ванные. Из этого можно сделать вывод, что кто-то позаботился о моем удобстве. И предполагал мою возможную работу, на это явно указывал кабинет. Вопрос, зачем им это?
Нет, нельзя исключать варианта того, что у них элементарно нет свободных кают. Но вериться в это с трудом.
Вопросы, вопросы… и как всегда никаких ответов!
Но раз здесь есть душ, то не воспользоваться им – грех.
Ванная комната была достойна внимания, так как помимо стандартного душа, унитаза и раковины здесь была…ванна! А еще полотенца и одноразовые шампуни и мыло.
Все это чертовски подозрительно, но я уже обещала себе перестать анализировать пустяк. Все это приведет к нервному срыву, из-за недостатка данных. И моя задача – собирать их. Жаль, что записать некуда, разве что на зеркале, а потом читать, когда то запотеет.
***
Стук в дверь застал меня уже после душа. Когда волосы были расчесаны (благо и расчёску догадались оставить), одежда выстирана и высушена (все же не зря изобрели гипер-сушки, пара минут и все готово), а я пребывала в неплохом настроении.
Карель недовольно поморщился застав меня. Словно это я к нему ворвалась, застала его после душа, и стала полнейшей неожиданностью. При этом вид у него был оскорблённо-удивлённый. Только крика о том, что я здесь делаю, не хватало.
– Меня просили сопроводить вас на обед. – однако я долго спала.
– Ага, – говорю. – веди меня, Сусанин.
– Я Карель. – сухо поправил он. Я сдержанно кивнула, не став объяснять ему смысл реплики.
– Очень приятно. – вежливо произнесла я. – Меня зовут Кэсседи.
– Я помню. – перебил он, поворачиваясь ко мне спиной.
Он не стал ждать пока я двинусь следом, думая что я пойду следом, и даже не оглянулся, когда понял, что я не иду за ним. Он продолжил идти вперед у невероятным упорством. Пришлось нагонять.
Ну и шажищи у него! Вроде и прошел немного, а я уже запыхалась бежать за ним. Или все дело в его скафандре? Можно предположить, что он имеет способность ускорять движение. Тогда я хочу такую же штуку!
Серебристые стены сменялись поворотами, дверями, а я все продолжала бежать за ним. Удовольствия в этом было мало, но я воспринимала это как утреннюю зарядку. Полезно и неприятно! Но делать было нечего. Я конечно могла бы вернуться в каюту, при условии, что смогла бы ее найти, не запутавшись в коридорах и не умерев от голода. Но жить я хотела, и есть хотела, и не считала унизительным бегать за незнакомым мужиком. Так что все было относительно в порядке. Все же я и при посольстве была, а там и не такие индивиды были.
Я нагнала его за поворотом, буквально влетев в его спину. Из груди вырвался жалобный стон. Мое лицо встретилось с его мускулистой спиной, и отнюдь не я одержала победу в этой смертельной схватке. Мой нос проиграл, раздался хруст.
Я буквально налетела на него, а он даже не шевельнулся. Это было обидно! Я скулила и выла, а он смотрел на меня, сложив руки на груди.
– Изверг! – сообщаю, но кажется из-за моих подвываний он ничего не понял. Так я не гордая, я повторю! Он пристально всмотрелся в мое лицо.
– У тебя кровь. – как-то настороженно говорит он, и что-то нажимает на своем скафандре. – Подготовить изолятор, у землянки проявился симптом. Срочная вакцинация.
Занавес!
***
Когда-нибудь у всех нас наступает период в жизни, благодаря которому мы осознаем то, что раньше не понимали, не принимали, не считали важным. Такие периоды есть у всех из нас, они наступают внезапно и меняют в нас что-то неуловимое, но такое значительное. Порой мы и сам не замечаем этих изменений, а иногда полностью отдаемся переменным захлестнувшим нас, казалось бы от такой малой детали.
Я размышляла об этом, сидя в кресле в своей каюте. Кажется, что такая перемена насупила во мне, как только я переступила порог нашего звездолета, который должен был отвезти меня в мое будущее, новое, неизведанное, где я бы была первопроходцем. И как-то незаметно я стала более равнодушной, той, которая может быстрее справиться и пережить без больших потерь для себя. Было ли это чем-т плохим?
Нет, ведь я живая. Все мы совершаем ошибки, но многие не позволяют себе насладиться совершенными промахами, предпочитая замыкаться, винить и ненавидеть себя. Я же прощала себе все незначительные промахи. Почему я должна бояться делать что-то? Или переживать из-за ошибок?
Я – аналитик, и очевидно, что все наши промах создают нас. Взлеты, падения. Они меняют нас. И кто знает, в какой момент вы стали собой? Было ли дело в той чертовой чашке кофе, которую вы опрокинули на единственную копию годового отчета. Или во всем виновата та преподавательница, которая систематически валила вас на каждом экзамене, воспитывая тем самым какую-то черту вашего характера?
Вот так и ошибки, падения, высокие взлеты и будоражащие кочки на пути сделали меня. И кажется, что именно сейчас я до конца осознала всю суть этой мысли. Возможно, я действительно сильно ударилась головой.
Доктор, которому поступил сигнал от Кареля, срочно и поспешно ввел мне очередную вакцину, еще до того, как я объяснила всю суть происходящего. К слову те решили, что у меня начался бред, и самым гуманным способ чтобы это прекратить оказался – скотч. До банального просто и примитивно.
И удивлена тому, что показавшийся мне адекватным доктор, неожиданно согласился с этим варварским и совершенно глупым методом! Хоть бы просто рот рукой закрыли, но нет! Они отыскали раритетную клейкую пленку, которую уже давно не используют. И где только нашли?
Но они все же современные и культурные люди, поэтому скотч убрали, как только вакцина начала действовать. А до этого я пятнадцать минут сидела со связанными руками и заклеены ртом. Оказывается, что я неплохо пинаюсь! А Карель неплохо связывает…талантище!
Но изначально я все же пыталась донести до них то, что произошло. После этого в дело пошел скотч. И я оставила свои попытки спокойно, учтиво и вежливо рассказать о произошедшем. Нда…
Но все же мне дали право голоса, и я красочно и с подробностями поведала о произошедшем. Ну и что, что с моих слов Карель – тайная мечта любого суицидника и извращенца? И что, что он вовсе не пытался убить меня самым жестоким и извращенным способом? Это все мелкие подробности. Но доктора интересовало вовсе не это, гораздо важнее ему казалось то, что он сделал мне вакцину без должных оснований. После этого спокойный доктор озверел, и Карелю пришлось демонстрировать свои легкоатлетические способности. Проще говоря, убегать о доктора. Как там? Хорошему бегуну и боксёр не страшен?
Но радоваться тому, что доктор отомстит за меня Карелю пришлось не долго. Я оставалась связанной, но с расклеенным ртом. Уже прогресс! Унижаться и звать на помощь я не стала. Просто допрыгала до своей каюты, носом потыкав по панели, открыла дверь, и скатилась по стеночке.
Вот тут меня и настигло философское настроение. Жаль, что я все еще была связанной, а то бы и слезы утерла. Так все же драматичнее.
И словно повинуясь закону подлости, раздался стук в дверь. Я бешено заозиралась, понимая, что не смогу открыть эту чертову дверь! Я сидела так, что чисто физически не смогла бы подняться. Из груди вырвался печальный стон.
Кроме меня никто не сможет выпустить меня, так как я заперлась изнутри. И если я сейчас же не встану, чтобы открыть эту дверь, то просижу здесь долго. Очень долго.
Но сил поднятья не было. Я даже встать не могу! Все-таки хорошо он связывает!
Стук повторился.
– Да не смогу я открыть! – простонала я.
– Хорошо, – спокойно отозвался кто-то из-за двери. – я сделаю это сам.
И прежде чем я успела удивиться невероятности этой реплики, панель на двери запищала, повествую об открытии двери. К слову, та задела меня, когда открывалась, вырывая печальный крик. Прямо по больной ноге! Я же этой самой пяткой отбивалась от Кареля.
– Леди? – удивленно вопросил вошедший. Я неприязненно оглядела вошедшего. Скафандр! И как мне их различать прикажете? Может красным крестиком метить? Или имена подписывать?
– Да? – задумчиво отзываюсь я, продолжая попытки хоть что-то разглядеть за этим скафандром.
– Вам удобно? – мне показалось или в его вопросе промелькнула усмешка?
– Без этого скотча было бы гораздо удобнее. – философски пожимаю плечами. – Но спасибо и за то, что рот расклеили. В моем положении пленницы, нужно довольствоваться и такой мелочью.
– Я поражен вашей нетребовательностью, должно быть вы станет прекрасной супругой, но все же у меня несколько вопросов по вашей тираде. – мягко произнес он. – Вы будете не против, если я все же освобожу вас?
– О, я буду признательна, сэр. – и прежде чем меня аккуратно подняли на руки, я услышала его мягкий смешок.
И так неожиданно и насмешливо это было, что я невольно почувствовала себя маленьким ребенком, который уронил мороженку. Захотелось хлюпнуть носом, и жалобно рассказать обо всем, что меня пугает или злит. Я не видела его лица, не могла знать, чего от него ожидать, но что-то в нем меня определенно привлекало. Было ли это что-то духовное, или же он был единственным, кто за последние несколько лет предложил мне помощь. Я была склонна ко второму варианту, но радостно сообщать ему об этом не спешила.
А мы тем временем вошли в рабочий кабинет. Вернее, он вошел и внес меня. Но ведь главное то, что я сохраняли при этот женственный вид? В конце концов, сила женщины в ее слабости. Пусть он чувствует себя сказочным принцем, а я притворюсь беспомощной пострадавшей, главное, чтобы распутал. Естественно я бы, и сама смогла справиться с этим, но ушло бы гораздо больше времени. Так что для нас двоих этот – самый лучший из вариантов.
Он посадил меня на стол и с крайне сосредоточенным видом принялся…что-то искать.
– Простите, – говорю вежливо, но напряженно. Мало ли, что тут у них? – а что вы ищите?
Он остановился и развернулся ко мне лицом. Что бы это могло значить? Лица-то я не видела, и вся эта его пантомима до меня не доходила. У нас односторонняя связь, ага.
– Ножницы. – произнес он самым спокойным и серьезным тоном, который я когда-либо слышала. Поэтому я как-то не сразу сообразила, что это шутка. Но после минутной паузы, во время которой до меня доходило, я все же рассмеялась. Было это действительно искренне.
– Уф, простите. – говорю, с выступившими на глазах слезами. – Я действительно подумала, что вы ищите ножницы.
– А что вас изволило так насмешить, леди? – произнес он со смешанным тоном обиды и непонимания. Недоверчиво кошусь на него. От человека, который ищет предмет, удаленный из перечня используемых предметов еще три тысячи лет назад, можно ожидать чего угодно.
– Эту вещь уже давно не используют в быту на Земле. – сдержанно отзываюсь, а сама думаю о том, какой же он расы? – Простите, я должна была догадаться, что вы говорили серьезно.
– Ничего, – отмахивается он, и кажется, даже улыбается. – на нашей планете ножницы тоже давно не применяются на практике, но в космосе им находиться отличное применение.
– Правда? – и как же они их используют? – А как же лазеры? Режущие механизмы? Гипертонкие ножи? Я считала, что ножницы уже давно не среди тех предметов, которые нам жизненно необходимы. Их успешно заменяют лазеры.
– Все верно. – задумчиво отвечает мужчина. – Но вы забываете об иных, непредвиденных ситуациях, во время которых просто не возможно воспользоваться лазером или ножами. Это все же в какой-то степени оружие, леди.
И вот он раскрыл очередной встроенный шкафчик, извлек из них странного вида ножницы. Я видела подобные в музеях, но тогда они внушили мне лишь страх. Таким инструментом и убить ненароком можно!
– И если сейчас я принялся бы разрезать скотч лазером, то от вас мало что бы осталось. Именно для таких ситуаций используют ножницы.
– Так у вас тут много кого скотчем связывают, да? – клянусь, само вырвалось.
– Нет, – засмеялся мужчина. – вы первая, кого связали. Обычно мы используем другие средства. – да ты, мое разговорчивое солнышко.
Мне будет очень интересно послушать, что же за средства вы используете.
– Сразу усыпляете? – весело отзываюсь я.
Давай, ну давай же! Мне нужна эта информация. Я должна знать насколько вы опасны. Но скотч, должна признать, тоже сильно. Кому расскажу, не поверят же!
– Нет, обычно на нашем корабле не задерживаются. Их либо сразу отправляют в организации Содружества, или используют нечто более…весомое. Кхм, – осекся он, понимая, что взболтнул лишнего. – но вы можете не волноваться по этому поводу.
Конечно, я не волнуюсь! Учитывая, что с Содружеством сотрудничают либо талантливые ученые, либо наемники, либо истребители. Честное слово, лучше бы вы были первыми или вторыми, но зная свою везучесть, могу точно сказать, что вы третие. А если это так, то нужно выбираться с этого корабля всеми возможными способами!
Истребители не те, с кем нужно связываться тихой девушке. Да боже мой, будь я тренированным качком-наемником все равно бы бежала в открытый космос! Истребители – ужасные люди, которых обычно допускают к истреблению неугодных правительству земель, планет, астероидов. Наш Император отказался от образования личного отряда истребителей, заявив, что это слишком неосмотрительно с его стороны, иметь под боком приближенное, технологически оснащенное, неконтролируемое войско. Зато планета тех, кто борется с нами за господство в этом мире, (речь идет о тех же проклятых Викторинсах) активно использует истребителей.
Ну это и естественно! Племянник Императора Викториансев является главным и единственным владельцем и уважаемым человеком среди истребителей. Одно его слово и все войска истребителей восстанут. Собственно, поэтому между нами хоть и не все замечательно, но неплохо. Наш Император не дурак, а очень даже умный, и не станет связываться с истребителями. Те за несколько недель полностью уничтожили террористическую организацию, которая до их вмешательства, около тридцати лет угрожала всему космосу. Но то, что они тогда помогли вовсе не значит, что истребители хорошие, честные и законопослушные граждане. Да, как правило они известные и влиятельные люди, но их бояться и стараются лишний раз не перечить им. И навряд ли просто так.
В свое время я пыталась докопаться до правды, но даже политологу не разрешено копаться в секретных архивах. А очень жаль. Я была почти у цели, когда ворвались ОМОН. Надо отметить их удивленно-разочарованные лица. Они были уверенны, что в архивы пробрались шпионы другой планеты, но там была я. Милая девочка с бутербродами, чаем в термосе, пледом, фонариком и учетными записями предыдущего Императора. Меня тогда практически выгнали из Университета, но Император лично вмешался и сообщил, что ему нужны такие кадры как я. Мол, одна пробралась через все охранные периметры, лазейки и пароли, талантище! Я же скромно умолчала о том, что вмешался мой приятель. Но с тем могли быть менее обходительными, и подрастающий хакер был мной скрыт. Не хотелось, чтобы его изгнали с планеты.
Таким образом я попала под распределение в Посольство, Толя был принят (с моей помощью работника Приближенного Посольства) в лучшую Академию Земли, с грантом на годовое обучение на Виктории, а тайны истребителей были оставлены мной на потом.
– Мы так вы ученные? – ласково и с воодушевлением спрашиваю я. Скажи «Да!».
– Нет. – печально отозвался он.
– Оо, наемник? – говорю с томным придыханием. А у самой такая надежда в груди расцветает. Пожалуйста, я просто умоляю тебя, скажи «Да!».
– Нет. – еще более разочарованно произносит это чудо-наивность отечественного Содружества.
– Так ты истребитель, да?
Когда-то я мечтала встретиться с истребителем лично. Еще бы! Они были тайной мечтой каждого. Да все мои знакомые мальчики, в детском саду мечтали стать истребителями. В школе они коллекционировали карточки, смотрели сериалы, связанные с ними, искали информацию о них в журналах. Знакомые мужчины относились к профессии истребителя как к чему-то недостижимому и недоступному. И под влиянием общества, я тоже восхищаюсь и боюсь их! Но, черт возьми, я не хочу вдруг оказаться в заложниках на корабле истребителей! Да это самому фанатичному извращенцу-мазохисту не прельстит!
– Да, я – истребитель. – твердо и непреклонно ответил…истребитель.
И на этой радужной ноте двери каюты распахнулись, впуская во внутрь еще около десятерых мужчин. И зуб даю, тоже истребителей! А что делала я? Я бормотала нечто неразумное, чувствуя, как сознание становиться мутным, голова неожиданно ватной и тяжелой, из груди вырывается истеричный, мелкий смех, и я медленно сползаю на пол.
– Истребители…занесло на корабль истребителей… меня! Ха! А ведь летела на практику… истребители…а я пленница. Мне крантец! – жизнеутверждающе и крайне радостно сообщала я самой себе, и все это под радостный собственный смех. – Ой, не могу! Так пристрелите меня сразу, чтобы я не мучилась! О мой бог, кому расскажу – не поверят! А ну да, – кидаю взгляд на застывшую толпу. – уже никому не расскажу. Ну ничего, говорят, что смерть в космосе очень романтична.
Кто-то присел рядом со мной на корточки, и посветил в глаза фонариком. В тот момент я уже плохо что-то могла основать, но кажется, я была уже развязана.
– Ей нужно отдохнуть. – сообщил доктор, и я почувствовало что-то колющее на своей шее.
«Укол». Единственная мысль, которая промелькнула перед неожиданной бесцветной тьмой.
«Я должна узнать хоть что-то о них».
Последняя разумная мысль.
Глава 2.
Истребители тоже люди,
по крайней мере, так утверждают они.
Пробуждение настигло в каюте доктора. Факт не вызвал удивления. Я лишь приподняла голову, кинув безразличный взгляд на доктора. Ага, доктора истребителей. Какой кошмар. Занесло так занесло.
– О, вы очнулись. – радушно произнес мужчина. Честное слово, лучше бы так сказали голодные гиены. Те, хотя бы наделены меньшим интеллектом и от них можно сбежать. – Утречко доброе!
– Для кого как. – скривилась я.
Все самое страшное уже произошло, так что не вижу смысла притворяться, что испытываю симпатию к ним. Ее и так немного было, а после признания о истребителях и вовсе исчезла.
Эти меня не выкинут в открытый космос, нет, слишком просто. Она на мне опыты ставить будут. Ага, это же гораздо практичнее, чем труп в атмосфере. Тот привлечет ненужное внимание правительства, Содружества, Императоров. Хотя, какая разница? Те, узнав, что это истребители меня прикончили им ничего не скажет. Ан нет, спросят не нужно ли им еще чего-нибудь.
Так что, стоит ли вести себя как примерная девочка? Они меня уже обследовали, глядишь скоро и эксперименты пойдут. Если уже не начались. Точно, наверняка уже начали узнавать сколько выживет Землянка в состоянии стресса. А я долго продержусь! Хотя бы из вредности!
– Кэсседи, будьте снисходительны, дорогая. – ласково посоветовал он.
– Так прибейте меня сразу, господин истребитель. Зачем тратить свое время на маленькую и беззащитненькую меня?
– Кэсседи, никто не собирается вас убивать. – точно эксперименты. – И даже если бы всем сердцем желал от вас избавиться, то не смог бы этого сделать. Прямой приказ с Виктории, и я не имею право его нарушить.
– А, так это они так самооценку поднимают за счет меня? Мол, смотри какие мы, Викториансы могущественные и сильные, смогли тебя похитить, Землянка, и нам за это ничего не будет.
– Кэсседи. – укоризненно произнес он.
– Что, Кэсседи?! – взорвалась я. – Вы похитили меня, удерживаете на своем корабле, не объясняете ситуацию, и я понятия не имею чего вам от меня надо! И вы еще смеете в чем-то меня обвинять?! Вам нужно ненавидеть меня, чтобы так поступать со мной! Думаете, если вы истребитель, то имеете право на подобное? Нет, не имеете! И будьте уверены, при любой возможности, я свяжусь с Императором Земли. И вот тогда, я посмеюсь! – я резко села, откинув одеяло и спрыгнув с кровати, наблюдая за реакцией доктора. Тот сидел на кресле, откинувшись на спинку стула и сверлил меня взглядом карих глаз. Карих глаз? Он снял скафандр.
Я замерла.
Да, доктор определенно был хорош. Высокий, мускулистый, с белой кожей, утонченными чертами лица, высоким лбом, узким подбородком, темными бровями и слегка поджатыми губами. Его волосы имели цвет темного шоколада, как и глаза с узким вертикальным зрачком. Одет он был в что-то наподобие стального цвета комбинезона. Тот имел высокий ворот, не слишком обтягивал фигуру, но и не позволял себе болтаться бесформенной материей, имел одну длинную молнию спереди, идущую наискосок по груди, несколько карманов и эмблему Содружества. Так они от меня поэтому в скафандры прятались? Точно знали, что заметив их знак сразу же определю в них истребителей и навряд ли пойду на контакт. Чертовы манипуляторы!
Злость шипастым цветком распустилась в груди, больно ранив сердце, и подарив волну холодного отчаяния. А ведь на контакт пойти придется, эти не отпустят пока не получат своего. Только вот терзают меня сомнения по поводу того, что им нужно.
– Вы без скафандра. – холодно заметила, чтобы как-то объяснить свою задумчивость.
– Скафандра? – растерялся доктор. – О, да, изолятора. Его больше не имеет смысла носить, вы обо всем узнали. Немного раньше, но узнали. Так что я могу присоединиться числу тех, кому посчастливилось находиться вне изолятора. – он кивнул каким-то своим мыслям.
Разве его носили только те, что находились рядом со мной? Сколько я не напрягала память, не могла вспомнить хоть кого-то не в скафандре. Получается, что окружающие меня люди надевали скафандр, тьфу, изолятор, чтобы держать меня в неведение? Сильная политика. Она слишком умная, давайте просто спрячемся от нее. А главное взрослая и эффективная.
– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался мужчина, вызвав во мне прилив негодования.
– Как холера.
– В смысле? – удивленно поинтересовался истребитель.
– Все меня боялись и пытались прятаться, а спустя время смирились с моим существованием. – косо ответила я.
Точно сформулировать мысль не получалось, что-то мешалось. Нечто, что билось о сознание, пытаясь проникнуть в голову. Какой-то кусочек пазл пытался встать на место, но как всегда был остановлен глухой стеной невнимательности. Я потерла виски, пытаясь осознать что-то. Но оно все время ускользало, разлеталось, вызывая сухое раздражение, осколками врезаясь в мозг. Как обычно, как всегда. Стоит расслабится, отпуская происходящее в свободное плаванье, как приходила головная боль. Чертов аналитический склад ума, который всегда заставляет досконально разбираться в ситуации.
– Позвольте, – неожиданно близко раздался голос доктора, и он аккуратно обнял меня за талию, подталкивая к одному из кресел. – вам нужно посидеть. Как часто такое случается?
– Иногда бывает. – уклончиво ответила я. Потому что бывает такое часто, и очень часто. Незнание приносит боль, не информирование – раздражение, а отсутствие информации – панику. Мой психолог объяснял это как личностные качества, самовнушение того, что я должна контролировать ситуацию. И я была согласна с его точкой зрение, ведь все это было внутри меня. Я не могла отодвинуть в сторону чувства, потребности организма, многие другие факторы, которые приводили к беспорядку. А что беспорядок в голове для аналитика? Сущий ад, самый страшный кошмар, несущий адскую головную боль для тех, кто привык работать интеллектом.
Вот и сейчас произошло то же. Не информирование, незнание, отсутствие какой-либо информации, которые вызывали беспорядок и боль. Сейчас необходимо было разобраться в ситуации, разложить все по полочкам. Взять тайм-аут и просто подумать.
Кажется, доктор это понимал. На стол была положена бегущая бумага, поставлен стакан воды, и ручка. О да, то, что мне сейчас было необходимо. Именно ручка, которая удобно ляжет в руку.
Я благодарно кивнув, приступила к написанию. Мы имели не много, но и этого было больше, чем достаточно.
На наш корабль напали истребители. Это факт. Я – единственная пленница (про остальных не было сказано ни слова), и это явно не с проста. Они точно знают кто я, и кем я работаю, и даже более того, они не хотели, чтобы я узнала кто они. Соответственно, они боятся чего-то. Возможно, я знаю что-то, что может им навредить. Или же они думают, что я смогу сделать нечто, что хорошенько подпортит их репутацию. Хотя нельзя исключать варианта, что они бояться побега, и это приводит опять же к тому, что я должна знать нечто, что заставило бы бежать меня без оглядки.
Так, стоп. Я начинаю путаться.
Истребители – люди, которые уверены в себе. И это спокойная уверенность, которая не кричит о себе за тысячи километров. Они знают, что их уважают, ими восхищаются и их бояться. Никто бы не помел идти против них. Никто из крупных и влиятельных людей, которым есть что терять. Истребители запросто могут уничтожить все, что те имеют. Значит, они бояться моего побега, потому что не знают, как повлиять на меня. Они могли бы стереть с лица земли крупные территории, лишить меня высокой должности, или запретить мне въезд на некоторые планеты. Но я не чиновник, и не имею отдельные острова на курортных планетах. Они не могут лишить меня моей должности, так как я политолог при Императоре Земли, а Виктория не станет усугублять и без того шаткие отношения. И даже запретить мне посещать планеты они не имеют права, так как я в данный момент политолог при делегации, которой возможно уже нет. Соответственно они не хотят поднимать шум!
Наш Император смог бы стерпеть похищение делегации, но он не станет терпеть убийство его Приближенных лиц от истребителей, нанятых Викторией. Он затребует списки выживших, поднимет шум, политические отношения обострятся…и узнав, что я жива, он не просто потребует меня обратно, дело может дойти до войны. И дело не во мне, а в нанесенном оскорблении открытого характера. Похищение и убийство делегации! Да меня заберут только из-за того, что я свидетель, в какой-то степени. А им я нужна, и более того, я нужна Виктории. И вот ту всплывает главный вопрос: «Зачем?».
Ответ мне пока не предоставляется возможным узнать. Если сейчас меня везут на Викторию, то у меня есть около двух недель полета в запасе, чтобы узнать о том, что им нужно от меня. А учитывая то, что они прятали свое отношение к истребителям, но сразу же признались, что они от Виктории, становится ясным, что их волновала моя реакция на них. Они хотели держать меня в неведение, чтобы весть полет я была послушной девочкой, не лезла под руку и была тихой и смирной. Соответственно мое неповиновение может нарушить их планы и основательно подкосить авторитет.
Но за мной будет установлено наблюдение, если уже не сделано, ведь они были уверены в том, что я смогу сбежать при желание и рвение. Значит, я в действительности знаю что-то о них, и возможно именно это волнует Викторию, ведь та имеет влияние на истребителей, а они негласная армия планеты. И если они так встревожились информацией об истребителях, то собираются задействовать их. Значит, нас ожидают военные действия.
Надеюсь, что я не права с последним заключением. Но становится абсолютно ясно, что мне необходимо делать. Прежде всего затаиться, дать им желаемое, и тихо искать информацию, не привлекая внимания. Делать вид, что боюсь их, а то, что я действительно их боюсь – мелочи. Нужно проводить расследование, и придумывать планы отступления, желательно около двадцати. Сейчас главная задача узнать, что нужно от меня Виктории, и чем все может закончиться.
