Текст книги "Жених века"

Автор книги: София Нэш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Явный пример того, когда горшок обзывает котелок черным, – протяжно выговорил Хелстон.

– Люк! Будь серьезнее. Я ужа…

– Я продолжаю настаивать: у меня нет ни малейшего сомнения в том, что с неустрашимой, огненноволосой женщиной, которую я знаю, все в полном порядке. Это просто бессмысленная затея. А теперь, Бофор, видели ли вы или слышали какие-то новости о мисс Виктории Гиван? Она путешествует с…

– Тремя мальчиками, – закончил Джон, поднимая взгляд от письма. Ее почерк был таким же смелым и надменным, как у королевы.

Вдовствующая герцогиня приложила руку к сердцу.

– О, хвала Небесам. У вас есть новости о ней?

Массивный джентльмен позади них двигался со скоростью и смертоносной бесшумностью хищника из джунглей.

– Где она?

– А кто вы, сэр? – Джон внимательно рассматривал фигуру гиганта со всем высокомерием, которое позволяло его положение.

– Где она? – снова требовательно спросил незнакомец.

– Должно быть, вы очень хороший друг мисс Гиван. Но отнюдь не благодаря вам она сейчас уютно расположилась в одной из комнат наверху. И мальчики тоже здесь.

Мужчина грубо выдохнул, рукой потирая лоб.

– Я не знаю, на что вы намекаете, Бофор. Но я вам так благодарен, что мне на самом деле все равно. – Он осторожно отступил на шаг, когда Джон выступил вперед. – Хотя должен сказать, что мне не нравится ваш тон, но да, я ее очень хороший друг. Вот почему я здесь. Ее благополучие – это моя забота.

Джон не смог удержаться и отрывисто, со злобой, произнес:

– Вы – ее благодетель, мерзавец.

Герцог Хелстон и миниатюрная вдова смотрели на него так, словно он лишился рассудка.

– Хм, вообще-то нет. Благодетель Вик – графиня Шеффилд, которая вскоре станет…

При звуке этого прозвища, которое Виктория запретила ему употреблять, герцог взорвался.

– Так вы тот, кто называет ее Вик? Клянусь Богом, я вымою пол вашим…

– Как бы мне не хотелось понаблюдать за тем, как какой-то другой дурак сразится здесь с моим другом, – внезапно прервал его Хелстон, – я чувствую, что герцоги должны помогать друг другу. Это естественный порядок вещей. Мне жаль, Уоллес, но я должен…

– Уоллес? – недоверчиво переспросил Джон. – Вы – Уоллес?

Вдовствующая герцогиня начала извиняться:

– Да, прошу простить. Мы подумали, что вы уже были представлены. Он – тот самый давно пропавший граф, о котором недавно говорили – то есть если вы следите за сплетнями в газетах, что вы и должны делать, так как они особенно любят писать о вас и делают это часто. – Она улыбнулась, и улыбка отобразилась на ее лице в виде дерзкой, маленькой буквы «V». – Чудовищно высок, не так ли? Не знаю, как графине удается так хорошо запугивать его.

Уоллес улыбнулся.

– Ата, ты же знаешь, что Грейс ни разу не запугала и мухи за всю свою жизнь. Она стыдит нас всех и заставляет поступать правильно безупречными манерами, непревзойденным шармом, своим…

– Уоллес, – вмешался Хелстон с очевидной скукой. – Нехорошо выглядеть так откровенно влюбленным в свою невесту.

Вдовствующая герцогиня повернулась к внуку.

– Явный пример того, когда горшок обзывает котелок…

– Ата… – протянул Хелстон. – О, давай не будем тянуть. Уже почти стемнело, а нам нужно увидеть мисс Гиван, а затем выбраться из этой маленькой лачуги Бофора. Я умираю с голоду.

Джон почти неуловимо кивнул лакею, маячившему в дверном проеме, и, не говоря ни слова, этот человек отправился выполнять приказание герцога позаботиться о нуждах новых гостей. А затем, внезапно, из коридора показалась сияющая неземной красотой графиня Шеффилд. Она быстро прошла в библиотеку, воздержалась от положенного вежливого реверанса и направилась к Уоллесу. Внимание мужчины было сосредоточено только на ней, и он обратился к ней:

– В чем дело, любимая?

Ее голубые глаза метнулись к Джону, в них таилось обеспокоенное, вопросительное выражение.

– Она ушла.

Джон замер.

– Ушла?

Графиня вглядывалась в его лицо с очевидным недоверием.

– Одна из ваших горничных направила меня в дамскую уборную, а когда я спросила ее, она объяснила, что Виктория на самом деле здесь. Я взяла на себя смелость пойти в ее комнату, и я обнаружила…

– Что ты обнаружила, любимая? – тихо спросил Уоллес.

– Связанные простыни, свисающие из окна.

Джон не мог заставить свои ноги сдвинуться с места.

– Связанные простыни? Ах ты, маленькая…

Уоллес прищурил глаза.

– Маленькая что, Бофор? Что вы с ней сделали? Я буду душить вас этими самыми простынями, пока вы не прокашляете предложение, если скомпрометировали ее. Это – самая готическая из всех историй, которые я когда-либо слышал. Прямо со страниц…

– «Кентерберийских рассказов», – закончил Джон. – Да, полагаю, что сожгу эту книгу, если найду ее. Но не беспокойтесь, Уоллес, я женюсь на ней. Даже если мне придется надеть на нее наручники и тащить за собой всю дорогу до Гретна-Грин.

Уоллес заметно расслабился и ворчливо продолжил:

– Вы можете воспользоваться моими кузнечными тисками, если хотите. Они намного крепче, чем наручники или веревка.

Взгляд графини Шеффилд смягчился.

– Послушай, дорогой, не надо подсказывать ему идеи.

– Полагаю, что ты права, любовь моя. Но он только что добровольно приговорил себя к целой жизни с Викторией. И хотя я обожаю ее каждым дюймом моего сердца, она, хм, даже ты должна признать, Грейс… временами Виктория может быть несносной. Замечательной, но выводящей из себя…

– Я предлагаю вам замолчать, пока у вас есть будущее, Уоллес, – холодно заявил Джон. – Вы говорите о будущей герцогине Бофор. И в то время как я могу обращаться к своей будущей жене, как сочту нужным, вы, с другой стороны…

Брови Хелстона поползли вверх, почти добравшись до линии волос. Он взял себя в руки и быстро шагнул между ними.

– Довольно. Довольно. Неужели в вашей хижине не найдется никакого бренди, Бофор?

– О, это идеальная причина, чтобы снова написать дорогому мистеру Брауну в Шотландию. – Вдовствующая герцогиня Хелстон рассмеялась. – Люк, как ты думаешь, это сможет побудить его отказаться от недоброжелательности ко мне?

– Ради Бога, Ата, позволь Брауни наслаждаться покоем, который он заслужил.

– Но он любит свадьбы. Обожает их. Он ни за что не сможет устоять против искушения посетить обе свадьбы – и Уоллеса, и Бофора – которые женятся на двух леди из моего тайного кружка.

– Забавно, – сухо ответил герцог. – В прошлом Брауни никогда не упоминал о своей особой любви к подобным сумасбродствам. И с каких это пор мисс Гиван стала членом твоего смехотворного клуба? Она ведь даже не вдова.

Ата заморгала.

– Просто я привыкла к твоим адским, выдуманным дьяволом, правилам. И если я утверждаю, что Виктории не нужно лишаться мужа, чтобы стать членом моего клуба вдов, то так тому и быть. – Крохотная герцогиня задрала кверху нос и фыркнула. – Что ж, я ухожу, чтобы написать мистеру Брауну, и ты не сможешь остановить меня.

Графиня Шеффилд закусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Иисусе. Мой аппетит испорчен, – мрачно заявил герцог Хелстон. – На мой вкус, здесь слишком много болтовни крутится вокруг свадеб и счастья. Когда, я спрашиваю вас, трагедия снова войдет в моду?

Глава 5

Джон решил, что он и в самом деле позаимствует тиски у Уоллеса, если когда-нибудь найдет ее.

Они обыскали каждую милю земли, отделявшую их от коттеджа рядом с аббатством. Каждую долину, впадину, каждую лужайку. Но не нашли ни ее, ни мальчиков. Виктория вовсе не была глупой. Каким-то образом она сумела очаровать одного из грумов помоложе, уговорив его выступить в роли кучера, а также запрячь двух из лучших упряжных лошадей Джона в четырехколесную легкую повозку. И пока никто из них не вернулся.

Он яростно выругался, шагая взад-вперед по гребню холма за своей огромной конюшней – с этого места открывался самый лучший обзор, к тому же оно было достаточно удалено от большого дома, чтобы позволить ему произносить любую непристойную брань, которая взбредет в голову. Герцог и два других джентльмена разъезжали весь день, всю ночь, в поисках мисс Гиван и мальчиков. Хелстон и граф восприняли ее исчезновение не так серьезно, как он. И если бы ему пришлось выносить их насмешки еще хотя бы минутой дольше, то Джон предположил, что вполне мог бы поддаться желанию выбить этот дурной юмор из них обоих. Он ускакал от них галопом, как только рассвет распластал свои рыжеватые пальцы по горизонту, а их смех полетел вслед за ним.

Звуки стрекочущих кузнечиков раздавались вокруг него и становились все более оглушительными, по мере того, как усиливалась жара.

Где же она?

Лошадь с всадником появились на вершине холма перед ним, и его сердце застучало с возобновленной надеждой. Но это не Виктория. Всадник был в цилиндре и бриджах.

Мужчина приблизился и спешился, на загривке его кобылы были видны следы пены.

Может ли этот день стать еще хуже? Очевидно, да.

Граф отвесил ему преувеличенно вежливый поклон.

– Ваша светлость.

– Уаймит, – сквозь стиснутые зубы выдавил Джон. – Чему обязан подобным удовольствием? – Импозантный джентльмен в расцвете лет перед ним напоминал своего предшественника ровно настолько, насколько Джон напоминал своего – то есть, ни на йоту.

Граф вытащил что-то из седельной сумки, брошенной поперек крупа его лошади, и уронил два предмета, покрытых перьями, перед собой.

– Что же это такое?

– Думаю, она стянула их в одном из ваших парадных залов. Мисс Гиван – очень, хм, предприимчивая юная леди, если позволите так выразиться.

Джон наклонился и взял в руки хорошо сохранившиеся чучела белоголовой утки и фазана.

– Осторожнее, Уаймит, она – моя невеста.

– Неужели, – протянул тот. – Она не упоминала об этом.

– И о чем же она упоминала вам, поведайте, умоляю?

Мужчина несколько мгновений изучал герцога.

– О том, что мы оба – упрямые животные, которые отказываются уступать здравому смыслу.

– Хмм.

– Она настояла на том, что я должен взглянуть дальше своих возражений насчет вашего очевидного желания набить кошелек путем предполагаемого права прохода. Сказала, что мы оба должны думать о том, как улучшить жизнь многим людям в этом графстве, которые зависят от нас.

– Она так и сказала? – пробормотал Джон.

– Да.

– И?

– И она заявила, что мы должны прийти к компромиссу и построить дорогу и мельницу наполовину на моей собственности, наполовину – на вашей, и договориться, чтобы большую часть доходов получали те, кто будет там работать, а также больные и немощные жители Дербишира. – Граф рассматривал свои ногти. – Она также пояснила, что вы наконец-то признали заблуждения своего поведения и проступки вашего дяди – после того, как она полностью и в деталях расписала все ваши недостатки – некоторые из которых, к моему сожалению, не имеют ничего общего с охотой и нарушением границ, но тесно связаны с замками и ключами.

Джону не терпелось задушить эту энергичную маленькую филантропку с пустыми карманами.

Граф продолжил.

– Эти два побитые молью комочка перьев явились предложением мира, которые, по ее настоянию, я должен был принять от вас. Что еще более важно, девица намекнула, что меня пригласили охотиться в Бьюли-Парке в любое время, когда я пожелаю.

– В самом деле?

– Она также настояла на том, чтобы я соизволил подождать вас здесь, так как вы пожелаете пригласить меня разделить с вами трапезу, чтобы мы смогли обсудить постройку мельницы.

– Понимаю.

Уаймит с проницательным видом погладил подбородок.

– Весьма интересный выбор, Бофор. У нее больше отваги, чем у многих мужчин.

– Я знаю.

– Удивительно, как отлично вы о себе позаботились, – ответил граф. – Ведь вы не мастер вести разговоры, не так ли?

– Нет.

– Что ж, меня это устраивает. Ненавижу болтовню. А сейчас, вы собираетесь пригласить меня на завтрак или нет?

– Конечно. – Джон продолжил безо всякого признака иронии: – Я счастлив, что вы пришли.

– Ну, – смущенно проговорил граф, – я ничего о вас не знаю, но не расположен встречаться с ней снова без подписанного соглашения. О, и, между прочим, мисс Гиван просила предать вам, что она переехала в коттедж у аббатства, и…

– Что?

Уаймит облизал губы.

– Она просила отдать вам это в знак ее признательности и в качестве формального прощания. – Он передал герцогу потрепанный том «Кентерберийских рассказов».

Джон схватил книгу, взглядом предупреждая графа, на тот случай, если он собирался сказать еще хотя бы одно чертово слово. После целого десятилетия тишины, Джон кивнул, ощущая усталость, а в его глаза словно насыпали целый океан соли и песка, скрывавшийся под веками.

– Вы оказали мне честь своим визитом, Уаймит. Вы знакомы с герцогом и вдовствующей герцогиней Хелстон? Или с графиней Шеффилд и ее женихом, графом Уоллесом? Нет? Приятные люди… Вам понравится их компания. А сейчас пожалуйте сюда. Вам нравится копченый лосось?

Неужели Виктория всегда будет знать, как влиять на него? Часть сознания Джона умилялась тому, чего она так дерзко достигла. Все это невезение, все ужасные слова… были стерты честностью, которую послало небо, и самонадеянностью, продиктованной самим дьяволом.

Джон пытался поехать без них, но от этого чертового стада знакомых Виктории невозможно было отделаться. Напряжение в первом из двух экипажей охватывало сидящих там так тесно, словно петля на шее покойника. И они не оставляли в покое тему змеиного укуса, как только врач проболтался о нем, когда пришел с визитом.

Баритон графа Уоллеса раскатисто звучал в тесном, закрытом ландо.

– Британские гадюки очень редко бывают смертоносными, особенно если применить посконник или подмаренник. Вы ведь не стали пытаться высосать яд из раны, не так ли? Только дурак станет прибегать к подобному варварскому способу.

Джон почти бросился на графа. Единственное, что удержало его на сиденье – это то, что коттедж был рядом, за следующим поворотом дороги.

– Ваши губы касались ее лодыжки, ваша светлость? – Брови Аты поползли вверх. – Как это… интимно с вашей стороны.

– Я уже говорил вам: мы с Викторией поженимся.

Ее светлость фыркнула.

– Да, ну конечно, это очевидно – она отказала вам. – Она понимающе улыбнулась. – Возможно, вы просили ее об этом не совсем верным образом. Вы упомянули о том, что она – самое прекрасное создание из всех живущих на земле? Сказали ей, что не можете жить без нее? А о том, что вы лю…

– Ата, – со вздохом проговорил Хелстон. – Оставь беднягу в покое. Я согласился поддержать его дух и стать свидетелем его будущей ответстве… хм, будущего счастья, – сухо продолжил он, – но я не соглашался и дальше слушать эту романтическую ахинею.

– Что ж, вот почему только немногие мужчины знают, как правильно делать предложения. В этом причина того, почему вокруг так много незамужних женщин. Все знают, что женщины без мужа ведут лучшую жизнь по сравнению с дамами, состоящими в браке. Джентльменам приходится употреблять каждую унцию фальшивого очарования, чтобы одурманить чувства леди и заставить ее принять его предложение.

– Ата, – уже громче проворчал Люк.

– Не то чтобы мы когда-либо считали тебя способным на подобное, мой дорогой. Я всегда подозревала, что ты шантажировал или даже обманул Розамунду, чтобы она вышла за тебя. Вероятно, ты запер ее в комнате, посадив на хлеб и воду, до тех пор, пока она не дала тебе положительный ответ. Бофор, с другой стороны, никогда бы… – Герцогиня захлопала ресницами.

Джон застонал и в этот же момент экипаж резко остановился, как вкопанный.

Виктория потерла пятно на большом столе в заново отремонтированной кухне коттеджа, радуясь тому, что у нее наконец-то есть время и для себя. В самом деле, ей оставалось только найти последних двух слуг для этого дома, где будут жить мужчины и мальчики. Этим утром без предупреждения прибыл мужчина вместе с женой, оба искали работу. Их рекомендательные письма были безупречными, и Виктория наняла их в качестве лакея и экономки. Осталось только найти кухарку и горничную, которая будет выполнять всю работу. А сейчас мальчики отправились в аббатство вместе с командой архитектора.

Потерявшись в бесконечном потоке мыслей относительно некого невыносимого герцога, девушка подняла голову только чтобы обнаружить человека, который занимал все ее мечты, перед собой.

Она неловко откашлялась.

– Ты пришел.

– Ты сомневалась в том, что я приду?

Виктория попыталась принять безразличный вид, чтобы скрыть свое смущение.

– Почему ты так задержался?

– Из-за твоих друзей. И твоего благодетеля.

Она нахмурилась.

– Они лично явились сюда? О, мне так жаль. Я причинила им такое беспокойство.

– Что ж, по крайней мере, ты способна о чем-то сожалеть, Виктория.

Девушка отвела взгляд.

– У меня нет никаких сожалений, ваша светлость.

– Я же просил тебя не называть меня так.

– Да, но вы отдавали мне так много приказов, что вряд ли меня можно обвинить в том, что я не всегда припоминаю все ваши пожелания.

Джон приблизился к ней.

– Нет? Ну, тогда мне придется напомнить тебе о своих желаниях.

Она закусила губу.

– Но, сначала, я должен поблагодарить тебя.

– За что?

– За то, что заставила графа Уаймита согласиться на договоренность.

– Пф. Это было детской игрой. Уверяю тебя, гораздо труднее заставить двух голодных мальчиков разделить кусок хлеба. А вы – два набитых…

– Виктория. – Он закрыл глаза и покачал головой. – Я знаю тебя достаточно, чтобы видеть твои методы насквозь. Ты от меня не отделаешься. А теперь, не произноси больше ни слова, пока не примешь мои комплименты и еще нечто большее. А если нет – берегись. У графа Уоллеса есть интересное приспособление, которым он предложил мне воспользоваться, если ты не выслушаешь меня.

Виктории стало почти дурно от мысли, что герцог смог так легко разгадать ее намерения.

– Ты так сильно любишь его? – угрюмо спросил он. – Так сильно, что не представляешь, что в один прекрасный день сможешь полюбить кого-то другого?

Ее взгляд слегка дрогнул, перед тем, как она ответила.

– Да.

Джон широко улыбнулся.

– Я обожаю эту твою черту характера.

– Какую черту? – спросила девушка, раздраженная сверх меры.

– То, что ты лжешь так же умело, как и браконьер, набивший карманы куропатками.

– Ну что ж, это неплохо срабатывало на тебе в самые важные моменты.

Его вдумчивые голубые глаза изучали Викторию, действуя ей на нервы.

– Почему ты сбежала? Это не похоже на тебя.

Со стороны буфетной послышался царапающий звук. Виктория проигнорировала его.

– Я не сбежала. Если бы я собиралась сбежать, то не находилась бы сейчас здесь, не так ли?

Джон сделал еще один шаг по направлению к ней.

– Виктория, мы должны пожениться. Ты никогда ничего не боялась за всю свою жизнь.

– Эти слова только доказывают, что ты меня совсем не знаешь. Я боялась чего-то всю свою жизнь.

В этот момент он схватил Викторию в свои объятия, вынуждая ее принять защиту и утешение своих рук.

– Вероятно, ты только боялась остаться без самых важных вещей – без пищи и без пристанища. Но не пытайся даже сказать мне о том, что ты боишься встретиться с переполненным бальным залом напыщенных аристократов, склонных к злорадным сплетням. Мне прошлось выносить это всю жизнь и, уверяю тебя, это всего лишь бессмысленная болтовня. Только подумай о том, какое удовольствие тебе доставит заставить их ощутить вину за свои излишества, и как при этом ты сумеешь заставить их помочь менее удачливым людям, точно так же, как ты проделала это с графом Уаймитом.

– И с тобой.

Джон усмехнулся.

– Да, и со мной. И ты сможешь наслаждаться, каждый день напоминая мне, что я был слишком глупым, чтобы самому додуматься до такого решения.

– Я не выйду за тебя, и не важно, как отчаянно ты попытаешься очаровать меня, – резко ответила она и толкнула герцога в широкую, теплую грудь.

Тот покачал головой.

– Знаешь, я наконец-то нашел самую прекрасную леди на земле… единственную женщину, без которой я не смогу жить… леди, которой суждено было…

– Ата поработала над тобой, не так ли?

– Черт возьми, Виктория. – Он снова покачал головой, прижав ладони ко лбу. – Не произноси больше ни слова, или, да поможет мне Бог, я…

– Что? – прервала его девушка.

– Я буду любить тебя. Любить тебя до конца своей жизни без передышки. Любить до тех пор, пока ты не забудешь, что боишься чего-либо. – Он сделал паузу и продолжил, понизив голос: – Я буду любить тебя с такой силой, что этого хватит на нас обоих.

Виктория ощутила, как в ее глазах собираются обжигающие слезы, а в глубине горла появилась боль от того, что она пыталась сдерживаться.

– А теперь, как ты думаешь, сможешь ли ты принять мое предложение? Принять меня?

Ее сердце взмыло вверх.

– Да. На самом деле, это весьма удобно, потому что…

Джон бросился к ней, чтобы снова сжать ее в объятиях.

– О, милая… обещай мне, что ты никогда, никогда больше не заставишь меня так тревожиться, как это было вчера, когда ты исчезла.

– Знаешь, Джон, тебе пора прекратить просить о стольких одолжениях и обещаниях. Я уже предупреждала тебя, как подобные вещи могут испортить человека. И, насколько я припоминаю, ты говорил, что мне больше никогда не придется делать то, что ты попросишь… это было после того, как меня укусила змея.

– Да, ну, тогда я был уверен, что это гадюка, и думал, что ты умрешь в течение одного дня.

– Это самая неудачная отговорка из всех, что я когда-либо слышала. – Еще один царапающий звук послышался из буфетной, и Виктория, встревожившись, огляделась в поисках метлы. – Что это такое?

Герцог выглядел совершенно не заинтересованным этим странным шумом.

– Милая, есть пара дел, которые нам нужно закончить до того, как твои дорогие друзья нагрянут сюда. Они ждут снаружи.

– Да? – Он ткнулся носом в ее шею, отчего ей стало очень трудно сконцентрироваться.

– Я должен поцеловать тебя, и ты должна ответить на один последний вопрос.

Его губы коснулись ее подбородка, и Виктория не сумела составить связное предложение.

– Хмм…

Джон прошептал:

– Кто подарил тебе эти восхитительные маленькие ботиночки? Графиня Шеффилд?

– Нет, – тихо ответила она.

Его губы плотно сомкнулись.

– Не смей говорить мне, что это сделал этот варвар Уоллес.

– Это был не он.

– Ну? – Герцог настойчиво прижался губами к кончику носа Виктории и замер. Он ждал ответа.

– Это сделала вдовствующая герцогиня Хелстон. Она сказала, что эти ботинки будут сводить мужчин с ума. И оказалась совершенно пра…

Он зарычал и набросился на нее, чтобы предъявить права на свой поцелуй. Предъявить права на нее, на что Виктория всегда надеялась. В конце концов, именно так кончаются лучшие из «Кентерберийских рассказов», не так ли?

Когда девушка почувствовала, что ее колени подгибаются, она заставила себя оторваться от его губ и прижалась лбом к белоснежным складкам его шейного платка. Герцог возвышался над ней на добрых шесть дюймов, создавая очень удобную, надежную поддержку.

– Знаешь, это оказалось намного легче, чем я думала, – прошептала она.

– Что оказалось намного легче?

– Заманить в ловушку Жениха Века.

Он рассмеялся.

– В самом деле?

– Да. Все знают, что лучший способ завладеть вниманием мужчины – это настаивать на том, что ты и слышать о нем не хочешь.

– Неужели это так?

– Да.

– Что ж, все вышло совсем не так. Я влюбился в тебя, когда каким-то образом обнаружил, что везу тебя за шестьдесят миль вместо шестидесяти ярдов [3]  [3]Миля равна примерно 1, 609 км, ярд – 0, 914 м.


[Закрыть].

– Нет. Это я влюбилась в тебя по этой причине, Джон.

Он замер, словно Виктория ударила его. Господи, до сих пор он не осмеливался надеяться. Теперь он прижал ее к себе, его руки обхватили девушку, словно железные обручи. До тех пор, пока…

Едва слышное трепетание или царапанье проникло в их грезы.

– Джон… Я уже упоминала о том, как мало любви я испытываю к деревне? И ко всем этим опасностям, которые можно встретить на природе? – сбивчиво проговорила Виктория.

– Прижмись ближе. Я буду защищать тебя. – Джон нежно поцеловал ее нахмуренный лоб. – Вероятно, это всего лишь маленькая, безобидная мышка.

Девушка неохотно оттолкнула его руки.

– Тебе следует знать, что к чему, учитывая мое прошлое. Плотник предупреждал, что здесь водились летучие мыши, когда они приехали перестраивать коттедж.

– Что ж, Виктория, я уже высасывал яд из змеиного укуса. Смогу и выпроводить наружу летучую мышь, если ты пожелаешь. – Он схватил метлу и протянул ее девушке. – А если ты сумеешь подавить свой страх, любовь моя, то я вознагражу тебя очень длинным медовым месяцем в Бофор-Хаусе, расположенном в Мэйфере.

Она прошагала к окну и толкнула раму.

– Приглашаешь других присоединиться к этой, не так ли? – Он улыбнулся ей своей неотразимой улыбкой.

– У тебя есть идея получше?

Джон подошел к столу, умело зажег свечу и взял с полки пустой кувшин.

– Я не знала, что летучие мыши не любят свет свечей.

– Все знают, что летучие мыши – это ночные создания.

– Это наподобие того, что ты знал о гадюках – что они предпочитают поросшие лесом, тенистые места?

– Нет, это наподобие того, как я узнал, что ты можешь полюбить меня так же сильно, как я люблю тебя.

Виктория посмотрела на него и его взгляд смягчился. Джон поставил на стол те предметы, которые собрал, и снова обнял ее.

– Вообще-то, у меня есть гораздо лучшая идея. Герцог Хелстон и граф Уоллес как раз принадлежат к тому типу людей, которым доставляет удовольствие протягивать дружескую руку помощи.

От входа в коттедж донесся шум голосом, и Джон подмигнул, схватил ее за руку и вытащил на улицу через кухонную дверь. Обогнув дом, он поторопил девушку:

– Пойдем, дорогая, всего лишь несколько шагов.

– Сказал дьявол невинности.

Герцог повел ее к теперь пустому экипажу и помог забраться внутрь.

– А теперь поцелуй меня снова, – настойчиво попросил он. – Знаешь, нам не представится другого шанса побыть наедине, после того, как они загонят нас в нору. И во втором экипаже достаточно места… если они не будут дышать.

– Ах, наконец-то проявились твои тактичность и пользующиеся дурной славой навыки дипломатии и ведения переговоров. – Виктория схватила его за шейный платок и притянула ближе.

Джон постучал три раза по потолку кареты, и ландо помчалось вперед.

– Совершенно верно. У тебя свои методы, а у меня – свои. Мы отлично поладим друг с другом, любимая. – Он обхватил руками ее талию и прижался губами к ее губам, пока девушка, наконец, не разрешила себе с блаженством ухватиться за счастье, которого всегда заслуживала. Виктория поцеловала мужчину, которого любила всем сердцем и душой, и позволила тревогам, мучавшим ее всю жизнь, переместиться на его плечи, только чтобы узнать необыкновенную радость от осуществившейся мечты, которую они поделили на двоих.

Она шептала ему на ухо такие слова любви, которые, вместе с ее хриплым низким смехом, могли бы растопить масло – и любого мужчину с меньшей отвагой. Обнимая Викторию, целуя ее, Джон внезапно представил себе все. Толпа Хелстонов и Уоллесов, и всех других таинственных членов тайного клуба вдовствующей герцогини, регулярно вторгающихся в их резиденцию до конца его жизни. Но главным образом он представил себе Викторию… и детей. Очень много детей – некоторые его, но большинство нет. Они заполняли собой пустые коридоры его детства, его прошлого. Эти счастливые люди появились прямо перед ним, манили к себе, и Джон ответил на их зов, открыв свое сердце женщине рядом с ним, лаская ее прекрасное лицо, пока она не вернулась в его теплые объятия.