Текст книги "Дело было в Бельдяжках (СИ)"
Автор книги: София Максимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 20
Алена вернулась на кухню и продолжила приготовление окрошки. Илья всё ещё сидел за столом, уткнувшись носом в телефон и потягивая остывший чай.
– Не подноси экран так близко к глазам, – пожурила его девушка.
– Хорошо, «мамочка», – шутливо бросил мальчуган, но вдруг осекся и замолчал, а затем нахмурившись, уставился взглядом в одну точку.
Повисла неловкая пауза. Алена почувствовала, как задрожали её руки, сердце сильнее забилось в груди, и кровь прилила к щекам. Нужно было что-то сказать, прервать эту тяжелую тишину, которая, казалось, заполнила собой каждый уголок комнаты. Нужно было что-то придумать. Она старше, мудрее. Она должна помочь им преодолеть этот странный момент. Но в голове был словно вакуум. Ни одной подходящей идеи. Что же делать? Пошутить? Притвориться, что не заметила слов мальчика и его собственной реакции на внезапно вырвавшуюся шутку?
– Мне кажется, что одной окрошки на обед будет маловато, – предприняла Алена робкую попытку. Голос прозвучал как-то преувеличенно весело. – Может быть приготовим пасту болоньезе? Это моё коронное блюдо! Из-за стола все выкатываются круглыми шариками!
– Это была шутка такая. Я знаю, что ты не можешь быть моей мамой… – вдруг проговорил Илья надтреснутым голоском. – Я уже взрослый, я всё понимаю. Мама дается человеку только один раз… Да и кто захочет себе такого сына? – его подбородок предательски задрожал.
– Нет, Илья, не говори так! – Алена метнулась к мальчику, выкатила его коляску из-за стола и присела перед ним на корточки, перехватив прохладные ладошки. – Я… Ты самый замечательный мальчик, которого я знаю! Правда! Любая была бы рада стать твоей новой мамой! Но мамами так просто не становятся… э-э… есть ещё и твой отец, вы семья… И мы так мало знаем друг друга…
– Но мой папа тоже очень хороший! Честно-честно! – затараторил парнишка. – Ты только присмотрись к нему! Он знаешь, какой добрый! Он может поднять меня одной рукой! И сам готовит оладьи по выходным!
Алена непроизвольно улыбнулась.
– Ну, если оладьи… – она взъерошила вихрастую макушку Ильи, – обязательно присмотрюсь, обещаю…
Девушка поднялась и, повернувшись к мальчику спиной, быстро промокнула уголки глаз: видно, соринка попала…
– Но готова поспорить, что больше, чем оладьи отца, тебе понравится моя зимняя окрошка! Вы с папой пальчики оближете, я гарантирую!
– Ты знаешь, второе блюдо точно не помешает, – сразу проговорил как-то обеспокоенно Илья. – Только не надо никакой пасты, просто приготовь в духовке большой кусок мяса, а к нему – картошку.
– Так просто? – с сомнением уточнила Алена. Баринов никогда не ел еду, если её название можно было легко произнести, не сломав при этом язык.
– А мы с папкой вообще простые… Ты присмотрись! – улыбнулся Илья. Кажется, он уже справился со своими чувствами и снова вернулся в привычное бодрое расположение духа, и девушка украдкой выдохнула с облегчением.
Когда мясо было замариновано, парочка стала думать, чем бы им заняться. Генератором идей был Илья. И вот на кухонном столе оказались разложенными шахматы, пазлы, игровое лото с супергероями, семейный фотоальбом, к которому так и тянулись руки девушки: уж очень хотелось побольше узнать о жизни семьи Королевых, но она всё же терпеливо ждала, когда мальчик сам предложит посмотреть их архив.
И вдруг веселое времяпрепровождение прервал звонок мобильного Алены, который та предусмотрительно захватила с собой на кухню. Бросив тревожный взгляд на экран, она взяла смартфон в руки, прижала к груди в попытке приглушить звук и обратилась к парнишке:
– Илья, у меня важный разговор по работе. Не знаю, на сколько он затянется… Может ты пока займешься чем-то другим?
Мальчик нахмурился и уже хотел было заартачиться, но девушка, словно разгадав его намерения, проговорила с натянутой улыбкой:
– Может порисуешь? Знаешь, мне бы так хотелось получить от тебя в подарок какой-то особый рисунок, написанный специально для меня…
Она заметила как загорелись глаза мальчишки.
– Нарисую наш дом! – проговорил он, выезжая из кухни. – И нас с папой рядом! – донеслись обрывки его последней фразы.
Алена выдохнула пару раз, собираясь с силами, возмущаясь в душе тем, что Баринов до сих пор не сбрасывает вызов, несмотря на такое долгое ожидание ответа, а ведь это было совсем не в его духе.
– Алло, слушаю, – проговорила она с холодным достоинством, стараясь, чтобы её раздражение не просочилось в голос.
– Ты почему не отвечаешь на мои звонки и сообщения? Почему игнорируешь мои запросы и письма? – услышала она в ответ разъяренный рык Никиты.
– И вам добрый день, Никита Георгиевич! О каких письмах речь? – выдавила из себя девушка всё тем же вежливым тоном, ощущая как от грубых слов загорелись её щеки.
– Тех, которыми я забросал твою почту! Или ты забыла, что я являюсь главным залоговым кредитором в этом деле? Забыла о моих правах и возможностях? Ты вообще помнишь, что ты не на Багамы в отпуск отправилась, а в рабочую командировку?
– Для начала прекратите на меня кричать.
Голос Алены чуть дрожал. Она чувствовала себя виноватой, ведь пока действительно ничего толком и не сделала в этой своей командировке. Но мысль о том, что на самом деле бывший использует это банкротство лишь как рычаг давления на неё, немного успокаивала.
– Видите ли, Никита Георгиевич, – продолжила девушка, игнорируя недовольное пыхтение в трубке, – здесь, на месте, я столкнулась с некоторыми трудностями… организационного характера… Однако уже в ближайшее время вы получите… – она едва сдержалась, чтобы не проговорить «по заслугам», но всё же закончила иначе, – ответы на свои письма.
– Трудности? – преувеличенно взволнованно переспросил Никита. – Алена, девочка моя, у тебя всё в порядке? Как ты устроилась? Я ужасно волновался за тебя!
И девушка усмехнулась: вот же сволочь!
– Я даже хотел сорваться и приехать к тебе, но в последний момент с деловым визитом прилетел один из совладельцев банка, и мне пришлось потратить кучу времени, развлекая его. Даже удивляюсь теперь тому, как ты справлялась с этими иностранцами! Ты представляешь, мне пришлось лично искать и бронировать ему номер! Предыдущий он забраковал из-за того, что пятизвездочный отель принадлежал кому-то депутату из санкционного списка! Я даже не знал о том, что наша служба комплаенс контроля предъявляет такие жесткие требования! Помнится, у тебя никогда не было с этим проблем… – и он выдавил из себя смешок. Такой же неискренний как и он сам. – Ты такая умница…
Алена сделала вид, что не заметила весь этот поток лживо-приторной патоки, что он вылил на неё.
– Да, на предприятии возникли небольшие трудности, но я практически уже взяла их под свой контроль. Так что вам не о чем волноваться. Все ответы вы получите в срок, все права залогового кредитора будут соблюдены, все процедуры… – она не успела договорить.
– Котенок, ты же понимаешь, что мне плевать на это, на эти земли и залог! Что можно взять с это захудалого колхоза? Формально пройдем процедуру и спишем долги, как невозможные ко взысканию. Я беспокоюсь о тебе, – проговорил он вкрадчивым голосом.
– Скажи, если эти земли не представляли для вас ценности, зачем вы вообще связались с этой организацией? – задала Алена давно интересующий её вопрос.
Баринов же увидел в этом знак того, что девушка готова к диалогу, смягчилась по отношению к нему, поэтому с готовностью пустился в объяснения.
– Кредит выдавал наш филиал в Воронеже, сейчас он закрылся из-за низкой рентабельности, а мы вот пожинаем плоды его неэффективной работы. Что касается земель… Я не вникал подробно, но там было что-то с цифрами… данные о стоимости имущества были представлены завышенные, баланс раздутый…
– Понятно, – протянула задумчиво девушка.
– Алён, – замурлыкал Никита, – солнышко, прости меня… возвращайся! Я всё решу! Эти проблемы, эта жизнь самостоятельной независимой женщины не для тебя… Ты же знаешь, как я тебя люблю…
– А какие проблемы для меня, Никита? – завелась девушка с полуслова. – Твои? Твоей мамаши? И да, я знаю, как ты меня любишь! Так любишь, что не можешь удержать свой член в штанах при виде какой-нибудь смазливой юбки!
Девушка поспешно сбросила вызов и едва удержалась от того, чтобы не швырнуть мобильный на кухонный стол. Возможно, ей не стоило заканчивать разговор на такой эмоциональной ноте, а то самовлюбленный Никита ещё решит, что до сих пор не безразличен ей, но слушать и дальше его вранье, которым он итак кормил её все эти четыре года, она была не в силах… Слушать и осознавать, какой наивной идиоткой была…
– Это твой бывший? – вдруг проговорил Илья, въезжая на кухню. Видимо всё это время мальчишка незаметно для Алёны подслушивал под дверью. Его голос был полон сочувствия, и девушка, грустно улыбнувшись, кивнула ему в ответ.
– Ты его любишь? – спросил он, а затем поправился. – Любила?
– Ох, Илья, – совсем невесело рассмеялась девушка такому вопросу, отодвинула стул и плюхнулась на него. Что сказать? Как объяснить ребенку? – Любила… По крайней мере, я так думала… Да и что такое любовь? Кто знает?
– А почему ты его выбрала?
– Знаешь, мама с детства твердила мне, что я должна выбрать хорошего, положительного мужчину…
«Главное при этом, чтобы он не положил на тебя и супружескую верность», – подумала про себя девушка с язвительной ухмылкой.
– И я хотела верить, что выбрала именно такого человека. Стоило Никите сделать что-то неправильное, как я начинала твердить себе, что идеальных не бывает, что все имеют недостатки, что отношения – это труд, мы должны уметь подстраиваться под другого человека… А если он делал хоть что-то хорошее, я убеждала себя закрыть глаза на его промахи и тревожные звоночки…
– А почему вы тогда расстались? Был какой-то особый звонок? – с детской непосредственностью спросил мальчик.
Алена снова улыбнулась и взъерошила его непричесанную с утра шевелюру.
– Есть вещи, на которые нельзя закрывать глаза, нельзя прощать, – проговорила она и добавила, приподнимаясь со своего места. – Ладно, пойдем займемся рисованием. Я решительно настроена изменить мнение Матвея по поводу твоего творчества!
Глава 21
Домой Матвей возвращался позже, чем запланировал. Из его головы совсем выпало (раньше с ним такого никогда не случалось), что на сегодня была назначена поставка нового пастеризатора, который он купил для своего производства. Нужно было проследить за разгрузкой, проверить оборудование и документы, а затем, не откладывая в долгий ящик, провести монтажные работы и убедиться в исправности своего приобретения.
Но он очень спешил, подгонял рабочих, даже сам в какой-то момент схватился за гаечный ключ, чтобы быстрее справиться со всем. И даже мысль о поджидающей его окрошке не охладила пыл и желание поскорее вернуться домой, к Алене, если уж быть до конца честным с собой. Поэтому в дом мужчина почти вбежал, на ходу сбрасывая пуховик, шапку и ботинки.
– Народ, я вернулся, – пробасил он, направляясь по погруженному в темноту дому к комнате сына, из которой доносился разговор и веселых смех.
Но стоило ему только приоткрыть дверь, как он замер на пороге, непроизвольно нахмурив брови.
– Что за ерундой вы тут занимаетесь? – проговорил он недовольно, глядя, как Илья и Алена обсуждают новое творение его сына, близко склонив друг к другу свои головы.
В помещении стоял стойкий запах масляных красок и растворителя, навевавший тяжелые воспоминания, и Матвей прикрыл глаза и попытался мысленно выстроить блок, отгородиться от своего прошлого, которое так коварно подстерегло его в момент, когда мужчина совершенно не был готов к этому.
– Привет! – выдохнула девушка немного испуганно. – А мы тут сюрприз для тебя готовим! Правда, конспираторы из нас так себе! Ну и ладно, – она подскочила и, взяв рисунок, подошла к мужчине.
Алена нервным жестом заправила за уши пряди выбившихся волос, оставляя на них следы зеленой краски, в которой были немного испачканы её пальцы, и протянула лист. Всё это время мальчик, затаив дыхание, наблюдал за хмурым лицом отца.
– Смотри, как чудесно получилось! У него настоящий талант! Это ваш дом, узнал? Смотри, как соблюдены пропорции! – её голос немного дрожал, но в нем можно было расслышать искреннее восхищение.
– Узнал, как не узнать, – бросил Матвей.
Повисла гнетущая пауза.
«Ну, скажи же что-нибудь приятное!» – взмолилась Алена мысленно, с замиранием сердца ожидая, что мужчина сейчас сбросит с себя эту ледяную маску недовольства. Но тот лишь добавил:
– Кто-нибудь накормит меня ужином? Голоден как волк, – а затем развернулся, чтобы уйти, но напоследок всё же спросил. – Сын, как ты себя чувствуешь? Всё нормально?
– Нормально, – буркнул парнишка, до боли сейчас напоминая своего отца, и принялся чистить кисти.
Матвей вышел, а Алена, заметив, как поник и погрустнел разочарованный ребенок, едва не заскрипела зубами.
– Пойду помогу твоему папе, – с натянутой улыбкой проговорила она. – Видно, на пустой желудок, он не в состоянии оценить рисунок. Но после ужина мы обязательно привлечем его внимание, обещаю!
Илья даже не повернулся к ней, продолжая монотонными движениями, глядя в окно, стирать с кистей подсыхающую краску.
Матвея девушка нашла в ванной: мужчина мыл руки. Она ворвалась как ураган и закрыла за собой дверь, прибавляя напор воды, чтобы её шум послужил своеобразным прикрытием для запланированного разговора.
– И что не так с этим рисунком? – проговорила она, воинственно упирая кулаки в свои бедра. – Ты представляешь, как он старался? Представляешь, сколько сил вложил? Как ждал твоего одобрения? Не можешь же ты всерьез утверждать, что рисование – это удел девчонок! Большей глупости я в жизни не слышала!
Мужчина скользнул по Алёне холодным взглядом, демонстративно закрыл кран и повернулся к полотенцу, тщательно вытирая руки.
– Да что с тобой такое? – девушка была просто обескуражена таким поведением.
Оно никак не вписывалась в то представление о Матвее, которое сложилось у неё за время их знакомства.
– Как можно быть таким бесчувственным? – выдохнула она, готовая разрыдаться от нахлынувшей обиды. Неужели она в нем ошиблась? Куда подевались его доброта и сострадание?
– Хватит, – резко бросил мужчина, а затем тихо добавил. – Прошу, не рви мне душу.
– Расскажи мне… Я хочу понять… Я… – начала девушка, не в силах просто отстраниться и сделать вид, что её не волнует эта тема, а ещё больше – странная, выбивающая из колеи реакция Матвея.
Мужчина колебался мгновение, словно взвешивая что-то в уме, а затем набрал в легкие побольше воздуха и проговорил на выдохе:
– Катя рисовала, она художница…
Сказал так резко, будто сорвал пластырь с незажившей раны, и весь ссутулился, а потом растер лицо ладонями, непроизвольно вдавливая пальцы в усталые глаза, с залегшими под ними серыми тенями.
– Вот откуда это у Ильи…
Алена догадалась, о ком идет речь.
– Прости… Прости, я не знала. Я бы не стала затрагивать эту тему, – она приблизилась к поникшему Матвею и предприняла неуклюжую попытку обнять его. Сначала мужчина стоял неподвижно, а затем с какой-то тоской и отчаянием обхватил девушку и прижал её к себе. Крепкий, надежный, такой сильный, но в то же время такой ранимый в этот момент.
Алена почувствовала, как мужские пальцы вцепились в ткань её свитера словно утопающий за брошенный ему круг, как жадно Матвей вдыхает её запах, как гулко грохочет его сердце. И сердце девушки наполнилось щемящей жалостью: ей бы так хотелось унять эту тоску и боль, облегчить бремя горькой потери, что мужчина нес на своих плечах.
Но где-то в самом дальнем уголке души к этому чувству сострадания примешивалось и разочарование от мысли о том, что Матвей до сих пор любит покойную жену, что мысли о ней заставляют его сердце метаться в болезненной агонии так, что даже забота о сыне отходит на второй план… Ей никогда не занять это место. Ей никогда не сравниться с Катей. Очень хотелось разреветься от обиды, но девушка сдерживалась изо всех сил. Сейчас нужно думать не о себе.
Собравшись с духом, она тихо зашептала:
– Матвей, ты должен постараться… Должен найти в себе силы пойти к Илье и поговорить с ним откровенно. Ты должен ему всё объяснить, – её рука принялась осторожно поглаживать мужчину по широкой спине. – Мальчик должен понять, что ни он, ни его рисунки стали причиной твоего плохого настроения… Это важно сделать сейчас, ты ведь и сам это понимаешь.
– Да, понимаю. Это нужно было сделать гораздо раньше. Но мучительное чувство вины не давало мне заговорить, лишний раз вспомнить о Кате в его присутствии…
Матвей отстранился, пряча взгляд, а мысли девушки заметались в голове в попытке понять, о чем он говорит? В чем его вина?
– Ладно… Ты иди накрывай на стол, мы с Ильей сейчас придем.
С этими словами, мужчина вышел из ванной, а Алена принялась отмывать от краски руки, задумчиво глядя на цветные стройки воды, что сбегали по раковине с её пальцев.
Стол уже был заставлен тарелками с окрошкой, горячей картошкой и мясом, над которыми поднимался ароматный пар, даже чайник успел два раза закипеть, а мужчины так ещё и не появились на кухне. И всё же Алена терпеливо ждала, понимая, что сейчас не время вмешиваться в их серьезный разговор. У самой на душе было очень тоскливо, но она очень старалась храбриться и ничем не выдать своё состояние.
Но вот послышались приглушенные голоса, а затем на пороге появился Илья с покрасневшими от слез глазами. Он шмыгал носом и стыдливо прятал свой взгляд. Да, непростой день выдался у мальчика. Следом за ним шел Матвей. Его лицо посветлело, ушла глубокая складка между бровей, спина была прямой, а сам мужчина как будто выше ростом.
– Ну, наконец-то! – с натянутой улыбкой воскликнула Алена, пытаясь разрядить обстановку. – Чуть дождалась вас! Уже хотела сама всю окрошку слопать!
– В общем мы и не против, – как-то воодушевленно согласился Матвей. – Ты не стесняйся, ешь сколько влезет! Правда, Илья?
И мальчик заговорщически улыбнулся отцу.
– Это я сегодня на ужин у Алены ещё и картошку с мясом попросил, – проговорил он, кивнув на полные тарелки на столе.
– А вот за это спасибо сын, удружил, – проговорил Матвей, уселся на своё место и придвинул к себе самую большую порцию, быстро заработав ложкой. – Какая вкуснотища!
– А окрошка? – удивленно проговорила Алена. – У меня её пятилитровая кастрюля!
– Пап, может сознаемся? – пристыженно спросил мальчик.
– Сознаемся, – угукнул мужчина с набитым ртом. – Ален, так уж вышло, что мы с Ильей… – в этот момент Матвей заметил взволнованный взгляд девушки, который та переводила с отца на сына и судя по всему ожидала услышать что-то страшное, – любим окрошку на квасе… – закончил он.
Ночью, лежа на диване в гостиной, Алена никак не могла сомкнуть глаз. Какое-то терзающее чувство поселилось внутри, не давая покоя. Она должна узнать, что за трагедия произошла в жизни Матвея, узнать больше о его жене… Вдруг у них могло бы… Вдруг у неё есть шанс? Может со временем… Быстро поднявшись и накинув халат, девушка вышла из комнаты и направилась в спальню к Матвею.
Медленно идя по длинному коридору, она слышала как собственное сердце грохочет в ушах, а от волнения дрожат колени, но Алёна всё же двигалась вперед. Подошла к плотно закрытой двери, перевела дыхание и приоткрыла её.
Ладную фигура хозяина комнаты она заметила сразу: мужчина лежал на кровати поверх покрывала с заложенными за голову руками и смотрел в потолок. Услышав шорох, он повернулся к гостье и проговорил хрипловатым голосом:
– Что-то случилось?
Алена мышкой прошмыгнула в комнату и прикрыла за собой дверь.
– Да, – кивнула она головой, чувствуя себя крайне неловко. – Точнее ничего не случилось… Просто я хотела поговорить…
– О Кате?
– Да…
Алена робко приблизилась к кровати и так и застыла, глядя на профиль мужчины, который снова уставился в потолок.
– Я никогда не теряла близких людей, поэтому могу только догадываться о том, как тяжело тебе говорить о смерти любимой женщины… Не подумай, что для меня это пустое любопытство… Хотя я и сама ещё не знаю, как назвать то чувство, что подтолкнуло меня прийти за ответами… Если ты прогонишь меня, если тебя тяжело вспоминать о ней, я пойму…
– Катя не умерла, – вдруг прервал слова девушки голос Матвея. – В той аварии пострадал только Илья… И не нужно говорить о ней с придыханием, как о какой-то святой…
Глава 22
– К-как? – выдохнула Алена, почти заикаясь, и тут же плюхнулась на край кровати, почувствовав, что ноги её больше не держат.
Девушка непроизвольно огляделась по сторонам, словно бывшая Матвея могла в любой момент выскочить из шкафа или другого укромного уголка, подтверждая слова мужчины.
Матвей поднялся, сел и, уперев согнутые локти в колени, понуро повесил голову.
– Илья знает?
– Нет. Он, как и все, думает, что Катя погибла. Для него так лучше…
– Где она теперь?
– В Москве… – с горькой усмешкой бросил Матвей. – Где же ей ещё быть?
Алена молчала, ожидая, когда мужчина продолжит свой рассказ.
– Говорит, что не может смотреть на него в инвалидном кресле, знать, что сломала жизнь своему ребенку… Это отравляет её, вгоняет в депрессию… Но ведь прошлого не вернуть, нужно смотреть вперед и как-то жить дальше… – Матвей перекривлял интонацию жены. – Вот она и живет…
– А вы? – зачем-то спросила девушка.
– А мы – семья! – с отчаяньем крикнул Матвей. – Я никогда не брошу сына! Буду его ногами и руками, если нужно! Но никогда не брошу! – он подскочил и стал расхаживать по комнате, время от времени проводя по взъерошенным волосам огромной пятерней.
– Вы из-за неё переехали?
– Нет, – слишком резко бросил мужчина, не контролируя взыгравшие нервы. – Извини. Нет, не только… Хотя, конечно, меньше всего мне хотелось встречаться с ней или всё время опасаться того, что с ней может столкнуться Илья… А эта сука еще названивала первое время, денег просила… Одним художеством не проживешь… Да и были бы картины! Так! Мазня! Илья в сто раз талантливее!
Матвей даже не заметил, что стал перескакивать с одного на другое, говорить эмоционально и как-то путанно, но Алена его не перебивала.
– И зачем она спрашивается поперлась тогда к своим подругам? Зачем потащила Илью? Эти курицы выпили шампанское… и моя жена-идиотка села за руль, но не справилась с управлением, машину занесло, она врезалась в дерево… Илья был не пристегнут… И ей ничего! Ты понимаешь? Ничего! Пару царапин! Вот скажи мне после этого, есть ли бог на свете?
Алена поднялась и обняла со спины Матвея, который каменным изваянием застыл у окна, не прикрытого портьерой.
– Ты бы только видела его… там в реанимации… – продолжал мужчина надтреснутым голосом. – Эти трубки. И он белее, чем мел. А эта сука ходила за дверью и выла, что её жизнь кончена, что ей не по силам такое бремя… А в один день просто собрала вещи и свалила.
– Мне так жаль, – прошептала девушка.
– Я ещё первое время как дурак звонил, умолял… Но теперь я понимаю, что сам во всём виноват… – закончил мужчина.
– Не говори так! Ну в чем? В чем ты виноват?
– Катя с самого начала не хотела детей, говорила, что не создана для этого… – пояснил он. – А я просто не мог понять, ну как без них? Для чего тогда жить? Для кого стараться? И что это за семья такая? Решил, что она дурИт просто, молодая…
Всё это время Алена поглаживала мужчину по широкому плечу, выражая этим ему свою поддержку.
– А когда мне тридцать стукнуло, она случайно забеременела. Это потом я узнал, что случайно, что она тщательно за всем следила и предохранялась, – Матвей перевел дыхание. – Собралась аборт сделать, я наорал на неё и запретил… Сказал, что если только вздумает, тут же разведусь и оставлю её без копейки… И вот, что вышло…
– Ты подарил сыну жизнь, – робко проговорила девушка.
– Какую жизнь, Алена? – с горечью бросил мужчина, повернувшись к ней лицом. – Разве это жизнь? Да ты посмотри на него! Шансы, что он встанет, мизерные…
– Не смей говорить так, словно твой сын сирота с Казанского вокзала! – рассердилась девушка и тут же ткнула кулачком в каменное предплечье. – Иногда бывает и так… Но это жизнь! И благодаря тебе она у него есть! Он счастлив, поверь… Я это сразу почувствовала!
– Иди сюда, – Матвей сгреб Алену в охапку. – И откуда ты такая взялась на мою голову… Приехала, душу разбередила… Уму разуму учишь…. И где только раньше была?
– Где была, там уже нет, – её голос звучал глухо, так тесно девушка прижалась к мужчине, почти уткнувшись в ямку на его шее, вдыхая едва ощутимый сандаловый запах и игнорируя покалывание густой бороды. Её сердце было переполнено разными эмоциями, а пальцы подрагивали от пережитого волнения.
Не сговариваясь они подошли к кровати и прямо в одежде забрались под пушистый плед, которым та была застелена. Алена устроила свою голову на плече мужчины и сразу оказалась в коконе его заботливых рук.
«Боже, до чего же хорошо!» – подумала она, а Матвей продолжил шепотом рассказывать обо всём, что им с сыном пришлось пережить: про две операции, про строительство дома и курс реабилитации, про своих родителей, которые помогают растить внука и обычно всю весну и лето проводят у них.
Его пальцы нежно перебирали и гладили девичьи волосы, и Алена чувствовала, как толпы мурашек бродят по её телу. Затем он взял её ладонь и соединил со своей. Разница была налицо: бледная тонкокостная ладошка Алены разительно отличалась от широкой смуглой ладони Матвея.
– Такая хрупкая, – проговорил он вдруг, и девушка забеспокоилась: прозвучало так, словно мужчина сожалеет об этом её качестве, считая недостатком.
– Это только с виду! А так я очень сильная! – проговорила она и тут вспомнила слова Ильи о том, что может для чего-то сгодиться отцу, и добавила. – Я по хозяйству многое умею! Коров доить, например! – зачем-то соврала она.
Матвей рассмеялся, и его плечи затряслись в такт.
– У тебя есть коровы? – не унималась Алена, уже думая о том, что обязательно возьмет пару уроков у Маши.
– Зачем они мне? – удивился Матвей. – Я молоко скупаю. Часть в подворьях, часть на молокозаводе в соседнем городе. Производство у меня небольшое, – пояснил он.
И Алена незаметно выдохнула с облегчением.
– Расскажи о себе, – попросил Матвей, высвободил руку из-под головы девушки и, приподнявшись на локте, с любопытством уставился на неё.
В его глазах было столько тепла и нежности, что Алена смутилась под этим пристальным взглядом, что медленно скользил с её волос к губам и шее, обнажившейся в вырезе распахнувшегося халата. Она чувствовала, что под этим взглядом, рядом с мужчиной, горячим как печка, в ложбинке груди собираются бисеринки пота, а мысли принимают совсем другое направление.
– Что ты хочешь знать? – проговорила Алена хрипловатым голосом и прочистила горло.
– Что там за история у тебя с тем Никитой? Почему ты до сих пор не замужем? Как жила всё это время?
И девушка вдруг смутилась: так не хотелось в этот момент рассказывать о том, какой наивной дурочкой она была, планируя связать свою судьбу с Бариновым. Матвей в её глазах был героем, преданным отцом и успешным бизнесменом, а она – жалкая домохозяйка, на посылках у жениха? Чтобы отвлечь мужчину от неприятного разговора, Алена решила использовать запрещенный прием: поднесла ладонь к его лицу и описала контур брови, спустилась по щеке вниз и легонько прикоснулась к чуть приоткрытым губам. Её сердце трепыхалось в груди словно пойманная птица. Внизу живота зародился жар, приятное тянущее чувство, которое всё сложнее было игнорировать.
Матвей тут же перешел в наступление: обхватил тонкий палец и едва ощутимо прикусил его, а затем лизнул и выпустил на свободу. Его глаза потемнели, дыхание участилось. Он подался вперед и навис над девушкой, которая откинулась на подушку и обхватила ладонями его крепкие предплечья.
– Раз уж ты сама предложила, я согласен отложить этот разговор на потом, – прошептал он и прильнул к её губам.
