Текст книги "Тринадцать лет спустя (СИ)"

Автор книги: София Чайка

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава 13

– И она тебя впустила?

Николай смотрел на потрясенные лица друзей, но не знал, как объяснить им все, или хотя бы то, как он оказался в доме Варвары после стольких лет отсутствия. Но он понимал, что должен попытаться сделать это, потому что поговорить откровенно больше было не с кем. А Вяземский очень хотел посоветоваться с кем-то перед тем, как объясняться с Варей. Или хотя бы потренироваться в объяснениях.

Сегодня, когда Николай весь день провел со своим сыном, он вдруг понял, сколько времени потерял вдалеке от этого смышленого мальчика. И от Вари.

Он решился обнажить душу перед друзьями. Вот только с чего начать, Николай не знал. Он только молча кивнул головой в ответ.

– Парень, ну ты даешь! – первым отреагировал более непосредственный Степан. – Морочить голову сразу двум женщинам – это слишком даже для меня. Так ты женат или нет? Я что-то не понял, когда гостил у тебя весной.

Николай невесело усмехнулся и покачал головой.

– Я и сам не знаю.

Илья только хмыкнул и разлил коньяк. Друзья выпили, но Степан не прекратил свои расспросы.

– Разве так бывает? Вот я пока не женат. Илья уже холост. А ты живешь вместе с Соней. И..?

– Живу.

Вяземский засунул в рот кусочек лимона и начал его медленно жевать.

– Значит, ты состоишь с ней в гражданском браке.

После этих слов Николай затейливо выругался. Илья только приподнял брови, а Степан похлопал расстроенного друга по плечу.

– Неужели все так плохо? Мне казалось, что Соня довольно… ну… симпатичная.

– Знаете, что я вам скажу, мужики, если так выглядит гражданский брак – лучше я женюсь по-настоящему. И не на Соне.

Степан наклонился над столом и громким шепотом спросил:

– Неудачный секс? Хотя, мне и раньше казалось, что она выглядит немного замороженной, как Снежная королева.

– Я вам сейчас кое в чем признаюсь, но больше никогда повторять не стану. – Возможно, если бы Николай не опрокидывал одну рюмку за другой, то держал бы язык за зубами. Но его друзья то и дело подливали, а он хотел хоть немного расслабиться. Как в молодости. До развода с Варей. – У меня вообще нет секса. Ни с кем. Я уже, наверное, импотент. – Во всяком случае, он так думал до вчерашнего вечера, но сейчас не хотел уточнять.

Николай грустно рассмеялся, когда посмотрел на сидящих рядом мужчин. Они были откровенно поражены, и даже обыкновенно помалкивающий Зотов не сдержался.

– Так какого… ты с ней живешь пять лет? Пять лет!

– Во-первых, это она со мной живет. Когда Соня приехала в город учиться в консерватории, ей не было где жить. Моя мама попросила приютить ее. А потом, когда у Вари появился сожитель, я… в общем… пообещал на ней жениться. Честно говоря, надеялся, что она откажется, но Соня почему-то согласилась. А тут еще мать – «Вы такая красивая пара», «Уже давно пора сделать из Сонечки честную женщину», будто это не она уговорила меня поселить девчонку в моей квартире.

Николай опрокинул очередную порцию коньяка и продолжил:

– Мы собирались пожениться этой осенью, когда Соня защитит диссертацию. Если не считать отсутствие близких отношений, то нашу совместную жизнь можно было бы назвать неплохой. – Вяземский вдруг стукнул по столу кулаком и сразу вспомнил Варю, которая с большим трудом избавилась от такой же привычки. – Да что там скрывать! Я пытался с ней… Парни, вы когда-нибудь обнимали фарфоровую статуэтку? Хрупкую и холодную? Она не сопротивлялась, а я ее целовал. А когда начал расстегивать пуговицы на ее квакерской блузке, она вдруг начала хихикать и говорить, что ей щекотно. Вы смогли бы после этого?.. Ну, вы понимаете. А потом она спокойно заявила, что сейчас у нее нет времени на подобные глупости, и мы сможем исполнить свой долг после свадьбы. Она назвала секс глупостью! И у кого после этого?.. Ну вы понимаете.

Друзья согласно кивнули головами.

– С тех пор я жил, как монах. Даже еще хуже. Потому что вокруг меня слонялись женщины – иногда очень даже хорошенькие – а я не мог иметь с ними близкие отношения.

– Почему? – воскликнули хором его прилично опьяневшие друзья, и Степан продолжил, – Неужели, Соня так тебе дорога?

– Я не мог, потому… что ОН не мог. ЕМУ не нравилась ни одна из женщин, которые появлялись на моем горизонте. И Соня в том числе. ОН любит, когда в моих руках большая грудь, пышная задница, округлый животик, ну и все такое… Но я пообещал, и мне не хотелось, чтобы из-за меня страдала еще одна женщина.

– Да, насчет страдающей женщины и, извини, пышной задницы, – сказал Степан и кашлянул, прочищая горло. – Какого черта ты, в таком случае, оставил Варвару?

– Если бы я знал.

Это было труднее всего объяснить. Возможно, он женился слишком рано и не сразу понял, что судьба сделала ему подарок в лице Варвары, которая никогда не спорила, не ругалась, а просто молча делала их семейное гнездышко уютным. А еще страстно любила его в постели.

И вот однажды, не без помощи родителей, он решил, что живет с этой женщиной не по любви, а потому, что так удобно, что он еще не все в жизни испытал и не все увидел, ограничив себя этим браком. К тому же бездетным браком. Николай уехал и развелся.

Он почти сразу понял, что ошибся, когда, как неприкаянный, бродил по новой квартире и корил себя за глупость. Возможно, поэтому он и согласился на то, чтобы Соня поселилась у него. Собственно, ему было все равно.

А потом в его бывшей квартире появился ребенок и молодой мужчина. Из-за упрямства и гордости, или глупости, Николай даже не поинтересовался, что это был за мужчина, и как выглядел малыш, поверив родным, что он не его сын.

А может, он просто боялся убедиться, что Сережа его кровинка, и что его Варюха счастлива с другим мужчиной?

На все эти вопросы у Николая не было ответа.

– Мужики, уже один раз я свалял дурака, когда развелся с Варей. Очень долго я считал, что я не имею права бросить Соню после своего обещания жениться на ней. Но сейчас я понял, что люблю.

– Кого? – Николай бросил недоуменный взгляд на Степана, задавшего этот вопрос. Вяземскому казалось, что он уже все доступно объяснил. Или он просто размышлял? Это коньяк виноват.

Николай выпрямился и постарался внятно произнести.

– Я люблю Варвару и… и собираюсь на ней жениться.

Интересно, это он оглох, или все в клубе вдруг замолчали? И почему погас свет?

Илья уже давно не был настолько пьян. Степан пока еще держался прямо, а Николай уже походил на огромный шкаф, свалившийся на стол. И такой же тяжелый.

Когда друзья с трудом подняли его и спросили, куда нести, Вяземский, не открывая глаз, пробормотал «Домой».

– Домой – это куда? К тебе? Ко мне? К Варе? – Степан на минутку задумался и заявил, – Слушай, если она его вчера не выгнала, может и сегодня приютит, когда он такой… беззащитный? Я хотел сказать – безобидный.

Варвара шла к входной двери с твердым намерением убить любого, кто посмел позвонить в ее квартиру среди ночи.

А если это явился ее непутевый бывший муж, она намеревалась убить его дважды, или трижды.

Именно из-за него Варя никак не могла уснуть и проворочалась несколько часов в своей огромной постели. Негодяй трусливо сообщил ей по телефону, что очень торопится на встречу с друзьями и поэтому оставляет Сережу у соседки до прихода мамы. Она не сомневалась, что сделал он это только для того, чтобы избежать допроса с пристрастием, которое собиралась учинить ему Варвара.

Она решилась на это после подробных расспросов подруг во время обеда, когда темпераментная Тина почти крикнула: «И ты его впустила?! И даже не спросила, где и с кем его черти носили столько лет?!»

Варвара решила именно сегодня расставить все по своим местам и… не застала Николая дома. Если бы не его дорожная сумка, стоявшая нераспакованной в прихожей, она точно подумала бы, что он опять сбежал.

Варя ждала его допоздна, пока веки не начали слипаться. Но мозг ее продолжал напряженно работать, а из его глубин всплывали воспоминания – хорошие и не очень – их совместной жизни. Ей пришлось признать, что хороших оказалось все же больше, чем плохих.

Варвара уже отчаялась уснуть и решила принять душ. Она только успела раздеться, когда роздался этот громыхающий в ночной тишине звонок. Набросив на себя легкий халатик, она поспешила в спальню, чтобы убедиться, что сына не разбудили.

Тому, кто трезвонил в ее дверь, явно повезло. Сережа легко посапывал во сне.

Злая Варвара решительно распахнула входную дверь и… никого не увидела.

Что за злые шуточки среди ночи?!

Она уже собиралась закрыть дверь, когда краем глаза заметила носок кросовка, белеющего на полу коридора справа от двери.

Ее подозрения тут же подтвердились. На полу, прислонившись спиной к стене с закрытыми глазами сидел ее муж. Бывший.

Именно поэтому Варвара решила оставить его на том месте, на котором нашла, и, видимо, на которое водрузили его дружки. Трусы сбежали, даже не дождавшись, когда жена дверь откроет. Бывшая жена – напомнила себе Варя и закрыла дверь.

А потом вздохнула и вышла в коридор.

Она трясла его за плечи, дергала за волосы, ругала громким шепотом – но он в ответ лишь нагло захрапел.

Пьяный боров! Он никогда раньше не являлся домой в таком виде.

Но ведь теперь это был не его дом.

Варя снова тяжело вздохнула, взяла его за ноги и потянула в квартиру. Поднять этого огромного мужчину она все равно не смогла бы, несмотря на то, что и сама была не крохой. Странно, но Николай не возмущался в ответ на такое бесцеремонное обращение. Надо же было так набраться? Он даже руки на груди сложил, чтобы они не волочились по полу.

В голову Варвары вдруг закралась крамольная мысль, что мужчина ее разыгрывает. Поэтому она, перевалив Николая через порог, оставила его лежать в прихожей на коврике рядом с чемоданом, но уже через пять минут, мысленно ругая себя за слабость, потащила мужчину к дивану, на котором тот ночевал прошлой ночью.

Варваре потребовались огромные усилия, чтобы как-то приподнять Николая с пола и перевалить его на диванные подушки, но мужчина невольно, а может специально – она уже не была ни в чем уверена – помог ей, обхватив за талию и крепко прижавшись.

Они так и упали на диван. Вместе. В обнимку. Варвара, черт бы побрал этого тяжелого мужика, оказалась под ним.

Это было очень… очень… очень приятно!

Даже несмотря на то, что от Николая разило коньяком.

Такое забытое, но такое желанное ощущение мужского тела, вдавливающего, возбуждающего!

Нет, она не должна позволять себе все забыть и позволить.

Варя принялась сталкивать с себя гору накачанных мышц. Сложная задача, особенно тогда, когда твердые, как канаты, руки обвивают трепещущее и слабеющее женское тело, большие ладони судорожно сдавливают ягодицы, а горячие губы прямо у уха беспрерывно шепчут: «Нет, не ускользай. Не оставляй меня. Мне так хорошо с тобой. На тебе.»

Нет. Она не намерена выслушивать слова, возможно, предназначенные другой женщине.

Варя начала трепыхаться под мужчиной, как рыбка в сетях, но следующие слова заставили ее замереть в немом удивлении.

– Варюха, ты так обалденно пахнешь!

Одновременно с этими словами огромный член вдавился в то место ниже ее живота, которое пылало и дрожало в ожидании.

Это была ее последняя здравая мысль.

Варя сдалась и позволила мужчине распахнуть халатик и сжать в объятиях нагое тело.

Его руки устремились одновременно везде, как у маленького ребенка, неожиданно получившего кучу коробок с подарками. Он попеременно сжимал в ладонях все ее выпуклости и исследовал все впадины. А Варя лишь царапала его спину ногтями, закусив губу, чтобы не застонать. Чтобы не разбудить сына.

Николай даже не успел снять штаны, когда они оба взорвались в болезненном удовольствии. А потом он затих, а Варвара медленно приходила в себя и казнилась.

Ведь они так и не успели поговорить, а она позволила Николаю воспользоваться собой. Пусть и не до конца.

Но ведь с другой стороны, и она использовала мужчину, чтобы хоть на минутку почувствовать себя настоящей женщиной. Желанной женщиной.

С этой не слишком утешающей мыслью Варе удалось таки свалить с себя спящего удовлетворенного мужа.

Она опять отправилась в ванную, чтобы, наконец-то, принять душ и подумать.

Как они оба возбудились! Ну ее можно понять, она много лет не встречалась с мужчинами. Но Николай то как распалился, будто…

Нет, этого не могло быть.

Тина рыдала в три ручья.

Она смотрела какую-то ужасно сентиментальную мелодраму и уже сто раз порывалась выключить телевизор, но так устала за день, что, несмотря на прошлую бессонную ночь, забытье к ней никак не приходило. И Тина продолжала наблюдать за мексиканскими страстями.

В своем обычном состоянии она никогда бы не стала лить слезы из-за подобных историй, ибо от природы – а может вследствие ранней самостоятельной жизни и трех замужеств – весьма прагматично смотрела на жизнь вообще и на мужчин в частности.

Но сегодня, и вчера, и позавчера ее все чаще выводил из себя один определенный мужчина. И чем больше он ей нравился – чем сильнее она его желала – тем больше он ее раздражал.

Этот парень упорно не поддавался ее влиянию, как другие мужчины, и поступал так, как считал нужным, а не так, как требовала Тина.

Но хуже всего было то, что он всегда добивался своего.

Какая незадача!

Алевтина не привыкла, чтобы ею командовали. Она сама могла построить кого угодно. Ей не нравилось быть марионеткой в руках Зотова.

Хотя то, что он с ней делал, очень – даже слишком – нравилось. С ним Тина чувствовала себя восхитительно удовлетворенной, но полностью опустошенной.

Это ее тревожило.

Ситуация выглядела бы совсем патовой, если бы она не чувствовала, что и сам Илья немного растерян, хотя и петушится перед ней. Подобные раздумья вместе с усталостью и подтолкунли Тину к странному слезливому состоянию.

Во время единственного более-менее интересного момента в сериале, когда влюбленные, наконец-то, добрались до главного – то есть до постели – в ее дверь кто-то позвонил.

Решив, что раз она никого не ждет, то неизвестный скорее всего ошибся адресом, Алевтина даже не пошевелилась в кресле, продолжая следить за более динамичным и конкретным развитием событий. У нее даже слезы высохли на щеках. Но неизвестный оказался настырным. Или это была неизвестная или, возможно, известная?

Тина нехотя поднялась с кресла и, потирая затекшую шею, отправилась к двери. Но когда она ее открыла, то пожалела, что никогда не прислушивалась к нравоучениям своего последнего мужа и не смотрела в дверной глазок.

– Нам нужно поговорить.

Высокая, красивая блондинка с узкими, недовольно сжатыми губами сделала шаг вперед, желая войти в прихожую. Кажется, нахальная экс-жена Зотова еще не поняла к кому заявилась.

Тина даже не шевельнулась, насмешливо наблюдая за замешательством, появившимся на словно нарисованном мастером лице.

– Вам нужно, вы и говорите, – спокойно ответила Алевтина, прислонившись к косяку двери.

– В коридоре?! Но нас подслушают соседи! Я не люблю сплетни.

– А мне на них наплевать. Если хотите что-то мне сообщить, говорите. А если боитесь – спокойной ночи.

Тина сделала вид, что собирается закрыть дверь, но длинноногая красавица воспользовалась моментом и поставила на порог свою ногу в блестящей туфельке на высоченном каблуке.

– Убирайся из нашего города. Тебе здесь не место, шлюха.

Ярость неприятно исказила правильные, точеные черты. В душе Тины медленно поднималась волна гнева. Какой глупой она, наверное, выглядела, пытаясь заступиться за наглую девчонку перед Зотовым!

Алевтина еле сдержала желание отхлестать по щекам бывшую жену Ильи, но она считала себя пацифисткой, поэтому решила не прибегать к рукоприкладству. Тина говорила сдержанно, но ее почти шепот прозвучал весьма угрожающе в тишине коридора.

– Послушай меня, малолетка. Во-первых – я дома, и этот город стал моим раньше, чем твоим. А во-вторых, не тебе называть меня шлюхой. Я никогда не изменяла своим мужьям, в отличие от некоторых.

Анжела начала хватать воздух ртом после этих слов.

– Он рассказал тебе? Негодяй!

Ее лицо стало багровым и сразу утратило привлекательность. Тина решила, что эту барышню нужно почаще выводить из себя, тогда больше ни один мужчина не попадется в ее хищные ручки. Но, оказывается, Анжела еще не исчерпала всех своих аргументов.

– Он не женится на тебе, никогда. Он поклялся, когда разводился со мной, что больше никогда не женится на красивой женщине.

Хотя Тина до этой минуты не планировала новое замужество и, тем более с Зотовым, эта реплика Анжелы почему-то ее больно задела. Но Алевтина решила не показывать этой женщине свои слабые места. Нет, она сразу же придумала для блондинки достойную месть.

– Знаешь, а Вольф гораздо красивее тебя. Мне он очень понравился. Да и я ему тоже. Во всяком случае, он очень долго и нежно целовал мои пальцы, когда мы прощались.

– Ты не посмеешь заигрывать с моим братом! – Анжела уже почти визжала. Тине даже показалось, что блондинка сейчас вцепится ей в волосы. – Даже для такой, как ты, двое мужчин одновременно – это слишком!

– Это для такой, как ты – слишком. Что и доказала жизнь. – Тина с разгону наступила Анжеле на ногу, и та, вскрикнув от боли, отскочила в сторону. – А мне – в самый раз.

Тина захлопнула дверь и повернула ключ в замке.

Она даже не стала дожидаться, пока наглая особа перестанет орать на весь коридор и выйдет на улицу. Алевтина отправилась досматривать фильм.

Но она так и не поняла, чем закончилась мелодрама. Тина смотрела на экран, но думала совсем о другом.

О страстном и немного мрачноватом мужчине со стальным взглядом, который превратил ее жизнь в хаос.

Но когда ее раздумьям помешал очередной звонок в дверь, Тина чертыхнулась и схватила сумочку.

Она шла по прихожей и на этот раз громко кричала, чтобы ее услышали из-за двери.

– У меня в руках газовый баллончик! Убирайся пока не поздно, белобрысая цапля, а то у тебя тушь потечет!

В ответ снова позвонили, и Тина с размаху открыла дверь, опять не посмотрев в глазок.

Глава 14

Илья шел домой мимо городского пляжа на берегу красивого озера.

Он только что вместе со Степаном благополучно донес Николая к его жене. Они дожидались в подъезде, пока Варвара втаскивала мужа в прихожую, и еле сдерживали смех, как малолетние шкодники, поэтому Зотов и не сомневался, что друг не остался валяться в коридоре.

Теперь же он подумывал о том, что они с Рыжим поступили трусливо, не поздоровавшись с Варварой. Кто-кто, а эта мужественная женщина заслуживала хотя бы этого.

Зотов пообещал себе больше никогда не трусить и в качестве начинания решил лично пригласить Тину на праздник. Но перед этим, чтобы придать ясность своему затуманенному алкоголем уму, Илья решительно снял кроссовки и носки и шагнул в песок, еще горячий от нещадных ласк июльского солнца.

Он разыскал уединенное место и, раздевшись, нырнул в чистую, слегка прохладную от подземных источников, воду. Вволю поплавав, Зотов засунул мокрые трусы и сухие носки в карманы джинсов, а в кроссовках на босу ногу и темных очках на носу отправился к Алевтине.

Оказавшись в темном подъезде, Илья порадовался, что уже один раз побывал здесь, поскольку номеров квартир совсем не было видно, а где можно включить свет, он не знал.

Позвонив в дверь, Зотов как раз собирался снять очки, когда ему в лицо полетели брызги, а уже через несколько секунд, несмотря на защитные, но, к сожалению, узкие стекла, из его глаз начали течь слезы.

– За что? – Илья вытащил из карманов трусы и носки и принялся вытирать глаза, пытаясь избавиться от жжения. – Я ведь еще ничего не сделал, даже не вошел!

Тина ахнула и силой потащила его в дом.

Он не упирался. Зачем? Его так заботливо тянули за руки в ванную, а затем надавливали на спину, чтобы он не ударился головой о дверную коробку.

Вот еще бы слова звучали понежнее.

– Черт тебя принес! И чего тебе не сиделось дома? А теперь я должна возиться с тобой, а я не привыкла ухаживать за мужчинами, – ворчала Тина, включая воду и наклоняя Илью над ванной. – Выбрось те тряпки, которые держишь в руках, и мой глаза проточной водой. Нет, давай я лучше сама буду промывать тебе глаза, а то ты под струю воды не попадаешь.

Если бы он на себе не испытал, то никогда бы не поверил, что это так приятно и даже возбуждающе, когда тебя умывает соблазнительная женщина. А ты сам в этот момент жалобно постанываешь и косишь взглядом на полную грудь, волнующе колышущуюся в вырезе халата.

– Вот только не надо так скулить, – продолжая тщательно заливать ему глаза холодной водой, заявила Алевтина, но ее прикосновения стали нежнее.

Илья в ответ промолчал, стараясь не спугнуть завораживающее зрелище торчащих возбужденных сосков, которые так и просились в рот, словно ягоды. Зотов даже ненароком облизнулся.

– Что, в рот вода попала? – заметила его движение Тина и распрямилась, снимая с крючка махровое полотенце. – Все. Думаю, этого достаточно. Садись на бортик.

Женщина стала между его разведенных в сторону коленей и приложила к его лицу мягкую ткань.

Он терпеливо ждал, пока она промокала его кожу, и наблюдал за ее сосредоточенным лицом. Когда же ее движения замедлились, а их глаза, наконец-то, встретились, Зотов сдавил ее ноги своими коленями и отобрал полотенце.

– Действительно, достаточно. Прелюдия несколько затянулась.

Он резким движением стянул с ее покатых плеч халат и притянул к себе, обхватив губами манящую ягодку.

Тина вскрикнула, а затем вздохнула, видимо, смирившись. Она обняла его за шею, придвигая, почти вдавливая ему в рот напрягшуюся грудь.

– Ты нагло застал меня врасплох, Зотов, – бормотала она между всхлипами удовольствия.

– Ты не слишком сопротивлялась, – отвечал он, дразняще покусывая твердую маковку и уверенно сжимая рукой вторую грудь.

– Я не успела, – упорствовала Тина, теребя волосы на его шее.

– Ладно, я тебя заставил, – со смешком согласился Илья, прикусив второй сосок.

– Вот именно, я – пленница, – твердила женщина, нетерпеливо двигая бедрами и распалив этим Зотова до невозможности. Он даже забыл, зачем пришел.

– Наконец, ты это поняла.

Илья продолжал мучить своими губами истерзанную грудь, а его руки уже судорожно сжимали упругие ягодицы.

– Ну ладно, сегодня ночью – я твоя.

Ее руки скользили по мышцам его рук и спины, лишив Илью остатков сдержанности.

Резким движением он развернул ее спиной к себе и наклонил над стиральной машинкой, отбросив в сторону халат.

Зотов раздвинул своей ногой ее ноги, одновременно расстегивая джинсы.

Хорошо, что от трусов он избавился раньше. Малейшая задержка могла стать для его гордости катастрофой.

Он с протяжным стоном ворвался в нее, и женщина эхом повторила этот звук.

Илья не жалел ее, вдавливаясь в полные ягодицы и каждый раз почти полностью покидая нежную плоть, чтобы снова вернуться, как прилив, который всегда возвращается.

Зотов был не против всегда возвращаться сюда – где ему было так комфортно, так уютно, как никогда прежде. Как ни с кем прежде.

Он не мог обмануться. Это была его женщина. Настолько подходящая ему, что даже взорвалась удовольствием одновременно с ним. Уже во второй раз.

Только в этот раз он забыл о предосторожности.

Илья лежал на ней, мокрый и опустошенный, а она, распластав голую грудь на стиральной машинке, необычно притихшая. Наконец, Тина пошевелилась и устало проворчала:

– Ты не хочешь подняться?

– Мне и так хорошо, – признался Илья, но все же медленно встал, проведя руками по изящной спине и погладив красивые ягодицы. Он не удержался и посетил указательным пальцем потайное место, вызвав ответный стон и порадовавшись этому. Зотов уже продолжил было движения, когда кое-что вспомнил.

– Тина, я оставил все в тебе.

Она поднялась и села на машинку.

– Ну и что. Я три раза была замужем, но так и не забеременела. Наверное, я не могу… Ну ты понимаешь.

Она смотрела в сторону, но Илья взял ее за подбородок и заставил взглянуть в глаза.

– А я думал, что ты не хочешь детей. Боишься.

– Это ты после нашего разговора о твоей жене так подумал? – дождавшись утвердительного кивка, она продолжила. – Конечно, боюсь. Не рожать – воспитывать одной, как моя мать. И страдать, как она. Но специально я никогда не предохранялась.

Она включила душ и отвернулась, показывая, что разговор на эту тему закончен.

Тина включила душ, совершенно не стесняясь его присутствия, и подставила лицо под струи воды.

Илья несколько мгновений любовался прекрасной картинкой, а затем встал за ней, помогая любовнице вымыться. Она не возражала, в свою очередь молча водя ладошками по его телу.

После повторного секса, но уже в кровати, когда они еле двигались, Илья решился.

– Тина, пойдем завтра со мной к Степке на день рождения.

– Ладно, – выдохнула Тина.

Видимо, у нее не осталось сил, чтобы капризничать. Зотов только порадовался такой неожиданной уступчивости.

– Да, чуть не забыл. Ты не хочешь мне сказать, кому предназначался слезоточивый газ? Неужели, все таки мне?

Она молчала так долго, что Зотов уже подумал, что Тина уснула. Но она вдруг прижалась к нему и, нежно погладив еще минуту назад спокойно отдыхавшую плоть, произнесла соблазнительным голосом:

– Да так, одна белобрысая цапля никак не успокоится. Но она нам не помешает. Кажется, ты уже снова готов на подвиги?

Зотов смиренно подумал, что теперь он всегда будет готов на подвиги рядом с ней, и ловким движением устроил ее на своих бедрах.

– Ты любишь ездить верхом?

Спускаясь по ступенькам к выходу из подъезда, Катя ругала себя. Вчера она потратила кучу времени, чтобы купить подарок для шефа, но теперь Катерина сомневалась в правильности своего выбора. Да и продавщица, которая упаковывала подарок в красивую темно зеленую коробку и перевязывала ее золотистой лентой, кажется тоже. Во всяком случае, она все время что-то недовольно бормотала себе под нос. Теперь же, когда Катя несла подарок на работу, ей самой хотелось хорошенько выругаться. Коробку пришлось тащить в двух руках и к тому же постоянно заглядывать из-за нее себе под ноги, чтобы не упасть.

И вообще, идея праздновать день рождения Степана в качество его подруги уже не казалась ей такой заманчивой. Он мог об этом забыть, или вдруг посреди праздника решить, что Тина нравится ему больше, или…

Но Рыжий не дал ей много времени на размышления. Он уже нетерпеливо расхаживал перед ее подъездом, несмотря на раннее утро, время от времени ероша красивые темные волосы.

– Ну, наконец-то! – облегченно воскликнул он, заметив свою помощницу. Он бросил любопытный взгляд на коробку и в эту секунду напомнил Кате мальчишку – уже достаточно взрослого, чтобы делать вид, будто ему безразлично, что внутри, но не спучкающего глаз с подарка. – Я уж думал, что ты сбежала.

– Почему вдруг? – Катя, в самом деле, удивилась этому нелепому предположению, но, заметив, что Степан не отводит глаз от зеленой коробки, протянула ее мужчине. – Это вам. Подарок. Поздравляю с днем рождения.

Она скорее по наитию, чем осознанно чмокнула Степана в щеку, но тот обхватил ее вместе с коробкой, что оказалось легко, так как изящная Катя выглядела крохотной по сравнению с ним, и быстро поцеловал, будто боялся, что она начнет вырываться.

Поцелуй обжег ей губы, и она неожиданно для себя вздрогнула от желания. Ее словно током ударило. О! Это было… волнующе.

Плохо лишь то, что ей не удалось скрыть это от мужчины. На его губах тут же заиграла довольная улыбка, а на щеке появилась любимая ямочка Катерины.

Чтобы показать, что торжествовать еще рано, она решительно отстранилась и протянула Рыжему коробку.

– Ваш подарок, вы и несите.

Степан хмыкнул, обхватил коробку своей длинной рукой, а другой потянул Катю в сторону офиса.

– Идем быстрее. Мне не терпится посмотреть, что там внутри.

А Катерина подумала о том, что Степану может не понравиться то, что она ему подарила, но теперь поздновато об этом размышлять, и она сосредоточилась на другом.

– Так почему вы решили, что я сбежала?

– Почему? – он сжал в ладони тонкие пальчики Кати и хмыкнул. – Ты могла на меня обидеться и оказаться идти со мной на праздник. А еще вдруг подумалось – вот приду в офис, а там твое заявление об отпуске лежит. Или того хуже – об уходе. Вот я и решил не ждать осуществления ни одного из этих сценариев и избавить тебя от ненужных сомнений. Никогда не караулил свою подругу под подъездом.

– Подругу!?

– А разве мы не друзья? – вопросом на вопрос ответил Степан.

На это заявление было трудно возразить после того, как она согласилась предстать перед сегодняшней компанией вместе с шефом.

– Наверное, – не слишком уверенно протянула Катя.

Степан же тем временем собственнически взял ее под руку и, прижав к себе непозволительно близко, ускорил шаги. Заметив, что Катя еле успевает перебирать ногами, он немного притормозил, на ходу оправдываясь:

– Очень хочется поскорее на подарок посмотреть.

А Катя уже серьезно подумывала о том, чтобы, пока не поздно, выбросить ношу в ближайшую урну, но по дороге ни одна из них не попалась. Да и Рыжий вряд ли отдал бы ей эту злосчастную зеленую коробку. Держит ее в руках, словно любимую игрушку. Ладно, будь что будет.

Она зашла в кабинет шефа вместе с именинником, и не потому, что ей было любопытно посмотреть на его реакцию. Степан ни на секунду не отпускал ее руку.

Только у стола он освободил Катю от не слишком нежной хватки, и она сразу же почувствовала себя брошенной. Возможно, именно поэтому она вместе с Рыжим принялась нетерпеливо развязывать золотистую ленточку. А еще потому, что ей хотелось поскорее закончить с этим делом и порадоваться или ужаснуться реакции Степана.

Она не заставила себя долго ждать.

Карие глаза Степана округлялись по мере того, как подарок появлялся из коробки. Он поставил его на стол, сел в кресло и откинулся на спинку, видимо, чтобы оценить дар издалека.

– Это что?

– Кактус, – робко пробормотала Катя.

Степан с изумлением рассматривал это изысканно – уродливое колючее растение. И чем дольше он на него смотрел, тем больше оно напоминало ему кое-что.

Довольно длинное, толстое, ярко-зеленое создание торчало из симпатичного рыжего горшочка и на своей верхушке венчалось ярко-красной шишечкой.

Степан не знал, как ему реагировать на это чудо природы, но воспитание требовало от него хоть каких-то слов. Да и Катюша, кажется, тоже ждала, что он скажет. Во всяком случае, вид у нее был очень неуверенный, что было на нее совсем не похоже. Поэтому Степан улыбнулся и восторженно произнес:

– Здорово! А как оно… он называется?

– Не знаю. Но, кажется, на нем есть какая-то бирка.

Катя взяла в руки горшок и поднесла его к глазам. А так как она была близорукой, но в последнее время почему-то не носила очков, девушка приблизила растение к самому носу.

Степан внимательно наблюдал, как Катерина шевелит губами у яркой красной головки кактуса, и тут его осенило.