Текст книги "Я тебя забираю (СИ)"

Автор книги: Софи Росс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

12. Таисия

Мне даже в себя не дают прийти.

Мужчина сразу толкает меня на матрас, прижимает своим невероятно тяжелым телом сверху, вклиниваясь между моих бёдер.

Пальцами в моей же смазке по губам проводит, в рот их толкает, глубже, почти до самого горла.

– Прогнись, девочка, давай же. Предложи мне себя, – дыхание шею опаляет до ожогов, ладонь на горло уводит, надавливает так, чтобы грудью вжалась, свободной рукой по заднице ударяя.

Всё делаю так, как он сказал. Открываюсь ему. Ноги бесстыдно раздвигаю, смущение своё под волосами пряча.

Дышу часто, насильно воздух губами хватаю, чтобы не задохнуться в этих руках сильных, которые каждый сантиметр ощупывают.

Гладят, надавливают, сжимают до вскриков.

Хнычу, когда ягодицы под шлепками вспыхивают. Всхлипываю над последним, особенно сильным ударом и руку назад увожу, стараясь кожу покрасневшую прикрыть.

– Какая умная девочка. Сама знаешь, что делать нужно, – по-своему мой жест понимает, штаны свои спускает, каменный ствол мне в открытую ладонь вкладывая. – Подрочи мне своими пальчиками.

Грубо. Прямо. Без лишних иллюзий.

Использует меня, реакциями ответными забавляясь.

Рука тяжелая на ягодицу ложится, в сторону тянет, пока я ладонь вокруг его члена подрагивающего оборачиваю и послушно по твёрдой длине пальцами двигаю, сжимая сильнее, когда он своими подушечками плоть чувствительную задевает.

Скажи ему, дурочка. Потом поздно будет.

Только вместо этого я губы сильнее кусаю и ладонью жёстче скольжу по горячему стволу, стоны пряча от его ушей.

Треск чулок оглушает. Он специально резинку пальцами подцепил на бедре и ткань тонкую разорвал в нескольких местах, так резко отпустив, что кружево болезненно ударило по нежной коже.

– Зачем…

– Мне нравится, Оленёнок. Развязно и грязно. Глупо было думать, что они уцелеют, – хрипит в затылок, бёдрами резче толкаясь в мою ладонь, проскальзывая дальше, чтобы головка ягодиц коснулась. – Руку убери. Достаточно.

Теперь уже без преград членом ко мне прижимается. По влажности скользит, смазку растирает, каждый раз ударяя в чувствительную точку, пальцами соски терзая.

Грудь в ладони сжимает, на локти упирается по обе стороны от моего тела, колени расставляя шире, заставляя меня ещё больше ноги развести, чтобы ему удобно было.

Мышцы немного ноют, но я обращаю внимание лишь на тяжесть внизу живота, которую с каждой секундой сильнее скручивает.

Щекой к моей голове прижимается, зубами мочку царапает, ладонь в матрас упирая.

Поздно.

Я чувствую, как головка складочки раздвигает.

– Пожалуйста…

Зачем эти просьбы?

Чтобы прекратил? Перестал меня мучить?

Прекратил насаживать меня на свой мощный раскаленный ствол?

Или…

Я сама не знаю.

Стараюсь прислушаться к новым ощущениям, привыкнуть к размерам внутри меня, которые на стенки давят отголосками ноющей боли.

– Такая тугая… Придётся немного потерпеть, когда я войду в тебя.

Что…

Он ещё не..?

И я понимаю, что тогда ещё не было поздно.

Вот он – тот самый момент, когда путь назад отрезан. Точка невозврата.

Когда настолько резко между ног остротой простреливает, что в считанные секунды всё переворачивается на сто восемьдесят.

С удовольствия на мощные глубокие удары, от которых у меня перед глазами помутнение, а ногти матрас царапают в жалкой попытке выпустить из себя боль от каждого жёсткого толчка внутри.

Я даже говорить не могу. Не могу попросить его остановиться, дать мне время, потому что вместо слов из меня одни лишь стоны вырываются, которые мужская ладонь глушит.

Он лишь глубже входит. Беспощадно врывается частым темпом, вколачивается, желая войти на всю твёрдую длину, шею мне пальцами сжимает до мгновенно вспыхивающих на коже отметин.

Впиваюсь в его предплечье, прорываю ногтями кровавые лунки, а в ответ мне лишь тяжелое рычание рядом с ухом.

Настоящий зверь. Хищник из преисподней. Вцепился так, что хватка его рук ещё долго будет сходить, выстреливая мне в сознание картнками о, правда, грязном животном сексе, воспоминания о котором невозможно будет из памяти вытравить.

Я настолько сейчас принадлежу ему, что всю оставшуюся жизнь буду вспоминать о шершавой мозолистой ладони на моём горле.

13. Артур

Горячая девочка.

С ума меня сводит.

Телом своим, отзывчивостью. Как задыхалась от каждого прикосновения, вздрагивала, стоило мне что-то на ухо шепнуть.

Послушная такая, нежная, но внутри пламя, способное всё нахрен спалить на своём пути.

Меня уже задело. Пока только вскользь резануло, но, чувствую, подсяду плотно.

Последние несколько толчков вглубь, зубы на плече девчонки смыкаю, когда оргазм подкатывает. Только это вообще не спасает. Мгновенно снова твёрдым становлюсь в желании продолжить наш с Оленёнком забег.

Умом понимаю, что ей передышка нужна. Не выдержал, сорвался всё-таки.

Ничего, сейчас приласкаю, сама насаживаться станет. Подмахивать мне будет и стоны её эти…

Не люблю, когда играют. Визжат до одури, стоит только пальцами слегка коснуться. И ладно от удовольствия бы, так нет – эго мужское потешить. А эта малышка настолько искренне каждую реакцию выдаёт, что ещё сильнее заводиться начинаю. Хотя куда уж больше.

Выскальзываю, но продолжаю к девчонке притихшей прижиматься. Губами по шее веду, запах сладковатый втягиваю, пальцы наши сплетая. Не потому, что нужна женщинам вся эта ванильная ерунда – желаниям собственным поддаюсь.

– Прости. В следующий раз ты обязательно кончишь с моим членом внутри, – языком по ушку аккуратному, набок скатываюсь и тут же дрожащее тело обнимаю, позволяя ей голову на моей руке устроить.

Ножку, чулком обтянутую, поглаживаю, пальцы выше скользят до ягодиц покрасневших. Отодвигаюсь немного, чтобы посмотреть на последствия шлепков, но моё внимание привлекает другое.

Алые разводы на внутренней стороне бёдер. Совсем немного, но я же, блять, спрашивал.

Чувствовал подвох.

Насколько вообще глупой нужно быть, чтобы к такому как я прийти с отсутствием опыта да ещё соврать про это?

Молча встаю за полотенцем влажным. Потёки с её кожи стираю осторожно, за лодыжку удерживая, когда она закрыться от меня пытается. В глаза ей посмотреть надо, но что я там сейчас увижу? Укор, непонимание, растерянность?

Больше всего боюсь увидеть боль.

Когда из ванной вернулся, Бэмби уже мою футболку натянуть успела. В одеяло кое-как завернулась почти с головой. Прячется от меня.

В голову внезапно мысль бьет. Первым у неё был.

За какие заслуги, мать твою, она такая именно мне досталась? Нежная хрупкая чувственность с молниями в глазах.

– Тише, – дёргается, когда я её кокон разрушаю. Пальцами своими в край вцепилась и ни за что разжимать не хочет.

Паскудство.

Уродом моральным себя ощущаю.

– Мелкий с кем? – продолжаю осторожно ладонь её раскрывать.

– У подруги, – едва уловить удаётся, шепчет одними губами почти. – До утра.

– Дай я тебя хоть укрою нормально. Спать будем.

Кивает, одеяло отпускает, позволяя мне его расправить и со всех сторон её закрыть. Сам за спину девчонки ложусь, подушку, половину которой она тут же занимает, из шкафа бросив на край.

Мне место оставила.

– Ты меня не выгонишь? – едва не всхлипывает, говорит куда-то в пустоту, боясь ко мне лицо повернуть.

– Уже поздновато для этого, ты так не думаешь? – усмехаюсь в волосы, ладонь на её животе поверх одеяла устраиваю, замирая. Жду, когда малышка снова начнёт дышать, и только после трёх ровных выдохов продолжаю. – Зачем скрыла? Терпеть не могу, когда моим доверием пользуются.

Молчание.

Возится осторожно, нос высовывает. Самой, видать, неудобно в пух дышать.

– Я не пользовалась. Член я, правда, видела. Про остальное ты не спрашивал.

С одной стороны – косяк мой, на словах подловила. А с другой… Встряхнуть бы её как следует или по заднице надавать за такие выходки.

Себе ведь хуже сделала.

– Закрывай глаза, Бэмби. Завтра разберемся.

И почему-то с этой мелкой упёртой заразой под боком меня не мучают кошмары.

Даже ни одного грёбанного паука в моём сознании.

14. Артур

– Тише, Оленёнок. Просто расслабься. Больно не будет.

Проснулся от того, что волосы лицо щекочут. Сначала понять ничего не мог – еще бы, за несколько лет привычка успела себя изжить – а после руки сами к девчонке потянулись, чтобы тело горячее и сонное к своему теснее прижать.

Лежал идиотом романтичным, гладил малышку осторожно, разбудить боялся. Пряди светлые со щеки убрал, когда она нос смешно морщить начала и зашевелилась, ягодицами своими в меня лишь сильнее вжавшись. Голову на своей руке устроил, потому что она категорически отказывалась подушку принимать – постоянно на пол спихивала, а потом вокруг шарила в поисках.

Одеяло приподнял, ягодицы, на которых отметины мои цветом налились, разглядывал и осторожно кончика пальцев кожу щекотал, под футболку забираясь постепенно. Живот впалый ладонью накрыл, выше скользнул, моментально затвердевших сосков коснувшись.

Она простонала.

Совсем тихо.

Едва нотки наливающегося удовольствия поймать удалось.

За секунду пах прострелило.

Твёрдым стал от одной мысли о девочке нежной подо мной.

Пальцы сами между её бёдер нырнули: гладили, сжимали слегка внутреннюю сторону бедра, смазку выступившую по коже растирали.

Завелась малышка. Глаза открыть не успела, а уже мокрая.

Глаза закрыты, а сама попкой на меня толкается – ёрзает, теснее к пальцам прижимается, чтобы давление на чувствительный комок нервов увеличить.

– Тсс, маленькая. Я не собираюсь тебя трахать. Просто сделаю приятно. Лежи и получай удовольствие, – шёпотом на ухо успокаиваю, когда она от дымки своей очнулась. Зубами мочку оттягиваю, ладонь к плоти пульсирующей прижимаю, пальцы свободные на шею её ложатся. – Тише, Оленёнок. Просто расслабься. Больно не будет.

Вчера ещё заметил, что девочка кайф ловит от руки на горле. Когда сжимаешь – несильно, но уверенно – на месте удерживая.

– Нравится, Бэмби? – руку на грудь увожу, а сам в шею утыкаюсь. Языком метки зализываю, прикусываю слегка, когда пальцы по клитору скользят.

Она мурлычет что-то в ответ, одеяло ладошками сжимает от удовольствия, пока я узоры мурашек на плече, с которого моя футболка соскользнула, разглядываю.

Надавливаю немного ниже, пальцем одни внутрь скольжу, но девчонка моментом каменеет. Всхлипывает, отстраниться пытается, коготками в предплечье предупреждающе впивается с такой силой, что поначалу реально больно на пару секунд.

– Всё-всё, тихо. Не буду, – затихает вроде после слов моих, расслабляется, дав возможность прежнему состоянию окутать со всех сторон.

Рано ещё. Пусть заживёт для начала.

Продолжаю малышку между ног ласкать, поцелуями шею осыпаю и каждый новый стон впитываю, который с чуть приоткрытых губ бесконтрольно срывается.

Перевернуть бы её сейчас на спину, ноги пошире развести и толкнуться так глубоко, чтобы каждый сантиметр твёрдой длины её узость влажная сдавила.

Сдерживать желания приходится. Душ холодный после такого пробуждения точно лишним не будет.

Ледяной.

Малышка губы кусать начинает. Коготками матрас царапает и поясницу сильнее выгибает, то и дело срываясь на протяжные сладкие стоны, от которых я сам навстречу подаюсь.

– Я тоже хочу… Хочу тебя трогать… – я лишь ухмыляюсь на это и ладонь её ловлю, на короткий миг ласки прервав.

За спину завожу, к члену подталкиваю, чтобы она пальцы на твердости сразу посильнее сжала.

Всё, что захочет дама.

– Весь твой, малышка, – тёплая ладонь так охуенно ощущается. Возвращаюсь к её влажным складочкам, быстрее начинаю по клитору скользить, пока девчонка меня дразнит плавными движениями. – Резче, Оленёнок. Я не сахарный, не бойся.

Будто в ад проваливаюсь. В личные покои, где специально для меня подготовили дьяволицу грешную: нимб нацепили, глаза кукольные нарисовали, нежность раствором по венам её пустили. Но я-то знаю, что, на самом деле, этот «ангелочек» по порочности шлюху прожженную превзойти может.

Только у неё это иначе.

Не грязно. Не под тем углом, после которого помыться хочется, а девку с деньгами в зубах выкинуть от себя.

Та самая, мать её, идеальность, у которой под покровом желания в глазах искры яркие плещутся самым грандиозным на свете фейерверком.

Один раз увидишь – от остального подделками нести начнёт. Суррогатом жалким: потянет, но полное удовлетворение ты сможешь получить лишь от своего личного урагана со светлыми волосами.

15. Артур

В душ Оленёнка приходится относить на руках.

Я совсем не против совместных водных процедур, но в этой ванне едва нормально помещается хрупкая женская фигурка – вдвоем мы просто к чёртовой матери разрушим здесь всё и затопим соседей внизу.

Мне каждый раз приходится заворачиваться в три слоя, чтобы умудриться принять душ без серьёзных потерь интерьера и лужи под ногами на полу.

– Стоишь? – девчонка кивает головой, но руки от моих плеч оторвать не может. Самому приходится. Запястья обхватываю ладонью и вверх заставляю поднять, чтобы футболку собственную стащить с её тела.

Подвисаю ненадолго, когда прямо перед глазами небольшие упругие полушария с напряженными вершинками оказываются. Костяшками под грудью скольжу, ладонью одну накрываю и сжимаю, поймав взгляд всё ещё затуманенных оргазмом глаз.

Пару минут назад девчонка кончила под моими пальцами с громким вскриком и довела меня до финала, позволив на бедро спустить, а мне снова хочется стоны её вытягивать и поцелуями глушить особенно яркие.

– Развлекайся, Оленёнок. Полотенце на стиралке, футболку я тебе новую закину туда же. Завтрака киношного не обещаю, но пара яиц в холодильнике найдётся, – руки успела на груди скрестить, так что приходится осторожно в стороны их развести, последний раз за утро на грудь облизнувшись. – Красивая. Ты вся очень красивая, малышка, – расцветает, будто я ей корону королевскую вручил вместе с призовым фондом.

На плите закипает вторая порция кофе, когда Тася на кухне появляется. Волосы мокрые вперед перекинула – с них дорожки мокрые стекают по моей футболке, обрисовав очертания сосков на ткани.

Заставляю себя взгляд выше поднять и смущение бархатное на щеках ловлю.

Совершенное утро.

Самое лучшее в моей жизни.

Даже с Кариной в те времена, когда думал, что люблю её, не было настолько кристально безупречных ощущений.

– Какие планы на день?

– У Сашки соревнования сегодня в пять. За час уже в зале нужно быть. Приведу себя в порядок, заберу его от подруги и поедем, – шипит, когда горячий кофе обжигает, и кончик языка высовывает, ладонью холодный воздух нагоняя.

Забавная такая. Домашняя. Не лепит из себя черти кого. Хочет – ногами болтает, хочет – пальцами кусок омлета в рот отправляет, потому что я приборы забыл положить рядом с её тарелкой.

– Что за соревнования?

– Пустяки. Не серьёзно всё – тренер малышню решил простимулировать. В частном порядке будут пытаться друг друга на лопатки уложить перед родителями. Он у меня на дзюдо ходит.

– Это для тебя пустяки, женщина. А у пацана серьёзное событие в жизни сегодня, – улыбкой со мной соглашается и очередной кусок вилкой накалывает, чтобы следом осторожно губами снять.

Расспрашиваю Оленёнка про брата, потому что мне нравится блеск в её глазах, когда она про мелкого вещает. Какие-то совершенно бессмысленные факты, смешные истории, но это всё с таким восторгом…

Мне бы хотелось вызывать в ней такие же эмоции.

– Ты завтра работаешь?

Если бы у меня было достаточно бабла на кармане, я бы всё Оленёнку отдал на осуществление мечты, лишь бы она в эту тошниловку не возвращалась. Только вот я сам халтурой в интернете перебиваюсь, подумывая податься в сферу грубой силы. Охранником там каким.

Бывший глава довольно раскрученной фирмы по созданию систем безопасности клепает сайты любителям за пару штук и в обмен на смешные бабки ищет ошибки в программах по запросу на площадках фрилансеров.

Докатился, блять, почти в тридцатник зарабатывать меньше, чем в универе на первых курсах.

– Да, вечерняя смена. Опять поздно домой возвращаться, – вздыхает тяжело. Девчонка просто факт констатирует, без намёка.

– Я тебя встречу. Дашь мне знать за полчаса до окончания. Нехрен одной ночью по улицам шататься.

– Ты не обязан… У тебя же должны быть какие-то дела, своя жизнь. Справлюсь, не в первый раз.

– Насправлялась уже. Тебе напомнить о переулке? Еще неизвестно, удалось бы тебе живой уйти от этого неадеквата. О брате подумай, раз о собственной заднице не хочешь.

– Спасибо.

Ещё немного крайне неловкого молчания, когда я просто разглядываю лицо девушки напротив, а она допивает сваренный мной кофе.

В коридоре малышка накидывает свой миленький халатик, хотя моя футболка и прикрывает большую часть тела, и шлёпает губами, намереваясь, кажется, что-то сказать на прощание.

Наконец, Оленёнок решается.

– Хочешь пойти с нами сегодня? На соревнования, я имею в виду, – вглядывается в мои глаза, слегка запрокинув голову, и добавляет спешно слегка дрожащим от нервов приглушённым тембром. – Забудь. Глупость сморозила. Постучись ко мне, когда в следующий раз понадоблюсь.

Будь моя воля – и сейчас не выпустил бы.

– Без двадцати четыре у лифта. Я хочу, Оленёнок.

Осталось лишь самому внутренне принять мотивы этого согласия.

Потому что изначально с утра я собирался наорать на неё за сокрытие девственности и просто выкинуть из своей жизни.

Вляпался, блять, на свою голову.

16. Таисия

Кажется, я скоро протру дыру в жёсткой деревянной лавочке своим ёрзаньем.

Сашка ещё не выходил на маты, а я уже успела погрызть ногти и выдернуть себе пару десятков волосинок – руки так и тянулись поправлять причёску, просто держать ладони неподвижными на коленях у меня не получалось.

Справа раздался приглушённый смешок.

– Что? – повернула голову и поймала мужской насмешливый взгляд под слегка вздёрнутыми широкими бровями.

– Забавная ты, – опять потянулась к слегка подкрученным прядям, но Артур меня остановил. Поймал мою руку, переплёл пальцы со своими и легко мазнул губами по тыльной стороне ладони. Мурашки. – Оставь их в покое, если не хочешь к концу остаться с тремя волосинками. Мне нравятся твои волосы.

И как, позвольте узнать, из этого рта вчера могли вылетать столь обидные слова, если через сутки мужчина говорит вещи, от которых у меня мгновенно тёплая патока в груди разливается?

– Саша! – брат, наконец, показался из раздевалки, а я послала воздушный поцелуй моему уже такому взрослому мужчине. Сашка смутился, поругал меня взглядом за лишние нежности на людях, но всё-таки махнул в ответ ладонью, отправившись на лавочку к своим ребятам.

К сожалению, его соперник оказался намного крупнее, так что исход поединка был предрешен едва ли не с первой секунды.

Сашка продержался на ногах недолго – после этого брата с такой силой приложили спиной о в миг ставшей для меня особенно жёсткой поверхность, что я всерьёз захотела предложить ему какие-нибудь шахматы или кружок оригами в альтернативу спорту.

– Тише ты, гарпия. Не позорь пацана, – Артур мягко перехватил меня за талию и потянул обратно, когда я резко подскочила и хотела рвануть в центр спортивного зала. – Давно пора привыкнуть к тому, что у тебя не принцесса растет. Сколько ещё синяков он домой принесёт… Моя мать их считать не успевала, – выдохнул мне в волосы, обжигающие шершавые губы прижались к чувствительной коже за ухом, пока мужские настойчивые пальцы пробирались к внутренней стороне бедра.

– На нас смотрят… – пискнула, поймав несколько неодобрительных взглядов мамашек с нижних уровней трибун.

– Леди, не завидуйте. Может, и вам повезет встретить мужика, который будет хотеть вас двадцать четыре часа в сутки.

Концентрация смущения подскочила до самой высокой отметки. Причем в краску впала не только я.

Дамочки сменили гнев на милость и теперь в открытую бросали многозначительные взгляды на мужчину рядом со мной.

– Отлично. Теперь они смотрят только на тебя, – я думала, что пробубнила себе это под нос без возможности для окружающих расслышать хоть слово, но Артуру всё равно удалось уловить суть моего возмущения.

– Ревнуешь, малышка? Очень зря, – подался ближе.

Так, что я опять могла чувствовать мужское дыхание на коже.

– В этом здании четыре этажа, сотни мамочек на выгуле, которые не стесняются светить своими сиськами перед тренерами их детей, но твёрдым меня делают лишь мысли об одном Оленёнке в наглухо закрытом свитере.

Чертовски красные щёки.

Самый алый из всех алых, который только можно себе вообразить.

– Я так понимаю, что больше твой брат сегодня не выходит? – кивнула. – Предлагаю забрать его и убраться с этого праздника жизни. Погуляем втроём, зайдём куда-нибудь поужинать. Надо же отпраздновать такое событие.

– Вряд ли Сашка захочет… Он же проиграл.

– С этим я помогу.

Мы подождали, пока брат доковыляет раздевалки, а после разделились: Артур отошел для «важного разговора», а я быстренько скользнула из зала вслед за маленьким чемпионом.

Плевать мне, кто кого сегодня уложил.

Постучала в дверь, дождалась стихания шороха за ней и заглянула к спортсменам дошкольного возраста.

– А Саши здесь нет. Он ещё не приходил.

– Спасибо. Удачи вам, ребят, – благодарности посыпались с разных углов, кто-то даже показал мне большие пальцы.

Куда брат-то мой деться успел? Вроде не так долго я возилась, перелезая через не слишком удобно установленные лавочки.

Долго я петляла в лабиринте коридора, пока не наткнулась на высокого мужчину в классически дорогом – такой с первого взгляда распознать можно – костюме, который о чём-то разговаривал с заплаканным Сашкой.