Текст книги "Одна в Шотландии"
Автор книги: Софи Джордан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Когда мама начинала обсуждать герцогов, Эннис старалась абстрагироваться от её голоса. Этому в значимой мере поспособствовал Соммертон.
– Мне тридцать.
– И всё ещё не женаты? Хм. Возможно, вам стоит послушать Фенеллу и вступить в брак. Как вы знаете, у меня есть сёстры.
Герцог издал звук, подозрительно похожий на смех. Он был приятным: низким и восхитительным. Как тёплый шоколад в холодное утро.
– Которую из них вы бы порекомендовали? Ту, что выпихнула вас из кареты? Или ту, что ударила брюнетку по лицу?
Эннис подавила смешок. Тогда ей было не до смеха. В то время ей больше хотелось расплакаться, нежели рассмеяться, но сейчас она получала удовольствие от общения с герцогом.
Внезапно он замолчал. Синклер натянул поводья и жестом велел Фенелле и Ангусу остановиться и вести себя тихо.
Он начал всматриваться в простирающиеся тени.
Она проследила за его взглядом, но впереди виднелись лишь заснеженные горы на горизонте. Эннис затаила дыхание, пристально вглядываясь в ночь. Слава богу, лунный свет отражался от снега и спасал их от непроглядной тьмы.
– Что...
Он взмахнул рукой, призывая замолчать.
– Слезайте. Быстрее, – прошептал он. Спешившись, Синклер потянулся к ней и опустил на землю рядом с собой. Она немного покачнулась на нетвёрдых ногах в глубоком снегу. Фенелла и Ангус последовали их примеру. Вместе с лошадьми они осторожно двинулись к небольшой рощице деревьев, лавируя между сучковатыми стволами, торчащими из снега.
Он жестом приказал всем пригнуться к земле. Колени Ангуса щёлкнули, когда он вместе со всеми опускался в снег. Фенелла пробормотала что-то по-гэльски, но её слова заглушила плотная шотландка.
Эннис вздрогнула, выглядывая из-за деревьев, не совсем понимая, чего они ждут, но её пульс бешено заколотился.
И тут она увидела причину, по которой они прятались. Или скорее причины. По меньшей мере, дюжину всадников.
– Легки на помине. Вороватые худородные негодяи, – проворчала Фенелла, – выманили старуху из постели посреди ночи и заставили лезть в снег.
– Шшш.
Герцог бросил на Фенеллу укоризненный взгляд.
Эннис пристально наблюдала за шайкой воров. Она никогда раньше не видела преступников так близко, а здесь их была целая дюжина.
В тёмных одеждах и выцветших шотландках банда выглядела разношёрстной. Хлопья снега покрывали их густые бороды. Закалённые и худощавые, они быстро скакали на своих конях, склонив головы под натиском ветра и снега.
– Направляются в сторону нашего дома, – прошептала Фенелла. – В мгновении ока управятся со всеми съестными запасами.
Синклер мрачно кивнул, не сводя глаз с бандитов.
Эннис немного расслабилась, и у неё вырвался дрожащий вздох. Эти люди могли стать её судьбой. Если бы не Синклер, ей пришлось бы лицом к лицу столкнуться с бандитами, имея в помощниках только Ангуса и Фенеллу. Она снова поглядела на герцога, испытывая глубокую благодарность.
Её внимание привлёк короткий лай. Перед всадниками бежала овчарка. Она остановилась и, подняв нос, принюхалась, позабыв о бандитах, продолжающих скакать вперёд.
Собаки обладали острым обонянием. Сможет ли эта их учуять? И разоблачить?
Эннис машинально потянулась к руке Синклера. Тёплые пальцы накрыли её ладонь и ободряюще сжали. Ей не следовало поощрять столь интимный контакт, но в сложившихся обстоятельствах было не до осмотрительности. Его прикосновение, его близость заставляли Эннис почувствовать себя в безопасности.
Один из всадников остановился и выкрикнул команду. Овчарка переключила внимание на него и потрусила за разбойниками.
Эннис с трудом выдохнула. Хотя наступившее облегчение ничуть не уменьшило напряжение в теле. Она не могла расслабиться из-за холода. Мышцы, словно сковало льдом.
Они подождали, пока всадники не скрылись из виду, а затем поднялись на ноги. Эннис сделала шаг вперёд, но вдруг поняла, что герцог всё ещё держит её за руку.
Эннис охватила неловкость. Мужчины брали её за руку только во время танца. Ощущение было совершенно другим. Она оступилась, глядя на их соединённые руки. Ей казалось, что даже сквозь перчатки она чувствует каждую линию, каждую мозоль и чуть ли не пульс у него на запястье.
В животе странным образом запорхали крошечные, забавные крылышки. Она отдёрнула руку с большей силой, чем требовалось, и потеряла равновесие. Эннис отчаянно взмахнула руками, пытаясь удержаться на ногах. Затем сделала шаг назад, надеясь обрести устойчивость. Но наступила на извилистый, выглядывающий из-под снега, корень.
Резко взвизгнув, она упала.
Эннис мельком увидела лицо Синклера, его руку, протянутую, чтобы задержать её падение. И больше ничего. Она перестала чувствовать холод. Перестала вообще чувствовать.
Её поглотила тьма.
Глава 7
Он внёс её в дом, не потрудившись объяснить своей вечно суровой экономке, бросившейся им навстречу в фойе, откуда у него на руках бессознательная женщина. Мисс Баллистер сильно замёрзла, её платье и плащ промокли после падения в снег и покрылись ледяной коркой. Ткань трещала под его пальцами.
– Миссис Бенфидди, пожалуйста, позаботьтесь о Фенелле и Ангусе. – Он кивнул на следующую за ним по пятам парочку. – А потом принесите как можно больше одеял в мою комнату.
Он не сомневался, что своенравные брат и сестра обо всём доложат его экономке сами. Фенелла и Ангус приходились троюродными кузенами миссис Бенфидди. По правде говоря, они состояли в родстве с большинством слуг в его замке. Местные жители жили очень сплочённо. Могли пройти десятилетия, но последствия битвы при Каллодене всё ещё ощущались. Те, кто не погиб во время сражения, не умер от голода в последующие годы и не эмигрировал, объединились. Так было и по сей день... пусть его дедушке и достался какой-то нелепый английский титул. Колдер всё ещё считался членом местной коммуны, независимо от того, сколько охотниц за титулованным мужем может появиться на его пороге.
Он поднялся по лестнице, держа неподвижную мисс Эннис Баллистер на руках. Её кожа приобрела восковой оттенок, что не предвещало ничего хорошего. Колдер ускорил шаг.
В нос ударил сильный запах пихты и сосны. Слуги украсили перила хвоей в честь праздника, как делали каждый год. Везде были развешаны остролист, ленты и еловые ветки, замок готовился провести ежегодный рождественский вечер, на котором настаивала миссис Бенфидди. На нём обычно присутствовали жители всех близлежащих деревень. Однако в этом году из-за недавних ограблений широких гуляний не предполагалось. Экономка была недовольна решением Колдера, но гости слишком рисковали, оставляя свои дома без присмотра. Он не хотел, чтобы кто-то из его людей пал жертвой набега.
Он отнёс Эннис в свою комнату и уложил на ту самую кровать, которую его прабабка привезла с собой на корабле из Франции. Экстравагантная махина с балдахином располагалась в центре спальни. Возможно, ему следовало бы задуматься перед тем, как класть туда мисс Баллистер, но эта постель казалась подходящей. Кровать была лучшей в замке, и Эннис её заслужила.
Отойдя от постели, Колдер быстро направился к массивному камину, который был даже больше, чем в парадном зале. В нём могли уместиться несколько человек в полный рост. Синклер подбросил несколько поленьев, раздув почти потухший огонь, и в очаге вновь заиграло ревущее пламя.
Колдер вернулся к кровати и принялся расшнуровывать ботинки, но тесёмки замерзли намертво. Чтобы развязать их, потребуется целая вечность. Ворча, он вынул из ножен кинжал и перерезал шнурки. Отбросив ботинки в сторону, он снял с Эннис чулки, ахнув, когда коснулся её холодных ног. Девушка при этом не произнесла ни слова возражения.
– Ах, чёрт возьми.
Он начал растирать их ладонями, пытаясь избавиться от синевы, покрывающей её кожу.
– О, поторопитесь, надо избавить её от всей мокрой одежды. – Раздался деловитый голос миссис Бенфидди, когда она вошла в комнату с охапкой одеял. За ней по пятам следовала горничная, неся керамические грелки. Экономка бросила одеяла в изножье кровати и быстро раздела мисс Баллистер, строго приказав Колдеру отвернуться за мгновение до того, как они с горничной стянули с девушки сорочку. – Теперь передайте мне одеяла.
Обернувшись, он обнаружил, что Эннис укрыта покрывалами, из-под которых выглядывали только голые плечи. Колдер с трудом сглотнул и выругался себе под нос. Сейчас не время мечтать взглянуть на её обнажённое тело. Он же не какой-то развратник. Колдер развернул одеяло и накрыл её им. Миссис Бенфидди добавила ещё одно, а затем осмотрела голову мисс Баллистер и шишку, которую Эннис заработала, когда оступилась.
– Она упала и ударилась головой, – с тревогой объяснил он.
– Очень неприятная шишка.
Экономка вздохнула и отступила назад, убрав руки от мисс Баллистер, она вытянула их по швам.
Колдер выжидающе на неё посмотрел.
– И что теперь?
Он перевёл взгляд с девушки в его постели на экономку, женщину, которая, по его мнению, была такой же старой, как окружающие их каменные стены. Она работала в замке задолго до его рождения, и он подозревал, что пробудет здесь ещё не одно десятилетие. Миссис Бенфидди выглядела точно так же, как и двадцать пять лет назад: седовласая, с бледной, как молоко, морщинистой кожей. Она была самым мудрым человеком из всех, кого он знал, под её присмотром родилось больше детей, чем звёзд на небе. Она вырастила его после того, как Колдер потерял родителей, и могла успокоить, как никто другой. Вот только в данный момент не слишком хорошо справлялась с задачей.
Миссис Бенфидди ещё на несколько шагов отошла от кровати и снова пожала плечами.
– Не знаю, причинил ли удар по голове какой-нибудь существенный вред. Если она очнётся, то с ней всё в порядке.
Она взмахнула рукой, как будто он вёл себя, как чересчур нервозная мамаша.
Едва ли ободряющее предположение.
– И на этом всё?
– Держите её в тепле. Молитесь. И ждите.
После этих слов экономка развернулась и вышла из спальни, закрыв за собой дверь, не заботясь о приличиях. Будто её хозяин постоянно приводил домой незнакомых потерявших сознание англичанок, и они вместе раздевали их и укладывали в его постель. Просто ещё один обычный день в Гленкрэйне.
Колдер ещё раз глянул на тревожно бледную мисс Баллистер. Ждать и молиться. Ни в одном из этих занятий он не преуспел. Он ждал и молился, когда его родители и младшая сестрёнка пали жертвами эпидемии холеры почти два десятилетия назад. Тогда тоже было Рождество. Он сидел перед маленькими фигурками, изображающими Рождество Христово, которые его мать расставила в гостиной, и молился крошечному младенцу Иисусу. Но всё равно потерял семью.
Рождественские праздники с тех пор стали для него чередой мрачных дней, которую он старался пережить. Колдер разрешал слугам устраивать привычные гулянья. Не настолько он был брюзгой, чтобы мешать людям праздновать. Не возражал, пока они украшали замок сверху донизу. Пока веселились. Но сам участия не принимал. Рождество было радостным праздником для других, но ему напоминало только о боли и потере.
Он уставился на девушку в постели, чувствуя, как горло странным образом сжалось при мысли о том, что она может умереть. Так же, как и его семья
Пошевелившись, она откинула голову назад и издала болезненный всхлип, обнажив перед ним большую часть шеи и плеч. Её светло-каштановые волосы свободно спадали на плечи. Губы всё ещё хранили голубоватый оттенок, и он знал, что это нехорошо.
Он пережил достаточно зим в высокогорье, чтобы распознать признаки переохлаждения.
Он коснулся её лба. Холодный, как лёд. Колдер оглядел спальню. В камине вовсю полыхал огонь, но этого было недостаточно. Холод впился в Эннис зубами и не хотел отпускать. Чёрт подери! Он оторвал от неё взгляд и посмотрел на себя, на нём всё ещё оставалась промокшая от снега одежда.
Колдер полагал, что приличия отошли для него на второй план после того, как он забрал её из замка и привёз к себе. У него ведь всё равно не было выбора. Естественно, когда они с миссис Бенфидди сняли с мисс Баллистер одежду и уложили в его постель, невзирая на срочность или на то, что экономка выполнила основную часть работы сама, все границы приличий стёрлись без следа.
Эннис казалась крошечной в его большой кровати. Маленькой и очень одинокой. Он посмотрел на её бледное лицо. Тело девушки нуждалось в тепле. Она нуждалась в Колдере.
– Проклятие.
Яростными движениями он начал срывать с себя одежду. Времени совсем не оставалось. Нужно действовать. Ткань затрещала, но ему было всё равно.
Колдер скользнул под тяжёлое покрывало и притянул её стройную фигурку к себе. Когда их тела соприкоснулись, он со свистом втянул воздух. На ощупь её кожа казалась ледяной.
Лучшее средство согреть человека – поделиться теплом своего собственного тела. Он пробежал руками вверх-вниз по её спине, растирая кожу. Пристально изучая лицо Эннис, Колдер делал всё, чтобы вернуть здоровый цвет её щекам и губам.
– Давай же, милая девочка. Оставайся со мной.
От проделанных им манипуляций, она застонала, и он замер, услышав этот гортанный звук. Желание пронзило его стрелой и устремилось к члену.
Колдер тихо выругался. Не настолько он испорчен, чтобы воспользоваться раненой женщиной... независимо от того, насколько соблазнительные звуки она издавала. И не важно, что они оба были обнажены и стискивали друг друга в объятиях.
Решив не обращать внимания на её наготу и своё возбуждение, он продолжил поглаживать ладонью её спину. Боже, разве женская кожа на ощупь может так сильно напоминать шёлк? Эннис всхлипнула и прижалась к нему в поисках тепла его тепла. Он подавил стон, ощутив, как её нежные груди прижались к его торсу.
Чёрт возьми. Это наказание за все его многочисленные грехи. Но он всё выдержит. Её спасение станет для него адом. Она цеплялась за Колдера, как за соломинку, которая удерживала её на плаву.
Он игнорировал все свои низменные инстинкты, которые просыпались от близости Эннис.
Всё дело в инстинкте. Его тело отреагировало бы на близость любой обнажённой женщины.
Чтобы не смотреть на неё, Колдер закрыл глаза. Но так только яснее ощутил формы Эннис. Сплошное расстройство.
Он открыл глаза и уставился на пятно на стене, не сводя с него глаз.
"Я не стану на неё смотреть. Не буду подглядывать."
Он не воспользуется ситуацией. Колдер продолжал растирать её спину, делясь с Эннис теплом своего тела. Одно дело – прикасаться к ней ради спасения жизни, и совсем другое – любоваться ею, желать её, хотя он совсем не хотел, чтобы она ему нравилась. И всё же Колдер боялся, что уже слишком поздно. Он уже был к ней неравнодушен.
Ночь обещала стать длинной.
Петли, которые явно не мешало бы смазать маслом, громко скрипнули. Колдер поднял голову, когда массивная деревянная дверь с глухим стуком ударилась о каменную стену. Он сонно моргнул, потирая глаза, не чувствуя себя ни в малейшей степени отдохнувшим. Каким-то образом ему удалось задремать даже в сложившихся обстоятельствах.
В комнату вошла Фенелла, держа в руках тарелку, явно не беспокоясь о том, что может нарушить чей-то сон.
– О, хорошо. – Она обвела взглядом кровать, сначала посмотрев на него, а затем на девушку рядом с ним. Пожилая женщина удовлетворённо кивнула. – Как я и надеялась.
– Фенелла.
Он крепче вцепился в покрывало, чтобы оно не опустилось ниже его пояса.
Её слезящиеся глаза вновь устремились к нему, отмечая движение его рук.
– Не надо быть таким застенчивым, юноша. Я уже видела твоё хозяйство.
– Когда мне было четыре, – с кривой усмешкой заметил он.
Она покачала головой и фыркнула.
– Что-то изменилось?
– Хотелось бы верить, что произошли значительные перемены.
Она остановилась у края кровати и, прищурившись, оглядела Колдера. Не только его, конечно. Её взгляд переключился на мисс Баллистер, а потом вновь вернулся к нему.
– Произошли перемены или нет, но, похоже, ты никуда не продвинулся с нашей девушкой.
Продвинулся? Он опустил взгляд на совершенно неподвижную мисс Баллистер и снова посмотрел на пожилую женщину.
– Она без сознания... и ранена!
Если у него и были какие-то сомнения относительно здравости ума Фенеллы, то теперь они исчезли. Эта женщина была сумасшедшей.
Она со стуком опустила тарелку на столик.
– С ней всё в порядке. Она стойкая. Подарит тебе много младенцев.
Колдер вздохнул и потёр центр лба, где начинала сосредотачиваться боль. Он не стал отрицать, что Эннис родит ему много детей. Какой смысл спорить с этим абсурдом.
Он оглядел спящую девушку. Она оставалась такой же бледной. Жаль, что он не мог с уверенностью Фенеллы сказать, что с мисс Баллистер всё будет в порядке.
– Фенелла, у меня нет привычки посягать на честь бессознательных женщин.
– О боже. Девушка в порядке. Она скоро проснётся, и тогда ты сможешь начать ухаживать за ней всерьёз. – Она цокнула языком. – Я принесла кое-что тебе в помощь. Съешь немного... и как только она придёт в себя, дай ей тоже.
Он взглянул на тарелку. На ней россыпью лежала дюжина маленьких печений. Они ничем не напоминали песочное печенье. Больше походили на горсть камней, а не на пищу.
– Фенелла, это то самое... печенье?
Казалось, что любовное печенье, по крайней мере, должно выглядеть более аппетитно.
– Ага, и твоя кухарка была очень несговорчива. Мне пришлось пригрозить ей скалкой, чтобы я смогла воспользоваться её печью. – Она печально покачала головой. – Ей не понять, что это очень важно.
– Фенелла, – простонал он. Если Мари придёт в дурное расположение духа, то в результате ему придётся довольствоваться подгоревшей пищей. Сдаётся, не видать ему откормленного рождественского гуся. – Прекрати этот вздор. – Он указал на девушку рядом с собой. – Мы с ней не подходим друг другу...
– Ты говорил так о каждой девушке, которая строила тебе глазки за последние десять лет. Теперь ты больше не мальчик. Тебе нужно продолжать свой род. Ради твоих людей и твоих родителей, упокой Господь их души.
Он неловко заёрзал на кровати.
– Мои родители хотели бы видеть меня счастливым.
– Да, в счастливом браке. А теперь ешь печенье.
Он в ужасе уставился на тарелку.
– Брось эти сказки.
– Не веришь, что они обладают магическими свойствами? – Она пожала костлявым плечом. – Ну, хорошо. Тогда, для тебя не будет иметь никакого значения, если ты съешь одно печенье, так ведь?
Верное замечание. И всё же он колебался.
– Давай, – не унималась Фенелла. – Съешь и тогда сможешь вернуться ко сну, и продолжить согревать девушку.
Колдер поморщился. Почему её слова прозвучали так порочно? Он же просто пытался согреть Эннис... чтобы вдохнуть в неё жизнь.
– Ладно, – огрызнулся он, потянувшись за печеньем. На ощупь оно было таким же твердокаменным, как и на вид, но он всё равно откусил кусочек, каким-то образом ухитрившись не сломать зубы. Колдер поперхнулся, когда жёсткая масса распалась на небольшие фрагменты, по вкусу напоминающие булыжники. – Оно... отвратительно. Ты уверена, что так и должно быть?
Она оскорблённо уставилась на него.
– Я только этим вечером его испекла. Все ингредиенты из твоих запасов, и они были свежими.
Колдер перекатывал печенье во рту, пока ему не удалось раскусить его на достаточно маленькие кусочки, чтобы смочь проглотить. Укоризненно глянув на остатки выпечки в своей руке, он дерзко посмотрел на Фенеллу.
– Доедай до конца.
Она ткнула пальцем в печенье.
– Так и быть, – пробормотал он и запихнул в рот оставшийся кусок суховатой выпечки. – Одного вполне достаточно, – выдавил он, стараясь не подавиться мерзким изделием.
Она прищурилась, и некоторое время разглядывала оставшееся печенье на тарелке.
– Хорошо. – Фенелла поставила поднос на прикроватный столик. – Но когда ты проснёшься, я хочу, чтобы ты съел ещё одно.
Он кивнул. В этот момент Колдер был готов согласиться на всё, лишь бы она оставила его в покое.
Фенелла отряхнула руки.
– Тогда увидимся с тобой и девушкой утром.
Как только за ней закрылась дверь, он уронил голову на подушку. Эта женщина представляла собой угрозу. Он не будет чувствовать себя в безопасности, пока она и мисс Баллистер не вернутся восвояси. Куда угодно, только подальше отсюда.
Нахмурившись, Колдер соорудил из одеял барьер между собой и Эннис так, чтобы их обнажённые тела не касались друг друга. Довольный результатом, он теснее прижался к мисс Баллистер, позволяя теплу его тела согревать её через ткань.
Она проснулась, окружённая приятным теплом. Её дела заметно улучшились, учитывая, что последнее воспоминание Эннис было о жалящем холоде.
Завёрнутая в настоящий кокон она чувствовала себя весьма уютно. Она открыла глаза и посмотрела прямо перед собой. Перед её взором предстала огромная стена из упругой кожи. Мужская грудь. Кроме неё мало, что можно было разглядеть. Эннис сделала глубокий вдох. Если бы тепло имело запах, то аромат был бы именно таким. Мужское тело перед ней, словно его источало. Соль на приятно мягкой коже. Она подняла голову и уставилась в лицо спящего мужчины. Синклера.
Макушку саднило. Но даже эта тупая боль не могла отвлечь её мысли от мужественного тела, делящего с ней постель. Постель! Эннис посмотрела вниз, приподняв покрывало. Ни клочка одежды. Она пошевелилась, наслаждаясь ощущением тёплых простыней, скользящих по её обнажённой коже. Её должно было насторожить такое положение дел. Напугать. Она коснулась чувствительного места на макушке. Последнее, что она помнила – поездка с Синклером. Они заметили разбойников. Должно быть, после этого она ударилась головой. Неужели Эннис упала?
Как бы то ни было, Синклер благополучно доставил её к себе домой... и уложил к себе в кровать. Но он не прикоснулся к Эннис. Он спал под её одеялом, своим укрылся до пояса, воздвигнув между ними своего рода барьер. Это говорило в его пользу. Он не воспользовался обстоятельствами. Не многие мужчины оставили бы готовую и доступную женщину в покое. Всё-таки Синклер был хорошим человеком, пусть и ворчливым.
Она обвела его неспешным взглядом, зная, что ведёт себя совершенно неподобающе. В действительности вся ситуация складывалась неподобающе. Однако в данный момент, когда никто её не видел, Эннис было всё равно.
Синклер казался самым красивым мужчиной на земле, и сейчас находился в полном её распоряжении. Полумесяцы тёмных ресниц отбрасывали тени на его щёки. Грудь приподнималась при лёгком дыхании. В отличие от предыдущих встреч, со спящим и безмолвным Синклером вполне можно было поладить. Она подавила глупый смешок, прижав пальцы к губам. От этого движения голова начала неприятно пульсировать, и Эннис вздрогнула.
Конечно, она никогда раньше не делила постель с мужчиной. Скорее всего, это первый и последний раз. Поэтому Эннис хотелось сполна насладиться моментом. Через много лет жизни в монастыре в её памяти всё ещё будет храниться тайное воспоминание. Она нерешительно положила руку ему на плечо, стараясь не дрожать... но этого казалось недостаточно, в памяти хотелось запечатлеть больше. Эннис жаждала ощутить его кожу.
Она представила, как мама даёт ей советы. Как лучше скомпрометировать себя и заставить Синклера на ней жениться. Из-за его титула. И герцогства.
Вот только они её совершенно не волновали. Эннис попыталась выбросить из головы мысли о маме.
Она думала об искушении. Обо всём, чего ей будет не хватать, когда она примет обет. Эннис нахмурилась. Будет не хватать? Раньше ей не приходили в голову такие мысли. Она рассматривала уход в монастырь, как побег, обретение покоя. Но не лишение. Не измена себе самой. Но теперь, когда её тело гудело, а сердце бешено колотилось... на неё нахлынули ощущения. Эннис ощутила соблазн. Потребность.
Поэтому вместо того, чтобы вскочить с кровати, вместо того, чтобы освободиться от хватки его мощных рук и ног, она осталась на месте и блуждала ладонями по его телу. Эннис устроилась уютнее на матрасе и позволила себе насладиться моментом. Она изучала изгиб его длинных ресниц. Нос, который, казалось, был когда-то сломан. Губы, которые, пока он спал, выглядели слишком полными, слишком чувственными для мужчины. Она разглядывала, разглядывала и разглядывала.
Эннис расслабилась и прикасалась к нему, где ей заблагорассудится. Она запомнит его в малейших деталях, потому что ей представилась такая возможность. Прямо сейчас.
Потому что завтра, на следующей неделе, три месяца спустя... возможности больше не будет. На сердце опустился тяжёлый груз, угрожая раздавить. Шанса может больше никогда не представится.
Зато сейчас всё в её руках. И она воспользуется моментом.
Колдер медленно, постепенно приходил в себя. Возбуждённый член ныл, упираясь в сладкую женскую плоть, в поисках разрядки. Проклятие. Барьер из одеял перекрутился и съехал.
Ему, конечно, не впервой просыпаться возбуждённым, или в объятиях женщины. Он не вёл жизнь монаха, но впервые он находился в постели с женщиной, с которой не имел права заводить интимных отношений.
В данный момент ему необходимо держать себя в руках.
Тело под одеялами горело адским огнём, кожа пылала. Он сбросил покрывало с плеч и приподнялся на локтях, его взгляд упал на мисс Баллистер, он оказался совсем не готов обнаружить её... бодрствующей.
На него, не моргая, смотрели широко распахнутые голубые глаза. Они пробили опасную брешь в его самообладании, но он продолжал цепляться за его остатки. Колдер не походил на мужчин, лишённых начисто самоконтроля. Он не подпускал к себе близко никого, даже людей, которых хорошо знал. И всю жизнь держал себя в руках.
Какое-то время Колдер мог только молча на неё смотреть.
– Здравствуй, – выдохнул он.
– Здравствуй, – тихо ответила она.
– Как здоровье?
Неужели они обменивались любезностями?
Она облизнула губы, и он проследил за движениями её розового язычка.
– Хорошо. Кажется. – Она вздохнула и осторожно дотронулась до головы. – Что случилось? Я не помню...
– Ты упала и ударилась головой. – Колдер убрал светло-каштановые прядки с её лба. Зарывшись пальцами в волосы Эннис, он отыскал шишку на затылке. – Болит?
Она потянулась вслед за его пальцами, чтобы потрогать самой.
– Немного саднит.
– К тому времени, когда мы добрались сюда, ты промокла до нитки и замёрзла чуть ли не до смерти. Нужно было тебя согреть, – сказал он примирительным тоном. Однако в этом не было никакой необходимости. Он ведь спас ей жизнь.
– О. – Она посмотрела вниз, оценивая свой непристойный вид. Эннис подтянула простыню повыше, её щёки порозовели. – Полагаю, это многое объясняет.
Он ждал, представляя себе, как, наконец, свойственная леди восприимчивость одержит верх. Колдер приготовился, ожидая, что вот-вот раздастся пронзительный крик, естественная реакция любой женщины, которая собирается уйти в монастырь.
Но ничего подобного не произошло.
Её пальцы крепче сжались на его плечах, и только тогда он понял, что она его трогает. По собственной доброй воле. Возможно, его разум осознавал происходящее не так быстро, но тело уже знало. Оно реагировало на её близость и прикосновение. Колдер готов был поклясться, что именно поэтому он проснулся в состоянии сильного возбуждения.
– Мне всегда было интересно... – Её руки скользнули по его плечам к груди, в глазах вспыхнуло любопытство. Может быть, она не в себе? Может, всё дело в шишке на голове?
Он должен не терять головы ради них обоих. Должен вылезти из кровати, отойти на безопасное расстояние. Одеться. Покинуть спальню и идти, не оглядываясь, пока желание не утихнет.
Но вместо этого Колдер спросил:
– Что тебе было интересно?
Эннис оторвала взгляд от его груди, опустив ресницы.
– Как это... быть с мужчиной.
Он подавил стон.
Она имела в виду совсем другое. По-другому просто не могло быть. Мисс Баллистер – невинная девушка, которой уготована судьба непорочной монахини. Сегодня вечером она пережила тяжёлое потрясение и испытывала его последствия.
– Ты явно пострадала от травмы головы.
Слабая улыбка тронула её красивые губы.
– Вот как ты думаешь?
Настоящая сирена.
Внезапно он ощутил себя, связанным по рукам и ногам. Будто это Колдер был неопытным юнцом, а она – искусной любовницей.
Их губы находились так близко друг от друга. Каким-то образом его голова опустилась. Или это она подалась ему навстречу?
– Ты же монахиня, – шёпотом напомнил ей Колдер, опаляя дыханием губы Эннис.
– Ещё нет, – напомнила она.
Колдер уронил голову, впиваясь в её рот.
Как он и опасался. На вкус её губы были слаще всего на свете. К сожалению – или к счастью? - скомканные одеяла между ними не позволяли соприкоснуться их интимным частям тела. Только это удерживало его от того, чтобы в ту же минуту не очутиться между бёдер Эннис. В противном случае Колдер, скорее всего, овладел бы ею сразу же, как только она сделала столь откровенное заявление.
Он провёл губами по её губам, и она со вздохом открылась ему на встречу. Колдер воспользовался моментом, проник внутрь и прикоснулся к её языку своим. Эннис откликнулась на ласку, пробуя его на вкус и лаская в ответ, пока Колдер не почувствовал, что горит в пылу страсти сильнее, чем когда проснулся, его тело полыхало, словно в огне.
Он оторвался от её губ.
С тихим всхлипом, она потянулась к нему. Он обхватил её лицо одной рукой и посмотрел на Эннис, тяжело дыша. Эта девушка его погубит.
– Где ты научилась так целоваться, Эннис?
Он не ожидал, что женщина, настроенная стать монахиней, может так целоваться.
Она застенчиво улыбнулась.
– Меня целовали мальчики до этого...
– Мальчики?
Ему была ненавистна сама эта мысль. Едва ли не больше, чем идея Эннис уйти в монастырь. Колдер предпочёл бы, чтобы она оставалась поблизости... в пределах его досягаемости, как бы неосуществимо это не казалось. Её отец выиграл замок, чтобы проводить там только праздники. Надежды на то, что она останется жить поблизости не было.
– Да. Когда мы жили в Бристоле. До того, как переехать в Лондон. – Её улыбка потускнела, и Эннис вдруг стала выглядеть менее уверенной. – Наверное, теперь ты думаешь обо мне хуже. – Теперь она говорила возмущённым тоном. – Понятия не имею, почему так заведено. Мне всегда казалось несправедливым, что мужчинам прощают любые пороки. Сколько девушек ты целовал, Синклер?
С горящим румянцем на щеках она была прекрасна в гневе.
– Колдер, – поправил он.
Она непонимающе уставилась на него.
– Прошу прощения?
Он снова опустил голову.
– Меня зовут Колдер, и мне всё равно, сколько мальчиков тебя целовало, Эннис, – заявил Колдер. – Потому что я стану первым мужчиной.
Глава 8
Давным-давно у неё была гувернантка, которая утверждала, что из всех сестёр именно Эннис доставляет больше всего хлопот. Естественно, она горячо с этим не соглашалась. Ведь Эннис не закатывала истерик, не затевала драк и не относилась с презрением к слугам. Никогда не жаловалась ни на пудинг, ни на чай, её всё устраивало, в отличие от сестёр.
