Текст книги "Всё наоборот(СИ)"

Автор книги: Софи Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Поэтому, поддавшись на уговоры родителей и Калеба, я скидываю любимый серый комбинезон и надеваю зелёное платье. Ладно, Трис, ты же девочка, ты должна носить платья, бла, бла, бла…

– Трис…

В мою комнату заходит Калеб.

– Да?

– Я хотел тебе сказать… Если тебя не выберут, не соглашайся быть добровольцем.

Родители всегда учили нас, что надо думать в первую очередь о других, а потом уже о себе. Калеб в этом плане намного лучше меня. Я никогда не была такой самоотверженной, как он.

И сейчас мой брат, который всегда возмущался, если я не проявляла достаточно альтруизма, говорит мне, чтобы я не выходила добровольцем? Да я сама в жизни никогда не хотела участвовать в этих чёртовых играх, какие добровольцы???

– Ну я как бы и не собиралась, – пожимаю плечами.

– Трис, ты пойми, нас всю жизнь учили думать о других. Но сегодня ты должна подумать о себе.

Хорошо Калебу рассуждать. Ему девятнадцать, Жатва позади. Повезло оказаться в стороне того ужаса.

– Хорошо, Калеб, – отвечаю я.

– Иди сюда, – улыбается брат.

Я подхожу к нему, и мы обнимаемся.

***

– Трис Прайор!

Меня словно ударяет током. Почему, по какому неписанному закону подлости, из нескольких сотен бумажек выбрали именно мою?

– Трис Прайор, мы ждём тебя! – Мари Этвуд, сопровождающая из Капитолия, с ярко красными волосами и в немыслимом пёстром платье, напоминающем оперение какой-нибудь экзотической птицы, почти визжит на всю площадь, покачиваясь на высоченных каблуках.

– Давай, Трис, – хлопает по плечу стоящая рядом Кристина, моя подруга, – иди.

На ватных ногах я иду на “сцену”, наскоро сооружённую из досок, как и каждый год в Дистрикте-11. Мари жмёт мне руку, и её острый красный ноготь впивается мне в ладонь. Я закусываю губу. Мари тихо извиняется (“Прости, дорогая”), затем поворачивается к толпе и говорит: – А теперь – мальчики!

Выбирают Дэнни Аткинса, тринадцатилетнего мальчишку с большими серыми испуганными глазами. Он также шатаясь, как и я, поднимается на сцену. Я рассматриваю лица людей в толпе. Вижу родителей, Калеба, Кристину. Мама плачет, отец на грани. Калеб шмыгает носом, как маленький. На лице Крис – смесь страха, ужаса и гнева.

Ветер отбрасывает мои волосы и подол платья вперёд. Кажется, ещё чуть-чуть, и я упаду с высокой сцены, и им придётся искать новую девчонку для пушечного мяса. Только кому – им?

Кажется, мы стоим целую вечность, затем, Мари берёт меня и Дэнни за руки и уводит в здание позади сцены. Сегодняшнюю ночь мы проведём здесь, завтра рано утром посадят на поезд смерти.

Когда мы спускаемся вниз, кто-то из толпы кричит:

– Держись, Трис! Покажи им!

Странно, что дальше ничего не происходит.

***

– Заходите!

Грубый голос охранника и скрип двери. Я оборачиваюсь. Это родители.

– Привет, доченька, – говорит мама.

– Привет, мам, привет, пап, – я не знаю, что можно сказать, за нас всё было сказано там, на сцене. Зачем говорить что-то, зная, что ты умрёшь?

– Будь сильной, Трис. Покажи им, на что ты способна, – говорит папа.

Я ни на что не способна и никогда не была. Я не Калеб, я не идеальная.

– Постарайся вернуться, – мама берёт меня за руку.

Как? Как я могу вернуться? Меня, слабую и мелкую Трис Прайор, убьют сразу же. Ну, или, если повезёт, через день.

Я не хочу расстраивать родителей, поэтом просто обнимаю их по очереди.

– Я люблю вас, – говорю я в последний раз в своей жизни.

– И мы тебя, – слышу тоже в последний раз.

– Время! – охранник, кажется, его зовут Майлз, подаёт голос.

– Прощайте… – шепчу я и снова отворачиваюсь к окну.

Дверь снова скрипит.

– Трис…

Это Калеб.

– Привет, – я стараюсь добавить в голос напускную веселость, но не особо получается.

– Трис, я не знаю, как так получилась, ты была вписана только один раз… – начинает оправдываться Калеб. Как будто он виноват!

– Нет, Калеб, ты и не должен этого знать. Видимо, так кому-то нужно, – пожимаю я плечами.

– Трис, прости, я хотел выйти добровольцем, но… Сама понимаешь, возраст не тот уже, старый я, – пытается приободрить меня брат.

– Не извиняйся, ты не виноват. Никто не виноват, в том, что я умру, – ну всё, я сейчас разревусь. Хватит, Трис, хватит!

– Кто тебе такое сказал, дурочка! – Калеб притягивает меня к себе и гладит по голове, – ты сильная, ты справишься, победишь и порвёшь всех! Или вспомни, как делала девчонка на прошлых играх! Она спряталась, подождала, пока все друг друга сами поубивают, столкнула последнего парня в пропасть и всё!

О боже, как он может так спокойно говорить об этом???

– Калеб, ты не понимаешь, я слабая и маленькая, я ни на что не способная, я ничего не могу, я боюсь, меня убьют сразу же, – слова и слёзы начинают литься из меня потоком.

– Моя дурочка Трис, – начинает Калеб.

– Время!

Майлз, ты достал, и без тебя паршиво.

– Пока, сестрёнка.

– Прощай, Калеб, – шепчу я.

Когда Калеб выходит из двери, его отпихивает какая-то девчонка в куртке с капюшоном. Она протискивается внутрь и открывает лицо. Крис.

– Кристина?

– Триска-редиска! – Крис прыгает на меня и чуть не душит в объятиях, – ты что плакала?

– Ну, было немного.

– Да уж, твой брат может кого угодно расстроить, – хмыкает подруга (они с Калебом встречались), – ну, в общем, так. Сейчас ты успокаиваешься, глубоко вдыхаешь, выдыхаешь, и-и-и-и-и… Ты спокойна, как удав.

– Как труп, – поправляю я.

– Ой, да ладно тебе тут умирающего лебедя строить, давай, делай, сто Крис говорит.

Проделав указания Кристины, я действительно чувствую себя получше.

– В общем, так, Редиска. Ты офигенная. И ты знаешь это. И мы все знаем это, – да уж, Крис – законченная оптимистка, – ты всех порвёшь на мелкие кусочки. Я в тебя верю, слышишь? – Крис легонько встряхивает меня, – ты должна вернуться. Обещаешь?

– Обещаю, – говорю я без всякой надежды в голосе.

– Время!

Майлз, заткнись, а лучше, свали куда-нибудь. Вот зачем ты тут, а? Я всё равно не убегу, куда мне бежать?

– Ладно. Пока, Трис, – Кристина снова стискивает меня в объятиях.

– Прощай, Крис.

Ну, наверное, больше никто не придёт, можно уже и ко сну готовиться.

– Я к мисс Прайор, – раздаётся голос из-за двери.

Так, поспать временно откладывается.

Дверь открывается, и входит человек, которого я меньше всего ожидала увидеть.

– Трис.

– Альберт Уинстон, – я подхожу ближе к вошедшему. Это высокий темноволосый парень, больше меня раза в два, сын мэра, самый классный парень в школе и… мой бывший парень.

– Трис Прайор, – левой рукой он шевелит мои волосы, – ты так и не изменилась.

– Хм, а что ты хотел, прошло только полтора месяца, – “с того дня, как мы расстались”, хочу договорить я, но он и так понимает-

– Трис, я хотел тебе сказать… Ты не отчаивайся. Будь храброй.

Хм. Альберт Уинстон говорит мне о храбрости. Как смешно.

– Ал, я…

– Тс-с-с, молчи, – он приставляет палец к моим губам, – давай просто помолчим, Трис.

Как будто ища в нём спасения, я обнимаю его во всей силы. Да, мы расстались, мы больше не пара, но мы всё равно друзья и всегда или будем.

Молчание рядом с каким-нибудь другим человеком повергло бы меня в глубокую тоску, но Альберт умеет поддерживать даже без слов.

Так мы стоим, пока уже совсем надоевший мне Майлз не говорит, наверное, единственное слово, которое он знает:

– Время!

– Прощай, Трис

Прощай. Хоть один человек понял меня.

– Прощай, Ал. А может, до свидания.

========== Глава 7. Тобиас. ==========

Я сижу на плоской верхушке высокой скалы, нависшей над морем. Подо мной волны бьются о камни и разбиваются на мелкие осколки брызг.

Я всегда прихожу сюда в шторм. Может, я мазохист, а может, тут что-то другое, но я знаю, что это причинит мне боль, и всё равно прихожу сюда.

Я вспоминаю Кару. Её длинные чёрные волосы, которые развевались за лодкой, когда мы выходили в море. Синие глаза на бледном лице. Загадочную полуулыбку. Её поцелуи.

Я встаю с места. А что, если прямо сейчас с ней воссоединиться? Просто спрыгнуть вниз, на острые камни?

Я смотрю на волны внизу и закрываю глаза.

На счёт три.

Раз.

Нет смысла продолжать моё никчёмное существование.

Два.

Но…

Три.

Я не могу.

Я слезаю с этой скалы на более безопасное место, ругая себя за то, что хоть на минуту проявил слабость. Нет. Кара умерла. Но я остался жив. Если бы моя смерть была нужна, я бы утонул вместе с ней.

Я иду домой. Наш дом – крайний в Дистрикте-4, на самом берегу. И это мне нравится. В детстве было удобно сбегать купаться. Потом было где назначить свидание девчонке – а места у нас тут живописные.

– Привет, Тобиас! – говорит мне мама, когда я захожу в дом.

– Мам, сколько можно тебя просить, не называй меня так. Меня зовут Фор.

– Но я назвала тебя Тобиасом, и буду так называть, – ой, ну всё, спор последних двух лет начинается опять, – кстати, сынок, ты не забыл, какой сегодня важный день?

– Нет, – (но лучше бы забыл и никогда не вспоминал).

– Твоя последняя Жатва. Может, и в этот раз тебе повезёт?

Мама, как всегда, оптимистка.

– Надеюсь. Ладно, я пошёл собираться.

Хотя собираться мне нечего. Жатва – не такой уж и праздник, чтобы наряжаться, как Фифа Капитолийская – новый вид людей, который когда-то давно мы с Карой определили для бессменной сопровождающей из Капитолия – Вирджинии Лоренс. Она вечно одевает что-то немыслимое, а волосы у неё голубые.

Кара всегда была мастерицей на всякие выдумки. И имя Фор – тоже плод её разума.

– Мы с тобой из Дистрикта-4, – однажды сказала она, – как думаешь, если бы мальчикам в нашем дистрикте давали имя Фор, было бы здорово?

Я согласился. И после её смерти взял себе это имя в память о Каре. Хотя мама так меня и зовёт Тобиасом, документы она согласилась переделать под моё новое имя. Фор Джонсон. Звучит неплохо.

Отец ушёл от нас, когда я только родился, поэтому я его не помню. И не хочу помнить. Я не знаю, где он сейчас, что с ним, жив ли он вообще. Знаю только имя – Маркус Итон. Я ношу фамилию мамы – Джонсон. Она, даже будучи замужем за отцом, осталась со своей девичьей фамилией – ей показалось, что Эвелин Итон звучит некрасиво.

Честно говоря, я бы не расстроился, если попал на Игры. После смерти Кары я не живу, а существую. Я не вижу смысла в этом. Ну, убьют меня, и ладно. Не убьют – тоже хорошо, буду “жить” дальше. Стану ментором, буду помогать трибутам. Ну а что, неплохо для такого, как я.

***

– Фор Джонсон!

Ну ладно. Этого следовало ожидать.

Я конечно, вздрагиваю от резкого голоса Вирджинии, но быстро прихожу в себя и довольно уверенно поднимаюсь на сцену. Дистрикт-4 – единственный, где сначала выбирают парней, поэтому пока я один.

– Маргарет Льюис!

Маргарет, симпатичная девушка закрывает лицо руками, и медленно поднимается ко мне.

– Есть добровольцы? – традиционный вопрос Вирджинии, на который обычно никто не отвечает.

Внезапно откуда-то из глубины толпы раздаётся голос:

– Я доброволец.

Люди расступаются, и я понимаю, что мне конец.

Девушка с длинными чёрными волосами, пугающе-пронзительными зелёными глазами и очень бледной кожей почти забегает на сцену. Она бросает на меня взгляд, полный ненависти. Я понимаю, у неё есть причины.

– Назови своё имя, дорогая, – просит представиться Вирджиния.

– Анастейша Уилсон, – говорит она и снова пронзает меня взглядом.

– Ну что ж, пожмите друг другу руки.

Лицо Анастейши искажается в брезгливой гримасе, но она пожимает протянутую мной руку. Её ладонь жёсткая и холодная. Чёрт, как она напоминает мне свою сестру…

Анастейша Уилсон – старшая сестра Кары. Она ненавидит меня, считает, что я позволил Каре умереть, разрешил выйти в море и не спас, когда она тонула. Ана тогда сказала, что я заслуживаю мести за это. Но я не думал, что её месть будет заключаться в том, чтобы прикончить меня на Арене. Хотя… Я не думаю, что если нам придётся сражаться с ней один на один, она победит.

***

– Тобиас…

Я отворачиваюсь от окна в комнате и вижу маму.

– Мам, – я подхожу к маме и обнимаю её. Она небольшого роста, поэтому, возможно, я пошёл в отца.

– Сынок, постарайся вернуться, – говорит мама, в её глазах блестят слёзы – привычное для неё выражение лица.

– Хорошо. Хорошо, мама.

***

Кроме мамы никто не приходит.

Комментарий к Глава 7. Тобиас.

Девчонки, вот вам и Форусик) Налетайте…

========== Глава 8. Трис. ==========

Я просыпаюсь в объятиях Тобиаса. Ммм, как же хорошо…

Стоп. Так, Трис, не разлёживайся, ты что, забыла, что сегодня важное дело?

Я очень аккуратно, чтобы Тобиас не проснулся и не разрушил все мои планы, выскальзываю из-под его сильной руки и выхожу из палатки профи, которую мы заняли после их смерти. Интересно, что произошло за ночь? Каков расклад? Скольких нет?

Если никто не погиб ночью, то нас пятеро. Я. Тобиас. Ана. Марли, пятнадцатилетняя хрупкая девочка из Дистрикта-12, отличающаяся способностью бесшумно передвигаться и незаметно подкрадываться к противнику. Отлично маскируется, но не так хорошо, как Ана. Получила 9 на испытании – пыталась загримировать себя под куст. А ещё – Эрик, громила из десятого, внушающий страх всему живому. Ростом под два метра, эта гора мышц способна сломать хребет любому из оставшихся трибутов. Не отличается большим умом, поэтому может проиграть в схватке с сообразительной и хитрой Аной.

Что ж, если они ещё живы, то мне нужно идти на “пир”. Я хочу умереть. И скорее всего, я сделаю это сегодня. Я не хочу возвращаться домой. Я хочу, чтобы победителем стал Тобиас. Он принесёт своему дистрикта славу и процветание, хотя бы на год, до следующих Игр.

А я? Что принесу я? Одиннадцатый и так процветает, без побед на Играх. Меня превратят в диковинную зверушку, чтобы гордиться и показывать остальным: смотрите, а это наша легенда, Трис Прайор, победительница сорок шестых Голодных игр. Мне это надо? Нет.

Меня будут чествовать за то, что я убила человека. И возможно, не одного. Разве это честь? Нет. Это подло и мерзко. Преданность Панему надо доказывать другими способами, но никак не убийствами. Голодные игры не делают нас сильнее. Они, наоборот, ослабляют нас, превращают в кровожадных животных, убивают нас. И я не хочу быть олицетворением бессердечия и беззакония, которое творится на играх. Я выберу смерть.

***

За этими мыслями я прихожу к Рогу Изобилия. Осторожно выглянув из кустов, я осматриваю плоское плато, на котором он расположен. Никого нет, только у рога стоят пять рюкзаков с надписями на передних карманах. 4А (наверное, для Аны). 4Т (Тобиас). 10. 11. 12. Это запасы, которых нам должно хватить до конца Игр. Но, если в живых остались самые сильные, то мы можем застрять здесь надолго.

Я бесшумно выползаю из куста, подбегаю к Рогу, беру свой рюкзак и рюкзак Тобиаса и очень быстро бегу обратно в укрытие.

Потому что я слышу шум, который может издавать только один человек, оставшийся здесь.

И правда, из-за ближайших скал показывается Эрик. Он тяжёлой походкой продвигается к своему рюкзаку.

Но в тот момент, когда он наклоняется над четырьмя оставшимися рюкзаками, появляется человек, которому жизненно необходимо избегать Эрика.

С нависшего над площадкой утёса спрыгивает Марли, не заметившая Эрика. Хотя она быстрая и ловкая, её подводит один недостаток – плохое зрение. А очки она умудрилась разбить ещё в первый день – я видела их осколки. Поэтому одетого в серое Эрика на фоне скал бедняжка Марли и не заметила.

Эрик разворачивается, и в его глазах появляются какие-то животные огоньки. Марли замечает его, делает шаг в сторону, но поздно. Эрик хватает её за плечи, поднимает, и со всей силы бьёт о железный бок Рога. Марли пищит. Я закрываю глаза, но слышу эти звуки ударов тела о железо.

Я открываю глаза после выстрела пушки. Всё кончено. Окровавленное тело Марли лежит под рогом. Довольный Эрик забирает свой рюкзак, задумывается, прихватывает ещё и рюкзак с числом 12 и уходит, откуда пришёл.

Я осторожно начинаю выбираться из спасительного куста, как вдруг я слышу чьи-то шаги. Я уже готовлюсь к нотации от Тобиаса, но я понимаю, что это не он.

Кто-то приближается к площадке, напевая нехитрую мелодию красивым женским голосом. Если я здесь, а Марли мертва, то вывод только один. Это Ана.

И действительно, из-за кучи сваленных камней справа от меня выходит девушка. Я видела её на тренировках, но на арене замечаю впервые. Она одета во всё чёрное. Тёмные длинные волосы спадают на плечи. В руках у неё лук, а за спиной колчан со стрелами. Она кажется очень хрупкой на первый взгляд, но, помня рассказ Тобиаса, я заставляю себя увидеть в ней ту Ану, хладнокровную, обиженную на весь мир девушку, которая мстит за смерть своей сестры.

Она поворачивает голову, и я замечаю её глаза. От их взгляда моё тело покрывается мурашками. Они ярко-зелёные, до такой степени пронзительные, что могут привести любого в панических страх.

Ана смотрит на меня, но то ли не видит, то ли не хочет видеть. Поэтому она отворачивается и вздрагивает, увидев тело Марли. Странно, что планолёт ещё его не забрал.

Ана, подавляя порыв сбежать, подходит и берёт то, что оставили для неё. 4А. Рюкзак больше, чем у остальных, наверное, в нём новые стрелы, потому что в колчане у девушки осталось только две.

Ана ещё раз осматривает площадку, задумывается, достаёт что-то из-за пазухи и кладёт это к телу Марли. Это белый цветок, я не знаю, какого растения, но Ана сорвала его недавно, судя по тому, что завять он не успел.

Затем Ана уходит.

***

Я чувствую как кто-то хватает меня сзади и сильными руками вытаскивает из куста. Я дергаюсь и вырываюсь, но потом передо мной возникает лицо Тобиаса.

– Дурочка, ты зачем пошла сюда?

– А что, мы должны были голодными остаться? И безоружными? На, держи, – кидаю я в него рюкзак.

– Ты цела?

– Да.

– Уфф, а то я услышал, как выстрелила пушка, и испугался за тебя.

– Нет, со мной всё в порядке, погибла Марли из Двенадцатого. Её убил Эрик.

– Ты видела Ану?

– Да. Я не думала, что она такая безобидная с виду. Но её глаза… Я не смогу их забыть.

– Теперь ты знаешь нашего врага в лицо, – говорит Тобиас, – и теперь ты будешь находиться под моей охраной.

– Ну уж нет. Знаешь, Тобиас, меньше всего я нуждаюсь в твоей опеке, мне шестнадцать с половиной лет, я в праве сама за себя отвечать. Поэтому катись, пожалуйста, подальше со своей охраной. И забудь меня. Всё равно я скоро умру, и ты всё равно не сможешь быть со мной. Прости. Я думаю, ты меня поймёшь.

– Я понял тебя, Трис из Дистрикта-4, – говорит Тобиас каким-то чужим, холодным голосом, – я был не прав, что выбрал тебя. Прощай.

С этими словами он уходит за скалу, облепленную мхом и грязью.

Чёрт, Трис, почему ты такая глупая, а? Он же тебя любит, а ты?

– Тобиас, – осторожно зову я.

Ответа нет.

– Тобиас? – говорю я громче.

Молчание.

– Тобиас!!! – ору я во весь голос.

И тут стреляет пушка.

Комментарий к Глава 8. Трис.

Развязка близится. Это предпоследняя глава первой части истории. Поэтому будьте готовы…

========== Глава 9. Трис и Тобиас. ==========

Я бегу со всех ног по дороге, по которой ушёл Тобиас. Нет. Нет. Пусть это не он, пожалуйста, нет. Я не хочу, чтобы он умирал.

Вдруг я вижу что-то чёрное, лежащее на камнях за выступом скалы.

Я подбегаю ближе.

Это чья то нога, понимаю я ещё издалека.

Нет. Только не Тобиас, прошу, только не он.

Я подхожу к лежащему человеку и смотрю на него. И сразу же меня переполняет радость.

Это не Тобиас.

Это Эрик. И он мёртв. Потому что в шее у него торчит стрела Аны.

***

– Тобиас, – зову я, подбегая к нашей палатке.

Я захожу внутрь.

– Тобиас, ты…

И тут мне кто-то закрывает руками глаза.

– Попалась, дурочка моя, – произносит голос, слышать который сейчас для меня – высшее счастье.

– Тобиас… – выдыхаю я.

– Да, это я, – нет, ну он ещё смеётся?

Я разворачиваюсь:

– Как же ты меня напугал…

Я провожу пальцами по его лицу. Да, это он, Тобиас, мой Тобиас, живой Тобиас.

– Ой, ну подумаешь, пушка выстрелила, ну, Ана Эрика пристрелила, ну, до меня скоро черёд дойдёт, так, ерунда, – Тобиас целует меня в щёку.

– Знаешь, что, Тобиас, теперь ты будешь под моей охраной, хочешь ты этого или нет, – заявляю я, глядя ему прямо в глаза.

– Под твоей охраной я готов находиться хоть до конца собственной жизни, – шепчет Тобиас.

***

Мы выходим из палатки.

– Ну что, командир, что прикажете мне делать? – говорит Тобиас.

– Хм, ну я не знаю. Может быть… Добудь мне еды?

– А вдруг по дороге на меня нападёт тигр? Или Ана? – смеется парень, – ты же сказала, что будешь охранять меня.

– Ну тогда я даже не знаю…

Хотя… Нет. Я знаю, и это задание ему точно понравится.

– Поцелуй меня… – говорю я и подхожу вплотную к нему.

– С превеликим удовольствием, товарищ командир, – говорит Тобиас и накрывает мои губы своими.

Этот поцелуй, наверное, самые сладкий и нежный из всех, что когда либо были. Даже Альберт – а я когда-то считала, что он целуется лучше всех в мире, – может спокойно отдохнуть в кустиках, пока есть Тобиас.

Я полностью растворяюсь в нашем поцелуе, так, что закрываю глаза.

Когда я их открываю, то я вижу блестящий наконечник стрелы, направленный в шею Тобиаса, и зелёные глаза в листьях кустов, окружающих поляну.

Я со всей силы хватаю Тобиаса за плечи и разворачиваю. Он смотрит на меня непонимающим взглядом, и через мгновение в мою шею вонзается нечто, несущее в себе адскую боль.

Последнее, что я вижу, это лицо Тобиаса, готовое разрыдаться.

Вот и сбылась моя мечта…

***

Тобиас

– Нет, Трис, нет, очнись!

Я не удерживаю её в руках, и она падает на землю.

Из её шеи торчит серебристая стрела, а из места раны хлещет кровь. Ана…

– Трис, нет, Трис, вернись! Верните мою Трис!

– Не получится, Фор Джонсон. Она мертва. Мои стрелы отравлены.

Я разворачиваюсь и встречаю того, кого ненавидел все последние два года.

– Анастейша, ты хотела убить меня. Почему ты убила её? – нет, Тобиас, тебе нельзя срываться, – ты хотела причинить мне ещё большую боль?

Ана присаживается возле тела Трис,

– К сожалению, эта девчонка оказалась умнее меня. Она спасла тебя, Фор. Я меньше всего хотела убивать её. Мне жаль Трис.

– Тебе никого не жаль, Ана.

– Ну почему же ты обо мне такого низкого мнения? – вскидывает брови девушка.

– Потому что я всегда говорю правду. И пора смотреть ей в лицо, – мои глаза застилают слезы.

– Знаешь что, Фор, я передумала. Я не буду убивать тебя. Я уже тебе отомстила, убив девочку. Это причинило тебе гораздо сильную боль, чем причинила бы твоя собственная смерть, – Ана встаёт с колен и отряхивается.

Ну уж нет. Я заставлю её сделать это.

– Ана, сколько человек убила ты здесь?

– Четверых, – хладнокровно отвечает девушка.

– Тебе ничего не стоит убить пятого.

– Я хочу, чтобы ты мучился всю свою оставшуюся жизнь, – на лице Аны застывает маска злобы.

– Я буду мучаться всю оставшуюся жизнь. Потому что жить мне осталось всего ничего, – пожимаю я плечами, – Ана, убей меня. Я тебя прошу. Ты станешь победительницей. Ты принесёшь нашему дистрикту счастье.

– Хм, а вот на счёт этого я не подумала, я всегда жаждала славы, – хмыкает Анастейша, – да вообще, интересный случай получается, правда, жертва молит о смерти, как это мило.

Я смотрю краем глаза на похолодевшее тело Трис. Не волнуйся, моя малышка, я иду к тебе.

– Ана, прошу.

– Ну, хорошо, – её лицо расплывается в довольной улыбке.

Ана взводит стрелу и направляет на меня.

– Я мечтала об этом два года, Фор. И как я счастлива, что могу отомстить за смерть Кары.

Блеск. Боль. Песок. Кровь.

И лицо Трис.

***

Нет повести печальнее на свете, чем повесть о ФорТрис на Голодных Играх.

Комментарий к Глава 9. Трис и Тобиас.

Простите за мрак, можете закидать меня баклажанами.

========== Глава 10. Китнисс ==========

Мои волосы развеваются позади меня, а ветер хлещет в лицо. Впереди только луг, заросший цветами. А дальше – стена. Но мне хватает и этого.

– Китнисс! – слышу я знакомый голос.

Я останавливаю лошадь, спрыгиваю и оборачиваюсь. Ко мне бежит Гейл. Я срываюсь ему на встречу. Он хватает меня за талию и поднимает вверх. Я визжу.

– Кис-Кис, ты прекрасна, – закрывает глаза Гейл и нежно шепчет.

– Ой ну тебя, не говори ерунды, – отмахиваюсь я, когда снова ощущаю твёрдую почву под ногами, – ты что-то хотел?

Парень улыбается:

– Пошли на наше место?

***

Наше место – поляна, тщательно скрытая от посторонних глаз, с ярко-зелёной мягкой травой. Мы лежим, я кладу голову на грудь Гейла и расслабляюсь. Грэм, моя лошадь, привязан неподалёку и жуёт траву.

– Ты готова? – спрашивает Гейл.

– К чему? – удивляюсь я.

– Завтра Церемония Выбора, ты забыла?

– Ах, да, – точно, забыла.

– Как твой тест? – Гейл явно обеспокоен.

– Ты же знаешь, нам запрещено это обсуждать, – вздыхаю я.

– Кис-Кис, мне ты можешь рассказать всё, – парень обнимает меня одной рукой.

От этого мне становится как-то хорошо. Гейл не мой парень, мы просто дружим с самого детства, и я привыкла видеть в нём лучшего друга, а не мужчину. Но я не уверена, что Гейл не видит во мне женщину.

– Сначала ты, – улыбаюсь я.

– О’кей, – выдыхает Гейл, – только то, что я сейчас скажу, тебя расстроит.

– Я готова, говори.

– В общем, результат моего теста… Не Дружелюбие.

– Как? – удивляюсь я, но не сильно огорчаюсь, потому что знала, что когда-нибудь наши пути разойдутся.

– Это… Это Бесстрашие.

Я молчу. Просто не могу прийти в себя.

– Китнисс? – осторожно трогает меня за плечо Гейл.

Не может быть. Результат моего теста тоже…

– Бесстрашие?! – договариваю я.

– Да, оно самое, – вздыхает парень.

– Гейл, ты, конечно, можешь мне не верить, но я тоже, так сказать, получилась далеко не Дружелюбная, – еле сдерживаю смех я.

– То есть, у тебя тоже… – начинает Гейл.

– Бесстрашие, – договариваем мы вместе.

Гейл смеётся.

– Китнисс, а мы точно не брат и сестра, а? Может, нас подкинули нашим мамам, а на самом деле мы родственники?

– Ой, Гейл, не говори ерунды, – говорю я, но сама уже не сдерживаюсь, и мы смеёмся уже вместе.

***

– Китнисс, за тобой пришли! – кричит мама снизу.

Я знаю, кто это. Гейл.

Смотрю в зеркало. Последний раз я в одежде Дружелюбия. Зелёные брюки. Пёстрая блузка. Цветная лента вокруг головы. Дружелюбная с виду, но в душе нет. Никогда не была настолько уравновешенной, милой и доброй, как требует эта фракция. Не могла оставаться спокойной, когда внутри всё кипит и рвётся на части.

Прощай, Китнисс Дружелюбная. Здравствуй, Китнисс Бесстрашная.

Я спускаюсь вниз, где меня встречают родители, сестра Прим и Гейл.

– Китнисс, автобус скоро отойдёт, – говорит Гейл и широко улыбается.

Я обнимаю родителей. Прим бросается мне на шею и шепчет:

– Даже если уйдёшь, не забывай нас.

– Хорошо, сестрёнка, – шепчу я в ответ.

***

Когда мы едем в автобусе, Гейл держит меня за руку, как бы напоминая, что хоть я и расстаюсь с семьёй, но он всегда будет рядом.

Автобус полон людей, и подростков, и их родителей. Мои родители, так же как и семья Гейла, отказались ехать, объяснив это работой. Я понимаю, ферму нельзя оставить надолго.

– Китнисс! – кто-то зовёт меня сзади.

Я оборачиваюсь. Это Мадж, дочка лидера. Она тоже выбирает сегодня. Не считая Гейла, Мадж – моя единственная подруга. Не люблю сближаться со многими людьми, слишком много проблем от этого.

– Китнисс, какая ты красивая! – восторгается Мадж. Вообще она всегда воплощение радости и счастья, настоящая Дружелюбная.

– Спасибо, – мой голос звучит глухо, от осознания того, что я собираюсь сделать.

Что МЫ собираемся сделать.

***

– Гейл Хоторн!

Гейл срывается с места и чуть ли не бежит к чашам в центре зала. Я закрываю глаза.

Раз. Два. Три.

– Бесстрашие! – оглашает девушка из Искренности, проводящая церемонию.

Гейл проходит на трибуну Бесстрашных и по дороге еле заметно кивает. Я киваю в ответ.

– Китнисс Эвердин!

Я встаю и медленно иду к чашам. Специально медленно, чтобы создать ощущение у публики, что я в раздумьях.

Пять чаш. Камни. Земля. Стекло. Угли. Вода. Пять фракций. Отречение. Дружелюбие. Искренность. Бесстрашие. Эрудиция. И всего один выбор.

Я беру нож, режу ладонь. Закусываю губу от боли. Давай, Китнисс.

Разгибаю кулак над чашей с углями и слышу шипение.

И вопли Бесстрашных.

***

– Едет, едет! – кричит какая-то девчонка с зелёными волосами.

Из-за угла показывается поезд. Те, кто стоит ближе к нему, начинают запрыгивать внутрь на ходу.

Я бегу рядом, но никак не могу запрыгнуть. Нет, Китнисс, не смей становится изгоем в первый же день. Ты выше этого.

В подтверждение моих слов из последнего вагона высовывается знакомая рука. Я хватаюсь за неё, и Гейл с какой-то незнакомой девушкой затаскивают меня внутрь.

– Спасибо… – я обнимаю Гейла.

– Ты молодец, Китнисс, – он похлопывает меня по спине.

– Кхм-кхм, – специально кашляет девчонка, которая помогла Гейлу втащить меня в поезд, – вы, конечно, можете продолжать свою романтическую идиллию с обнимашками и тому подобное, но меня сейчас вырвет прямо на вас.

Я отрываюсь от Гейла и смотрю на неё. У девушки тёмная кожа, насмешливые карие глаза, кудрявые волосы, стоящие торчком вокруг головы и саркастическая улыбка. Одета она в короткое чёрно-белое платье.

– Я Рута, Искренность, – говорит она и протягивает мне руку.

– Китнисс, Дружелюбие, – пожимаю ладонь Руты.

– Гейл, Дружелюбие, – также представляется Гейл.

– И мы, кстати, не влюблённые, – фыркаю я.

– Да, мы просто лучшие друзья, – улыбается мне парень.

– Ну-ну, – прищуривается Рута, – что-то много дружелюбных тут у нас, обычно один бывает, или вообще никого.

– А ты откуда знаешь, младшие же не ходят на Церемонии? – спрашивает Гейл.

– Брат рассказывал, – смеётся Рута.

Я вижу приближающееся здание.

– О-о, – говорит девушка, – разминайте ноги, сейчас вам предстоит супер-мега крутой прыжок.

И после этих слов Рута разбегается и прыгает на крышу этого здания. Поезд немного замедляет ход. Я смотрю на Гейла.

– Вместе?

– Вместе, Кис-Кис.

И мы летим навстречу крыше.

Перед глазами всё переворачивается, и я падаю лицом на гравий, которым посыпана эта треклятая крыша. Гейл помогает мне встать.

– Ты в порядке, Китнисс?

– Ну, вроде бы.

– Ой, у тебя кровь, – он дотрагивается до моей щеки.

– Сильно? – взволнованно спрашиваю я.

– Нет, так, царапина. Не переживай, Кис-Кис.

– Ой, ты можешь хотя бы на людях меня так не называть.

– Господа влюблённые из Дружелюбия, мы вас ждём, – слышу громкий голос и поворачиваю голову.

На другом краю крыши стоит бесстрашный мужчина лет тридцати пяти.

– Мы не влюблённые, – шепчет Гейл, а я хихикаю от его слов.

– Она ещё и смеётся! Ну что, видно, самая смелая, раз ей так весело. Подойди-ка сюда, девчонка.

– Прости, Китнисс, – говорит мне в спину Гейл.

Хм, да я особо и не обиделась.

Толпа расступается, когда я подхожу к ним. Бесстрашный мужчина отходит в сторону и говорит, показывая вперёд:

– Прошу!

Я смотрю туда, куда он показал, и чуть не теряю сознание. Крыша кончается. Внизу, где-то на высоте семи этажей, дыра. А дальше темнота.

– Там внизу вода или что? – спрашиваю я.