Текст книги "Русский бизнес. Начало"

Автор книги: Слава Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Одиссея капитана Блада

Что было потом? Я же говорю, Одиссея… Большое путешествие Синдбада.

Израиль – Ливан – Средиземное море. Средиземное море – Кипр – Греция – Турция…

Где-то я недавно читал, кажется в “Онегине”. Путешествие – лекарство от русской хандры. И от грузинской, и даже от армянской, наверное, тоже…

Ты, кстати, взял с собой кинокамеру и наснимал несколько штук видеокассет: Иудея, Вифлеем, Иерусалим, Баальбек, Ларнака, Афины, острова в Ионическом море, Новый Афон…

Я смотрел некоторые – здорово, настоящее кино, прямо Вендерс – литовские проститутки в Тель-Авиве, прохожий араб в длинном халате в Иерусалиме, вид порта Лимассол с моря, бар на корабле, направляющемся через Средиземное море в Италию…

Народу почти никого, пусто, зима, не сезон: наш герой, его отец, греческая пожилая пара, на пенсии решили попутешествовать, какой-то праздношатающийся шотландец (крупный план: длинные волосы, русая борода, не то пустые, не то грустные глаза, тянет джин чрез трубочку, увидев кинокамеру – улыбается и машет рукой…), еще какие-то люди на заднем плане, приглушенная музыка, бармен за стойкой…

В Афинах ты остановился и просидел весь остаток зимы: конец января, февраль и март. Ничего не делал, снял за 25 долларов в день огромные апартаменты с балконом-террасой, бродил по городу, сидел в кафе, ездил по античным древностям, два раза был в Новом Афоне, опять снимал…

На видеопленке крыши (“апартаменты” были на седьмом этаже, для Афин это высоко), дождь, какие-то вечнозеленые деревья, газетный киоск в центре города, где продаются русские газеты, православные монахи в черных рясах, опять крыши, порт, корабли, античные развалины и синее-синее южное небо в погожие дни…

Часть 2

Снова Москва

Ну вот, собственно и все. Или почти все.

Когда ты вернулся в Москву, от фирмы “Вертикаль – 92” ничего не осталось, или почти ничего, одни долги, куча счетов и факсы от бельгийцев: почему вы не отвечаете, г-н Д.? Г-н Д., мы никак не можем с Вами связаться?..

Им же никто не сказал, что ты уехал лечиться.

Разве можно в нашей стране на кого-то надеяться? Когда парень – земляк, которого ты оставлял в лавке главным вместо себя, узнал, что ты вернулся, он сбежал на два месяца домой. – Я едва его нашел, – смеялся ты, – хотя по большому счету он даже ничего не украл, просто ничего не делал, жил припеваючи: машина, секретарша, ресторан, спортклуб… Я сначала хотел его убить, потом пожалел, Бог с ним, еще молодой…

Машину пришлось продать, с офиса съехать, девочку-секретаршу уволить.

Она даже плакала, бедная, готова была работать на пол-оклада, говорит: я привыкла к вам, Давид Николаевич.

– Хорошая девочка, я ее ни разу не трахнул, даже на прощание, представляешь?!

А потом в плавное течение нашей повести “вмешалась” техника. У меня что-то случилось с компьютером. Я перепугался, что все слетело, все мои “жалобы”, в панике позвонил тебе, ты ведь все же у нас в прошлой жизни математик, ты приехал, пытался что-то сделать, не вышло, поехали чинить компьютер к твоим друзьям, пересмотрели все файлы, и так получилось, что ты прочел эти записи.

Хотя ты знал, что я веду “дневник”, ты, я так понимаю, разозлился, больше ничего мне не рассказываешь, только сказал:

– О себе пиши! Ты на себя посмотри! Все переврал, на самом деле все было по-другому… интереснее!

Я стал оправдываться: да это не о тебе… Не только о тебе. Это обо мне. У Флобера: госпожа Бовари – это я, помнишь?.. Это о нас, все поколение… Или время… Хочу проследить… Ты не понял.

Но ничего не помогало:

– О себе пиши!

Я месяц подождал, потом позвонил, осторожно спросил, – а что ты делал, когда вернулся из Греции? Ты начал было рассказывать:

– Что делал, что делал… Денег не было ни копейки, это там, в Европе, можно существовать без денег, а в Москве, ха-ха-ха, при социализме – нельзя. Было от чего выздороветь. Больше в Андалусии продавать было нечего… Шоколад кончился.

И тут, черт возьми, я задал тебе какой-то вопрос, какую-то мелочь, надо было молчать, и ты осекся:

– А-а, опять!.. Шпион! Я тебе уже сказал: смейся над собой!..

– А я и смеюсь над собой! – сказал я.

И решил: ладно. Раз ты не хочешь “давать показания” – не надо. Обойдемся без тебя. Надо же “повесть заканчивать”. Кое-какие факты у меня есть, кое-что додумаю сам, осталось-то – совсем немного.

Но если где-то навру и напишу не то – ты сам виноват.

Я думаю, мне осталось возвращение в Москву, начало работы – и, как я понимаю, визит первого чиновника – или визит к первому чиновнику.

То есть приходит, наверное, такой тихий, незаметный, что-то проверяющий или разрешающий (газ, водопровод, медицину) человек в дешевой кожаной куртке – и все, абзац, как говорил Голсуорси, – конец главы, дальше совсем другая песня.

А ведь раньше-то, году, кажется, в 92-м, я видел, я помню, как к одному знакомому издателю в офис приходил какой-то депутат, кажется, из Мос– или Рай– (?!) совета: как шелудивый пес с голодными глазами, в идиотском широкоплечем бежевом пальто – мол, и он тоже, как люди, в пальто… Топтался в железных дверях…

И как, не вставая с вертящегося кожаного кресла, мой знакомый здоровался с ним, двадцатисемилетний молодой человек – с седым дяденькой: да вы проходите…

Как быстро, как быстро седых демократических дяденек сменили прежние начальственные рыла семь на восемь, как быстро вся эта сволочь опомнилась и опять стала хозяевами жизни, сейчас он будет тебе топтаться в дверях, жди…

Ты будешь сидеть три дня у него в приемной по любому, самому пустяковому вопросу!..

Года два-три продолжалась лафа: свобода, либерте, фратерните – все, конец, аллес… Неужели все?

Ну, “все, конец” – это публицистика, а на самом-то деле я же не знаю, как конкретно было, и главное – что было… Знаю, что какое-то время ты занимался чем-то вроде арматуры на окна, потом дружил с какой-то государственной конторой…

Но это вообще, а деталей-то у меня нет. Жизнь-то (или Бог), она ведь, говорят, в деталях. Так что пусть читатель не обессудит, но далее у нас будут в основном разрозненные фрагменты – ввиду отсутствия связных показаний главного свидетеля.

Такие “Опавшие листья – 2000”. Или даже “Уединенное”. И тоже – 2000.

Придется ведь придумывать, что, мол, наш герой хотел прорыть, как у твоего любимого Абуладзе, подземный ход от Москвы до Дели и далее, в Сингапур.

Что самое смешное, эта шутка с подземным ходом недалека от истины, наверное, особенно она была актуальна, когда вы с телохранителем – компаньоном Зурой открывали первый, по Зуриным словам, в вашем городе ларек на главной улице – я думаю, для того времени деяние вполне сопоставимое с подземным ходом в Индию. Даже если Зура преувеличивал и ларек был не первый, а второй – в порядочной стране ваши портреты давно красовались бы в городском музее на видном месте.

В непорядочной же стране на это надеяться не приходится. В непорядочной стране, в ближайшие двадцать лет, вам с Зурой можно надеяться только на меня.

Так что начнем.

Павел Иванович

Ну, вот, например, интересная деталь – в первый год несоветской власти ты ездил на наемных машинах, договаривались прямо на улице, обычно на “Волге”, для солидности, советское прошлое давало о себе знать – а на чем же еще должен ездить приличный человек! – потом, во время сотрудничества с бельгийскими шоколадниками, я уже говорил, была “Мицубиси” и далее разнообразные иномарки.

А вот после “кризиса” 1998 года, в год Примакова и его “красного правительства”, то есть относительно недавно, ко мне с поручением от тебя опять заехала государственная черная “Волга” с мигалкой, по твоим словам, из Белого дома.

Что занятно, от перемены мест слагаемых сумма не меняется – черная “Волга” заехала ко мне – одолжить для тебя… 200 долларов на три дня (200! на три дня!..) – тебе срочно понадобился сканер “Epson”.

Для чего тебе был срочно (сito!) нужен сканер, не постигаю, а ты не сказывал; и как может не хватать человеку, которого возит персональная черная “Волга”, двухсот долларов – это великие тайны российского большого бизнеса, причем деньги ты, разумеется, отдал не через три дня, а через полгода, и с большим скандалом. Мне даже стыдно рассказывать об этом.

Пока повторяю: несмотря на “членовоз” – 200 долларов.

И это в принципе утешает, ибо значит, что у Англии нет вечных врагов и вечных друзей, а есть одни только вечные проблемы…

С этой “Волгой” связана одна смешная история.

Как-то, кажется зимой 1998 года, ты позвонил.

– Что делаешь?

Я собирался на книжную выставку, в ЦДХ.

– Можно мне с тобой?

Иногда, в зависимости от настроения, ты можешь быть воплощенной деликатностью… Я говорю:

– Конечно, поехали.

– Хорошо, буду. Я прямо туда приеду, встретимся в зале.

На выставке я случайно встретил старых друзей – художников, познакомил тебя. Церемонно поздоровались за руку.

– Очень приятно, ….

– Я хочу здесь купить кое-какие кассеты, – сказал ты, – подождешь?

Я согласился.

– А что за кассеты?

– Да так, эротика… Меня попросили, – почему-то ты застеснялся.

Свидетельствую, что ты часто смотришь и покупаешь хорошие фильмы, так что стесняться было нечего.

Мы встретились у выхода, и мой приятель предложил поехать в недавно открывшуюся модную кофейню. Он был на машине и сказал, что это рядом.

– Я тоже на машине, – сказал ты и подошел к уже известной читателю “Волге”. Шофер соскочил со своего места и открыл перед тобой дверцу. Я подумал, что это, конечно, было срежиссировано заранее.

– Он у тебя кто? – спросила меня подруга знакомого, когда мы тронулись.

Я неопределенно покрутил рукой:

– Бизнесмен…

У Каменного моста через Москва-реку, возле “Ударника”, как всегда была пробка. Потом вдруг движение вообще перекрыли, через Боровицкие ворота кто-то ехал.

– Ну все, теперь на полчаса, – сказал приятель.

Пошел снег, смеркалось. Начальство задерживалось и движение все не открывали. Все покорно ждали. Как вдруг сзади нас раздалось характерное завывание.

Едут!..

Ошиблись. Знакомая мне черная “Волга” с включенной мигалкой выехала из общего потока и прошла, приседая на большой скорости, по пустому Каменному мосту в сторону Боровицких ворот и дальше, к Манежу.

Мент-регулировщик дернулся было к ней, но потом передумал и отдал честь. Мои друзья переглянулись:

– Правда, он кто?..

Я тогда подумал, что наше дело правое и мы победим, что национальное российское безумие не одолеть никаким розовым премьер-министрам и красным директорам…

Москва, Кремль, Боровицкие ворота, пустой мост, падающий снег… Как в кино.

По мосту мчится черная персоналка, фельдъегерская тройка, слышен крик: “Пади! Пади!..”

А кто же в тереме живет, кто в тройке сидит? В тереме, как обычно, мышка-норушка да лягушка-квакушка, а в тройке сидишь ты, все тот же ты, Павел Иванович Чичиков, во фраке брусничного цвета с искрой и пакетом видеокассет “Плейбой поздно ночью”. Да на козлах, вместо Селифана, не то холуй из КГБ, не то охрана.

Вот так, почти в стихах получилось. И расступаются в страхе другие народы…

Самое главное – что, по-моему, за последние сто пятьдесят лет ты совершенно не изменился.

И, разумеется, ни в какую кофейню не приехал… Видимо, был экстренно вызван в Кремль.

Дима-Боб

Тут как раз позвонила общая знакомая, которую ты не любишь, поэтому не скажу кто, а ты не догадаешься, так как не любишь, увы, многих, и, узнав, что я пишу о тебе мемуар, напомнила один замечательный эпизод.

Вернемся немного назад.

Ты помнишь, у тебя работал твой давний, студенческий друг, московский грузин, симпатяга, творческий человек и большой раздолбай, называвший себя по кавказскому обыкновению, почему-то на английский манер: Боб.

Почему Боб?..

На самом деле, его по-моему, звали Дима.

Поскольку, как я понимаю, его служба у тебя была отчасти твоей дружеской благотворительностью, а отчасти гордостью – у Боба в то время с минуты на минуту должна была состояться театральная премьера в одном из московских театров, делавшая его имя как минимум известным, а ведь приятно, когда у тебя работает такой человек, у других-то такого нет?..

(Плюс, я думаю, было дополнительно приятно то, что вот премьера – премьерой, а зарплату не он – тебе, а ты – ему…)

Впрочем, возможно, я клевещу. Прости.

Обязанности Боба были предельно просты. Ему надлежало через день приходить к тебе в офис, нажимать там на какую-то кнопку (так выразилась знакомая, о женщины! – я так понимаю, отправлять или принимать факс), брать этот факс, еще какие-то бумаги и относить все это кому-то в “Совинцентр” на Красной Пресне.

За это ты платил ему в 1995 году ежемесячно не то 250, не то 300 долларов. Даже по тому курсу для творческого человека – деньги немалые.

К зарплате прилагались: пейджер – для связи, которым Дима-Боб очень гордился (напоминаю, на дворе 1995 год), вишневого цвета пальто-реглан, в просторечии называемое “плечами”, галстук-бабочка (вот этого я не понимаю, мне кажется, это уже слишком), белоснежная сорочка и лаковые черные ботинки, – визиты в “Совинцентр”, с его хрустальными лифтами, зимним садом и ресторанами подразумевали “соответствующий уровень”.

Приличный костюм у Димы-Боба, по-моему, был.

Идиллия продолжалась несколько месяцев. Потом ты куда-то уехал и, поскольку Дима-Боб был твоим старым другом, которому вроде бы можно было доверять, ты оставил его старшим на хозяйстве.

И тут все сорвалось. То ли Дима в отсутствие шефа, как и положено творческому человеку, загулял, то ли проспал назначенное время, то ли что-то случилось независимо от него, но что-то случилось. Застряли какие-то фуры, кто-то чего-то не получил вовремя, в общем, аврал. Ты приехал и, как за тобой водится, не разбирая правых и виноватых устроил всем страшный скандал, а затем уволил невиновного Диму-Боба.

Тем более, к тому времени премьера уже прошла, фанфары отгремели, а игра “не он мне, а я – ему” быстро надоедает, по себе знаю – хотя что я опять, при чем здесь я…

Самое интересное в этой истории то, что, уволив его, ты отобрал все: пейджер, что в общем-то можно понять, вишневое пальто-реглан, бабочку, и даже лаковые ботинки, которые к тому времени уже изрядно поизносились.

Впоследствии вы помирились, но уже без приема на работу и оклада.

Теа culpa…

Талантливый мальчик

Прошлой ночью звонок, по автоответчику, возьми трубку, это я.

– Спишь? Слушай, тут есть одно предложение: хочешь заработать 10 тысяч долларов?

Я говорю:

– Ладно… И ты меня из-за этого среди ночи разбудил? Совесть имей…

– Я серьезно, тут есть один план. Так хочешь 10 тысяч, я не понял?

И далее, товарищи мне излагают материал, за который какой-нибудь продажный журналист (жаль, я не журналист) или газета (и жаль, я не газета) очень дорого бы дали.

Помните, в первой части была деловая схема 1992 года? Ну, made in киношкола? А теперь, как говорится, “прошло десять лет” – деловая схема “Россия – 99”, просим!

Оказывается, у нашего Дон Кихота есть один родственник. Тоже из Ламанчи. Очень умный мальчик. Можно сказать талантливый… (Цитата). И этот “талантливый мальчик” работает в одном… хм… как бы это назвать… столичном учреждении.

Так целомудренно рассказываю, потому что, во-первых, боюсь, – правда, что особенного я расскажу, все и так это знают, я говорю общеизвестные вещи, можно сказать, банальности – и, во-вторых, не очень-то эта точность нужна по сюжету – я же не репортаж в литгазету делаю, а повесть пишу. Так что не в “боюсь” дело.

И вот, в это госучреждение по роду его деятельности поступают некие товары и предметы, как раньше говорили, народного потребления. И не только народного. Промышленного тоже. Потому что учреждение занимается тем, что отбирает эти товары у всяких недобросовестных торговцев и предпринимателей. Для улучшения, так сказать, качества обслуживания.

Теперь смотрите.

Сначала отбирает, потом складирует, описывает, а потом продает. Но уже добросовестным торговцам и предпринимателям, коих выбирает по своему усмотрению, руководствуясь строжайшими критериями объективности.

А что же с ними еще делать-то, с другой стороны, с товарами этими, солить, что ли?! Ясно, что нет.

Далее деньги поступают в государственную казну и тут же, так сказать, cito, препровождаются всем нуждающимся: пенсионерам, многодетным семьям, учителям, врачам, в офшорные банки (шутка) и так далее далее, и тому подобное.

А propos, вышеупомянутое госучреждение продает эти самые товары, надо сказать, довольно дешево. По идее организаторов – чтоб быстрее продать, потому что нуждающиеся ведь ждут! Учителя, врачи…

Настолько дешево, что иногда, за право купить эти товары, между добросовестными торговцами и предпринимателями начинается нешуточная борьба.

В которой побеждают естественно, честнейшие и достойнейшие.

И вот, твой родственник, медленно и настойчиво продвигаясь по служебной лестнице в этом учреждении, наконец занимает достаточно высокий пост.

И, по счастливому совпадению, тут же вспоминает о тебе. Точнее о твоей фирме. И правильно, вы же родственники!.. И делает тебе предложение принять участие в? – не угадали (тут комар носу не подточит) – в конкурсе. На право реализации.

А что такого? На общих основаниях…

– Ну, хорошо, но причем тут вы, дорогой автор? – наконец спросит читатель.

На этот вопрос я отвечать уже не могу, не разглашая чужие технологические, а может быть даже и государственные (ну уж полугосударственные – точно) секреты (а?! – и правда, страшно!..), но намекну:

– Во всяком деле нужен посредник, андестэнд?

Хотя на самом деле, это неважно, при чем и зачем тут такая мышь, как автор.

Да просто так, за компанию! А может, просто тебе ночью захотелось потрепаться или похвастаться…

Для интересующихся сразу замечу, что из этого дела ничего не вышло. Во всяком случае, ты о нем больше ни разу не вспоминал, ни на следующее утро, ни на следующий день… (Хотя и обещал мне срочно позвонить с утра – чтобы дать дальнейшие распоряжения…)

Эти 10 тысяч долларов мелькнули по моему небу, как метеор, и пропали. Я даже желание загадать не успел.

То ли твой родственник с кем-то плохо договорился, то ли на это самое следующее утро ты встал в плохом настроении и нахамил, кому хамить не следовало, то ли элементарно передумал брать меня в долю.

В общем не получила эта история продолжения.

И неважно, и слава богу, с другой стороны… Нас же она интересует с чисто эстетической точки зрения, правда?

Заодно хоть какие-то иллюзии у меня останутся…

Анжелика

Что-то уж совсем грустно получается. Надо что-нибудь веселое рассказать. Вот, например… Помню, ты в очередной раз подключился к какой-то телефонной компании и тебе дали новую игрушку – пейджер. Какую-то супернавороченную модель.

Ты активно его использовал, от всех требовал, чтобы тебе “сбрасывали” на него сообщения, поминутно доставал, нажимал какие-то кнопки, машинка пищала…

Однажды в понедельник, тяжелый день, все еще не проснулись и за полдня не пришло ни одного “месседжа”.

Ты забеспокоился и, чтобы проверить, – вдруг не работает, – позвонил себе сам и надиктовал телефонистке следующее сообщение:

– Дорогой Н.! Люблю, уважаю и восхищаюсь тобой!

– А подпись? – видимо засмеявшись (голос-то мужской), спросила девушка.

– Подпись?.. – ты задумался. – Подпись – Анжелика.

Видный деятель партии и государства

Забежим немного вперед.

Вопрос. А что ты делал, когда …* кончились?

Ответ. Ну-у, это уже 99-й год. Совсем близко…

Есть у меня такой знакомый мальчик, еще по Университету, Миша Н., сын нашего известного писателя. Он сейчас в Санкт-Петербурге живет, занимается театром, очень талантливый мальчик, женился недавно на петербургской девочке, у них маленький ребенок.

Звонит мне недавно и говорит:

– Что делаешь, дорогой?

– Да ничего, – отвечаю, – не делаю. Думаю пока.

Он смеется.

– Есть одна идея, – говорит, – надо встретиться. Вот я в конце недели буду в Москве, тебе позвоню.

Встречаемся и он излагает мне суть дела.

– Ты, – говорит, – обратил внимание, что люди стали в кино и в театр ходить? Сам-то в Москве куда-нибудь ходишь?

– Да так, – говорю, – в “Кодак-Киномир” тут ходил как-то, в “Киноцентре” иногда бываю… А по театрам, нет, не хожу. Не любитель…

– Ты, – сказал Миша, – был и остаешься темным горским крестьянином. “Не хожу…” Все, наверное, дома в Интернете порносайты просматриваешь… Не надоело? И излагает мне свою идею.

New. One:

– А почему, – говорит, – ты ходишь только в “Кодак” или “Киноцентр”?

– Потому что там фильмы хорошие, публика интеллигентная и вообще хорошо.

– Вот! – говорит. – Там хорошо. В этом вся идея и заключается… А насчет “интеллигентной” публики – это ты свои советские замашки брось, важно, чтобы публика была “чистая”, ну, в худшем случае “приличная”, понял?

– Понял, – говорю…

New. Two:

У него в Петербурге есть одна знакомая девочка. Можно сказать, подруга детства.

И эта девочка, так получилось, очень хорошо знает одного видного политического деятеля, условно говоря, левого направления. Впрочем направление здесь особой роли не играет, будь он хоть анархист, какая разница – направление мне Миша сообщил просто так, для общего развития.

И Миша тоже этого деятеля несколько раз видел и, можно сказать, с ним знаком.

New. Three:

И вот Миша, я, Мишина подруга и этот политический деятель создаем сначала в Питере, потом в Ленинградской области, а потом, может быть, даже и в Москве (но это совсем далекие планы…) сеть хорошо оборудованных кинотеатров, типа “Кодак-киномир”. Но не в центре, а на окраинах, в спальных районах, чтобы людям в выходные дни не надо было ехать на Невский, чтоб элементарно с кайфом сходить в кино.

Хорошо оборудованные кинотеатры будут создаваться на базе старых, обосранных советских “Встреч” и “Таджикистанов”, что не потребует больших затрат и выгодно с точки зрения “промоушена”, народ-то их знает…

Так сказать, новое вино в старых мехах. Просто, как все гениальное.

Зачем твоему Мише понадобился ты, этого мы говорить не будем, чтобы опять не разглашать чужие коммерческие тайны, но вот зачем вам нужен политический деятель, этого автор по наивности действительно сначала не понял.

New. Four:

– Зачем он вам нужен? – как последний, оторвавшийся от жизни идиот из партии “Яблоко”, спросил автор.

New. Five:

– Как зачем, – мне показалось, что ты даже рассердился, – а деньги кто даст?! На все же деньги нужны!

– А у него есть? – усомнился автор, – он же левый и вообще откуда?..

– Ты дурак или притворяешься? – презрительно спросил ты. – Какая разница, левый он, правый или вообще центральный?! Деньги есть даже у коммунистов, деньги есть в бюджете, другое дело, что коммунисты мне и Мише денег не дадут.

Должен честно признаться: тогда я не поверил тебе. Я засмеялся. Уважаемый человек, часто мелькающий по телевизору, и какие-то кинотеатры, московские грузины… Смешно. Зачем ему это?

– Как зачем? – ты удивился. – У него же дети. Потом он уже не мальчик. Надо о пенсии подумать. Что он, всю жизнь в Думе просидит? Советский Союз ведь кончился, персональных пенсионеров больше нет… А мы люди приличные, сразу видно – не мафия, нас с бандитами по всей Европе искать не надо будет…

Но видимо, политический деятель все же не был уверен в последнем факте на все сто процентов, так как через несколько дней ты мне позвонил довольно поздно и сказал каким-то странным голосом:

– Что делаешь? Можно я заеду?

А приехав, рассказал следующее.

Fire:

“…Миша позвонил и говорит:

– Давай встретимся. В клубе “Самолеты”, знаешь?

(Это довольно паршивое московское место, где собирается всякая богемная шантрапа, но только с деньгами. Люди из телевизора, богатые журналисты, мода, просто пидарасы по жизни…)

Я пришел. Стою, жду. Минут пятнадцать стоял, никого нет, – ну ладно, – ду-маю, – погода хорошая, тепло (дело было летом), сел за столик на улице.

Вдруг вижу, подъезжает такая “Ауди” – ой-ой, последняя модель, вся длинная, как сигара, с государственным номером, открывается дверь и оттуда выходит Миша.

Ну, думаю, пижон! Поймал такую машину… Только я это подумал, открывается вторая дверь и оттуда выскакивает охранник, как черт из табакерки, двухметровый шкаф, а за охранником выходит М-в, известный политический деятель левого толка…

– Признаться, – сказал ты, – я совершенно обалдел. Материализация духов. Я его вижу через день в программе “Время”, а тут он со мной за руку здоровается. Главное, я ничего не соображал и только одна мысль у меня билась: как хорошо, что в последний момент я надел пиджак. Хотел же в майке идти. Как хорошо то, что я пиджак надел…

Сели за столик, заказали что-то, беседуем. Я ничего не понимаю, только улыбаюсь, а Миша – щебечет, как щегол.

Единственное, что я мельком почувствовал, – это удивление. Оказывается,

М-в очень маленький. Маленького роста. Кстати, и полпред Киреенко, говорят, тоже маленький. Отчего это? Наполеончики, самоутверждаются?..

В телевизоре-то – все гиганты…

Через полчаса М-в улыбнулся и ушел.

Администрация клуба еще мне понравилась. У нас бы все сбежались и стали глазеть, как на слона в зоопарке, а некоторые бы еще и пальцами показывали – что вы хотите – Африка… А тут официант даже глазом не моргнул. Будто у них все правительство ежедневно бывает. В конце только попросили разрешения сфотографировать М-ва на память: почетный гость, а может, надеются, что фотография в случае чего поможет.

И все.

М-в еще пошутил: за фото гонорар будет?

Да. Ну вот, М-в пожал мне на прощание руку и ушел. Впереди охрана, сзади Миша – он пошел их провожать. Потом вернулся и говорит: все на мази. Ты ему тоже понравился. Кажется, все нормально…

Потом допил кофе и говорит:

– Слушай, я только боялся, что у нас денег не хватит. Какого хрена ты счет попросил сразу? Потом бы расплатились. У меня в кармане было всего четыреста рублей – вдруг бы не хватило?.. У тебя было что-то?

Я удивился:

– Я счет попросил?!.. Надо же, не помню…

М-в, разумеется, ничего не предложил, я думаю, даже не подумал, что надо заплатить, – он, наверное, вообще забыл, как это делается и как российские рубли выглядят…

Просто ушел величаво и все”.

Ты сказал, что, попрощавшись с Мишей, в полном беспамятстве прошел пешком от Пушкинской аж до Проспекта Мира, где тогда проживал, и все думал, какая странная штука жизнь – бог с ним, с делом, вот с М-вым теперь знаком, мог ли кто-то, когда-то, подумать такое…

Я пошутил: дорогой, как знать, может быть, и ты тоже станешь государственным деятелем… А что, например, в “Союзе Правых Дел” или в “Моем Отечестве”…

Но сейчас пишу и думаю: маловероятно, конечно, истерика подведет, что-нибудь выкинешь, разорешься не к месту – и все, “канэц палитической карэры”, как говорил твой знаменитый земляк, но вообще – кто знает…

И в этом “кто знает?..” я вижу одну из главных шуток в получающейся у нас такой несмешной – второй части.

Химчистка

Судя по всему, наше повествование подходит к концу. Завершаются сюжетные линии, реки впадают в море, герои возвращаются в родные места, но только поселяются этажом выше. Помните чемодан вначале, глава “Чемодан артиста”? Теперь “Чистка одежды”. Почти чистилище. И тоже артиста, разумеется…

Ты собирался уезжать домой на Новый год. Естественно, опаздывал. Куча дел, подарки… А поскольку надо было еще зайти в ресторан, “пообедат”, не успел “отдат почистит адэжду”.

И очень нервничал. Как всегда, от волнения у тебя появлялся сильный акцент.

Завтра самолет в двадцать два часа – значит, к семи надо вызывать такси, а надо еще встретиться с Богданом Григорьевичем и какой-то дамой, “которая должен позвонить сам”, значит, надо быть дома, а Левана, – еще один твой друг, земляк и очередной оруженосец, очень милый интеллигентный грузинский мальчик-химик, – как назло, в это время не будет дома.

– А мобильный?..

От смущения ты забыл дать даме номер мобильного, и вообще это такой разговор, лучше без свидетелей…

А с Богданом Григорьевичем надо перед отъездом встретиться обязательно.

Примечание автора. Богдан Григорьевич – это какой-то таинственный, ни разу не воплотившийся в физическое тело телефонный персонаж, герой автоответчика и разговоров с друзьями. Воплощенный Адальберт Шамиссо.

Первый вопрос всем: не звонил ли Богдан Григорьевич?.. Нет?! Почему?!.

На мои попытки узнать, кто это такой, ты сразу переходил на иностранный язык, а то и просто выходил в другую комнату: не твоего ума дело! Других описывай! Шпион…

Двадцать седьмого декабря я заехал к тебе вечером, на чашку чая, попрощаться, с участием выслушал все жалобы на цейтнот и на здоровье, которое не позволило тебе пренебречь обедом, и вдруг, неожиданно для себя предложил помощь: а давай я почищу!.. У меня рядом с домом есть “Еврохимчистка”. Вроде делают хорошо, я как-то пользовался, и вообще, у их подъезда – одни иномарки.

Мы помолчали. Ты, видно, как и я, сразу вспомнил про чемодан, потому что сказал:

– А-а-а… Я знаю, ты опять хочешь надо мной поиздеваться… Нервы мне хочешь потрепать перед отъездом…

Эх, мне бы сразу понять, чем все это пахнет, вспомнить соображения Гегеля и Маркса о том, как движется история, но я с необъяснимым упорством (и, главное, нарастающим внутренним знанием, что из этого получится!) опять сказал:

– Почему? Отдам завтра днем, они за два часа почистят, там есть такая услуга. Тебя же цена не смущает?

Ты сказал, что тебя смущает не цена, а известное всем мое желание над тобой издеваться. Разумеется, вспомнил всуе (а я почему-то постеснялся -?!) историю с чемоданом. Сказал, что дашь мне 20 долларов (даже 30!) премиальных, если я отнесу твою одежду с утра.

Подумав еще пять минут, ты сказал, что ты не мазохист (?), чтобы доверить мне такое важное дело, но что, если я все сделаю хорошо, ты изменишь свое мнение обо мне и о жизни вообще!.. Но – конечно это невозможно – чтобы я все сделал хорошо… И, в конце концов, что-то сказал Левану, и он, буддийски улыбаясь, вынес мне портплед с вещами.

Я взял его со странным чувством. С одной стороны, я просто (честное слово!) хотел тебе помочь. Если у тебя нет времени, а я живу рядом с чисткой – почему нет? Вечером ты или твой Леван заедете перед Внуково (кстати, вам по пути) – и все дела. Но, с другой стороны, мне почему-то все время хотелось усмехнуться, как напроказничавшему школьнику. Почему?..

Я опять (но уже не так уверенно, как пять лет назад (пять лет прошло!.. ё-моё…) спрашивал себя – ну что, что может быть?! Санитарный день? И сказал тебе об этом.

– А если будет санитарный день?

Тогда ты взял справочник “Желтые страницы” и позвонил в круглосуточное отделение этой фирмы, и тебе там торжественно пообещали, нет, даже поклялись, что у них – что вы! (девушка засмеялась) – санитарных дней не бывает. Как же клиенты?! Нет… – До сих пор, во всяком случае, не было, – отчего-то добавила она.

И мы с Леваном хором, зачем-то (зачем?!) стали уговаривать тебя лечь спать, а не ехать в четыре часа ночи с этим портпледом на другой конец Москвы. Еще менты привяжутся, не надо…