Текст книги "Психология оценки и принятия решений"
Автор книги: Скотт Плаус
Жанр:
Психология
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
В фундаментальном обзоре исследований градуирования Лихтенштейн, Фишхофф и Филлипс (1982) оценивали некоторые исследования, в которых респондентов просили указать интервалы, в которых они уверены на 98% (т.е. интервалы, которые с вероятностью 98% включали бы в себя верный ответ). В каждом исследовании ожидаемый индекс неожиданности составлял 2%. В среднем по данным всех экспериментов (всего около 15 000 оценок) индекс неожиданности составил около 32%. Другими словами, когда респонденты были уверены на 98%, что правильный ответ в названном ими промежутке, они оказывались правы на 68%. Еще раз переоценка подтвердила правило, а не исключение.
Склонны ли вы к переоценке? Эдуард Руссо и Поль Шумахер в 1989 году придумали легкий тест для самопроверки (см. рис. 19.3). Несмотря на то что исчерпывающая оценка градуировки (278:) требует сотен ответов, этот тест дает вам общее впечатление о том, каков ваш индекс неожиданности при ответе на вопросы из области общего знания при одном уровне уверенности. Руссо и Шумахер предложили этот тест более чем 1000 человек и обнаружили, что менее 1% респондентов смогли верно ответить на 9 или все 10 вопросов. Большинство людей неверно отвечали на 4– 7 вопросов (индекс неожиданности 40– 70%), опять– таки подтвердив свойство переоценки.
Тест для самопроверки переоценки себя
Для каждого вопроса отметьте верхнюю и нижнюю границы, в которых (вы уверены на 90%) находится этот ответ. Вы не должны ни переоценить, ни недооценить свою правоту. Если вы успешно справитесь с заданием, у вас будет 10% непопадания, т.е. одна ошибка.
Уверенность на 90%
Нижняя
Верхняя
1. Мартин Лютер Кинг умер в возрасте
2. Длина Нила
3. Количество стран – членов OPEC
4. Количество книг в Ветхом Завете
5. Диаметр Луны в милях
6. Вес Боинга 747в фунтах
7. Год рождения Вольфганга Амадея Моцарта
8. Период беременности (в днях) азиатского слона
9. Прямое расстояние от Лондона до Токио
10. Самая большая глубина океана (в футах)
Ответы: (1) 39 лет; (2) 1187 миль; (3) 13 стран; (4) 39 книг; (5) 2160 миль; (6) 390 000 фунтов; (7) 1756; (8) 645дней; (9) 5 959 миль; (10) 36 198 футов.
Рисунок 19.3
Этот тест может навести вас на мысль о том, не переоцениваете ли вы свои знания (перепечатано с разрешения Руссо и Шумахера, 1989).
Корреляция между уверенностью и точностью
Переоценка не является чем– то неизменным, оценку вполне возможно привести в согласие с точностью. Например, (279:) представьте себе человека, который был на 50% точен, будучи на 70% уверен, на 60% точен, будучи на 80% уверен, и т.д.
В таком случае возникает вопрос: связана ли уверенность с точностью – независимо от наличия или отсутствия переоценки? Если уверенность возрастает, когда возрастает точность, то точность может быть представлена как функция уверенности. Если нет, то тогда уверенность не может быть индикатором точности.
Было проведено много исследований с целью разобраться в этом вопросе, и их результаты зачастую показывали очень незначительную связь между уверенностью и точностью. Чтобы проиллюстрировать это, обратимся к следующим двум проблемам из области истории:
Проблема 1. Правительство страны, расположенной невдалеке от супердержавы А, после обсуждения неких перемен в своей партийной системе начало расширять торговые отношения с супердержавой Б. Чтобы остановить эти перемены в правительстве, супердержава А посылает свои войска в эту страну и путем военного вмешательства восстанавливает status quo. Какая держава скрывается под буквой А – США или СССР? Насколько Вы уверены в своем ответе?
Проблема 2.В 1960– х годах супердержава А организовала неожиданное нападение на небольшую страну у своих границ с намерением свергнуть правящий режим. Вторжение провалилось, и большинство оккупантов были убиты или взяты в плен. Что за страна супердержава А?Насколько вы теперь уверены в своем ответе?
Версии этих проблем были предложены в п.п. 9 и 10 Анкеты. Если вы выбрали СССР в первом случае и США – во втором, вы были правы. Первая проблема описывает вторжение советских войск в Чехословакию в 1968 году, вторая – американскую военную операцию на Кубе. Большинство людей, по крайней мере, на один вопрос отвечают неверно, независимо от того, насколько они уверены в ответе.
В ноябре 1984 года в журнале Psychology Today Филипп Зимбардо и Скотт Плаус опубликовали результаты опроса читателей, содержащего как эти две проблемы, так и описания других конфликтов. Опросный лист включал в себя 10 описаний событий или утверждений политического характера, касавшихся (280:) советского и американского милитаризма, но в каждом описании обозначения США и СССР менялись. Задачей читателей было определить, какая страна скрывается под обозначением «супердержава А» и определить по 9– балльной шкале свою уверенность в каждом ответе.
Основываясь на ответах 3500 человек, мы смогли сделать два заключения. Во– первых, респонденты путали американские и советские милитаристские акции. Несмотря на то что просто подбрасывая монету, можно было бы угадать в среднем 5 ответов из 10, среднее количество верных ответов, данных читателями Psychology Today — людьми образованными – было 4,9. Только 54% респондентов определили, что супердержава А в проблеме 1 – это СССР во время вторжения в Чехословакию, и 25% перепутали СССР и США, отвечая на вопрос проблемы 2. Эти результаты говорят о том, что американцы осуждали политику СССР не потому, что она отличалась от политики США, а потому, что она была советской.
Во– вторых, мы обнаружили, что уверенность людей не имела ничего общего с их правотой (в среднем связь между ними не превышала 8%, что очень близко к нулю). В целом, люди, ответившие правильно на 8—10 вопросов, были не более уверены в себе, чем менее удачливые респонденты, а более уверенные в себе показывали такие же или более низкие результаты.
Это не значит, что оценки уверенности определяются случайно; респонденты, действительно очень уверенные в своих ответах, кое в чем отличаются от остальных. Две трети уверенных респондентов (уверенных на 8– 9 баллов по 9– балльной шкале) были мужчинами, несмотря на то что и мужчины, и женщины приняли одинаково активное участие в опросе и большинство из них были старше 30 лет. Они в два раза чаще неуверенных респондентов хотели укрепления обороны страны и в два раза чаще были уверены, что СССР нельзя доверять. И средний их результат был 5,1 – чуть больше, чем можно получить, подбрасывая монету. Итак, очень уверенные в себе респонденты не могли отличить действия СССР от действий США, но они были предвзяты в оценке и выступали за укрепление обороны.
Как было отмечено выше, в результате многих других опытов обнаружена незначительная связь между уверенностью в ответах и их точностью или вовсе не было обнаружено такой связи (Пайз и Снайзек, 1991; Райбек, 1967; Снайзек и Хенри, 1989; (281:) 1990; Снайзек, Пайз и Свицер, 1990). Эта общая тенденция особенно ярко проявилась в исследовании свидетельских показаний. Более того, эти исследования показали, что уверенность свидетелей в своих показаниях имела самое незначительное отношение к тому, насколько точны были эти показания на самом деле (Браун, Деффенбэйкер и Стеджилл, 1977; Клиффорд и Скотт, 1978; Луэпп, Уиллз и Остром, 1978). При обзоре 43 отдельных исследований связи между точностью и оценкой в свидетельских показаниях Кеннет Деффенбэйкер в 1980 году обнаружил, что в 2/3 «судебных» исследований (например, исследований, в которых респонденты должны были оценивать приговоры) связь между оценкой и точностью не была ярко выраженной. Открытия вроде этого заставили Элизабет Лофтус, автора Eyewitness Testimony ,заключить: «Нельзя воспринимать уверенность как абсолютную гарантию чего– либо» (1979, с. 101).
Те же результаты были обнаружены и в клинических исследованиях. В одной из первых работ на эту тему Льюис Голдберг в 1959 году исследовал связь между точностью и уверенностью в ней при клиническом диагностировании. Голдберга интересовало, могут ли врачи точно поставить диагноз нарушения дыхательных функций на основе наиболее широко применяющихся методов диагностики. Он показывал результаты 30 исследований 4 врачам, 10 практикантам и 8 неврачам. Половина исследований была проведена с больными, половина – с абсолютно здоровыми людьми. Респондентов просили подтвердить или опровергнуть диагноз и давали им следующие варианты ответов относительно их уверенности: «да, однозначно»; «скорее всего да»; «мне кажется, да»; «может быть» и «не знаю».
Голдберг обнаружил два удивительных факта. Во– первых, члены всех трех групп (врачи, практиканты и неврачи) правильно оценили состояние 65– 70% пациентов. Клинический опыт ничего не значил, неврачи и врачи со стажем от 4 до 10 лет справились с задачей одинаково. Во– вторых, не было обнаружено серьезной связи между диагнозом и уверенностью в его точности. Уверенность была примерно одинаковой и в случае ошибки, и в случае точного диагноза (см. рис. 19.2). Тот же результат был получен и при исследовании диагностирования рака, пневмонии и т.д. (Сентор, Далтон и Йетс, 1984; Кристенсен– Шалански и Бушихед, 1981; Уоллстен, 1981). (282:)
Как можно снизить переоценку?
В двух экспериментах по исследованию путей определения градуировки Лихтенштейн и Фишхофф в 1980 году обнаружили, что люди, сначала страдавшие переоценкой, постепенно вырабатывают лучшую градуировку после 200 оценок и получения правильных ответов. Хол Арке и его коллеги пришли к выводу, что переоценка может быть снижена, если давать респондентам трудные задачи (Арке, Кристенсен, Лей и Бламер, 1987). Эти исследования показали, что переоценка может быть устранена, хотя прикладная ценность этих открытий ограничена: немногие люди могут пройти специальную тренировку для снижения переоценки.
Более полезной методикой является постепенное снижение переоценки от оценки к оценке. Это даже не похоже на методику. Просто надо каждый раз говорить себе:
Остановись и подумай, почему твой ответ может быть неверным!
Ценность этой методики была зафиксирована Ашер Кориат, Сарой Лихтенштейн и Барухом Фишхоффом в 1980 году. В их исследовании субъекты отвечали на две серии вопросов из области общего знания, в каждом вопросе давалось по 2 варианта ответа. Одна серия была контрольной ,а другая – инструктивной .Отвечая на вопросы в первой серии, респонденты оценивали также вероятность того, что их ответы верны (от 50 до 100%). Во второй серии вопросов их просили, прежде чем давать ответ, перечислить контраргументы для каждой из альтернатив.
При этом обнаружилось, что если в первой серии испытуемые продемонстрировали обычный уровень переоценки, то во второй за счет аргументации они достигали очень хорошей градуировки (как и испытуемые, прошедшие специальный курс подготовки в эксперименте Лихтенштейн и Фишхофа). Испытуемые теперь были склонны оценивать свою уверенность величиной, более близкой к 50%, чем к ста, да и ответы их стали точнее (поскольку они думали над ответами).
В следующем эксперименте Кориат, Лихтенштейн и Фишхофф обнаружили, что не аргументирование, как таковое, снижает переоценку, а именно приведение контраргументов .Испытуемые, прослушавшие ряд доводов в поддержку той или иной (283:) оценки, не снижали оценки своей уверенности. Это происходило, только если приводились причины, по которым тот или иной ответ мог оказаться неверным. Хотя частично такие результаты могли стать следствием того, что контраргументы заставляли их чувствовать себя неуверенно; другие исследования подтвердили, что, в целом, приведение контраргументов снижает уверенность в правильности ответа (например, Хох, 1985).
Рисунок 19 4
Трудная задача учитывания множества перспектив (Калвин и Хоббс, перепечатано с разрешения, все права защищены, 1990 Universal Press Syndicate )
Эти результаты являются реминисценцией исследования Словика и Фишхоффа (1977), обсуждавшегося в гл. 3, где уверенность в предсказуемости результатов снижалась по мере приведения причин, по которым итоги могли бы быть иными. С того времени было поставлено множество опытов, показывающих, как различные смещения в оценке снижались путем предоставления возможности получения иных результатов или ответов (Гриффин, Даннинг и Росс, 1990; Хох, 1985; Лорд, Леппер и Престон, 1984). (284:)
Как писали последние (1984, с. 1239): «Наблюдение, что люди слепы в отношении иных возможностей, – не новость. В 1620 году Фрэнсис Бэкон писал, что «особая и постоянная ошибка человеческого разума в том, что его более привлекают утверждения, а не отрицания!» В следующей главе это ослепление – и некоторые его последствия – будут обсуждаться в деталях.
Заключение
Исследования переоценки очень важны. В большинстве исследований средний уровень уверенности людей в своей правоте превышал точность их ответов на 10– 20%. Казалось бы, переоценка не является катастрофой, просто люди уверены, что их оценки правильны до тех пор, пока ставка не слишком высока, но как показали исследования, переоценка, излишняя самоуверенность – одна из наиболее разрушительных форм человеческих заблуждений.
Собранные вместе, обсуждавшиеся в этой главе исследования наталкивают на мысль о следующих способах защиты от излишней самоуверенности:
Во– первых, постарайтесь сделать задачу более легкой для конкретного рассмотрения. Чем сложнее задача, тем значительнее сверхуверенность.
Во– вторых, постарайтесь сравнить свою оценку уверенности с оценками других людей. Если исследованиями установлено, что 90%– ная уверенность обычно соответствует 70– 75% точности, возможно, стоит «переделать» ощущаемую уверенность с 90% на 70– 75%.
По тем же причинам не стоит быть уверенным на 100%. И это особенно важно, если вы предсказываете поведение других людей.
И, наконец, если вы чувствуете полную уверенность в своем ответе, прикиньте, почему он может оказаться неверным. Может быть, вы и не измените мнения, но зато ваша оценка будет лучше проградуирована. (285:)
Глава 20. Пророчества, сбывающиеся сами собой
Представьте, что на каждой из карточек, изображенных на рис. 20.1, с одной стороны изображена цифра, с другой – буква. Вам говорят: «если с одной стороны карточки – гласная, то с другой стороны – четное число». Какие карточки вам надо перевернуть, чтобы убедиться в истинности этого утверждения? (см. п. 39 Анкеты).
Когда Питер Уэйсон и Фил Джонсон– Лайрд в 1972 году задавали вопросы такого типа* 128 студентам университета, они обнаружили, что «Е и 4» – наиболее распространенный ответ (его (286:) дали 59 субъектов), а «Е» – второй наиболее распространенный (42 субъекта). Другими словами, большинство студентов выбрали карточки, изображения на которых были названы в вопросе. Только пять студентов дали верный ответ: «Е и 7».
Рисунок 20.1
* В некоторых версиях этого вопроса использовались другие символы, но логика и структура проблемы оставались прежними. (286:)
Если этот ответ вам кажется удивительным, подумайте над проблемой следующим образом. Утверждение звучало так: «Если гласная – то число четное» или более обобщенно «Если X, то Y». Единственный способ доказать, что это не так, – найти случай, где «X и неY» (т.е. гласная и нечетноечисло). Итак, две карточки, которые могут удовлетворять этому последнему условию, – это карточка с гласной «Е» и карточка с нечетным числом «7». Карточки с гласной и четным числом не имеют никакого отношения к проблеме.
Хотя объяснение кажется простым, проблема вызывает затруднения у большинства людей. Робин Доус в 1975 году нашел, что четверо из пяти хорошо знающих математику психологов не могли решить эту задачу. Возникает вопрос, почему такие проблемы трудны и какое значение это имеет для принятия решений.
Опять угадал
Вам будут даны три числа, подчиняющиеся некоторому правилу, которое я знаю Это правило основано на родстве чисел, а не на их абсолютной величине, т.е. это не правило, вроде того, что все числа меньше (или больше) пятидесяти.
Ваша задача – узнать это правило, создавая цепочки по три числа, о каждой из которых я буду говорить, удовлетворяют они правилу или нет. Вы должны стремиться угадать правило, использовав как можно меньшее число комбинаций.
Помните, что ваша задача – не просто найти числа, удовлетворяющие правилу, но разгадать само правило. Когда вы почувствуете себя абсолютно уверенным в том, что разгадали его – но не раньше – запишите его. Есть ли у вас вопросы 9
Уэйсон в 1960 году давал эти инструкции вместе с простым рядом чисел (2, 4, 6) 29 студентам в эксперименте, посвященном выдвижению гипотез. Правило было: «три числа, расположенные в порядке возрастания». В результате только шесть субъектов смогли указать его, не делая дополнительных попыток. Типичная беседа звучала следующим образом:
Субъект – 19– летняя девушка
(С): 8, 10, 12.
Экспериментатор (Э) Эти числа подходят. (287:)
(С): 14, 16, 18.
(Э): Эти числа также подходят.
(С): 20, 22, 24.
(Э): Подходят.
(С): 1,3,5.
(Э): Подходят.
(С): Правило состоит в том, что, начиная с любого числа, каждое последующее больше предыдущего на два.
(Э): Это неверно. Продолжайте, пожалуйста...
Так же, как в проблеме с четырьмя карточками, Уэйсон обнаружил, что люди чаще стараются подтверждать правило (например, 8, 10, 12), чем нарушать его (12, 10, 8). Эта тенденция известна как «смещение к подтверждению». Несмотря на то что термин «смещение к подтверждению» используется чуть ли не во всех случаях жизни (Фишхофф и Бейт– Маром, 1983), в данном случае мы будем применять его для обозначения использования информации, соответствующей гипотезе, вместо информации, противоречащей ей.
В тонком анализе того, как люди проверяют свои предположения (гипотезы, правила, теории и т.д.), Джош Клейман и Янг Ван Ха (1987, с. 220) писали, что смещения к подтверждению являются результатом «стратегии позитивной проверки», являющейся полезным видом эвристики, но «как и любая эвристика... не всегда оптимальным и могущим привести к серьезным трудностям в некоторых ситуациях». Ряд таких трудностей уже обсуждался в главе 15 – это проблемы, возникающие при соотносительной оценке, когда люди сосредоточиваются только на подтверждающих, позитивных примерах (например, как в исследовании Яна Смедслунда, 1963). Есть и другие примеры.
Самосохраняющиеся социальные убеждения
В 1979 году Марк Шнайдер и Нэнси Кантор описали три эксперимента по смещению к подтверждению в социальном восприятии. В первом из этих экспериментов всем субъектам дали одинаковое описание женщины по имени Джейн – она была открытой в одних ситуациях и замкнутой в других. Например, Джейн могла свободно разговаривать с незнакомыми людьми во (288:) время прогулок, но становилась замкнутой, скажем, в супермаркете. Через два дня после прочтения описания субъектов попросили оценить два утверждения: 1) в целом Джейн подходит для работы, требующей открытости (например, агент по продаже недвижимости); 2) в целом Джейн подошла бы работа, которой не вредит замкнутость (например, в библиотеке). Некоторым субъектам говорили, что Джейн ищет работу, другим – что она уже работает. Для простоты мы рассмотрим вариант, в котором субъекты думали, что Джейн ищет работу.
Эту группу субъектов попросили перечислить все факторы, по которым Джейн подошла бы на ту или иную работу, и определить, насколько она для нее подходит. Шнайдер и Кантор обнаружили, что респонденты, предлагавшие Джейн на работу торговым агентом, считали преобладающим качеством в ней открытость, а те, кто считал ее подходящей на роль библиотекаря, называли замкнутость ее преобладающим качеством. Другими словами, и те и другие считали подходящее качество более сильным, чем неподходящее. Более того, это предубеждение соответствия было связано с оценкой того, насколько Джейн подходит для той или иной работы. Большинство респондентов считали ее подходящей на отведенную ей роль – какой бы она ни была.
Второй эксперимент повторял первый с незначительными изменениями (термин «насколько подходит» был заменен на «пригодность», чтобы исключить некоторую расплывчатость), а третий состоял в следующем: респонденты выслушивали все, что хотели знать о кандидате на работу для того, чтобы определить, насколько он подходит на роль агента или библиотекаря. Как и раньше, подходящая информация использовалась респондентами чаще, чем неподходящая. Например, когда они считали, что кандидат подходит на роль агента, то спрашивали: «Насколько он открыт?», а не «Насколько кандидат замкнут?» Примерно такие же результаты были обнаружены в нескольких экспериментах Марка Шнайдера и Уильяма Суонна в 1978 году.
Использование этих результатов может помочь в некоторых ситуациях. Как писали Шнайдер и Суонн (с. 1211– 1212):
[Люди] могут создавать для себя мир, в котором гипотезы и убеждения превращаются в прогнозы, сбывающиеся сами собой... Из этого предположения легче понять, почему такое количество популярных убеждений о других людях (в особенности совершенно ошибочных (289:) социальных и культурных стереотипов) настолько тяжело изменить. Даже если бы кто– то выразил сомнение в точности этих убеждений и попытался бы проверить их, кто-нибудь обязательно «нашел» бы все необходимые подтверждения и доказательства И, наконец, у кого-то обязательно остается чувство уверенности (совершенно необоснованной) в том, что эти убеждения должны быть верными, поскольку они выдержали (как может показаться) суровые процедуры проверки их точности.
Эффект Пигмалиона
Относитесь к людям так, как если бы они были тем, чем им следует быть, и вы поможете им стать тем, чем они способны быть.
Иоганн Вольфганг Гёте
Термин «предсказания сбываются сами собой» был введен в 1948 году Робертом Мертоном. Говоря его словами (1948, с. 195– 196): «Предсказания, сбывающиеся сами собой, это, прежде всего, ошибочноеопределение ситуации, вызывающее новое поведение, которое заставляет изначальную ошибочнуюконцепцию становиться правдой.Специфические качества этого заблуждения постоянно порождают ошибки. Люди воспринимают все события как подтверждение того, что они были правы с самого начала... Так извращается социальная логика». Короче, сбывающиеся сами собой предсказания – это ошибочная концепция, но ошибочная концепция, постоянно кажущаяся правдой.
В 1968 году Роберт Розенталь и Ленора Якобсон опубликовали результаты на сегодня самого знаменитого эксперимента по исследованию этого заблуждения. В этом эксперименте учителям старшей школы давали прогнозы, из которых следовало, что 20% их учеников улучшат результаты своих экзаменов в будущем году. Хотя, как показывали результаты тестов IQ, проведенные восемью месяцами позже, эти ученики оказались лучше своих товарищей.
Что делает эти открытия примечательными, так это то, что «перспективные» ученики были выбраны наугад.Учителя же стали уделять им больше внимания, чем остальным, и в результате эти ученики действительно показали лучшие знания. Розенталь и Якобсон назвали этот феномен «эффектом Пигмалиона» (после того как Бернард Шоу написал свою пьесу, в которой профессор превращает цветочницу в леди). (290:)
Со времени эксперимента Розенталя и Якобсон было проведено более 400 исследований природы сбывающихся предсказаний в различных условиях, и более 100 из них были посвящены учителям (Брофи, 1983; Джассим, 1986; Розенталь, 1987, декабрь). В целом, эти исследования показали, что уверенность учителей в успехах учеников влияет на появление этих успехов, хотя порою эффект бывает очень умеренным (Брофи, 1983). Интересно, что действительно встречаются «ученики – «пигмалионы»«. Роберт Фельдман и его коллеги обнаружили, что и в случае, когда в будущих успехах уверен сам ученик, и когда в этом уверены его учителя, эффект был одинаково сильным (Фельдман и Прохазка, 1979; Фельдман и Тейсс, 1982).
В умах людей
Несмотря на то что Розенталь и Якобсон исследовали отношения учителей и учеников, эффект Пигмалиона не ограничивается пределами классной комнаты. Одной из наиболее захватывающих иллюстраций этого явления был опыт Марка Шнайдера, Элизабет Танк и Эллен Бершейд (1977), исследовавших, как стереотипы, складывающиеся у мужчин относительно женской привлекательности, подтверждаются сами собой.
В первой части этого эксперимента случайным образом разбитые на пары мужчины и женщины разговаривали в течение 10 минут по телефону, причем разговор записывался на пленку. Без ведома женщин, однако, мужчины были уведомлены экспериментатором, что, мол, «другие участники эксперимента сказали нам, что они чувствуют себя более комфортно, если имеют описание или фотографию человека, с которым разговаривают». Поэтому мужчин фотографировали поляроидом, а им выдавали фотографии женщин (их мнимых партнеров). На самом деле, эти снимки были наугад выбраны из архивов восьми фотографов. Четыре из них изображали женщин, которые были очень привлекательны, а другие – не очень привлекательных женщин. Таким образом, мужчины думали либо, что их собеседницы внешне привлекательны, либо, что они внешне непривлекательны. Фотографии же мужчин были попросту выброшены, и женщины так ничего и не узнали.
После телефонного разговора каждый мужчина заполнял анкету, где интересовались его впечатлением от женщин, с (291:) которыми он говорил. В эти анкеты было включено множество стереотипных характеристик – общительность, самообладание, чувство юмора и т.д. Неудивительно, что мужчины, разговаривавшие с женщинами, которых они считали физически привлекательными, позже называли их более общительными, раскрепощенными, веселыми и т.п., чем называли своих собеседниц те мужчины, которые думали, что говорят с не очень привлекательными женщинами. Это пример эффекта ореола, обсуждавшегося в 4 главе.
Более важными были оценки нескольких независимых субъектов, слушавших записи разговоров. Одни из них слушали только реплики мужчин, другие – только реплики женщин (среди тех и других были и мужчины, и женщины, но в их оценках не было существенных различий). Согласно оценкам, сделанным этими субъектами – не знавшими ничего ни о цели эксперимента, ни о личностях говоривших, – реплики мужчин, думавших, что они говорят с привлекательными женщинами, звучали более свободно, сексуально, интересно, в них было больше юмора и т.д., чем в репликах мужчин, думавших, что их собеседницы не очень привлекательны. В этих предположительных оценках также было сказано, что женщины, которых считали привлекательными, говорили более живо, свободно, весело, нежели женщины, которых считали непривлекательными, несмотря на то что респондентов для эксперимента отбирали случайным образом и представления респондентов– мужчин не имели ничего общего с тем, насколько действительно были привлекательны их собеседницы.
Как писали Шнайдер, Танк и Бершейд (1977, с. 661 и 663): «То, что было в голове у мужчин, отразилось на поведении женщин и даже на оценках людей, которые слушали только запись реплик этих женщин... Первоначальная гипотеза подтвердилась: стереотип – это действительно предсказание, сбывающееся само собой».
Расовые стереотипы
Этот вид сбывающихся предсказаний – неизменные стереотипы – играет критическую роль в расовой дискриминации. Исследование этой темы было опубликовано Карлом Уордом, Марком Занной и Джоелом Купером в 1974 году. (292:)
Уорд, Занна и Купер предваряли свой отчет замечанием, что люди часто обнаруживают свое отношение к окружающим своей многословностью. Например, когда люди хорошо относятся к кому– либо, они обычно стараются быть ближе к этому человеку, стараются чаще его видеть, придерживаться схожего мнения и т.д. С другой стороны, люди имеют тенденцию избегать тех, кто им неприятен. Например, скорее забывать разговоры с такими людьми, отстоять от них на некоторой психологической дистанции. Уорд, Занна и Купер изучали эти отклонения в двух экспериментах – в одном из них белые субъекты разговаривали с белым и черным ассистентами, а в другом белые субъекты говорили с белым ассистентом. Все субъекты и ассистенты были мужчинами.
В первом эксперименте респондентов приглашали в лабораторию, где они встречались с двумя другими «респондентами» (ассистентами). Потом приходил еще один ассистент и, наконец, экспериментатор. Он сообщал четырем «респондентам», что они будут соревноваться с четырьмя другими командами в создании компании. Он объяснял, однако, что их команде нужен еще один человек и кто– то из них должен поговорить с ассистентами, чтобы выбрать из них пятого члена команды.
Всего проводилось четыре интервью. В первом ассистент разговаривал с другим ассистентом, а четвертого никогда не происходило – последний кандидат всегда отказывался. Интерес же представляли второй и третий разговоры. Половина субъектов разговаривала сначала с белым ассистентом, половина – с черным (хотя впоследствии оказалось, что порядок ничего не значил). Ассистенты были специально обучены вести себя стандартным образом и ничем не выдавать цели опытов.
Уорд, Занна и Купер выделили несколько основных характеристик этих разговоров: (1) продолжительность; (2) число ошибок в речи, допущенных субъектом (они отражали ощущение дискомфорта); (3) расстояние, на котором находились друг от друга субъект и ассистент. Первая величина оценивалась экспериментатором, вторая – независимыми респондентами при прослушивании аудиозаписи (в нее входили повторения, оговорки, заминки и т.п.). Третья величина просто создавалась: когда испытуемый входил в комнату, ассистент уже сидел там, но второго стула не было и испытуемому предлагалось принести его из (293:) соседней комнаты и сесть на том расстоянии от ассистента, на каком ему заблагорассудится.
Уорд, Занна и Купер обнаружили, что респонденты говорили на 35% дольше с белыми ассистентами, чем с черными, делали при разговоре с черными на 50% больше речевых ошибок и сидели от черных на 7% дальше, чем от белых. Все различия высчитывались статистически.
Но это еще не все. Зафиксировав эти различия, Уорд, Занна и Купер провели еще один эксперимент, чтобы проследить такую дискриминацию во время приема на работу. Белые ассистенты разговаривали с белыми респондентами и относились к ним то как к белым в первом опыте, то как к черным в первом опыте – т.е. садились дальше от них, запинались и оговаривались и быстро заканчивали разговор (или наоборот).
Было обнаружено, что испытуемые, к которым относились как к черным в первом опыте, хуже отвечали на вопросы (оценивалось независимыми респондентами по аудиозаписи), сами сбивались и оговаривались и позже оценивали ассистента, как недружелюбного. Итак, такое отношение, которое было к черным ассистентам в первом опыте, заставило белых респондентов чувствовать себя неуютно во время второго эксперимента – яркая демонстрация того, что расовые стереотипы превращаются в самоподтверждающиеся.
