Текст книги "Новогодний укус (ЛП)"

Автор книги: Синтия Иден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 5

Он поднял ее наверх, в свою темную спальню. Посреди комнаты стояла массивная кровать большого размера на коротких толстых ножках.

Рука Джона скользнула по изгибу ее ягодиц и сжала их. У Анны перехватило дыхание.

– Ложись на кровать, – приказал он, опаляя горячим дыханием ее шею. Она пересекла комнату, легла на матрас и услышала слабый скип пружин. В комнате пахло Джоном – тот же, богатый, соблазнительный запах.

Теперь он находился возле шкафа, копаясь внутри. Ее соски были тугими, а бедра подрагивали.

– Джон?

Он повернулся. Две длинные тонкие веревки свисали с его рук.

– Я-я никогда… – У нее никогда и мысли не возникало позволить любовнику связать себя.

Джон подошел к ней.

– Это позволит тебе не поддаться искушению использовать свои когти на мне.

Она покачала головой.

– Я не буду, я…

– И я хочу, чтобы ты была беспомощной. Голой. Готовой для меня. – Анна сглотнула. Ее плоть трепетала от волнения.

– Ложись на спину.

Ее спины коснулась прохлада покрывала.

– Подними руки.

Анна подняла руки. Он поймал ее правое запястье, обвил его веревкой и затянул. Она ожидала, что материал будет грубым и натирать ее кожу.

Но на ощупь тот оказался мягким.

Джон привязал другой конец веревки к столбику, тем самым вытянув ее руку.

Затем он поймал ее левое запястье, наклонился над ее телом и таким же образом завязал вторую веревку.

– Не слишком туго?

Анна покачала головой.

– Хорошо.

Его голова опустилась к ее груди, и он поймал один тугой сосок и всосал его.

Анна втянула воздух сквозь сжатые зубы.

– Я говорил тебе, детка, – прошептал он, прижимаясь к ней. – Что cобираюсь поиметь тебя, черт побери.

И она едва могла дождаться этого.

Его зубы сомкнулись на соске. Слегка потянули. Совсем немного. Затем его язык закружил вокруг вершинки.

Анна дернула связанными руками, но веревки крепко держали. И она выгнула спину, прижимая грудь ко рту Джона сильнее.

Одежда Джона терлась о ее плоть, вызывая болезненную чувствительность. Пальцы скользнули по ее животу, а затем расслабились между ее ногами. Когда он коснулся ее лона, Анна вздрогнула, а ее бедра дернулись.

– Расслабься, – прошептал он.

Но это непросто. Все было непросто. Ни голод, ни желание…

Джон впился в ее грудь, втягивая маковку глубоко в рот, заставляя Анну хныкать.

– Джон!

Он поднял голову. Губы Джона блестели влагой, а под ним угадывались очертания смертельно острых клыков.

Ее окатило волной страха, переплетающейся с желанием.

Он хотел ее беспомощной. Плотные веревки были крепко закреплены. Она не сможет сбежать, если только Джон ее не развяжет.

– Ты истекаешь влагой для меня.

Все так. Страх заводил ее сильнее.

Потому что Анна доверилась ему. Глубоко внутри она верила, что Джон не причинит ей вреда.

Он спас ее на парковке, а сейчас подводил ее к вершинам экстаза.

И она знала, что он заставит ее кончить снова.

Его пальцы скользили по складкам лона, потирая клитор. Джон улыбнулся – порочное намерение во взгляде, мелькнули ямочки на щеках – затем обхватил вторую грудь. Он облизывал, сосал, покусывал нежную кожу, а его пальцы приводили Анну в отчаянное возбуждение.

Он широко развел ее бедра и расположился между ними, устраивая свои ноги под ее, чтобы плотнее прижаться к женскому телу.

Поцелуями выложив дорожку к ее животу, он лизнул плоть и прикусил кожу под пупком.

Анна знала, что он задумал. Она поняла, что Джон собрался делать даже раньше, чем он скользнул вниз.

Его теплое дыхание коснулось лона. И когда он прижался к нему и обхватил губами клитор, Анна зашлась в крике.

Джон ласкал губами, языком и зубами ее плоть. Бережно и умело. Заставляя ее дрожать и бороться в жажде облегчения.

Веревка впилась в ее запястья, не причинив вреда – волокна были слишком мягкие для этого, но крепко ее удерживала, напоминая, что Анна бессильна противостоять нарастающей внутри волне удовольствия.

Он ввел в нее палец. Облизал клитор.

Ей хотелось схватить его за голову, вцепиться в темную гриву волос и заставить его целовать сильнее.

Второй палец присоединился внутри нее к первому. Вышел обратно. Толкнулся еще раз.

Она собиралась кончить. Плоть Анны подрагивала. Бесконтрольная дрожь пробежала по ее телу. Она уже…

Он убрал пальцы, и Анна могла бы зарычать от досады. Так близко. Она была…

Его язык вошел в нее. Еще раз. И еще. Анна кончила, испытывая долгий, горячий взрыв удовольствия.

Джон поднялся над ней, облизнув губы.

– Я знал, что у тебя хороший вкус. Чертовски сладко. Затем он потянулся через край кровати, покопался в ящике и вытащил небольшой пакетик.

Она все еще дрожала, когда Джон вошел внутрь. Его член наполнил ее, растягивая плоть, уже чрезмерно чувствительную после оргазма. Он толкнулся в нее, так сильно войдя членом в ее тело, что послышался шлепок плоти о плоть.

Анна не могла пошевелить руками, но подняла ноги, обвила ими его бедра и крепко прижала к себе. Она выгнулась к нему, встречая толчок за толчком.

Кровать дрожала. Качалась. Когда его член входил в нее. Запах секса наполнял воздух.

И Анна приближалась ко второй кульминации.

Несколько мгновений спустя Джон напрягся внутри нее, и она почувствовала яростное удовлетворение, когда он прокричал ее имя, кончая.

Затем он удерживал ее, развязывая веревки и гладя запястья. Ткань его рубашки – Джон все еще был одет – слегка терлась о ее грудь. И его член все еще находился в ее теле.

Лучший. Секс. В жизни.

Вдалеке она услышала вой сирен – десятки одновременно.

Ее взгляд дернулся влево, и Анна увидела сияющее золото часов Джона рядом с кроватью: была полночь.

Джон прикоснулся к ее щеке, переводя ее взгляд на себя.

– С Новым годом, – мягко сказал он, и Анна почувствовала, как изгибаются его губы.

В ее сердце возник странный трепет. Мягкое теплое свечение. О черт.

Он легко поцеловал ее. Нежное прикосновение его губ к ее. Дрожь усилилась.

И тогда Анна испугалась, очень испугалась, что влюбляется в Джона.

Или, может, она уже влюбилась в него – все эти месяцы мечтаний, фантазий.

Ее руки обвились вокруг него, и она крепко прижала его к себе.

Новый год. И, в отличие от Рождества, она не провела это особенное время в одиночестве.

Она провела его с мужчиной прямо из своих самых горячих мечтаний.

И если не считать того факта, что оборотень – долбаный оборотень – был у нее на хвосте, что ж, Новый год выглядел чертовски впечатляюще.

Джон потянулся к ней и снова поцеловал. О да, действительно чертовски впечатляюще.

Анна перестала бояться влюбиться и встретила его нетерпеливые губы с вновь нарастающей страстью.

 * * * *

Когда она наконец заснула – или, скорее, когда ее тело было слишком уставшим, чтобы получать больше удовольствия, – Анне показалось, что ей приснился сон. Возможно, о волке, напавшем на нее.

Или о родителях. Она часто вспоминала о них.

Кошмары в основном, правда. О стрельбе. О крике матери и крови отца.

Но в эту ночь она не видела своих отца и мать. Она ничего не видела – просто чувствовала успокаивающие объятия возлюбленного и легкое покрывало сна.

Когда открыла глаза, уже рассвело, и она обнаружила, что Джон ушел. Затем услышала его слабое бормотание.

– Не угроза… – Тишина.

– Она не дикая.

Анна накинула на себя простыню и встала с кровати. Она не слышала другого голоса, только Джона. Вероятно, он с кем-то разговаривал по телефону.

– Я же сказал тебе, не стоит беспокоиться об Анне.

При упоминании ее имени все мышцы тела напряглись. Кто бы мог о ней спрашивать?

Она скользнула к двери. Джон был внизу, но она слышала его речь. Конечно, слова прозвучали для нее как шепот, но она прекрасно его понимала. И слова, которые он произнес, напугали ее.

– Если бы она была опасна, я бы уже позаботился о ней.

Ее сердце похолодело. УЖЕ позаботился бы о ней.

Она покачала головой. Нет, этого не могло случится. Он не…

– Да, я справлюсь с Анной.

Ее рука зацепила комод, и лампа на нем ударилась о стену.

Звук удара лампы показался слишком громким.

Внезапное молчание Джона эхом разнеслось по лестнице. Затем:

– Боже. Я должен идти.

Он шел за ней.

Ее взгляд метнулся по комнате и обнаружил смятое черное платье, которое Джон где-то посреди ночи принес наверх.

Она подбежала к одежде и натянула ее так быстро, как только могла, не утруждая себя бюстгальтером и зная, что ее трусики разорваны без возможности восстановления.

«Я бы уже позаботился о ней».

Его слова звучали в ее голове. Их значение было безошибочным.

Он такой ублюдок. А она тупая романтическая идиотка.

Низ платья только закрыл ее колени, когда Джон толкнул дверь спальни. Его дыхание было тяжелым, как если бы он бегом поднялся по лестнице, и, вероятно, он так и сделал.

Анна смотрела на него, чувствуя тошноту в животе и боль в сердце. Его грудь и ступни были обнажены. На бедрах низко висели выцветшие джинсы. Черт, этот мужчина сексуален – даже в ярости, она отметила, насколько он горяч.

– Позволь мне объяснить, – начал Джон, и Анна поняла – он знал, что она все слышала. Этот сверхчувствительный слух – она должна была помнить, что он работает в обоих направлениях.

– Что объяснять? – спросила она, проводя рукой по волосам. – Я имею в виду, у нас была ночь отличного секса, ты планировал убить меня и…

Джон пересек комнату в три шага и схватил ее за руку.

– Я бы ни за что не убил тебя!

– Да неужели? – Она знала, что мужчина слышит бешеный стук ее сердца. Оно билось так сильно, что Анна удивилась, как пол не дрожал. Блин, но она была тупой. Она думала, что наконец нашла своего мистера Того Самого, а он в это время придумывал способы ее убить.

Иногда жизнь была такой сукой. Анна пристально посмотрела на него, не позволяя боли в животе накрыть ее.

– Тогда ты, может, расскажешь мне, как еще ты собирался обо мне позаботиться?

Глава 6

Губы Джона сжались.

– Есть много способов справиться с одичавшим Укушенным.

– Так как бы ты тогда поступил со мной? – Укушенный – это все, чем она была для него? Еще один зараженный человек?

– Если бы ты проявила признаки того, что теряешь контроль, – сказал он, – я бы тебя успокоил седативным…

– Чем? – Ей точно не понравилось, как это прозвучало. Да, это было в сто раз лучше, чем угроза холодного и жестокого убийства, но мысль о том, что Джон сыграет доктора, когда она будет привязана к кровати, ее сильно испугала.

Он опустил руки, подошел к комоду и вытащил тонкий пузырек с прозрачной жидкостью.

– Этим.

Мужчина был уверен, что готов ко всему.

– И что, у тебя есть привычка хранить такие наркотики в своей спальне? – Он точно не был мистером Тем Самым.

Пора уходить – как можно быстрее. Ее взгляд метнулся к двери.

Рычание вырвалось из горла Джона.

– Ты не понимаешь, кто я.

– О да, знаю. – Ее собственный гнев преодолел страх. – Ты парень, который думал обо мне позаботиться, потому что я представляю какую-то опасную угрозу для мира! Парень, у которого был потрясающий секс со мной, в тот момент когда он думал о перспективе меня убить…

– Это было чертовски невероятно, не так ли? – пробормотал он. Ее губы приоткрылись, и она сдулась, полностью запутавшись.

Он положил пузырек обратно в комод и задвинул ящик.

– Вчера вечером я не рассказала тебе о себе всего.

Дерьмо. Например, не упомянул о том, что он убийца.

– Я охотник, Анна. Охотник стаи, как раньше был Траверс Смит.

Она подозревала это. В ту минуту, когда услышала его слова по телефону, эта мысль пришла ей в голову.

– И теперь я одна из тех, на кого ты охотишься?

Его руки сжались.

– Нет.

Она облизнула губы. Ей нужно задать вопрос, способный восстановить ее гордость.

– Ты провел со мной ночь – занимался со мной сексом – только потому, что ты охотник, и тебе нужно было убедиться, что я не представляю угрозы? – В этот момент она почувствовала себя опасной – в ярости, на грани. Ее когти показались наружу, но руки были сжаты в кулаки, так что он не мог их видеть.

Он выругался и пошел обратно к ней. Джон не прикасался к ней, просто смотрел сверху вниз.

– Ты знаешь ответ на этот чертов вопрос.

– Нет, не знаю. – И это пожирало ее изнутри.

– Тогда позволь мне кое-что прояснить. – Он был меньше чем в футе от нее. – Я занимался с тобой сексом, потому что хотел. Потому что уже несколько месяцев хотел раздеть тебя и увидеть голой. Укус, черт возьми, не имеет к этому никакого отношения.

– Мои феромоны…

– Да, меня это заводило, но я был заведен с той минуты, как тебя встретил.

Ей хотелось в это поверить, и она могла бы поверить в это, если бы не услышала, как он так небрежно разговаривает по телефону о том, чтобы избавиться от нее.

Теперь она не была уверена, что доверяет его словам.

– Тогда почему ты ничего не сделал с этим? Почему просто не пригласил меня на свидание?

– А почему ты меня не пригласила? – прошептал он. Затем его рука поднялась и коснулась ее обнаженной руки. – Ты тоже хотела меня, детка. Не отрицай этого. Я мог слышать быстрое биение твоего сердца, когда подошел ближе. Чувствовал насыщенный аромат твоей влаги.

Она сглотнула.

– Отвечай на вопрос.

– Я работал над делом по задержанию одичавшего волка. Время было чертовски неподходящим. – Его пальцы сжали ее руку. – Да и теперь тоже, особенно с твоим свежим укусом и этим ублюдком, который преследует тебя.

Как будто она об этом забыла.

– Клянусь тебе, что убить тебя или причинить тебе боль – это никогда не было для меня вариантом, никогда.

Ее глаза остановились на комоде.

– Ты бы накачал меня наркотиками…

Он выдохнул.

– Я не собираюсь врать. Если бы ты последовала за мной или любым другим человеком, у меня не было бы выбора. Мне пришлось бы вывести тебя из строя и отвезти в Центр.

Дела становились все хуже и хуже.

– Центр?

– База в Ричмонде. Это для Укушенных, которые не могут контролировать себя, – такое место, как… как…

Анна все поняла и пожалела об этом.

– Какая-то сверхъестественная психиатрическая палата? – Ее голос превратился в хрип ужаса.

Он коротко кивнул.

О черт.

– Что ж, спасибо, что не накачал меня лекарствами и не бросил в психушку. – Она отпрянула от него и направилась к двери. Мудак. Слишком многовато для того, кто мог быть ее рыцарем в сияющих доспехах.

– Ты не понимаешь. – Его тихие слова остановили ее, как только она достигла порога. – Ты не представляешь, каково это видеть, как кто-то, кто был совершенно нормальным в один прекрасный день, на следующий день погружался в безумие.

В его голосе была боль, воспоминания о горе. Она ничего не могла с собой поделать. Анна оглянулась на него.

На его челюсти сжались желваки, и воспоминания бушевали в его голубых глазах.

– Когда Укушенный становится диким, это не похоже ни на что из того, что ты когда-либо видела или воображала. Животное занимает место человека. Свирепое, жестокое животное, которое нападает на любого человека – черт возьми, неважно, является ли жертва любимый, друг или даже ребенок. Кровожадность побуждает Укушенного уничтожать, и это все, что может сделать существо.

Уверенность наполнила ее. Джон говорил о ком-то конкретном, она это знала.

– Кто это был, Джон? Кого укус уничтожил?

Он сжал челюсти. И посмотрел на нее.

– Джон? – Кто-то из его близких. Она поставила бы на это свою жизнь.

– Через несколько лет после того, как я встретил Траверса, он влюбился в милую, хорошенькую вдову. Они начали планировать свадьбу, говорить о строительстве дома.

Похоже, все плохо кончилось. Часть ее хотела остановить его, чтобы он замолчал. Но большей части нужно было услышать то, что он скажет.

Анна все еще не понимала, с чем имела дело. Она не до конца понимала жизнь Укушенного, и, черт возьми, была уверена, что сложно разобраться во всем этом об оборотнях. Но…

– Что с ними случилось?

– Траверс охотился на жестокого придурка по имени Кейн – одичавшего оборотня, который напал на членов своей стаи, прежде чем начал преследовать людей. Кейн знал, что Траверс идет по его следу, и имел репутацию любящего поиграть с охотниками.

– Как играть? – Ее голые пальцы ног вцепились в деревянный пол. Она забыла взять туфли. Которые остались возле кровати – она видела их краем глаза, но не стала их подбирать. Сначала хотела услышать оставшуюся часть истории.

– Он любил менять ход игры, сделать их объектом охоты. Вот что он сделал с Траверсом. Начал преследовать его. Следил за ним днем и ночью. Кейн увидел его с Донной и, будучи ублюдком, понял, как ранить охотника.

О нет.

– О-он ее укусил?

– Поймал ее, когда она выходила из магазина. У Донны раньше была пекарня. – Его губы на мгновение изогнулись. – Она пекла лучшие проклятые торты, которые я когда-либо пробовал. – Улыбка исчезла. – Но это было до того, как Кейн схватил ее и пустил свой яд в ее вены.

Глаза Анны закрылись, когда к ней нахлынуло воспоминание о собственном нападении: резкая боль в ноге, звук рычания и фырчания, вонь, как от псины.

– Ч-что с ней случилось?

– Траверс нашел ее на улице. Забрал домой, пытался о ней заботиться. – Джон слегка переступил, и дерево заскрипело под его ступнями. – Через два часа он мне позвонил. Она напала на него, порезала ему руки и чуть не перерезала горло.

О боже.

– Когда я пришел, она кричала и рычала. Пыталась атаковать зубами и когтями. Донны больше не было – милой, хорошей Донны. Вместо нее был кто-то другой. Что-то полное ненависти и жажды крови.

Ее губы задрожали, когда она спросила:

– Так вы ее устранили?

– Нет! Черт возьми, послушай меня! – Он пересек комнату в мгновение ока и встал, возвышаясь над ней.

– Я бы не причинил вреда Донне. Черт, ты правда думаешь, что Траверс позволил бы мне подумать о чем-то подобном? Парень сломался, Анна. Был полностью разбит. Он был тем, кто выступил с идеей Центра. Он захотел создать место, чтобы помочь Укушенным, как она. Чтобы попытаться вернуть их к тому, кем они были раньше.

Боль в груди немного уменьшилась.

– Ты не убивал ее?

– Конечно, нет! Я позвал лидеров местных стай. Не все оборотни плохие, детка, ты должна это понимать. Им тоже не нравилось то, что происходило с себе подобными. И каждый раз, когда оборотень дичал, они до чертиков пугались. Поэтому, когда я сказал им, что мы хотим создать место, чтобы помочь Укушенным, они отсыпали мне в карман столько чертовых денег, сколько могли.

Видишь ли, они не хотели просто места для больных, они хотели создать исследовательский центр, чтобы выяснить, почему некоторые из них не справлялись.

Если бы мы могли выяснить, почему некоторые сходили с ума, и помогли бы им, мир стал бы чертовски безопаснее для людей и оборотней.

– Они, – она остановилась и откашлялась, затем заговорила снова, ее голос стал сильнее, – они поняли, почему некоторые теряют контроль? – Была ли Анна все еще в опасности? Она пережила первые двенадцать часов, но нужно ли все еще волноваться, что начнет сходить с ума?

Более сильные чувства, более горячее возбуждение – черт возьми, для нее это почти казалось веселым новым началом. Но на самом деле это был очень опасный, темный мир, от которого у нее сжималось сердце.

– Ученые считают, что это своего рода химический дисбаланс. Тот, который заставляет функции мозга выходить из строя. – Его глаза сузились. – Анна, что с тобой?

– Могу ли я… могу ли я все еще… – Какое слово он чертовски любил использовать? – Одичать?

Джон резко покачал головой.

– Это бы уже случилось.

Плечи, которые она держала прямо, расслаблено опустились.

Спасибо тебе, Господи.

– Для некоторых укус просто делает жизнь намного лучше. Их рефлексы становятся сильнее, они быстрее вылечиваются, а секс становится диким. – Его глаза сузились. – Но для других это словно они попали в ад.

– А вчера вечером, когда меня укусили, ты не знал, что со мной будет? – Как будто они уже попали в ад.

Она не понимала, насколько серьезным было нападение. Анна думала, что это просто укус собаки, и смутно беспокоилась о бешенстве и инфекции, а не о безумии.

– Я не знал, что произойдет, – сказал он ей, и Анна не сомневалась, что Джон говорит правду. – Знал, что должен оставаться с тобой каждую минуту, чтобы убедиться, что с тобой все хорошо.

Слезы выступили у нее на глазах, но она сморгнула их. Конечно, она знала, что по этой причине он остался с ней.

– Ну, похоже, я в порядке, так что тебе больше не нужно жертвовать собой…

Он схватил ее за руки и притянул к себе.

– Я занимался с тобой сексом прошлой ночью, потому что хотел тебя больше, чем кого-либо.

Ах.

– Когда тебя укусили, я чертовски беспокоился о тебе. Но ты сильная, Анна. Чертовски сильная. Как и должна была после того, как твои родители умерли и…

– Что? – Она никогда не рассказывала ему о своих родных. О них знала только Ронни. – Откуда ты знаешь о моих маме и папе?

Он поморщился, но признал:

– Я проверил твое дело. Сразу после того, как мы начали работать вместе.

Что ж, это было просто здорово.

– Что, Джон, ты боялся, что я какой-то преступник, стремящийся проникнуть в музей и украсть все старые камни? – Мудак.

Его пальцы сжались вокруг нее.

– Я охотник стаи. И не могу рисковать. Мы работали в тесном сотрудничестве – я должен был убедиться, что ты не представляешь угрозы.

Как будто она может быть кому-то угрозой – ну, по крайней мере, это было правдой до того, как ее укусили.

– Я не могу сейчас с этим справиться, – пробормотала она. – Мне просто… мне нужно идти. Чтобы уйти от него – подумать об оборотнях, безумии и мужчине, который лгал ей.

– Анна, это небезопасно. Волк, который тебя укусил…

– Сейчас светло, ладно? Я думала, ты говорил, что эти существа оборачиваются только по ночам.

Неохотный кивок. Затем:

– Но даже в человеческом обличье он все равно может причинить тебе боль.

– Что ж, тогда я проверю, что чертова дверь заперта, а если постучит какой-нибудь незнакомец, я вызову копов, хорошо? – Ее тело дрожало от напряжения. – Но я. Ухожу. – Убежать. Это все, о чем она могла думать. – А теперь либо отвези меня домой, либо я украду твою чертову машину. – Хорошо. Может быть, это было немного экстремально, но она действительно разозлилась. Джону следовало быть откровенным и рассказать ей все, как только она проснулась в своем офисе.

Он не имел права хранить от нее такие секреты. Это ее чертова жизнь.

Джон какое-то время молча изучал ее. Его челюсть дрогнула, но пальцы наконец расслабились, когда он увидел то, что должно было быть очевидным намерением на ее лице.

– Хорошо, я отвезу тебя домой, но между нами еще ничего не закончено.

Она хотела отрицать его слова. Но знала, что если заговорит, то солжет.

Потому что, как бы ни была на него зла, она также знала, что их отношения очень далеки от завершения.

Ее предательское тело и слабое сердце не позволили ей просто отгородиться от этого. Дьявол.

«Как я могу все еще так сильно его хотеть? Зачем он мне нужен?»

Джон остановил внедорожник на краю ее подъездной дорожки. Анна смотрела на свой дом – белый коттедж с темно-зелеными ставнями. Она покрасила ставни и посадила цветы стройными рядами вдоль тротуара, они расцветали весной.

– Я хочу, чтобы у тебя было кое-что.

Его слова заставили ее вздрогнуть. Она взглянула налево и увидела, как он залез под свое сиденье и вытащил…

Кобуру для пистолета.

– Джон… – Анне никогда не нравилось оружие. Она боялась его из-за того, что случилось с ее родителями.

– Все в порядке, детка. – Его голос был успокаивающим, и она поняла, что мужчина знает, почему она боится.

Ублюдок.

Ее подбородок приподнялся.

– Я не использую оружие.

– Что ж, на этот раз тебе, возможно, придется. – Он вытащил оружие из кобуры, и металл засиял. – Это безопасно. Просто потяни за это, чтобы снять с предохранителя. Тогда все, что нужно будет сделать, это прицелиться и выстрелить.

Целься и стреляй. Как это сделал человек, убивший ее родителей. Ее пальцы потянулись к дверной ручке. Ее когти вцепились в кожаную обивку, прорывая дорогую ткань.

– Пули сделаны из серебра, – продолжил он низким, спокойным голосом. – Будь осторожна, заряжая или разряжая его, не позволяй пулям касаться своей кожи. Серебро обожжет тебя.

Еще один забавный побочный эффект. Джон положил пистолет обратно в кобуру, закрепил оружие и подтолкнул его к ней.

– Возьми это.

Ей хотелось отказаться от оружия. Она ненавидела пистолеты – никогда даже не думала о том, чтобы стрелять из них. Но что, если напавший на нее волк вернулся? Анна уже дважды ощущала его, и если он снова пойдет за ней, она не хотела быть беззащитной.

– Ты можешь вернуться домой со мной, – сказал Джон, убирая оружие. – Я позабочусь о тебе, я…

Ее левая рука потянулась к пистолету.

Его челюсти сжались.

– Я-я собираюсь отправить к тебе команду, просто чтобы убедиться, что ты в безопасности.

Она кивнула. Анна не была дурой и действительно горячо желала избежать смерти. Команда агентов безопасности казалась ей отличной идеей.

Но остаться с Джоном… ей просто нужно было некоторое пространство. Время подумать.

С тихим щелчком электронные замки открылись. На этот раз Анна смогла открыть дверь. Во внедорожник проник холодный воздух.

– Анна.

Она встретила его взгляд.

– Я серьезно имел в виду именно то, что сказал раньше. Между нами еще ничго не закончено. Я все еще хочу тебя, сгорая в адском пламени, и не собираюсь отказываться от тебя.

Боль между ног говорила ей, что страсть, которую она испытывала к этому мужчине, совсем не угасла.

Как и боль в ее сердце, ну, она скоро с этим справится.

Анна выглянула из внедорожника. Она колебалась.

– Джон…

Он перегнулся через пассажирское сиденье.

– Донна. Траверс. Что с ними случилось? – Мысль о них не давала ей покоя всю дорогу – от понимания того, что могло случиться с ней, перехватывало дыхание.

Его глаза, казалось, потеплели.

– Траверс заботился о ней каждый день в течение последних трех лет. И ей становится лучше, намного, намного лучше. У ученых есть экспериментальное лекарство, которое они применяют против Укушенного, на основе антител, содержащихся в крови не одичавших. Кажется, это работает, и Донна, кажется, возвращается к своему прежнему «я». – Улыбка скривила его губы. – В прошлом месяце она даже испекла мне торт.

Анна кивнула. Хорошо. Это было очень хорошо.

– Я-я рада. – Рада за женщину, которую никогда не встречала, и за мужчину, который так ее любит. – До свидания, Джон.

– Нет, Анна. Я не прощаюсь. – Его глаза были такими голубыми и такими решительными. – Береги себя и знай, что я буду ждать тебя.

Она отвернулась от него и заставила себя двигаться, ставя одну ногу перед другой, пока не оказалась в своем доме. В безопасности в доме, который она устроила для себя сама.

И надежно заперта подальше от искушения по имени Джон Йорк.

Пока что.

Но он прав, поняла она, медленно шагая по коридору. Между ними еще ничего не было закончено.

Ни сейчас и, может быть, никогда.