Текст книги "На медленном огне"

Автор книги: Синди Жерар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 2

В тот же вечер Адам сидел рядом с хижиной, вытянув свою здоровую ногу на крыльце и закинув руки за голову. Взгляд его был устремлен на озеро, простиравшее перед ним свои бескрайние темные воды. Если бы не усыпляющий плеск воды о деревянные опоры пристани, если бы не шум разбивающихся об острые скалы берега волн, тишина, царившая вокруг, могла бы оглушить.

Тьма была абсолютной. Он сидел, впитывая окружавшие его звуки и цвета, и думал о девушке, Джо Тейлор. Джоанне. Этот рыжеголовый Рапунцель с личиком девочки и глоткой матроса.

Еда, приготовленная ею, была горячей и сытной. Общество ее было вполне сносным, хотя они общались в основном на расстоянии. Адам вынужден был отдать должное хозяйке. Джо знала свое дело. К тому же он решил про себя, что она и на самом деле так сурова, как кажется.

Джоанна начала устраивать его на ночь, убедилась, что у него есть все необходимое для ночлега, она делала все быстро умело. Что ж, ему в конце концов, не так уж плохо.

Никаких истерик, никаких демонстраций своих чувств. Она не хотела признать, что испытывает в отношении его хоть какие-то чувства. Она не желала его видеть. Отлично. Приезд сюда был далеко идущим шагом, но результата он не принес. Завтра он уедет. Но до утра еще было много времени.

Поначалу он намеревался выйти до рассвета, но Джо заставила его поверить в существование медведей, когда аккуратно собрала остатки ужина, завернула их и спрятала под замок в сарай. Только лишь начнет рассветать, как он уже отправиться в путь. Скоро он забудет и о ней, и об этом месте.

Но чем дольше он сидел в темноте, тем очевиднее ему становилось, что он не сможет ее так скоро забыть.

У природы северного края была какая-то странная, неуловимая особенность – она и притягивала неодолимо, и отталкивала одновременно. Притягивала ее красота, спокойная, неиспорченная, как будто застывшая. Отталкивала ее изолированность и почти отсутствующее чувство значимости среди бескрайних глубин озера и величавой бесконечности неба.

И была женщина. Ему по-прежнему было с ней трудно. Внешне она была маленькой девочкой, но суровый климат преподнес ей уроки того, как выжить, – она знала это по необходимости. Но делягой она, пожалуй, стала по своему собственному выбору, решил Адам, поборов улыбку.

Но улыбка исчезла, когда он заметил очевидный вызов в ее изумрудно-зеленых глазах. Какому-нибудь мужчине стоило бы ей показать, что лучше быть женщиной, чем просто бороться за свое существование. Какому-нибудь мужчине стоило бы заставить сиять эти глаза особым огнем. Огнем желания.

В постели она будет настоящей тигрицей, размышлял он, столь же страстно требующей, сколько и щедро дарящей. Его тело непроизвольно отреагировало на картину, возникшую перед мысленным взором: белые под лунным светом ноги, маленькие груди, дрожащие от прикосновения, гладкое сильное тело, изогнувшееся среди смятых простыней, и шелковистая копна рыжих волос. Да, подумал он, пытаясь отогнать от себя это видение и желание, которое оно вызывало. Кто-то должен показать ей… Черт! Ему не суждено быть этим парнем!

Адам повернул голову при звуке неожиданно скрипнувшей двери, она открылась и закрылась. Замерев, он прислушивался к ее шагам – по скалистой тропе девушка направлялась прямо к озеру. Затем в темноте он увидел ее и ощутил, как в нем рождается желание.

Стройный темный силуэт, как дым, струился среди теней и вновь разжигал огонь в крови. Это было глубокое чувственное возбуждение.

Бог мой, она же еще ребенок, напомнил он себе зло, когда Джо, скрестив ноги, уселась на край пристани и стала смотреть вдаль. Это не твой стиль, Дарски. Не твои скорости. Да и в этой жизни, или в любой другой такая девушка – не твой выбор.

Он сжал челюсти. Зная, что должен уйти, но чувствуя неистребимую потребность остаться, он наблюдал за Купером, на темной шкуре которого отразился звездный свет.

Она думала, что одна, и, казалось, даже больше походила на ребенка, чем при свете дня. Джо сидела, обхватив Лабрадора вокруг шеи, а другую просунула под его грудь.

Что-то внутри у него дрогнуло, сжалось, когда она зарыла лицо в густую шерсть собаки. Уезжай, Дарски, приказал он себе холодно, ощущая, что произойдет. Она не имеет к нему отношения. Да она и не излечит его.

Тем не менее сердце его тяжело билось, в горле что-то сжалось, когда он услышал сдавленное всхлипывание.

Значит, и у этого твердого орешка есть свои слабые места, подумал он, отмечая про себя, что это его не слишком удивляет, и сердясь, что ему приходиться бороться с желанием подойти к ней.

Он поднялся и бесшумно похромал внутрь хижины, делая вид, что ничего не слышит и не знает о ее уязвимости.

В темной спальне он лег на постель, напомнив себе еще раз, что завтра утром он уйдет. Завтра Джо Тейлор и пансион «Тенистый уголок» станут для него не больше, чем воспоминанием. Ее слезы его не касались. И в сотый раз он повторил себе, что она не имеет никакого отношения к нему.

Его также не касалось, что он ощущал ее боль и ее одиночество в глубине себя самого, что эти чувства были сравнимы с его переживаниями… и что впервые за долгое время он засыпал, сомневаясь, так ли уж нужно ему, в очередной раз заглянуть в бутылку с виски.

В течение лет, проведенных Джо в Ситиз, пик тоски по дому, по Кабетогаме всегда приходился у нее на сентябрь. Осень была ее любимым временем года на севере. Кроме ни с чем не сравнимым буйством красок, что-то такое появлялось в воздухе – бодрящая прохлада, аромат опавшей листвы, и морозные утра, предвещающие скорую зиму, – все это сочетание можно было найти только в Кабби, других таких мест она не знала.

Этим же утром, погрузившись по самый подбородок в прохладную воду, она вдруг почувствовала, как страстно хочет, чтобы сейчас был июль. И она сердилась, что не может не думать об Адаме Дарски.

Она не ожидала, что он попрощается с ней, когда будет уходить, или еще чего-то, размышляла она, плывя брасом прочь от пристани в сторону утки, беспомощно барахтавшейся в воде, ярдах в тридцати от нее.

Дарски сделал ей одолжение, тихо ускользнув ранним утром. Она была рада, что ей не пришлось испытать тягостную процедуру прощания, она была рада, что он уехал. Просто… – Просто что, Тейлор? – спросила она себя, стремясь побороть легкое разочарование. Просто ты хотела бы его увидеть еще раз? Так?

– Нет, я не хотела бы его увидеть снова, – сказала она сама себе твердо и вздрогнула от холода – вода была совсем ледяной. Он был одинок и не мог принести ей ничего, кроме беды, – об этом говорил весь его вид. Джо не желала о нем больше думать, не желала возвращаться к тем воспоминаниям об отце, которые он в ней пробудил. Если она и хотела чего-то, так это сосредоточиться на своем деле – тогда она не утонет вместе с уткой, которую намерена была спасти.

– Тихо, тихо, малыш, – ворковала она сквозь стучащие от холода зубы, подплывая к перепуганному селезню. – Бедняжка, ты ведь устал, да?

Опутанный рыболовной леской, как рождественский гусь, селезень мог умереть медленной и жестокой смертью, если бы она не приплыла и не распутала его.

– Я знаю, что ты испуган и что ты измотан. Но если бы ты дал мне выудить себя веслом, то уже давно оказался бы свободным. А я бы не замерзла так, что наверняка теперь простужусь, и эта простуда продлится до самого Рождества.

Очень медленно, чтобы не спугнуть изнуренного зеленоголового селезня, она медленно подплыла поближе, все время говоря и успокаивая его, как могла.

– Ты должен разрешить мне взять тебя в руки, малыш. Если ты пробудешь здесь без еды, то в конце концов умрешь от голода. Если только какая-нибудь большая рыбина не подплывет к тебе и не съест тебя на обед. И что же тогда будет делать твоя маленькая уточка? – Она взглянула через плечо на его приятельницу, которая кружила вокруг неподалеку, не спуская глаз с Джо. – Неужели ты думаешь, что ей хочется лететь на юг одной-одинешеньке? Конечно же нет.

Зубы ее все еще стучали, она уже находилась ярдах в пяти от селезня. В любую секунду он может броситься в панику. Если его вовремя не освободить, он утонет, а, может, и ее с собой утащит под воду, тогда и она окажется затянутой в невод. Утки были невелики, но упрямы. Хотя этот селезень, казалось, был уже вымотан, но силенки для боя у него еще оставались.

Джо глубоко вдохнула и нырнула под воду. Последние пять ярдов она проплыла под водой и вынырнула в нескольких дюймах от перепуганной утки.

Ей повезло. От усталости реакция его была замедленной. Она обхватила рукой его спину, прижав крылья.

Джо работала быстро, вытащив нож из ножен, притороченных к бедру, она одним движением перерезала леску.

Теперь стало очевидным, что именно произошло. Какой-то незадачливый рыбак зацепил леской за скалистый выступ на дне озера. Когда он понял, что случилось, – то просто перерезал леску, правда, несколько ярдов ее уже отмоталось. Почти невесомая и незаметная леска оказалась на поверхности озера. Проплывавший мимо селезень просто угодил в нее, как в ловушку.

Здорово он запутался, думала Джо, освобождая селезня. Он так много раз перекрутился вокруг лески, столько раз нырял, что запутался гораздо сильнее, чем она предполагала. Чтобы распутать леску, ей надо плыть вместе с ним до берега и там закончить свою работу. Ему изрядно не повезло по самым различным причинам, но главное – его подруга решила, что он в беде, и готовилась к атаке.

– Да мне вовсе не нужен твой дружок, сестренка. Просто подожди в сторонке, пока я его распутаю. И тогда он снова целиком твой.

Перевернувшись на спину, Джо прижала к груди сопротивлявшегося селезня. Она понимала, что очень скоро и сама выбьется из сил, поэтому начала грести так энергично, как могла.

Путешествие было не из легких. У нее в руках бился селезень, под водой ее с разных сторон атаковала утка – Джо не была уверена, сумеет ли она проплыть последние двадцать ярдов.

Когда она второй раз погрузилась под воду, а потом вынырнула, захлебываясь, то подумала, что, пожалуй, неплохо, если бы нашелся хоть кто-нибудь, кто смог бы ей помочь.

И уже в следующий момент она убедилась, что такой человек есть.

Сильная рука подхватила ее и подняла над водой.

– Что… – увертываясь от преследующего ее утиного клюва, она повернула голову. – Дарски?

– Да, вроде бы меня так зовут. – От напряжения голос его звучал хрипло, казалось, он говорил ей прямо в ухо. Она обрадовалась и удивилась одновременно, но все чувства обострились.

– Я думала… Я думала, что вы ушли, – только и сумела она вымолвить, пытаясь побороть свои чувства, когда он крепкой рукой обнял ее чуть выше талии и прижал к себе.

– А я подумал, что вы достаточно умны, чтобы не утонуть. А теперь – молчите! Просто молчите и наслаждайтесь поездкой.

– Наслаждаться поездкой? Черт подери, Дарски – что, что вы делаете?

– Я спасаю вас, рыжеволосая. И вы не в таком положении, чтобы склочничать. Все, что от вас требуется – спокойно лежать. – Я же доставлю вас к берегу, малышка.

– Малышка? – она вновь захлебнулась, набрав полный рот воды. – Да почему вы… неандерталец… болван! – Она сделала движение, пытаясь высвободиться. Но когда Джо чуть не потеряла спасенного селезня, то передумала сопротивляться, так же, как радоваться его появлению. – Мне… не нужна… ваша помощь! Дайте… о, иначе мы оба утонем.

– Единственный человек, которому грозит опасность утонуть, – вы,– выговорил Дарски между тяжелыми вдохами. Была бы возможность, он сжал бы ее еще сильнее. – И если вы не прекратите драться, я опущу вас ниже под воду… Нравится вам или нет, помощь вам нужна, черт подери. Поэтому успокойтесь.

Ей не нужна его чертова помощь, думала она. Но так как он собирался сделать именно то, что говорил, к тому же был значительно сильнее ее, она выполнила его приказ. У нее на самом деле не было особого выбора. Она вытянулась на воде и позволила доставить себя к берегу.

Прошло несколько длинных минут – за это время она сумела почувствовать и силу его руки, которой он крепко обнял ее груди, и жесткое бедро, плотно прижатое к ее бедрам, – но эти длинные минуты прошли, они достигли берега. И только твердо встав ногами на дно, он отпустил Джо.

Продрогшая, промерзшая и такая же пугливая, как утка у нее в руке, Джо вырвалась из его рук. Уверяя себя, что дрожит не от того, что каждая частичка ее тела, соприкоснувшаяся с телом Адама, трепетала, а от того, что вся она продрогла и промокла, Джо заковыляла к дому по скалистому берегу. Адам остался по колено в холодной воде.

– Вы очень гостеприимны, – заметил он, нагоняя ее.

– Мне не нужна была ваша помощь, – бросила она через плечо, откидывая мокрые волосы с глаз. – Я прекрасно все сделала. И не ожидайте, что я стану вас сейчас сушить, – мне еще нужно освободить утку.

– Ну, ладно, не заводитесь, – сказал он саркастическим тоном, таким же естественным, как и напудренные брови. – Я и сам обсушусь.

Она повернулась, готовая сразить его новой репликой. Но увидев его, насквозь мокрого, стоящего на морозном сентябрьском ветру, раскинув руки в стороны и дрожа, как вымокшее под дождем чучело, Джо смягчилась.

Что же, у этого чурбана есть чувство юмора. Если бы Джо не была так раздражена, то могла бы даже рассмеяться. Но она была раздражена, а он не был смешон. Он злил ее… к тому же девушка предполагала, что он уже ушел. Следовательно, вставал логический вопрос: почему он до сих пор здесь? И почему, как бы она ни старалась это отрицать, ее это больше не огорчает.

Она сосредоточилась на первом вопросе, решив не выяснять истину относительно второго вопроса, и поспешила вверх по ступенькам в сарай для лодок. Когда Джо услышала его тяжелые шаги следом, сердце ее подпрыгнуло.

– Прямо за дверцей – пляжные полотенца. – Движением головы она указала на настенный шкафчик. – Возьмите одно и оботритесь.

– Ваша забота трогает меня, – сказал Адам. Сарказмом сочилось каждое его слово.

– Меня заботит сейчас только утка, – солгала она, – и факт, что покрыть расходы на вашу госпитализацию будет некому, если вы, не дай Бог, подхватите воспаление легких.

Джо нашла место на заваленной хламом скамье и начала заниматься уткой, но краем глаза она следила за Адамом. Хромая, он вошел внутрь. Наверное, его нога безумно болит, думала она, и в этом есть и моя вина. Джо вспомнила, как она брыкалась под водой. Но он сам виноват, застигнув ее врасплох, размышляла девушка. Она не просила его о помощи. Да она ей и не была нужна.

Стряхнув таким образом ощущение вины, Джо прислушалась, как он шарит в поисках полотенца. Когда он, наконец, нашел их, то накинул одно полотенце ей на плечи.

Ей не хотелось, чтобы этот жест как-то расслабил ее, к тому же девушка сердилась на него за приятное ощущение его больших рук на своих плечах – он слегка сжал их и не сразу отнял руки. Потом пошел искать полотенце для себя.

Джо переключила свое внимание…

– В этой жестянке есть кукуруза. Если вы рассыпете ее у лестницы, то утка подойдет ближе. Если птица поймет, что здесь ей никто не угрожает, она немного поест и лишь потом снимается. Ведь ей еще нужно много сил для полета.

Ее совсем не беспокоило, обиделся Адам или нет на ее слова. Но когда он вернулся с пустой банкой в руках, Джо поняла, что он не обиделся.

Затем она сделала еще кое-что, чего не хотела бы делать, то есть поглядела на него. Она, конечно, не могла не заметить, как рубашка и джинсы плотно облегали мускулистое, стройное тело. Она не могла не обратить внимание на то, как его мокрые спутанные волосы копной были отброшены назад, а лицо казалось слепленным сплошь из углов – будто бы его высекли из камня. Слишком густые для мужчины ресницы слиплись над цвета олова глазами… в глазах этих отражалось все то же высокомерие, и они недвусмысленно говорили, что никакой мягкости внутри нет.

Но все же мягкость была. Он, очевидно, испытывал слабость к ее отцу и только что продемонстрировал свое неравнодушие к ней. Чтобы нырнуть в озеро и вытащить ее из воды, потребовалось немалое усилие. А какого характера должен быть человек, чтобы добраться в этот медвежий угол и сообщить ей неприятные новости.

Он стоял босоногий, покрывшийся гусиной кожей, стараясь поглубже спрятать свою уязвимость. Джо ощутила волну смущения. И вновь, как и прошлой ночью, она задумалась: с чего бы это?

А ну-ка, подтянись, Тейлор, приказала она себе, рассматривая его гибкое поджарое тело. Он был так же уязвим, по всей видимости, как медведь гризли, и, вероятно, так же опасен.

Итак, вчера она обнаружила, что его без особого основания вызывающий взгляд привлекателен. Сегодня этот же взгляд ее раздражал. По крайней мере, она пыталась себя уговорить, что это так. Уныло понимая, что у нее это не получается, она заставила себя думать о деле:

– Я могла бы использовать вашу помощь здесь.

– О, – произнес он, бросив на нее свой тяжелый взгляд. – Бьюсь об заклад – это ранит.

– Поумерь свой пыл, Дарски. Я не прошу за себя. Я думаю о нем. Чем меньше времени у нас займет его освобождение, тем быстрее он поправится.

Он подхромал к верстаку и поднял кусачки. Хмурясь, но удивительно осторожно он стал разрезать ими ярды запутанной лески.

– Как это с ним случилось?

Они вместе освобождали селезня, а она все успокаивала себя, что мягкий, спокойный голос необходим для того, чтобы селезень зря не бился в путах.

– К счастью, это не слишком часто случается, – закончила она, придавая своему голосу непринужденность. – Ну, а уж если случается, то уткам обычно не везет так, как этому типу. Обычно я нахожу их, когда уже слишком поздно.

Он иронически усмехнулся:

– Можно биться об заклад – никто не станет рисковать своей жизнью ради спасения утки.

– Я не подвергала риску свою жизнь, – проговорила она довольно отчетливо, как будто разъясняя что-то непонятливому ученику. – Просто я не могла спокойно пройти мимо. Это озеро принадлежит ему. Он не должен умирать из-за рассеянности человека. Это противоречит всем законам природы.

И тут она сделала очередную ошибку и вновь посмотрела на него. В его глазах она прочла четкие вопросы, на которые у нее не было ответов. Не говоря вслух ни слова, он сразу же перешел к ее отцу.

А по каким же законам природы, – немо вопрошали его глаза, – вы поворачиваетесь спиной к Джону, когда вы так в нем нуждаетесь? Как же вы можете так печься о какой-то утке и не думать о своем собственном отце?

Терзаемая угрызениями совести, в которых ей не хотелось признаваться, она повернулась к нему спиной. Ей не хотелось, чтобы он догадался, что глаза ее были красны не столько от плавания в холодной воде, сколько от слез пролитых прошлой ночью. Она плакала о своем отце. О том отце, которым он когда-то был. О том, что ей было так необходимо от него получить и чего она не получила, потому что его не было рядом. О том, чего она не могла себя заставить теперь дать ему.

Избегая смотреть в глаза Дарски, она отмахнулась от чувства вины и вернулась к спасению селезня.

– Ну, вот и все, малыш. Твоя подружка тебя, наверное, ждет – не дождется. Иди к ней.

Руки, казалось, не хотели ее слушаться, но в конце концов, она вынесла селезня из дома, показала ему уточку, которая клевала рассыпанный корм, и осторожно поставила его на ноги.

Почуяв вновь запах свободы, впервые за последние несколько часов, он пронзительно вскрикнул, расправил крылья, а затем величественно направился к своей подруге и присоединился к ней, жадно набросившись на еду.

Джо оперлась на косяк и наблюдала за ними. Дарски же, напротив, направился наблюдать за ней. Когда она больше не смогла выносить его настойчивый взгляд, то схватила концы полотенца, висевшего на плечах, и повернулась к нему лицом. Он продолжал внимательно ее изучать, как будто пытаясь понять, в чем же ее обаяние. А может быть, размышлял он, не сбросить ли девчонку обратно в озеро, как мелкую рыбешку, от которой все равно никакого проку. Но, выражение его лица изменилось, когда, окинув взглядом ее лицо, он встретился с ее взглядом. Сердце Джоанны забилось, когда она встретила темный, опасный, напряженный, как летняя молния, взгляд.

Ни один мужчина еще не смотрел на нее так. Этот взгляд разбудил в ней женщину. Это был голод, ничем не прикрытый, жаждущий утоления. Это было желание, обнаженное и незнакомое.

Сердце ее стучало в груди, когда она увидела, как странное сочетание злости и желания сделали эти стальные глаза серебристо-дымчатыми.

Джо была ошеломлена и начала повторять себе, что она ошибается. Смущенная, она отвела глаза. Девушка заметила у крыльца его дорожный мешок и кожаную куртку. Это ей никак не могло показаться – присутствие вещей было вполне реальным.

Она повернулась к нему, пытаясь побороть странное ощущение внизу живота и решив заглянуть опасности в лицо.

– Я думала, вы ушли, – сказала она.

И вновь его лицо стало сумрачным и непроницаемым.

– Я тоже так думал.

Если ей что-то и почудилось в его взгляде необычное, то это нечто уже давно исчезло. От появившегося выражения по коже ее пробежал холод. Она закуталась в полотенце.

– И почему же вы не ушли?

Он слегка пожал плечами:

– Не поддается объяснению.

Потянулись секунды затянувшейся паузы, прежде чем он оторвал свой взгляд от ее лица. Адам посмотрел на озеро, затем оглядел медленным взглядом разрушенные домики.

– Вы что-то говорили об объявлении, вроде вам требуется рабочий. Совершенно очевидно, такой работник вам необходим.

Неуверенная, что правильно поняла его, она лишь ощутила вновь, как забилось ее сердце.

– Только не говорите мне, что вы хотите наняться на работу.

Он приподнял бровь и произнес высокомерно:

– Может быть, я и хотел наняться на работу. Но беспокоиться вам не стоит, – добавил он, как бы читая ее мысли. – Несмотря на хромоту, я справлюсь с работой.

Она сразу поняла, что не в его натуре подчиняться обстоятельствам – она сомневалась, есть ли вообще что-либо, с чем он не мог справиться. Пожалуй, она сама. Он не станет рисковать. И она сейчас же намерена это выяснить.

– Давайте говорить откровенно, – сказала она, вновь обретая самообладание. – Вы говорите, что хотите работать на меня?

И вновь он поглядел на нее одним из этих медленных и долгих взглядов, от которого у нее мурашки бегали по коже.

– Может быть, я и пожалею об этом, но скажу вам прямо, что думаю. Вы ведь не сможете сама ничего сделать.

Этот мужчина обладал необыкновенной способностью вызывать в ней самые противоречивые чувства и доводить их до крайности. В одно мгновение чувственное возбуждение уступило место злости. Она провела полотенцем по волосам, размышляя как бы получше ударить его. Если хорошенько двинуть кулаком в этот поджарый плоский живот, то ущерб, конечно, вряд ли окажется большим, но удовлетворение будет несравнимым ни с чем.

– По-моему, никогда еще никто не навязывал мне своих услуг, пытаясь завоевать мое расположение оскорблениями. У вас оригинальный подход, уверяю вас.

Опять он пожал плечами:

– Я называю вещи своими именами. Как ни назови лопату, но ей можно лишь рыть землю. А это местечко – чертова дыра, и ничего больше. Вам нужна помощь, малышка. И я могу вам помочь.

Она напряглась, потом сосчитала до десяти. Случайно или намеренно, но он нажал как раз ту кнопку, которая вывела ее из равновесия. Она жалела, что огонь, бушевавший внутри, не мог согреть ее закоченевшие ноги. Она вытерла лицо полотенцем и подумала, что ее губы, наверное, совсем синие от холода.

– Я не могу вам платить много – лишь комнату и питание, – произнесла она.

Но он даже не моргнул глазом:

– Деньги меня не волнуют.

Джо поняла, что насчет работы он не склонен шутить. Тогда она сделала еще одну попытку:

– Ну, для меня-то деньги имеют значение, а если вам они не нужны, то вам здесь вообще делать нечего.

Глаза его недобро сверкнули:

– Одну вещь, рыженькая, вам обо мне необходимо знать – я всегда довожу до конца начатое дело.

Неужели? – подумала она. А знаешь ли ты, что именно начинаешь, оставаясь здесь? Джо вновь ощутила дрожь и знала, что причина не в холоде.

Она сделала еще одну попытку:

– Вы не производите на меня впечатление дельного человека.

– Тогда считайте, что эта работа устраивает меня на время и соответствует некоторым моим целям.

– Тогда считайте, что мне небезразличны эти цели. Если вы скрываетесь от беды, я не желаю, чтобы эта беда пришла сюда. У меня своих бед хватает.

Желваки его заходили:

– Никакой беды нет, – ответил он сдержанно.

Никакой беды? Да он сам – беда. Однако она поверила ему. Какой-то инстинкт, что-то неразличимое заставили ее верить Дарски, – она не ощущала страха перед ним. Но в данный момент, однако, она могла защититься от него, сомневаясь в нем. Защититься от того, в чем не была уверена… но вдруг она поняла, что больше боится его ухода, чем того, что он останется.

И вновь она задумалась, что он за человек. Что именно заставило его прийти сюда, хотя можно было бы ограничиться и телефонным звонком. И с чего он вдруг предлагает ей свою помощь?

Ее колебание, казалось, начало раздражать его.

– Слушайте, вам нужна помощь. Мне же нужно чем-нибудь себя занять, чтобы провести месяц – другой вдали от города. Все очень просто. Итак, вы даете мне работу или нет?

Она встретила его вызывающий взгляд, не дрогнув, и сама удивилась ответу:

– Да, я даю вам работу.

Он кивнул так, как если бы она согласилась с ним в том, что погода хорошая. На самом деле происшедшее можно было бы сравнить с прыжком с борта самолета без парашюта.

– Домик номер один меня вполне устраивает, – сказал он, наклоняясь за своим имуществом.

– Прекрасно, – откликнулась она. Но когда он отправился к домику, она поняла, что необходимо вновь овладеть ситуацией и окликнула его: – Эй, Дарски…

Он остановился и повернулся в ее сторону. Прямая мокрая прядь волос небрежно свисала на лоб и попадала в глаза.

Она не обратила внимания на небольшую волну, поднявшуюся в груди, и покачалась на каблуках:

– Имейте в виду, у меня просто нет выхода, иначе я бы и разговаривать с вами не стала.

Он взвалил мешок на плечо и перенес вес на здоровую ногу:

– Попросту говоря, на самом деле вам моя помощь вовсе не нужна, поэтому я и не буду чувствовать свое присутствие столь насущным.

Почему-то ей захотелось улыбнуться.

– Вы правильно меня поняли.

Он повернулся, чтобы уйти.

– Эй, Дарски, еще кое-что…

Он повернулся, вздохнув нетерпеливо.

– Да?

Она вздернула подбородок и поглядела ему прямо в глаза:

– Если вы назовете меня еще раз малышкой, – я отыскиваю ту самую лопату и закапываю вас в землю. Понятно?

Он улыбнулся неожиданно совершенно обезоруживающей улыбкой.

– Да, хозяйка, все понятно.

Она все еще пыталась побороть странное ощущение, которое теплой волной омыло все ее существо, когда он улыбнулся. Но в этот момент из леса выбежал Купер. Заметив Дарски, Лабрадор остановился. Он принюхался, издал приветливый лай, а затем ринулся к нему, радостно виляя хвостом, как будто встретил своего самого лучшего друга.

– Несчастный предатель, – пробормотала Джо.

Дрожа от холода, она направилась к главному зданию, чтобы принять душ и надеть сухую одежду. Лишь когда она согрелась и переоделась, Джо поняла, во что она влипла. На ее шее оказался еще один бездомный. Он был одинок и заносчив – и, пожалуй, стал совершенно ненужным осложнением в ее нелегкой жизни.

Адам… Она мысленно повторила его имя, вспоминая прикосновения его мускулистого тела под водой, о том, как темнели его глаза, когда он смотрел на нее.

Проклиная себя за свои собственные мысли, Джоанна быстро расчесала и собрала в косу пышные волосы и направилась к двери. Он может быть и Адам, но она не Ева. И это так же верно, как верно, то, что ад – это не рай.