Текст книги "На медленном огне"
Автор книги: Синди Жерар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Синди Жерар
На медленном огне
Моей сестре Ванде Барроз, которая была рядом со мной, когда зачат был этот ребенок. Моему издателю Элизабет Барретт, которая помогла его трудному рождению.
Я приношу свои извинения добрым людям озера Кабетогама за то, что по-иному изобразила их озеро. Не потому, что хотела достичь совершенства. Я люблю Кабби таким, каким оно есть. Но сюжет потребовал некоторых изменений.
Дебби Шитс тоже посвящается эта книга. Благодарю тебя, моя дорогая подруга. Я обязана тебе этой книгой.
Глава 1
Она угадала в приближающемся мужчине бездомного, едва увидев его. Человек, шедший вниз по тропе, усыпанной сосновыми иглами, с вещевым мешком за плечами, безусловно, был очень похож на бродягу.
Откинув назад мешавшую ей прядь рыжих волос, Джо внимательно следила за ним, натягивая канат на блоки.
Она заметила, что мужчина был высок и хорошо сложен, хотя, пожалуй, слишком худ. Несмотря на явную хромоту, вид у него был довольно заносчивый – это могло бы ее и насторожить поначалу. Однако Джо сразу же поняла, что именно скрывалось за этой заносчивостью. Она очень быстро распознавала уязвимость, хотя вряд ли решилась произнести это слово вслух.
Джо рассердилась на себя за то, что характер незнакомца заинтриговал ее немного больше, чем нужно. Она не могла позволить себе быть любопытной. Ей следовало бы встревожиться. В это время года мало кто из посторонних добирался до этих мест. По крайней мере, ни один из них не походил на нынешнего бродягу.
Он не выглядел уроженцем северных краев. Вид у него был довольно необычный: растрепанные белокурые волосы, слишком длинные для респектабельного мужчины, распахнутая ветровка, из-под которой виднелась рубаха с короткими рукавами, и поношенные джинсы. Она без колебаний поспорила бы на всю сумму (кстати, уменьшающуюся с каждым днем) своего банковского счета, что незнакомец – не ее потенциальный клиент. Пансион «Тенистый уголок» привлекал на одну – две недели отставников или женатых мужчин, которые в глуши Северной Минисоты находили приятное отдохновение от городского смога и повседневных забот. Ну, а этот хмурый пришелец, судя по всему, отродясь удочки в руках не держал – и весь его облик совершенно не вязался с окружающей действительностью.
Когда он подошел ближе и его резкие, довольно мужественные черты лица стали яснее видны в осенних сумерках, Джо почувствовала, что пришелец в любом месте был белой вороной.
Внутренний голос шепнул ей, что этот человек, которой нигде не находит себе покоя, может быть, пережил душевную травму. Хмурый вид его, скорее всего, был итогом одиночества, и оно казалось столь глубоким, что, пожалуй, могло бы соперничать с ее собственным одиночеством.
Джо ошеломило и потрясло, что она вновь проводит между собой и незнакомцем параллель, и она поспешно сделала шаг назад. Осторожно, Тейлор, предупредила она себя, не до конца понимая, что именно в нем возбудило столь живой интерес. Это был просто еще один бездомный. А ей стоило бы помнить, что бездомные собаки могут и укусить. Вместо того, чтобы заниматься дурацким психоанализом, ей не мешало бы пойти в лодочный сарай и взять ружье двадцатого калибра, которое она держала заряженным на случай, если придется отгонять докучливого медведя.
Наверное все заключалось в том, что она сегодня слишком устала.
– Мне это совершенно не нужно сегодня, – пробормотала Джо про себя и с новой энергией занялась лодкой.
Джо уже давно поняла, что она редко получала то, что хотела. Поэтому ее вовсе не удивило, что лебедка побежала назад, а ее усилия вытащить одну из воды – этим она занималась уже целый час – пропали даром. Суденышко с размаху шлепнулось обратно в воду. Она громко и отчетливо выругалась. Купер, только что спавший в траве в нескольких ярдах от нее, проснулся. Шоколадного цвета Лабрадор вскочил на все четыре лапы. Жесткая шерсть на его широкой спине встала дыбом при виде незнакомца. Джо готова была расцеловать пса за то, что он вновь вернул ее к действительности. У Купера, по крайней мере, здоровые рефлексы, поэтому он оскалил зубы и предупреждающе зарычал.
Человек замер на месте. Он бросил взгляд на Купера, который, спасибо его собачьему сердцу, сыграл роль надежного защитника.
– Я могу вам чем-нибудь помочь, мистер? – спросила Джо, пытаясь вновь натянуть канат.
Вытирая руки о бока, она поглядела на незнакомца с легкой заинтересованностью, пытаясь отделаться от тревожного впечатления, которое он на нее произвел. Джо встретила пронзительный взгляд – и это лишь усилило напряженность. Глаза у незнакомца были синевато-серыми, удивительно ясными. Взгляд бродяги был жестким и тяжелым, в глазах явно читалось то внутреннее беспокойство, которое напоминало волны на озере во время бури. Дикие, дерзкие, изменчивые.
– Для начала скажите своей собаке, чтобы она отошла назад.
Голос его – она уже не удивилась – вполне соответствовал его внешности: резкий и зловещий.
Ей потребовалось сделать над собой усилие, но она встретила его каменный взгляд, не моргнув глазом.
– Купер не побеспокоит вас, если вы не побеспокоите его.
– И если я не побеспокою вас, правильно? – сказал он, переводя взгляд на собаку.
– И если вы не побеспокоите меня, – подтвердила она с большей уверенностью в голосе, чем испытывала на самом деле. Агрессивные, сторожевые собаки – и собаки – друзья дома – это нельзя смешивать. Она была уверена, что рычание Купера вот-вот уступит место собачьей улыбке. Шерсть на спине уже не стояла дыбом, и Джо подозревала, что ему уже стоило большого усилия не завилять хвостом.
Она приблизилась к Куперу, делая вид, что хочет сдержать его:
– Если у вас здесь какие-то дела – скажите.
Он прищурился – озеро ярко блестело под лучами садящегося солнца – сказал:
– Нам было бы значительно легче разговаривать, малышка, если я буду уверен, что пес не голоден, а я не стану одним из блюд его меню.
Малышка?! Джо сжала зубы и едва сдерживалась, чтобы не выругаться. Она уже забыла об усталости, забыла о том, что минуту назад ее тронула грусть в глазах незнакомца. Она даже забыла, что должна быть настороже. Глаза ее сверкнули – Джо размышляла, стоит ли предупреждать его о том, что если опасность ему и грозит, то скорее от нее, чем от Лабрадора.
Наверное, ей давно уж пора к этому привыкнуть. В свои двадцать шесть лет она вовсе не заблуждалась на свой счет. Джоанна Тейлор была самой обыкновенной наружности. Черты ее лица в лучшем случае были довольно приятными. Она походила на мальчишку, а это, наверняка, еще лет до сорока будет привлекать внимание мужчин готовых поживиться, типа содержателей баров.
Кожа ее выглядела светлой, на ней почти не было веснушек – иначе она походила бы на Рэджеди Энн еще больше. О, да, у нее кудрявые волосы, но их при всей фантазии никак нельзя назвать роскошными. Благодаря тяжелой работе тело ее было поджарым, она вообще занимала мало места. Но, черт подери, ей надоело, что ее зовут малышкой!
Она, может быть, почувствовала бы себя менее оскорбленной, если бы ее приняли за мужчину. Джоанна работала, как мужчина, ругалась, как мужчина, и выглядела… как мальчишка, – закончила она мысленно, оглядывая со стороны свои матросские штаны, рабочую рубаху с короткими рукавами и единственную толстую косу, заткнутую под кепку, на которой было крупно написано: «Пансион „Тенистый уголок“».
Чего она ожидала? Его реакция в данном случае была характерной для мужчин. Мужчины либо играли перед ней роль старшего брата, либо относились к ней как к одному из своих приятелей.
Но перед Джоанной стоял нетипичный мужчина. Ей пришлось это признать – и ответ ее тоже был нетипичным. Он ей понравился. Она лишь однажды посмотрела на его хмурое, неприветливое лицо и сразу же разгадала за этим выражением потребность в общении. Ударом ее гордости было и то, что он не потрудился даже ее рассмотреть. Это лишь доказывало, как она устала.
Держись, Тейлор, приказала она сама себе. Джо встала во весь свой непримечательный рост, равный пяти фунтам и двум дюймам, и позволила теплому осеннему ветру, шептавшему что-то озеру, проветрить ей голову.
Но ярость вновь поднялась в ее душе, когда Купер бросил притворяться сторожевой собакой. Это уже было предательством. Пес бросил на нее вороватый взгляд, затем поджал хвост и подковылял к незнакомцу, который его слегка похлопал по холке.
Предатель, – вынесла молчаливый приговор Джо.
Она бросила пылающий взгляд на мужчину и на собаку и тут поняла, почему он пришел к ней в пансион. Вероятно, незнакомец прочел ее объявление.
– Если вы насчет работы, – начала она раздраженно, – то… не знаю. Вряд ли вы подойдете. – Она бросила взгляд на его хромую ногу и потом обвела рукой двенадцать бревенчатых разобранных домиков и главное строение. – Как видите, – здесь уйма работы.
Купер – этот несчастный болван – совсем позабыл о своей преданности. Он уже валялся в ногах у незнакомца, как акула, выброшенная на берег, и радостно ожидал, когда ему почешут брюшко.
– Я не за работой сюда пришел, – сказал незнакомец, морщась от боли, когда ему пришлось наклониться к ожидающему ласки псу. – Я хочу найти Джо Тейлор. В магазине «Кроссроадз» мне посоветовали заглянуть сюда.
К Джоанне сразу же вернулась ее осмотрительность – сердце забилось сильнее, она внутренне собралась. С самой весны, когда она вернулась из Ситиз, ей не раз приходилось сталкиваться с подобными ситуациями. Приходили незнакомые люди, обращались к ней по имени. А все потому, что кто-то шепнул: Джо Тейлор вновь открывает свой пансион. Обычно человек появлялся уже с готовым счетом. Старый счет, один из счетов ее отца, которые он выписывал в изобилии, но которые не сумел оплатить, потому что бесконечное пьянство истощило все его финансы. Ей было шестнадцать, когда он, ни на что уже не способный, просто исчез.
Теперь она поняла. Этот парень – еще один коллекционер счетов. Подумать только, она… Впрочем, неинтересно, что именно она думала. Она почувствовала себя даже еще более в дурацком положении – так разволноваться от его приятной, хотя и заносчивой внешности, от его печальных глаз! Джоанна вздохнула, смирившись с действительностью.
– Итак, какие плохие новости вы мне принесли? – спросила она.
Незнакомец поднял голову. Его серые глаза смотрели вопросительно.
– Некто приходит, называет меня по имени, я так полагаю, что жди плохих новостей. Но если вы думаете, что меня удивит ваше желание получить деньги, подумайте вновь. У меня это уже стало частью здешней жизни.
Он медленно выпрямился, и его взгляд был полон сомнения и грусти.
– Вы на самом деле Джо Тейлор?
– По крайней мере, до сих пор было именно так, – на его неприветливость и сомнение она ответила с вызовом и пренебрежением. – Простите, если разочаровала вас.
Он покачал головой:
– Нет, дело не в этом. Именно такого приема я и не ожидал, – голос его замер, когда она сняла кепку и толстая огненно-рыжая коса, распрямившись, тяжело упала ей на спину.
Казалось, он смотрел на нее целую вечность. Щеки Джоанны загорелись от злости и неожиданного чувственного волнения, охватившего ее, когда незнакомец медленно обвел взглядом голые ноги девушки, линию бедер, наконец ее грудь, которая, ничем не сдерживаемая, легко угадывалась под тонкой тканью хлопчатобумажной рубашки. Полностью осознавая свои недостатки, Джоанна распрямила плечи и сказала:
– Вы ожидали встретить мужчину?
– Нет, – заявил он резко, и взгляд его вновь остановился на ее лице. – Женщину.
Адам Дарски в нависшей тишине наблюдал за девушкой. Черт бы его подрал, если бы он мог думать о ней иначе, – она сверлила его взглядом, от которого, пожалуй, скоро начнет кусками отваливаться от стен штукатурка.
Значит, эта маленькая зеленоглазая девчонка с телом мальчика, с огненно-рыжими волосами и была дочерью Джона Тейлора! Он снова взглянул на нее – и прочел вызов в зеленых глазах. Ему хотелось, чтобы она на самом деле была столь же тверда, как хотела казаться. Ей нужно быть твердой. То, что он собирается ей рассказать, трудно принять спокойно, – и мужчине, и женщине. Он пожал плечами, чувствуя себя несколько неловко. Темные аллеи и городские улицы были ему знакомы. Они бежали ровной полосой, сплошь покрытые машинами, фары которых прорезали темноту. Время от времени эти железные чудовища выбрасывали в субботнюю ночь истошные сигналы. Но здесь, под этим чистым небом, напоенным сосновым ароматом, лицом к лицу с большеглазой девочкой… черт, все это не располагало к той грязной работе, которую ему предстояло сделать.
Об этом предстояло еще подумать, а пока у него была еще масса других забот. Ему надо было привести в порядок ногу. Она горела адовым огнем. Еще большая удача, что ему удалось сесть на попутку у Интернэшнл Фолз и доехать до нужного места по главной дороге. Но уже оттуда до этого пансиона, скрывавшегося в лесной глуши, он ковылял самостоятельно.
Он снял куртку.
– Вы не против, если я присяду на минутку?
Выражение ее лица было холодным, она секунду размышляла, затем легким движением плеча пренебрежительно дала ему понять, что он может располагаться, как ему удобно.
Поведение девушки лишь подтвердило некоторые его подозрения. Она была, на первый взгляд, довольно мерзким существом. Что же, значит, его не так будет тошнить, по крайней мере.
Но двигаться ему все равно было тяжело. Как будто огненные молнии пробегали по его ноге, когда он делал осторожные шаги к скамейке. Тошнота подступила к горлу вместе с болью. Стиснув зубы, он сел.
Когда боль слегка утихла, Адам поднял голову, чтобы посмотреть на девушку. Она, не жалея сил, качала ручку старой водокачки, и вид ее поднимающихся и опускающихся в такт движениям маленьких ягодиц вызвал неожиданный жар внутри.
О, братец, да ты, видимо, слишком долго шел, если такая малышка сумела тебя разгорячить!
Он не стал всерьез воспринимать возникшие в нем ощущения, а решил пока немного расслабиться. Он просто стряхнул с себя это наваждение, но опять чуть не потерял обретенное равновесие, увидев тревогу в ее глазах, когда Джоанна протянула ему жестяной черпак.
Вода приятно охладила его, небольшой отдых явно пошел ему на пользу. Адам вытер рот тыльной стороной ладони, кивнул головой в знак благодарности и по неизвестной для него самого причине быстро оглянулся назад.
– Он умеет напугать, – сказал Адам серьезно, когда добродушный Лабрадор свернулся у его ног. – Но сторож из него плохой.
Когда он вновь встретился с ней глазами, они, к счастью, опять стали холодными, как лед.
Бросив беспокойный взгляд на гостя и на пса, девушка скрестила руки на груди и оперлась о водокачку.
– Да, к тому же он не слишком лоялен к своим хозяевам. Но я уверена, что вы пришли сюда не для того, чтобы разговаривать о собаках. Вы искали меня, значит, у вас должно быть какое-то дело. Буду признательна, если вы мне его изложите, и я смогу вернуться к своей работе.
Да, у него есть дело, гнусное дело. И так как уже пора было за него браться, он пожалел, что находиться сейчас не в Детройте.
Адам пытался не смотреть ей в глаза и тянул время, рассматривая домик. В свое время это было, конечно, вполне приличное строение. А по рассказу Джона Тейлора, это было более чем приличное заведение. Наверное, если не обращать внимание на естественное после многих суровых зим обветшание, на запущенность, в этих бревенчатых домишках можно обнаружить и некоторое очарование. Но его взгляду предстали лишь руины.
Озеро, однако, – он был вынужден это признать – завораживало, как и окружающий его лес, который вырос среди скал и спускался почти к самому краю воды.
Озеро Кабетогама. Как часто ему приходилось слышать от Джона о его любимом озере, об озере с холодной водой, в которой отражается синее небо. И о своей дочери Джо, которая была светом его жизни, его маленькой сладкой принцессой. Он с трудом оставил Джоанну и ее сестру в Миннеаполисе, когда не смог больше дать им того, что было нужно.
Адам посмотрел ей в глаза и вдруг почувствовал себя очень старым, почувствовал неловкость перед этой женщиной – ребенком, в которой не было ровным счетом ничего от сладкой маленькой принцессы.
Черт, просто смотреть на нее. Она была так же незаметна, как минута, и вся состояла из непослушных рыжих волос и огромных зеленых глаз, – нетерпеливых зеленых глаз – поправил он себя, – что лишь дополняло ее портрет весьма вспыльчивой особы.
Джоанна не была очаровательной красавицей, по классическим канонам, по крайней мере. Но она и не была простушкой. Казалось, в ней не было ничего особенного. Но ее полные губы, носик, которому очень подходило слово «дерзкий», – все вместе делало это лицо, если не экзотическим, то каким-то ярким. Лицо, на котором крупными буквами было написано «невинность» и «нахальство», а также «Гордость» с большой буквы. Он предположил, что если бы какой-нибудь мужчина решил бы проигнорировать эту гордость и ее вспыльчивый характер, то глубоко внутри обнаружил бы пылкую женщину, женщину, которую стоило бы преследовать. Если, конечно, возникло желание к преследованию. У него такого желания не было.
Он посмотрел ей в лицо и напомнил себе, что она дочь Джона Тейлора, а Джон – стреляный воробей. Все говорило о том, что яблочко упало неподалеку от яблони. Но в ней – это уж точно – полно энергии. Ей потребуется немало сил, чтобы поднять из руин эти остатки былой роскоши.
Как будто читая его мысли и соглашаясь с ними, она так же сухо посмотрела ему в глаза. – Я грубая, – сказала она, не произнося не слова.
– Да, малышка, я знаю это, – так же молча согласился он. Он был рад, что она могла постоять за себя, потому что вокруг не было никого, кто бы мог это сделать.
– Итак, какое у вас ко мне дело, мистер…
– Дарски, – произнес он, понимая, что тянуть время больше нельзя. – Адам Дарски. Я друг вашего отца.
Она даже не вздрогнула. У нее даже не изменился ритм дыхания. Но что-то вспыхнуло в ее глазах – удивление, боль, возможно, злость, – при упоминании имени ее отца. Он понял, что завладел ее дыханием.
Джоанна пошла прочь от водокачки. Быстрыми широкими шагами она вернулась к лебедке и развязала веревку, на которой была подвешена шестнадцатифутовая моторная лодка, наполовину опущенная в воду.
Адам поднял глаза к небу. Боже, ну и штучка же она! Но почему-то ему захотелось ей помочь, хотя он и видел, что девушка готова просто выбить ему глаз, но не смог себе это хорошенько объяснить.
Он направился, прихрамывая, к лебедке, покачал головой, и медленно, но решительно забрал веревку из ее рук. Как и вся она, руки у Джо были маленькими, но сильными. Когда он случайно коснулся ее, девушка отдернула руку, как будто ее обожгло. Он тоже как бы почувствовал ожог, он решил пока не задумываться над причинами этого странного явления.
Наступило напряженное молчание. Она позволила Адаму натягивать веревку через блок, а сама тем временем подвела лодку к люльке и закрепила ее футах в двух над уровнем воды. Пока они работали вдвоем, он не мог не оценить ее выдержку, то, как экономно она двигалась, какими быстрыми и уверенными были все ее движения. Ему нравились и очертания ее бедер под шортами.
Адам кивнул головой в сторону лодки:
– Ну, и посудина, – сказал он, чтобы только прервать слишком затянувшееся молчание, и выйти из-под ее чар, которые становились чересчур властными.
Она ткнула рукой в выбоину в дне лодки, отламывая неровные края:
– В этом озере полно скал. То и дело на них налетаешь. И ничего с этим не поделаешь.
Джо повернулась и подошла к строению, которое могло быть и водокачкой, и конюшней. Он не знал, да, и честно говоря, ему было даже неинтересно это. Все, о чем он мог думать, наблюдая за ней, сводилось к одному: хотя она и твердая, но все же убегает. Она подозревает, что я ей сейчас скажу, и не хочет этого слышать.
Ладно, черт подери. Он тоже не хотел ей ничего рассказывать. Но проделать такой путь и не довести дело до конца…
– Послушай, – начал было он, жалея, что вообще покинул Мичиган. – Конечно, нелегко все это говорить.
Джо развернула садовый брандспойт и щелкнула включателем старинной электрической водокачки, которая начала шумно качать воду из озера:
– Что же тогда просто не сказать все, как есть?
Осторожно двигаясь по неровной поверхности, он подошел к ней и стал смотреть как девушка моет пристань.
– Ваш отец очень болен, он в больнице в Детройте.
Молчание продолжалось так долго, что Адам начал думать, что она его просто не услышала. Затем очень напряженным голосом она произнесла:
– Боюсь, вы зря потеряли время, Дарски. У меня нет отца. Мой отец очень давно умер.
Избегая смотреть ему в глаза, Джоанна прошла мимо и подошла к водокачке.
– Но разве вы не дочь Джона Тейлора? – спросил он, только сейчас осознав до конца смысл сказанных ею слов.
Плечи ее как будто онемели. Она тяжело выдохнула, выключив рубильник и начала сматывать шланг.
– Я вам говорю, – сказала девушка медленно, как будто взвешивая каждое слово, – что когда мне исполнилось тринадцать лет, моя мать умерла. И вскоре мой отец тоже решил умереть. Он утопил себя в бутылках «с алкоголем».
Адам знал эту историю. Он слышал ее от Джона, слышал ее много раз, когда тот хотел излить ему свои переживания и высказать сожаления о содеянном. Избегая смотреть ей в глаза, чтобы не увидеть таящуюся там боль, Адам устремил свой взгляд на озеро.
Ему не хотелось слишком глубоко во всем этом увязнуть. Он пришел сюда, чтобы выполнить поручения Джона, а затем собирался уйти.
Но он уже знал, что не сумеет так просто покинуть ее. Не сразу. Не под взглядом этих глаз, которые словно вопрошали его об итоге бессмысленно растраченной жизни Джона.
– Он часто говорит о вас, – сказал Адам, вынуждая себя смотреть на нее.
Глаза ее вспыхнули гневом, потом затуманились болью.
– Неужели? Значит ли это, что он рассказывал вам, как спихнул меня на тетку, сказав ей, что вскоре за мной вернется? А она очень не хотела меня брать. Не рассказывал ли он вам случайно о том, как довел до упадка этот дом? И единственное, что мне о нем постоянно напоминает, так это череда собирателей счетов.
Джо неожиданно замолчала, поняв, видимо, как много она сказала. Зажмурив глаза, девушка выругалась про себя. Затем, внутренне собралась и произнесла, избегая глядеть на него:
– Ему не стоило вас сюда присылать.
Если бы она действительно вычеркнула отца из своей жизни, подумал Адам, вряд ли она так сильно разволновалась бы. Поняв это, он решил настаивать:
– Джон не прислал меня сюда. Это я сам напросился. Я думал, что, может быть, вы захотите поехать и встретиться с ним.
Но упрямое выражение ее глаз ясно говорило, что она не хочет видеться с отцом. Но признавать этого девушка не собиралась. Надев на себя маску этакого крутого парня, она пожала плечами, как бы говоря ему: «Ты несколько ошибся, парень».
Да, с ней довольно сложно, но и винить кого-либо, кроме себя, было глупо. Испытывая к себе отвращение за то, что ему в голову пришла такая идея – приехать сюда, отыскать ее, а еще больше за то, что позволил ей насмехаться над собой, Адам сделал последнюю попытку:
– Для вас не имеет значения, что он, возможно, не посылал меня сюда?
Боль, которую эта фраза, очевидно, у нее вызвала, была почти ощутима. Он намеревался лишь привлечь ее внимание, но не задевать так глубоко. Но он добился и первого и второго.
Наступило долгое и напряженное молчание. Когда она заговорила, голос ее срывался, потому что девушка пыталась всеми силами скрыть переполнявшие ее чувства.
– Все так и есть, как я сказала. Для меня мой отец мертв.
Если бы он увидел хоть какой-то признак того, что она сдается, – он усилил бы давление. Ее упрямство и гордость разозлили его, но он принял ее решение, лишь пожав плечами.
– Очень жаль, что тебя, малышка, никто не научил прямоте. – На ее лице не отразилось никаких эмоций. Тогда он добавил: – Очень жаль, что никто не научил тебя прощать.
Джо побледнела, потом прикрыла глаза. Она плотно обхватила себя руками, резко повернулась и отрешенно стала глядеть на озеро:
– До свидания, мистер, Дарски.
Он смотрел ей в спину и, наконец, сдался:
– Да, я думаю, что дела обстоят именно так.
Внутренне облегченно вздохнув и решив, что он умывает руки, Адам погладил на прощание Купера по голове, потом взял пиджак и свой вещевой мешок. Он уже прошел половину пути подъездной дороги, проклиная про себя ее гордость, свою тупость и больную ногу – всем досталось поровну, но вдруг услышал, как она позвала его.
– Дарски…
Он остановился и посмотрел на девушку. На лице ее была написана такая напряженность, как будто она собиралась опустить руку в огонь.
– У вас есть машина? – спросила она с такой скрытой надеждой, что он уже знал, как ей не понравится его ответ.
– Нет. У меня нет никакой машины. Я ехал на попутке.
Ругательство, которое она употребила, было кратким и выразительным. Затем Джо хмуро улыбнулась:
– Значит, сегодня вечером вы никуда не едете.
– Снова возвращаться?
Испытывая неловкость, но понимая, что иного выхода нет, она тяжело вздохнула:
– Я сказала – сегодня вы никуда не едете. Так поздно вы никогда не поймете попутку, которая довезла бы вас до главной дороги. Ну, а здесь к тому же после темноты лучше вообще по дорогам не шататься.
– Медведи, городской вы мальчик, – объяснила она, когда Адам непонимающе взглянул на нее. – Они хозяева лесов. Не пройдет и получаса после захода солнца, как их станет на дороге больше, чем трещин на тротуаре. Ну, а вы сумеете сделать разнообразным их обыкновенное меню.
Рот ее вытянулся в тонкую линию. Она закрыла и заперла лодочный домик:
– Хижина номер один в приличном состоянии. – Джо указала в сторону избушки на самом берегу озера. – Можете в ней заночевать. Через полчаса я приберусь там и приготовлю еду.
Он стоял и не двигался с места, тогда она положила руки на бедра и заметила:
– Видите ли, мне эта идея нравится ничуть не больше чем вам. Но я не желаю остаток жизни мучиться угрызениями совести. Не думайте, что это – гостеприимство.
– Гостеприимство? – пробормотал он про себя, глядя ей вслед, когда она повернулась и направилась к хижине. – Эта мысль мне и в голову не приходила, рыжая. Мне это и в голову не приходило.
Но у него появилась другая мысль, когда взгляд его скользнул по уже знакомым очертаниям хрупкой фигурки девушки. Мысль эта его волновала. Ему нравилось, что появилась возможность здесь остаться. Значит, он на самом деле и не хотел уезжать… значит, он был несколько более заинтригован маленькой рыжей девчонкой, чем это было бы разумно.
