Текст книги "Наставьте меня, профессор (ЛП)"

Автор книги: Сильвия Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Я посмотрела налево и направо, притворяясь смущенной.

– О? Мне уйти, чтобы оставить вас двоих наедине?

– Это ты, Жозефина, – рассмеялся он. – И мы будем одни все выходные в доме в лесу. Там очень уединенно. Я очень этого жду. Ты собрала вещи?

Я пошла в свою комнату за чемоданом и рюкзаком. Он остановил меня, положив руку мне на талию и притянул к себе для разрушительного поцелуя. Я таяла, надеясь, что он поимеет меня прямо тут. К моему огорчению он отпустил меня и прошел через квартиру к дальнему балкону.

– Я собираюсь взять индейку и свои вещи, и мы можем ехать. Хочу выехать из города до пробок.

Он вынес все на улицу, где его БМВ заменил массивный синий грузовик. Он выглядел как дедушка современного внедорожника.

Джон усмехнулся, когда увидел, как я смотрю на машину.

– В это время года я стираю пыль со старого Бронко. Он полноприводный и может заехать в гору, даже если выпал снег. Понимаю, что это не то, к чему привыкла модная девушка из Мултри, но обещаю, что он удобнее, чем выглядит.

Он поднял мой чемодан и сунул его в багажник. Затем положил большой переносной холодильник с индейкой и два поменьше рядом с ним, затем забросил коробку и две своих сумки.

– Куча еды и много вина, – сказал он, похлопывая коробку рядом с моим чемоданом. – Будет весело. Готова ехать?

Мысль о том, что мы будем пить вино с Джоном, особенно в горячем джакузи под звездным небом, далеко от цивилизации, волновала и возбуждала меня.

Я кивнула, и он открыл для меня дверь, помогая мне забраться в машину. Оказавшись внутри, я поняла, что он действительно более удобный и модернизированный, чем спартанская внешность заставила меня подумать.

– Пуристы были бы в ужасе от всего этого, – произнес он, показывая стерео систему и новую приборную панель. – Это Бронко 71, оригинальный двигатель, и я еще не встречал дороги, по которой бы он не смог проехать. Но я предпочитаю удобства. Этот был оборудован только AM–радио, как и все такие машины. Мне этого недостаточно, так что я привел его в порядок. Но он может работать, так как предназначалось.– Он повернул ключ, и машина заревела в подтверждение своей мощи.

– Очень круто. Парни из общаги убили бы за такую тачку, – сказала я.

Мы тронулись и выехали с парковки.

– Прости, я знаю, что это не то, чего ты ожидала на День Благодарения, но будет весело. Расскажи мне про учебу. Кто у тебя преподает?

Я удивилась, что он хотел поговорить со мной о чем–то обычном. Но так же…почувствовала облегчение. Мне всегда нравились разговоры с Джоном.

Всю дорогу мы делились впечатлениями о моих преподавателях. Его мнение почти полностью совпадало с моим; Доктор Бектел была ужасно скучной даже для своих коллег, а профессор Деймлинг был по–видимому такой же забавный в обычной жизни, каким он был в классе. Время летело легко и приятно, дружеские споры о политической теории восполняли мои пробелы, и прежде чем я успела понять, мы оказались в маленькой, симпатичной деревне в тени гор Smokies, в трех часах пути от кампуса.

Он остановился около небольшого ресторана азиатской кухни.

– Мне не хочется сегодня готовить. Это место просто потрясающее. Тебе нравится тайская кухня?

– Должна признаться, я никогда не ела тайскую еду, – объяснила я.

– Веришь мне, Жозефина? Если тебе не понравится, я куплю тебе все, что ты еще захочешь. Обычно я всегда ем здесь, когда приезжаю в дом. Верь или нет, я знаю, что это сельская Северная Каролина, но кроме одного места в Вегасе, здесь лучшая тайская еда, которую я ел в соединённых штатах, – он улыбнулся.

– Полностью доверяю тебе. Можешь лишить меня невинности.

Он так посмотрел на меня, и я поняла, что я позволила своей внутренней Алексе выйти наружу.

– Моя девственность тайской кухни. О господи. Прости, это ужасно прозвучало, – я оступилась и пыталась исправить оплошность.

– Как раз то, о чем вечно шутит Фрейд. Забыли. Пошли есть, – пошутил Джон, открывая мою дверь. Он сопровождал меня внутрь, но перед этим прошептал, – После прошлой ночи я мог бы предположить, что в тебе не осталось ничего девственного, моя дорогая.

У меня задрожали ноги. Я так его хотела. К черту тайскую еду. Я хотела, чтобы он съел меня.

Но он был таким же сдержанным, как всегда. Когда мы вошли, я заметила, как смотрят на него женщины; он был привлекателен настолько, что даже женщины, ужинавшие со своими мужьями, не могли не посмотреть на него второй раз. Это заставило меня чувствовать гордость в каком–то странном смысле, что это я была с ним, хотя потом я поняла, что они предполагали, что я его дочь, а не любовница.

Мы сидели в кабинке в конце ресторана, и следующие два часа были головокружительной смесью экзотических вкусов и ароматов, в сочетании с очаровательным разговором с Джоном, который впечатлил меня своим тайским языком, заказывая еду и шутя с нашим официантом.

– Как ты выучил тайский? – я спросила, потому что очевидно, что он мог гораздо больше, чем просто прочитать меню. Скорость, с которой он говорил и понимал этот инопланетянский язык, взорвала мой мозг.

– Просто захотелось попробовать, – отозвался он, – Я учил его в свободное время и практиковался, когда была возможность.

Все, что касалось Джона, заставляло меня испытывать благоговение. Я четыре года учила испанский в старшей школе, получила отлично в аттестат, но не могла даже надеяться, что смогу разговаривать также, как он по–тайски.

К тому времени, как мы закончили есть, темнота окутала горы, и на небе появились звезды. Я немного захмелела от пива Сингха, которое мы пили за ужином. Я попробовала всего по чуть–чуть, следуя примеру Джона, и осталась в восторге. Если бы это было свидание–свидание, я бы отодвинула еду и притворилась неголодной. Однако с Джоном я чувствовала себя комфортно. Мне нечего было доказывать, никаких причин, чтобы задирать нос или претворяться кем–то еще. Я ела и пила до последнего и сделала мысленную пометку найти тайскую кухню рядом с кампусом.

Джон мастерски проехал по крутым, обдуваемым ветром дорогам в гору, прежде чем выехать на узкий гравиевый проезд. Он нажал кнопку, и тяжелые деревянные ворота открылись, пропуская нас внутрь.

Он въехал и круто развернулся за домом, и остановился рядом с обрывом, оглядывая долину внизу. Изо рта шел пар, когда я вылезла из грузовика, с изумлением глядя на высокие сосны и звёздную панораму надо мной.

– Вау, – протянула я, сразу подумав, что это тупейшая вещь, которую я когда–либо говорила. – Это просто потрясающе.

Джон вытаскивал чемодан из багажника.

– Да, довольно красиво, не так ли? Мне нравится тут. Так всегда, когда я приезжаю сюда. Спускаюсь с горы только за Пад Тай.

Я потянулась за чемоданом, но он отмахнулся.

– Ты в гостях. Не дам тебе ничего нести. Заходи и отдыхай. Я только хочу занести все это в дом и положить еду в холодильник. Посиди на балконе или посмотри телевизор, что тебе больше нравится. Мне нужно всего несколько минут. Пожалуйста, чувствуй себя как дома, Жозефина.

Он открыл дверь и включил свет, и я оказалась в его уютной и несомненно мужской квартире. Натуральная древесина была повсюду, современно обставленная кухня переходит в гостиную, полностью заполненный бар напротив французских окон на дальней стене, в которые можно было увидеть долину внизу.

Коридор вел в спальню, а винтовая лестница ниже на этаж. Я проверила телефон, пока Джон перемещал еду в холодильник. Когда он закончил, то провел меня по коридору, где я с удивлением обнаружила маленькую комнату для гостей рядом с главной спальней.

Он взял мою сумку и поставил на небольшой столик около огромной кровати в главной спальне.

– Это будет твоя. Я остановлюсь в комнате для гостей.

Я не согласилась, но он не желал слушать.

– Я знаю, что ты скучаешь по родителям, я хочу, чтобы ты отдыхала. Первый класс. Королева выходных. Никаких возражений. Если у тебя будут какие–нибудь пожелания, сразу дай мне знать.

Я все еще пыталась протестовать, когда он ушел, чтобы забрать свои вещи из машины. Я предполагала, что мы будем жить в одной комнате после прошлой ночи, так что была немного подавлена из–за того, что он не подумал о том же.

Я вошла в спальню и обалдела от душа за прозрачной стеклянной дверью, оборудованный даже душевой скамьей. Джон видимо не жалел денег на комфорт. Я присела на его кровать, и воспоминания тут же врезались мне в задницу. Выходные у Джона в доме могут стать регулярным явлением, подумала я про себя.

Я открыла чемодан и начала копаться в нем, вытаскивая книги и зарядку для телефона. Стук в дверь меня испугал, и когда я повернулась, у меня перехватило дыхание.

Там стоял Джон со скрученным полотенцем, наброшенным на его широкие плечи, с голым торсом, на грудных мышцах виднелась поросль нетемных волос, которая спускалась вниз по его животу. Он был в том, что выглядело как старая пара зеленых купальных плавок, возможно, слишком маленьких, плотно обтягивающих то, что было у него между ног.

– Прости, эта старая штука – единственные купальные трусы, которые я смог тут найти. Я думал, у меня есть другие, но я почти всегда здесь один, так что обычно ничего не надеваю, когда иду в джакузи. В любом случае, я веду к тому, что если захочешь, можешь ко мне присоединиться. Я беру с собой бутылку Каберне. Мне захватить для тебя бокал?

Настоящий мужчина. У меня заняло минуту, чтобы понять, что он говорит какие–то слова, а не просто показывает мне свои грудь, пресс, и определенно впечатляющий член.

– О, да, да, звучит круто. Захвати. До меня долго доходит.

Чем дольше он стоял, тем мокрее я становилась.

– Когда переоденешься, спускайся вниз по лестнице, там есть полотенца около двери, и потом выходи, – он понимающе улыбался мне.

Я закивала и проследила, как он развернулся и ушел. Его икры напрягались, когда он шел. Мне захотелось их укусить.

Мое тело решило, что это было бы прекрасное время для оргазма, и я немного поигралась, когда услышала, как за Джоном закрылась дверь, но я сопротивлялась порыву. Я вытащила бикини из чемодана и пошла в ванную, стягивая одежду, чтобы увидеть, что мои соски стоят, а влажность между ног больше, чем просто воображение.

Я потянулась за плечи, изо всех сил стараясь застегнуть купальник, матерясь, что не померила его перед тем, как упаковать. Если мои бюстгальтеры в последнее время были тесноваты, то что я ожидала от купальника? Я поняла, что низ от купальника тоже не налезет, и быстро взвесила решение заявить, что купальник я забыла, несмотря на то, что Джон напомнил мне взять его, поскольку в прохладную погоду находиться в теплом джакузи было бы прекрасным способом изумительно провести вечер. Мы занимались любовью, но он по сути не видел меня голой, с головы до ног, и это была преграда, которую я еще не была готова преодолеть. Я хотела сохранить крупицу скромности.

Когда я наконец застегнула купальник, то посмотрела в зеркало и увидела, как девушка из мокрого сна каждого подростка смотрит в ответ. Дешевая шлюшка, переодетая в Джо Фолкнер, грудь непристойно виднеется из–за крошечных треугольных кусочков ткани. Картину усугубляли мои сильно напрягшиеся соски, готовые проколоть купальник в любой момент.

Я надела трусики и вздохнула, растягивая их в надежде, что они могли хоть чуть–чуть сильнее прикрыть задницу, чем бюстгальтер – мои сиськи.

Извиваясь, я натягивала их до тех пор, пока они не оказались достаточно высоко, чтобы было не так плохо. Я повернулась спиной к зеркалу и чуть не упала в обморок от стыда. Самая худшая часть – это то, что купальник утонул настолько, что казалось, что это стринги, что на самом деле было не так, так что попа у меня была более открыта, чем грудь. Порно актрисы носили более консервативные купальники, чем я, за секунду до того, как я собиралась присоединиться к Джону в джакузи с бутылкой вина. К моему афигенно красивому, уверенному в себе «дяде», один вид которого меня возбуждал.

Пиво не делало ситуацию легче. Вино наверняка будет нокаутирующим ударом.

Глубокий вздох наполнил мои легкие, и я уставилась на девушку в отражении. Должна признать, я выглядела хорошо. И если бы это были весенние каникулы в Панаме, я была бы красавицей вечера. Килограммы, которые колледж добавил мне, оказались на правильных местах; я была фигуристее, чем когда–либо, и я рассмеялась, представив себя давно потерянной четвертой сестричкой Кардашьян.

Винтовая лестница привела меня в своего рода мастерскую с двумя дверями, небольшим столярным верстаком и выходом к джакузи. Как и сказал Джон, я нашла стопку пушистых полотенец около дверей. Я обернулась в одно, а другое взяла подмышку, выходя в прохладу ночи.

Если мои соски не были достаточно твердыми, чтобы забить в фанеру гвозди, то они стали сейчас. Джон сидел ко мне спиной, от воды поднимался пар, его мускулистые руки широко лежали на бортиках джакузи, и около его левой руки стояли бутылка вина и пустой бокал. Наполовину наполненный бокал он держал в правой руке. Джакузи было окружено приглушенными огнями, но в остальном только свет от дома пронизывал темноту. Диск луны висел среди миллиардов звезд.

– А вот и ты. Я уже начал думать, что ты потерялась, – сказал Джон.

Я подошла и положила полотенце, которое несла, надеясь, что смогу как–нибудь незаметно скользнуть в воду перед тем, как он заметит. Однако глаза Джона все время были прикованы ко мне.

– О, нет, я просто решила немного разобрать вещи. Твой дом просто волшебный, – сказала, откладывая неизбежное.

– Слушай, – ответил он заговорщицким шепотом. – Слышишь сову?

Я подняла голову и сосредоточилась на звуках леса, улавливая далекий крик, режущий тишину.

– Уу–хууу–хуу–ууу.

Джон улыбнулся. – Я люблю сов, но ни разу не видел здесь их. Летучие мыши, олени, еноты, опоссумы, лоси, орлы и ястребы, даже бурые медведи, все животные, которых только можно представить, но ни одну сову за все эти дни.

– Медведи? – спросила я, надеясь, что не прозвучала слишком напуганной.

– Сюда они никогда не приходят. Я видел их, когда ходил в горы. Там есть один речной порог, который им нравится. Я сделал там несколько хороших снимков. Ты должна приехать сюда весной. Это место очень сильно меняется в разные времена года. Но хватит разговаривать о дикой природе. Залезай. Тут идеально.

Он похлопал по бортику, а его глаза ни на секунду не покидали меня. Я ждала, когда он мог отвлечься на секундочку, чтобы я смогла незаметно проскользнуть, но это не происходило.

Я сдалась и сбросила полотенце.

Выражение лица Джона сразу стало серьезным, он сел прямо, как будто он хотел что–то сказать, но передумал. Прохладный воздух послал мурашки по всему моему слишком открытому телу, и я намочила ступню, ногу и погрузилась в воду полностью.

Жар воды шокировал меня, чуть–чуть жгло, но когда я привыкла, стало замечательно. Я надела резинку для волос на запястье, поэтому подняв обе руки, я завязала конский хвост. Когда я поднимала руки за голову, моя грудь толкнулась вперед, и я заметила, как расширились глаза Джона и дернулись ноздри.

Я попала. Насколько сильно пока неизвестно.

– Парни в Мултри должны выстраиваться в очередь от главного холла до кафе Spuds, ожидая, когда ты выйдешь, Жозефина, – произнес Джон, наполняя мой бокал Каберне.

– Я не настолько популярна. Серьезно, парни, которых я встречаю, такие же как в школе. Они хотят только одного; они в большей степени, прости меня, что поношу их, но они кретины, – я сделала большой глоток лучшего Каберне, который когда–либо пробовала.

Джон посмотрел на меня так, что у меня подскочил пульс. Он немного покружил стаканом, понюхал вино и потом сделал глоток.

– Мой ассистент, Арон, он тобой очарован. Он очень часто о тебе спрашивает. Он не кретин, по крайней мере согласно моему определению этого слова, но, если честно, он не твой уровень. Я всегда думал, что ты зрелая для своего возраста, Жозефина. Парни из старших классов и даже студенты недостаточно взрослые для тебя. Я прав?

Я позволила почти обжигающей воде впитываться в мои поры и выпила еще вина, кивая ему головой через клочки пара.

– И теперь, когда мы поужинали с тобой вчера, и у нас был такой «десерт», и сегодняшний день с тобой, если я могу быть полностью прямолинеен и, надеюсь, не слишком груб…теперь я увидел тебя в этой обстановке, увидел, какой поразительной молодой женщиной ты стала, я больше чем уверен, что ты можешь быть счастлива только с мужчиной. Это комплимент. Знакома с Антонио Страдивари?

Мой затуманенный мозг подумал, что это знакомое имя, но ничего не имело смысла, кроме пронзительных глаз Джона, его идеально постриженной бороды и блестящих плеч прямо над водой. Я отрицательно покачала головой.

– Антонио Страдивари – это итальянец, который изготавливал струнные инструменты в семнадцатом и восемнадцатом веках. Он делал все виды струнных инструментов, но широко известен своими скрипками. Сегодня они стоят миллионы долларов.

Я кивнула головой в подтверждение того, что узнала, о ком он говорит. Название Страдивариус говорило мне кое о чем, даже если слово «изготовитель струнных инструментов» заставило бы меня копаться в словарь.com, без контекста, который предоставил Джон.

– Любой скрипач мог играть на его скрипке. Я имею в виду водить смычком по струнам, физическое действие. Даже студент на первом занятии. Но позволить новичку или любителю справляться с таким инструментом было бы преступлением. Даже виртуозы иногда останавливаются, когда сталкиваются с таким произведением искусства, сомневаясь в своих способностях. Высокомерие юности или дилетантизм допускали бессмысленное пренебрежение к совершенству инструмента, и результат был несомненно катастрофическим.

– Прямо как предоставить старшекласснику или одногруппнику доступ к своему сердцу или такому изящно, и опять, прости меня, если я говорю то, что недолжно, к такому изящно сложенному телу, как у тебя, было бы катастрофично. Они бы точно не сомневались в своих способностях и могли бы только навредить тебе, не открыв твой огромный, широкий потенциал.

Я уставилась на него, пораженная тем, что он говорит это. Он трахался со мной прошлой ночью, используя мое тело для своих извращенных желаний…но сейчас он говорил со мной благоговейным тоном.

Как будто бы любил меня.

Я допила свое вино, пока он говорил, и он приблизился, чтобы наполнить оба наших бокала.

Он смотрел, как я подношу свой к губам, жадно наблюдая, как открывается мой рот, чтобы принять вино. Мой рот был более чем готов, чтобы принять его, чтобы получить его поцелуй или его член, если бы я осмелилась признать.

Вино и пиво ранее вечером, жар джакузи, разговор с этим мужчиной, которого я боготворила, то, как он описал меня своим низким голосом «изящно сложенная», все это заставляло мое тело плавиться. Я чувствовала единение с водой, мои мышцы плавно перетекали в кости, я абсолютно расслабилась.

Моя голова склонилась на край джакузи, я смотрела на звезды. Я позволила глазам закрыться и внимательно слушала, как опять кричит сова, когда почувствовала его щетину на своем горле.

Он целовал меня там; он не мог знать, что это место мой криптонит. Вверх и вниз по шее к челюсти и дальше прямо к уху. Я захныкала и схватилась за него правой рукой, обернув ее вокруг его плеч, чтобы он знал, что я не хочу, чтобы он останавливался.

Под поверхностью воды его рука легла на мои ребра, крепко удерживая меня. Его вторая рука достигла моего хвоста, стягивая резинку и позволяя волосам рассыпаться, его пальцы запутались в них, нежно, но уверенно отклоняя мою голову назад, так что моя шея оказалась для него открыта. Все это время он не переставал меня целовать, мои ключицы и шею. Он не спешил, не пропускал ни сантиметра, его борода ощущалась жесткой на моей коже, а губы мягкими и полными, поглощающими меня.

Мой разум кружил, пытаясь понять, что происходит. Так же отчаянно как мое тело хотело этого, голос в голове, крошечный, он становился тише каждый раз, как мое сердце делало удар в груди, кричал, что все это было неправильно по многим причинам.

Хватка на моих волосах ослабла, и его губы нашли мои. Он оказался напротив меня, его руки держали мое лицо, когда он начал вставать из воды, пар и капли подчеркивали его мужественные плечи и руки. Он притягивал мое лицо к своему, целуя мой рот так, как его еще никогда не целовали.

Его колено нашло выступ, на котором я сидела, грубо проникая между моими ногами, и мои бедра чувственно сомкнулись на нем. Мое тело больше не служило мне, только похоти. Жажде. Получить как можно больше удовольствия независимо от цены.

Так что я потиралась о его бедро, как будто была в агонии, отчаянно целуя его.

Я попыталась встать вместе с ним, чтобы прижаться к нему всем телом, и я почувствовала его руку на пояснице. Он схватил мои трусики и потянул их вверх, туго натягивая их на моем ноющем естестве. Я вскрикнула от этой вольности, но его рот заглушил этот звук.

Казалось, он никогда не перестанет целовать меня.

Я была уверена, что умру, если перестанет.

Его кулак обернулся вокруг купальника сильнее, когда я кинулась на него, мои безумные поцелуи чуть отдалили оргазм, угрожающий захватить меня.

Он перестал целовать меня только для того, чтобы прижаться лбом к моему лбу, его глаза в дюйме от моих, чтобы задать вопрос.

– Хочешь кончить, принцесса?

Я прикусила губу и кивнула, дрожа, я схватилась за него, его мышцы были моим якорем в реальность, когда волны наслаждения начали омывать мое тело.

– Хорошая девочка. Хорошая девочка.

Он повторял это в мое ухо снова и снова, его слова продлевали мой оргазм намного дольше, чем я ожидала.

Когда затихли отголоски удовольствия, я снова погрузилась в воду, следуя за Джоном. Он опустился на колени между моих ног, улыбаясь и глядя на мое раскрасневшееся лицо.

– Ты в порядке? – любезно спросил он.

– Да. Да, очень в порядке, – пробормотала я в ответ.

– Хорошо. Повернись и дай мне посмотреть на твою задницу, Жозефина.

Это не была просьба или вопрос, это была команда.

Я встала и медленно повернулась, положив обе руки на бортик джакузи, холодный воздух пополз по позвоночнику, заставляя меня вздрогнуть.

– Восхитительно, – заявил Джон, его руки опять блуждали по моему телу, трогали зад, одной рукой скользя по задней стороне бедра, а второй массируя поясницу.

– Ноги вместе.

Мое тело теперь принимало команды только от Джона Хардвика, не от меня. Я сдвинула ноги, и когда они были достаточно близко друг к другу, я почувствовала, как его пальцы потянули мои трусики вниз одним длинным, плавным движением. Они исчезли, как только достигли моих лодыжек, я догадывалась о его следующей команде, но хотела услышать ее, прежде чем исполнить.

– Теперь раздвинь ноги.

Я раздвинула ноги так широко, как только смогла, наклонившись над краем джакузи, задница высоко в воздухе, все обнажено и открыто для него.

– Твоему телу нужно руководство, Жозефина, не так ли? Оно жаждет твердой руки. Дисциплины. Ты очень сочная. Тебя нужно приручить. Я прав?

Все время, что он говорил, его руки блуждали по моей заднице вверх и вниз, по задней стороне ног, абсолютно везде, кроме того места, где я так хотела, чтобы он потрогал жар между моих ног.

Моя голова упала между лопаток, когда бедра вращались под его руками.

– Да. Да, ты мне так нужен, пожалуйста! – умоляла я его.

– Скажи, Жозефина. Скажи, чего именно хочет твое тело. Чего хочешь ты. Что именно ты планировала, придя сюда одетая вот так. Зная, что это со мной сделает. Говори.

Его открытая ладонь обрушилась на правую ягодицу, жалящий восклицательный знак. Он успокаивающе погладил место удара, когда я заскулила и прикусила нижнюю губу.

– Я…я хочу…я хочу тебя. Я хочу быть оттраханной тобой. Я хочу, чтобы ты меня трахнул. Пожалуйста!

Мой голос был ниже, чем я была готова услышать, страстный, хриплый. Он опять меня шлепнул. И опять, меняя руки, каждый удар посылал толчок вверх по позвоночнику и потом прямо к моей палящей сердцевине.

– Коленями на выступ. Задницу как можно выше. Гордись своей сочной попкой. Я никогда не видел похожую.

Я встала на колени. Мой торс расположился на бортике, холодный воздух ничто по сравнению с жаром похоти. Я почувствовала, что он двигается сзади, меняя позицию. Я ожидала почувствовать его член, размер которого Алекса увидела в кафе, молот, который я не могла не заметить в тисках плавок наверху в комнате.

Член, который трахал меня всю прошлую ночь, как молодую шлюшку. Я была его шлюшкой. Навсегда.

До тех пор, пока все не кончится, и даже если все кончится, я все равно буду очень благодарна за то, что оттрахана им.

Принадлежать ему.

Но когда я почувствовала его руки на своей заднице, они открыли меня не для его члена, а для…его языка.

Каждый мускул в моем теле сразу напрягся, и меня затрясло, но его сильные руки крепко удерживали меня на месте.

Его широкий язык покрывал меня долгими, длинными движениями, и я знала, что он мог чувствовать возбуждение, которое формировал во мне весь вечер.

В такой позе каждый раз, как его язык пробовал меня, я знала, что его нос должен был быть…о, Боже, прямо там…я могла чувствовать его, здесь не могло быть ошибки, его лицо было прямо около моей задницы. Точнее не около, а в ней.

Никто и ничто не бывало там, не прикасалось, не смотрело. Но в переливающемся свете джакузи при луне я знала, что он испытывает мою последнюю девственную часть, мою святую святых. Волны стыда пробежали по мне. Мозг построил дальнейшее развитие событий за долю секунды; выбраться из джакузи, одеться, вернуться в дом (мозг не мог сопоставить мой дом и его квартиру, я виню в этом алкоголь), уйти из школы и бежать из страны. Может быть. однажды я снова смогу увидеть родителей. Если повезет, то мне никогда больше не придется видеть красивое лицо дяди Джо – ох, блять…

Блять, блять, блять.

Он не просто трогал, шлепал, смотрел и нюхал мою задницу.

Нет, это было бы недостаточно унизительно.

Он целовал ее.

Я не имею в виду булки.

Хотя их он тоже целовал.

Он держал меня и целовал везде. Его руки двигались вверх по моей спине и вниз по бокам, нежно массируя. Когда он приподнялся и поцеловал мою поясницу, а потом копчик, а потом крохотное отверстие, о существовании которого никто в этом мире не знал…ну, кроме меня. А сейчас он его целовал.

Ниже. И глубже.

И все это время я была настолько мокрая, какой никогда в жизни не была.

Я изгибалась и текла как водопроводный кран, когда чувствовала, как его щетина царапает самую нежную плоть моего тела, между моими булочками, и я позволила себе обрушиться на бортик, чтобы он делал со мной все, что хотел.

Его поцелуи становились настойчивее, сменяясь вылизыванием, интенсивными, тугими кругами. Ближе и ближе к тому месту, где я так отчаянно нуждалась в его языке.

К месту на моем теле, где, я была не в курсе раньше, было сосредоточение самых чувствительных нервных окончаний.

Он лизал меня…там.

И внезапно, все, что я считала сексуальным удовольствием в моей жизни, стало смехотворно ничтожным.

Эта загадочная сова, каждый медведь в горах и все эти создания в лесу могли спуститься к дому, к Джону на крыльцо, и я сомневаюсь, что заметила бы.

Мое сосредоточие достигло максимума. На крохотном, тугом комке нервов в моем теле.

Его настойчивый язык кружил и кружил, перед тем как проникнуть. Изучить меня внутри. Где ощущение запретных наслаждений возрастало в тысячу раз.

Я чувствовала влагу везде. Мои стопы и икры были под водой. Щеки были мокрые от слез, причиной которых была полная неспособность контролировать потоки эйфории, которые омывали мое тело. Внутренняя часть моих бедер была мокрой совершенно по другой причине. Влага моего возбуждения могла полностью заполнить джакузи.

Джон прижал лицо сильнее, до тех пор, пока он буквально не стал целовать меня там взасос. Полный энтузиазма французский поцелуй.

Я не то что никогда такого не испытывала, я о таком даже никогда не слышала.

У меня были друзья в старшей школе, и моя соседка по комнате в Мултри Алекса, кто по степени сравнения, был смелее и образованнее в сексуальном плане, чем я. Но никто из них никогда не описывал, как мужчина поглощает их сзади таким образом.

У меня пошатнулся рассудок. И тогда внутри меня разгорелся оргазм, который грозил испепелить мою душу.

Он зародился, что меня удивило, в моей заднице. Прежде все мои оргазмы были клиторальные, полностью самоуправляемые. Я читала достаточно Космо, чтобы понять, что у меня есть точка–G и что если ее правильно стимулировать, я могу испытать сильный вагинальный оргазм. И где–то в процессе я вспомнила теорию о том, что в задней части влагалища есть точка–А. Конечно, мои соски давали мне часы удовольствия. Но моя задница тоже могла кончать?

Да. Да, могла.

Мышцы в этом месте начали сокращаться, вокруг лица Джона, и я взвизгнула, неловкий звук, который я могла бы в точности воспроизвести, если бы увидела кейс полный налички, но звук, который я совершенно не могла контролировать.

Я забилась и закричала, моя задница кончала на его языке до тех пор, пока все не стало слишком чувственным, слишком нежным, слишком ошеломляющим, и я попыталась продвинуться дальше по бортику, чтобы избежать его сводящего с ума языка, чтобы взять секунду перевести дух.

Он убрал лицо, но его хватка на моих бедрах была неумолима. Он притянул обратно мою задницу, а его рука была у меня между ног. В липкой, трепещущей влажности, которая когда–то была моей киской.

Его средний и безымянный пальцы без сопротивления скользнули в меня. Его ладонь располагалась внизу, к палубе, и два пальца внутри начали массировать меня. В чудесном, потайном месте.

Как этот мужчина знал мое тело лучше меня? Как мог он знать эти места лучше меня, которая живет в этом теле почти девятнадцать лет и ничего о нем не знает?

Его пальцы прижимались и интенсивно терли что–то внутри, что посылало глубокие импульсы в мой позвоночник. Волны удовольствия, которые неуклонно усиливались, становились мощнее, росли.

Я услышала, как поскуливаю, умоляя его.

– Мне нужен твой член, – я прошептала, – дядя Джон…Пожалуйста. Ты достаточно взрослый, чтобы быть моим отцом. Хочешь эту молоденькую киску?

– Хорошая девочка, Жозефина. Просто расслабься для меня. Ты хорошо справляешься. Позволь этому сформироваться. Не кончай пока. Сдерживайся так долго, сколько сможешь. Будет намного приятней. Доверь мне свое тело, – голос Джона был повелительный, но мягкий. Он был со мной. Я должна ему доверять. Он знал, как лучше. Он знал мое тело лучше меня, это было очевидно. Я попыталась кивнуть, мои всхлипы перешли во что–то, напоминающее горловое мурлыканье.

Он погружал свои пальцы в меня, снова и снова находя то место, массируя и потирая его.