Текст книги "Розабелла"

Автор книги: Сильвия Эндрю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

На следующее утро Филип отправился в путь очень рано. Он надеялся убедить Розабеллу вернуться с ним в Лондон. Приехав в Ширингс, он переоделся и верхом поскакал в Темперли. Там его встретила Бекки.

– Мистер Уинболт! Вот не ждали! Мисс Белла у отца.

– Благодарю вас. – Филип с решительным видом направился в комнату мистера Келланда, где отец обучал дочь игре в шахматы.

– Сэр… – начал Филип.

– Рад вас видеть, молодой человек. Но вы пришли с таким серьезным видом… Надеюсь, с лордом Уинболтом ничего не случилось?

– Нет, сэр.

– Прекрасно. Тогда сообщайте свои новости, а затем попытайтесь развеселить мою дочь. Она хмурится уже несколько дней.

– Я бы хотел поговорить с ней наедине, если вы не возражаете, сэр.

– Разумеется, не возражаю.

Розабелла не успела и слова вымолвить, как очутилась за закрытой дверью гостиной.

– Итак, Розабелла Ордуэй, – сказал Филип, – я не намерен больше ждать. Выкладывайте всю правду!

Вид у Филипа был грозный.

– Вам известно про мистера Фолкирка? – неуверенным тоном произнесла она.

– Известно. Эмилия живописала мне вашу встречу, но она оказалась свидетельницей лишь половины происходящего. Чего он от вас добивался, Роза?

Она отвернулась.

– Вы это знаете. Он хотел, чтобы я была с ним… любезна.

– Чтобы вы его поцеловали? Разве вы этого не сделали?

– Это он меня поцеловал, Филип. Против моей воли. Пусть Эмилия говорит…

– Оставьте Эмилию в покое, Роза. Она могла рассказать то, что видела и слышала, но она не знает, что за этим кроется, не так ли?

– Она узнала, что я на самом деле Розабелла Ордуэй. Она рассердилась на меня и, наверное, поэтому все вам рассказала.

– Она изменит свое мнение, так как перед моим отъездом уже защищала вас. И не стоит винить Эмилию – это я заставил ее все рассказать. О каких бумагах говорил Фолкирк?

Розабелла от неожиданности вздрогнула.

– Бумаги? Не знаю, Филип. Я не знаю, о чем он говорил.

– Может, вы писали ему письма?

– Нет! Разве Эмилия считает, что это были письма?

– Я уже говорил – оставим Эмилию в покое.

– Я ни разу не сделала и не написала ничего такого, что могло бы хоть как – то поощрить Фолкирка. Он мне отвратителен.

– Ах, да! Отвратителен. Вы испытываете к нему отвращение и ужас, правильно?

– Да, я так сказала. У Эмилии хорошая память.

– Это все, что вы можете сообщить мне о Фолкирке?

– А что еще? – Розабелла старалась не смотреть Филипу в глаза. – Он был другом Стивена. И он очень неприятный человек. Мне жаль, что увиденное вашей сестрой огорчило ее, но если теперь она не станет продолжать с ним знакомство, то это к лучшему.

– В настоящий момент меня беспокоит не Эмилия, хотя я с вами согласен. Роза, зачем вы уклоняетесь от прямого ответа? Вы ведь обещали сказать мне правду?

По-прежнему не встречаясь с ним взглядом, Розабелла тихо произнесла:

– Некоторые вещи вам лучше не знать, Филип.

– Например, что настоящее имя Фолкирка Селдер?

– Что?

– У Эмилии хороший слух. Она слышала, как вы это сказали. Для нее это слово ничего не значило, но для меня значит. И, как я вижу, для вас тоже.

Розабелла так крепко сжала его руку, что у нее побелели костяшки пальцев.

– Филип, пожалуйста, забудьте про это! И Эмилия пусть тоже забудет. Это просто имя… Оно ничего не значит. – Она мертвенно побледнела и задрожала. Филип тихонько выругался. Он крепко обнял ее и прижал к себе, пытаясь согреть своим теплом.

– Роза, не бойтесь. Я же рядом и защищу вас. Вы ведь знаете, что я вас люблю?

– Ох, Филип! – Она прерывисто вздохнула. – Я-то подумала, вы приехали сказать, что больше не хотите знаться со мной. То, что увидела и услышала Эмилия, было ужасно.

– Этому пора положить конец! – раздраженно заявил он, подвел ее к дивану и заставил сесть. Затем встал рядом, высокий и неумолимый. – Взгляните на меня, Розабелла Ордуэй! Кто перед вами? Повеса? Хвастун?

– Конечно, нет! – с негодованием возразила она. – Зачем задавать такие вопросы?

– Тогда почему вы считаете, что я стану вести себя подобным образом?

– Я так не считаю!

– Нет, считаете! – Он опустился перед ней на колени. – Я много раз повторял, что верю вам, что уважаю вас, что больше всего на свете хочу, чтобы вы стали моей женой. Я не раз говорил, что люблю вас и буду любить до последнего вздоха.

– О, Филип…

– Я не закончил. Я давно вышел из возраста «горячих голов», которые клянутся, не давая себе отчета в своих словах. Я прожил полноценную жизнь, Роза. Я влюблялся и разочаровывался, делал ошибки и преодолевал их, я сражался на войне и упорно трудился потом. Я твердо знаю, чего хочу! Почему же вы мне не верите?

– Я и не представляла… Ох, Филип, простите меня!

– Вы больше не сомневаетесь во мне? – (Она уткнулась носом ему в плечо и покачала головой.) – Вы меня любите?

– Да!

– Тогда докажите!

Она встала, обвила его шею руками и, отбросив осторожность и забыв о приличии, отдалась нахлынувшему на нее чувству облегчения и счастья. Она с радостью покрывала частыми поцелуями его щеки, лоб, глаза и губы. Оба уже не могли остановиться. Глубокий, долгий поцелуй захватил их полностью, и они опустились на диван, шепча слова любви и восторга.

Наконец Филип поднял голову.

– Вы доказали мне, – прерывистым голосом произнес он.

– Этого достаточно?

– Этого никогда не будет достаточно, моя ненаглядная, любовь моя, сладость моей жизни! – Говоря, он ласково откинул пряди волос с ее лица. – Но пока хватит. – И засмеялся, увидев, с каким ужасом и смущением она обнаружила, что волосы у нее растрепались и разметались по спине, а платье в беспорядке.

– Вместо того чтобы смеяться, мой любимый, лучше помогите мне найти булавки, – строго заметила Розабелла. – Бекки, должно быть, уже готовит чай. Когда вы ели в последний раз?

– Я перекусил перед дорогой.

– С тех пор прошло часов шесть! Помогите мне застегнуть вот этот крючок, и я поищу Бекки. Филип! Просто застегните крючок, и все!

– Как жаль! В таком случае, пока вы ищете Бекки, я поговорю с вашим отцом.

Розабелла была вполне довольна – Филип собирался просить у отца ее руки.

– Входите, Уинболт, и поскорее закройте дверь. Уолтерс, исчезни!

Филип вошел в спальню мистера Кел-ланда и прикрыл дверь.

– Вы заняты, сэр? Я бы хотел поговорить с вами. О Розе.

– Да? – Мистер Келланд изобразил большое удивление.

Филип рассмеялся.

– Я уверен, что вы знаете о моем желании жениться на ней, сэр, и по возможности скорее.

– Если вы спрашиваете моего согласия, то я вас благословляю. Вы мне нравитесь, Уинболт, и я считаю, что вы – подходящий муж для нее, но…

– Я знаю: мы должны подождать до тех пор, пока ваши дочери не поменяются ролями. А этого не произойдет до возвращения Анны.

– Именно так. И тогда я буду в восторге принять вас как зятя. По сравнению с предыдущим вы явно выигрываете.

– Благодарю вас, сэр, – смиренно ответил Филип.

Мистер Келланд едва заметно улыбнулся.

– Я мог бы выразиться поудачнее, не так ли? Мне следовало сказать, что лучшего мужа для Розы нечего и желать.

– Спасибо. Я смогу достойно ее обеспечить, за ней будет закреплена собственность.

– Хорошо-хорошо, мы обсудим это позже, если позволите.

– Но…

– Что «но»?

– Существует проблема, связанная с ее покойным мужем.

– Он же умер.

– В этом я не сомневаюсь. Но при каких обстоятельствах? И почему?

Мистер Келланд бросил на Филипа зоркий взгляд.

– Вам кажется, что здесь кроется тайна? К сожалению, я не смогу вам помочь: Роза мне так и не доверилась.

– Понятно…

– Но я с вами согласен, у меня тоже есть подозрения.

– Не могли бы вы поделиться ими со мной?

– Ордуэй был связан с очень странными людьми. Одно время я даже справлялся о нем. Он употреблял опиум да и вообще все, что попадало под руку. И он был… – Мистер Келланд недовольно поморщился. – Я много читаю, Уинболт, и меня трудно поразить тем, к чему имеют пристрастие современные богатые и праздные молодые люди. Раньше такое тоже бывало. Но когда это касается твоей собственной семьи… У Ордуэя были противоестественные наклонности…

– Вы это знали? И позволили собственной дочери выйти за него замуж? – Филип не смог скрыть возмущения.

– Конечно, я об этом не знал, пока они не поженились! Леди Ордуэй буквально заставила Розу выйти за ее сына, а моя дочь была готова на все, чтобы угодить крестной.

– Все равно…

– Да, вы, разумеется, правы. Я не справился с отцовским долгом. Я не должен был давать согласия. Но я просто не проявил достаточной заинтересованности и твердости, так как это привело бы к большому шуму. Вижу, вас это очень шокирует. Но леди Ордуэй практически удочерила Розу, и, за исключением лета, я совсем не видел девочку начиная с шести – семилетнего возраста. Конечно, я потом об этом пожалел и особенно жалею последние несколько месяцев.

Филип с трудом сохранял спокойствие.

– Значит, вы ничего больше не можете сказать про Ордуэя?

– Правду знает только Роза… либо часть правды. Расспросите ее, если на самом деле хотите узнать. Но мой вам совет – оставьте все как есть.

– Я подумаю об этом, сэр, – коротко ответил Филип и встал, чтобы уйти.

После плотного ужина, поданного Бекки, Розабелла и Филип вышли из дома. Он повернул в сторону рощицы.

– О нет, не туда!

– Отчего же? Я хочу осмотреть рощу, чтобы определить, с какой стороны в ней появился Селдер.

– Пожалуйста, Филип, не произносите это имя! Говорю вам – его знать опасно. И зачем вам понадобилось упоминать о нем! – с отчаянием в голосе воскликнула она.

– Потому, дорогая и любимая Роза, что я намерен уничтожить эту змею.

– Нет! – вскрикнула Розабелла. – Нет, я не хочу об этом слышать. Не трогайте его!

– Не получится. А как быть с Анной? Этот человек полон решимости завладеть бумагами, и он не остановится, пока не найдет их… или пока его не остановят.

– Я знаю, знаю! Но вы не должны этим заниматься. Я что-нибудь придумаю.

Филип Уинболт редко терял терпение, но тут он взорвался.

– Кем, черт возьми, вы меня считаете, Роза? – с жаром воскликнул он, – Ваша сестра назвала меня тряпкой, и, клянусь Богом, вы тоже так думаете!

– Вовсе нет, Филип, дело не в этом! – Умоляющим голосом произнесла она. – Но Селдеру не знакомо чувство жалости. Я не могу допустить, чтобы вас избили до смерти, как Стивена. Я этого не вынесу.

– Господи, это даже неприятнее, чем я предполагал! Для вас я хуже тряпки – вы сравниваете меня с вашим трусливым мужем. Вы думаете, что я буду жаться от страха в сторонке и наблюдать, как вы сражаетесь с этим злодеем Фолкирком? Не подумайте, что я набиваю цену, хвастаясь своей удалью, но, черт возьми, уж будьте уверены, я не позволю вам отстранить меня в этой схватке! Поверьте, я встречал людей пострашнее Фолкирка и побеждал их.

– Но вы не видели Стивена после того, как с ним разделался Фолкирк, – с горечью произнесла Розабелла. – А я видела! Я пыталась остановить кровотечение, промывала раны на голове, давала ему настойку опия, чтобы облегчить боль… – Она не могла продолжать, так как слезы застлали си глаза, а горло сжал спазм.

Филип обнял ее.

– Тише, я знаю, знаю. Ваш Стивен не был борцом, моя милая. Он не соперник для таких, как Фолкирк. Вы говорите, что доверяете мне…

– Но не в этом!

– Вы должны мне верить. Это очень важно. Посмотрите правде в глаза. Теперь ваши беды – это мои беды. Я буду с ними бороться, позволите вы мне или нет, и знаю, что смогу их одолеть. Однако мне будет намного легче с этим справиться, если вы поможете мне узнать поточнее, кто мой враг и что он из себя представляет. Расскажите про Фолкирка и про остальных. Иначе я пойму, что, несмотря на ваши смелые заверения, вы по-прежнему многое скрываете от меня.

Розабелла посмотрела на него другими глазами: перед ней стоял совершенно новый Филип, ее повелитель, сопротивляться которому бесполезно. За изысканными манерами скрывалась железная воля, за милой обходительностью – непреклонность и властность. Филип прав: залог их безопасности в единстве действий. Она улыбнулась и спросила:

– С чего начать?

Они отправились в рощу, где Филип основательно расспросил Розабеллу о ее второй встрече с Фолкирком.

– Ясно, что ему до зарезу нужны эти бумаги. Либо они связаны с получением наследства, либо представляют такую серьезную угрозу, от которой не отмахнешься.

– Это угроза. Он сам так сказал. Они могут его уличить.

– Когда вы увидели его, он стоял вот здесь, под деревом?

– Да. Он оба раза появлялся совершенно неожиданно…

– У него была лошадь?

– Да.

– Вид загнанный?

– Я специально ее не разглядывала, но, кажется, нет. А зачем вам это, Филип?

– Видите ли, любовь моя, мистер Фолкирк – загадочная личность. Он появляется и исчезает, когда ему заблагорассудится. Я хочу его выследить. Либо он останавливается на постоялом дворе, либо у него есть знакомые по соседству. Но это лишь начало. Завтра или послезавтра я бы хотел увезти вас с собой в Лондон. Пора вам познакомиться с дедом, да и дела у нас с вами найдутся.

– В Лондон? Я не могу! Я не готова! И платьев у меня нет! Я не могу оставить папу! – наотрез отказалась Розабелла.

Филип разразился смехом.

– Роза, вы прелесть! Миссис Босток поможет вам сложить вещи, а ваш отец без вас обойдется. Что касается платьев… Наверняка кое-что у вас есть, а чтобы заполучить остальное… Это как раз сыграет нам на руку.

– Каким образом?

– Вам придется проникнуть в ваш дом, чтобы забрать оставленные там вещи! Ведь есть же сторож с ключами?

– Обычно ключи хранятся у поверенных. А что… что вам там нужно?

– Я хочу поискать документы. Бесценные бумаги Фолкирка.

– Но их там нет!

– Откуда вы знаете? Вы даже не подозревали об их существовании, когда там жили.

– А если Фолкирк меня увидит?

– Об этом я позабочусь! Вы поедете со мной?

Розабелла глубоко вздохнула. Она обещала ему помочь, и это – первый шаг.

– Что ж, хорошо. Я поеду, – смело ответила она.

Вечером ей понадобилось собрать все свое мужество, когда Филип начал расспрашивать ее о жизни со Стивеном Ордуэем. Он был очень терпелив, но воспоминания все равно приносили ей боль. Постепенно он подвел ее к тому периоду, когда она впервые заподозрила, что ее муж вовлечен в противозаконные дела.

– С самого начала мне стало ясно, что наш брак обречен на неудачу, – сказала она.

Филип положил свою ладонь поверх ее рук.

– Не надо об этом, Роза. Ваш отец поведал мне, что из себя представлял Ордуэй.

– Спасибо, – сказала она. – Но это повлияло на то, что произошло потом. Стивен был привязан к матери и всегда хотел ей угодить, а ко мне относился с предубеждением. У нас с ним ничего не получалось. – Она закрыла глаза, а когда вновь открыла, то в них читалось страдание. – Он винил меня и злился. И я долгое время считала себя виноватой. Старалась всеми силами понравиться ему. Но потом он нашел того, кто ему действительно был нужен. Стивен сказал, что любит кого – то по имени Селдер. Она стала ходить по комнате, не глядя на Филипа. Отдельные слова, вырывавшиеся у нес, показывали, в каком напряжении она находится и как ей стыдно их произносить.

– Я была унижена и оскорблена, так как решила, что Стивен завел любовницу, но в то же время почувствовала облегчение, поскольку это означало, что он оставит меня в покое! И по крайней мере он был счастлив.

Филип, едва дыша, слушал историю мучений Розы. Его обуревали жалость и гнев, но он не осмелился прервать ее – пусть она наконец избавится от язвы, разъедавшей ее многие годы.

– Однажды, – продолжала она, – тетя Лаура и Стивен сильно поссорились. Из – за меня. И, как всегда, во всем оказалась виновата я. Стивен все еще глубоко любил мать и очень переживал ссору. Он решил наказать меня и в тот же вечер, когда тетя Лаура ушла, привел в дом Фолкирка. Вначале я ничего не поняла. Я ожидала, что «Селдер» – это женщина. К тому же я не подозревала о существовании подобных вещей! А когда поняла, пришла в неописуемый ужас. Стивен нас познакомил и стал передо мной демонстрировать свою страстную влюбленность в этого человека. Фолкирк сначала обращался со Стивеном как с назойливой собачонкой. Он даже был добр с ним. И представляете? Несмотря на охвативший меня ужас, он почти мне понравился!

– Когда же вы изменили свое мнение?

– Постепенно мне стало ясно, что Фолкирк за деньги способен на что угодно. Он и еще несколько человек очень разбогатели, снабжая отчаявшихся людей опием и еще кое-чем похуже…

– Похуже?

Ответ Розы прозвучал из темного угла комнаты, куда не доходил свет свечей, словно она нарочно спряталась.

– Это было жутко… Дети… Я не могу говорить. Сил нет!

Она замолкла, и дыхание у нее сделалось прерывистым. Филип боролся с желанием подойти к ней, вывести из темноты, подбодрить. Но он принудил себя оставаться на месте. Надо, чтобы она освободилась от этих гнусных воспоминаний, а время для залечивания ран еще будет.

Розабелла продолжала:

– Вот тогда я и изменила свое мнение о Фолкирке. Я оказалась в совершенно безвыходном положении. Стивен был как в дурмане, поделиться с тетей Лаурой я не могла, а больше рядом никого не было.

– А Анна и ваш отец?

– Как же я могла обратиться к ним? Я чувствовала себя… замаранной и не хотела отравитъ им жизнь, сообщив то, что узнала сама. Да я возблагодарила Бога за то, что Темперли находится так далеко от Лондона. – Она внезапно замолчала, и Филип, не в силах больше сдерживаться, подошел к ней и обнял. Но Розабелла отстранилась от него. – Я хотела бы закончить, – сказала она. – В общем, дальше события разворачивались так: Фолкирку наскучило обожание Стивена, и он решил переключиться на меня.

До сих пор Розабеллу почти не было видно – казалось, что существует только ее голос, вещающий из темноты обо всем этом кошмаре. Теперь она вышла на свет и села, словно ноги отказывались ее держать. Филипу достаточно было взглянуть на побелевшее лицо и темные круги под глазами, как он понял: пора прервать эту трудную исповедь.

– Ненаглядная моя, я думаю, на сегодня хватит. Вы устали.

– Устала? Да, наверное. Я хотела довести рассказ до конца, но, вероятно, не смогу. Я не предполагала, что это такое – пережить все заново.

– Любимая, услышанного для меня вполне достаточно.

– Нет-нет! Я хочу рассказать вам все. – Она вздохнула. – Чтобы потом открыть чистую страницу. Но, наверное, лучше подождать до завтра.

На следующее утро Филип приехал из Ширингса очень рано.

– Господи! Вот уж не ожидала увидеть мистера Уинболта в такой час, – сказала Бекки. – До знакомства с вами, мисс Белла, он отличался хорошими манерами!

– Вероятно, он считает, что с нами можно больше не церемониться, Бекки. Он сделал мне предложение. И я его приняла!

– Ой, мисс Белла! Я так рада! Правда, я этого ждала. А он знает, на ком женится, мисс Роза?

– Да, конечно! И все равно любит меня. Бекки, он хочет поскорее увезти меня в Лондон и познакомить с дедом. Я собираюсь уехать завтра. Вы с Мартой успеете сложить мои вещи? Я вам попозже помогу, а сейчас у меня деловой разговор с мистером Уинболтом.

– Деловой! Как бы не так! – пробормотала Бекки, глядя вслед Розе, выбежавшей навстречу Филипу. – Что это за дела такие, когда целуются на виду у всех!

– Ну, вы не передумали? – встретил Филип Розабеллу вопросом.

– Нисколько. К тому же мне осталось досказать самое важное.

Они пошли в парк. Филип предупредил:

– Моя ненаглядная, как только почувствуете, что больше не можете говорить, сейчас же остановитесь.

– Филип, мне так легче – я хочу очиститься от этого. Я слишком долго молчала.

– Тогда расскажите мне, что произошло, когда Фолкирк обратил свое внимание на вас.

– Стивен был вне себя от бешенства. Он рыдал, кричал, клялся отомстить. Думаю, что именно тогда он написал те самые письма своему кузену.

– Письма? Что за письма?

– Нет, не те, что нужны Фолкирку. Обыкновенные письма к Джайлсу Стантону, в которых Стивен говорил о своем разбитом сердце, обвинял меня в дурном поведении. Джайлс, разумеется, всему поверил. А также и выдумкам из дневника Стивена.

– Подождите! Джайлс Стантон – резкий человек, но он никогда не был несправедлив.

– Я забыла – он ваш друг. Но вы, вероятно, знали его в других обстоятельствах. В общем, я полагаю, что Джайлс всему поверил, и, когда мы познакомились, проявил по отношению ко мне крайнюю недоброжелательность.

– Вижу, мне придется с ним поговорить. Но что произошло между Стивеном и Фолкирком?

– Я держалась подальше от Фолкирка, и он в конце концов забыл обо мне. К тому времени Стивен перенес свою привязанность на другого человека из их же круга. Во всяком случае, Кингсли стал появляться в доме чаще, чем Фолкирк.

– Кингсли?

– Джон Кингсли. Но вам его не найти – он умер. Не знаю, как и почему, подозреваю, что его убил либо сам Фолкирк, либо нанял кого-то. В тот последний вечер именно это кричал Стивен. Он был в бешенстве, грозился погубить Фолкирка и отправить его на виселицу. Вот почему я так боюсь, Филип. Этим двоим, Фолкирку и его прихвостню Барроузу, терять нечего!

– Но это не значит, что вы должны спрятаться в норку.

– Я это понимаю, но Анна-то ни о чем не знает!

– Я не очень беспокоюсь об Анне. Если с ней Джайлс, то она в безопасности, поверьте мне. С Анной сейчас надежный человек!

– Хорошо, постараюсь не волноваться. Когда мы отправляемся в Лондон?

– Вы будете готовы завтра утром? Успеете выгладить все платья?

– Все? Если я и ссорилась с Анной, то из-за ее гардероба! Она совсем не интересуется нарядами.

– Любовь моя, вы полгода пленяли меня в платьях Анны! Не стоит столь строго судить сестру!