Текст книги "Розабелла"

Автор книги: Сильвия Эндрю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Но почему она сейчас не приезжает, когда я так ее просила? Я написала, что папа нездоров. И к тому же Рождество! Леди Ордуэй могла бы ненадолго ее отпустить. Розабелла любит нас, и она никогда не винила папу в том, что он с ней расстался.

– Нет… но…

– Что?

– Ну, я-то всегда считала, что мисс Розабелла изменилась с тех пор, как ее увезли отсюда. Конечно, леди Ордуэй любила девочку, но… забрать ребенка из родного дома… разлучить с сестрой – близнецом… Вы были очень привязаны друг к дружке. Для нее, я думаю, это стало настоящим потрясением…

– Знаешь, Бекки, мне кажется, что Розабелла несчастна.

– Конечно! Не прошло еще и года, как она потеряла мужа.

– Нет, дело не в этом. Розабелла уже давно несчастна. Хотя в своих письмах она никогда ничего подобного не пишет. Ох, как я хочу, чтобы она приехала!

– Она приедет, если сможет, моя милая.

– А если выпадет глубокий снег?

– Перестаньте волноваться и займитесь чем-нибудь. Загляните к отцу.

– Да, пожалуй, я так и сделаю. Но ему никто не нужен, ты же знаешь, Бекки.

– Знаю, милая. И все равно вы должны хоть немного побыть с ним.

Аннабелла постучала в дверь отцовской спальни. На пороге появился его слуга.

– Уолтерс, скажи, отец не спит?

– Нет, мисс. Но я не уверен…

– Ерунда. Если он не спит, я с ним побуду. А ты спустись ненадолго вниз – уверена, что тебе необходимо отдохнуть. – Она прошла мимо угрюмого пожилого слуги, который, как ей помнилось, находился при отце всю жизнь. – Папа! Как ты себя чувствуешь?

– Не лучше, чем час назад, Аннабелла. Но и не хуже. Налей мне стакан воды, раз уж ты отпустила Уолтерса. – (Аннабелла налила в стакан воды и подала отцу.) – Поставь еще один подсвечник поближе к моему креслу. И принеси мне комментарий к Донну,[3]3
  Донн, Джон (1572–1631) – английский поэт.


[Закрыть] который я читал вчера.

– Но доктор Джардин сказал…

– Я знаю, что он сказал. Будь умницей и принеси комментарий.

Аннабелла со вздохом взяла с кровати потертый томик и протянула отцу. Тот раскрыл книгу и погрузился в чтение.

– Папа, от Розабеллы так и нет известий.

– Хмм? Ну, это неважно. Когда будешь уходить, Аннабелла, поплотнее прикрой дверь – очень сильный сквозняк. И скажи Уолтерсу, чтобы долго не задерживался.

Аннабелла с раздражением взглянула на него, затем молча вышла, плотно закрыв за собой дверь. Бекки и другие слуги говорили, что в молодости отец был обаятельным человеком, но дочерям не довелось увидеть его таким.

После смерти жены Генри Келланд, обезумев от горя, отгородился от всех и вся. Он не представлял, как сможет жить без своей веселой, жизнерадостной Розанны. Мысль о том, что ему придется воспитывать троих детей, ужасала его, и, когда леди Ордуэй предложила ему взять одну из девочек, он посчитал это Божьей милостью. Вот так близнецы были разлучены: Розабеллу увезли в Лондон, а Аннабелла осталась дома вместе с маленьким братом. Но он, хрупкий от рождения, умер, не дожив до семи лет. С тех пор мистер Келланд превратился в затворника. Его интересовали только книги, общаться с кем – либо, помимо своего слуги, он отказывался.

Аннабелла оказалась предоставленной сама себе, и, когда кончилось обучение у гувернанток и учителей, никому не пришло в голову, что ее надо ввести в общество. Постепенно с помощью Бекки она научилась заниматься хозяйством и управлять имением. Иногда ей казалось, что, за исключением нескольких недель летом, она никогда и не была беспечной девочкой, поскольку постоянно ощущала бремя лежащих на ней обязанностей.

Розабелла, родившаяся на двадцать минут позже, была менее крепким ребенком. Она не выдержала бы подобной жизни. Ее нежная натура постоянно требовала любви и поощрения. Хотя она была так же остроумна и сообразительна, как Аннабелла, но отличалась более тихим нравом и ее легко было обидеть. Она обладала живым воображением, однако часто испытывала неуверенность и боялась не угодить крестной, не оправдать ее ожиданий.

Лето было самым счастливым временем для близнецов. Каждый год Розабеллу привозили на три месяца в родной дом и препоручали заботам Бекки. Она наслаждалась обществом сестры, свободой и свежим деревенским воздухом. Близнецы наверстывали упущенное за время разлуки. Бекки любовалась ими и гордилась тем, как чинная, серьезная маленькая жительница Лондона превращалась в смеющуюся, беззаботную девочку, а ее дерзкая, своевольная подопечная училась грациозным манерам и сдержанности у сестры.

Но летние визиты закончились за год до свадьбы Розабеллы, и с тех пор она была в Темперли всего лишь раз вместе с мужем. Тот визит оказался неудачным.

Прошло три дня. Аннабелла мрачно смотрела на темные тучи, грозившие очередным обильным снегопадом. Рождество близилось к концу. В канун праздника она ходила в церковь, а на следующий день, поразив всех, к ней присоединился и отец. Правда, сразу после заутрени он вернулся к себе в комнату и больше не появлялся. Приходским беднякам раздали подарки, а крестьяне и арендаторы пришли с поздравлениями в усадьбу и получили традиционное угощение на кухне. Когда все ушли, в доме воцарилась обычная тишина.

Розабелла так и не приехала. Долгожданное письмо все же прибыло, но с неутешительным сообщением, что сестре не удастся провести в Темперли Рождество, так как возникло много сложностей. Тетя Лаура до сих пор не поправилась после смерти Стивена, и Джайлс Стантон – наследник Стивена – требовал присутствия Розы в Лондоне. Она надеялась приехать к ним на Пасху.

– Вот так-то! – сказала Аннабелла, обращаясь к Бекки. – Но что-то письмо уж больно короткое, ничего толком не поймешь. Жаль, что у меня куча дел, да и папу не оставишь, а то я бы поехала в Лондон на почтовых и узнала, что там на самом деле происходит…

– Как бы вы смогли поехать, мисс Белла, когда все дороги замело? Выходит, даже хорошо, что мисс Розабелла не приехала – а вдруг застряла бы в пути. Будем с нетерпением ждать ее на Пасху.

После Рождества погода оставалась холодной, дул резкий ветер. Зима продлилась до марта. Аннабелла, перестав сетовать на то, что сестра не приехала, ждала Пасхи. Невзирая на снег и пронизывающий ветер, она ездила по имению, навещая арендаторов и крестьян. Несколько раз заходил мистер Уинболт, вернувшийся из Лондона после Рождества, но он начал утрачивать свой оптимизм, наблюдая безразличие к нему Аннабеллы, о чем весьма сожалела Бекки.

– Не понимаю вас, мисс Белла! Такого приятного, воспитанного джентльмена еще надо поискать. И что-то не видно, чтобы на вас сыпались предложения.

– Бекки, я тебе сто раз говорила! Я не вынесу его опеки! Он своими заботами доведет меня до смерти!

– Что плохого в том, что он заботлив, хотела бы я знать?

– Меня это стесняет. Я сама за себя могу постоять.

Произошедший в конце марта случай как раз показал, насколько сильно задевала независимую Аннабеллу галантность мистера Уинболта.

Аннабелла отправилась с корзинкой яиц к одной из бывших отцовских служанок, которая вышла замуж и теперь жила в домике на окраине деревни. Дженни не повезло с мужем – он оказался отъявленным лентяем и жалким пропойцей. Жена и дети умерли бы с голоду, если бы не помощь друзей и соседей. Аннабелла старалась избегать Сэма Картера, так как он почти всегда был пьян и не скупился на ругань. Но на этот раз ей не повезло.

Когда она подошла к домику Картеров, Сэм стоял на пороге. Он не желал ни пропустить Аннабеллу в дом, ни принять подношения. Схватив в ярости корзинку, он хотел было швырнуть ее на землю. Вид у него был отталкивающий, и Аннабелла уже приготовилась дать ему отпор. Она хорошо знала, что гнев Сэмюеля Картера на самом деле был показным и приказание вернуть корзинку, к тому же отданное твердым голосом, возымеет действие.

Но не успела она вымолвить и слова, как появился мистер Уинболт. Он соскочил с лошади и быстрым шагом направился к ним. В одно мгновение корзинка была благополучно возвращена Аннабелле, а Картера мистер Уинболт так крепко схватил за руку, что тот не мог и пошевелиться.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Почему ты не на работе, Картер? – спросил мистер Уинболт. Сэм съежился и пробормотал что-то про плохое здоровье. – Пойди и окати голову водой! Сейчас же! – Мистер Уинболт толкнул Картера к бочке, затем повернулся к Аннабелле: – Надеюсь, он вас не тронул, мисс Келланд?

– Нет. Я привыкла к поведению Сэма Картера, сэр, – холодно ответила она. – Уверяю вас, он не осмелился бы выполнить свою угрозу, так как хорошо меня знает.

– Но он пьян, а пьяница не всегда соображает, что делает. Не беспокойтесь – холодная вода его немного отрезвит, а уж я позабочусь, чтобы он вернулся к работе.

– Вы очень добры, – еще более сухо сказала Аннабелла. – Уверена, что его жена будет этому рада. Им нужны деньги. Но в вашей помощи, мистер Уинболт, не было необходимости. Я сама могу справиться с Сэмом Картером и с другими ему подобными, пьяные они или трезвые.

Филип Уинболт хотел было возразить, но, увидев, что собрались любопытные, лишь кивнул. Правда, в его взгляде промелькнула едва заметная усмешка.

– Рад это слышать, мисс Келланд, – сказал он. – Но если вам понадобится помощь на будущее, я готов ее оказать. Надеюсь, – погромче произнес он, – что Сэм Картер это тоже понимает!

Среди крестьян послышались одобрительные голоса. Они уважали мисс Келланд и вмешательство джентльмена сочли вполне уместным. Аннабелла разозлилась, однако виду не подала.

Вернувшись в Темперли, она рассказала о случившемся, но и дома не нашла понимания.

– Не знаю, что это на вас всех накатило! – возмутилась Аннабелла. – Пока не появился мистер Уинболт со своими глупыми лондонскими привычками, у нас все было в порядке. Хоть бы он наконец оставил нас в покое!

Через несколько дней Аннабелла, идя в комнату к отцу, вдруг услышала странный звук, доносившийся со двора. Она остановилась и прислушалась – в печных трубах свистел ветер.

– Уолтерс, ты что-нибудь слышишь? – спросила она слугу.

– Это ветер дует в окна, мисс Келланд. Очень сильный сквозняк. Я просил Бостока починить рамы, но он так ничего и не сделал.

Аннабелла не придала значения словам Уолтерса, который с ревностью относился к положению Бостоков в доме и при любом удобном случае старался на них пожаловаться.

– Нет, это совсем другой звук, – сказала Аннабелла, подходя к отцу. – Как ты, папа?

– Ничего, – рассеянно ответил он. – У нас есть еще свечи? Уолтерс просил служанку принести их, но она до сих пор не появилась.

– Я скажу, чтобы принесли свечи. Но и эти вроде еще не сгорели?

– Почти сгорели. Очень неприятно, когда они еле мерцают. Передай мне, пожалуйста, вон тот словарь.

– Папа, как ты думаешь, Розабелла приедет?

– Я не занимаюсь бесполезными предположениями. Пришли-ка лучше служанку с дюжиной свечей. И попытайся поплотнее задернуть шторы – у Уолтерса ничего не получается.

Аннабелла вздохнула и подошла к окну. То, что она увидела через стекло, заставило ее забыть о шторах и свечах – к дому подъезжала красивая карета.

– Папа! Папа! Это Розабелла! Она приехала! – радостно воскликнула Аннабелла.

Стремглав сбежала она с лестницы, широко распахнула входную дверь и устремилась к элегантной карете. К ней присоединились Бекки и слуги.

– Господи, какая худенькая, почти прозрачная, – прошептала экономка, когда увидела Розабеллу.

Но вот уже сестры, смеясь и плача, обняли друг друга, а слуги засуетились, втаскивая в дом багаж.

Розабеллу провели на кухню – самое теплое место в доме, – поскольку она дрожала от холода. Бекки распорядилась насчет теплой постели и огня в камине, а Марта грела молоко для путешественницы.

Со двора доносился голос Джона – он давал указания кучеру и конюхам.

– Снять с вас пальто, мзм? – спросила Марта, протягивая молоко. – Тогда вы быстрее согреетесь у огня.

– Правильно, – сказала подошедшая Бекки. – Аккуратно повесь его и принеси бутылочку бренди из буфета в столовой. Миссис Ордуэй не помешает капелька горячительного.

Аннабелла стала растирать посиневшие руки сестры, с тревогой вглядываясь в бледное лицо.

Розабелла улыбнулась.

– Ох, как здесь чудесно! Не волнуйся, сестричка. Мы задержались в пути из – за оползня. Мне пришлось выйти из кареты и подождать на дороге. Было так холодно, а все кирпичи и теплые пледы успели остыть. Я скоро согреюсь. Как папа?

– Неплохо. Я была у него, когда увидела, что ты подъезжаешь. О, Господи! Я совсем забыла! Марта, вели кому – нибудь отнести в комнату хозяина дюжину свечей. И пусть ему скажут, что приехала Розабелла и скоро к нему придет. – Она повернулась к сестре: – Я так счастлива, что ты наконец дома.

Рассказывая Розабелле о делах в Темперли, Аннабелла украдкой ее разглядывала. Сестра была ужасающе худа, просто кожа да кости. Трясущимися пальцами она обхватила чашку с молоком. С ней явно произошло что-то нехорошее с тех пор, как они виделись в последний раз.

Неужели потеря мужа – единственная причина подобного состояния? А может, любовь – это такая сила, о которой Аннабелла и не подозревает? Несомненно одно: Розабеллу окутывает тайна, и она, Аннабелла, эту тайну разгадает. Но сейчас сестра как никогда нуждается в любви и заботе, а уж в этом недостатка у нее не будет.

– Ну-с, миссис Ордуэй, ваша постель готова, а комната – рядом с комнатой мисс Беллы.

– Пожалуйста, Бекки, называй меня «мисс Роза», как раньше, – сказала Розабелла. – «Миссис Ордуэй» в твоих устах звучит очень странно.

– Вы с мисс Анной прежде здорово мне досаждали, разыгрывая меня, но сейчас, если сказать честно, не трудно догадаться, кто из вас кто. Что с вами стряслось, мисс Роза?

Розабелла опустила глаза и уставилась в, чашку с молоком.

– Это долгая история, Бекки. Экономка окинула ее зорким взглядом, затем произнесла:

– Забудьте все, хотя бы на время. Прежде чем лечь, не заглянете ли к отцу? Я принесу вам в комнату что-нибудь поесть, если пожелаете. Но самое главное после такого путешествия – это хорошенько отдохнуть. Правда, мисс Анна?

– Разумеется. Я отведу тебя к папе, Роза.

После короткого разговора с отцом, суть которого свелась к тому, что мистер Келланд выразил радость по поводу приезда дочери и надежду, что она не нарушит его покой, Розабелла с облегчением удалилась. Бекки помогла ей раздеться и лечь в постель.

– До завтра, моя милая.

Розабелла сонно улыбнулась знакомым словам и провалилась в первый за многие месяцы беспробудный сон.

– Что нам делать? – спросила Аннабелла, спускаясь вместе с Бекки вниз. – Послать за доктором Джардином?

Бекки наморщила лоб.

– Она очень бледна и худа. И мне не нравится, что у нее под глазами темные круги.

– Может, это от усталости? Розабелла сказала, что леди Ордуэй до сих пор нездорова. Ей, наверное, приходилось много времени уделять крестной. Посмотрим – возможно, несколько дней отдыха и вкусная, добротная еда восстановят ее силы.

– Да, посмотрим. А вы не знаете, когда она должна вернуться в Лондон?

– Меня это не интересует! Моя сестра не вернется до тех пор, пока не придет в себя, сколько бы на это ни ушло времени! Обойдутся без нее.

Розабелла оставалась в постели несколько дней. В уютной маленькой спальне постоянно горел камин, а дверь в комнату Аннабеллы все время была открыта. Хотя гостья и утверждала, что с каждым днем ей становится все лучше и лучше, Аннабелла пребывала в нерешительности: приглашать доктора Джардина или нет.

Розабелла проспала, почти не просыпаясь, полтора дня. Но затем ее сон сделался беспокойным, и Аннабелла слышала по ночам душераздирающие крики и рыдания, доносившиеся из соседней комнаты. Когда она подходила, чтобы успокоить спящую Розабеллу, та со страхом прижималась к ней и не отпускала от себя.

На третий день Розабелла заявила, что сможет встать. Бекки и Аннабелла решили постараться изо всех сил, чтобы праздник Пасхи в этом году прошел как можно веселее. Поэтому, когда Розабелла спустилась вниз, ее встретил горящий камин в маленькой гостиной, свежий аромат цветов в прихожей и вкусный запах теста, несущийся из кухни.

Усилия сестры и экономки были полностью вознаграждены – Розабелла широко улыбнулась, щеки у нее порозовели, и гостиная огласилась ее веселым смехом.

Когда в пасхальное утро звон колоколов разнесся по округе, Розабелла заявила, что тоже пойдет в церковь.

– Но, дорогая…

– Анна, туда ведь недалеко идти. Я хорошенько укутаюсь. Посмотри, как сияет солнце! Пожалуйста. Мне так хочется пойти.

К счастью, погода действительно способствовала посещению церкви. Ветер поутих, солнце светило все ярче, и воздух быстро прогревался. Состояние Розабеллы улучшалось на глазах. Бекки с восторгом прислушивалась к смеху и спорам сестер.

Хотя доктор Джардин продолжал навешать отца, никому уже и в голову не приходило пригласить его к гостье. Аннабелла терпеливо ждала, когда же сестра поверит ей свои секреты, но та, по – видимому, решила забыть на время о Лондоне и обо всем, что с ним связано. Розабелла молчала.

Все шло хорошо, но в конце апреля Розабелла вновь сделалась замкнутой, у нее пропал аппетит. Аннабелла терялась в догадках. Как-то раз она обнаружила сестру в спальне, где та с выражением полной безысходности на лице смотрела в окно. Аннабелла решила больше не ждать и потребовала у сестры объяснений.

Розабелла начала было говорить, потом замолчала.

– Ничего не произошло, Анна. Ты ничем не можешь мне помочь. Я сама должна с этим справиться. – Она глубоко и прерывисто вздохнула. – Просто… просто мне очень тяжело говорить.

– В чем дело? С чем ты должна справиться? Роза, любимая, что бы ни было, тебе не придется решать все одной. Нас двое, помни это.

– Нет. Ты не можешь мне помочь. Никто не может. Я должна вернуться, – сказала она безжизненным голосом, а когда Аннабелла посмотрела на ее руки, то увидела, как пальцы нервно теребят носовой платок.

– Вернуться в Лондон? Какой вздор! Я-то думала, что ты останешься до лета.

– Очень скоро за мной приедут. Ровно через месяц с того дня, как я покинула Лондон. Он очень точен. Вероятно, оттого, что служит в армии… Он сказал, что я должна вернуться сразу, как будет прислана карета.

– Кто это «он»?

– Джайлс Стантон – кузен Стивена. Он его наследник.

– Почему я раньше о нем не слышала?

– Джайлс был в Европе последние десять лет и вернулся всего несколько месяцев назад.

– Но почему он указывает, что ты должна делать, а что нет? И почему ты обращаешь внимание на то, что говорит Джайлс Стантон?

– Я вынуждена. Стивен оставил много долгов. Джайлс теперь всем этим занимается…

– Ведь Стивену уже исполнился двадцать один, когда он умер?

– Конечно, но по завещанию отца Стивен либо должен иметь сына, либо вступает в права наследования в двадцать пять лет.

– Понятно. А я и не знала… Это довольно странно, правда?

– Да… но к тому были причины, – грустно произнесла Розабелла. – В результате мы с тетей Лаурой остались практически без гроша до тех пор, пока Джайлс не выплатит долги Стивена.

– Однако он обязан обеспечить вас с леди Ордуэй!

– Юридически нет.

– Но любой человек чести…

– В том-то и дело, что здесь речь не идет о чести. – Пальцы Розабеллы продолжали теребить тонкую ткань платка. – Он считает меня тунеядкой. – Она опустила глаза. – Возможно, я ею и была все эти годы. Тетя Лаура, такая добрая и любящая, вероятно, избаловала меня. Поэтому, когда она стала настаивать, чтобы я вышла замуж за Стивена, я почувствовала себя обязанной… Но я сделала это не из-за денег!..

– А Джайлс Стантон полагает, что из-за денег? Ничего себе, приятный человек! Но, Роза, выходит, ты не любила Стивена?

– Я… я любила его только потому, что он – сын тети Лауры. Он был добр ко мне, когда я была маленькой. А теперь… – Розабелла замолчала и сжала губы, – теперь я должна вернуться, когда Джайлс пошлет за мной. Он скоро отбывает во Францию, и я нужна в Лондоне. На следующей неделе мне придется уехать. Время так быстро пролетело.

– Ты не должна возвращаться до тех пор, пока не почувствуешь, что в состоянии это сделать! Напиши ему и все объясни.

Розабелла покачала головой.

– Джайлс Стантон не поверит ни единому моему слову.

– Но почему?

– Стивен наговорил ему обо мне ужасные вещи.

– То есть?

– Все, я молчу. Я дала слово не говорить о Стивене, а уже сказала гораздо больше, чем следовало. Нет, я должна вернуться. Это окончательно!

Наступило молчание. Аннабелла не знала, что сказать. Лондонская жизнь Розабеллы оказалась совсем иной, чем она предполагала.

– Тогда я попрошу папу написать мистеру Стантону. Я от него не отстану, пока он не напишет. Должен же мистер Стантон внять разумным доводам!

– Говорю тебе, он ничего не станет слушать! Он заставил меня пообещать, что я вернусь, когда за мной приедет карета. Я должна ухаживать за тетей Лаурой и вести хозяйство в его отсутствие. Иначе он откажется заплатить долги…

– Да он чудовище! – воскликнула потрясенная Аннабелла. – Не может этого быть!

– Я не могу рисковать благополучием тети Лауры. Когда Джайлс высмеивает меня своим язвительным голосом и обвиняет в неверности Стивену, я не знаю, как ему ответить. Я его боюсь.

– Да он сумасшедший!

– Сумасшедший или нет, но в его руках состояние рода Ордуэй, если он не согласится заплатить долги Стивена, мы с тетей Лаурой окажемся в нищете.

Аннабелла нахмурилась.

– Видишь ли, Роза, ты позволила несчастьям сломить себя. Конечно, тебе было нелегко – потеря Стивена, болезнь тети Лауры, а теперь эти долги… Но неужели ты такая бесхарактерная?

– Ты меня такой считаешь? Наверное, я такая и есть. Правда, Анна, я никогда не отличалась боевым задором, как ты. Я хочу дружить со всем миром, а… – голос Розабеллы задрожал, – в последние годы ничего, кроме несчастья, не вижу.

– Почему ты молчала? Почему не приехала раньше?

– Я не могла оставить тетю Лауру. Когда после Рождества Джайлс уехал во Францию, жить стало полегче. Я ждала Пасхи. Но Джайлс вернулся, начал разбирать бумаги Стивена и нашел какие-то дневники… После этого обстановка снова ухудшилась. Дело в том, что Стивен был болен. Он сам не знал, что пишет. Набор напыщенных фраз и бессвязных мыслей. Порой невозможно даже разобрать, что написано. Но Джайлс заявляет, что все понимает. Он видит то, что хочет видеть. Анна, клянусь, я не давала Стивену повода меня ненавидеть. Ты мне веришь?

– Конечно, верю!

– А Джайлс не верит. Наверное, его можно убедить, но у меня не получается. Я все время думаю, как он поступит с тетей Лаурой, и от этого прихожу в ужас, а мысли у меня путаются. Если бы я так не боялась возвращаться!

– Ты не вернешься! – решительно произнесла Аннабелла. – По крайней мере до тех пор, пока не будешь в лучшем состоянии. Тебе страшно оставить тетю Лауру? А что будет, если ты сама свалишься от слабости? А это может произойти. Нет, ты должна оставаться в Темперли, пока не окрепнешь! Я сегодня же попрошу папу написать Джайлсу Стантону.

– Нет! Не смей! Анна, Джайлс может прекратить выплату долгов Стивена исключительно из-за своей злобы, а векселя уже просрочены. Он был так сердит на меня накануне моего отъезда, что едва не запретил мне ехать. Я уже сказала тебе: я была вынуждена дать слово, что вернусь, как только за мной прибудет карета. – Розабелла побледнела еще больше. – Он грозился сообщить кредиторам, где я. Он даже может сам приехать и забрать меня.

– Пусть попробует! Я с удовольствием выскажу ему все, что о нем думаю.

Розабелла покачала головой и упрямо повторила:

– Я нужна тете Лауре: Джайлс может превратить ее жизнь в пытку. Я должна ехать, Анна.

Как же сделать так, чтобы Роза осталась в Темперли, и при этом не навредить леди Ордуэй? – мучилась вопросом Аннабелла. Вдруг ее осенило, но мысль была настолько смелой, что Аннабелла тотчас ее отбросила. Это невозможно! А если все-таки…

В течение следующих дней Розабелла совсем сникла, а Аннабелла не могла отделаться от своего замысла, который мучил ее подобно назойливому комару. Какой толк в том, что они близнецы, если нельзя использовать это для хорошего дела? Раньше они часто разыгрывали Бекки, да и других слуг тоже. В конце концов она решила поделиться своей мыслью с Розабеллой. Сестра уставилась на нее как на ненормальную.

– Ты поедешь в Лондон вместо меня? Не говори ерунды! Тетя Лаура, правда, предложила то же самое, но она шутила. Это невозможно, Анна!

– Но раньше мы подобное проделывали.

– Джайлс сразу тебя заподозрит.

– Он никогда меня не видел. И я уверена что все чудесно устроится! А ты проведешь еще месяц – а может, и все лето – с Бекки, и никто не доставит тебе ни малейшей неприятности. Нам придется посвятить в наш план папу, но мне кажется, он не будет возражать.

– Это было бы замечательно! – По лицу Розабеллы было видно, как страстно ей этого хочется. – Но я не могу тебе позволить совершить такое.

– Почему? Чем больше я думаю, тем больше мне нравится эта идея!

– Но ты не знакома ни со слугами, ни с домом, ни с Лондоном…

– Ты меня подготовишь. У нас еще есть немного времени.

Розабелла засмеялась.

– Ах, Анна! В самом деле, не отправит же Джайлс тебя за это на гильотину!

– Итак, что мы теряем?

– А твои соседи? Как быть с Филипом Уинболтом и его сестрой?

– Они снова уехали – проводят Пасху с дедом. А потом, мы виделись очень редко, у меня не было времени развлекать Филипа. Так что дай мне возможность осуществить задуманное!

– Не скрою – твоя мысль очень соблазнительна, – с улыбкой произнесла Розабелла.

Спустя неделю сестры-близнецы стояли в маленькой гостиной и внимательно смотрели друг на друга. Их нельзя было различить. Одинаковые темно-голубые глаза, опушенные длинными ресницами, одинаковые темно-золотистые кудри и нежно очерченные лица – правда, одно личико было наполовину скрыто капюшоном дорожного плаща. Они были одного роста и обе выглядели взволнованно и немного испуганно. Карета из Лондона прибыла в назначенное время и поджидала у входа.

– Ты еще можешь передумать, Анна.

– Что? Значит, зря пропадут все те часы, когда я учила расположение комнат и запоминала распорядок жизни в доме Ордуэев, не говоря уже о лондонских улицах? Я намерена получить удовольствие и ни за что этого не упущу!

Но Розабелла все же тревожилась.

– Ты взяла мою записку к тете Лауре?

– Надежно спрятала в ридикюле. Я отдам ее тут же, как приеду.

– Нет-нет! Сначала убедись в том, что тетя здорова. Хоть тетя сама предложила, чтобы мы поменялись ролями, но она может быть к этому не готова. Позаботься о ней, Анна! Постарайся, чтобы она поняла, почему мы это сделали. Я ни за что на свете не хочу ее огорчить. И не забывай называть ее тетей Лаурой!

– Роза, я все сделаю как надо. Не волнуйся, моя милая. Ты лучше всего докажешь свою преданность леди Ордуэй, если позаботишься о себе самой и накопишь сил, чтобы противостоять Джайлсу Стантону. Хотя когда он попадет мне в руки, то наверняка примет человеческий облик!

– Не раздражай его, Анна! Пожалуйста!

– Я не собираюсь его раздражать, – заверила сестру Аннабелла. – Клянусь, что буду образцом благоразумия. А теперь мне пора – лошади застоялись. Не выходи со мной – не надо, чтобы лондонские слуги видели нас вместе. Ты только скажи мне их имена.

Они подошли к окну.

– Все слуги наняты недавно, и им не покажется странным, если ты не будешь знать их имен. Вон тот, что стоит слева, – Робертс.

– А у двери кто?

– О, это важный человек. Его зовут Госс.

– Приближенный Джайлса Стантона? Он, кажется, сержант?

– Молодец, что помнишь! Джайлс, вероятно, нарочно послал именно его, чтобы быть уверенным в моем возвращении.

– Какая заботливость с его стороны!

Розабелла поколебалась, но потом вдруг схватила Аннабеллу за руки и быстро зашептала:

– Анна, я дала слово тете Лауре никому не рассказывать о Стивене, но не могу тебя не предупредить! У него были… странные приятели. Остерегайся! Особенно если встретишь человека по имени Селдер. Селдер, запомни.

– Не беспокойся, Роза! Я буду внимательна. – Аннабелла заключила взволнованное лицо сестры в ладони и поцеловала. – А теперь проводи меня до двери, но не дальше.