Текст книги "Розабелла"

Автор книги: Сильвия Эндрю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В детстве Розабелла была счастлива, но после свадьбы со Стивеном ее жизнь превратилась в череду сомнений, стыда и страданий. Порой она приходила в полное отчаяние, и ее обуревал ужас. Смерть Стивена принесла некоторое облегчение, если бы… не долги, которые нависли над ней мрачной тенью. Затем появился Джайлс Стантон со своими угрозами и насмешками, считавший ее полным ничтожеством…

И вот она встретила Филнпа Уинболта и познала краткие мгновения восторга, ставшие для нее неожиданным и чудесным подарком.

Теперь же ее охватила такая душевная боль, какой она никогда раньше не испытывала. Впервые она влюбилась, и к тому же в человека, о котором можно только мечтать: благородного, доброго, веселого, решительного и имеющего положение в обществе. Он мог бы жениться на ней… Да только это невозможно. Она пошла на обман, который исключал счастливый конец.

Не могла же она признаться ему в том, что она лгунья и обманщица! Что она была замужем! А если он простит ее, то будет ли подходящей женой вдова Стивена Ордуэя для такого блистательного джентльмена, как Филип Уинболт? Нет, лучше не искушать судьбу.

Почти всю ночь Розабелла горько проплакала, а когда слезы высохли, лежала, уставившись невидящим взором в темноту. Но она больше не то несчастное, трепещущее создание, каковым была до Пасхи. Она мужественно встретила сердечную боль, а мысль о том, что Филип Уинболт почти полюбил ее, вернула ей самоуважение. Не стоит размышлять о том, что могло бы быть… Вместо этого она начала строить планы на будущее и решила, что в Лондоне отбросит все, что связывало ее с мрачным наследием Стивена: злобой и обманом. Она поедет в Бат, где будет ухаживать за тетей Лаурой, а когда они вернутся в Лондон, станет так образцово вести хозяйство Джайлса Стантона, что он ее зауважает.

К концу недели Розабелле уже не терпелось поскорее расстаться с Темперли и тем самым избежать любой встречи с Уинболтами. Поэтому когда она увидела идущего к дому Джона с письмом в руке, то вздохнула с облегчением. Это, должно быть, письмо от Аннабсллы, возвещающее об окончании ее «заточения».

Розабелла торопливо пробежала глазами строки.

«Любимая сестра, сообщаю тебе неприятную новость, которая и для меня явилась ударом. Полковник Стантон – могу назвать его еще только Чудовищем – решил, что нам лучше поехать в Бакстон! Он непреклонен. Очевидно, рассчитывает навестить своего отца, живущего неподалеку. Меня он в известность не поставил, и я обо всем узнала от тети Лауры! Неужели мы с ней совершили ошибку, когда выказали слишком большую радость от возможности поехать в Бат? Для такого человека, как полковник Стантон, велико искушение изменить свои планы, лишь бы нам насолить!

Когда ты получишь это письмо, мы будем уже на пути в Бакстон. Я не смогу увидеть тебя почти два месяца! Не описать словами, как я расстроена. Перемена планов произошла столь внезапно, что у меня просто не было времени нанять карету и сбежать. Полковник Стантон так внимателен! Он, видно, не предупредил нас заранее, чтобы не лишать возможности помечтать о полной развлечений жизни в Бате! Он заявил потом, что в Бакстоне мне представится меньше случаев, как он выразился, „выставлять себя напоказ“.

Я не смогу вскоре увидеть тебя, но посылаю мою любовь и заверяю, что я не так уж несчастна. Жизнь в одном доме с Чудовищем по крайней мере не скучна. Не волнуйся за тетю Лауру. Ей лучше, и, хотя я этого не заслуживаю, она, кажется, довольна, что я с ней.

Твоя любящая сестра».

– Что такое, мисс Белла? Вы побледнели как полотно! Что-то стряслось с мисс Аннабеллой? – В гостиную вошла Бекки и увидела уставившуюся в одну точку Розабеллу.

– Она не приедет, – безжизненным голосом ответила Розабелла. – Джайлс Стантон решил не везти их в Бат, они едут в Бакстон.

– А где это?

– На севере. Маловероятно, что Аннабелла сможет приехать в Темперли раньше конца августа. Да и тогда вполне возможно, что полковник Стантон снова передумает и увезет ее на другой конец света! Я никогда отсюда не уеду! Вот, прочитай письмо! – Экономка читала письмо, а Розабелла ходила по комнате, взволнованно говоря: – Нет, я этого не вынесу! Так старалась прийти в себя, забыть… А теперь ждать еще два месяца, а может, и больше. Что мне делать? – Со слезами на глазах она бросилась на диван.

– Ну-ну, моя милая! – Бекки погладила ее по голове, как в детстве. – Вы со всем справитесь. Все это время справлялись, и дальше так же пойдет. Ну, голубушка, не надо плакать…

Постепенно Розабелла успокоилась. Но когда экономка хотела уйти, она уцепилась за ее руку:

– Не уходи, Бекки! Кроме тебя, мне не с кем поговорить. Я не знаю, что делать. Помоги мне!

– Вы о мистере Уинболте, мисс Белла?

– Да, о нем. Ты была права, когда предупреждала меня…

– Мистер Уинболт очень интересный мужчина и настоящий джентльмен, перед ним никто не устоит. А не поговорить ли вам об этом с отцом, мисс Белла?

– С папой? Ну что ты!

– А мне кажется, стоит. Ему намного лучше, и все-таки он ваш родной отец.

– Да у него это лишь вызовет досаду. Я же знаю, какой он!

– А я бы все-таки попробовала. Ваш батюшка умный человек. Вы же сами сказали, что вам необходим совет. Попытайтесь.

Сначала Розабелла отвергла это предложение, но потом пришла к выводу, что Бекки права: папа умный и сможет бесстрастно взглянуть на ее проблему.

Вечером, отправившись навестить, как обычно, отца, Розабелла почти решилась на разговор с ним. Она посмотрит, в каком он настроении и в состоянии ли дать ей совет.

Когда она вошла в спальню, ей показалось, что отец спит. Но, подойдя поближе, увидела, что он сидит в кресле и смотрит на огонь. Свечи еще не зажгли, и нераскрытая книга лежала рядом на столике.

– Как ты себя чувствуешь, папа?

– Хорошо. – Он посмотрел на дочь. – Роза, это ты?

– Да, папа. Анна не сможет сейчас приехать. Леди Ордуэй увезла ее в Бакстон.

– В Бакстон? Что ж, Анне пора повидать мир. Я эгоистично держал ее при себе. Хотя Бакстон – странное место для посещения.

– Папа! – Розабелла сделала глубокий вдох. – Я хочу с тобой поговорить. Можно?

– Почему же нет? Я закончил читать и сидел просто так…

– Ты выглядел печальным, когда я вошла. О чем ты думал?

– О прошлом. Но это бесполезное занятие. Так о чем ты хочешь поговорить?

– Это личное дело, папа. Можно попросить Уолтерса не входить?

– Он в своей комнате. Скажи ему, что в ближайший час-другой он мне не понадобится.

Договорившись с Уолтерсом, Роза села около отца и сказала:

– Папа, я в затруднительном положении и не знаю, что мне делать.

– Не трать слова попусту, говори сразу.

– Извини, – Розабелла снова глубоко вздохнула. – Мне необходим твой совет. То, что возвращение Анны откладывается, создает для меня трудности… – Она пыталась найти нужные слова, но, увидя, что отец нетерпеливо задвигался в кресле, поскорее изложила ему историю своей дружбы с Уинболтами и ее последствия.

– Близкое общение с соседями до добра не доводит. Надо было последовать примеру Анны и поменьше с ними общаться. Но что произошло, то произошло. Итак, чего ты от меня ждешь? Ты сказала Уинболтам, что вы с Анной поменялись местами? Беда в этом? Я заметил, что последнюю неделю он не появлялся.

– Папа! Вот уж не думала, что ты обращаешь внимание на то, что происходит вокруг.

– Трудно не замечать беспрестанного стука копыт и колес по подъездной аллее. И надрыва дверного колокольчика! Надо бы мне перебраться в комнату, выходящую на задний двор, – там будет спокойнее.

– Но только не на конюшни, папа, – терпеливо произнесла Розабелла. – Мистеру Уинболту я ничего не рассказывала. Я хотела просто вернуться в Лондон, а теперь выясняется, что Аннабелла задерживается… – Губы у нее задрожали.

– Если ты собираешься плакать, Роза, то сделай это где-нибудь в другом месте! Слезами горю не поможешь, и я этого не люблю!

Она вытерла глаза.

– Я пойду, папа. Я разволновала тебя.

– Останься, если обещаешь не плакать. Тебе ведь надо принять какое-то решение и поэтому ты обратилась ко мне за помощью?

– Да, папа.

– Тогда сядь, и давай поговорим разумно.

– Хорошо.

– Твое затруднение заключается в том, что ты запуталась в своих отношениях с Уинболтом и считаешь, что возвращение в Лондон положит этому конец, так?

– Да, папа.

– А что делать Анне, когда она приедет?

– Я не скомпрометировала ее! Я была осторожна… почти всегда.

– Что это значит?

– Для Анны не составит труда общаться с Уинболтами так же, как раньше. Хотя вначале я думала, что ей было бы неплохо немного побыть в обществе, а то она становится затворницей, как… Ой, прости, папа.

– Как я, да?

– Да! Она слишком молода, чтобы отгородиться от жизни! До сих пор Аннабелла ни разу не бывала в лондонском свете.

– Который тебе не принес ничего хорошего.

Розабелла закусила губу и опустила голову.

– Это другое дело. Мне не повезло…

– Ты не любила Стивена Ордуэя, но леди Ордуэй хотела этого брака, и ради нее ты была готова на все. А Уинболта ты любишь?

– Да, люблю.

– Настолько, что хотела бы выйти за него замуж?

Смущенная, Розабелла залилась краской.

– Да, но это невозможно.

– Из-за твоего обмана? Он это переживет.

– Мне бы твою уверенность. Но тут есть кое-что еще. Стивен был… он…

– Я догадываюсь, что представлял из себя Стивен. И ты думаешь, что Уинболт отвергнет тебя, узнав, что ты была замужем за таким человеком?

– Да, – прошептала она. – Или посчитает, что не должен появляться в свете, если женится на мне.

– Уверяю тебя: во-первых, влюбленный молодой человек – по-настоящему влюбленный – простит почти все, включая ваш с Анной маленький обман. Мы все глупеем от любви. А во-вторых… только тебе одной известны подробности о поведении Стивена Ордуэя и твоя роль в его жизни. Думаю, что ты до замужества ничего не знала и никому в голову не придет обвинять тебя. Ты слишком щепетильна, Роза.

– Что же мне делать?

– По моему мнению, тебе следует использовать представившуюся возможность и привлечь к себе внимание Уинболта. Это нетрудно: ты красивая молодая женщина, а в нем кровь кипит.

– Сказать ему правду?

Мистер Келланд взял в руки книгу.

– На твое усмотрение. Я бы немного повременил, чтобы сначала убедиться в его чувствах.

– Но как же я увижусь с ним?

– Ты не можешь месяцами притворяться больной и избегать Уинболтов, если только не хочешь стать затворницей, как я. Тебе придется снова встретиться с ними, не так ли? – Он раскрыл книгу и стал ее листать.

– Я думаю, что встречусь… Спасибо, папа.

– Обдумай все и сама прими решение… Да, Роза: уходя, прикрой, пожалуйста, дверь…

– Хорошо, папа.

В течение недели стояла прохладная погода, и Розабелла работала в саду. Она приводила в порядок не только клумбы, но и свои мысли. Постепенно настроение у нее улучшалось. Розабелла начала рассуждать философски: она будет вести себя по-прежнему, возобновит общение с Уинболтами и постарается доказать Филипу, когда тот узнает правду, что она не авантюристка. А дальше пусть распорядится судьба. Будь что будет!

Через некоторое время Розабелла пригласила мисс Уинболт на чай. В начале визита гостья была несколько чопорна, но постепенно оттаяла, и вскоре молодые дамы уже с удовольствием беседовали, почти как раньше.

– А как ваш брат? Он здоров? – вдруг вырвалось у Розабеллы.

– Спасибо, вполне. Филип был рад узнать, что вы поправились.

– Мне очень жаль, что я не смогла вас тогда принять. Поверьте, я не хотела вас обидеть, – сказала Розабелла. – Но я получила неприятное известие, и это ухудшило мое состояние.

– Неприятное известие? Надеюсь, ничего серьезного?

– К сожалению, моя сестра была вынуждена отложить свой визит в Темперли и отправиться в Бакстон.

– В Бакстон? Я там никогда не была, хотя мы с Филипом собирались туда заехать, когда несколько лет назад путешествовали по Озерному краю[5]5
  Озерный край – живописный район гор и озер на северо-западе Англии


[Закрыть]

И Эмилия рассказала о своих впечатлениях от тех мест. За разговорами время пролетело незаметно, и, расставаясь, миссис Уинболт пригласила Розабеллу к себе на четверг.

– Брат в этот день уедет в Лондон, и мы будем одни. Признаюсь, я намеренно выбрала этот день. – Эмилия Уинболт внимательно глядела на хозяйку. – У меня создалось впечатление, что в последний раз Филип вас смутил. Вот я и подумала, что вам не захочется так часто с ним встречаться. Или я неправа?

Румянец залил щеки Розабеллы, однако она с достоинством ответила:

– Ваш брат, мисс Уинболт, – воплощение доброты. Я не стану скрывать от вас – и от него тоже, – что существуют обстоятельства, создающие для меня определенные трудности, но я надеюсь, что со временем все разрешится. Я уверена, что его общество доставит мне такое же удовольствие, как и ваше. С другой стороны, я вполне пойму его, если он захочет воспринимать меня лишь как вашу подругу.

– Посмотрим! Я рада, что уладила это недоразумение. Значит, договорились? Встретимся в четверг?

– Мисс Уинболт…

– Не могли бы вы называть меня Эмилией? Я не люблю церемоний.

– О, с удовольствием! А меня зовут…

– Аннабелла. Я это знаю. Можно называть вас Анной?

– Да, конечно.

Если мисс Уинболт и удивили нотки нерешительности в голосе Розабеллы, виду она не подала.

– Итак, до четверга, – сказала она на прощанье.

Розабелла встретилась с Филипом Уинболтом раньше, чем ожидала. Прошло всего два дня, и она, как обычно, работала в саду. Вдруг она почувствовала, что кто-то стоит у нее за спиной.

– Мистер Уинболт! Вы меня испугали.

– Кажется, это уже входит у меня в привычку. Простите. – Он протянул ей руку. – Эмилия сказала, что вам лучше.

– Нет-нет, не здоровайтесь со мной – у меня руки грязные.

Но он все же взял ее руку.

– Немного грязи никому не повредит. Вы считаете меня щеголем?

– Да вроде нет…

– Эмилия также сказала, что вы не прочь со мной видеться. Как с другом, конечно, – добавил он.

– Я бы этого хотела, – волнуясь, ответила Розабелла.

– Я и прошу одной лишь дружбы, мисс Келланд, ничего более. Не пугайтесь: я принял к сведению ваши желания.

– Я не пугаюсь, – нерешительно выговорила она, – просто не ожидала увидеть вас…

– У меня были дела неподалеку, а Эмилия сказала, что вы работаете в саду, и попросила занести вам кое-какие растения – я отдал их Джону Бостоку.

– Спасибо! – Они пошли по дорожке к дому. – Вам часто приходится ездить в Лондон?

– Я постоянно общаюсь с дедом, так как он настаивает, чтобы я принимал участие в обсуждении дел с нашими управляющими и поверенными. Уинболтам принадлежат дома в Лондоне, и я пытаюсь уговорить деда их продать. Они в плачевном состоянии, грешно даже взимать ренту с тех бедняг, что там живут.

– Значит, вы продадите их тем, кто станет платить?

– Нет! Они пойдут на снос. Но все это занимает массу времени. – Он огляделся по сторонам и неожиданно предложил: – Вы в состоянии совершить прогулку, мисс Келланд? Мне хочется размяться.

Розабелла опустила голову, чтобы он не увидел восторга в ее глазах.

– Пойду вымою руки и возьму шляпу, – тем не менее очень сдержанно ответила она. – А вы не хотите ополоснуть руки?

Он улыбнулся:

– Было бы неплохо.

Они шли по дорожке вдоль реки.

– Как здесь красиво! – произнесла Розабелла. – Я никуда не хочу отсюда уезжать.

– Вы так любите деревню? А вот мы с сестрой иногда предпочитаем выбраться в город. Знаете, моя сестра была помолвлена, но разорвала помолвку. На то были серьезные причины. Это произошло несколько лет назад. По-моему, она почти забыла об этом, но с тех пор стала очень осторожной и так никем и не заинтересовалась. В нашей семье тропа любви не очень-то гладкая, мисс Келланд… – Он замолчал. – Извините за откровенность. Вы видели лебедей?

И дальше разговор зашел о задуманных им изменениях в Ширингсе, о достоинствах романов «Уэверли» и «Эмма».[6]6
  Книги Вальтера Скотта (1771–1832) и Джейн Остин (1775 1817) – известных английских авторов


[Закрыть] Розабелла в очередной раз ощутила, как ее тянет к нему, как ей приятны его чувство юмора и жизнерадостность. Между ними царило полное взаимопонимание. Ни единым движением или словом Филип Уинболт не показал, что смотрит на нее иначе, чем как на друга.

Когда они вернулись к дому, она протянула руку:

– Я получила удовольствие от прогулки, благодарю.

– Я тоже. До скорой встречи!

С тех пор Розабелла виделась с кем-нибудь из Уинболтов почти ежедневно. Прогулки – пешие, верхом и в коляске – и визиты друг к другу подарили им много счастливых часов. Мистер Уинболт, казалось, относился к ней как к своей сестре, хотя по-прежнему был в нее влюблен. Он внимательно присматривался к Розабелле, и иногда ее поведение ставило его в тупик. Почему она так по-разному вела себя при первом и втором столкновении с Картером? Почему явно смущалась, когда во время их совместных прогулок встречала кого-либо из крестьян? Они ведь все хорошо к ней относились… И почему неохотно общалась с другими соседями? Всегда находила отговорку, чтобы не появляться на многолюдных вечеринках.

Он не делился своими наблюдениями с сестрой, но старался не пропустить ни слова из того, что та говорила об Аннабелле.

– Как ты думаешь, Филип, почему Аннабелле Келланд не нравится, чтобы ее называли Анной?

– Да?

– Она заколебалась, прежде чем позволила мне так к ней обращаться. Но тем не менее была очень мила. У нее есть чувство юмора, и она не робкого десятка. Так расстроилась, когда не приехала Розабелла Ордуэй… Просто не верится, что можно слечь в постель из-за отсутствия сестры! Я тоже тебя очень люблю, но представь, что я отказываюсь кого-либо видеть в твое отсутствие!

Филип засмеялся.

– Не представляю!

– Наверное, у близнецов другие отношения.

– Близнецов?

– Разве ты не знал, что они близнецы?

– Нет, – ответил мистер Уинболт и задумался. – Кто тебе это сказал?

– Миссис Босток. Она была их няней. Филип помолчал, затем медленно произнес:

– Так вот в чем дело! Нет, не может быть! Не могу этому поверить! Но если существует сестра-близнец, то многое проясняется! – Заметив удивленный взгляд Эмилии, он с улыбкой сказал: – Возможно, из-за этого она и заболела.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Мысль казалась до невозможности странной, но Филип Уинболт не мог от нее отделаться. Очевидная несообразность в поведении Аннабеллы Келланд могла иметь только одно объяснение: вместо нее здесь живет сестра-близнец. Если подобная подмена состоялась, то ее можно расценить как вопиющее надувательство. Но почему сестры пошли на это? Уж явно не ради развлечения…

Он был бы рад объявить свои подозрения плодом разыгравшейся фантазии, если бы не ряд фактов, подтверждающих обратное. Каковы они? А таковы. Аннабелла Келланд, умная девушка, которая уже несколько лет управляет имением Темперли, безуспешно пытается скрыть свое незнание сельской жизни. Аннабелла Келланд, которая многократно встречалась с ним раньше, не узнает его после Пасхи. Аннабелла Келланд, прежде выказывавшая ему безразличие, граничащее с грубостью, неожиданно меняет свое отношение, и как бы ему ни хотелось посчитать этот факт следствием своего обаяния и силы убеждения, он знал, что дело тут в другом. Аннабелла Келланд, которая никогда не задерживалась в его присутствии, согласилась – нет! предложила – вернуться вместе в Темперли, а там угощала его вином и печеньем и была чрезвычайно приветлива и очаровательна, чего до сих пор ни разу не наблюдалось. Прибавим два случая с Картером: до Пасхи Аннабелла Келланд разозлилась на вмешательство Филипа, а после Пасхи была благодарна ему за то же самое!

Предположение Эмилии о благотворном влиянии сестры из Лондона он не отвергал, но не более того. Он вспомнил другие озадачившие его эпизоды и пришел к выводу, что девушка, живущая сейчас в Темперли, не Аннабелла Келланд, а ее сестра.

Разгадка найдена, но что дальше? Впервые Филип Уинболт задумался о последствиях своих разысканий.

К своему удивлению, он понял, что не хочет разоблачать Розабеллу Ордуэй как несомненную обманщицу. Аннабелла Келланд успела ему понравиться, и, поскольку полученное от дяди в наследство имение наводило на мысли о женитьбе, он даже смотрел на нее как на возможную жену. Но полюбил он – и это чувство росло с каждым днем – девушку, живущую в Темперли сейчас: нежную, ранимую и беззащитную. Разгаданная тайна ни на йоту не изменила его чувств к ней. Наоборот – в нем росла потребность оберегать ее от разоблачения и позора.

Его догадка верна, но по-прежнему неизвестно: что стоит за этой безрассудной попыткой обмануть его и других соседей? Это не может быть просто легкомысленным поступком, чтобы, к примеру, дать возможность Аннабелле увидеть Лондон. Он подозревал, что такое решение было принято в связи с отчаянным положением Розабеллы. Эта мысль растрогала рыцарскую натуру Филипа Уинболта. В защитнике нуждалась Розабелла Ордуэй, а не Аннабслла Келланд. И защитник находился рядом.

Как ему поступить? Кому довериться? Самой Розабелле? Или Эмилии? По зрелом размышлении он решил никому не говорить о своем открытии до тех пор, пока не узнает об этом маскараде что – нибудь еще.

– Ну как, Роза, Филип Уинболт уже пал к твоим ногам?

– Нет, папа, – ответила она.

– Почему же нет?

– Не знаю. Он, видно, принял к сведению мои слова о том, что мы останемся лишь друзьями.

– Ерунда! Либо он остыл, либо выжидает, но я склонен предположить последнее. Тебя он все еще интересует?

– Конечно, папа! Ничего не изменилось – я люблю мистера Уинболта.

– Тогда надо что-то предпринять!

– Но что?

– Господи, дочка! Разве крестная ничему тебя не научила?

– Нет, папа. Она устроила наш брак со Стивеном еще до моего выхода в свет. Так что можно сказать, искусством кокетства я не овладела.

Мистер Келланд посмотрел на лицо дочери: темно-голубые глаза, в глубине которых затаилась печаль, чувственные губы, готовые сложиться в пленительную улыбку, золотистые волосы, обрамляющие нежный овал щек и тонкую шею. Он наморщил лоб.

– Она права – тебе это не нужно. Но о чем она думала, выдавая тебя за своего никудышного сынка, когда ты едва переступила порог классной комнаты? Мне следовало сообразить…

– Папа, ты не должен винить себя! Я с готовностью послушалась тетю Лауру.

– А потом?

Розабелла отвернулась.

– Мы с ней поняли, что совершили ужасную ошибку. – Она взглянула на отца. – Знаешь, папа, что бы ни произошло между мистером Уинболтом и мною, пребывание в Темперли очень мне помогло.

– Рад это слышать. Выходит, и в обмане есть положительные стороны. Чем же тебе помогло Темперли?

– То, что я нахожусь здесь, разговариваю с тобой, и с Бекки, и с окружающими людьми, – особенно с Уинболтами и их друзьями, – многому меня научило. В Лондоне я почти ни с кем не общалась – всегда была рядом с тетей Лаурой. Я вышла замуж за Стивена совсем юной. Теперь-то я вижу, что этот брак был обречен изначально, но тогда я считала виноватой себя. Он все время повторял, что я никуда не гожусь… Знаешь, обстановка в доме перед смертью Стивена была кошмарной. А после его смерти появился Джайлс Стантон, и мне стало еще хуже. Здесь, в Темперли, у меня есть время поразмышлять, и я вижу, что была слишком молода и неопытна, чтобы помочь Стивену… Но это все равно было невозможно… его никто не мог спасти… – Она замолчала.

– И от этой мысли тебе стало легче?

– Нет, конечно! Но я перестала винить себя.

– Я и не подозревал, Роза, как тебе было плохо. Последние годы я вообще мало что замечал. Возможно, твое пребывание здесь меня тоже кое-чему научило. – Мистер Келланд задвигался в кресле. – Ну как же быть с Уинболтами? Я считаю, что ты должна пригласить молодого человека ко мне. Пора.

– Папа! Ты же не станешь…

– Я не собираюсь расспрашивать о его намерениях, если ты этого боишься! – вспылил отец. – Я не полный идиот. Но я хочу на него посмотреть. Во второй раз я тебя не подведу, Роза. Спроси, играет ли он в шахматы.

Результатом их встречи стало то, что мистеру Келланду и мистеру Уинболту понравилось играть в шахматы. Оба игрока вскоре зауважали друг друга – и не только как достойных соперников. Филип Уинболт с удивлением обнаружил у отца Розабеллы необычное чувство юмора, что было свойственно семейству Уинболтов. А мистер Келланд счел Филипа Уинболта разумным человеком, который ничего не говорит и не делает сгоряча. Именно такого жениха он бы желал для своих дочерей – особенно для Розабеллы.

Время шло, а известия о возвращении Аннабеллы из Бакстона все не было. В письмах сестре Розабелла хотя достаточно откровенно рассказала о своих чувствах к Филипу Уинболту, но была осторожна. Если бы кто-либо прочитал их, то узнал бы лишь то, что Аннабелла Келланд из Темперли подружилась со своим соседом Филипом Уинболтом. Трудности, которые следовали из этой привязанности, не упоминались, но были очевидны обеим сестрам.

Розабелла чувствовала, что ее дружба с Уинболтами, особенно с Филипом, становится с каждым днем все крепче. Но она никак не могла решиться на признание. Филип, выражаясь словами отца, не был «ослеплен страстью». Наоборот, ей казалось, что он забыл о любви, выказывая ей только дружескую привязанность. Розабелла попалась в собственную ловушку: она не могла сделать признание, не будучи твердо уверенной в его отношении к ней, и не могла изменить их отношений, не сказав ему правду.

Когда она получила наконец письмо от сестры, то из него узнала, что приезд Аннабеллы снова откладывается. Та писала:

«Моя любимая сестричка, я пишу это письмо и очень тороплюсь, так как мы можем опять срочно уехать. Не подумай, что я не хочу увидеться с тобой! Джайлс увозит нас из Бакстона, но не в Лондон. Он по-прежнему высокомерен и не соизволил сообщить нам, куда мы поедем. Боюсь, он даже не разрешил бы мне отослать это письмо, если бы знал, что я его напишу!

Хочу тебя заверить, что, куда бы мы ни отправились, всюду будем устроены с комфортом. Одна, если не единственная, хорошая черта Джайлса – это внимание к тете Лауре и забота о ней. Печально, однако на меня это не всегда распространяется. Иногда мне кажется, что он с удовольствием поместил бы меня в коровник. Но не волнуйся: тетя Лаура этого не допустит.

Общество в Бакстоне оказалось интереснее, чем мы с тетей Лаурой ожидали, и нам удалось развлечься. Пару раз я удостоилась одобрения Джайлса. Он может быть на удивление приятным, если захочет!

Боюсь, что не смогу назвать точную дату нашей с тобой встречи – невозможно улизнуть даже на денек, чтобы повидаться с тобой и папой. Утешайся тем, что ты больше времени проведешь с Филипом Уинболтом! Твое счастье много для меня значит. Мы с тетей Лаурой обе считаем, что ты можешь его обрести с таким человеком, как Филип Уинболт. А пока что я стараюсь изо всех сил заслужить благосклонность Джайлса. Беда в том, что мы слишком часто ссоримся!

Тетя Лаура посылает тебе привет. Постарайся, чтобы у меня поскорее появился зять, моя милая сестричка.

Любящая тебя Белла.

P. S. А папа знает? Пожалуйста, передай ему от меня привет. Я рада, что ему намного лучше».

Розабелла перечитывала письмо, когда появилась Бскки и сказала, что прибыла мисс Уинболт.

– Эмилия, какая приятная неожиданность! А я думала, что вы проведете в Рединге целый день.

– Пришлось вернуться раньше, чем мы рассчитывали, Филипу нужно с кем-то увидеться в Ширингсе. Я попросила его завезти меня к вам. Он заедет через час. Вы не возражаете?

– Конечно, нет! Чем вас угостить?

– Благодарю, ничего не надо. Вы будете свободны в последнюю субботу сентября? У меня день рождения, и я решила его отметить. Пожалуйста, не отказывайтесь!

Розабелла сначала заколебалась, а потом сказала:

– Спасибо, приеду с удовольствием.

– Чудесно! Пришлю вам приглашение. Я собираюсь заказать новое платье.

– Еще одно?

– Конечно! Анна, вы счастливая, так как во всех нарядах очаровательны, а я…

– Не говорите ерунды! Мне не терпится взглянуть на это новое платье. Какого оно будет цвета?

– Пока не решила. Мы едем в Лондон на три недели, поэтому у меня найдется время посоветоваться с портнихами.

– На три недели?

– Да. Дедушка послал за Филипом – вот почему мы так рано уехали из Рединга. Он хочет, чтобы Филип занялся какими-то делами… что-то связанное с юристами. Филип решил потратить на это время и все наконец уладить. Меня тоже устраивает визит в Лондон. Анна! Мне пришла в голову замечательная мысль! Почему бы вам не поехать с нами? Мы бы вместе повеселились, и вы тоже смогли бы сшить себе платье для приема.

– О нет! – В голосе Розабеллы прозвучал такой испуг, что Эмилия удивленно уставилась на нее. Розабелла вымученно улыбнулась: – Я бы очень хотела поехать с вами в Лондон, но как-нибудь в другой раз. Вы же знаете, я не такая свободная, как вы!

Когда Филип заехал за сестрой, та радостно сообщила ему:

– Мы с Анной обсуждали наши платья ко дню рождения. Она считает, что я должна обратиться к мадам Фаншон. – Эмилия вдруг с удивлением повернулась к Розабелле: – Откуда, скажите на милость, вам известно про мадам Фаншон? Я считала, что вы никогда не покидали Темперли, а мадам Фаншон знают только в Лондоне.

Повисло неловкое молчание. Розабелла довольно быстро нашлась:

– Я где-то слышала о ней…

– Наверное, у нее одевается миссис Ордуэй, – беспечно заметил Филип. – И она упомянула ее в разговоре. Вы едете вместе с Эмилией в Лондон? Чтобы заказать платья?

Розабелла улыбнулась и покачала головой.

– Нет, я обойдусь деревенской портнихой, а материю куплю в Рединге.

– Но фасон возьмите из моего журнала мод, – сказала Эмилия. – Я велю кому – нибудь из слуг занести его вам сегодня же вечером. Нам пора, Фил. У меня масса дел, а мы уезжаем завтра утром, не забудь.

– Обещаю помнить, милая сестричка. Главное – чтобы ты не забыла.

Эмилия укоризненно на него посмотрела.

– Я зайду к вам сразу же по приезде, – сказала она, прощаясь с Розабеллой, – и вы первой увидите мое платье.

Розабелла понуро поднялась наверх, чтобы, как обычно, провести полчаса с отцом. Уинболтов не будет целых три недели! Если бы не ее ужасное положение, она бы приняла предложение Эмилии, походила с ней по магазинам, примерила новые платья, посетила театр… и провела время с Филипом.

– Разве тебя не ждет прием по случаю дня рождения, когда они вернутся? – спросил отец. – Я считал, что девушки любят ходить в гости.

– Я люблю!

– В таком случае вытри слезы и приготовь подарок для подруги. А может, существует иная причина? – Вдруг он выпрямился в кресле и выглянул в окно. – Боже мой! Неужели я перепутал день? Разве Уинболт собирался сегодня играть в шахматы?

– Нет, папа. Почему ты спрашиваешь?

– Он направляется к дому. Тебе придется сказать ему, что я занят. Нет, я сам его приму.

Оказалось, что Филип всего лишь привез обещанный журнал мод.

– А у меня что-то нет настроения играть сегодня в шахматы. Вечер слишком жаркий, – сказал отец Розабеллы.

– Действительно, сэр. Признаюсь вам, что мне не очень-то хочется ехать в Лондон.

– Проводи мистера Уинболта, моя милая, – обратился к дочери мистер Келланд. – Пройдись с ним до ворот – ты ведь сегодня не выходила.