Текст книги "Франческа"
Автор книги: Сильвия Эндрю
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Глава третья
С яростным ревом Маркус вскочил на ноги, неловко добрел до берега, выбрался на сушу и настиг Франческу, направлявшуюся к вершине холма.
Она испуганно вскрикнула, когда Маркус схватил ее за руку и развернул лицом к себе.
– Нет, дрянная девчонка, ты не уйдешь, пока не получишь по заслугам!
– Отпустите меня!
– Только после того, как дождусь объяснений. Имей в виду, так просто тебе не отделаться. Может, ты сбежала из Бедлама и решила развлечься?
– Я не сумасшедшая! – выкрикнула Франческа. – Говорю же, я пыталась помешать вам утопиться. Вы сами заявили, что лучше утонуть.
– Ты меня неверно поняла, глупая! – Он свирепо встряхнул ее за плечи.
Франческа вновь вспылила. Высвободившись, она сделала шаг назад, уже не пытаясь сбежать.
– Откуда мне было знать? – возразила она. – Вы стояли на мосту, склонившись над водой, как плакучая ива, а теперь заявляете, что не собирались топиться! Кто бы мог подумать, что вы ломали комедию?
– Плакучая ива?! – в бешенстве выпалил он. – Что ты несешь? Я просто… у меня зверски болела голова! С похмелья, чтоб ты знала. Но у меня и в мыслях не было покончить с собой! Да и с какой стати? – Он вновь возмущенно уставился на Франческу. – А если бы мне это и пришло в голову, я нашел бы способ получше, чем топиться в вонючей луже глубиной не больше двух футов!
– Тогда почему же вы сказали, что лучше утопиться?
– Это фигуральное выражение. – Франческа хотела было возразить ему, но Маркус поднял руку и произнес медленно, с расстановкой, словно пытаясь втолковать свою мысль глупцу: – Риторический оборот для изъявления горечи и досады. Я чувствован себя несчастным.
– И поделом вам! Повесы, которые проигрываются в пух и прах, другой участи и не заслуживают!
– Проигрываются в пух и прах? Слушай, да ты и вправду помешанная! Дерзкая девчонка! Что ты имела в виду? Я не так богат, чтобы проигрываться подчистую. А вчера ночью я выиграл, черт побери!
– Занимательный рассказ! В таком случае почему вы опасаетесь встречи с дядей?
Угрожающе прищурившись, молодой человек процедил сквозь зубы:
– Ах ты, маленькая шпионка! Значит, подслушивала? Этот разговор не предназначался для чужих ушей.
Франческа на миг растерялась.
– Да, и прошу меня простить. Я услышала его случайно, это получилось само собой. Я действительно сожалею о случившемся. Простите меня, мне и вправду очень жаль. – Она виновато подняла глаза. – Клянусь вам, я забуду все, что слышала – особенно теперь, когда мне известно, что вы… что вы знаете об этом…
Маркус вглядывался в ее глаза как завороженный. У Франчески дрогнуло сердце, но она не сдвинулась с места. Он пробормотал:
– Сумасшедшая девушка с глазами колдуньи… я видел тебя на картинах… – Он медленно провел пальцем по ее подбородку, затем приподнял ее голову, но вдруг отпрянул и растерянно выговорил: – Похоже, я сошел с ума. Проклятое похмелье!
Франческа не поняла, в чем дело, но пролепетала, запинаясь:
– Ну, а мне… пора домой.
– Подожди, не уходи! – Он взял ее за руку и вывел на поляну, залитую солнечным светом. – Я так и не дождался объяснений… Да ты вся дрожишь!
Франческа решила умолчать о том, что причина ее дрожи – взвинченные нервы и прикосновение незнакомой руки, а не холод.
– Сядь сюда, на солнце. Скоро согреешься. Итак, на чем мы остановились?
– Я услышала, что вы проиграли все деньги и теперь хотите утопиться. Вот и попыталась помешать вам. Но я забыла, как круг берег, не в меру разогналась, сбегая по склону, и… случайно столкнула вас в воду, – невнятно пробормотала Франческа, волнение мешало ей говорить.
– Пожалуй, это объяснение имеет смысл – правда, весьма своеобразный, – с сомнением заключил Маркус. – Полагаю, мне следует поблагодарить тебя за спасение… хотя я преспокойно обошелся бы и без твоей помощи. – Он задумчиво оглядел свою промокшую одежду.
Франческа попыталась подавить смешок, но не сумела.
– По-моему, вы правы, – подтвердила она. – Напрасно я вмешалась. У вас полные сапоги воды – даже слышно, как она хлюпает при ходьбе! – добавила она и, не выдержав, залилась хохотом.
Некоторое время с лица Маркуса не сходило ошарашенное выражение, но вскоре он смягчился и присоединился к веселью собеседницы. Напряжение между ними исчезло без следа.
– Послушай, посиди со мной еще немного. Помоги мне снять сапоги и расскажи о себе.
– Мне почти нечего рассказывать, – отозвалась Франческа.
Маркус присел на поваленное дерево и вытянул ногу.
– Где ты живешь?
– Неподалеку, в Шелвуде. С тетей. – Франческа потянула за сапог и стащила его. При этом из сапога на ее платье выплеснулась вода. Франческа вскрикнула: – О Боже!
– Ничего, высохнет. А теперь второй.
Франческа укоризненно взглянула на собеседника и опасливо взялась за второй сапог. На этот раз она действовала с осторожностью, но сапог поддался слишком легко, девушка потеряла равновесие и упала навзничь. Разумеется, ее опять окатило водой. Она поспешно вскочила на ноги с возмущенным возгласом:
– Вы только посмотрите!
– Вижу, – отозвался Маркус, и Франческа удивилась, услышав, каким напряженным вдруг стал его голос. – Я… похоже, ошибся. Думал, что ты совсем девчушка. – Он сглотнул. – Но это не так. Сумасшедшая или нет, но ты настоящая женщина, притом прелестная!
Франческа недоуменно оглядела себя. Вода пропитала лиф ее тонкого платья, и материя облепила тело, словно вторая кожа.
– О, нет! – простонала она и в отчаянии попыталась одернуть платье. – Довольно, я ухожу.
– Не надо! Пожалуйста, не уходи. Платье вскоре высохнет, а я обещаю больше не глазеть на тебя. Послушай, присаживайся рядом на бревно, мы могли бы… мирно поболтать, пока не высохнет платье. Я хотел бы объяснить, что имел в виду, разговаривая с Фредди.
Франческа замерла в нерешительности. Ее новый знакомый был и впрямь на редкость обаятелен и, казалось, говорил с ней вполне искренне. Возможно, не все гости Уитем-Корта развратники и игроки, но…
– Почему вы сказали, что я прелестна, – подозрительно выговорила она, – когда все остальные считают меня дурнушкой?
– Дурнушкой? Должно быть, они слепы. Садись, и я объясню тебе, почему ты заслуживаешь комплиментов.
Это предложение Франческа сочла рискованным. Но труднее всего было понять, почему она послушалась Маркуса. Правда, она села поодаль: рассудок еще не покинул ее.
– Фредди – это джентльмен, с которым вы пришли сюда?
– Да. Мы беседовали о моем ку… о нашем общем знакомом. Вчера ночью он проиграл огромную сумму. Сегодня утром ему… нездоровилось, и мы волновались за него. Послушай, неужели тебя это и вправду занимает? По-моему, для беседы чудесным утром мы выбрали самую неподходящую тему. Лучше расскажи о себе. Что ты здесь делала, когда увидела нас? Торопилась на свидание?
– Нет, что вы! Я просто рисовала… Совсем забыла: надо найти альбом и сумку! Я выронила их, когда бежала к мосту. Прошу прощения…
Она вскочила, радуясь возможности освободиться от чар бархатистого голоса и темно-синих глаз.
– Я с тобой.
– Босиком?
– Ну и что? В армии бывало и хуже. Я должен позаботиться о том, чтобы ты не сбежала. Пока мы оба не высохнем, ты – моя заложница. – Франческа нервно вздрогнула, но Маркус рассмеялся, встал и подал ей руку. – Где ты выронила альбом?
Вскоре они нашли орхидею, которую рисовала Франческа, а альбом и сумка оказались неподалеку. Маркус подобрал альбом, не отпуская руку Франчески, и внимательно рассмотрел рисунок.
– Недурно, – заметил он. – Кто научил тебя рисовать?
– Мадам Элизабет. – Франческа смущенно вспыхнула. – То есть мадам де Ромэн, моя гувернантка.
– Идем на солнце, мне холодно.
Взяв сумку, Маркус отвел девушку к поваленному дереву. На этот раз Франческа смело села рядом, сама удивляясь своей непринужденности в присутствии незнакомого человека, который по-прежнему держал ее за руку.
– Ты покажешь мне другие свои работы? Франческа зарделась от удовольствия.
– Конечно, – робко ответила она.
Ее собеседник излучал обаяние, и мало-помалу Франческа разговорилась, чувствуя себя свободнее, чем когда-либо прежде. Иногда, перехватив его ласковый и понимающий взгляд, она запиналась, но Маркус тут же задавал какой-нибудь вопрос о рисунках, и девушка продолжала ему что-то оживленно рассказывать.
Наконец она замолчала.
– Больше мне нечего показать вам. Остальные мои работы дома, – сообщила она.
Маркус не ответил, и Франческа, вскинув голову, прочла вопрос в его глазах.
– Почему ты сказала, что тебя считают дурнушкой? – с расстановкой произнес он.
– Потому, что так оно и есть! Все твердят об этом в один голос.
– Это неправда, Франческа. В тебе есть сходство с твоими рисунками – выразительность, утонченность, грация.
– Вы очень любезны, – отозвалась она, вновь приходя в волнение.
– Я не льщу тебе, поверь!
– Вы наверняка хвалите меня лишь по доброте душевной, а это ни к чему. Я уже давно привыкла к своей внешности. Если вы не смените тему, мне придется уйти. Платье уже высохло – как и ваша одежда.
– Сколько тебе лет? – вдруг спросил он, когда они встали.
Она смутилась и солгала:
– Семнадцать, – но, почувствовав скептический взгляд Маркуса, снова отважилась на ложь: – Почти семнадцать.
– Значит, ты уже вступила в пору юности. Ты когда-нибудь была влюблена?
– Я? – изумленно переспросила Франческа. Он рассмеялся и отстранился, но лишь затем, чтобы положить обе ладони на ее плечи.
– Да, ты, – подтвердил он.
– Разумеется, нет!
– Значит, первая любовь… – пробормотал он и привлек ее ближе. – А как насчет поцелуев? Тебя когда-нибудь целовали?
– Редко, – прошептала Франческа, загипнотизированная взглядом синих глаз, устремленным на нее. – Дедушка. – Она с трудом сглотнула. – Кажется, и отец целовал меня, только… я плохо помню его.
– Нет, я имел в виду совсем другое. Вот это… – Склонив голову, он нежно поцеловал ее.
Франческе показалось, что в нее ударила молния. Небывалое чувство охватило девушку, в нем смешались страх и наслаждение, холод и огонь, понимание, что следует остановиться, и неотступное желание продолжать.
– Это было чудесно, – ошеломленно выдохнула она, не вдумываясь в собственные слова.
Они стояли лицом к лицу.
– Обними меня за шею, – мягко попросил Маркус. Франческа шагнула ближе и медленно подняла руки. – Вот так. А теперь я обниму тебя. – Он придвинул ее ближе и снова поцеловал, уже не так осторожно. Франческа негромко вскрикнула, и Маркус тут же отпустил ее. – Тебе больно?
– Нет, просто я не ожидала… не думала… – Она сжала руки и подняла голову. – Поцелуйте меня еще раз.
Перед Франческой открылись врата неописуемого блаженства. В мужских объятиях она вдруг почувствовала себя защищенной и счастливой, как никогда прежде. Маркус становился то ласковым и внимательным, то страстным и требовательным, называл ее глупышкой, милой колдуньей, но Франческа ничего не слышала, лишь ощущала нежность в его голосе. Он рассмеялся, увидев ее растерянное лицо, но этот смех был необидным, словно беспомощность Франчески умиляла его.
Время от времени в голосе Маркуса прорывалась неуверенность: казалось, он тоже не очень понимал, что с ним происходит. Оба тонули в ослепительном сиянии и глубоких тенях, в водовороте зеленых, золотых и синих вспышек…
К счастью, к реальности их вернули прежде, чем оба успели окончательно утратить рассудок. Издалека послышался призывный голос Фредди. Чертыхнувшись, Маркус прошептал:
– Завтра утром, на этом же месте. – Торопливо поцеловав ее еще раз, он разжал объятия и направился к мосту. – Я здесь! – крикнул он. – Чего тебе?
Франческа вновь юркнула в свое убежище среди кустов и прислушалась.
– Джек ищет тебя. Твой дядя собирается приехать в Уитем-Корт. Я думал, надо сообщить тебе об этом. Но какого дьявола ты так долго торчал здесь, Маркус? Что ты здесь делал?
– Ничего особенного, – отозвался Маркус.
Ослепительная вспышка, за которой почти мгновенно последовал раскат грома, вернула Франческу из сладостной страны воспоминаний на землю. Начиналась гроза. Девушка ускорила шаг. Но мысли ее по-прежнему витали далеко.
«Ничего особенного»… Ей следовало насторожиться, услышав эти слова. Но в то время она была совершенно ошеломлена и зачарована. Обладавший богатым опытом и неотразимым обаянием Маркус без труда вскружил ей голову. Франческа оказалась чересчур доверчивой. Разумеется, на следующий день она отправилась на свидание, под предлогом болезни попросив мадам Элизабет освободить ее от утренних уроков. Ее ложь была недалека от истины: Франческе действительно нездоровилось, ее охватила лихорадка, поглотившая все доводы рассудка. Инстинкт самосохранения уступил место безумию. Вспоминая о том, как радостно она сбегала с холма навстречу Маркусу на следующее утро, Франческа досадливо поморщилась.
Она пришла в условленное место раньше Маркуса, а когда тот появился, сразу почувствовала, что ее новый знакомый чем-то озабочен. В сердце Франчески закрался пугающий холодок. Неужели Маркус презирал ее за вчерашнюю несдержанность? Некоторое время они шли рядом молча. Франческа ждала, что Маркус заговорит первым, скажет хоть что-нибудь, чтобы развеять напряжение.
– Сегодня ты не слишком разговорчива, Франческа, – наконец произнес он.
Франческа оторопела. Это Маркус не произнес ни слова с первой минуты встречи! А теперь упрекал ее, да еще таким серьезным тоном… значит, он все-таки презирал ее!
– По-моему, я напрасно пришла сюда, – начала она.
– Почему ты так решила?
Франческа смутилась. Правил этой игры она еще не уразумела и, хотя давно привыкла к разочарованиям, боялась быть отвергнутой этим человеком. Рана оказалась бы слишком глубокой.
– Вчера я дурно вела себя.
– Когда столкнула меня в ручей? Я же простил тебя.
– Нет, позднее.
Он остановился, повернулся и взял ее за руки.
– Ты была… изумительна. Это я совершил ошибку, поддавшись искушению поцеловать тебя. – Он вновь замолчал.
Спустя некоторое время Франческа решилась спросить:
– Но почему?
– Потому что ты слишком молода. И невинна. Потому что сегодня утром прибьш отец Джека, чтобы увезти его домой, и… Франческа, я должен уехать вместе с ними. Меня пригласили сюда лишь затем, чтобы я присматривал за своим кузеном. А я не справился с задачей.
Франческа не сумела сдержать негромкий вскрик. Маркус еле слышно чертыхнулся.
– Мне нет прощения. Я подвел Джека и причинил боль тебе, и это мучает меня, как ничто другое, поверь мне.
Франческа крепко сжала губы. Она не собиралась унижаться и умолять. Такое разочарование ей еще не доводилось испытывать, но она давно научилась скрывать свои чувства, и опыт пошел ей на пользу. Но для этого ей потребовалось собрать все свои силы.
– Вам незачем так переживать, – наконец заявила она. – В конце концов, я знала, что вы гостите в Уитем-Корте, и все-таки позволила вам поцеловать меня. Именно так и поступают повесы, не правда ли?
– Повесы?!
Франческа не обратила внимания на возглас Маркуса. Она продолжала:
– И жалеть меня ни к чему. Наше знакомство порадовало меня, тем более что оно ограничилось поцелуями. Надеюсь, мне предстоит еще много столь же приятных минут – когда я начну выезжать в свет и отправлюсь в Лондон. – Ей удалось даже изобразить ослепительную улыбку. – Скоро отец заберет меня отсюда. Он часто пишет об этом в письмах…
– Франческа… – Он произнес ее имя с бесконечной нежностью, и она осеклась.
– Поэтому можете поцеловать меня еще раз, если хотите, – ничего страшного.
– О, Франческа, моя милая, отважная девочка! Я знаю, как много значат для тебя эти поцелуи. Господи, ну разве я мог подумать? Иди ко мне!
Он поцеловал ее – нежно, как в первый раз, но затем обнял ее так, что у Франчески прервалось дыхание, и принялся осыпать поцелуями, шепотом повторяя ее имя. Постепенно пламя страсти погасло, и он отстранился.
– Все напрасно, – обреченно произнес он. – Дядя прав – мне нечего предложить тебе.
К тому же ты слишком молода. У каждого из нас свой путь. Нам лучше расстаться. Он поднес к губам ее руку.
– До свидания, Франческа. Вспоминай обо мне – хотя бы изредка. – Он спустился с холма, но Франческа не смотрела ему вслед. Слезы, которым она не разрешала пролиться, жгли ее глаза.
Но это было еще не все. Несмотря на горечь расставания, Франческа сумела бы вынести его, лелея воспоминания о нежности Маркуса – хоть кто-то счел ее привлекательной и достойной любви. Но утешаться приятными воспоминаниями ей было не суждено.
Несколько дней спустя она стояла на мосту, глядя на воду, как вдруг голос Фредди прервал ее горестные раздумья.
– Должно быть, ты и есть та маленькая богиня, с которой Маркус провел все утро? – спросил он. – Клянусь, малый в тебя влюбился! Жаль, что не я заметил тебя первым. Скучаешь по Маркусу?
Что-то сжалось в душе у Франчески. Мысль о том, что она стала предметом пересудов в Уитем-Корте, вызвала у нее отвращение. Неужели Маркус способен на такую подлость?
– Не понимаю, что вы имеете в виду, сэр, – холодно откликнулась она, не глядя на Фредди.
– Разве? А Маркус, похоже, знал, о чем говорит. Еще никто не видел его таким задумчивым. За всю жизнь у него было всего несколько подружек – об этом мне доподлинно известно. Симпатяга этот Маркус! А тобой он, похоже, увлекся всерьез. Мы все были заинтригованы, но он не сказал, кто ты такая. Чарли признал в тебе внучку старого Шелвуда. Это правда? Насчет фигуры Маркус не ошибся, а твоего лица я еще не видел. Может, повернешься ко мне, милашка?
Франческа зажмурилась, склонила голову и принялась молиться, чтобы он поскорее оставил ее в покое.
– Не грусти, детка, не стоит! Рано или поздно вам все равно пришлось бы расстаться, даже если бы Маркуса не забрали родственники. Офицеры – люди ненадежные: появляются и исчезают, не успеешь глазом моргнуть. К чему вспоминать о прошлом, если стоит только взглянуть на меня, и у тебя появится не менее сладкое настоящее?
Франческа давно ушла бы с моста, но Фредди загораживал дорогу.
– Ну, взбодрись, милашка! Все вояки такие. Бредят одной женщиной, заставляя остальных зеленеть от зависти, но не успеешь опомниться, как они срываются с места, уезжают на другой конец света и там предаются любви с новой пассией! Обычная история. Признаюсь, Маркус меня удивил: впервые он забыл про Джека, увлекшись собственной игрой. Что ж, весьма приятной игрой, насколько можно судить. Повернись, детка, дай-ка взглянуть на тебя.
Франческа замотала головой и попыталась было сойти с моста, чтобы убежать домой, но Фредди догнал ее, поймал за руку и притянул к себе.
– Нет, без поцелуя ты не уйдешь! Судя по всему, с Маркусом ты не жеманилась. Всего один поцелуй – и я отпущу тебя, даю слово. Ну, будь хорошей девочкой, поцелуй меня!
– Фанни! – Впервые в жизни Франческа обрадовалась, услышав голос тетки. Мисс Шелвуд стояла на расстоянии нескольких ярдов рядом с Сайласом, своим грумом. Лицо мисс Кассандры дышало яростью. Преследователь сразу отпустил Франческу и попятился. – Иди сюда сию же минуту… блудница! – Франческа с облегчением повиновалась, а ее тетка обратилась к Фредди: – Насколько я понимаю, вы из Уитем-Корта, сэр. Как вы посмели вторгнуться в мои владения! Сайлас!
Грум двинулся навстречу Фредди, поигрывая хлыстом.
Фредди побледнел и забормотал:
– Насилие вовсе ни к чему, мадам. В нем нет никакой необходимости. Я просто приятно провел часок в обществе этой юной леди. Никто не пострадал… – В мгновение ока он развернулся и помчался в сторону Уитем-Корта, вскоре скрывшись из виду.
– Отведите мою племянницу домой, Сайлас, – приказала мисс Шелвуд и зашагала прочь, не оглядываясь на Франческу.
Сайлас, неловко пожав плечами, подчинился приказу.
Франческа шла, сопровождаемая грумом, ничего вокруг не замечая. Все ее жизненные силы сосредоточились на отчаянной попытке укротить чувство смертельной обиды, вызванной предательством. Она поверила Маркусу, была тронута искренностью его печали, считала, что ему действительно жаль расставаться с ней! Но как выяснилось, пока она лежала без сна, лелея воспоминания о его любви, точно талисман, оберегающий от безотрадного будущего, сам Маркус шутил и смеялся в Уитем-Корте, похваляясь своей новой победой на потеху таким негодяям, как Фредди. Франческа знала наверняка, что о ней подумали.
Как же она глупа! Глупа и легковерна! Упала в его объятия… словно спелый плод! Презрение тетки не могло сравниться с презрением Франчески к самой себе. Она была готова отдать Маркусу всю себя без остатка. Только своевременное вмешательство Фредди удержало ее от безрассудного поступка. Она и вправду вела себя как блудница. Тетя Кассандра права. Поглощенная этими горькими мыслями, Франческа не заметила, как они оказались у дома.
Мисс Шелвуд прошла в библиотеку, повернулась лицом к племяннице и холодно вопросила:
– Сколько раз ты встречалась с этим человеком?
Ни разу. Франческа пошевелила губами, но не издала ни звука.
– Отвечай сейчас же, скверная девчонка!
– Я… – Франческа сглотнула, чтобы прочистить горло. – Я никогда прежде не встречалась с ним.
– Ты не только распутница, но и лгунья. Истинная дочь своей матери!
– Это неправда! Не смейте говорить гадости про маму!
– Яблочко от яблони… – надменно процедила мисс Шелвуд, не обращая внимания на пылкий возглас Франчески. – Ричард Бодон гостил в Уитем-Корте, когда с ним познакомилась твоя мать. А теперь и дочь ищет развлечений в этом вертепе! В чем же разница? Нет, я видеть тебя не желаю! Отправляйся к себе и без моего разрешения не смей выходить из комнаты.
Изнемогая от жестокой борьбы с самыми противоречивыми чувствами, Франческа бросилась в свою комнату и рухнула на кровать. Она не плакала. Горькие слезы переполняли ее, жгли горло, но глаза оставались сухими.
В течение нескольких недель после злополучного свидания Франческа непрестанно бичевала свою порочную слабость. Подумать только: она, за много лет научившаяся не обращать внимания на чужие оскорбления, оберегать свои чувства от посторонних, позволила обмануть себя первому встречному, надолго уничтожившему ее душевный покой! Нет, больше такого не повторится. Не повторится никогда!
Тетя Кассандра осталась при своем мнении: Франческа завела интрижку с распутником Фредди. За свои прегрешения Франческа понесла суровое наказание. Несколько дней ей пришлось просидеть в комнате на хлебе и воде, а затем долгое время ее не выпускали за пределы парка. Прошло несколько месяцев, прежде чем ей позволили выйти за ворота парка без сопровождения гувернантки или грума. Ее часто навещал мистер Чиззл, духовник мисс Шелвуд, изводя разглагольствованиями о том, какая ужасная судьба ждет любительниц плотских утех.
Франческа научилась терпеть эти ненавистные визиты, поскольку чувствовала за собой вину. Оскорбительные речи словоохотливого священника казались ей заслуженной карой.
Но хуже всего было то, что мисс Шелвуд никогда не упускала случая напомнить Франческе о грехах ее матери. Вынести эти попреки было почти невозможно. Каждая оскорбительная реплика тетки напоминала девушке о человеке, которого она обвиняла во всех своих бедах. Нет, не о Фредди – о нем она давно забыла. Во всех своих бедах она винила Маркуса, молодого офицера с неизвестной ей фамилией. Этого человека Франческа поклялась не прощать никогда.
Первые капли дождя упали на землю в тот момент, когда Франческа, к своему удивлению, обнаружила, что добралась до поместья. Она проскользнула в дом черным ходом – ни с тетей Кассандрой, ни с Агнес Коттер, ее горничной, было незачем встречаться в таком виде. В кухне хлопотала Бетси.
– Мисс Фанни!.. О, мисс, что с вами стряслось?
Франческа оглядела себя. Грязь из канавы давно высохла, платье перестало липнуть к телу, но по-прежнему представляло собой плачевное зрелище.
– Я упала, – коротко объяснила она. – Бетси, помоги мне переодеться, пока меня не увидела тетя. А еще мне необходимо сполоснуться.
– Чайник скоро закипит, мисс. Можете не торопиться – вашей тетушке не до вас. С ней случился еще один приступ, да такой сильный!
Растерявшись, Франческа застыла на месте и уставилась на Бетси.
– Когда?
– Как только вы ушли. – Бетси явно не терпелось поделиться новостями. – Приезжал доктор Вудрафф. Вы не встретили его по дороге?
– Я шла через поля. Стало быть, тетя наконец-то решилась послать за врачом? И что же он сказал?
– Об этом мне не докладывают, мисс Фанни. Лучше спросите у тетиной любимицы, мисс Коттер. – Бетси пренебрежительно фыркнула.
Обеспокоенная Франческа пропустила эту дерзость мимо ушей. Агнес Коттер служила у мисс Шелвуд более двадцати лет и ревностно оберегала свое положение доверенного лица хозяйки. Франческа знала, что обращаться к ней с вопросами о здоровье тети не стоит. Если мисс Шелвуд решила скрыть характер своего недомогания от племянницы, то Агнес Коттер будет молчать как рыба, невзирая на слезные мольбы.
Выкупавшись, переодевшись и собрав волосы в скромный тугой узел на затылке, Франческа подошла к двери тетушкиной спальни.
– Мисс Шелвуд отдыхает, мисс Фанни.
– Она спит?
– Не совсем так…
– Тогда будьте любезны передать моей тете, что я уже вернулась и жду у двери.
С кислой миной Агнес исчезла за дверью спальни. Послышались сдержанные голоса, которые заглушал стук дождевых капель. Гроза разбушевалась вовсю. Вновь появившись на пороге, горничная распахнула дверь.
– Мисс Шелвуд очень устала, но согласилась принять вас, мисс.
Не обращая внимания на горничную, Франческа шагнула в комнату. Шторы были наполовину спущены, в душной комнате царил полумрак. Тетя лежала на громадной кровати, ее лицо по цвету почти не отличалось от подушек в белых наволочках, громоздящихся у изголовья. Но в глазах тети, как обычно, сквозили упрек и недовольство, и голос ничуть не ослабел.
– Я думала, ты зайдешь ко мне сразу, как только вернешься домой. Почему ты задержалась?
– Мне пришлось переодеться, тетя, – невозмутимо ответила Франческа.
– Ты оказалась под крышей прежде, чем начался дождь, так что промокнуть не могла. Не пытайся лгать мне, Фанни.
– Я перепачкалась в грязи. Как вы себя чувствуете, тетя Кассандра?
– Неплохо. Я передала Агнес список срочных визитов. Некоторые мне удалось отложить, но эти необходимо нанести завтра же. Постарайся соблюсти все приличия, не слушай никаких отговорок. В списке отмечены визиты, которым следует уделить особое внимание.
Мисс Шелвуд свято придерживалась правила навещать своих служащих и арендаторов регулярно раз в месяц, и горе было тем, кто не успевал подготовиться к ее расспросам. В последние несколько недель тетя потребовала, чтобы племянница сопровождала ее во время этих визитов, чем несказанно удивила девушку. Но благодаря этому теперь она знала, как себя вести и какие вопросы задавать. Поэтому Франческа не стала тратить время на вопросы или замечания.
– Что сказал доктор Вудрафф? – спросила она. – Он установил причину недуга?
– Откуда ты знаешь, что он был здесь? Должно быть, Бетси проболталась?
– Да. Мне жаль, что вам нездоровится.
– Я превосходно чувствую себя! Доктор Вудрафф пуглив, как старуха. Больше не стану обращаться к нему. Я не нуждаюсь в наставлениях, сама знаю, как мне быть. Постарайся покончить с визитами как можно раньше, Фанни. Я хочу услышать отчет сразу, как только встану. Можешь идти.
Неожиданно для самой себя Франческа спросила:
– Я могу вам чем-нибудь помочь? Может, принести какие-нибудь книги?
– Не болтай чепухи! Агнес принесет все, что мне понадобится. Лучше обсуди с экономкой меню на завтрашний день. Агнес передаст ей мои пожелания. Агнес!
Франческа взяла составленный тетей список. Горничная проводила ее за порог и крепко захлопнула за ней дверь. Состроив недовольную гримасу, Франческа устало побрела по лестнице из потемневшего дуба. Сочувствовать тете или проявлять заботу о ней было нелегко, но беспокойство не покидало Франческу. Каким бы ни было состояние здоровья Кассандры Шелвуд, ее собственное будущее оставляло желать лучшего. Франческа надеялась лишь на то, что ей подвернется место гувернантки: рассчитывать на чью-либо помощь не приходилось. Несмотря на смелое заявление в разговоре с Маркусом, от отца Франческа не получала никаких вестей с тех пор, как ее двадцать лет назад привезли из Вест-Индии. Она понятия не имела, где он сейчас находится и жив ли он вообще.
Соседи с уверенностью утверждали, что тетя позаботится о будущем племянницы, но сама Франческа всерьез сомневалась в этом. Шелвуд не был майоратным имением, мисс Шелвуд имела право завещать его кому угодно, но Франческа понимала: что бы ни случилось с тетей Кассандрой, она ни за что не оставит наследство дочери своей сестры. Ей не дождаться ни поместья, ни денег. Со смертью тетя Кассандра избавится от своих обязанностей перед племянницей.
Франческа остановилась, вспоминая о безрадостных временах, пережитых ею с тех пор, как умер дед. Хотя тетушка и пускала ее за свой стол, еду они поглощали в молчании. Ее сносно одевали, и на одежду уходило почти все содержание. У нее имелась собственная спальня – крохотная комнатушка, которую ей отвели сразу после приезда в Шелвуд. Каждое воскресенье она дважды бывала в церкви и присутствовала на всех молебнах, устраиваемых теткой и преподобным Чиззлом. К этому и сводилась небогатая событиями жизнь девушки.
Неужели мисс Шелвуд ненавидела ее, как живое свидетельство позора, навлеченного на всю семью грешной сестрой? Но сэр Джон Шелвуд ни разу не подал виду, что стыдится внучки. Да, он сожалел о том, что не повидал дочь перед смертью, не успел простить ее, но никакого стыда не выказывал. В его отношении к внучке не чувствовалось даже намека на шокирующую истину. Странно…
На следующее утро Франческа проснулась рано и к полудню успела завершить намеченные визиты. Она записала все жалобы и просьбы и, выполняя распоряжение тети, внесла в отчет два-три критических замечания вместе с рекомендациями. Она попыталась увидеться с тетей, но та не приняла ее, а на расспросы о здоровье мисс Шелвуд сухо и равнодушно ответила Агнес Коттер. Решив лично переговорить с доктором Вудраффом сегодня же вечером, Франческа оставила бумаги горничной и поспешила покинуть дом.
Через час обнаружилось, что раздражение завело ее в поля, принадлежащие Шелвудам. Воздух по-прежнему был душным и влажным, ласточки и стрижи ловили мошкару над огромными лужами, оставленными вчерашней грозой. Некоторое время Франческа наблюдала за ними, поражаясь ловкости, с какой птицы стремительно проносились над самой водой, не касаясь ее.
Но одну из птиц чутье все же подвело. Не рассчитав, при повороте она задела крылом воду. Франческа затаила дыхание, увидев, как бедняжка безуспешно затрепетала крыльями, поднимая брызги. Но оба ее крыла успели отяжелеть от воды, и отчаянная борьба только изнуряла пичугу. Вскоре она начала тонуть.
