Текст книги "Франческа"
Автор книги: Сильвия Эндрю
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Франческа подняла голову.
– Да, – кивнула она.
Глава четырнадцатая
Экипаж Франчески ждал их за домом. Благополучно добравшись до него, Франческа и Маркус опустили шторы и покатили в отель. Но неподалеку от него Маркус велел кучеру остановиться.
– Я выйду здесь, – объяснил он. – Сегодня нас не должны видеть вместе. Кроме того, вам больше не следует появляться в городе. Не исключено, что Кокер или его приятели заметят вас, и тогда разразится скандал. Оставайтесь в отеле, пока я не свяжусь с вами. – Франческа еще никогда не видела лицо Маркуса столь суровым. – Насчет вашей сегодняшней выходки я не скажу ничего. Мне следовало предугадать ее. По-моему, вы и сами понимаете, что ее последствия могли стать ужасными.
– Понимаю, – с несчастным видом откликнулась Франческа.
Лицо Маркуса слегка смягчилось.
– Не унывайте, Франческа. По-моему, мы избежали огласки. Но сейчас вы должны слушаться меня, пока не вернетесь в Англию. Сам я не стану бывать в отеле, но буду ежедневно присылать письма. Я позабочусь о том, чтобы привезти сюда Мадди, как только она поправится. А тем временем вы не смейте покидать свою комнату. Вы можете пообещать мне это?
Франческа кивнула, не в силах произнести ни слова.
– Вот и хорошо! В таком случае – спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – подавленным голосом ответила она. Вздохнув, он с грустью добавил:
– Знаете, такая покорность в особенности тревожит меня. Я ожидал по меньшей мере символического сопротивления.
– Несомненно, я в конце концов исправлюсь, – с горечью заметила Франческа. – Но мне кажется, я всегда буду поступать по-своему, если в дело вмешаетесь вы.
– Все в ваших руках, Франческа.
– Что вы имеете в виду?
– Я не намерен заводить долгие беседы или споры – сейчас для них не время и не место. Но когда-нибудь вы наверняка поразмыслите над нашим длительным знакомством и увидите его в ином свете – как я. Спокойной ночи.
Он поклонился, отдал краткие приказания кучеру и груму и исчез. Экипаж тронулся с места. Франческа приподняла занавеску, глядя вслед высокой, гибкой фигуре, пока та не исчезла в темноте. Откинувшись на подушки, Франческа вдруг ощутила неописуемую усталость.
Что имел в виду Маркус? Ее нынешнее поведение вызвало бы отвращение у любого порядочного джентльмена. Ей стало дурно от ужаса при мысли о том, как повели бы себя Кокер и остальные, встретив ее в борделе. Благодаря Маркусу опасность удалось предотвратить, но какого он теперь мнения о ней? Его слова казались загадочными – что значит «в ином свете»?
Бесчисленное множество мучительных мыслей не давало ей заснуть почти всю ночь. Даже сознание того, что обожаемая Мадди теперь будет рядом, не утешало ее. Но на следующее утро, по-прежнему ощущая подавленность, Франческа сделала все возможное, чтобы не напугать мадам Элизабет и вести себя так, как посоветовал Маркус.
У Маркуса, направляющегося в посольство, было тяжело на душе. Он уберег Франческу от позора, но лишь ценой собственной репутации и миссии. Теперь все результаты его трудов пойдут насмарку. Оставался лишь один выход: найти сэра Генри и сообщить ему о вчерашних событиях прежде, чем это сделает кто-нибудь другой.
Последовавшая беседа оказалась тягостной, как и предчувствовал Маркус. Сэр Генри славился терпением и тактом в общении с представителями других народов, но не тратил их на подчиненных. Он яростно и красноречиво выбранил Маркуса, который даже не пытался возражать. Сам он понимал, что выбрал единственно возможный путь, но сэр Генри вряд ли мог понять его.
– Чертовски досадный промах! Вам, как и мне, известно, что, если кто-нибудь узнает об этом визите к графине Реган, французы и другие союзники навсегда перестанут вам доверять.
– За последние два часа мне пришла в голову не менее досадная мысль, сэр. Несмотря на то, что я сделал все возможное, было бы глупо надеяться, что Кокер и остальные будут держать язык за зубами: история о нравственном падении лорда Карна – лакомый кусок.
– Ваша репутация – это ваше личное дело. Можете хоть каждую ночь проводить в парижских борделях. Но этот считается пристанищем самых отъявленных сторонников Наполеона! Какого дьявола все случилось именно там?
– К сожалению…
– К сожалению! – взревел сэр Генри. – Вы погубили самые деликатные переговоры, какие мне случалось вести, и лишь «сожалеете» об этом! Да ведь это катастрофа!
Маркус стиснул зубы.
– Последствия для мисс Бодон тоже могли стать катастрофическими. Ее следовало спасти. Но я ничуть не умаляю своей вины в том, что многолетняя работа всего посольства окажется напрасной. Надеюсь, вы примете мою незамедлительную отставку. Завтра вы получите отчет в письменном виде.
– Нет, сегодня, Карн! Завтра на мою голову наверняка обрушатся все небесные кары. Но положение не спасет никакая отставка, разве что… что, если я сам поговорю с Кокером и остальными? Объясню им, в чем дело… – Поняв колебания Маркуса, он нетерпеливо добавил: – Ну, как вы думаете? Да не молчите же!
– Уитем и Кантри – всего-навсего добродушные болваны. Думаю, вы сумеете убедить их в необходимости молчать – по крайней мере на время. Этого хватит, чтобы частично спасти положение. Но Кокер…
– Кокер – джентльмен, к тому же ему не чужд патриотизм. Он сражался при Ватерлоо, разве не так?
– Да, в отваге ему не откажешь. Но… он питает ко мне личную неприязнь, которая может повредить…
– Чушь! Странно, что вы заговорили об этом, Карн! Ни один человек в положении Кокера не станет давать волю собственным чувствам в ущерб интересам правительства. Или вы сомневаетесь в моей способности ясно изложить суть дела?
– Конечно, нет, сэр.
– Тогда покончим с этим. Я отправлю кого-нибудь за упомянутыми джентльменами, как только они… гм… освободятся. Но почему вы с таким сомнением смотрите на меня?
– Я искренне желаю вам успеха, сэр Генри, но… если Кокер откажется помочь вам…
– Как бы не так!
– Если он откажется, – в отчаянии продолжал Маркус, – у вас остается только один выход.
– Какой?
– Вам придется отречься от меня, хорошенько облив грязью. Объявить меня предателем.
– Не болтайте чепухи, Маркус! Этого я не допущу. Да, вы совершили опрометчивый, глупый поступок, но мне ли не знать, что вы неспособны на двойную игру! Черт побери, я не собираюсь распускать о вас лживые слухи!
– Это не понадобится, – с мрачной усмешкой заверил Маркус. – Просто упомяните, что отправили меня в отставку, и откажитесь от всяких объяснений. Сплетники сами додумают остальное.
– Я не могу так поступить с вами, Маркус.
– Если случившееся не останется в тайне, спасти собственное положение вы сможете только так.
Эта мысль явно вызывала неловкость у сэра Генри, но он понимал, что Маркус прав.
– Будем надеяться на лучшее, – угрюмо выговорил он. – Напишите прошение об отставке и уходите. Я позабочусь, чтобы вы покинули Париж завтра же или, еще лучше, сегодня. После полуночи.
– За это я не поручусь, но постараюсь исчезнуть, как только смогу. У меня есть свои причины желать поскорее покинуть Париж.
Сэр Генри не зря снискал славу опытного и искусного дипломата. Милой беседы в библиотеке посольства, нескольких тщательно обдуманных тонких намеков и бокала превосходного бургундского хватило, чтобы убедить лорда Уитема и мистера Кантри, что в их собственных интересах, а также в интересах отечества они должны забыть о том, что случилось в «La Maison des Anges». Удовлетворенный результатом, сэр Генри отделался от обоих посетителей. Но, обернувшись к лорду Кокеру, он заметил на его лице циничную гримасу.
– Они болваны, – произнес Кокер, – если удовлетворились такой малостью. Лично я готов держать рот на замке лишь при одном условии: если мне будут известны все подробности, сэр Генри! Каким образом Карн связан с этими таинственными переговорами? Почему его участию в них придается такое значение?
Сэр Генри ответил ему бесстрастным взглядом.
– Что вас так заинтриговало? Большинство людей сочло бы мое требование обоснованным и без дальнейших подробностей.
– Но я никогда не принадлежал к большинству. Льщу себя мыслью, что дружба с принцем-регентом выделяет меня из толпы.
Сэр Генри наполнил бокал лорда Кокера.
– Кстати, о дружбе… Насколько я понимаю, в настоящий момент ее омрачили тучи?
Лорд Кокер улыбнулся.
– Его высочество иногда вынужден поступать вопреки своему желанию. В ближайшем будущем я вернусь в Лондон, и вы увидите, что принц окажет мне более чем теплый прием. Я нравлюсь ему. Можете довериться мне, сэр Генри: вскоре я вновь стану советчиком принца. А теперь объясните, почему вы так стремитесь защитить лорда Карна. По-моему, он в состоянии сам постоять за себя.
Сэр Генри помедлил. Очевидно, совладать с лордом Кокером будет нелегко. Заявление о том, что он вскоре вновь окажется в фаворе у принца-регента, прозвучало убедительно. Кроме того, лорд Кокер не выказывал и следа враждебности, о которой говорил Маркус. Сэр Генри решился на откровенность.
– Доверие лежало в основе работы, которую выполнял для Нас лорд Карн… – Он пустился в пространные объяснения о том, как важно соблюсти банане во время переговоров, о значении участия в них Маркуса и происках клики Наполеона из «La Maison des Anges».
– Но если лорду Карну все это известно, почему он оказался в таком месте?
Сэр Генри попал в затруднительное положение. Он не мог выдать девушку, на помощь которой бросился Маркус. Пожав плечами, он отозвался:
– Откуда мне знать? Несомненно, тут замешана какая-то женщина.
– И вы просите меня молчать о выходках человека, который сознательно подверг опасности столь важные переговоры ради какой-то женщины, да еще потаскухи? Час от часу не легче, сэр Генри. Надеюсь, вы отказались от его услуг?
– Не успел. Тем же вечером Карн подал в отставку. Но если станет известно, что его видели в «La Maison des Anges», мы окажемся в очень трудном положении.
Лорда Кокера интересовало вовсе не положение правительства. Он задумчиво произнес:
– Вам следовало бы отречься от него незамедлительно и публично.
– Вы полагаете?
– Людям чуждо милосердие. Они наверняка придут к выводу, что его вина гораздо тяжелее, чем кажется, – например, что он замешан в двойной игре…
– Искренне надеюсь, что этого не произойдет.
– Сэр Генри, вы всегда славились поразительной интуицией. Я удивляюсь вам.
– Прежде всего мой долг – спасти нашу репутацию во Франции. В прошлом лорд Карн оказал нам немало услуг. Он не заслуживает всеобщего порицания, которое неизбежно последует, если… тайное станет явным. Надеюсь, вы прониклись моими доводами?
– Разумеется, сэр Генри! Вполне!
Сэр Генри Крейтон не был коварным человеком. Он принял слова Кокера за чистую монету, не заметив на лице собеседника мимолетной улыбки удовлетворения. Откуда сэру Генри было знать, что он только что дал лорду Кокеру вожделенное оружие?
Прошло два дня, прежде чем графиня сообщила, что Мадди готова к путешествию в Англию. И Маркус, и Франческа с облегчением восприняли эту новость. Франческе до отвращения надоел отель, но она не осмеливалась нарушить приказ Маркуса. Что касается самого Маркуса, он провел два самых тяжких дня в своей жизни, не считая битвы при Ватерлоо. По крайней мере во время сражения он был слишком занят, чтобы отвлекаться на размышления. А теперь, в Париже, он был вынужден сидеть сложа руки и наблюдать, как другие пытаются исправить положение. Его самолюбие страдало от косых взглядов, бесед, обрывающихся при его появлении, и самое худшее – от скабрезных реплик одного-двух чиновников посольства, которые сами бывали у графини Реган. К этим людям лорд Карн раньше относился с нескрываемым пренебрежением. Сэр Генри держался холодно, но Маркусу удалось выяснить, что Кокер обязался хранить молчание. В это не очень верилось.
Кортеж лорда Карна, состоящий из двух дорожных экипажей, покинул Париж рано утром, прежде чем город начал просыпаться. Никто не узнал, что лорд Карн сопровождает в Англию больную даму и ее подруг, хотя кое-кто удивился поспешному исчезновению благородного лорда из столицы. Позднее, с легкой руки лорда Кокера, пикантные подробности стали известны всему свету.
Путешествие, хотя и, не слишком приятное, прошло без приключений. Маркус ехал в своем экипаже, и, поскольку он был удобнее кареты, нанятой Франческой, его сопровождали все три дамы. Второй экипаж вез слуг и багаж.
Франческа с Мадди почти непрерывно вспоминали о давних днях, проведенных в Сент-Марте. Франческа поддерживала бывшую няню, когда экипаж трясло на ухабах. Она радовалась возможности помочь Мадди, но изнывала от усталости и бессонницы. Во время последней остановки, перед Кале, мадам Элизабет, обратив внимание на бледное лицо и синяки под глазами Франчески, поговорила с Маркусом.
После душного экипажа свежий воздух доставлял ей наслаждение, но последние мили пути по французской земле оказались для Франчески еще более тягостными. Маркус держался на редкость учтиво, старательно опекал ее, но почти не разговаривал с ней и теперь, когда она сидела рядом, вел себя так, словно они случайные попутчики.
Впервые за время их знакомства ему стало трудно поддерживать с ней беседу. Казалось, что-то мешало ему заговорить. Никогда еще Франческа не видела Маркуса настолько погруженным в свои раздумья, и это только усиливало ее подавленность.
С какой стати ей вздумалось избегать его общества по пути во Францию? Если он к ней равнодушен, ее усилия пропали даром! Подумать только, она боялась путешествовать вместе с ним, опасалась не устоять перед его обаянием и напоминаниями о прежних узах, не желала выдавать свои чувства. Но теперь она понимала, что все эти предосторожности были излишними. Маркус почти не замечал ее!
Как ни странно, больше всего ей недоставало прежних провокаций и… даже флирта. Но… Франческа искоса взглянула на Маркуса. Он вовсе не наблюдал за ней – напротив, хмурился, глядя на дорогу, словно в предчувствии опасности.
Франческой овладевало уныние: очевидно, Маркус уже сожалел о том, что отправился за ней в Париж! Она не могла винить его, хотя не представляла, как справилась бы со своей задачей в одиночку. Тем не менее она не приглашала его, с недовольством напомнила она себе, – наоборот, делала все возможное, лишь бы избежать его общества! А когда отец стал настаивать на помолвке, именно она, а не Маркус, отвергла эту идею.
Но внезапно ее отчаяние усилилось: она вспомнила, с какой решимостью Маркус заявил, что в его намерения не входит женитьба на ней. Только теперь ей вспомнилось: Маркус поцеловал ее после того, как стал свидетелем объяснения с Денвером. Так вот в чем дело! Он не хотел жениться на ней сам, но и не собирался отдавать другому. Эгоистичный, надменный негодяй, собака на сене! Франческа вновь бросила в сторону спутника косой взгляд. Он вовсе не походил на надменного эгоиста – казалось, его гнетет какая-то тяжесть.
– Маркус!..
Он виновато вскинул голову.
– Прошу прощения, я замечтался. Боюсь, в данный момент я не гожусь в попутчики.
– В чем дело?
– Ни в чем, разумеется! По-моему, наше путешествие удалось, не так ли?
– Вас тревожат мысли о лорде Кокере и остальных?
– Ни в малейшей степени! Сомневаюсь, что они станут болтать. Фредди и Чарли Уитем – не опасны, они забудут обо мне к тому времени, как вернутся в Англию. А Кокер… Ну и чего он этим добьется? Нет, беспокоиться о нем не стоит.
– По-моему, он не станет молчать о… «La Maison»…
Маркус прервал ее, не позволив договорить:
– Больше никогда не упоминайте это название, Франческа! Даже в разговоре со мной! Вы должны навсегда забыть о нем и позаботиться о том, чтобы мадам Лашасс хранила молчание.
Франческа испуганно уставилась на него: Маркус заговорил с ней… пугающе повелительным тоном. Дождавшись, когда она кивнула, он продолжал уже спокойнее:
– И не тревожьтесь за меня. Кокер пообещал сэру Генри молчать.
– Сэру Генри? Генри Крейтону?
– Видите ли… место, где мы с вами побывали, является, кроме всего прочего, центром активности сторонников Наполеона. Мое появление там может повредить положению сэра Генри и его переговорам с королем Людовиком. Но я думаю, мы сумели предотвратить катастрофу: сэр Генри встретился с Кокером и объяснился.
– И вы поверили лорду Кокеру? Он же ненавидит вас, Маркус! Если кто и способен причинить вам вред, так это он.
– Возможно, он ненавидит меня, но вряд ли нарушит слово. А если это и произойдет… Простите, но нет ничего странного в том, что мужчина посещает места, о которых не принято говорить в обществе светских дам.
– Вы имеете в виду непристойный дом?
– Вот именно.
– Разве вам не чужды подобные развлечения, Маркус?
– Что за вопрос! Право, Франческа! Что ж, если хотите знать, я не склонен к такому времяпрепровождению. А теперь, не сменить ли нам тему?
– Но если сплетни лорда Кокера не причинят вам никакого вреда, почему же вы так… озабочены? С тех пор как я присоединилась к вам, вы не произнесли ни слова.
Он взглянул на нее и нахмурился. Вздернув подбородок, Франческа смело выдержала его взгляд. В глазах Маркуса мелькнула насмешка, уголки губ дрогнули – совсем как раньше.
– Вы считаете, что я пренебрегаю вами? Осмелюсь ли я надеяться, что мое внимание будет воспринято благосклонно?
– Конечно, нет! То есть… я не прочь увидеть некоторые знаки внимания с вашей стороны. И хотела бы, чтобы их было чуть больше, чем за последние полчаса.
– Я не привык к подобным речам, Франческа. Что случилось с юной леди, которая удрала в Париж тайком, лишь бы избежать моего общества?
– Видите ли, кое-что изменилось.
– Вы правы. – Его лицо вновь посерьезнело. – Я как раз думал об этом. По-моему, в Англии вам, вместе с мадам Элизабет и мадам Лашасс, следует отправиться прямиком в Паккард. В таком случае можно избежать шумихи. Любая связь тоже пока что нежелательна. Я позабочусь, чтобы ваш отец вскоре присоединился к вам. И мадам Лашасс, и вашему отцу требуется время, чтобы поправиться, и я уверен, Паккард подойдет для этого как нельзя лучше. А ваше пребывание там будет вполне естественным.
– Но…
– В чем дело?
Франческа покачала головой. Она была разочарована, но не могла возразить против абсолютно разумного плана, разве что предпочла бы, чтобы в нем участвовал и Маркус. Очевидно, он не желал видеть ее в Лондоне. На помощь Франческе пришла гордость. Выпрямившись, она с достоинством произнесла:
– Думаю, вы правы. У меня появится возможность возобновить дружбу с Мадди. В суете нам так и не удалось толком поговорить. Спасибо, Маркус.
Он вопросительно поднял бровь.
– Разве вы не будете скучать обо мне?
– Пожалуй, совсем чуть-чуть, – беззаботно отозвалась Франческа. – Но я надеюсь, лорд Денвер и другие знакомые не откажутся навестить нас. Паккард расположен недалеко от Лондона.
Маркус взял ее за подбородок и повернул к себе.
– Насчет Денвера у меня иные планы. Оставьте его в покое, Франческа.
Этот спокойный приказ – планы не насчет нее, а насчет Денвера! – возмутил Франческу до глубины души.
– По-моему, то, что происходит между мной и лордом Денвером, вас не касается, – холодно напомнила она. – Я вправе приглашать в Паккард кого захочу.
Рассмеявшись, он быстро поцеловал ее, а затем, когда Франческа приоткрыла рот, чтобы заговорить, повторил поцелуй. Вопреки своей воле Франческа ответила ему мгновенно, как всегда. Обняв за шею, она прижала его к себе так же крепко, как он обнимал ее, и вдруг ощутила прилив отчаяния. Почему ни осторожность, ни воспоминания о былом горе не в силах помешать ей тянуться к этому человеку всей душой?
А затем она забыла обо всем, погрузившись в водоворот наслаждения, ликующей радости, восторга и желания, которые он всегда пробуждал в ней. Вскоре лошади перешли на шаг, но Mapккус, ничего не замечая, продолжал крепко обнимать ее.
– Франческа, Франческа!.. – наконец простонал он, – С тех пор как мы познакомились, вы доставляете мне одни неприятности… Поцелуйте меня еще раз!
На миг оба забыли о том, где находятся, охваченные очарованием, навсегда покорившим их. Но слабый голос из экипажа вернул их на землю.
– Лорд Карн, почему мы остановились? Что случилось? – Мадам Элизабет высунулась из окна. К счастью, Франческу она не видела.
– Беспокоиться не о чем, мадам Элизабет. Мисс Бодон заинтересовал вон тот церковный шпиль. Вы позволите продолжать путь, мисс Бодон?
Франческа поспешно пригладила волосы и поправила шляпу.
– Благодарю вас, лорд Карн, – невозмутимо отозвалась она, подавляя безумное желание рассмеяться. – Это было весьма… занимательно. – Маркус приподнял бровь, и Франческа покраснела. – В некотором смысле…
– Вот и хорошо, – отозвалась мадам Элизабет. – Я рада, что Франческа не утратила внимания к подробностям. Наблюдательность никогда не помешает. – И она скрылась в экипаже.
– И то правда!
– Маркус, прошу вас, не смешите меня! Вы слишком жестоки.
– Я доволен, что вы повеселели. С тех пор как мы покинули Париж, вы пребывали в унынии.
– Вот уж не думала, что вы это заметите!
– О, я все замечаю! Полагаю, это естественно… Но вернемся к тому, на чем мы остановились до… восхитительной интермедии, – думаю, я довольно ясно изложил свою точку зрения.
– Какова же она?
– Выйдя замуж за Денвера, вы испортите жизнь не только себе, Франческа. И не позволяйте ему убеждать вас в обратном. – Он повернулся к ней. – Вы должны признать мою правоту.
Как он мог в такую минуту думать о Денвере? Франческу терзали боль и обида. Она думала, что Маркус забыл о существовании остального мира, подобно ей самой, но, как выяснилось, она ошиблась. «Восхитительная интермедия»! Неужели он и вправду так считает? Эти слова напоминали восклицание Маркуса «Ничего особенного!», обращенное к Фредди на холме у Шелвуда много лет назад. Неужели он… целовал ее просто для того, чтобы доказать свою правоту?
Вспомнив о выдержке, Франческа заставила себя преодолеть боль и уселась поудобнее. В эту игру можно играть и вдвоем.
– Ничего подобного я не сделаю, – невозмутимо сообщила она. – Я не понимаю, что вы хотели доказать, Маркус, но этот поцелуй…
– Поцелуи, – поправил он.
– …эти поцелуи еще ничего не значат. Удачный брак – это не просто чувственное наслаждение. Важны также понимание, свобода, дружба… Прошу вас, остановите экипаж… Нет, я не желаю вас слушать! Я только хотела пересесть к Мадди и мадам Элизабет.
Мгновение Маркус колебался, а затем стиснул зубы и выполнил ее просьбу, не протестуя.
Чтобы добраться до Паккарда, им понадобилась неделя, и все это время нервы Франчески были напряжены до предела. Разговор с Маркусом близ Кале стал последним. В порту Маркус настоятельно посоветовал Франческе не покидать каюту, и сам сопровождал мадам Элизабет и Мадди в кратких прогулках по палубе. В Англии ей тоже пришлось сидеть в экипаже, а в Лондоне еще и опустить занавески. Эти предосторожности казались Франческе нелепыми, но, когда она запротестовала, мадам Элизабет встала на сторону Маркуса:
– Насколько тебе известно, дорогая, нельзя допустить, чтобы вас видели в обществе лорда Карна во время путешествия. Будь вы помолвлены, все было бы иначе. Думаю, лорд Карн истинный джентльмен, если он так заботится о твоей репутации.
– Но ведь у меня есть компаньонки – вы и Мадди! Это просто смешно!
– Пожалуй, некоторые предосторожности действительно излишни, но я всецело доверяю лорду Карну.
– Франческа, дорогая, неужели ты влюблена в него?
– О, нет, Мадди! Просто он… друг моего отца.
– Странно. Раньше твой отец никогда не упоминал о нем. Откройся Мадди, детка.
– Не могу! Я и сама ничего не понимаю! – Франческа откинулась на подушки. – Но неужели лорд Карн сам сообщил вам о том, что мы не помолвлены, мадам Элизабет? – сдержанно осведомилась она.
– Не совсем так… Он сказал, что вы решили подождать, пока ты не поговоришь с лордом Бодоном.
– Так я и знала! – негромко воскликнула Мадди и захлопала в ладоши. – Он замечательный человек! Он будет подходящим мужем для моей маленькой Франчески!
– Ты ничего не понимаешь, Мадди! Если бы ты только знала…
– Мне достаточно и того, что я вижу. Мужчины не жертвуют карьерой просто так. Это кое-что значит, и если не любовь, тогда что же?
– Жертвуют карьерой? О чем ты говоришь, Мадди? Ему ничто не угрожает. Марк… то есть лорд Карн говорит, что все свидетели обещали молчать.
– И ты уверена, что они сдержат слово? По-моему, в своем кругу мужчины сплетничают похлеще дам.
– Да, пожалуй, разговоры возможны… но они не причинят лорду Карну вреда. Он сам так сказал.
– Посмотрим, детка, посмотрим. Но когда придет время, вспомни мои слова: он влюблен в тебя.
Франческа вспомнила слова Мадди спустя несколько недель. Они подбодрили ее в то время, когда она отчаянно нуждалась в утешении.
Когда экипажи прибыли в Паккард, их пассажиры с удивлением обнаружили, что лорд Бодон уже ждет их. Он выглядел значительно лучше и с удовольствием поприветствовал свою дочь и Маркуса. Мадди отвели уютную комнату, приготовленную для нее. Встреча Мадди с лордом Бодоном состоялась при закрытых дверях. Когда наконец лорд Бодон спустился в гостиную, он обнаружил, что Маркус готов к отъезду.
– Неужели вы покидаете нас, дружище?
– Приходится, лорд Бодон. Дела зовут меня в Лондон. Я приехал лишь затем, чтобы убедиться, что теперь ваша дочь и ее друзья в безопасности.
– Когда же вы снова навестите нас?
– Пока не знаю… – Маркус колебался. – Вы намерены пробыть в Паккарде до конца сезона?
– Я – несомненно. Мадам Лашасс нуждается в моем обществе – ведь она еще не оправилась от болезни, к тому же оказалась в незнакомой стране. Но я уверен, что Франческа вскоре вернется в столицу; верно, дорогая?
– Я бы хотела побыть с тобой, папа.
– Вздор! Ты вернешься в Лондон, как только отдохнешь после путешествия и вдоволь наговоришься с Мадлен. Сезон уже кончается, ты должна возобновить выезды как можно скорее. А теперь попрощайся с Карном, дорогая, и зайди проведать Мадлен. Я велю заложить ваш экипаж, Карн. – И он направился к двери.
Маркус поднес к губам руку Франчески и попрощался с ней. Франческа с достоинством произнесла:
– Понимаю, я многим обязана вам, сэр…
– Не будем об этом. Вы ничего мне не должны, Франческа, кроме… – Его голос дрогнул. – Постарайтесь помнить об осторожности, рассказывая о Париже кому бы то ни было. Ваша репутация будет погублена, если…
– Незачем предупреждать меня! Ябуду осторожна.
– И… помните то, что я сказал о Денвере. Он вам не пара.
Франческа отдернула руку.
– На этот счет вы уже высказались, лорд Карн. Ваши попытки уберечь друга от… моих чар нелепы! Если лорд Денвер пожелает навестить меня здесь, я с радостью приму его. А с вами, несомненно, увижусь в Лондоне. Он помрачнел.
– Может быть. Посмотрим, что будет дальше. А пока будьте счастливы со своей обожаемой Мадди. По крайней мере наша парижская авантюра вернула вам близкого человека. До свидания, мисс Бодон. – Поклонившись, он спустился с крыльца. Внезапно на глаза Франчески навернулись слезы. Вздохнув, она взбежала по лестнице.
Лорд Бодон настороженно вгляделся в лицо Маркуса.
– Ну что? – спросил он. – Надо ли посылать объявление в газету?
– Боюсь, положение осложнилось, сэр. При всем уважении к вашей дочери, в настоящий момент я не могу просить ее руки.
– А я думал, вы уже сделали ей предложение!
– Это была уловка с целью успокоить вас. Но решение еще не принято.
– Что, черт возьми, происходит, Карн? Я надеялся, что по крайней мере вы будете вести себя, как подобает человеку чести!
– Именно так я и намерен поступить, лорд Бодон! – Окончательно помрачнев, Маркус сел в экипаж и отдал краткий приказ. Экипаж тронулся с места. Лорд Бодон долго стоял у крыльца, глядя ему вслед.
