Текст книги "Вторая"

Автор книги: Сидони-Габриель Колетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Очерк жизни и творчества Колетт
1914 – 1929

В настоящий том Собрания прозы вошли произведения, которые можно отнести к периоду наивысшего расцвета творческих сил писательницы. Именно в эти годы она написала свои лучшие, самые знаменитые книги, стала «великой Колетт».

Ещё весной 1913 года из-за беременности она покинула сцену. Придя в себя после трудных родов, всерьёз стала осваивать в какой-то мере новую для неё профессию – журналистику. Конечно, её положение жены главного редактора газеты «Матэн» барона Анри де Жувенеля облегчало ей доступ на страницы газет и журналов. Она продолжала вести рубрику «Тысяча и одно утро», которую ей поручили ещё несколько лет назад. Но с октября 1913 года в этой рубрике появился подзаголовок: «Дневник Колетт», ибо её имя уже стало достаточно известным и притягательным для читателей «Матэн». Её приглашают и другие периодические издания, где она тоже начинает печататься.

Теперь она не ограничивается рассказами из жизни животных или бытовыми зарисовками лирического характера, а пишет более развёрнутые и углублённые очерки на документальной основе и начинает делать вполне профессиональные репортажи. Она даже поднимается однажды в воздух на дирижабле (что было тогда в диковинку) и описывает свои впечатления. Ей приходится иногда вести репортажи из зала суда, а также брать интервью у известных политических деятелей, выступать с комментариями по поводу различных событий. Словом, Колетт становится профессиональной журналисткой. Её статьи и очерки выделялись своим незаурядным литературным качеством, ибо и в публицистике она оставалась мастером художественной прозы, писала ярко, образно и эмоционально.

Свободное от журналистской работы время она целиком отдавала своему дому и семейным обязанностям. Её коттедж в Пасси (16-й округ Парижа), весь увитый зеленью и цветами, сверкал чистотой. С помощью служанки она наводила порядок и с наслаждением готовила, используя свои обширные, с детства усвоенные познания в области бургундской крестьянской кухни. Впервые она чувствовала себя обычной женщиной.

Вечерами, сидя у горящего камина, она с волнением ждала возвращения мужа, который не только руководил крупнейшей в то время газетой, но также занимался активной политической деятельностью и потому нередко задерживался на разного рода заседаниях и торжественных обедах. Вспоминая это время, Колетт писала, что «настоящая любовь – это радость, которую испытываешь, когда слышишь приближающиеся шаги любимого человека».

Последнее мирное лето – в 1914 году – было, пожалуй, самым счастливым в её жизни. Она провела его с мужем и дочерью в своей усадьбе в Розвене, на берегу Атлантического океана. Стояла прекрасная тёплая погода. Они проводили целые дни на пляже, наслаждаясь покоем, морем, солнцем, тишиной. Рядом с Колетт резвился, как мальчишка, любящий муж и смеялась загоревшая бойкая годовалая дочка.

Однажды утром она отправилась вместе со служанкой в ближайший городок за продуктами и там узнала, что началась война. Это было 1 августа 1914 года.

Семейство де Жувенель срочно возвращается в Париж. (Девочку оставили с нянькой и служанкой в Розвене.) Там полным ходом идёт мобилизация, в городе царит смятение, близкое к панике: опытные люди, по совету стариков, помнящих ещё франко-прусскую войну 1870 года, срочно запасаются продуктами в ожидании голода. Немало и тех. кто демонстрирует показной патриотизм. Даже девицы лёгкого поведения продают, а то и дарят кокарды клиентам.

Анри де Жувенель призван и отправлен на фронт в качестве младшего лейтенанта пехотного полка. Для Колетт наступают тревожные дни. Она с беспокойством ждёт писем от мужа, а они приходят крайне редко. Она боится, что его убьют.

Несколько самых близких подруг Колетт, тоже беспокоящихся за своих мужчин, переезжают жить к ней в её шале в Пасси. Они там устраивают нечто вроде «фаланстера», вместе питаются, а главное, не тратятся у себя дома на отопление, которое резко подорожало. Сообща им проще жить и легче переносить снедающую их тревогу. Все эти женщины, в том числе и Колетт, из чувства патриотизма бесплатно дежурят по ночам в госпитале, оказывая помощь раненым, ухаживая за ними.

В ноябре 1914 года Колетт узнаёт, что её супруг на некоторое время переведён в гарнизон Вердена, который находился в прифронтовой зоне и был закрыт для въезда. Но темпераментная и решительная баронесса де Жувенель задумала во что бы то ни стало повидать мужа. Переодетая медсестрой, с подложными документами, преодолев множество преград, она в конце концов пробирается к нему и остаётся у него на несколько недель, спрятанная от посторонних глаз в его квартире, прогуливаясь только по ночам. Чета де Жувенелей переживала новый медовый месяц. Их любовь усиливалась от ощущения хрупкости этого счастья. Над ними нависала угроза возможной гибели Анри, когда он снова попадёт в окопы. Человек мужественный, награждённый боевыми наградами, муж Колетт не умел и не хотел избегать опасностей.

Новый, 1915-й год Колетт встретила в одной из провинций, куда выехала с подарками для детей-сирот по поручению какого-то благотворительного комитета. Подобные поездки не мешали ей регулярно писать в «Матэн» и в другие газеты и журналы. Лишённая солидной редакторской зарплаты мужа, не имея никаких сбережений, она старалась заработать как можно больше. Работала много и добросовестно.

Она описывала то, что видела вокруг, рассказывала о своих встречах с людьми, ну и, конечно, разные истории о животных, передавала свои впечатления о происходящих событиях. Её живые, взволнованные очерки нравились публике. Колетт стала одной из самых популярных журналисток периода первой мировой войны.

Однажды по заданию газеты она попадает в Рим, потом в район Венеции, куда к ней приезжает на побывку получивший отпуск барон де Жувенель. Они переживают ещё один медовый месяц, радуясь, что судьба их балует, создаёт для них такие «оазисы» счастья. На обратном пути они заезжают в родовой замок Жувенелей, Кастель-Новель, где живут их маленькая дочка и мать барона. Туда же приезжает его брат, Робер де Жувенель, – тоже журналист и политический деятель, с которым они очень дружны.

И снова почти на год расстаются муж и жена де Жувенели. В 1916 году Колетт удаётся выпустить книгу «Мир среди животных», куда вошли некоторые из её очерков, напечатанные в газетах и в прежних сборниках о животных, другие она написала специально для этой книги, которая стала первой книгой, вышедшей после 1913 года (после романа «Преграда»). Объясняя замысел, она пишет в предисловии к книге: «В час, когда человек уничтожает человека, он должен с особой жалостью относиться к животным, чтобы вновь открыть для них тот земной рай, в котором цивилизация им отказала». В существовании животных среди людей писательница видит как бы мирный уголок, в котором нет войны. И обращение к жизни этих «невинных существ» было её реакцией на ужасы военного времени, отражало тоску по миру и покою. Хотя большинство рассказов далеки от войны (в них показаны природная красота и благородство животных), всё же есть несколько, в которых анималистическая тематика связана с описанием прифронтовой обстановки («Собаки-санитары», «Мир животных» и другие).

В том же 1916 году Колетт помогла своему старому учителю танцев и актёру Жоржу Вагу, с которым вместе проработала в театре более шести лет. В благодарность за всё, что он сделал для неё, она, используя политические связи своего мужа, устраивает Жоржа Вага преподавателем в Консерваторию драматического искусства (институт, где готовят актёров и режиссёров). При содействии Колетт там для него специально открывают группу будущих актёров театра пантомимы, которых он будет готовить. Ему, человеку уже пожилому, не нужно будет больше мотаться по гастролям и танцевать на сцене.

Этот поступок свидетельствует не только о душевном благородстве и доброте Колетт, но и о том, что она внутренне продолжает ощущать себя более близкой к своим прежним товарищам по сцене, чем к кругу лиц, с которыми ей приходилось общаться в качестве баронессы де Жувенель.

Первые пять лет её супружеской жизни сложились таким образом, что ей приходилось довольно мало бывать в кругу, привычном для её мужа. Поначалу из-за беременности она вела уединённый образ жизни, потом стала много работать, осваивая новую специальность – журналистику, и оттого почти не выходила «в свет» с мужем, оставалась дома, писала статьи и очерки. А в годы войны было не до светской жизни, да и встречи их были редки и так заполнены друг другом, что им совершенно не хотелось ни с кем общаться.

Но в 1917 году Анри де Жувенеля отзывают с фронта. Один из его друзей стал министром и вызвал его к себе на службу. Вскоре он получает задание отправиться в Рим, чтобы там принять участие в каком-то важном совещании представителей стран Антанты. Он берёт с собой жену. Они живут несколько месяцев в Риме, в роскошном отеле, окружённые военными в больших чинах и дипломатами с супругами.

Колетт впервые попала в совершенно чуждый для неё мир, где, напротив, прекрасно себя чувствовал, был «своим» её муж.

В Колетт крепко засело наследие Сидо с её человеческой простотой и любовью к природе, а за годы театральных странствий родилось искреннее уважение к людям, нелёгким трудом зарабатывающим себе на хлеб. Поэтому она не могла найти общего языка с чопорными дамами и господами, с которыми прекрасно ладил барон. Она вдруг увидела, что её мужа, как и всё это блестящее общество, интересует и привлекает только чисто внешняя, показная сторона жизни. Да к тому же многие дамы из окружения де Жувенеля презирали Колетт, ибо им было известно её прошлое актрисы мюзик-холла, выступавшей в полуобнажённом виде. А книг её они не читали, ибо вообще не были склонны к чтению.

Однако супруга де Жувенеля не могла уклониться от присутствия на приёмах, раутах, торжественных обедах и ужинах, была вынуждена также сама принимать гостей, ибо её муж устанавливал контакты, необходимые для его работы и будущей карьеры. Ей всё это ужасно претило, она тяготилась светскими обязанностями, совершенно не выносила политику и всё, что с ней было связано.

Даже в своей журналистской работе, если ей доводилось касаться вопросов политики, она передавала не столько политический смысл того или иного события, сколько чисто человеческую реакцию на него. Так, если она пишет, например, о выборах, то не анализирует программы партий или позиции кандидатов, не даёт им оценки, а показывает лица и поведение людей, пришедших на предвыборный митинг, воссоздаёт атмосферу, в которой происходил этот митинг.

В письмах к подругам в Париж Колетт колко и язвительно отзывается о тех людях, с которыми ей теперь приходится иметь дело. Для них главное – не сам человек, а лишь его успех – положение в обществе, доход, титул, должность. Она с ужасом начинает замечать, что её обожаемый муж, барон де Жувенель, может, и поумнее, поярче большинства из них, но по сути своей такой же, как они. Впервые супруги де Жувенель как бы увидели себя со стороны, оказались на свету и обнаружили, что у них совершенно разные, а то и противоположные взгляды и вкусы, что, если разобраться, они совершенно не подходят друг другу, несмотря на удивительную сексуальную гармонию. Но на шестом году совместной жизни этого уже оказалось недостаточно. В семейной идиллии де Жувенелей в Риме в 1917 году появилась первая трещина.

Дабы заглушить рождающееся чувство тревоги. Колетт с удвоенной энергией занимается журналистикой. Тем более что пал тот кабинет министров, где был друг её мужа, и барон снова оказался на фронте, где и провёл последний год войны. В тот период, в 1917–1918 годах, Колетт удалось выпустить один за другим два сборника своих статей: «Долгие часы» и «В толпе». Она написала также сценарий художественного фильма по своему роману «Странница», который поставила её близкая подруга, звезда немого кино Мюзидора, она же и сыграла роль Рене Нере.

Её сборники сложились из статей, очерков, зарисовок, маленьких рассказов, которые она без устали писала и публиковала в годы войны в различных изданиях. Эти тексты – ценный документ эпохи первой мировой войны, когда погибло больше миллиона французов. Почти не было семейства, не затронутого этой бойней. Буквально в каждой деревне будут поставлены памятники погибшим. Первая мировая война была не менее губительна и страшна для Франции, чем вторая. Обе книги Колетт стали живым свидетельством военного времени. Но она не пишет ни о боевых операциях, ни о положении на фронтах, а раскрывает чисто человеческий аспект происходящего, показывая реакцию людей на события тех лет.

Публикации Колетт были проникнуты патриотизмом, исполнены подлинной гордости тем, что она француженка и дочь боевого офицера, потерявшего на войне ногу.

Её заслуги военных лет будут отмечены правительством. В 1920 году она станет «шевалье Ордена Почётного легиона» (Это первая, начальная ступень принадлежности к Ордену.)

Когда окончилась война, Анри де Жувенель вновь приступил к своей работе главного редактора газеты «Матэн». Он не был даже ранен, хотя активно участвовал в сражениях. В нём ключом била энергия, зрели честолюбивые замыслы, он мечтал о большой политической карьере.

Колетт стала литературным директором газеты «Матэн» У неё теперь тоже появился служебный кабинет, где она принимала молодых авторов, читала и обсуждала рукописи и при этом находила время писать сама.

Но трещина в семейной жизни, обнаружившаяся в Риме в 1917 году, теперь заметно расширилась. После войны отношения между супругами де Жувенель стали резко ухудшаться. Символично, что неожиданно рухнул от ветхости их романтический коттедж-шале в Пасси, где они раньше были так счастливы и так любили друг друга.

Барон де Жувенель, нуждающийся в престижном имидже, приобретает небольшой красивый особняк на бульваре Сюше, куда и переезжает вместе с Колетт. Здесь он может принимать нужных ему гостей, готовиться к большей карьере.

Лето 1919 года Колетт провела в Розвене с дочерью и с несколькими друзьями. А муж лишь изредка туда заезжал, надолго не задерживаясь. Ей же было трудно забыть то счастье, которое она пережила здесь в последнее предвоенное лето.

Анри де Жувенель был занят своими делами. Снова вернулись к власти его друзья. Он стал членом французской делегации в комиссии по разоружению, затем баллотировался в сенаторы от департамента Коррез, в котором находился старинный замок его семьи – Кастель-Новель. Колетт была вынуждена там находиться при муже и, преодолевая отвращение, принимать в замке первых лиц департамента, местную знать и партийных боссов из Парижа. Она готовила им роскошные обеды, надевала нарядные платья, сопровождая своего мужа в поездке по избирательному округу. Словом, выполняла свой долг. Но сердце её к этому не лежало. Она уже знала, что Анри де Жувенель не только охладел к ней, но и завёл любовницу, и даже не одну.

После избрания в сенат в 1921 году он был направлен представителем Франции в Лигу Наций, стал членом коллегии Министерства иностранных дел. Первой любовницей у него к этому времени значилась богатая румынская княгиня и поэтесса красавица Бобеско.

Колетт мучилась, ревновала, страдала, даже пыталась наслать злые чары на некоторых любовниц барона. Но всё было тщетно. Её смятенное душевное состояние требовало выхода, что и побудило её вновь вернуться к художественной литературе.

В своих новых книгах Колетт уже не изображает себя под другим именем, как она это делала в последние годы, вплоть до романа «Странница». Она создаёт образы вымышленных героев, строит сюжеты, не связанные с её биографией. Из своей личной жизни она привносит только окраску, тональность, соответствующие её настроению.

Именно так написана небольшая полуповесть-полупьеса «Митсу» (1919), где речь идёт о любви актрисы мюзик-холла мадемуазель Митсу к молодому красивому лейтенанту, вырвавшемуся ненадолго из ада войны, чтобы отвести душу в объятиях нежной и пылкой женщины. Митсу полюбила его так сильно, что была готова бросить вполне порядочного, доброго человека, который её содержал. Но лейтенант покинул её навсегда. Она понимает его, не осуждает, тем более что идёт война и нет ничего прочного, и пишет ему прощальное письмо. Это письмо стало прекрасным образцом тонкой психологической прозы. Недаром оно вызвало восторг у самого Марселя Пруста, который плакал, читая его. В том году, когда вышла «Митсу», автор книги «В поисках утраченного времени» получил Гонкуровскую премию, начиналась его слава. Поэтому его высокая оценка повести Колетт привлекла к ней особое внимание критики и читателей и свидетельствовала о внутренней близости этих двух авторов, что будет особенно заметно в поздних мемуарных, автобиографических произведениях Колетт. Они, кстати сказать, были лично знакомы ещё во времена Вилли, когда молодой Пруст посещал модные салоны, задолго до того времени, когда он заперся в своей комнате, обитой пробкой, чтобы тихо и вдумчиво работать.

В том же 1919 году Колетт пишет в течение нескольких месяцев свой, может быть, самый знаменитый роман «Ангел мой», который начал печататься с января 1920 года в журнале «Ви паризьен». Уже в июле 1920 года он был выпущен отдельной книгой в издательстве «Артэм Файяр» и имел шумный, почти скандальный успех.

В тексте романа по-своему, в очень преображённом виде, преломились отчаяние и горе Колетт, страдающей от осознания краха своей так счастливо начинавшейся семейной жизни. Дабы выразить крайнюю степень беды, которую переживает женщина, ощутившая конец любви, она выбирает особую, экстремальную ситуацию. Героиня романа – стареющая, почти пятидесятилетняя любовница молодого двадцатипятилетнего мужчины – показана в тяжёлый для неё момент, когда они должны расстаться, прожив вместе шесть лет.

Безысходность состояния Леа (так зовут героиню романа) – в том, что это не просто финал очередной любовной истории, а безоговорочный конец её женской жизни. Она больше не сможет нравиться и быть любимой. Годы вынесли свой приговор. Над ней нависла старость. Её любовь к человеку вдвое моложе её – не прихоть и не желание поразвлечься, а отчаянная и уже безнадёжная попытка удержать молодость, оживить увядающее женское начало. По сути дела, этот роман глубоко трагичен. Он написан взволнованно, искренне, точным, выразительным языком. «Впервые в жизни я чувствовала внутреннюю уверенность, что написала роман, за который не придётся краснеть», – признавалась Колетт в письме к подруге после окончания работы над книгой. «Ангел мой» принёс Колетт известность как одной из лучших писательниц Франции, славу великолепного мастера психологического романа.

Уже в 1922 году она написала на основе этого романа пьесу, которая была поставлена несколькими театрами. В одном из них в 1922 году роль Леа играла сама Колетт, вновь вернувшаяся на сцену.

Популярность писательницы росла, её стали чаще приглашать в разные города Франции и Бельгии читать лекции, встречаться с читателями, отвечать на вопросы. На такого рода лекции ходило много народу (ведь тогда ещё не было ни телевидения, ни радио, да и кино не приобрело особой популярности).

Продолжала Колетт и свою журналистскую работу, публикуя в прессе статьи и очерки. По прошествии некоторого времени она регулярно составляла из этих публикаций сборники, включала в них наиболее интересные, с её точки зрения, материалы. Так, в 1920 году выходит сборник «Освещенная комната», в 1922-м – «Эгоистическое путешествие», в 1924-м – «Повседневные приключения». Большинство очерков написаны в личном, лирическом ключе, что делает их близкими к жанру новеллы, даже когда они строятся на реальном и документальном материале. Но есть у Колетт и рассказы, как бы обобщающие различные явления жизни, подмеченные наблюдательной журналисткой. Эти короткие рассказы свидетельствуют о том, что Колетт – не только интересный и яркий автор романов: она внесла заметный вклад и в развитие жанра новеллы.

В ней сочеталось сразу несколько дарований, которые она сумела реализовать ещё до пятидесятилетнего возраста. Она была актрисой и журналисткой, автором романов и новелл, драматургом и киносценаристом. В 20-е годы она стала также литературным и театральным критиком. Ей удивительно легко удавалось всё, за что бы она ни бралась. И не только в области духовной, творческой деятельности. Она, как уже говорилось, была превосходной кулинаркой, умела со знанием дела выращивать растения, знала буквально всё о повадках и характере животных, особенно собак и кошек. Была способна с наслаждением часами что-то мастерить, чинить, прибивать, привинчивать. Очень любила ловить рыбу, собирать ракушки и другие дары моря, прекрасно разбиралась в них. У неё был вкус и аппетит к жизни в её самых разных проявлениях.

Но больше всего она любила любовь, была готова ради неё совершать самые невероятные и отчаянные поступки. В начале 20-х годов, в период краха своей семейной жизни, она совершает ужасный с точки зрения общепринятой морали поступок– в 47 лет становится любовницей 17-летнего юноши, который к тому же является сыном её мужа от первого брака.

Тогда говорили, что она это сделала для того, чтобы отомстить мужу за его пренебрежение ею. Возможно, этот мотив и присутствовал где-то подспудно, и то в начале этой любовной связи, которая переросла в прекрасную и возвышенную страсть.

Она как будто вживалась в роль своей собственной героини Леа, которую она, кстати сказать, именно в это время играла в театре. Литература, театр, жизнь – всё слилось в едином бурном потоке её чувств. Это было её прощание с молодостью, её последней яркой любовной вспышкой.

А началось всё с того, что в 1920 году Анри де Жувенель потребовал от своей первой жены Клэр Боасс, сохранявшей титул баронессы де Жувенель, чтобы она разрешила их сыну – 17-летнему Бертрану – приезжать обедать к отцу каждое воскресенье. Мать постоянно препятствовала их встречам. Барон пригрозил бывшей жене, что через суд отберёт у неё баронский титул. В результате Бертран стал бывать у отца.

В первую встречу с Колетт он был очень смущён и застенчив. Но её приветливость и живость понемногу растопили лёд. К лету 1920 года они стали друзьями, и Бертран согласился приехать отдохнуть в Розвен, куда его с большой неохотой отпустила мать.

Анри де Жувенель, пробыв недолго с сыном на отдыхе, оставил его с Колетт и её двумя подругами, гостившими в Розвене, и укатил по своим политическим, а возможно, и любовным делам.

Когда Колетт попадала на берег моря в своём любимом Розвене, она буквально преображалась, становилась активной, подвижной, весёлой, молодела и загоралась вся изнутри. Она открыла мальчику глаза на богатство даров моря, на красоту растений, научила ухаживать за цветами, работать в огороде и даже заниматься гимнастикой и красиво плавать. Всё это сопровождалось весёлыми шутками, смехом. Бертран, выросший в чопорной, чинной среде своей богатой матери, которая принимала у себя в салоне крупных политических деятелей, учёных, писателей и богатых финансистов, был покорён этой тёплой дружеской атмосферой.

Красивый высокий юноша выглядел гораздо старше своих семнадцати лет, и им увлеклись обе подруги Колетт – молодые писательницы, которым она помогала в литературных делах.

Однажды ночью одной из них удалось завлечь его к себе в комнату. Но от волнения и неопытности он оказался бессильным и выскочил в полном отчаянии, умирая от стыда. Колетт, увидев его в этом состоянии, привела к себе, утешила и помогла ему стать мужчиной.

С этой минуты Бертран безумно влюбился в свою мачеху. Она же считала, что дальнейшие отношения между ними немыслимы прежде всего из-за огромной разницы в возрасте. Поэтому в течение всего 1920/21 учебного года она встречалась с ним только по воскресеньям на обедах в присутствии отца и брата – 14-летнего Рено де Жувенеля, сына барона от Ирэн де Коммэнж.

Но часть лета 1921 года Бертран всё же снова провёл в Розвене, куда он с трудом вырвался вопреки желанию матери, заставлявшей его проводить каникулы в обществе юношей и девушек её круга, где элегантно одевались, играли в теннис, танцевали по вечерам, плавали на яхтах.

В Розвене отдыхали также его брат Рено и восьмилетняя сестра – дочь Колетт. Самого барона не было, он уехал, не дождавшись старшего сына. Колетт «пасла» троих детей, весело с ними резвилась, проводила целые дни на пляже. К концу августа так получилось, что они остались вдвоём с Бертраном. Разъехались друзья, гостившие у неё, Рено забрала его мать, а девочку увезли погостить к бабушке в Кастель-Новель прежде, чем отправить в закрытый пансион.

С этого времени, по сути дела, и начинается любовная история Колетт и Бертрана, которая будет длиться почти четыре года. Кульминация их любви приходится на 1922 и 1923 годы, когда молодой барон, закончив лицей, стал учиться в Парижском университете и поселился отдельно от матери. Но Колетт никогда не приходила к нему, а сняла уютную красивую комнату в мансарде дома, где жила одна из её подруг, и всю эту комнату украсила мягкими коврами. Здесь и проходили их встречи.

Они тайком от всех съездили вдвоём в Алжир и побывали на обратном пути в Сен-Совёре. Она показала молодому любовнику дом своего детства, который по-прежнему считала самым лучшим местом на свете. Она так много и вдохновенно рассказывала ему о детских и отроческих годах и о своей матери Си-до, что он умолял её написать об этом. И она принялась записывать свои воспоминания, которые вылились в яркое, эмоционально окрашенное повествование, опубликованное в июне 1922 года под названием «Дом Клодины».

Ей очень трудно давалась эта книга, потому что она вкладывала в неё всю душу, пыталась впервые всерьёз разобраться в своей жизни, найти какую-то опору в сложном состоянии, вызванном ворохом обуревавших её чувств и переживаний: и внезапная, яркая, явно недолговечная любовь, и тревога из-за неизбежного краха её семейной жизни, и горестные ощущения в связи с надвигающейся старостью. В шатком и зыбком мире, в котором она жила и живёт, единственно прочной и подлинной ценностью ей представляется дом её детства, быт и атмосфера, созданные её матерью. В центре книги поэтому оказался образ Сидо. Колетт впервые обратилась к этому художественному образу, осознав ровно через десять лет после смерти матери, какую огромную роль та играла в её жизни, представляя собой своеобразный эталон человечности и мерило оценки других людей. Она не идеализирует Сидо. она показывает её живым человеком, не лишённым недостатков, и не скрывает, что их отношения с матерью не всегда были идеальными. В лице Сидо она создаёт яркий, запоминающийся, очень индивидуализированный и в то же время обобщённый образ. По сути, это тот тип человека, который через несколько десятилетий назовут «экологическим».

Лето 1922 года она снова проводит в Розвене с тремя детьми барона де Жувенеля, который, уже почти не скрываясь, пренебрегает семейной жизнью и в это лето не приезжает навестить детей и жену. Отдых и развлечения с молодыми де Жувенелями и приехавшими гостями она сочетала с напряжённой работой над новым романом «Неспелый колос». В сентябре, когда все разъехались, она опять осталась вдвоём с Бертраном. Этот месяц стал вершиной их любви. Она была очень счастлива и вдохновенно писала новый роман…

Центральной фигурой в романе стал мальчик шестнадцати с половиной лет. Именно в этом возрасте перед Колетт впервые предстал Бертран, который послужил прототипом образа Флипа, главного героя романа. Колетт прекрасно удалось передать состояние подростка, входящего во взрослую жизнь. Рассказывая о полудетской любви Флипа и 15-летней девочки по имени Вэнк и об отношениях мальчика с уже взрослой «дамой в белом», писательница воспроизводит сложную гамму чувств, показывает их тонкие оттенки и переливы. Конечно, она писала о себе, одновременно ощущая себя и на месте безумно влюблённой, неискушённой Вэнк, и на месте опытной «дамы в белом», приобщающей Флипа к таинствам любви. Но эти женские персонажи предстают в основном в восприятии Флипа. Мир его переживаний находится в центре книги. Колетт сумела раскрыть хрупкость, уязвимость души подростка, показать, что в отроческие годы всё воспринимается с особой обострённостью, что это возраст, несущий в себе трагедию, а не только радость жизни.

«Неспелый колос» печатался в газете «Матэн», но изображение любовных отношений подростка и взрослой дамы вызвало негодование у некоторых читателей, и публикацию романа в газете прекратили. Он вышел отдельной книгой в июле 1923 года в издательстве «Фламмарион».

Надо сказать, что не одна Колетт затрагивала эту тему. В том же 1923 году вышла знаменитая повесть совсем молодого Раймона Радиге «Бес в крови», где рассказывается о любви мальчика и женщины старше его, муж которой был на войне. Да и Гонкуровскую премию в 1923 году присудили Люсьену Фабру за роман «Рабвель», где затронута близкая тема (о любви женщины зрелого возраста к подростку). Этот сюжет был навеян недавней войной, когда лишённые мужской ласки женщины не выдерживали и порой предавались любви с мальчиками 15–17 лет. Из-за этого после войны разыгралось немало трагедий, дело доходило до разводов. В общественном мнении на этот счёт было две точки зрения. Одни обвиняли в аморальности неустойчивых, чересчур пылких женщин, другие (в том числе указанные выше авторы романов) полагали, что виноваты те, кто развязал страшную долгую войну.

Но роман Колетт заметно выпадал из общего потока книг на эту тему. Он полностью лишён каких-либо социальных мотивов. В нём раскрывается вневременное общечеловеческое явление – пробуждение чувств молодого существа. Писательница показывает, что проходит оно весьма непросто и вместе с тем удивительно красиво. В 1953 году по роману был поставлен прекрасный фильм с участием знаменитой актрисы Эдвиж Фейер, сыгравшей роль «дамы в белом».

В 1923 году, после выхода романа «Неспелый колос». Колетт какое-то время отдыхает от литературы, но продолжает ради заработка писать небольшие заметки и статьи в газете и ездить по стране с лекциями. Кроме того, она снова вернулась на сцену, сыграла роль Леа в спектакле одной из театральных трупп, выезжала на гастроли.

Отношения Колетт с мужем к осени 1923 года совсем разладились. Они почти не виделись и при встречах мало разговаривали. Но барон де Жувенель, уже ставший сенатором и членом коллегии Министерства иностранных дел, по-прежнему принимал у себя по воскресеньям старшего сына – Бертрана. Во время очередного воскресного обеда в конце октября 1923 года он сообщил ему, что организовал для него стажировку в Балканских странах (как для будущего специалиста по этому региону) на несколько месяцев. Юноша не выразил особого восторга, а Колетт пришла в ужас при мысли, что ей придётся надолго расстаться с возлюбленным. Она высказалась резко против и, натолкнувшись на непреклонность барона, в сердцах выложила ему всю правду.