Текст книги "Волшебник Темной Улицы (ЛП) "

Автор книги: Шон Томас Одиссей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Открыв папку где-то на середине, Уна сказала вслух:

– Знаешь, не удивлюсь, если Кровавый Мартин причастен к этому преступлению.

Дьякон вздрогнул от одного только упоминания имени, а Уна не могла отделаться от мысли, что оно слишком банальное. История знавала многих амбициозных мерзавцев, прикрывавшихся псевдонимом «Кровавого Мартина», чтобы внушать страх жителям Темной.

Некоторые были убеждены, что все это один и тот же человек, долгожитель. Но это все, конечно же, глупые сплетни, которым Уна мало доверяла, предпочитая оперировать реальными фактами.

– Насколько я знаю, последний Кровавый Мартин всех предшественников заткнул за пояс, – заметила юная сыщица. – Такой плохой вышел, что лицо людям стыдно показать.

– А каковы его мотивы? – засомневался ворон. – Зачем треклятым преступникам воровать дамские наряды? Ты же сама говорила.

Уна задумчиво кивнула в ответ:

– Ну, хотя бы потому, что Кровавый Мартин – зачинщик почти всех преступлений на Темной, согласно записям отца.

Три четверти здешних криминальных правонарушений связаны с деятельностью Ордена Белладонны, за которым стоит Мартин. Как-то умудряется выходить сухим из воды. Но он так же сказочно жаден, как вся эта шайка-лейка.

– Безусловно! – подтвердил Дьякон. – Однако где доказательства?

– Доказательства того, что он гнусный мошенник? – Уна захлопнула папку и бросила ее на кровать. – В материалах, собранных отцом, достаточно улик, чтобы связать каждого из пойманных им негодяев тем или иным образом с Орденом Белладонны. Но сам Кровавый Мартин – человек-загадка, скрывающийся за завесой тайны. Проработав десять лет главой полиции, отец никогда не встречался с ним лицом к лицу. Кровавый Мартин схоронился в этой обители алчности и порока, в казино-отеле «Белладонна». Некоторые уже сомневаются в его реальности. Есть и такие, кто считают, что он древнее Стеклянного Портала. Ходят также слухи, что Мартин собирается построить еще более внушительное казино, чем отель «Белладонна».

Дьякон не унимался:

– И где он его построит? На Темной улице уже яблоку негде упасть.

Уна предвидела этот вопрос:

– Про Ведьмин Холм забыл?

– Там слишком мало места, – возмутился ворон. – Только очередная лавчонка и поместится.

Девушка согласилась с аргументом, кивнув в ответ:

– Твоя правда. Если Мартин и планирует расширяться, то ему потребуется намного больше пространства, чем нынешние владения.

– Да вопрос в том, зачем ему вообще расширяться? – настаивал энциклопедист. – Не думаю, что на Темной достаточно игроманов, чтобы поддержать спрос на два казино.

Только Уна собралась держать ответ, как в дверь спальни кто-то постучался.

– Кто там?

– Это я-с, – прозвучало из-за двери неприветливо и лукаво, словно говорящий шептал на выдохе. – Кандидаты прибывают, дядя желает вас лицезреть.

Девушка закатила глаза.

– Передай, что я скоро спущусь, – и после короткой паузы добавила, – Самулиган, ты еще тут?

– Тут-с.

– Можешь зайти? У меня к тебе дело.

Дверь распахнулась, и скрип сапог эхом разнёсся по комнате. Сухопарая фигура и длинный крючковатый нос придавали Самулигану сходство с хищной птицей. Чёрный плащ до колен был пошит явно не по его костлявой фигуре, а из-под ковбойской шляпы-широкополки с прищуром зыркали тёмные глазёнки.

Дьякон громко каркнул и перелетел на зеркало, откуда подозрительно воззрился на необычного остроухого гостя.

– Чем-с могу быть полезен? – поинтересовался Самулиган, заткнув пальцы за пояс.

Уна колебалась, нервно поправляя платье. Она решалась попросить об одолжении, принимая во внимание события прошлой ночи, и наконец решилась-таки обратиться с просьбой, которая кардинально противоречила ее новым принципам в отношении магии – так волновали ее воспоминания о высокомерной Исидоре и самоуверенном Адлере.

– В общем дело в моих волосах, Самулиган, видишь ли...

Слуга осклабился жуткой, чересчур зубастой улыбкой.

– Вернее-с, – перебил он её, – дело в волосах, которые я не вижу.

Уна кивнула, щеки слегка зарделись.

– Ну, в том-то и проблема. Не видишь, потому что их чик-чик... Неприятный инцидент с плохим дяденькой и гильотиной.

– Я в курсе-с, – сухо ответил Самулиган. – А магию использовать для побега не догадались-с?

– Конечно, догадалась, – ответила Уна, – но было поздно. В любом случае, юной леди не пристало появляться на публике в таком виде, – девушка указала на свою макушку, – поэтому я хотела бы...

Уна замешкалась.

– Чтобы я вырастил ваши волосы? – закончил фразу слуга.

Дьякон каркнул на хозяйку:

– Какое лицеме-е-ерие! – облетев Уну вокруг, ворон спикировал на туалетный столик. – То ты критикуешь волшебство, то ты просишь дядюшкиного камердинера наколдовать тебе волосы!

Девушка обернулась к птице, вздернув брови от возмущения:

– Есть существенная разница между магией фей и человеческой магией, Дьякон. Два различных подхода. И ты прекрасно об этом знаешь.

Ворон откашлялся, как делал всегда, когда собирался выдать очередную порцию энциклопедической мудрости.

– В действительности, существует четыре вида волшебства. Во-первых, магия фей, к которой относится любое волшебство, произведенное волей фей. Затем существует естественная магия, она же самая редкая из всех: когда рождается человек, обладающий магией фей, но не способный ее контролировать, как феи. Такая волшебная сила, как у тебя. Далее – искусственная магия, она же «приобретенная сила», которой пользуются обученные волшебники, такие, как твой дядюшка, и которую нужно познавать десятилетиями и постигать через ментальные практики, зельеварение, и тэ дэ, и тэ пэ. И наконец, обывательская магия – возможно, самая опасная из всех, потому что используется плохо осведомленными людьми для вредительства посредством заколдованных предметов.

Уна вновь закатила глаза.

– Благодарю за короткий ликбез, Дьякон, но, как я уже сказала, человеческая магия, естественная или приобретенная, в лучшем случае работает с перебоями, в отличие от магии фей, на которую всегда можно положиться.

– Положиться? – недоверчиво уточнил ворон. Он взмыл в воздух, облетел слугу, скептически оценивая того. – Надо бы еще проверить...

Самулиган только улыбнулся ещё шире.

Уна ответила тем же. Самулиган Чудесный, какой он был необычный: абсолютно непохожий ни на кого из знакомых Уны. Вот уже пять сотен лет он прислуживал обитателям Маятника, еще с незапамятных времен, когда древние маги наложили на него заклятие пожизненного рабства.

С учетом того, что в теле Самулигана текла бессмертная магическая кровь, заклятие казалось еще менее гуманным. Однако сам он никогда не корил судьбу, даже вида не подавал. Дядюшка Александр как-то рассказал Уне, что Самулиган был могущественным генералом Королевской армии фей в период Великой войны, он сражался под знаменами Королевы против сторонников Освальда Великого.

Глядя на слугу, пока он в полный рост стоял в дверном проеме в нарядных сапогах, плаще и ковбойской шляпе – старомодный древнейший стиль родом из волшебной обители, прижившийся на Диком Западе, – Уна легко могла представить, как его высоченная мрачная фигура заставляла трепетать от ужаса сердца врагов.

Эльф не старался запугать Уну, чем частенько баловался, шокируя остальных жителей Темной улицы. Однако девушка никогда не была уверена в том, что можно ожидать от Самулигана в каждой конкретной ситуации.

Однажды Самулиган на ее глазах закатился от смеха, заметив прекрасную даму, споткнувшуюся посреди улицы. Или другая схожая картина – барышня в белом, облитая грязью с ног до головы проезжающей мимо каретой.

Верзила кинулся на помощь смущенной пострадавшей, будто это было вопросом жизни и смерти. Он взялся своими долговязыми пальцами за подол платья и стал бормотать что-то басом.

Уна уже было подумала, что Самулиган сейчас разорвет платье в клочья, но тот не выкинул ничего подобного: грязь с наряда куда-то исчезла, не оставив и следа.

Страшила сделал шаг назад, одарив прелестную барышню скромной джентльменской улыбкой, какую только мог изобразить, а та в ответ захныкала, прежде чем пустилась наутек куда глаза глядят.

В общем Самулиган оставался для Уны загадкой еще и потому, что он был единственным представителем из рода фей, которого ей приходилось видеть, точнее, любому живущему человеку везло вообще встречать. По эту сторону Стеклянного портала он был уникальным созданием, что подогревало еще большее любопытство к его персоне.

– Не обращай внимания на Дьякона, – обратилась хозяйка к Самулигану. Слуга сдвинул шляпу на затылок и стал наблюдать за птицей, кружащей над ним. – Он всегда с подозрением относится к высоким и мрачным.

Рука верзилы без малейшего промедления метнулась в воздух. Эффектно и точно в цель. Со змеиной ловкостью он схватил Дьякона прямо на лету и улыбнулся, зажав птаху меж длинных узловатых пальцев.

– Как мило с его стороны, – пошутил Самулиган.

– Немедля меня освободи! – заорал ворон.

Уна наблюдала за всей этой кутерьмой, мотая головой. Самое забавное было то, что она всегда смутно подозревала, что именно Самулиган, а не ее дядюшка, наделил Дьякона даром речи и вложил в него такое громадное количество справочного материала.

Еще два года назад, когда она получила птицу в подарок на свое одиннадцатилетние, девушка понимала, сколь выдающимся магическим творением был Дьякон. Несмотря на то, что Уна очень любила своего дядюшку, она сомневалась, что тот обладал настолько мощными чарами.

По крайней мере, в одиночку Александр не смог бы. Несомненно, Самулиган приложил к этому руку. Но Уна в жизнь не рассказала бы Дьякону о своих подозрениях. Тем более сейчас, когда птица с таким недоверием относилась к волшебному слуге.

– Ладно, Самулиган, это не смешно. Отпусти Дьякона, – пожурила его девушка.

Самулиган кивнул, но вместо того, чтобы просто отпустить птицу, он бросил взгляд на туалетный столик и кивнул. Потом топнул ногой, произнеся:

– Обмен!

Не прошло и секунды, как в руках у эльфа оказалась Унина расческа, а Дьякон переместился на туалетный столик в то же место, где щетка лежала мгновение назад. Лапки тряслись от напряжения, а голова судорожно вертелась из стороны в сторону, пытаясь осмыслить происшедшее.

– Я никогда раньше не видела такого трюка! – призналась пораженная Уна, чувствуя одновременно угрызения совести за то, что ей понравилась магия.

Самулиган провел пальцем по зубчикам щетки:

– Только что придумал.

– Ну и ну! – огрызнулся Дьякон. – Дикость какая!

Самулиган вытащил из кармана дохлую мышь. Он подбросил её в воздух, и Дьякон тут же рванул вперёд, схватив тельце грызуна в полёте так же ловко, как Самулиган ранее схватил самого ворона. Волшебник потёр пальцами.

– Дикость как она есть, – осклабился он.

Дьякон приземлился на пол, перекусил мышь надвое и начал жадно пожирать.

– Ох, ну зачем ты так, – вздохнула Уна, – я не люблю, когда он тут ест.

– Прошу меня простить, – извинился Самулиган, – теперь займёмся твоей причёской.

Он провёл щёткой по Униной макушке.

Девушка резко вдохнула, глаза сами по себе закрылись, когда она поднялась на цыпочки. Она почувствовала это – заряд, энергию, магию, волной отбросившую ее обратно на стул. Это напоминало встречу со старым другом или врагом. Сложно было разобрать собственные ощущения.

Ночной кошмар вернулся снова, заполнив ее видения тысячей сверкающих огней, кружащихся вокруг огромной смоковницы. Уна хотела остановить Самулигана, закричать, что просьба была ошибкой, но до того, как она успела это сделать, мираж растворился.

Магия сделала свое дело, знакомое чувство страха и изумления почти полностью испарилось, но не до конца.

Уна отчетливо ощутила мягкий ковер под ногами и деревянный пол под ним. Она взглянула в продолговатое лицо Самулигана. Ее иссиня черные волосы каскадом ниспадали на плечи: густые, прямые и блестящие, словно только что вымытые.

Пробежав пальцами по знакомым прядям, девушка кивнула.

– Спасибо, – сказала она с дрожью в голосе.

– Дядюшка ждет-с тебя в своем кабинете,– напомнил Самулиган, возвращая Уне щетку. Сделав несколько шагов, он покинул комнату. Темные фалды его плаща вздымались за ним, словно занавес ночи.

Дьякон поглядывал на хозяйку. От дохлой мыши на ковре осталось только пятнышко. С черного клюва свисал мышиный хвост, словно мертвый червь.

– Ну правда, Дьякон! Кости и вся гадость! – ругалась Уна. – Учись сдерживаться.

Ворон уселся ей на плечо. Девушка вздрогнула, когда мышиный хвост успел напоследок шлепнуть ее по вновь отросшим волосам, скрывшись в горле птицы. Задержавшись на секунду, они последовали за эльфом на нижний этаж, где в кабинете Уну ожидал дядя в компании адвоката.

Глава 4. Волшебник и адвокат

– Должен признаться, – сказал Волшебник, – я ожидал больше откликов нью-йоркцев.

Его длинная борода была белей зимней вьюги. Он потянулся вперёд и взял со стола единственное резюме.

Хмурое настроение отразилось глубокими морщинами вокруг зеленых глаз. Пурпурный капюшон мантии был откинут на плечи, на лысой макушке резвились блики волшебных вечных лампад.

Широкий нос и мясистые губы смягчали суровость образа, а взгляд отражал намного больше, чем бремя прожитых шестидесяти лет. Александр изучал резюме.

Посередине виднелся след от сгиба, края его были обуглены.

– Я предупреждал, – произнес адвокат, мистер Рэйвенсмит. – Времена уже не те. В наши дни люди интересуются магией с тем же энтузиазмом, что и наскальной живописью. Больше полугода прошло после публикации в «Нью-Йорк Таймс», и, если интересно мое мнение, объявление было неправильно сформулировано.

Уна остановилась возле дядюшки, который сидел сгорбившись на деревянном троне, сложив локти на бюро, украшенном витиеватым резным орнаментом.

Создавалось впечатление, что этот стол, древнейшая из реликвий, будто бы неспешно вбирал и выдыхал воздух в такт дыхания того самого спящего дракона, из кости которого его якобы смастерили. Такое еле заметное движение, сродни бесшумной мышиной поступи.

Кабинет дяди – место уединенное, заполненное книжными полками. Каменный очаг разместился в углу, напротив – удобное кресло и чайный столик.

Одинокое чайное блюдце бесцельно парило над столом, выписывая восьмёрки словно бы в поисках пропавшей чашки. Одно из многочисленных свидетельств той странной магии, коей древние волшебники зачаровали весь дом.

Дом был своего рода живым созданием со множеством наполненных энергией карманов, вырываясь из которых та зачастую проявляла себя самыми необычными способами. Первейшим уроком, который приходилось выучить любому подмастерью, было то, что если Стеклянный Портал падёт, именно на Волшебника ляжет ответственность высвободить запасённую в Маятнике силу и защитить мир людей от вторжения фей.

Дьякон безмолвным духом сидел у Уны на плече, а Самулиган затаился в тени старинных напольных часов у двери. В комнате пахло благовониями, старыми книгами и пылью.

Господин, сидящий напротив Волшебника, был образцовым модником. Его искусно пошитый пиджак выставлял широкоплечую, ладно сложённую фигуру в самом выгодном свете, а волосы были уложены по последнему писку моды.

Однако самой примечательной чертой мистера Рэйвенсмита было, несомненно, лицо. Как и у юного Адлера, оно было разукрашено странными символами и линиями всевозможных оттенков, только их количество было куда как весомей, чем у парнишки. Татуировки сплошь покрывали адвокатскую физиономию, так что кожа вокруг щек и глаз превратилась в серебристо-золотую маску с затейливой сетью фиолетово-синих прожилок, расходящихся словно трещины на фреске.

Лёгким движением юрист стряхнул с чёрного рукава невидимые пылинки.

– Стоило написать в рекламе про крупное вознаграждение. Вот это точно бы привлекло их внимание.

– Денежное? – удивился Волшебник.

– Ну, или в крайнем случае, – продолжил Рэйвенсмит, – можно было написать, как правильно отправлять резюме. Кто бы ни оказался заинтересован в получении места, они скорее всего пытались отправить документы американской почтой, а не поджечь их, указав на конверте точный адрес.

– Ну, коли они до этого не додумались, – заупрямился дядя, – тогда места они не заслуживают. И кстати, – он помахал обугленным конвертом, – хоть один человек в Нью-Йорке да разобрался, что делать. И раз уж вы упомянули деньги, мистер Рэйвенсмит, я считаю, что вы неправы. Если соискатели больше заинтересованы в оплате, чем в изучении собственно магии, мне такие не нужны.

Мистер Рэйвенсмит многозначительно приподнял густые брови и прокашлялся:

– К слову о деньгах. Со всем возможным уважением, конечно, мне очень неприятно поднимать данный вопрос, но мой секретарь, мистер Шустр, уведомил меня, что мы всё ещё не получили от вас оплату за последние два года.

Мистер Рэйвенсмит достал из внутреннего кармана увесистый конверт и потряс им в воздухе, словно колокольчиком.

– Мистер Шустр был столь любезен, что подготовил все сто шестьдесят счетов.

Александр в ответ промолчал, вжав локти в дышащий стол. Дьякон заерзал на плече Уны.

– И, боюсь, это лишь начало, – продолжил адвокат.

– Несмотря на то, что когда-то в прошлом вечные лампады и не тающий снег пользовались бешеной популярностью, проблема заключается в природе этих товаров – нет потребности возвращаться за новыми. Поскольку лампы гаснут за пределами Темной улицы, а снег начинает таять при пересечении Железных Врат, возможностей расширить рынок сбыта за счет Нью-Йорка нет. «Лавка чудес» уже три года кряду несет убытки. Штат прислуги сократился до одного камердинера из-за дефицита бюджета, и необходимо выплачивать выходное пособие всем уволенным. Ваша страсть устраивать легкомысленные вечеринки толкнула вас в долговую яму. Список кредиторов растет, Александр.

Юрист остановился, чтобы смахнуть с пиджака очередную невидимую пылинку. В кабинете стало мертвенно тихо. Мистер Рэйвенсмит беспокойно заерзал в кресле. Отбросив все формальности, он продолжил голосом отчаявшегося человека:

– Знаете ли вы, Александр, что мисс Кольбер, ваша бывшая горничная, заявилась ко мне около полугода назад с жалобой относительно её внезапного увольнения? Она хотела судиться. Мне пришлось нанять её, лишь бы только угомонилась. Вам повезло, что мне всегда требуются новые горничные, так что я без раздумий нанял её. И должен сказать, глядя, как умело она прибирается у меня в офисе и дома, я вообще не понимаю, зачем вы её выгнали. Возможно, если б вы перестали закатывать свои диковинные вечеринки, то вам хватило бы денег нанять её обратно.

Мистер Рэйвенсмит провел пальцем по креслу, оставив след на пыльном подлокотнике. Рисунок из татуировок на его лице брезгливо сморщился. Он подался вперед в страхе запачкать костюм.

Уна нахмурилась. Это она уличила горничную в краже столового серебра и считала, что дядюшка поступил слишком великодушно, уволив мисс Кольбер и не заявив в полицию.

«Мистеру Рэйвенсмиту стоит лучше приглядывать за своим серебром», – подумала Уна.

– Боюсь, Александр, – устрашающе зашептал адвокат, – что ваши кредиторы уже потеряли терпение...

Уна подозрительно присматривалась к реакции дядюшки, но продолжала молчать. Она знала, что у него какие-то финансовые сложности, но степень их не осознавала. Дядя не любил обсуждать деньги и никогда не делился с ней этими тяготами.

И будто бы подчеркивая свое презрение к деньгам, Александр в упор игнорировал конверт со счетами, сосредоточившись на резюме.

– Так, – произнес Волшебник, потянув время, – этот кандидат заслуживает внимания. Самулиган, где он сейчас?

Из темноты послышался ответ:

– По распоряжению мистера Рэйвенсмита, он в гостиной, как и все остальные.

– Да, еще остальные... – вспомнил Волшебник, открыв ящик бюро в поисках четырех других анкет. С разочарованием он поместил их поверх первого резюме, такие же обожженные по краям.

– Четверо претендентов из местных и один из Мира людей. Не густо. Не то, что раньше... Раньше... Да и хватит придаваться ностальгии!

Александр повернулся к Уне. Видя его печаль, она с трудом сдерживалась, чтобы не отвести взгляд. Дядюшке сложно дались следующие слова:

– Тебе нужно подписать отказ от прав помощника Волшебника, Уна. Это очень серьезный шаг, и если ты полностью уверена, что детективное дело – то, что тебе нужно, я не буду стоять на пути. Не буду стоять до тех пор, пока ты соблюдаешь уговор.

Уна кивнула, боясь произнести хоть слово, чтобы не выдать свое смятение.

Александр повернулся в сторону напольных часов:

– Самулиган, сопроводи, пожалуйста, мистера Рэйвенсмита в гостиную.

– Будет-с сделано, сэр, – волшебный слуга вышел из тени. Высокая и тонкая, словно бритва, фигура Феи была наготове для выполнения хозяйских поручений.

– Мистер Рэйвенсмит, – обратился Александр к адвокату, – пожалуйста, проконтролируйте, чтобы кандидаты подписали необходимое соглашение. Мисс Крейт присоединится к вам через минутку, чтобы подписать отказ, но сейчас я хотел бы переговорить с ней с глазу на глаз.

Адвокат напряженно вздохнул, пряча неоплаченные счета обратно в карман. Поднявшись, отряхнул еще раз фалды своего пиджака от пыли и проследовал за Самулиганом.

– Я могу подождать снаружи, если пожелаете, – предложил Дьякон. После секундного раздумья Волшебник отрицательно покачал головой и жестом попросил Самулигана притворить дверь, чтобы остаться наедине с племянницей и вороном.

– Юристы! – выругался Волшебник.

Вернувшись на место, он продолжил, смягчив тон:

– У тебя есть стержень, дорогая! Такой силой воли можно только восхищаться! Будучи на троне Волшебника ты оправдала бы доверие. Столько великих дел могла бы сделать!

Он кивнул в пустоту и продолжил:

– Завидую тебе. Когда я был подмастерьем, у меня тоже были другие интересы и стремления. Я мог бы добиться большого успеха в бадминтоне, а теперь, как говорится, – ни себе, ни людям. Я не бросил магические курсы, хотя имелись более выдающиеся кандидаты, чем я. Остался, потому что этого от меня ждали другие.

Уна ощутила тупую боль, растущую в груди. Она прикусила щеку, стараясь не выдать эмоции. Она испытывала сожаление, глядя на человека, принесшего себя в жертву во благо почетной магической миссии. Так самоотверженно... Где-то в душе Уна осознавала, что подводит дядю, человека, который ее вырастил как собственную дочь, обучал, защищал.

– Я не виню тебя за решение оставить учебу, – продолжил Волшебник, – так же как не виню за то, что разочаровалась в магии. Как можно? Случившееся с твоей матерью и сестрой – настоящая трагедия. Слишком грустно и несправедливо. Я тоже сильно их любил. И скучаю, как и ты, по сей день. Только перестань винить себя, Уна. Это несчастный случай, за который я несу еще большую ответственность, чем кто-либо другой. Я отвечал за тебя и должен был держать под контролем твою неординарную силу.

Александр взглянул на племянницу в ожидании ответа. Но что она могла сказать? Уна хранила молчание. Стол из драконьей кости в стороне продолжал свое вечное движение, а блюдце над чайным столиком бессмысленно выписывало бесконечные восьмерки.

– Должен предупредить тебя, девочка, – сказал Волшебник, – кто-то другой может просто оставить обучение, вычеркнув из жизни магию, но не ты. Ты – естественный маг! Волшебство будет всегда с тобой. И пока мы продолжаем жить вместе, и я буду заниматься новым помощником, я все еще считаю своим долгом помочь тебе научиться контролировать свои силы.

Раздумья неприятно взбудоражили. Уна, конечно же, понимала, что, отказавшись от позиции помощника, она не избавится от силы и лишь избежит необходимости практиковать магию. Опять же, мысль о том, что весь остаток жизни придется контролировать эту мощь была неприятна, если не сказать больше.

Она беспокойно взглянула на Дьякона, но птица хранила почтенное молчание.

– Я поднимаю сейчас эту тему, – сказал Александр, – потому что настоятельно прошу тебя еще раз обдумать свой отказ, если его главная причина заключается в событиях, произошедших в парке. Если же это нечто другое, нечто большее... Если это зов сердца, то я призываю следовать в избранном направлении. Обдумай мои слова прежде, чем подписывать документы. Это все, о чем сейчас прошу.

Уна проглотила ком, стоящий в горле:

– Я подумаю, – ответила она кратко, снова ощутив себя маленькой, хрупкой и запутавшейся девочкой.

– А сейчас, дорогая, оставь меня одного. Я встречусь с претендентами только тогда, когда будут подписаны документы. А пока мне нужно выпить, – он откашлялся и спешно поправился, – то есть выбить из головы лишнее.

Уна толкнула дверь кабинета и на выходе обернулась. Волшебник сидел, барабаня длинными морщинистыми пальцами по столу, погрузившись в думы и не смотря ей вслед.

Дверь еще не закрылась, когда Александр резко поднялся и двинулся в сторону книжного шкафа позади стола. Он сделал стремительное движение рукой.

Жест был быстрым и точным, но из-за спины Уна не смогла его разглядеть. К ее великому удивлению одна из полок откинулась наружу, обнажив спрятанный за книгами тайник. Дверь кабинета уже почти захлопнулась, когда Уна успела подпереть ее ногой, оставив небольшую щелку, чтобы продолжить наблюдения.

В тайнике хранились какие-то бумаги, потрепанные временем, если судить по скругленным краям, придавленные еще более странным предметом – черным шаром.

За бумагами была припрятана бутылка шотландского виски со стаканом, и еще где-то в недрах сейфа Уна почти разглядела корешок огромной книги. Волшебник налил порцию выпивки, закрыл шкаф и вернулся на место.

Девушка бесшумно прикрыла за собой дверь.

Дядюшкино расстройство по поводу принятого ею решение было куда как очевидно. Неожиданно Уна прочувствовала целиком бремя предстоящего выбора. Племянница знала, что Александр корит себя за смерть ее матери и сестры не меньше, чем винит себя она.

Он запил вскоре после трагедии, случившейся в парке. Примерно в то же время Волшебник стал распускать прислугу и забросил сад.

На полпути в прихожей Уна вдруг остановилась и искоса глянула на Дьякона. В голову пришла идея, которая вполне могла бы поднять ей настроение.

– Почему бы нам не познакомиться с кандидатами прежде, чем попадем в гостиную? – предложила сыщица, потирая возбужденно ладошки.

– Отличная идея! – похвалил Дьякон. – И как мы это провернем?

– Чулан для метел!

– Не понял...

– Пфф... Через дырочку в портрете Освальда Великого, Дьякон! Уверена, что рассказывала тебе о ней.

Дьякон медленно кивнул:

– Ах, да. Теперь вспомнил. Весьма удобно, не так ли?

Хозяйка подмигнула в ответ.

– Конечно, Дьякон! Ничего так не поднимает мне настроение, как невинная шпионская затея.

Глава 5.

Глазами Волшебника

Тесный чулан располагался под главной лестницей, ведущей к центральному входу. Сосновых мётел непривычно не было нигде видно, и Уна подозревала, что это дело рук мисс Кольбер, которая решила присвоить себе инвентарь при увольнении.

За вороватой горничной водилось еще несколько подобных грешков, в чем Уна не сомневалась. Однако сейчас сыщица была даже рада отсутствию метел, поскольку пустой чулан был более удобным пунктом наблюдения за комнатами.

Ручка сначала упорно сопротивлялась, не поддаваясь Уне, и только после того, как девушка повисла на ней, приложив все свои силы, чулан открылся.

Внутри, разглядывая пыльную обстановку, Уна задумалась, что делать дальше. Всего мгновение она колебалась, решая, насколько неприличный поступок совершит, затеяв скрытое наблюдение за так называемыми конкурентами, поставив их в неравные условия.

Уна неуклюже протиснулась в закуток, Дьякон продолжал нести пост на плече хозяйки словно горгулья. Дверь захлопнулась, оставив авантюристов в кромешной темноте.

– Ой-ёй, – охнула Уна. – Такого вот я не предусмотрела.

– Как-то тесновато, – пожаловался ворон.

– Ну, извините! – ответила хозяйка. – Мог бы ты клювом мне в ухо не тыкать?

Ногой Уна нащупала что-то твердое: это была скамеечка, на которую она не преминула сразу взобраться обеими ногами.

– И где же эти твои смотровые глазки? – поинтересовался Дьякон.

Уна рукой шарила по темноте.

– Але-оп, – она сдвинула со стены кусок облицовки, через небольшие отверстия впустив в чулан два луча света, озаривших ее хитрую улыбку.

– И тут еще должны быть, Дьякон, – Уна нащупала вторую панель и сдвинула ее следом, открыв еще пару дырок слева.

Дьякон прильнул к отверстиям:

– Значит, я смотрю глазами ящерицы? – сообразил ворон.

– Ими самыми, – подтвердила девушка и стала разглядывать комнату через тайные щели, которые раскрыла первыми. – А я смотрю глазами Освальда Великого.

Главная гостиная в Доме с Маятником была очень широкой и высокой, и самой комфортабельной из всех комнат особняка, превосходно меблированной для приема посетителей.

Казалось, не прошло и недели после очередной пирушки, затеянной Волшебником в гостиной по поводу полнолуния, или новолуния, или факта существования Луны как такового.

Дядюшка устраивал вечеринки в честь новой мантии, или старой перешитой мантии, или просто в честь среды. В такие дни бесчисленные тарелки с закусками зависали над столешницами на высоте нескольких дюймов среди прыгающих бокалов и парящих чашек.

Хотя многие и сходились во мнении, что Александр – маг второсортный, но соглашались с тем, что он сказочно гостеприимен. Если хочешь увидеть его лучшие трюки – попробуй попасть на вечеринку в Маятник.

В гостиной не было окон, которые можно было бы описать, хотя на освещение это никак не влияло: потолок был усыпан гирляндами из светящихся шаров.

На стенах – невероятного размера картины с портретами Волшебников и исторических деятелей, а также затейливые гобелены с изображением мистических существ: фей и гоблинов, эльфов и гномов.

Казалось, создания застыли на месте, как на фотографии или портрете, но если гость отводил взгляд от гобелена, а потом вновь смотрел на него, то герои как будто перемещались – у них была своя вечеринка, невидимая для глаз постороннего.

Самой броской деталью интерьера был огромный маятник, который описывал идеальную дугу в центре комнаты. Без сомнений, это был именно тот маятник, за который дом получил свое название.

Маятник раскачивался взад и вперед, медленно разрезая пространство гостиной на две отдельные зоны. Чтобы освободить ход для этого семифутового агрегата, гостевой диван пришлось тоже разделить на две половины.

На портрете, за которым пряталась Уна, были изображены Освальд Великий и его преданная ящерица Лулу, сидящая на плече мага. Оба выглядели удивительно величественно и отважно.

Напротив камина, параллельно ходу маятника, стояла удобная кушетка, на которой разместились четверо кандидатов на должность помощника Волшебника Темной улицы. Уна сразу же узнала Исидору и ее брата Адлера Айри, но двое других были ей не знакомы.