Текст книги "Внезапная пылкость"

Автор книги: Ширли Хаззард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Глава 3

– Я бы предпочел, чтобы ты никому не рассказывала, как мы познакомились, – бросил Саймон, не спуская своих серых глаз с дороги. – Если тебя будут спрашивать, говори, что наши семьи дружны.

Эшли разочарованно посмотрела на своего спутника и вздохнула. Хотя она и понимала, почему он хочет скрыть правду, все же это ей было не по душе.

– Ты хочешь, чтобы я лгала? – не скрыла она своего сомнения.

– Ну, не такая уж это страшная ложь. – Он задабривающе улыбнулся ей. – Пожалуйста, Эшли.

В то прохладное февральское утро молодой человек заехал за ней и вез ее на гоночный трек в Суррее. После недолгого ученичества в Формуле-3 его недавно взяли вторым водителем в «Дэлджети» – ведущую команду Формулы-1. Возбужденный своим завидным положением, он пригласил Эшли поехать на испытательный заезд.

– Но… – попыталась возразить она.

– Не хочу, чтобы кто-нибудь знал, – упрямо прервал ее Саймон, отбрасывая светло-каштановую прядь, упавшую на глаза.

Эшли сдалась и покорно процитировала:

– Наши семьи дружны.

– Я не сомневался, что ты поймешь меня. Знаешь, я собираюсь стать знаменитым и богатым. – Он бросил на нее косой взгляд, проверяя ее реакцию. – Через год-два я займу место Витора в качестве гонщика номер один в «Дэлджети», потом перейду в другую команду. Ради большого заработка, естественно.

– Не слишком ли ты… – Эшли подбирала слова… Заносчив, нелеп… – оптимистичен? – наконец выбрала она. – В одной статье я прочитала, что Витор д'Аркош – один из самых выдающихся гонщиков, когда-либо виденных на треке. Он выиграл уйму «Гран-при» и, по общему мнению, стал бы чемпионом мира в прошлом сезоне, если бы у «Дэлджети» механики были получше. В самом деле, если бы он не был так предан «Дэлджети» и поддался бы уговорам перейти в другую команду, он уже мог бы стать несколько раз чемпионом.

– Витор хорош, – признал Саймон, хоть и неохотно, и тут же выпятил грудь. – Но я переиграю его и преуспею гораздо быстрее.

Эшли искоса посмотрела на него. В свои двадцать пять (моложе ее всего на два года), он часто казался младше на целых десять лет. Чтобы произвести впечатление, он прибегал к экстравагантным выходкам или делал напыщенные заявления, правда, только своим ближайшим друзьям.

– И вундеркинд позвонил и пригласил меня полюбоваться, как он проходит круги, из одного лишь желания похвастаться – подначила она его, чтобы он не очень уж задавался.

– Я пригласил тебя потому, что, по словам твоей матери, тебе пора понять, что жизнь не ограничивается одной только работой и тебе необходимо общение.

Эшли согласилась с унылой улыбкой:

– Верно. И сейчас я предвкушаю зрелище гонок по формуле.

Учась в колледже, она немало «общалась» и имела немало ухажеров, но с тех пор она преданно отдавалась лишь своей карьере и преднамеренно избегала всякого общения с противоположным полом. И долгое время Эшли не ощущала, что чем-то обделена, но недавно начала чувствовать себя… как бы заброшенной. Эшли нахмурилась. Это не означает, однако, что она готова завязать близкие отношения с первым же встречным. Простая попытка добиться лучшего равновесия между работой и отдыхом – проявить больший интерес к светской стороне жизни.

– Жаль, сегодня на треке не будет подружки Витора Селешты. – Ты могла бы посидеть с ней, – заметил Саймон. – Дружелюбная девушка, сногшибательная к тому же. – Он искоса посмотрел на Эшли. Его взгляд спустился с ее рыжеволосой головы на фиолетовый кашемировый шарф, на черный свитер с высоким воротником, на узкие, обтягивающие брюки. – Хотя и не такая обалденная, как ты.

Эшли игриво ткнула его локтем в бок:

– Сказал галантный рыцарь Круглого стола.

– Я сказал то, что хотел, – запротестовал он несколько сварливо. – Когда приедем, я найду тебе место на трибуне, зарезервированной для гостей, а в час зайду за тобой, и мы позавтракаем. Мне говорили, что там отличный ресторан.

Спустя три часа Эшли все еще смотрела на трек. Все утро она наблюдала, как приземистые, длинноносые машины делали несколько кругов, как потом их заводили в «стойла», где на них набрасывались тучи механиков, регулировавших и доводивших их до ума. Не все машины принадлежали «Дэлджети». Аренда трека была дорога, и поэтому, объяснил Саймон, на нем тренировались и другие команды. Эшли хмуро взглянула на свои часы. Хотя скорость машин, рев их двигателей, цвет Формулы-1, бесспорно, захватывал дух, в данный момент ее интересовал только ленч. Время приближалось уже к двум. Другие гонщики сделали перерыв и увели с собой часть зрителей, а Саймон все еще не появлялся. Где он? Опознать его среди фигур в шлемах, привязанных к своим машинам, оказалось невозможным. Чувствуя, как подвело желудок, Эшли встала. При входе на трибуну она видела торговый автомат, так что сейчас пойдет и угостит себя шоколадом.

Эшли спустилась по одной лестнице, потом по другой и остановилась на площадке, заколебавшись: куда теперь? Налево, направо? Повернула налево, спустилась еще на один пролет и оказалась перед закрытой дверью с надписью: «Пожарный выход».

– Черт, – пробормотала она.

Эшли толкнула дверь и выглянула наружу. Дверь посреди задней стены трибуны выходила на огороженную площадку, где были запаркованы сверкающие никелем дома на колесах.

Сделав шаг вперед, она сообразила, что достаточно пересечь площадку и перелезть через ограду, чтобы оказаться у входа. Эшли заколебалась. Никого не было видно. Так, рискнуть и вторгнуться в явно частную собственность или снова карабкаться вверх по лестнице? Но тут ее лишили выбора – порыв ветра высвободил дверь из ее пальцев и захлопнул ее на замок.

С развевающимися бахромой концами шарфа за спиной, Эшли поспешила мимо моторизованных домов. Достигнув ограды из трех горизонтальных перекладин, она ухватилась за верхнюю и поднялась на среднюю, потом задрала ногу в кожаном сапоге, и тут сзади ее неожиданно раздался голос: «Эй!»

Оглянувшись в испуге, она увидела мужчину в алом комбинезоне и белом шлеме гонщика, стоявшего в нескольких ярдах от нее, Эшли опасно закачалась на ограде. Это был не Саймон – мужчина был гораздо выше и шире в кости. Он подошел поближе. Сейчас обругает? Отведет ее на съедение к распорядителям? Или отмочит плоскую шуточку о ее очаровательной попочке? Или изъявит готовность подтолкнуть ее именно в эту попочку? Эшли мысленно застонала. Благодаря ее внешности, светлым волосам и заметной фигуре она станет притчей во языцех похотливых мужиков.

Девушка смогла разглядеть лишь блестящие темно-карие глаза и четко вылепленные губы мужчины в шлеме. Когда их взгляды встретились, Эшли вдруг узнала его. Как такое может быть, если они никогда прежде не встречались? В явном смущении мужчина нахмурился, потом сиял шлем и стянул подшлемник. У нее сердце перестало биться. Темные взъерошенные волосы, чисто выбритое лицо, кожа знойного золотистого оттенка.

– Ваш платок зацепился за гвоздь, – предупредил он чуть хриплым голосом с явно иностранным акцентом, который звучал бы очаровательно, даже если бы он просто читал вслух телефонную книгу.

Эшли взглянула вниз, освободила платок и сказала:

– Спасибо.

Спустившись с забора, она повернулась к нему лицом. Они всего-то лишь смотрели друг на друга и обменялись самыми обычными словами, и тем не менее происходило нечто колдовское, ей непонятное, но вызывающее у нее желание узнать больше, гораздо больше об этом удивительном незнакомце.

– Я понимаю, что эта площадка зарезервирована для участников гонок, – проговорила Эшли, желая знать, когда же наконец ее сердце забьется вновь, – и сожалею, что вторглась на частную территорию. Но я вышла с трибуны через пожарный выход и не могла вернуться в ту дверь. Вот я и подумала, что, перебравшись через забор, попаду к входу и куплю в автомате шоколад. Саймон должен был угостить меня ленчем час назад, – продолжала она болтать, не в силах остановиться, – но он, похоже, забыл обо мне, а я голодна и…

– Вы, должно быть, Эшли. Саймон говорил, что вы приедете сегодня. – Удивительный незнакомец протянул ей руку для рукопожатия. – Я Витор д'Аркош.

– Рада познакомиться с вами.

Его рукопожатие было крепким, а улыбке теплой, но она почувствовала почти неуловимую перемену. Испытанное ими взаимное притяжение исчезло. Ее сердце снова заколотилось, Было это или нет? Было волшебство или только иллюзия? Эшли потуже затянула на шее шарф. Может, все дело в ее ощущении забытости, но она, несомненно, испытала душевное потрясение. Не было никакого притяжения. Пристальный взгляд Витора д'Аркоша объяснялся естественным любопытством, вызванным появлением непрошеного гостя, вот и все.

– Я только что видел Саймона. Вместе с инженером он изучает компьютерные распечатки. Так что вы правы – он забыл о вас. – После короткой паузы он добавил: – Я рад этому.

– Почему рады? – возмутилась Эшли.

– Да потому что одним из самых важных качеств гонщика является сосредоточенность. Когда несешься на скорости в двести миль в час, стоит отвлечься на долю секунды – и все. Я собрался позавтракать. Раз уж Саймон занят, позвольте пригласить вас?

– Благодарю, – улыбнулась она.

– Мне нужно переодеться. – Он кивнул в сторону одного из домиков на колесах. – Но долго я не задержусь.

Верный своему слову, Витор д'Аркош вскоре вернулся, облаченный уже в кремовый свитер грубой вязки, синие джинсы и черную кожаную куртку. По пути к ресторану его приветствовали несколько человек, а в зале с низким потолком его останавливали на каждом шагу. Все они не скрывали своего восхищения, но он не важничал. Саймон, возьми это на заметку, подумала Эшли.

– Вы понимаете, что людская молва уже отметила нас как любовников? – спросил Витор, когда они остановились у стола с запусками.

Ее сердце затрепетало.

– Лю-любовников? – удивилась Эшли.

– Селешта может присутствовать на каждом розыгрыше «Гран-при», но… – его темно-карие глаза встретились с ее, – это не помешает сплетникам предположить, что отсюда мы отправимся прямо в постель.

В ее голове пронеслись мириады весьма волнующих видений. Витор д'Аркош в отличной физической форме и – при его зрелой самонадеянности – наверняка окажется великолепным любовником.

– Вы вытаскиваете свою подружку на каждую гонку на «Гран-при»? – поинтересовалась Эшли, внимательно изучая массу жареного мяса, салатов и других закусок.

– Селеште нравится бывать на каждом «Гран-при», – уточнил он. – Лично я предпочел бы, чтобы она больше времени уделяла своей карьере.

– Какой именно?

– Моделирование. Селешта могла бы добиться головокружительного успеха, если бы стремилась к нему. Как и вы.

– Вы знаете, чем я занимаюсь? – удивилась она.

– Я знаю о вас все. – Витор взял себе кусок окорока. – Саймон рассказывал мне о вас восхитительно подробно.

– О! – Она сама не знала, что хотела этим сказать. – Не каждый мужчина одобряет честолюбие женщин, – несколько загадочно заметила Эшли. Когда ее назначили директором, несколько ее коллег-мужчин отнеслись к этому весьма отрицательно.

– Почему бы не одобрить? – спросил он, когда они наполнили свои тарелки и сели за столик. – Я сам честолюбив.

– Все равно, вы меня удивляете. – Она лукаво улыбнулась. – Особенно если иметь в виду, что вы португалец, а большинство из встреченных мною португальцев придерживались консервативного взгляда на роль женщины в жизни.

– Так вы неплохо знаете моих соплеменников? – от удивления у него поднялись брови.

– До двадцати лет я каждый год проводила каникулы в Алгарве, так что мне приходилось беседовать кое с кем из них. – Эшли рассмеялась.

– Вы разговаривали с ними на португальском?

– Sim.

– И все еще говорите на нем?

– Sim, – повторила она, – подзабыла, конечно.

Витор перешел на родной язык.

– Хотите вспомнить его?

Эшли кивнула. Ей нравился португальский язык, и она не отказалась бы освежить его в своей памяти.

– Sim рог favor, – с готовностью откликнулась она.

Они проговорили целую вечность, смешили друг друга, находили общие точки зрения, одним словом, наслаждались обществом друг друга, пока Витор не спохватился, что его ждут на треке.

Из окошка машины Эшли осматривала типичную сельскую местность, залитую лучами сентябрьского солнца. Через несколько минут они с Саймоном подъедут к дому Маргриды д'Аркош, и она опять встретится с Витором. С февраля, когда они болтали на португальском, она дважды виделась с ним. Первый раз – две недели спустя, когда Саймон снова пригласил ее на тренировочные заезды. Второй – в июле, во время розыгрыша в Англии «Гран-при». Обе встречи были краткими и проходили в присутствии посторонних.

Проходили месяцы, а она не забывала его. Напротив, не раз и не два Эшли вдруг отдавала себе отчет, что думает о внешности Витора, о его похожем на мурлыканье акценте, о первых минутах их знакомства. И с того момента, как Саймон сообщил ей о приглашении на ленч, адреналин пел в ее жилах. На ее лице появилась гримаса. Она вела себя как глупенькая школьница. Витору нравилось беседовать с ней, а в остальном она могла его совершенно не интересовать. Да и зачем, если у него была такая – по выражению Саймона – сногсшибательная девушка с копной каштановых волос, стройной фигуркой и оливкового цвета кожей? К тому же сверхпреданная. Вчера, когда они с Селештой вместе следили за розыгрышем «Гран-при» в Португалии, манекенщица жеманничала…

– Я обожаю Витора в его комбинезоне, – хихикнув, сказала она. – Говорят, если бы пламезамедлитель, которым они обрабатывают комбинезоны, расфасовывался в бутылки, он стал бы наипервейшим возбуждающим средством. – Глядя вниз, туда, где на старте стояла машина Витора, Селешта перестала хихикать и надула губы. – Как мне надоел его «пунктик» насчет моей работы. Я уже настроилась пойти к его матери на угощение, а он вдруг узнал, что у меня работа, и не позволил мне отложить ее.

Эшли вдруг сообразила, что дергает ремешок, обхватывающий на талии ее янтарного цвета шелковое платье. Чем ближе она подъезжала к дому Витора д'Аркоша, тем больше волновалась и тем сильнее желала, чтобы какая-либо причина помешала ей появиться там.

«Горы Синтры даже в разгар лета дают прохладу городу, поэтому богатые люди и строили обычно свои загородные дома здесь, чтобы укрыться от жары, царящей в Лиссабоне». Эшли решительно постаралась забыть хоть на минутку о пригласившем их человеке и сосредоточиться на путеводителе, который читала. Она посмотрела на покрытые пышной растительностью склоны гор, поднимавшиеся впереди.

– Члены королевской семьи также строили здесь свои дворцы, – продолжила она чтение, показывая на две огромные конические трубы, возвышавшиеся над деревьями. – Это, должно быть, Пако-да-Вила, или Национальный дворец.

Саймон не слушал ее.

– Шестое место! – гикнул, а не сказал он. – Я пришел шестым и заработал первое очко на соревнованиях!

– Капитан «Фантастик» выступил отлично, – выдала несколько утомленно Эшли, – он не только дудел в свою дуду весь предыдущий вечер, но и за сегодняшнюю поездку уже надоел ей.

– А я чертовски хорошо! Все благодаря твоему присутствию. – Он бросил на нее косой взгляд. – Если бы ты приняла от меня в подарок авиабилеты на другие гонки «Гран-При», я бы, глядишь, и там оказался в первой шестерке.

– Я никак не могла бросить работу, – возразила Эшли.

Да и желания такого у меня не было, добавила она про себя. Одной-то гонки мне больше чем достаточно. Эшли рассматривала приглашение Саймона как типичный для него жест, будучи уверенной, что, согласись она отправиться в Мексику, Венгрию или куда еще, бесплатные билеты были бы аннулированы. Ведь только из-за его настойчивых приглашений она подумала, что Саймон и в самом деле нуждается в поддержке, и согласилась поэтому приехать в Лиссабон. Ну и потому еще, что сама нуждалась в отдыхе после напряженной летней работы. Однако на несколько длинный уик-энд она согласилась лишь при условии, что сама оплатит поездку.

– Витор пришел третьим, а мог быть первым, если бы на последнем отрезке у него не возникли проблемы с подачей топлива. – Саймон все еще жил гонкой. Его пальцы с такой силой сжимали рулевое колесо, что побелели суставы. – Но я побью ублюдка еще до конца сезона.

Этот обет столь часто давался им, что походил уже на заклинание, хмуро думала Эшли. Немногие понимали, что за очаровательной и самоуверенной внешностью Саймона скрывалась сплошная неуверенность. Из-за нее он воспринимал все очень лично и вместо того, чтобы принимать вызов как просто вызов, становился агрессивным, пытаясь доказать, что он, Саймон Купер, хозяин положения. Именно благодаря этому сочетанию агрессивности и таланта он добивался успеха. Если Витор старался выиграть профессионально, то Саймон отождествлял своего товарища по команде со злейшим врагом, которого следовало побить во что бы то ни стало.

– Это же тебе не вендетта, – возразила Эшли.

Саймон смотрел прямо перед собой.

– Куда сейчас? – спросил он, когда они приблизились к перекрестку.

– Налево, – отозвалась она, всматриваясь в карту. – Потом опять налево на следующем перекрестке, и мы будем на месте.

Прибежищем семьи д'Аркош оказалась вилла девятнадцатого века, отличавшаяся элегантными пропорциями, покрытой выветрившейся красной черепицей крышей и длинным балконом. Окруженная лимонными деревцами и хрупкими кустами дикой лаванды, она висела над городом, который Байрон однажды назвал «славным раем». Когда, оставив машину, они направились к открытой парадной двери, им навстречу вышла улыбающаяся женщина в розовом костюме, с зачесанными назад посеребренными волосами.

– Маргрида д'Аркош, – представилась она, вводя их в дом, – а вы кто?

– Саймон Купер, – отозвался гонщик и выжидающе уставился на нее.

– А, вы тот ловкий парень, который вчера занял шестое место, – любезно подыграла ему хозяйка. – Я смотрела по телевидению – вы здорово выступили. Поздравляю от всей души.

Саймон расплылся в улыбке:

– Спасибо. Это был…

– А меня зовут Эшли Флеминг, – поспешила представиться Эшли, опасаясь, что Саймон опять начнет «распускать хвост».

Маргрида пожала руку Эшли и изящно приняла привезенные ею цветы.

– Как я слышала, вы говорите на португальском языке, как на родном, – с улыбкой проговорила хозяйка.

Эшли усмехнулась:

– Если бы так, а…

– Да, но вы стараетесь, – убедительно сказала хозяйка прекрасно поставленным голосом и повернулась к приближавшемуся по устланному персидским ковром холлу Витору.

Он был в открытой на шее белой рубашке с короткими рукавами и в классических джинсах. Как всегда, он производил впечатление сжатой мужской энергии, и – как всегда случалось, когда она видела его, – сердце Эшли забилось быстрее.

– Вчера тебе не повезло с топливным насосом, – посочувствовала она ему после того, как они обменялись приветствиями.

– В тот момент мне захотелось разрыдаться или убить кого-нибудь, а сейчас… – он пожал плечами, – мне остается лишь ждать следующего раза. – Он улыбнулся Саймону. – И надеяться, что мой растущий товарищ по команде не решит обскакать меня и оставить всю славу за собой.

– Уже решил, – отозвался Саймон, и, хотя он при этом улыбнулся, Эшли поняла, что он говорил совершенно серьезно. – К сожалению, мы вынуждены уехать в три часа, – продолжил Саймон, – Механики разбирают мой двигатель, и я должен быть там.

– Уехать в три? – расстроилась Маргрида и повернулась к Эшли. – Но вам-то незачем уезжать так рано? Если я договорюсь, чтобы вас подвезли, вы ведь сможете вернуться в Лиссабон и позже?

Эшли заколебалась. Разумеется, чем меньше времени она проведет в непосредственной близости от Витора, тем меньшим испытаниям подвергнутся ее нервы. Однако его мать так об этом просила, что было бы невежливо настаивать на раннем отъезде.

– Могу, спасибо, – ответила она.

– Пойдемте к другим гостям. – Хозяйка улыбнулась.

Как объяснил Саймон, после каждого розыгрыша «Гран-При» в Португалии сеньора д'Аркош приглашала на ленч всю команду «Дэлджети». Сейчас она провела их по паркетному полу гостиной и через «французские» окна в большой огороженный сад. Здесь, на испещренной солнечными зайчиками, затененной высокими эвкалиптами террасе, собралось около сорока болтающих и смеющихся гостей.

Спросив, что гости будут пить, Витор принес хрустальные бокалы с зеленым вином, однако обязанности хозяина вскоре вынудили его оставить их, чтобы приветствовать и угощать вновь прибывших.

– Вы бывали в Синтре раньше? – поинтересовалась Маргрида.

– Ни разу, но я читала ее историю.

– Читали о короле Жуане и его флирте? – спросила хозяйка.

– Нет, расскажите, пожалуйста.

– Рассказывают, что короля видели целующим одну из фрейлин его супруги королевы Филиппы Ланкастерской, англичанки по происхождению. Король уверял, что это был поцелуй, что в переводе означает… – она задумалась на мгновение, – «без последствий» или «несущественным», и его жена поверила ему.

Саймон не находил себе места, пока вдруг не заметил кого-то, с кем мог обсудить свой вчерашний успех.

– Извините, – бросил он и удалился.

– Однако, – продолжала Маргрида, – среди придворных распространились слухи, и раздраженный король Жуан распорядился нарисовать на потолке столько сорок, сколько было болтающих леди. У каждой птицы свой образ. Каждая держит в когтях ланкастерскую розу и в клюве слова «por bem», призванные увековечить безупречность короля. Вам следует посетить Пако-да-Вила и самой посмотреть «Сорочью комнату».

– Я бы с удовольствием, но мой самолет улетает рано утром, – с сожалением сказала Эшли.

– Тогда вы должны приехать в Синтру следующей весной и пожить у меня. Мы сможем сходить туда вместе, – искренне предложила хозяйка.

Взгляд Эшли остановился на Виторе, разговаривавшем с гостями. Разумеется, ей доставило бы несомненное удовольствие общение с его матерью, но оно было чревато новыми встречами с ним самим. Девушка сделала глоток вина. Почему именно она была так настроена против контактов с ним, она и сама не знала, но ей казалось благоразумным избегать их.

– Если смогу отпроситься на работе, – уклончиво ответила Эшли.

Внезапно внимание Маргриды привлек шеф-повар, раскладывавший бифштексы и кебабы на решетке для жарки, установленной в глубине сада.

– Мне нужно идти, дорогая. Наш повар-умелец склонен пережаривать мясо. – Она улыбнулась. – Боюсь, я и так слишком долго занимала ваше внимание, а вы жаждете побыть со своим другом.

– Гм, – опять же уклончиво отозвалась Эшли.

Словно по волшебству рядом с ней появился Саймон, а через некоторое время хозяйка объявила, что завтрак готов. После жареного мяса, к которому подавали салат и картофель в мундире, на десерт был предложен миндальный торт, а вслед за ним – местные сыры и свежие фрукты. Наливая себе вторую чашечку роскошного черного кофе, Эшли невольно нахмурилась. Не только Маргрида считала Саймона ее любовником, но и Селешта, очевидно, думала то же. А только что к ней подходил пожилой руководитель «Дэлджети», сказавший, что их молодому гонщику жутко повезло, – его amor такая хорошенькая и удачливая молодая леди. Она решительно поставила кофейник на место. Это необходимо исправить.

Эшли подождала, пока другие гости разбрелись по саду, осматривая растения или макая руки в прохладную воду каменных фонтанов, потом придвинулась на своем стуле к Саймону.

– Я согласилась молчать о том, как мы познакомились, но я не могу согласиться с тем, что наши отношения считают любовной связью! – выразила она свой протест. – Понятия не имею, что ты там наговорил, но у всех здесь такое впечатление…

– Да ничего я не говорил, – прервал ее Саймон, и на его щеках появились красные пятна. – Люди склонны делать поспешные выводы.

– Я нередко появляюсь с тобой на людях, так почему же они меня не принимают за друга твоей семьи? – потребовала ответа Эшли.

Саймон помрачнел:

– А что плохого в том, что тебя считают моей девушкой?

– Ничего, только я не твоя девушка. Если люди узнают, что мы встречаемся потому, что мои родители воспитывали тебя, когда ты был юношей, они не станут думать о тебе хуже, – сказала она привычным вежливым голосом. – Напротив, они будут в восхищении от успехов, которые ты делаешь.

– Послушай, – нетерпеливо заговорил Саймон. – Пока что меня лишь мельком упоминали в газетах, но когда я стану знаменитым, интерес печати ко мне резко возрастет. И если они узнают, что большую часть детства я провел в людях, репортеры разнюхают всю подноготную и поднимут большую шумиху.

Эшли вздохнула. Она считала, что он должен быть честен со своими коллегами, но и могла понять, как ему не хотелось, чтобы в печати появились заметки о том, как его никчемный папаша ушел из дома еще до его рождения, а потом его бросила и мать.

– Ладно, я ничего не скажу. Но я была бы тебе обязана, – в ее голосе появилась ядовитая нотка, – если бы ты объяснил своим приятелям по Формуле-1, что мы с тобой просто добрые друзья.

– Сделаю, – пообещал приемный брат.

– Ты всегда пользовался успехом у противоположного пола, так как же случилось, что у тебя никого не оказалось? Толпы девушек ошиваются у треков, и…

– Это все пустышки, – небрежно бросил Саймон и взглянул на часы. Три часа. – Меня могут задержать допоздна. Как только освобожусь, заскочу к тебе в гостиницу.

Она покачала головой.

– Незачем. Завтра утром к шести я должна быть в аэропорту, поэтому лягу пораньше.

– Когда мы снова увидимся? – поинтересовался он. – В этом сезоне остались только два заезда на «Гран-при», один в…

– Извини, но я буду занята в ближайшие два месяца дальними деловыми поездками, – прервала его Эшли. – Найду тебя, когда ты вернешься в Англию.

После его ухода она поболтала с несколькими гостями, узнала у Маргриды еще кое-что из местной истории. До сих пор Эшли пока что не столкнулась с Витором, и все же на протяжении вечера ее не оставляло ощущение его близости. Ее воображение рисовало движение его рук, когда он доказывает что-то; завитки темных волос, опускающиеся на воротник рубашки; его выпуклый зад в джинсах. Это ощущение раздражало ее. Не в ее привычке строить глазки мужчинам. Хотя за последние несколько месяцев она принимала приглашения на обед или в театр, но ни один из приглашавших не волновал ее.

Пришло время, и люди начали прощаться. Эшли ждала, когда ей скажут, кто ее подвезет. Однако гости расходились, но никто ничего не говорил ей.

– Вас отвезет Витор, – сообщила Маргрида, когда прощалась последняя группа гостей.

– Вот как? – У Эшли зашлось сердце.

– Я? – Витор услышал их разговор и, удивленный, обернулся к ним. – А я и не знал.

– Гостиница Эшли находится в той части города, куда никто из гостей не едет. Было бы некрасиво просить их сделать крюк, – объяснила Маргрида. – А ты все равно возвращаешься домой.

Эшли нахмурилась. В голосе Витора ей послышалось не только удивление, но и раздражение. Ну что ж, ее тоже особо не радовала перспектива ехать с ним в качестве шофера.

– Я могу вызвать такси, – попыталась вывернуться Эшли, когда уехали последние гости и она осталась одна с хозяевами на подъездной дорожке.

Маргрида и слышать об этом не пожелала.

– Витор будет счастлив подвезти вас, – заверила она и поцеловала ее в обе щеки. – Приятно было познакомиться с вами, и не забывайте о весне.

– Не забуду, – беспомощно улыбнулась Эшли.

– Не вези ее прямо в город, поднимитесь в горы – пусть посмотрит, какой оттуда открывается вид, ладно? – подсказала Маргрида, когда Витор усаживал Эшли в джип «судзуки».

Он кивнул и повернул ключ зажигания. С визгом темно-зеленая машина рванула по подъездной дорожке.

– Вы уж простите, что вам пришлось подвозить меня, – холодно бросила Эшли, когда они выехали на дорогу. – А насчет вида не стоит беспокоиться.

Витор включил третью передачу.

– Никакого беспокойства.

– Лгун.

Он бросил на нее короткий взгляд и заявил:

– Я обещал матери свозить вас туда и свожу.

– Вам решать, – бросила Эшли, откидывая с плеч длинные пряди светло-рыжих волос.

Проехав по шоссе две-три мили, он свернул на узкую, ограниченную каменными стенами дорожку, ведущую вверх на лесистый холм. «Судзуки» карабкался выше и выше, пока дорога не превратилась в грязную колею, а лес не стал значительно реже. Еще один подъем, и они оказались на заросшем травой и усыпанном валунами плато, показавшемся ей крышей мира.

– Сколько лет я не был здесь, – проговорил Витор. – Насколько мне помнится, через милю мы доберемся до удобного пункта обозрения.

Внезапно двигатель джипа кашлянул и заглох.

– Что случилось? – спросила Эшли, видя, как он смотрит на приборную панель.

Машина замедлила бег и остановилась.

– Бензин кончился.

Ее тревога смешалась с раздражением. Она жаждала оказаться в гостинице, подальше от него. Сначала он завез ее в совершенно дикое место, а теперь они тут застряли.

– Второй раз за два дня у вас возникают проблемы с топливом, – ядовито заметила Эшли.

Почувствовав натянутость в ее голосе, он спросил:

– Вы думаете, я все подстроил?

– Нет. – Она мимолетно улыбнулась. – Однако я думаю, что любому садящемуся в автомобиль совсем нелишне убедиться прежде в наличии бензина.

У него напряглись желваки.

– Во время соревнований Формулы-1 я посвящаю гонкам девяносто процентов своей энергии, мыслей и ощущений, – проворчал он, – а остальные десять – своей строительной компании. Это означает, если вы соблаговолите сделать простое сложение…

– У вас строительная компания? – не дала ему договорить Эшли.

– Да. В автоспорт я пришел после окончания архитектурного факультета и получения степени по менеджменту.

– Учились в Лиссабоне?

– Здесь я учился архитектуре, а защитился в Штатах, – ответил Витор, добавив некоторые подробности. – Так вот, поскольку все мои мысли заняты другим, нет ничего удивительного, что я не уследил за стрелкой бензинового бака.

Глядя прямо перед собой, Эшли спросила:

– Где здесь ближайший гараж?

– В двух милях по другую сторону холма.

Она распахнула дверцу и выпрыгнула из машины.

– Пойдемте.

– Вы собираетесь пойти со мной? – удивился Витор, вылезая из машины.

– Это лучше, чем сидеть здесь Бог знает сколько сложа руки.

– Вы испортите свои босоножки, – предостерег он.

Приподняв ногу, Эшли оглядела замысловатое переплетение ремешков и длинный тонкий каблук.

– Рискну.

Витор хмуро посмотрел на тучки, появившиеся на ясном голубом небе, и проронил:

– Может пойти дождь, и ваша прическа будет испорчена.

Он явно путал ее с Селештой. Когда они болтали вчера, манекенщица постоянно поправляла свою гриву, любовалась длинными ногтями на своих пальцах или оправляла юбку серого замшевого костюма.

– И я упаду и забьюсь в истерике? – с издевкой поинтересовалась она. – Если и пойдет дождь, не вечно же он будет лить.

Они не были в пути и десяти минут, когда начало моросить.

– Не хотите вернуться? – спросил Витор.