Текст книги "Любовь возвращается"
Автор книги: Ширли Басби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
Однако этого было недостаточно. Он неистово целовал ее, а ладонь его обхватила ее подбородок, пока он пил пьянящую сладость ее рта. Он целовал ее снова и снова, и каждый новый поцелуй был требовательнее, и глубже, и откровеннее предыдущего. Она тонула в этих ощущениях, не сознавая ничего, кроме Слоана и наслаждения, которое давал ей его хищный рот. Так всегда было между ними. Ему стоило лишь коснуться ее, и она возгоралась ярким пламенем. Оказывается, некоторые вещи не меняются никогда…
Внезапно осознав, куда это все ведет, она вырвалась из его объятий. Глаза ее потемнели от страсти, вспухшие соски проглядывали сквозь блузку… она потрясенно смотрела на него.
Ей доставило маленькое удовлетворение то, что он возбудился так же, как и она. У него было сосредоточенное голодное выражение лица, которое она хорошо помнила по дням их любви. Свирепый блеск золотистых глаз заставлял ее сердце рваться из груди. А его тело… она ощущала его напряженную готовность. Знала, что стоит ей только пальчиком поманить, и он займется с ней любовью. Прямо здесь и сейчас.
Понимая, что борется не столько с ним, сколько с собой, Шелли проговорила:
– Я пришла сюда не для этого.
– Тогда для чего, черт побери? – рявкнул он, злясь на утрату самообладания, в бешенстве оттого, что она все еще имеет над ним власть, что может взволновать его, как ни одна другая женщина. Если бы он не был человеком цивилизованным и не стоял бы на дворе двадцать первый век, он бы сгреб ее, содрал с нее эти облегающие джинсики и взял прямо здесь… на полу… на диване… да, черт побери, не все ли равно на чем! Важно лишь одно: его желание погрузиться в ее нежную плоть. И если нельзя быстро добраться до спальни, то сгодится и пол. К своему ужасу, он обнаружил, что некая часть его тела намерена сделать именно это.
Он круто отвернулся и, мрачно уставившись в окно, прорычал:
– Ну? Так что же привело тебя сюда, если не это?
– Ах ты, высокомерный дьявол! Ты и вправду решил, что я приехала сюда, чтобы начать с того места, где мы закончили? Ты с ума сошел?
Он устало провел рукой по волосам и снова обернулся к ней.
– Да. В том, что касается тебя, я всегда был немного безумным. – И, оборвав ее едва начавшуюся фразу, поднял руки вверх, словно сдаваясь на милость победителя. – Забудь об этом. Я повел себя глупо. Давай похороним этот случай вместе с прошлым. – Он криво усмехнулся. – Отнеси это на счет тоски одиночества. Ты первая красивая женщина, которая появилась здесь за долгое время. Наверное, поэтому я перевозбудился и забыл о всяких приличиях. Теперь допей свой кофе и расскажи, почему ты здесь.
– Не хочу я твоего чертова кофе, – откликнулась Шелли, сверкая злыми глазами. Она оглянулась на диван, нашла сумочку и буквально набросилась на нее. Нервно порывшись в ней, вынула оттуда чек и почти швырнула ему, бормоча:
– На, забирай!
Слоан, нахмурясь, посмотрел на чек. Тот был выписан ему на сумму сорок девять тысяч долларов. Он перевел на Шелли недоумевающий взгляд:
– Что это такое? За что? Ты не должна мне никаких денег.
Шелли вздернула подбородок.
– Семья Грейнджеров тебе должна. Это право прохода стоит не больше нескольких тысяч. Джош с тебя перебрал. Я исправляю его ошибку.
Слоан ошеломленно смотрел на нее. Он готов был к ее гневу по поводу продажи права на проход, но ему и в голову не приходило, что она попытается вернуть ему деньги. Его лицо потемнело. Может, она хочет отказаться от сделки? Это ей не удастся. К тому же деньги было совсем не то, чего он хотел от Шелли Грейнджер… каковы бы ни были ее мотивы.
– Нет уж! – оскорбленно воскликнул он. – Моя сделка была заключена с Джошем и к тебе не имеет никакого отношения. Забирай свои деньги обратно. – Он попытался отдать ей чек, но Шелли, сжав сумочку в руке, уже повернулась к двери.
– Нет, спасибо. Он твой. Делай с ним что хочешь.
– Черт, да погоди ты хоть минуту…
Она резко повернулась и смерила его яростным взглядом. Глаза ее сверкали. Как изумруды.
– Нет, это ты погоди! Ты переплатил за право прохода и отлично это знаешь. Джош тебя обдурил. Это известно и тебе, и мне. Все, что я делаю, – это стараюсь исправить положение и гарантировать, что вы, проклятые Боллинджеры, не станете ходить и орать, какой он был скользкий мошенник. – Голос ее прервался, но она добавила: – Меня тошнит от этой вражды. Просто глупость и дикость. Возьми деньги и признайся хоть раз, что Грейнджеры не воры и не жулики.
– Я никогда не утверждал, что все Грейнджеры жулики и воры. Только некоторые из них, – сдержанно проговорил Слоан, остывая. Шелли явно была расстроена, и он видел, что по какой-то непонятной ему причине ей было важно вернуть эти деньги. – Послушай, – сказал он, – почему бы тебе не присесть. Я заварю свежий кофе, и мы обсудим все спокойно.
– Нечего нам обсуждать, – процедила Шелли сквозь зубы. – Деньги принадлежат тебе.
– А я их не хочу, – прорычал Слоан, напрягаясь.
– Тем хуже. Они твои. И ты ничего не можешь с этим поделать.
– Поспорим?
– Почему бы нет?
На ее глазах он взял чек и порвал его на мелкие кусочки. Затем, улыбнувшись недоброй улыбкой, произнес:
– Ты проиграла.
Глава 8
Дверь за Шелли захлопнулась, и Слоан не мог понять, какое было у нее выражение лица, когда она убегала: удивленное, потрясенное или просто разгневанное. Возможно, на ее лице отразились все три чувства сразу. Он пожал плечами и дал клочкам бумаги упасть на пол к своим ногам.
Толчок мокрым носом в щиколотку заставил его взглянуть вниз на Пандору. Она, не мигая, смотрела на него.
– Что? – спросил он. – Не одобряешь моего поведения с дамой? Позволь объяснить тебе, малышка, – продолжал он, подобрав ее с пола и вытерпев мокрый поцелуй в щеку, – что не много на свете мужчин, которые выбросили на ветер такие деньги. – Он посмотрел на клочки бумаги. – Поверить не могу, что это сделал. – Он улыбнулся Пандоре. – Надеюсь, это произвело на нее впечатление… меня это точно пробрало.
Шелли была в ярости. «Только Боллинджер, – думала она, – Мог превратить честный и искренний жест в фарс». Она готова была придушить Слоана. Ну почему он не мог быть джентльменом и просто принять деньги? Даже если не собирался их оставлять у себя, он мог передать их на благотворительность или основать стипендию. Нет, ему понадобилось разорвать чек! Она закусила губу. Что же ей делать? Нужно переговорить с банком. Чек выдачи – это не то что обычный чек. Она сомневалась, что может просто потребовать другой. Лицо горело от стыда. Объяснять случайному постороннему лицу, что произошло, так же неловко, как явиться голой на воскресную проповедь в переполненную церковь.
Шелли не позволяла себе думать о мгновениях, проведенных в объятиях Слоана. Не осмеливалась вспоминать, как удивительно уютно, на своем месте чувствовала себя, прильнув к его большому телу, как буйно и сладко бурлила в жилах кровь и как ее предательское тело откликнулось на его поцелуи. Вместо этого она заставила себя мрачно размышлять о чеке и о том, что ей дальше делать. Уже сворачивая на дорогу к дому, она решила, что домой сейчас не поедет. Она будет там тоскливо бродить вокруг и думать о Слоане… И об этом дурацком чеке.
Подъехав к веселому красно-белому зданию, где размещался магазин Магуайра, она выключила зажигание. Надо надеяться, что Мелисса на месте.
Она там оказалась и с хмурым видом открыла дверь. При виде Шелли лицо ее озарилось ослепительной улыбкой.
– Привет, Шелли. Что привело тебя сюда? Надеюсь, какая-нибудь свежая сплетня.
Шелли улыбнулась в ответ и покачала головой:
– Нет. Я подумала, что если кто и в курсе сплетен, так это ты.
– Как же, дожидайся, – отозвалась Мелисса-Джейн. – Я всегда все узнаю позже всех. – Она показала на стул возле одного из серых металлических письменных столов, загромождавших кабинет, и добавила: – Присаживайся. Мне все равно нужен перерыв.
Кабинет ее был небольшим, чуть ли не каморкой, все пространство которой занимали шкафы с деловыми папками, книжные полки и три письменных стола, не считая другого офисного оборудования. Среди этой тесноты змеились три коротких и узких прохода. Все плоские поверхности были завалены какими-то брошюрами, рекламными проспектами и большими красными скоросшивателями. Все это производило впечатление какого-то хаотического порядка. Было еще там два компьютера, парочка мониторов с большим экраном, копировальная машина, факс, телефоны, и повсюду была разбросана прочая офисная дребедень. С потолка около одной из стен свисали камеры слежения, что позволяло работающим в кабинете наблюдать за происходящим в магазине. Крохотное окошко, выглядывающее на прилавок с хлебобулочными изделиями, было единственным признаком, отличавшим это помещение от монашеской кельи. Наверху одного из шкафов с папками лежала совершенно не подходящая к окружению живописная маска гориллы с черными губами, вывернутыми в свирепом оскале.
– Зачем здесь эта штука? – полюбопытствовала Шелли, тыча пальцем в маску. – До Хэллоуина остается еще много месяцев.
Мелисса-Джейн насупилась.
– Погости здесь подольше и узнаешь. – Она бросила взгляд на большие круглые часы над своим рабочим столом. – Да, он должен здесь быть примерно через полчаса.
Сделав это загадочное заявление, Мелисса-Джейн плюхнулась на стоявший у стола дубовый стул с высокой спинкой и положила ноги на край черной металлической корзины для мусора, после чего поинтересовалась:
– Так как идут твои дела?
Шелли знала Мелиссу-Джейн всю жизнь, и до ее отъезда они были неразлучны. Их родители также дружили, а у девочек разница в возрасте составляла всего три недели: Мелисса-Джейн, или Эм-Джей, как она предпочитала называться, родилась в конце июля, а Шелли – в середине августа. Они одновременно пошли в начальную школу и вместе терпели одиночество частной школы-пансиона, куда родители отправили обеих доучиваться. Только присутствие подруги смягчало разлуку с семьей, друзьями и долиной.
Внешне молодые женщины были полной противоположностью. Эм-Джей – среднего роста, с шапкой белокурых кудряшек, бойко вздрагивающих при ходьбе – их цвет теперь поддерживался краской «Л'Ореаль», – с огромными карими глазами, похожими на анютины глазки, с проказливым личиком мальчишки-шалуна, вздернутым носиком и выпуклыми формами. Шелли была высокой и худощавой. Подростком она страшно завидовала и меньшему росту Эм-Джей, и щедрым изгибам ее фигуры, а подруга, естественно, вздыхала по стройности Шелли.
Глядя на длинные ноги Шелли, которые она с удовольствием вытянула перед собой, Эм-Джей заметила:
– Мне до сих пор кажется несправедливым, что у тебя и высокий рост, и стройность. Мои груди и бедра выглядели бы гораздо лучше на тебе.
– Не знаю, – ухмыльнулась Шелли. – Даже если бы мы смогли обменяться частями тела, мы, все равно бы считали, что другой досталось лучшее. Как говорят, «на другом берегу трава всегда зеленее».
Эм-Джей ответила заразительным смешком, которым славилась всю жизнь, и Шелли вдруг обнаружила, что тоже смеется. Этот смех вместе с огромными выразительными глазами был частью обаяния Эм-Джей: никто не мог не присоединиться к этому легкому воркующему смеху.
Поглядев на окна кабинета, Эм-Джей воскликнула:
– Ох, ты только взгляни на это!
Еще одной мерой безопасности было окно кабинета, через которое можно было смотреть лишь в одну сторону, наблюдая за тем, что творилось в магазине. С другой стороны оно выглядело просто зеркалом.
Шелли повернула голову и посмотрела в окно.
– Что тут такого? – спросила она. – Это всего лишь Джеб беседует с какой-то женщиной.
– Да, но ты видишь, с кем он беседует? Полагаю, ты еще с ней не знакома, но это Трейси Кингсли – местный ветеринар. Она приехала в долину после твоего отъезда в Новый Орлеан. Так что она здесь уже около десяти лет.
Шелли внимательно рассматривала рыжеволосую женщину, весело смеявшуюся тому, что ей рассказывал Джеб. Была между ними некая фамильярность, выражавшаяся в том, как близко стоял к ней Джеб, как лежала на ее плече его рука. Женщина была высокой, наверное, ростом с Шелли и примерно с такой же фигурой, правда, не столь стройной. «Грудь у нее больше», – мрачно подумала Шелли. Волосы женщины были стянуты в конский хвост и скреплены клетчатой тесьмой. Одета она была в типичную для долины ковбойскую одежду: поношенные синие джинсы, поцарапанные кроссовки и удобную просторную рубашку. «Красивая», – решила Шелли, рассматривая правильные черты ее лица.
– Значит, она ветеринар?
– Да, и очень хороший. Когда пса Джейми, Рауди, прошлым летом лягнула корова, у него была сломана нога в трех местах. Она его вылечила и не спросила за это бешеную плату. Ты не представляешь, как было здорово, что не пришлось ехать больше часа в Уиллитс с воющей собакой и рыдающим ребенком на заднем сиденье.
– Как поживают Джейми и Тодд? – спросила Шелли о сыновьях подруги.
Эм-Джей оторвала взгляд от окошка и скорчила рожицу.
– Хорошо. В этом семестре они у своего отца. После нашего развода он забирает их на полгода к себе, а я на остальное время. Они уже привыкли к полугодовой смене школ, хотя отметки каждый раз страдают, пока они не приспособятся. Они появятся дома к концу июля. – Выражение ее лица смягчилось. – Дождаться не могу! Я очень по ним скучаю, когда они уезжают… они так быстро растут. Я поверить не могу, что в следующем месяце Джейми будет двенадцать, а Тодду, моему малышу, в феврале исполнится десять.
Развод, окончание которого пришлось по иронии судьбы на день Святого Валентина, тяжело ударил по Эм-Джей. Она обожала своего высокого красавца мужа, патрульного федеральной дорожной службы Чарлза Саттона, и была просто убита, когда оказалось, что его ночные дежурства были свиданиями с различными привлекательными молодыми девицами, которых он встречал по роду службы. Обнаружив, что Чарлз изменял ей годами, она была потрясена до глубины души. Просто ошеломлена предательством. Так что ее решение покончить с двенадцатилетним браком и остаться с двумя маленькими детьми было трудным и мучительным. «Но, – сказала она Шелли во время одной из их марафонских бесед по телефону в тот ужасный период ее жизни, – я больше не могу ему верить, а если нет веры, то какое уж тут замужество. – Она рассмеялась сквозь слезы. – Пойми, все в его подразделении, да, наверное, и половина округа, знали, что он вытворяет практически в течение всего нашего брака. Я не могу его простить и оставаться за ним замужем».
Шелли не винила ее за горькие чувства, за то, как она повела себя, узнав все. Они со Слоаном не были женаты, но он предал ее таким же мучительным образом. Слушая по телефону грустную и гадкую историю Эм-Джей, Шелли чуть сама не плакала вместе с ней и пыталась как-то поднять ее дух. В день Святого Валентина, когда Эм-Джей получила окончательный развод, они с Шелли напились. В предвкушении этого события они купили по бутылке шампанского, и когда Мелисса-Джейн позвонила и сообщила новость, они оставались на телефоне несколько часов, распивая шампанское и костеря сволочных мужиков на чем свет стоит.
После того как дом в Укайе, которым Эм-Джей так гордилась, был продан, она сложила вещи и вернулась в Дубовую долину. И хорошо сделала, как говорила потом Шелли. Ее дед, основатель магазина «Магуайр», собрался уйти на покой – он этого хотел уже несколько лет, – и поскольку ни один из двух его сыновей не проявлял интереса к магазину, он заарканил на это дело Эм-Джей.
– Думаю, старый черт потому и затащил меня в магазин вместо кузенов, чтобы я была занята и мне некогда было задумываться, какая я несчастная, – рассказывала она Шелли прошлой весной. – И знаешь что? Он оказался прав. Не хочу сказать, что у меня не бывает дней тоски и я не переживаю за Чарлза – он-то уж точно об этом не думает, – но я успокоилась. Все-таки дед мой умен!
Зная, как истерзана была Эм-Джей в то время, Шелли не могла не согласиться с этим. Но Шелли всегда подозревала, что Бад Магуайр выбрал в преемницы старшую внучку в трудное для нее время не только ради того, чтобы ей некогда было предаваться грусти, но потому, что она была единственным Магуайром, кроме него самого, кто выказывал интерес к его детищу. Эм-Джей выросла, работая в магазине, и, посещая начальный колледж в Укайе, выбрала специальность «Бизнес и маркетинг», готовя себя к будущему.
Эм-Джей вдруг взвизгнула, отвлекая Шелли от ее размышлений.
– Смотри! Смотри! Он ее поцеловал.
Шелли рассеянно заглянула в торговый зал.
– В щечку, – сухо откликнулась она. – Джеб так себя ведет со всеми знакомыми женщинами. Это ничего не значит.
– Да. Ты права, – вздохнула Эм-Джей. – Я об этом забыла.
– Почему тебя так интересует любовная жизнь Джеба? – выгнула бровь Шелли. – Возможно, ты изменила мнение, что все мужчины лживые изменщики и неандертальцы, у которых мозги в членах? Может быть, ты положила глаз на Джеба?
– Господи! Вовсе нет! Ты же знаешь его репутацию. Он оставил след из разбитых сердец от Санта-Роса до границы с Орегоном и дальше. Нет, наш мальчик любит погулять, и Джеб был бы последним мужчиной, кто меня бы заинтересовал. – Мелисса-Джейн шмыгнула носом. – Если я вообще когда-нибудь заинтересуюсь мужчиной… После этого ублюдка Чарлза мужчины не стоят высоко в моем рейтинге интересов.
Подумав о Слоане, Шелли угрюмо кивнула:
– Не могу не согласиться с этим.
– Так что же привело тебя сегодня в город? Просто вздумала побродить или за покупками?
– Ни то и ни другое. Не захотелось торчать одной в доме. Мне нужен перерыв.
Эм-Джей внимательно на нее посмотрела. Слова Шелли прозвучали слишком беспечно, чтобы их можно было принять за чистую монету.
– Как дела на ранчо? Обустраиваешься? Проблемы есть? – осторожно попробовала выяснить она.
– Все хорошо. Пройдет месяцев шесть или около того, пока все наладится. А теперь по большей части заботы требует то, чем может заниматься Сойер.
– Сойер, адвокат? – напевно протянула Эм-Джей. – Как тебе с ним работается? Я убедила деда, что нам следует завести постоянного адвоката или юриста, и стала опрашивать друзей.
Шелли дернула плечом.
– Бывают и хуже. Он вроде бы неплохой.
– Не слишком радужная рекомендация. Он тебе не нравится? Джош его любил. Они были добрыми друзьями.
– Может, это и есть часть беды, – призналась Шелли. – Иногда мне кажется, что он до сих пор адвокат Джоша, а не мой.
Эм-Джей открыла было рот для ответа, но, заглянув в окошко, вскочила на ноги и схватила маску гориллы. Шелли потрясенно смотрела, как подруга торопливо напяливала маску на себя.
Взглянув в окошко, она увидела Дэнни Хаскелла, одетого в форму полицейского, который шел в их сторону по проходу. Когда Шелли покидала Дубовую долину, Дэнни был неуклюжим ушастым подростком, с ногами и руками, чересчур большими для его тела. За годы ее отсутствия Эм-Джей посылала ей фотографии свои и своей семьи. То же делал и Бобба, но Дэнни не посылал, и увидеть его в первый раз за месяц, прошедший после ее возвращения, было шоком. Он повзрослел, превратился в очень красивого мужчину. Неуклюжий, спотыкающийся и не слишком красивый друг ее детства исчез навсегда. А этот привлекательный мужчина сейчас направлялся в их сторону.
Широкоплечий, но стройный Дэнни двигался с ленивой грацией. Оливковый цвет кожи, черные волосы и глаза были внешним напоминанием о наследии прабабки-индианки. Шерифская бляха была приколота к переду его рубашки защитного цвета. На тонкой талии висели предметы, необходимые шерифу на службе. Он был простоволос, и непокорные вихры зачесаны назад. На лице Дэнни играла клоунская улыбка…уж это ничуть не изменилось.
Шелли, открыв рот, наблюдала, как Эм-Джей, надев маску гориллы, зловеще хмыкнула и уселась напротив окошка, держа руку наготове, чтобы быстро его открыть.
Встав на ноги, Шелли перегнулась через плечо Эм-Джей и увидела, что Дэнни огляделся, а затем поспешил к их окошку. Он постучал в стекло, придвинул к нему лицо и скорчил жуткую безобразную гримасу, высунув язык и бойко шевеля растопыренными пальцами возле ушей.
Испуганная внезапным преображением, Шелли попятилась. В ту же секунду Эм-Джей с яростным ревом сдвинула в сторону зеркальную панель и высунула из окна свою украшенную маской гориллы голову.
Оказавшись нос к носу с оскалившейся разъяренной гориллой, Дэнни выпучил глаза, губы его обмякли, и он отпрянул от окошка, словно в него выстрелили из пушки. Он попятился с такой скоростью, что ноги его заплелись, он пошатнулся и дико замахал руками. Он отчаянно стремился за что-то ухватиться, но пальцы лишь скользили по металлическим полкам, сбив на пол коробки с печеньем и буханки хлеба. Окончательной погибелью для него стала полка с картофельными чипсами, в которую он врезался по инерции. С невероятным грохотом он свалился на пол, и куча чипсов, печенья и хлеба похоронила его под собой.
Эм-Джей сорвала с себя маску.
– Попался! – злорадно взвыла она, широко улыбаясь.
– Господи Боже! – простонал с пола Дэнни. – Ты перепугала меня до смерти. У меня сотрясение мозга.
– Ну, если учесть, что с мозгами у тебя не густо, не такая уж это большая потеря, – ласково отозвалась Мелисса-Джейн.
Шум падения привлек нескольких людей, которые бегом кинулись на помощь, включая Джеба. Уперши руки в боки, он обозрел сцену хаоса, затем, покачав головой, перевел взгляд с Дэнни, растерянно лежавшего на полу, на смеющиеся лица Шелли и Эм-Джей в окошке.
– Я должен был догадаться, – произнес Джеб со смешливыми искорками в глазах и покачал головой. – Я даже не хочу выяснять, что здесь произошло.
Он повернулся и двинулся прочь.
– Эй, – завопил Дэнни с добродушной ухмылкой. – Офицер сражен. Ты что, не собираешься мне помочь?
Джеб, продолжая идти, бросил через плечо:
– Бегите, детки, играйте дальше, только постарайтесь не переломать руки и ноги.
Дэнни жалобно посмотрел на Шелли и Эм-Джей.
– Удачно получилось, Милли, произнес он, вставая и начиная подбирать упавший товар. – Теперь я у тебя в долгу… по-крупному.
– Нет. И не зови меня Милли. Ты знаешь: я этого терпеть Не могу. Теперь мы квиты. Ты месяцами подкрадывался и меня пугал. Ты получил по заслугам.
Дэнни рассмеялся:
– Полагаю, что да, но это не снимает тебя с крючка. – Лицо его демонически исказилось, пальцы скрючились и превратились в когти, и он проныл низким угрожающим голосом: – С этого дня ты не узнаешь ни минуты покоя. Берегись, я нанесу удар, когда ты будешь меньше всего ждать его.
Мелисса-Джейн вызывающе сморщила носик.
– Убирайся. Некоторым из нас нужно работать. И прибери мусор, который ты тут разбросал.
Ухмыляясь, она закрыла окошко и упала на стул.
– Здорово получилось. Правда? Ты видела выражение его лица? Господи! Я думала, что умру от смеха.
Шелли кивнула, продолжая смеяться.
– Понимаю. Я не видела, чтобы он двигался с такой быстротой, с того дня, когда мы взбудоражили гнездо земляных ос. Нам тогда было десять лет.
На лице Эм-Джей отразилась ностальгическая грусть.
– Были у нас хорошие времена… в детстве. Правда?
– Да. И если сегодняшний спектакль о чем-то говорит, так больше всего о том, что кое-кто не слишком далеко ушел от того возраста.
Эм-Джей засмеялась.
– Так это же замечательно. Я голову себе ломала, как с ним поквитаться. И вдруг, заехав в Укейю, припарковалась напротив лавки, торгующей товарами для вечеров и вечеринок. Я увидела, что у них есть маскарадные костюмы, а когда заприметила маску гориллы… – Она радостно улыбнулась. – Остальное – история.
Они поговорили еще несколько минут, а потом Шелли с сожалением встала:
– Ладно, пожалуй, отпущу тебя поработать.
Эм-Джей сморщила носик, и Шелли почувствовала себя виноватой. Руководство магазином требовало уймы времени, и Эм-Джей как-то говорила, что десятичасовой рабочий день считает коротким. А чтобы взять день отдыха… ха! Она часто работала по двенадцать – четырнадцать часов и давно забыла, что такое уик-энд. Эм-Джей перехватывала часок здесь, часок там, и, как понимала Шелли, это было одной из причин, по которой подруга так обрадовалась ее приходу.
– Наверное, ты права, – призналась Эм-Джей, – у меня еще масса работы. – Она вдруг просияла. – Вообще-то последнее время дела пошли помедленнее… может, мне и удастся улизнуть на парочку часиков или пораньше уйти с работы. Хочешь вместе пойти пообедать в субботу вечером? Я бы познакомила тебя с ночной жизнью Сент-Галена.
– Что-о? Выпивка в единственном городском баре, а потом обед в одной из двух обжорок? Ты собираешься тяпнуть мексиканской еды в «Джос-маркет» или слопать парочку гамбургеров в «Бургер-плейс»?
– Должна тебе сообщить, что мы в «Магуайре» теперь предлагаем отличные обеды с собой. Ты можешь сделать выбор из жареного цыпленка, картошки, блинчиков с мясом по-мексикански и вообще того, что жарит на этой неделе наш мясной отдел.
– Хм, а слово «холестерин» есть в словаре каких-либо жителей Дубовой долины?
– Вполне вероятно. Но многие ковбои скорее умрут, чем признаются, что соблюдают какую-то диету. Нет, правда, теперь наш магазин продает отменных жареных кур, а по пятницам мы даже готовим жареные ребрышки и тройное жаркое. У меня есть идея. Я могу уйти в субботу после полудня, захватить для нас чего-нибудь съестного, и мы отправимся верхом в старую хижину. – Боль, промелькнувшая в глазах Шелли, заставила Эм-Джей опомниться. Она смутилась. – Ох, Шелл, прости меня. Я забыла. Это ведь там он это сделал?
Шелли выдавила из себя улыбку.
– Забудь об этом. Думаю, что это отличная мысль отправиться туда верхом. Мне все равно когда-нибудь нужно там побывать. Так почему не в субботу днем?
– Ты уверена? Тебе не будут потом видеться кошмары или что-нибудь такое?
– Послушай, если развеивание пепла меня не встревожило – по крайней мере не так, как я опасалась, – поездка в хижину не должна быть слишком ужасной. Кроме того, мне ведь нужно когда-то туда съездить, сделать это с подругой, Может быть, легче. – Шелли нахмурилась. – Впрочем, мне н ужно будет выяснить у Марии, в каком там все состоянии. —
Вдруг ее осенило. – Я вот только думаю, шериф и его контора закончили там разбираться? – Она выглядела обеспокоенной. – Может быть, старая хижина и не лучший вариант. Если ее не трогали со времени, когда Джош…
Эм-Джей слегка передернула плечами.
– Согласна. Он не был моим братом, и если меня пугает зайти туда и увидеть пятна крови или очерченный мелом силуэт, место, где лежало его тело… – Осознав, что снова совершила неловкость, Эм-Джей жалостно промолвила: – О, черт, Шелли. Мой длинный язык не остановить. Я не хотела оживить весь этот ужас. – Она сморщилась. – Я стараюсь исправить, сделать получше, а получается еще хуже.
Шелли с усилием улыбнулась.
– Ничего. Мне надо к этому привыкнуть. Я стараюсь. Я уже могу говорить об этом, не разражаясь рыданиями… Но пока мне все же трудно. – Она покачала головой. – Иногда я просыпаюсь среди ночи и думаю, что это страшный сон и Джош сейчас распахнет дверь ко мне в спальню с чашкой кофе в руке и велит поднять с постели мою ленивую задницу.
Мелисса-Джейн старалась отыскать нужные слова. Ей было ненавистно видеть эту муку во взгляде Шелли. Но что сказать, она не знала и терпеть неловкое молчание тоже не могла. Она бросилась в разговор, как в пропасть:
– Знаю. Я поверить не могла, когда в первый раз услышала это известие. Он никогда не выглядел человеком, способным на такое… да еще в хижине. Хотя, может быть, и не странно, что он сделал это там. Меня поразило, когда он это сделал. Я хочу сказать, что если бы он сделал это сразу после… – Придя в ужас оттого, куда завел ее болтливый язык, Эм-Джей с виноватым видом смолкла на половине фразы.
Шелли пристально посмотрела на нее.
– Продолжай. «Если бы он сделал это сразу после…» чего?
Мелисса-Джейн уронила голову на письменный стол и, рванув себя за волосы, пробормотала:
– О Боже! Почему я никак не научусь держать язык за зубами? Почему я проклята недержанием речи?
– Об этом мы побеспокоимся потом, – мрачно сказала Шелли, – закончи свою фразу.
Эм-Джей подняла голову, ее большие глаза были встревожены и полны слез.
– Полагаю, – несчастным тоном произнесла она, – забыть об этом разговоре нам не удастся? Вернуться назад и обсудить место нашего пикника?
– Мелисса-Джейн, если ты сейчас же не расскажешь мне все, что знаешь, клянусь, я вырву тебе все волосы. Рассказывай, черт побери! Ты моя лучшая подруга, и вдруг я узнаю, что у тебя от меня секреты.
– Я не хотела скрывать, – со слезами в голосе прошептала Эм-Джей. – Дэнни, Бобба и я просто не видели смысла рассказывать тебе об этом. Джеб с нами согласился… А также Мария и Ник. Это ничего не меняет и… – Она стала запинаться. – Если ты вынудишь меня все тебе рассказать, ты только станешь несчастнее.
– Рассказывай, – процедила Шелли сквозь зубы. Не глядя Шелли в глаза, Эм-Джей стала перебирать какие-то бумажки у себя на столе, потом выпалила:
– У Джоша была связь с Нэнси, когда она умерла четыре года тому назад. Они встречались в той хижине… Ник их однажды там застал, и Мария знала, что происходит… Джош этого от нее не скрывал.
Шелли отшатнулась. Лицо ее стало белым как мел.
– С Нэнси? Женой Слоана? Нэнси Боллинджер?
Эм-Джей кивнула:
– Да. Думаю, это длилось несколько месяцев. Сначала тайно, но потом они расхрабрились… за несколько недель до того, как она умерла.
Когда она хотела замолчать, Шелли бросила на нее один только взгляд:
– Продолжай. Расскажи мне все. Ничего не упускай и, ради Бога, не заставляй меня вымаливать подробности. Эм-Джей вздохнула:
– Ладно. Вот то, что я знаю. В ночь, когда Нэнси оставила Слоана, она разбилась на машине и умерла. Несколько их соседей в Санта-Роса слышали, что, перед тем как она уехала из дому, они ссорились… «Бурно», по словам газеты. Один из соседей даже сказал, что слышал, как она орала, что едет к своему любовнику, Джошу Грейнджеру, и отберет у Слоана все, чем он владеет. Это было ужасно и стало еще противнее из-за болтливых соседей Слоана. Было бы лучше, если бы эта история не попала в газеты. А так какое-то время, до того как было установлено, что это несчастный случай, было много досужих толков, что Слоана следует арестовать за убийство. – Эм-Джей схватила со стола бумажную салфетку и высморкалась. – Это было страшно. Даже когда смерть Нэнси была объявлена случайной, мы не могли просто забыть об этом… боялись, что Слоан захочет отомстить Джошу. Росс – ты помнишь, это брат Слоана… – И после короткого кивка Шелли продолжала: – Ну, так вот. Росс, Джеб и все мы следили за Слоаном, чтобы в случае чего не подпустить его к Джошу. – Она скривилась. – Было нетрудно вообразить, как они стреляют друг в друга.
Шелли бессильно опустилась на стул возле стола Эм-Джей. Она никак не могла привести мысли в порядок. Джош и Нэнси. У жены Слоана была связь с ее братом. Боже правый! При этой мысли ей стало тошно. Неудивительно, что Слоан разорвал ее чек. Странно, что он вообще впустил ее в дом. Джош украл у него жену, втравил в грязный скандал, затем продал право прохода, жалкую полоску земли стоимостью около двух тысяч долларов за небольшое состояние. Просто чудо, что она выбралась от Слоана целой и невредимой.
