Текст книги "Любовь к мятежнику"
Автор книги: Ширл Хенке
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)
Глава третья
Квинтин прихлопнул москита и почувствовал, что весь взмок от пота, пока они скакали без перерыва по ухабистой почтовой дороге.
– Теперь понимаю, почему я отказался от торговой стороны семейного бизнеса и остановился на жизни плантатора. Летом изнываешь от жары, зимой промерзаешь до костей и круглый год ездишь по грязи.
Девон засмеялся.
– Ты становишься неженкой, Квинт. Городская жизнь испортила тебя. Я помню времена, когда мы с тобой уезжали в деревни мускогов и проводили там месяцы, охотясь и развлекаясь вмести с ними.
Лицо Квинта потеплело.
– Это было хорошее время, правда? Рай для двух подрастающих мальчишек.
Глаза Девона вспыхнули, когда он вспомнил их с Квинтом юность.
– Да, особенно когда мы достигли половой зрелости.
– Говори за себя. Я отдал свою невинность Полли Блор. Тогда она была прехорошенькой шлюхой.
– И, держу пари, прекрасной наставницей. Не буду отрицать, я тоже время от времени пользуюсь ее услугами, но женщины племени моей матери чище и проявляют ничуть не меньше энтузиазма.
Квинтин взглянул на своего кузена, неожиданно став серьезным.
– Как поживает тетя Чарити? Я знаю, что ей трудно пришлось после смерти дяди Аластера.
Лицо Девона помрачнело, затем снова прояснилось.
– Да, семья Блэкхорнов едва ли приветствовала метиску муског в качестве второй жены благородного Аластера Блэкхорна, несмотря на то, что она была лучше образована, чем любая из их женщин, включая и мать моего «любимого» старшего братца. Но все это теперь позади. Моя мать счастлива, живя со своими людьми. Она организовала школу для детей деревни. Говорит, они должны научиться читать и писать по-английски, чтобы белые люди не смогли их обмануть.
– Им нечего бояться с такими людьми, как ты, в качестве представителя власти, Дев.
– Я делаю все, что в моих силах. Корона – единственная защита индейцев. Если эта война затянется… Я боюсь того, что может случиться, если мы проиграем ее, Квинт.
Квинтин вопросительно поднял бровь.
– Неужели ты, самый расторопный тори в Джорджии, мог хоть на минуту поверить, что мы проиграем?
Девон вздохнул, затем пожал плечами.
– Я не знаю. Теперь, когда эти чертовы французы и их испанские друзья стали поддерживать мятежников… Если бы только генерал Клинтон не отменил закон об амнистии для тех мятежников, которые сложили оружие. Нельзя же дать слово офицера и джентльмена, а потом просто передумать, потому что обстоятельства тебя не устраивают. От этого дело его величества кажется таким же презренным, как и мятеж этих изменников.
Квинтин угрюмо кивнул.
– Отмена амнистии и призыв бывших повстанцев в армию короля заставили тысячи из них вернуться обратно к их прежним убеждениям.
Обсуждая войну с Девоном, Квинт всегда чувствовал себя не в своей тарелке. С Робертом он наслаждался двойной игрой, которую вел, но Девон был единственным из Блэкхорнов, чьим добрым мнением он дорожил. И однажды он его потеряет.
– Что так печален, кузен? Уж не о своей ли невесте ты думаешь? – насмешливо воскликнул Девон. – Может статься, она не так уж заурядна и робка, как тебе сразу показалось.
Квинтин поморщился.
– Тебе обязательно нужно было затрагивать эту неприятную тему, как будто и без этого день не достаточно отвратителен? Девчонка некрасива, тиха, как мышь, и уже доставляет неприятностей больше, чем стоит того.
После трех дней, проведенных в лагере криков, Мадлен находила жизнь там вполне приятной, хотя немного примитивной. Она всегда любила приключения, а это, несомненно, было чем-то новым и захватывающим.
«Это также еще ненадолго удержит тебя вдали от твоего будущего мужа», – прошептал язвительный голос, когда она сидела, погрузив ноги в прохладную воду ручья. Жесткое, прекрасное лицо Квинтина Блэкхорна вспыхнуло в ее сознании с такой ясностью, что она испугалась. Прошлой ночью, когда она спала в шалаше из веток, который крики соорудили для нее, он снова снился ей.
Им здорово повезло, что торговая партия обнаружила их. Крики были на пути в другую деревню, где представитель короны должен был продать им мануфактуру в обмен на выделанные шкуры оленей.
Ее задумчивость была прервана треском ветки позади нее. Она обернулась и увидела Уилла Тарранта, приближающегося к ней. У этого великана была мерзкая привычка подкрадываться к людям. Он нес подозрительно набитый мешок для продуктов, переброшенный через плечо вместе с патронташем и мушкетом.
– Ты выглядишь так, словно собрался убежать, – вызывающе сказала Мадлен.
Уилл презрительно ухмыльнулся.
– Ты можешь оставаться с этими краснокожими дикарями, но я отправляюсь в Саванну за помощью.
– Ты не сделаешь ничего подобного, – сказала она со все возрастающим гневом. Как смеет этот трусливый болван разговаривать с ней так неуважительно?! – Ты нанят на работу моим отцом еще на три года, Уилл, и до тех пор будешь делать то, что он тебе приказывает.
Она быстро встала на ноги и повернулась к нему лицом.
– Я выполнял свои обязанности, но не собираюсь жить с какими-то дикарями.
– Ты используешь это как предлог, Уилл. Бешеный Индюк послал гонца к своим друзьям сообщить о нас семье Блэкхорнов, и скоро они будут здесь.
– Тьфу! У этих грязных краснокожих не может быть богатых белых друзей. – Он сплюнул на землю возле края ее муслиновой юбки.
– Сам ты грязный, Уилл Таррант, а не крики, которые каждое утро купаются в ручье. А сейчас возвращайся в лагерь и делай то, что скажет тебе Джаспер.
– Подумайте хорошенько, госпожа Дево, – сказал он с наглой ухмылкой, протягивая к ней свои огромные лапы. – Я всегда знал, что рано или поздно вы встанете у меня на пути.
Мадлен почувствовала, как у нее перехватило дыхание, когда он с силой прижал ее к себе. Избегая его вонючего дыхания, она отвернула голову от его лица и пнула его по ногам каблуком своего ботинка. Он взвыл от боли, а затем, ударив ее, повалил на землю. Освободившись от тисков его объятия, она набрала в легкие воздуха и закричала.
Индейский юноша по имена Гладкий Камень выскочил из подлеска и набросился сзади на Тарранта. Мадлен поднялась на ноги, лихорадочно пытаясь найти какое-нибудь оружие для спасителя, ибо Уилл был вдвое больше него. Схватив толстый дубовый сук, она стала звать Гулливера, который спал возле Джемми, когда она покидала лагерь.
Майор Монтгомери Эшли Карузерс, командир роты королевских рейнджеров, [1]1
Рейнджер – военнослужащий десантного диверсионно-разведывательного подразделения.
[Закрыть]направляющийся с особой курьерской миссией к генералу Корнуоллису, услышал женский крик, затем крики мужчин и выстрел.
– Это голос англичанки!
Майор свернул с тропы и припустил свою лошадь по направлению к журчащему ручью, находящемуся в сотне ярдов от почти непроходимой лесной чащи с подлеском. Не было видно никакой тропинки через густые заросли, отделяющие их от ручья.
– Рассредоточиться, оружие наготове!
Закаленные роялисты, находящиеся под его командованием, сняли с плеч свои пенсильванские винтовки и стали продираться сквозь деревья и кустарники.
Лейтенант Натаниель Гудли первым выскочил из леса. Он увидел белую женщину, явно принадлежащую к знати, которая присела возле лежащего белого мужчины в грубой одежде колониста. Индеец также стоял на коленях рядом с ними.
Быстро спешившись, Гудли прицелился в дикаря, но женщина оказалась прямо на линии огня. Гудли выругался и опустил оружие, затем достал свой штык и приладил его к стволу, приготовившись броситься на дикаря.
Мадлен закричала, чтобы глупый солдат остановился, что крик друг, но он, казалось, не слышал ее. Она, не раздумывая, схватилась за ствол его винтовки и прильнула к ней, как пиявка, чтобы ее глупый владелец не убил Гладкого Камня.
– Пожалуйста, госпожа. Я знаю, что у вас истерика, но…
В этот момент подскочил Гулливер. Он бросился на Гудли, который одновременно удивился и взвыл от бели. Собака крепко стиснула челюсти на его бриджах, прихватив вместе с ними и порядочный кусок левой ягодицы. Ни Мадлен, ни Гулливер не отпускали своей хватки. Мадлен, наконец, оттолкнула Гудли, а Гулливер разомкнул зубы. Лейтенант повалился, катаясь по земле с неприлично выставленной наружу голой ягодицей, истекающей кровью.
К этому времени еще несколько мужчин, одетых в аккуратную зеленую униформу королевских рейнджеров, с шумом выскочили на поляну у ручья. Мадлен схватила ружье лейтенанта и выстрелила в воздух, чтобы привлечь внимание всех своих предполагаемых спасителей, которые высыпали из леса, как летучие мыши из пещеры.
– Не стреляйте в индейца! – пронзительно закричала она.
Майор Карузерс, известный в гражданской жизни как седьмой барон Рушкрофт, никогда, за все десять лет, проведенных в армии, не встречался с такой ситуацией. Колонисты, виги или тори, были чертовски вспыльчивы даже в лучшие времена, а сейчас времена были явно не из лучших. Он хорошо знал, что нельзя действовать опрометчиво. Сделав знак своим людям не стрелять, он окинул взглядом всю сцену.
Очень молодой крик неподвижно стоял возле распростертого тела белого мужчины грубой наружности. Женщина, очевидно, напала на его лейтенанта, да вдобавок натравила на него свою собаку. И теперь еще несколько крикских воинов выходили на поляну с противоположной стороны. Да, он определенно не будет действовать опрометчиво.
Он подъехал к тому месту, где Гудли катался по земле, и бросил взгляд на огромного коричневого пса, который теперь сидел с добродушным видом и играл куском бриджей лейтенанта, лежащим у его ног. Карузерс спешился с чрезвычайной осторожностью и отрывисто сказал Гудли:
– Черт возьми, парень, сейчас же прекрати эти дьявольские завывания.
Он взглянул на женщину, которая уже опустила ружье и очаровательно ему улыбнулась.
– Я прошу прощения за поведение Гулливера. Он лишь хотел защитить меня, – сказала она, любовно потрепав собаку за загривок. – Видите ли, этот крикский паренек спас меня от нападения того негодяя. – Она указала на тело мертвого Тарранта.
Черт возьми, а девчонка была настоящей красавицей. Конечно, не такая, каких он знавал в Лондоне, но со своими темными волосами и странного янтарного цвета глазами, она была чертовски привлекательна. Он тоже улыбнулся и галантно поклонился:
– Майор Монтгомери Карузерс к вашим услугам, госпожа.
Он с беспокойством оглядел мертвого мужчину и индейского юношу.
Мадлен открыла было рот, чтобы объяснить ситуацию, но в этот момент еще двое всадников ворвались на поляну. Она издала тихий стон, как только узнала высокого черноволосого мужчину на вороном жеребце. «Черт бы побрал Квинтина Блэкхорна!» Гудли, лежавший на земле, снова застонал от боли. Это, конечно, не понравится ее жениху, но она должна оказать помощь бедняге, который пытался быть ее спасителем. Она опустилась на колени и сказала:
– Пожалуйста, повернитесь и позвольте мне остановить кровотечение.
– Госпожа, вам не следует этого делать. Мои люди отвезут его к нашему хирургу, – запротестовал майор.
– Ничего страшного, майор. Я часто помогала своей тете ухаживать за больными и ранеными.
Мадлен отняла руку молодого человека от его кровоточащей ягодицы и осмотрела довольно глубокую рваную рану, оставленную зубами Гулливера. Она слышала скрип сапог Квинтина по каменистой земле, когда он шел к ней, но не спешила повернуться.
Квинтин услышал голос и сразу же узнал его. Это была Мадлен Дево, но откуда взялись эти изумительные каштаново-красные волосы? Они рассыпались у нее по плечам, словно расплескавшееся пряное вино.
– Но, госпожа, это занятие не для леди! – Продолжал протестовать майор Карузерс, не обращая внимания на приближающегося Квинтина.
– Так это не леди, майор… – прервал Квинтин.
Она подняла голову и встретила его взгляд. Квинтин почувствовал себя так, словно его ударили ниже пояса. Не осталось и следа от той чумазой девчушки, с головы до ног закутанной в грубую мешковатую одежду, с потупленным взором и лицом, измазанным сажей. Ясные, янтарно-золотистые глаза гневно смотрели на него из-под изящно очерченных бровей. Ее подбородок был вызывающе вздернут, но гнев лишь усиливал поразительную красоту ее лица.
– Майор Карузерс, позвольте мне представить моего жениха, Квинтина Блэкхорна из Саванны. – Она снова повернулась к лейтенанту, игнорируя угрожающе молчавшую над ней фигуру. – Будучи в Южной Каролине, мистер Блэкхорн едва ли мог похвастаться хорошими манерами, – продолжила Мадлен. – Вижу, что возвращение домой в Джорджию не способствовало их улучшению.
– Ваши манеры тоже сильно пострадали со времени нашей первой встречи, моя дорогая, – сказал Квинтин сквозь стиснутые зубы. Он наклонился и отнял ее окровавленные руки от задницы стонущего лейтенанта.
Мадлен вырвала у него свои руки.
– Я могу помочь ему. Ведь это моя собака укусила его. Все произошло по недоразумению. Лейтенант пытался быть добр ко мне.
– Ошибка, которую я не намерен совершить, – ответил Квинтин, поворачиваясь к Карузерсу. – Майор, пошлите за вашим хирургом. Я позабочусь о своей будущей жене.
Девон сидел верхом на лошади и наблюдал за этой троицей с широкой ухмылкой на лице. Некрасива? Кротка? Его кузен, должно быть, потерял зрение в удивительно раннем возрасте, не говоря уже о его слухе, если острый язычок Мадлен Дево хоть что-то значил.
Когда Карузерс сделал знак двум своим людям помочь Гудли, Девон вмешался:
– Прошу прощения за смелость, но позвольте мне посоветоваться с нашими хозяевами, что тут можно сделать. – Он спешился и обменялся несколькими фразами на диалекте мускогов с Бешеным Индюком.
– Мой друг предлагает нам гостеприимство своего лагеря, где достаточно пищи и имеется возможность помочь раненому лейтенанту. Уже почти стемнело, а ездить ночью небезопасно. Сегодня луны не будет.
Карузерс, казалось, раздумывал, изучая одежду Девона, сшитую из оленьих шкур, и дивясь его явно приятельскому обращению с криками, которые окружили его. Без сомнения, это один из колониальных помесных ублюдков, подумал он, считая лишь счастливым обстоятельством го, что эти дикари настроены дружелюбно.
– Весьма благодарен за приглашение, мистер…
– Позвольте представить моего кузена, Девона Блэкхорна, – сказал Квинтин со странной вспышкой веселья в глазах.
Мадлен наблюдала за ними, позабыв свой гнев за высокомерное отношение к ней Квинтина. Что-то происходило между английским офицером и обоими Блэкхорнами. Она разглядывала Девона, ища какие-нибудь черты семейного сходства, но ничего не нашла, кроме их исключительного роста.
– Крики прекрасно позаботились о моем раненом кучере, – сказала она, интригующе улыбаясь кузену Квинтина. – Пожалуйста, простите дурные манеры Квинтина. Я Мадлен Дево, мистер Блэкхорн.
– Ну, конечно же, прекрасная леди, очень рад познакомиться с вами, – сказал тот, подмигнув Квинтину. Он поклонился и пылко поцеловал ей руку, в то время как Квинтин сердито нахмурился – Что скажешь, кузен? Воспользуемся гостеприимством мускогов? Твоя невеста хвалит их и потерпит еще один день – Он намеренно игнорировал британского майора.
Квинтин сдержанно кивнул.
– Мы останемся на ночь Конфедерация криков всегда рада приветствовать солдат его величества. Если эти джентльмены согласны воспользоваться гостеприимством криков, я уверен, им будут рады.
– Совершенно верно.
Карузерс приветствовал Бешеного Индюка, затем отдал краткие распоряжения своим людям. Лейтенант Гудли, поддерживаемый двумя солдатами, последовал за пестрой толпой, направляющейся к лагерю мускогов.
– Еще чаю, госпожа Дево? – Лейтенант Гудли стоял рядом с чайником в руке.
Мадлен взглянула на него и одарила ослепительной улыбкой. Бедняга, он не мог сидеть после неудачного «знакомства» с Гулливером.
– Да, еще одна чашечка не помешает, спасибо.
Майор Карузерс наблюдал за Мадлен проницательными голубыми глазами, когда она сидела в окружении его офицеров среди дикого лагеря крикских индейцев, словно королева, устраивающая прием.
– Позвольте мне сказать, госпожа Дево, что вы выглядите восхитительно этим утром. Зеленый цвет вашего платья великолепно сочетается с цветом волос и глаз. В Лондоне вы бы пользовались сногсшибательным успехом.
Мадлен засмеялась, аккуратно расправила юбки и протянула руку, чтобы ласково потрепать Гулливера, которого Гладкий Камень кормил кусками оленины.
– Ох, майор, вы балуете меня, как этот парень балует мою собаку. Я всего лишь распаковала один из своих сундуков и достала первое легкое платье, которое смогла найти. Было просто ужасно ехать в дорожном костюме в эту убийственную жару верхом на лошади, но здесь в лагере так намного удобнее.
– Уверяю вас, это выглядит, безусловно, более чем просто удобно.
Мадлен исподволь наблюдала за ним, когда он и еще двое его старших офицеров вели с ней легкую, непринужденную беседу. Майор был образчиком английского джентльмена, с бледным улыбающимся лицом, обрамленным светло-каштановыми волосами, с манерами, такими же безупречными, как и его униформа. Она легко могла представить его в одной из чарлстонских гостиных, с напудренными волосами, оде! ого в атласный жилет и бархатные бриджи. И все же ее вероломное воображение было захвачено мечтами о Квинтине, чьи волосы были слишком черны, чтобы быть напудренными, чье лицо было жестким и неулыбчивым, чья кожа была опалена солнцем.
– О чем вы задумались, госпожа?
Мадлен вспыхнула и снова сосредоточила внимание на кучке офицеров, стоявших здесь же.
– Я просто подумала о том, как нам повезло, что мы были спасены – не один раз, а дважды – криками и галантными солдатами его величества.
– Я по-прежнему считаю, что вам следует вернуться с нами в Чарлстон. Небезопасно путешествовать в глубь страны в эти неспокойные времена. Вы могли бы дождаться каботажного судна в Саванну и добраться туда всего за несколько дней.
Мадлен покачала головой.
– Нет, это совершенно невозможно. Отец будет взбешен. С тех пор как он чуть не утонул во время шторма, разразившегося вдоль всего побережья, он никому из семьи не позволяет путешествовать морем.
Квинтин провел ужасную ночь из-за Мадлен Дево. Острая на язык бойкая девчонка с этими чудными волосами и поразительными глазами не имела ничего общего с той кроткой овечкой, которую он встретил в Южной Каролине. Но даже вчерашний шок не подготовил его к той картине, которую представила она, одетая в легкое муслиновое платье, сидя в окружении услужливых британских офицеров, словно была хозяйкой лондонского салона. Он прорычал проклятие и гневно зашагал к группе мужчин, скрывающих его нареченную из поля зрения.
– Спокойно, приятель, спокойно, – сказал Девон, сдерживающе положив руку на твердое плечо Квинта. Они оба наблюдали, как франтовато выглядящий майор Карузерс поцеловал ей руку.
Квинт сбросил руку Дева и продолжал приближаться к собравшимся, когда Мадлен опустилась на корточки и обняла собаку.
– Гулливер стал настоящим героем у криков, поскольку спас жизнь Гладкому Камню, – сказала она, поднимаясь с помощью майора Карузерса.
– Они сделают из него тотем, если вы скоро не уедете, – сказал капитан.
Другой офицер добавил:
– Возможно, было бы намного интереснее увидеть тотем с беднягой Гудли, с голым задом и всем остальным, прошу прощения у леди.
Гудли покраснел, как свекла, и поперхнулся чаем, когда все мужчины разразились громким хохотом. Только Мадлен сдержалась, позволив лишь легкой улыбке тронуть губы, когда защищала своего незадачливого спасителя.
– Ну-ну, капитан, вы и ваши парни слишком уж безжалостны к лейтенанту. Я уверена, любой, кто подоспел бы первым, мог допустить эту же ошибку и лишиться своих бриджей!
– Похоже, госпожа, жизнь среди индейцев и солдат вам больше по душе. Ваше столкновение с опасностью весьма преобразило вашу внешность.
Мадлен резко повернулась на резкий, холодный голос.
– Я вижу, ваши манеры остаются неизменными, даже если меняется моя внешность, – ответила она намеренно любезно, делая легкий реверанс.
Когда она присела передним, Квинт быстро пересмотрел свое мнение о ее фигуре. Она была маленькой, но прекрасно сложенной. Мягкая ткань облегала изящную грудь и тоненькую талию, прежде чем перейти в пышные волны вздымающихся нижних юбок, задрапированных верхней юбкой бледно-зеленого цвета.
Наблюдая за этой сценой с едва скрываемым весельем, Девон шагнул к Мадлен и поклонился.
– Этим утром вы выглядите еще восхитительнее, моя дорогая кузина.
Глаза Квинта были осколками зеленого льда, когда он уничтожающе взглянул на Дева.
– Не обращайте больше внимания на Дева. Он скоро покинет нас, отправится к мускогам в глубь страны.
– Боюсь, я и мои люди тоже должны ехать, дорогая леди. Вы уверены, что не хотите вернуться вместе с нами обратно в Чарлстон? – спросил Карузерс, игнорируя Квинтина и его кузена-полукровку.
– Абсолютно, – ответил Квинтин за Мадлен. – Мы и так уже достаточно задержались, а до Саванны всего лишь один день пути. Вам лучше позаботиться о своей роте, майор. А о своей невесте я позабочусь сам.
– Но Джемми еще слишком слаб, чтобы ехать верхом, – колко сказала Мадлен, рассерженная грубостью Квинтина.
Квинт повернулся к Деву.
– Полагаю, ты можешь попросить своих друзей здесь присмотреть за парнем, пока он не окрепнет настолько, чтобы путешествовать?
Девон кивнул, повернувшись к Мадлен.
– Я лично отвезу раненого мальчишку в ближайшую деревню, которая намного ближе, чем Саванна, и там он быстро поправится.
– В этом случае я буду вам очень признательна, мистер Блэкхорн, – Мадлен одарила Девона улыбкой. – По крайней мере, хоть один член семьи Блэкхорнов обладает подобной учтивостью, – промурлыкала она мило.
Квинт буквально кипел от злости, когда Мадлен отдала распоряжение своей небольшой свите слуг погрузить ее сундуки и сумки на лошадей, предоставленных криками. Услышав историю о Тарранте, который напал на нее и был убит Гладким Камнем, Квинтин почувствовал себя обязанным предложить юноше красивый подарок – карманные часы, вещь, которую, он знал, индейцы просто обожают.
Поскольку до Саванны был всего лишь один день пути, Квинт решил отправиться немедленно. После соответствующих излияний благодарности и прощания с Бешеным Индюком и мускогами они также пожелали счастливого пути британским солдатам, причем Мадлен с явно большим энтузиазмом, чем Квинт.
Девон, широко расставив ноги и скрестив на широкой груди руки, улыбнулся и подмигнул Мадлен:
– Ну что ж, дорогие мои, я буду без вас скучать. Желаю вам добраться без осложнений.
– Вы, конечно же, будете на нашей свадьбе, – сказала Мадлен, которой инстинктивно нравились непринужденные манеры Девона.
На какое-то мгновение его лицо потеряло свой насмешливый блеск.
– Нет, боюсь, что нет. Я нежеланный гость в доме дяди Роберта. Квинт все объяснит вам. Ну, будьте счастливы, Мадлен. И ты тоже, Квинт – И не принимайте жизнь так серьезно.
Кузены обнялись, затем отстранились.
– Будь осторожен, Девон, заботься о себе. И знай, что ты всегда желанный гость в моем доме – к черту Роберта Блэкхорна и ему подобных.
– Да, я знаю, Квинт. Когда-нибудь я заскочу… как блудный сын. – С этим он поклонился Мадлен и зашагал к лагерю мускогов.
Они тронулись в путь, и огромный пес Мадлен затрусил рядом с ее лошадью. Джаспер Олдхэм, крепкий старый каролинец, и двое других слуг Дево вели за собой караван с багажом. В качестве эскорта для дополнительной безопасности Бешеный Индюк послал с ними шестерых своих воинов.
– Было очень любезно с вашей стороны подарить Гладкому Камню часы. Он остался весьма доволен, – сказала Мадлен, когда они ехали рядом по дороге. Желая нарушить мрачное молчание между ними, она твердо решила быть милой и втянуть сурового незнакомца в разговор.
– Мальчишка ведь спас вам жизнь. Это было самое малое, что я мог сделать. – Его профиль был неприступен, и больше Квинт ничего не сказал.
– Да, он вел себя очень храбро. Уилл Таррант был огромным и грубым негодяем. Он никогда мне не нравился. – Она вздрогнула, вспомнив его грязное, вонючее тело.
– Если он был так ненадежен, что делали вы с ним наедине так далеко от лагеря?
Его зеленые глаза обвиняюще сверлили ее.
– Я не была с ним наедине. Он пытался сбежать. Он был вилланом моего отца и должен был служить еще три года.
– А вы, слабая безоружная женщина, решили, что сможете остановить его? – В голосе Квинта сквозила насмешка.
– Все было не совсем так, – ответила она, защищаясь. – Я просто была у ручья и оказалась у него на пути. Гулливер остался с Джемми, иначе этот негодяй не посмел бы угрожать мне.
Квинтин взглянул на косматую копну шерсти, бегущую вприпрыжку рядом с ними, вопросительно приподнял одну бровь, словно собираясь еще что-то спросить, но затем передумал и снова погрузился в молчание.
– Почему вы так недовольны мной?
Он взглянул на нее с удивлением, и она поспешила добавить:
– О, я не имею в виду эпизод с Уиллом или бриджами лейтенанта Гудли и прочим. Я… я лишь имею в виду… только меня. Когда вы приехали в летний дом тети Клод, вы были очень грубы, словно невзлюбили меня еще до того, как увидели. Я знаю, что я выглядела отпугивающе, но…
– Ваша внешность тогда понравилась мне гораздо больше, чем сейчас. Что же касается моей грубости, если вы так это воспринимаете, то вам лучше привыкнуть к ней. Буду с вами откровенен, госпожа. Я не искал брака с вами. Он был устроен между вашим отцом и моим. Я лишь одобрил выбор Роберта Блэкхорна. Теперь я подумываю, не совершил ли ошибку, но уже слишком поздно, не так ли, леди?
– Возможно, вы не единственный, кто считает этот брак весьма непродуманным, – натянуто ответила Мадлен, изо всех сил пытаясь сдержать слезы, готовые брызнуть из глаз. Горло сдавило, но она проглотила обиду и не опустила голову. Когда они ехали в молчании, Мадлен украдкой бросала взгляды на его неприступный профиль и спрашивала себя, как она сможет позволить этому холодному, загадочному незнакомцу лечь с ней в постель в их брачную ночь.
