Текст книги "В полночном свете (ЛП)"
Автор книги: Шеррилин Кеньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Шеррилин Кеньон
В полночном свете
Монике за повышенную исполнительность и обостренное чувство долга. Ты – безусловно лучше всех! И всем моим друзьям за то, что были рядом, когда я нуждалась в вас больше всего. RBL за ваши бесконечные преданность и поддержку. Но больше всего я благодарна тебе, читатель. Спасибо за то, что отправился в это путешествие со мной.
Разгневанного человека можно побороть мягкостью, злодея – добротой, скупца – великодушием, а лгуна – правдой.
Индийская пословица
Это кажется прекрасным, не так ли? Если бы только люди и жизнь были так чертовски просты. Поверьте мне, чтобы приручить голодного льва требуется гораздо больше, чем дружелюбно преподнесенный бисквит. И все это – забавы и игры, пока кому-то не причинят боль. Тогда – это война.
Савитар. Хтонический бог
Пролог
Долор улыбнулся, когда, наконец, почувствовал зов кольца, с которым был связан проклятьем. В течение бесчисленных столетий он был погружен в сон – проклятый – в ожидании еще одного человека, у которого хватит мужества пробудить его. Как он ненавидел богиню сна Лету за то, что ее сил оказалась достаточно, чтобы обречь его на такую судьбу. Сделать его декоративной собачкой простого смертного. На этот раз дрянная богиня заплатит за все.
Но сперва ему придется иметь дело с этим жалким смертным, у которого была временная власть над ним.
Наклонив голову назад, он позволил сознательной части себя пройти сквозь темноту, пока он не появился как видение перед своим «хозяином».
– Смотри! Я же говорил тебе, что это сработает!
Долор, нахмурившись, поглядел на маленького, круглого мужчину, у которого были похожие на бусинки голубые глаза, очки и лысый череп, блестящий в раздражающем свете люминесцентных ламп. Он стоял рядом с более высоким человеком, светлые волосы которого были коротко острижены. Его зеленые глаза сверкали диким огнем безумия и гнева.
И эти зеленые глаза с подозрением сузились на Долора.
– Кто ты?
Долор фыркнул на тупой вопрос.
– Ты вызвал меня. Разве ты не знаешь?
Человек уставился на него в изумлении, в то время как коротышка указательным пальцем поправил очки на носу. Его челюсть затряслась, когда он посмотрел на того, что был повыше.
– Смотри, я же говорил тебе, Донни. Книга чар и кольцо работают в точности так, как сказал Марк. Я же говорил тебе, что Марк был гением во всем, что касается этой чертовой оккультной дряни. Он никогда не ошибался прежде. Теперь ты должен сказать богу страданий, кого ты хочешь прикончить, и он сделает это.
– За определенную плату, – добавил Долор, напоминая им, что нужно сделать больше, чем просто прочитать строчки из его книги и надеть связывающее его кольцо, чтобы вытащить его из стазиса. [2] [2]Стазис – аномалия временного поля. Субъективное время, для объекта помещенного в данное поле, может замедляться или ускоряться. Объект не может покинуть поле стазиса, пока оно активно. В научной фантастике некое энергетическое поле, в которое помещаются живые организмы. Поле полностью останавливает любые физиологические процессы, а ощущение времени полностью теряется.
[Закрыть]Прямо сейчас, большая часть его сил все еще была связана проклятием Леты.
Блондин скрестил руки на груди и спросил с разбойничьей, самодовольной гримасой:
– Что за плата?
Долор беспечно пожал плечами, как будто невероятная цена была абсолютно ничем.
– Цена всей мести – жертвоприношение кровью. Мне будет нужно, чтобы ты убил кого-нибудь, для того, чтобы пробудить меня от забытья.
Тот, которого звали Донни, кивнул, будто соглашаясь с этим. Мгновением позже он выхватил из своего заднего кармана маленькую заточку и перерезал горло стоящему рядом мужчине. Коротышка попытался закричать, но глубина раны не позволила ему сделать это.
Долор приподнял бровь, глядя, как коротышка упал на пол, сжимая горло и дергаясь, пока смерть, наконец, не заявила свои права на него. Донни просто наблюдал за его смертью, без тени раскаяния или сочувствия к человеку, который был его сокамерником в течение последних двух лет.
Отлично. Долору как раз и нужен был в качестве помощника кто-нибудь настолько бездушный. Улыбаясь, он поаплодировал человеку.
– Красивый жест, но не то, что мне нужно.
Донни скривил губы.
– Что ты имеешь в виду?
– Есть ритуал, ты идиот. Я вернусь только… – Долор запнулся, боясь раскрыть слишком много и спугнуть человека, – при определенных условиях.
– И они?
Долор снова заколебался, но для человека не существовало никакого другого способа пробудить силы Долора. В надежде, что человек останется таким же бессердечным и холодным, он сказал:
– Кровь того, кого ты любишь. Ты должен предложить мне кого-то важного для тебя, также ты должен проговаривать мое заклятие, пока будешь пускать им кровь. Когда слова будут произнесены, и они будут лежать мертвые, мои силы освободятся, и я смогу войти в этот мир.
Требовалось еще кое-что, но человеку не обязательно знать об остальном, по крайней мере, пока не настанет время для этого.
Первым делом – первое. Если Долор сможет получить эту жертву, остальное будет сделать легче… при условии, что человек серьезно относится к своей мести.
Донни нахмурился, как если бы он сомневался.
– Откуда мне знать, что ты не лжешь мне?
– Почему я должен лгать?
– Потому что все так делают.
И он мог бы знать. Ложь и мошенничество явно причалили к этому куску дерьма в тюрьме. Долор подарил ему подкупающе-заботливую, если не сказать лицемерную, улыбку.
– Верно, но я хочу своей свободы не меньше, чем ты.
Донни усмехнулся.
– И я видел этот фильм несколько раз. Ты убьешь меня, как только освободишься, разве не так?
Долор засмеялся.
– Мой яд не для тебя, человечек. У меня есть своя собственная жертва, чьей крови я хочу. Из-за нее я должен сначала сделать то, что ты мне прикажешь. Тогда и только тогда, я буду свободен и смогу осуществить свою собственную месть. Поверь мне, ты будешь жить еще очень долгое время после того, как я уйду.
Потому что оставить жить, осознавая последствия того, что он освободил Боль, было наихудшей вещью, которую Долор мог сделать этому человеку. А так как он был богом страданий…
Долор улыбнулся на этот раз по-настоящему.
Донни переступил через тело, чтобы приблизиться к его мерцающей призрачной форме.
– Я ждал этого слишком долго. С того дня, как меня арестовали, я перепробовал все и вся, но ничто не сработало. Больше всего на свете я хочу смерти моего младшего брата, и я хочу, чтобы он перенес невообразимые страдания прежде, чем умрет. Мы говорим о боли библейских масштабов. Такой, чтобы он просил пощады и умолял меня убить его, чтобы прекратить ее, в то время как я буду смеяться над его мучениями. Ты можешь сделать это?
– Это – моя работа.
Донни улыбнулся, и безумие ярко вспыхнуло в глубине его глаз.
– Тогда скажи мне, что я должен сделать, чтобы освободить тебя. Я сделаю все, что угодно, чтобы увидеть, как мой брат страдает и умирает, и я действительно имею в виду все.
Два дня спустя
Одетая в длинное, ниспадающее белое платье Лета проснулась от острого приступа удушья. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к окружающей ее обстановке. Она все еще была в своем мягком контейнере, погруженная в сон в Зале Зеркал на Исчезающем Острове.
Но что-то было не так. Она могла ощутить это. Темная рука зла скользила по ее телу в безошибочном прикосновении.
Долор, самый мерзкий из всех богов, был призван назад в человеческое царство, что и вызвало ее собственное пробуждение. Бог Боли был пойман Летой в ловушку несколько столетий назад, когда она сражалась с ним, – пока они оба не истекли кровью и не истощили свои силы. Так как Зевс запретил убивать его напрямую, она была вынуждена заманить его в ловушку так, чтобы он никогда не причинил другому то зло, которое он сделал ей.
И как только он был пойман, она заняла место в стазисе, чтобы залечить свои раны и заснуть в ожидании того момента, когда он пошевелится.
Теперь кто-то нашел спрятанное кольцо Долора и произнес то, что никогда не должно было быть произнесено снова. Резко вздохнув, она позволила своим глубоко захороненным воспоминаниям захлестнуть ее память.
Идиоты! Глупые люди понятия не имели, что они собираются выпустить на свободу. Бог Боли не будет довольствоваться нападением только на одного человека, на которого его пошлют. Нет, он всегда был кровожадным и безжалостным. Долор ничего не уважал, и никто не был невосприимчив к Боли.
Несомненно, он будет преследовать и убьет того, на кого его пошлют, но как только задание будет выполнено, Долор возвратится к тому, кто его пробудил.
И да помогут тогда боги тому, кто вызвал Боль. Его пытка будет бесконечной.
Закрывая глаза, она повторно пробудила свои дремлющие силы. Она позволила своим мыслям дрейфовать по волнам пространства, пока не нашла мишень Боли.
Жертва стояла спиной к ней, но даже так она могла сказать, что это был высокий широкоплечий мужчина. Его белокурые волосы были взъерошены и волнами спускались на его черный воротник.
Будучи богиней сновидений, она могла ощущать его горькие чувства, взывающие к ней. Они были настолько сильны, что она могла чувствовать их как свои собственные.
– Да, – сказал он, его глубокий голос был полон злости. – Никогда не устану поражаться, как одна единственная ложь может уничтожить все добрые дела, совершенные нами за целую жизнь.
И тогда она поняла кое-что. Этот человек не испытывал нехватку в Боли. Она уже жила внутри него прямо между Яростью и Озлобленностью. Они уютно устроились у него в сердце, тесно прижавшись друг к другу, и она чувствовала, что они не имели никакого намерения позволить ему оставить их.
Тут она услышала это…
Этот злой, кровожадный смех.
– Лета…
Она рывком соскочила со своего безликого контейнера на холодный мраморный пол. Резкий, пронизывающий ветер трепал подол ее платья, оставляя беззащитными голые ноги. Золотые застежки на ее плечах стали обжигающе холодными. Стены вокруг нее были белыми; ни картины, ни занавеси, ни что-либо другое не нарушало их стерильной «красоты».
Тем не менее, она чувствовала присутствие бога Боли.
– Где ты, ты ублюдок?
Долор появился позади нее. Прежде чем она смогла двинуться, он схватил ее за волосы и вывернул ее голову назад к своему плечу.
– Ты ведь на самом деле не думала, что сможешь вечно держать меня в этой ловушке, не так ли?
Она попыталась бороться, но он выпустил ее и исчез.
– Мы еще не закончили, Долор, – закричала она ему вслед, ее голос был полон силы ее обещания.
Его смех заполнил комнату.
– Нет, еще нет. Ты связала меня этим проклятием, и прежде, чем снять его, ты заплатишь за это. Теперь, если ты простишь меня, я должен уйти – меня ждет человек, чтобы поистязать и убить его.
Она чувствовала, как он удаляется, и не могла ничего сделать, чтобы остановить его. По приказу Зевса из нее были вытянуты все эмоции. Но, тем не менее, она чувствовала что-то… возможно, некоторые остаточные эмоции из прошлого?
Она не была уверена.
Но одна вещь была бесспорной, внутри нее было достаточно эмоций, чтобы не позволить Боли причинить вред другой душе, если это будет в ее силах. Она дала торжественную клятву и собиралась ее сдержать. Пока у нее в жилах течет кровь, она будет бороться.
И как только она двинулась вперед, мишень Боли, отражающаяся в зеркале, повернулась к ней.
Лета застыла, когда увидела черты лица этого мужчины. Он был столь же красив, как бессмертные. Сквозь туман, отделяющий Исчезающий Остров от человеческого пространства, она могла видеть каждую черточку, каждую деталь его прекрасного лица. Дуги тонких бровей обрамляли глаза светло-зеленого цвета. Излучая ум, они показали ей душу, погубленную предательством. Абсолютно лишенную доверия.
И в тот один единственный момент, она почувствовала его боль в своем собственном сердце. Он хотел доверять кому-нибудь. Он хотел держаться за кого-нибудь. Но забыл как.
Одинокий и равнодушный, он был воплощенной болью.
Подняв голову, она поняла кое-что еще. Эта боль, которая так яростно сжигала его изнутри, была тем, что она должна использовать, чтобы победить Долора. Если бы она смогла направить ее в нужное русло, то, объединившись с ее силами, она дала бы ей преимущество. Не было никакой другой эмоции настолько сильной, как ярость…
Ему достаточно причинили боли…
Это не имеет значения. Она не может чувствовать его страдания. Долор должен быть побежден чего бы это ни стоило, и если этот человек заплатит цену, так что же? Жизнь и душа одного не имеет ценности по сравнению с жизнями и душами многих. Айдан О'Коннор будет принесен ею в жертву, и ее прошлое наконец будет отомщено. Долор будет побежден ее рукой и похоронен навечно.
ГЛАВА 1
Лета была в замешательстве от человеческого мира, глядя в зеркала вокруг нее, которые показывали ей ежедневные события, происходящие в царстве людей. Ее внимательный взгляд перебегал от зеркала к зеркалу, пока она пыталась понять мелькающие изображения людей со всех концов земли. Она начала подозревать, что совершила ужасную ошибку, поместив себя в стазис в ожидании того момента, когда Долор будет призван. Все изменилось.
Все.
Появились достаточно хитроумные изобретения – машины – которые она не была в состоянии даже начать понимать. И языки изменились таксильно… Ей приходилось сосредотачиваться, чтобы понять быстро произнесенные слова, которые, являясь загадочными коллоквиализмами [3] [3]Коллоквиализм (англ. – colloquialism, лат. – colloqui – разговаривать) – лингв. слово или выражение, употребляющееся только в разговорной речи.
[Закрыть]и сленгом, были выше ее понимания. От этого напряжения ее мозг плавился.
– Дай себе время.
Повернувшись, позади себя она увидела своего старшего брата М'Адока. Будучи созданием, эмоции которого были жестоко отняты, она почувствовала, как ее сердце взволнованно забилось при его приближении. Это была приглушенная радость, которая только напомнила ей то, как ощущается настоящее счастье. Но призрачные эмоции были все же лучше, чем никакие эмоции вообще.
У М’Адока, такого же высокого и гибкого как она, были черные, волнистые волосы и глаза такие голубые, что казались светящимися.
Она протянула ему руку.
– Как хорошо видеть тебя снова, брат.
Его пристальный взгляд неуловимо смягчился, когда он взял ее руку и поднес к своим губам.
Лета вздрогнула, так как незваное и неожиданное изображение того, как его пытают, возникло перед ней. Даже спустя тысячи лет она все еще могла слышать его крики.
И свои собственные.
Как будто прочитав ее мысли, М’Адок обнял ее. Он взял ее лицо в свои руки и удерживал возле своего плеча. Лета тяжело дышала, пока он передавал ей знания об изменившемся мире и как в нем все устроено.
– Ты поставила перед собой очень трудную задачу, сестренка, – выдохнул он в ее волосы. – Тебе следовало бы остаться со всеми нами и не изолировать себя.
– Я не могла.
Для нее было бы слишком болезненно видеть их всех бесчувственными, в то время как она помнила, какими они были до того, как Зевс наказал их. Единственная эмоция, которую Зевс оставил им, была боль, чтобы он мог управлять и наказывать богов сна, и эта никогда непрекращающаяся боль съедала ее изнутри.
Она была бы вынуждена жить в холодном мире, и это как ни что другое было причиной того, почему она была даже довольна спать целую вечность.
Она отстранилась от М’Адока, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Я должна остановить его.
– Он не единственный бог Боли. Болью пропитано все в нашем мире и в мире людей.
– Я знаю. Но он– абсолютное страдание. Ему недостаточно заставить своих жертв кричать. Он разрушает их, ум, тело и душу. Ты не был там, брат,… ты не видел.
Однако он вздрогнул, как будто на самом деле мог видеть ее воспоминания.
– Все делают то, что, как они чувствуют, они должны сделать. Я уважаю тебя за твой выбор. Но это не означает, что я соглашаюсь с ним. – Его взгляд стал резким, прежде чем он заговорил снова. – Долор убьет тебя, если ему представится шанс.
Уголок ее рта поднялся в подобие горькой улыбки.
– Хорошо. Я получаю от битвы почти такое же наслаждение, какое я получу, почувствовав его сердце в своем кулаке, когда я отниму у него жизнь.
М’Адок наклонил голову набок.
– Тогда я оставляю тебя твоим планам мести… за исключением одной вещи.
– Это?
Его глаза были полны беспокойства.
– Это не боль, причиненная нам другими, разрушает нас. Это – боль, которой мы позволяем войти в наши сердца, делает это. Не позволяй гневу человека стать твоим. Если ты так сделаешь, это может свести тебя с ума.
И произнеся эти мудрые слова, он исчез.
Лета сделала глубокий вздох, раздумывая над тем, что он сказал. Она знала, что он был прав. Но знать что-то и делать это – часто бывают двумя совершенно разными вещами. Она нуждалась в ярости Айдана. Она хотела ее.
Закрыв глаза, она сосредоточилась на цели.
Айдан.
Он спал в своей кровати, и ему снилось, что он потерялся в ужасающем шторме. Дождь больно хлестал по его телу, пока он с трудом шел вперед. Его дыхание было неровным, а красивое лицо искажено гневом.
Лета была сбита с толку его действиями. Его желанием продолжать в том же духе, даже когда молния ударила в землю, едва не задев его. От заряда статического электричества его волосы встали дыбом и разметались вокруг его стальных форм. Мрачная решимость влекла его вперед. И даже не успев понять, что делает, она перешагнула через портал и вошла в сон возле него.
Он замер на месте, увидев ее. Холодный дождь поливал ее, приклеивая волосы к телу, пока она с любопытством рассматривала его. В этой стране все его эмоции были обнажены перед ней. Она могла чувствовать каждую каплю его гнева, его предательства.
Его неудовлетворенной жажды мести.
Это было так близко к ее собственным чувствам, что зарядило ее силы и возвратило эмоции с такой живительной яркостью, что она обжигала.
Он опустил руки и посмотрел на нее в упор ледяными, испытывающими глазами.
– Кто Вы?
– Друг, – прошептала она, дрожа от ветра, который начал дуть прямо на них.
Он горько рассмеялся.
– У меня нет никаких друзей. Я не хочу ни одного.
– Значит, я здесь, чтобы помочь Вам.
Он издевательски фыркнул.
– Помочь мне сделать что? Замерзнуть? Или Ваш план состоит в том, чтобы подержать меня еще немного в этом шторме и удостовериться, что молния убьет меня?
Лета щелкнула пальцами, и дождь немедленно прекратился. Рассерженные тучи наверху разошлись, чтобы показать солнце. Лучи света освещали суровый пейзаж и окрашивали его в яркие зеленые и желтые цвета.
Айдан не был расстроен.
– Изящный трюк.
Он был человеком, на которого тяжело произвести впечатление, и его пресыщенная язвительность заставила ее задаться вопросом, что с ним случилось, чтобы породить это. Она высушила их одежду и волосы.
– Почему Вы вызвали дождь?
– Я не вызывал это дерьмо, – проворчал он. – Я занимался своим делом, когда он набросился на меня. Все, что я пытался сделать, это пройти через него.
– И сейчас он прошел?
Он посмотрел на ясное синее небо над ними.
– Он вернется. Он всегда возвращается и поражает тебя, когда ты меньше всего ожидаешь этого.
Она знала, что он говорил не только о погоде.
– Вам следует найти укрытие.
Он усмехнулся ей.
– Нет ни одного. Шторм срывает их и оставляет тебя голым посреди урагана, так зачем беспокоиться?
И она глупая думала, что онабыла ожесточена. Опять же, вне мира сновидений она могла ощущать лишь отголоски той боли, что она чувствовала теперь. Даже в этом случае ее боль – была ничем по сравнению с его болью. Его ожесточенность распространилась так глубоко. Она обжигала ее язык своим вкусом.
Но под этой враждебностью она чувствовала в нем ранимую незащищенность. Нечто внутри него, что было раздавлено, но, несмотря на это, все еще изо всех сил пыталось выжить даже при том, что он не хотел этого. Оно дотянулось до ее собственного скорбящего сердца и заставило ее хотеть прикоснуться к нему.
Не раздумывая, она шагнула вперед, чтобы дотронуться до его щеки.
Он зашипел на нее как кошка, прежде чем отодвинуться.
– Не прикасайтесь ко мне.
– Почему нет?
– Я не хочу Вашей обманчивой доброты. Несомненно, Вы будете улыбаться мне и будете настолько милы, что я стану доверять Вам, но в ту минуту, когда я не дам Вам все, что Вы хотите, в то же мгновение, когда Вы этого требуете, Вы наброситесь на меня и попытаетесь уничтожить. Вы точно такая же, как и все остальные в мире. Никто не имеет значения, кроме Вас.
И с этим он повернулся и ушел.
Лета скрестила руки на груди, наблюдая, как он увеличивает расстояние между ними.
О да, здесь она имела достаточно сильных эмоций, – больше чем нужно, – чтобы одолеть Долора. Пустяк, который будет причиной того, что бог осознает: его текущая жертва будет его гибелью. Айдан мог казаться ничтожным богу, но его решительность и мужество будут тем источником энергии, в котором она нуждалась, чтобы отомстить за них обоих.
И точно так же как Долор, она не проявит милосердие или слабость. Ничто не помешает ей уничтожить его. На этот раз Долор в точности узнает, каково это, когда кто-то приходит за ним и оставляет его дрожащим на земле, умоляющем о пощаде, которая никогда не будет дарована.
Она не может ждать…
