Текст книги "Одна безмолвная ночь (ЛП)"
Автор книги: Шеррилин Кеньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
– Кажется, я сломал руку.
Страйкер длинно и обеспокоенно выдохнул. Он скучал по старым дням, когда даймоны и аполлиты были воинами. Когда они появлялись в его холле, твердо стоящие на ногах, уже готовые к битве. Новые поколения были практически так же трогательно слабы, как и люди, которыми они питались.
Это был мир универсалов с соответствующим мышлением. Человечество больше не готовилось к войне и теснилось в городах, где распущенные нравы делали их легкими объедками. Сегодня даймонам не нужно было сражаться за пищу. Нужно было просто войти в любой бар или ночной клуб, найти пьяную женщину или мужчину и вытащить наружу, где вырвать глупую послушную душу из их тела, чтобы прокормить себя. Не было никаких сражений. Никаких уговоров.
Фаст-фуд… даже для них.
Единственный вызов, который у них остался – это избегать Темных Охотников и Ашерона в частности.
Вот почему Страйкер так сильно дорожил своей сестрой. Раздражающая до крайности Сатара всегда что-то замышляла. Всегда пыталась предать кого-то или обставить всех. Даже его. Это держало в напряжении и оттачивало мастерство.
Теперь он станет столь же ничтожным, как и все остальные.
Устав от их слабости, он повернулся, чтобы увидеть Кессара, приближающегося к его трону. Шумерский демон-галлу больше походил на модель, чем на смертоносного убийцу, коим и являлся. Даже каштановые волосы, откинутые назад с его красных глаз, были так идеально уложены, что он мог баллотироваться на политический пост. Черты его лица были тонкими и острыми как бритва, как демоническая жестокость. Как и Страйкер, демон использовал привлекательную внешность как свое преимущество всякий раз, когда преследовал человеческие жертвы.
Человеческие женщины были слабыми. Впечатлительными. Они сделают все, чтобы привлечь внимание красивого мужчины. Боги, как он любил слабовольных. Все они заслуживают мучительную смерть, которую и получают.
Он взглянул на Кессара.
– Если хочешь сделать его своим обедом, я не буду тебя останавливать.
Медленная улыбка расплылась по лицу Кессара, прежде чем он пронесся по комнате, схватил даймона, подняв того с пола, и разорвал его горло.
Естественный отбор. Люди Страйкера были подлинными спартанцами в своих убеждениях. Если ты не в состоянии сражаться, ты не в состоянии жить. Просто и совершенно. Как и новый план Страйкера.
Кессар выругался, когда даймон, которого он попытался съесть, обратился в пыль.
– Ненавижу этот вкус песка между клыками. Это все равно, что питаться в песчаную бурю. В мире не хватит крови, чтобы очистить небо после него.
Страйкер пожал плечами.
– Вот что получается, когда жадничаешь. Ты знаешь, что происходит, если убить одного из нас. Ты должен был просто выпить кровь и оставить его бездыханным.
Кессар сплюнул на пол.
– Ты в отвратительном настроении. Кто-то подпортил тебе кровь?
Прежде чем он смог ответить, снова вспыхнул свет. Страйкер стиснул зубы в ожидании следующей порции Слабых и Жалких Неудачников.
По крайней мере, вот о чем он думал, пока нечто черное, с неясными очертаниями, не приземлилось на пол в смертельном поклоне. Он едва успел осознать тот факт, что это была женщина, прежде чем она атаковала его с такой яростью и силой, что заставила бы гордиться бешеного тигра. Первый удар повалил его с сиденья. Он едва успел схватить ее запястье, прежде чем женщина чуть не обезглавила его огромным кинжалом, который держала в руке.
Она изо всех сил ударила его головой, отбрасывая назад. Страйкер потряс головой, чтобы прояснить сознание. Она оттолкнула его к стене. Поймав ее руки, он перевернулся вместе с ней, отбрасывая ее от себя.
Обнажив клыки, он был готов разорвать ей горло, когда его вихрящийся серебряный взгляд столкнулся с ее черным.
Зефира.
В это мгновение он вернулся на одиннадцать тысяч лет назад, в день, когда они впервые встретились. Морской воздух развевал белокурые локоны вокруг ее нежного личика. Стройная и маленькая, она была прекрасна, как богиня.
А когда он дотронулся до нее, она набросилась на него с ругательством более грязным, чем у любого мужчины, и лягнула коленом в пах за то, что он осмелился коснуться ее без разрешения.
Теперь она снова попыталась сделать это. Но на сей раз он ожидал этого. Эмоции прорывались сквозь него, и он едва увернулся от ее колена. Счастье. Гнев. Радость. Смятение.
Все эти столетия он считал ее мертвой.
Он с трудом мог держать себя в руках, осознав, что она жива и здорова. Она выжила, несмотря на проклятье Аполлона, и ухитрилась прожить вечность… так же, как и он.
– Что ты здесь делаешь?
Она ответила на его вопрос взмахом кинжала, едва не коснувшись его горла.
– Я думал, мы наверстаем упущенное. Может быть, сыграем в Пачиси [6]6
Пачиси (parcheesi) или «двадцать пять» – американская адаптация традиционной индийской игры. В игру играют от 2 до 4 человек, 16 фишками с 2 игральными костями на специальной доске с изображением креста и четырех кругов по углам.
[Закрыть]?
Страйкер поймал ее руку и повернулся с ней, снова прижимая ее к стене. Он сжимал свою хватку, пока не вынудил ее выронить кинжал. Сомкнув одну руку вокруг ее шейки, он удерживал ее на месте.
– Я могу придумать игры получше, – он собирался назвать Стрип-Покер, когда нечто сильно ударило его по спине, отбрасывая подальше от Зефиры.
Он обернулся с диким рыком к новому нападающему, намереваясь убить всякого, кто достаточно глуп, чтобы помешать ему, но застыл, словно шок приковал его к месту. Это была точная копия Зефиры. Те же белокурые локоны. Те же черные глаза. Тот же рост и вес.
Он бы подумал, что это ее сестра-близнец, если бы не знал, что Зефира была единственным ребенком.
– Убери свои грязные лапы от моей матери.
Глава третья
– Матери… – еле слышно повторил Страйкер за мгновение до того, как Кессар схватил дочь Зефиры. Демон уже разомкнул губы, собираясь испробовать ее горло на вкус.
– Стой! – Страйкер едва успел отозвать его, прежде чем тот убил ее.
Красные глаза демона ярко полыхнули, после чего он презрительно скривил губы и отпустил ее, проворчав:
– Тогда пусть они разорвут тебя. Мне безразлично, будешь ты жив или мертв.
Зефира бросилась на Страйкера. Обхватив рукоять, она вытащила меч, желая пронзить его.
Страйкер сделал шаг назад и воспользовался своими силами, чтобы воплотить собственный меч. Он отразил удар ее клинка. Раздался звон стали, эхом отразившийся по комнате, когда она ответила ударом на удар. Каждый выпад и каждое отражение атаки. Она двигалась так, будто точно знала, что он собирается делать.
Страйкер улыбнулся. Слишком много времени прошло с тех пор, когда он сражался с кем-либо, кроме Ашерона, равного ему по силе и ловкости. Тем не менее, она была здесь, дочь крестьянина, сражающаяся с мастерством хорошо обученного солдата. Ему стало интересно, кто же так хорошо обучил ее.
– Я всегда знал, что ты прекрасно управляешься с мужским мечом, любимая, но я и представить себе не мог, что это умение распространяется также и на те, что сделаны из стали.
Она зарычала и незамедлительно ударила, зацепив его бок.
Страйкер захрипел от боли, вызванной простым движением. Но, справедливости ради, она сдерживала свой темперамент.
– По крайней мере, этот меч меня не разочарует. Не нужно беспокоиться о том, что он неожиданно станет мягким прямо в моих руках.
– С тобой я никогда не был мягким.
Она закатила глаза, блокируя его удар.
– Поверь, малыш, ты был не настолькохорош. Просто я была лучшей актрисой, чем ты – актером.
– Фу! – воскликнула ее дочь, отступая и давая им больше пространства для сражения. – Без обид, мам, но я не хочу знать, с кем ты спала. Оставь свои сексуальные поддразнивания и убей его, пока я не лишилась слуха.
Глаза Зефиры потемнели, а уголок рта язвительно приподнялся в дьявольской ухмылке.
– Не будь такой ханжой, Медея. В конце концов, ты всегда хотела встретиться со своим отцом. С Днем Рождения, малышка. Прости, что воссоединение будет столь коротким. Но поверь мне, это не большая потеря.
Страйкер пошатнулся под тяжестью новостей. Он отвлекся от поединка, взглянув на свою дочь и ее испуганное выражение, отмечая в чертах ее лица едва различимые отличия от черт ее матери. Эта оплошность дорого обошлась ему: Зефира вонзила кинжал прямо ему в грудь, совсем рядом с его даймонской меткой… Еще одним миллиметром выше, и он бы обратился в пыль.
Как оказалось, это адски больно.
– Стой! – вскрикнула Медея, подбегая к матери и оттаскивая ее назад.
Страйкер выругался, накрыв рану ладонью, и, вопреки боли, почувствовал возбуждение.
Зефира оттолкнула Медею прочь, снова приближаясь к нему. Он поднял меч, готовый сражаться. Медея снова бросилась между ними и оттеснила мать.
– Он действительно мой отец?
Зефира метнула в него меч. Страйкер быстро увернулся, успев почувствовать тепло лезвия, едва коснувшегося его щеки, прежде чем тот вонзился в стену позади него.
Взбешенный, он направился к ней.
Медея повернулась к нему со столь исключительным «юриановским» выражением лица, что полностью ошеломило его.
Юриан. Его бесценное дитя. Единственный сын, значивший для него все. И в этот момент он осознал, что Зефира не солгала.
Медея была его дочерью.
Реальность произошедшего обрушилась на него и почти поставила на колени. У него была дочь, и она была жива…
Медея нервно сглотнула, изучая его.
– Ты Страйкериус? Сын Аполлона?
Страйкер кивнул.
Она бросилась к нему, но мать схватила ее за руку и притянула, заставляя остановиться.
– Не смей обнимать его. Только не после того, как он бросил нас, обрекая на смерть.
– Никогда! – прорычал он. – Это ты солгала мне, сказав, что потеряла ребенка.
– Потому что не хотела привязывать тебя к себе. Я хотела, чтобы ты остался, потому что любишь меня. Но, сама по себе, я была недостаточно хороша для тебя, разве не так? Ты приполз на коленях к своему отцу, и для чего? Чтобы он мог проклясть каждого, имеющего хоть каплю крови аполлитов в своих венах? Я говорила тебе, что твоему отцу плевать на тебя. Тебе следовало прислушаться ко мне.
Она была права, но это не оправдывало еелжи. Каждая частичка ее предательства была так же велика, как и предательство отца.
– Ты вышвырнула меня.
Она закатила глаза.
– Ты всегда был таким тупицей.
Кессар рассмеялся вслух.
– Наконец хоть кто-то со мной согласен.
Страйкер свирепо взглянул на демона, о чьем присутствии совершенно забыл.
– Почему ты еще здесь?
– Ценность этого зрелища неизмерима. Никогда не видел мужчину, получившего такую взбучку всего лишь от женщины.
Он едва закончил говорить, как Медея выбросила руку вперед. Нечто черное вылетело из ее руки. Страйкер понял что это лишь после того, как оно захлестнулось вокруг горла Кессара, повалив того на пол.
Асфиксен. Оно напоминало бола [7]7
Бола́с, бола, болеадорас (исп. bola – шар) – охотничье метательное оружие. Болас представлял собой три или четыре небольших (0.15-0.2 кг) камня, обшитых кожей и связанных между собой кожаными ремнями примерно метровой длины. Связка могла быть последовательной, и в этом случае общая длина устройства достигала 400 см, либо же ремни всех грузов крепились к одному узлу. Болас мог быть применен только на открытом пространстве. Дальность броска не превышала 20 метров. Зато связка камней могла быть использована и в ближнем бою. Особыми движениями кисти оружие раскручивалось по сложной траектории вокруг тела, а затем совершался внезапный выпад в направлении головы противника.
[Закрыть], но было гораздо меньше и намного смертоноснее.
Размашистым шагом воина Медея подошла к демону. Она схватила один из черных шаров размером с мячик для гольфа и подтянула демона поближе к себе, пока он, хватая воздух ртом, пытался ослабить проволоку, душившую его.
– Никогда недооценивай женщин, демон. В этом мире правим мы.
Страйкер почувствовал, как холодок пробежал вниз по позвоночнику. Она была Юрианом…
Только женщиной.
Он не мог гордиться сильнее.
Оттолкнув Кессара назад, она изящным рывком по дуге высвободила проволоку.
– В следующий раз думай, прежде чем потерять голову.
Глаза Кессара пылали яростью.
– Крошка, ты и я станцуем вновь. Как-нибудь в ближайшее время.
Она спрятала асфиксен обратно в рукав.
– Я принесу музыку.
Кессар исчез.
С довольной улыбкой Медея повернулась к ним.
Страйкер скрыл то, как его это позабавило.
– Знаешь, он самый опасный из своего рода.
– Он – ничто по сравнению с ней, – гордо заявила Зефира. – Ты не можешь даже представить, какими силами обладает Медея. Не то, чтобы это было важно для тебя…
Прежде чем Страйкер смог открыть рот, чтобы ответить, она ударила его головой. На мгновение он увидел звезды, прежде чем тьма поглотила его.
Опускаясь на колени на землю перед Страйкером, Зефира вытащила кинжал из ботинка, намереваясь убить его. Но когда она уже собиралась вонзить его, Медея поймала ее запястье.
– Что ты делаешь?
Ее решительный взгляд встретился со взглядом матери.
– Он мой отец. Могу я хотя бы поговорить с ним, прежде чем ты убьешь его?
Зефира фыркнула.
– Твой отец – засранец, милая. Спроси любого, с кем он спал. Ты ничего не упустила, и если ты не позволишь мне убить его сейчас, потом тебе придется сделать это самой.
– Тогда позволь мне сделать это позже. Я хочу провести с ним хотя бы пять минут.
Зефира вырвала свою руку из хватки Медеи.
– Не будь смешной. Артемида хочет его смерти. Если бы не она, нас бы здесь не было. Твой папаша, – она подчеркнула это слово, – бросил нас.
– Знаю. Ты говорила мне это столько раз, что это навсегда отпечаталось в моей голове. Но он – еще и часть меня. Я хотела бы закрыть эту дискуссию.
– Тебе действительно необходимо перестать смотреть Опру [8]8
«Шоу Опры Уинфри» – самое популярное американское ток-шоу, его смотрят около 70 миллионов человек в 140 странах мира. Его бессменная ведущая Опра Уинфри является одной из самых влиятельных женщин в США. «Главный терапевт Америки», «подруга всех домохозяек», «ангел-хранитель заблудших душ» и даже «икона американского телевидения» – так называют Опру Гейл Уинфри миллионы ее поклонников.
[Закрыть]. Ты приносишь смерть, девочка. Веди себя соответствующе.
Одним быстрым изящным движением Медея выкрутила кинжал из ее руки и приставила к горлу Зефиры.
– Ты права, мам. Встань и отойди. Я беру его под охрану.
Зефира гордо улыбнулась. А потом обезоружила дочь.
– Просто помни, милая, хотя ты можешь повелевать демонами, ты не можешь управлять им. – Она склонила голову вниз, чувствуя, как ее глаза из даймонских становятся ярко-оранжевыми.
Страйкер пришел в себя от сильной боли, пульсирующей в голове. Мгновение он не мог вспомнить, что послужило причинной появления этой боли. Но, открыв глаза, он обнаружил себя прикованным цепью к стене, и все стало ясно.
Его первая жена вернулась, чтобы отомстить.
Разъяренный, он вскочил на ноги и дернул за толстую цепь, приковавшую его к стальному анкеру в стене. На каждом запястье и лодыжке были оковы, и хотя у него была некая свобода передвижения, далеко уйти он не мог.
Но его положение было безмерно лучше, чем у мужчины, прикованного к стене напротив. Высокий и гибкий, он выглядел так, будто некто провел его через ад. Буквально. Грязные спутанные темно-рыжие волосы спадали ниже плеч. Полностью обнаженное тело было покрыто синяками и следами от укусов. Тот факт, что они виднелись сквозь обильные черные родовые татуировки, нанесенные на торс, руки и бедра, свидетельствовал о том, как глубоки и ужасны они были. В отличие от Страйкера, он удерживался в стоячем положении, с руками, вытянутыми высоко над головой. Тонкие черты его лица закрывала густая неопрятная борода.
– Какого черта они делают с тобой?
Мужчина засмеялся, переплетая свои руки в цепях, что удерживали его запястья, и откинул голову назад, на стену, чтобы посмотреть на Страйкера, затаившего дыхание при виде желтых глаз, окруженных узкой, кроваво-красной полосой.
– Они кормятся от меня. Полагаю, вы будете их следующим блюдом.
Страйкер был в замешательстве.
– Ты не даймон, и не аполлит. Питаясь тобой, ничего не получишь.
Он с горечью рассмеялся.
– Скажи имоб этом.
Страйкер нахмурился, заметив тонкую черную полоску, охватывающую горло мужчины. Это был своего рода сдерживающий ошейник.
– Что ты такое?
– Я страдалец.
Несомненно. Мужчина выглядел более чем соответственно.
– У тебя есть имя?
– Джаред.
– Я…
– Страйкериус, но предпочитаешь, чтобы тебя называли «Страйкером». Ты ненавидишь богиню, которой служишь, стараешься убить ее единственного сына и требуешь возмездия для того, кто когда-то был человеком и убил твою сестру.
Страйкер застыл, когда это существо раскрыло его планы.
– Как ты узнал об этом?
– Я знаю все. Я ощущаю каждое биение сердца во вселенной, слышу каждый вопль о пощаде и чувствую каждую слезу боли.
И он пугал его до чертиков.
– Простите, – сказал Джаред. – Я делаю это с большинством людей.
– Делаешь что?
– Пугаю их.
– Ты можешь слышать мои мысли?
Я слышу их еще до того, как они у тебя появляются.
На этот раз он не говорил. Его голос громко и четко раздавался в голове Страйкера.
– Держись подальше от моей головы.
Джаред одарил его горькой усмешкой.
– Поверь, я бы с удовольствием. Там такой беспорядок. Но ты слишком близок ко мне физически, чтобы препятствовать этому. – Он ударил головой о каменную стену. – Только боль помогает держать твои мысли подальше от моей головы.
– Вот почему они бьют тебя?
Он одарил Страйкера холодным взглядом, говорящим «тупица».
– В основном, они делают это ради забавы.
Страйкер искренне почувствовал жалость к созданию, которому постоянно приходится испытывать абсолютные муки. Было в нем нечто, казавшееся хорошо знакомым, но до сих пор Страйкер не мог определить, что.
– Как долго они тебя здесь держат?
Джаред устало вздохнул.
– Медея идет.
Едва слова сорвались с его губ, как дверь открылась, показывая ее. Одетая в красную блузку и джинсы, она была великолепна. Ни один отец не мог бы просить о более совершенном ребенке.
Возможно, более любящем, но не более прекрасном.
Ее взгляд метнулся к Джареду, и на мгновение в нем вспыхнула симпатия, но быстро скрылась за стеной стоицизма. Взгляд Джареда при этом был злым и дерзким.
Она обратила свое внимание на Страйкера.
– Я сожалею о твоем нынешнем положении.
Джаред усмехнулся.
– Да, у нее полная корзина симпатии. Один взгляд на меня расскажет вам точно, насколько она глубока.
– Заткнись.
На нижней половине его лица появился кожаный намордник. Джаред зарычал, пытаясь резким движением освободиться от своих цепей или стянуть намордник, но тщетно. Его мышцы вздулись, пока он боролся со своими оковами.
– Это действительно необходимо? – спросил Страйкер у дочери.
Она проигнорировала крики Джареда и вопрос Страйкера.
– Тебе следовало бы больше беспокоиться о своем собственном благополучии.
– Почему? Ты собираешься убить меня?
– Уверена, матера воспользуется первой же возможностью, которую получит.
– Тогда почему я здесь?
Сложив руки на груди, она пожала плечами.
– Любопытство. Я хочу понять, откуда взялись мои силы и как лучше направлять их. Я знаю, что получила их не от матери… Она обладает сверхъестественными способностями, но не способна призвать вещи, которые могу призвать я.
Ее слова заинтриговали его. Какие именно силы есть у его дочери?
– Какого рода вещи?
Меня. Он услышал голос Джареда в своей голове.
Медея повернулась к Джареду и метнула энергетический заряд в его грудь. Он зашипел от боли, когда черный круг стал тлеть и прожигать его плоть. Все его тело напряглось и натянулось.
– Держись подальше от этого.
Страйкер скрипнул зубами, когда одинокая красная слеза боли скатилась по щеке Джареда. Как странно, что он плачет кровью. Страйкер никогда не слышал о подобном существе. Но независимо от того, чем он был, Джаред не заслуживал этого.
Страйкер пристально посмотрел на дочь.
– Ты знаешь, насколько я хладнокровен, но я всегда был против пыток. Или убей его, или освободи.
Она покачала головой.
– Моя мать никогда не допустит этого.
– Тогда оставь его.
– Тебе действительно не плевать на пытки, да?
– Да. Одно дело – напасть в гневе, другое – причинять боль просто так, ради удовольствия. Я солдат, а не трус.
– Ты называешь меня трусихой?
Он оглянулся на Джареда, который часто и тяжело дышал, чтобы справиться с мучительной болью, причиняемой раной. Его грудь продолжала тлеть, так как энергетический заряд все еще прожигал его кожу.
– Ты всегда должна давать противнику возможность бороться и победить. Пусть победит лучший. И если это не ты, тогда умри достойно.
Она выгнула бровь, прежде чем повернуться к другому заключенному.
– Джаред? Он лжет мне?
Она подняла руку вверх, и кожаный намордник исчез.
– Нет, – сказал он, его голос был неестественным и слабым. – Он живет по крайне своеобразному моральному кодексу.
Существо и его способности заинтриговали Страйкера.
– Что он такое? Твой персональный детектор лжи?
Она одарила его дерзкой улыбкой.
– Что-то вроде того.
Джаред презрительно усмехнулся.
– Почему ты не скажешь ему правду? Я твой комнатный песик, которого держат на цепи, чтобы он не писал на пол.
Она вновь вскинула руку вверх, и его намордник вернулся, закрыв лицо.
– Зачем ты толкаешь меня на это?
Джаред резко дернулся в оковах, прокричав нечто неразборчивое.
Его сила поражала. Страйкер даже заметил проблеск уважения к существу в глазах дочери.
– Вы, парочка влюбленных, все время так сражаетесь? – спросил ее Страйкер.
Она фыркнула.
– Я вовсе не сражаюсь с ним. Он всего лишь инструмент, который я использую.
– Каким образом?
Она не ответила.
– Матера говорит, что я должна позволить ей убить тебя за то, что ты бросил нас.
– Но?
– Я хочу понять, как ты мог оставить женщину, которую любил, и ни разу не оглянуться назад или раскаяться в этом. Меня озадачивает такого рода эгоизм.
Страйкер застыл, ее обвинение обожгло до глубины души. Не раскаяться? Он сожалел о потере Зефиры каждый день своей жизни. Но он был воспитан с верой в то, что долг превыше любви.
Всегда.
Его отец потребовал развестись с Зефирой и жениться на жрице, чтобы воплотить судьбу, спланированную для него его отцом. И он так и сделал. Нет, дело было не только в этом. Зефира едва ли не выгнала его за дверь пинками, когда Аполлон высказал ей все, что думает о ней и ее низком происхождении.
«Дочь рыбака замужем за сыном бога? Вы лишились рассудков? Здесь полно шлюх, Страйкериус. Я спас тебя от жестокого убийства не для того, чтобы видеть, как ты женишься на этой особе и станешь плодить никчемных детишек с низким генетическим фондом».
Страйкер должен был защитить Зефиру. В тот момент он знал об этом. Но в четырнадцать лет, первоначальный брачный возраст в античном мире, он был напуган силами отца. Он боялся разочаровать бога, который был для него всем миром.
– Что ж, – потребовала Медея, – ответь мне. Почему ты покинул нас?
Лицо Страйкера превратилось в маску. Он больше не был испуганным юнцом. Он был одиннадцатитысячелетним полководцем.
– Я ни перед кем не отчитываюсь, и, черт меня возьми, если буду отчитываться перед своей дочерью. То, что случилось тогда, касается только меня и твоей матери.
– Тогда готов ли ты умереть?
– Я воин, Медея. Я принял смерть как неизбежность в тот момент, когда поднял свой первый меч для битвы. Я убил собственного сына за то, что он предал меня. Кажется вполне уместным, что моя дочь убьет меня за поступки, которые воспринимает также. Единственное, о чем я буду сожалеть, так это о том, что не узнал лучше своего ребенка, который так похож на меня, что может казнить меня быстро и без сожалений или колебаний.
Она подняла руку вверх. Страйкер ожидал, что она убьет его. Вместо этого цепи, удерживающие его, свалились с запястий и лодыжек.
– Идем со мной.
Страйкер следовал за ней, когда новый план сформировался в его голове. Немного же она знает о том, что он не послушный щенок, которым любой может командовать.
Достигнув двери, он оглянулся на Джареда, обессилено висящего в своих оковах, его намордник прочно сидел на месте. Волна симпатии прошла сквозь него.
Не жалей меня, Страйкер. Я здесь не по своему выбору.
Эти зловещие слова эхом отдавались в его голове, пока он выходил из комнаты вслед за Медеей, и она закрывала дверь, загораживая вид Джареда.
– Он заключенный?
– Нет. Он был подарком.
– Подарком?
Она кивнула без каких-либо дальнейших объяснений.
– От кого? – подсказал он.
Она открыла дверь и впустила его в холодную аскетическую комнату.
– Мы не будем говорить о присутствии Джареда. Никогда.
Возможно…
Медея начала удаляться по коридору. Теперь, когда Страйкер освободился из камеры, он почувствовал, как его силы стремительно возрастают. Должно быть, на нее было наложено какое-то ослабляющее заклинание. Но сейчас, когда оно прекратило действовать…
Воодушевленный, он кинулся к дочери и схватил ее сзади.
Широко раскрыв глаза, она в изумлении открыла рот.
– Я – лидер, дитя. Я ни за кем не следую. – Сжимая хватку, он со скоростью молнии перенес ее из строения в Калосис.
