Текст книги "Не в силах забыть"
Автор книги: Шерри Томас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Лео выпустил ее сюртук. Брайони вдохнула полной грудью, радуясь короткой отсрочке, дарованной судьбой. Теперь Лео сражался обеими руками. Вот он накренился вправо, и Брайони испугалась, что он может свалиться с лошади, но этого не случилось – сильные ноги позволили ему удержаться.
Лео наносил и отражал удары, расталкивая нападавших. Белые фигуры мятежников скользили по склонам холмов, наводняя долину. Господи, сколько же их здесь? Яростное сопение, крики боли, треск и хруст ломаемых костей звучали чудовищной какофонией, казалось, этому не будет конца.
Потом внезапно всадники вырвались из толпы. Тяжело дыша, Лео рухнул в седло.
В ночном воздухе расплывался запах крови.
– С вами все в порядке? Вы не ранены? – взволнованно воскликнула Брайони. Она обернулась, желая рассмотреть его, но темный сюртук Лео сливался с окружающей чернотой.
– Следите за дорогой и не сбавляйте хода.
«Лео ранен», – с ужасом поняла Брайони.
– Куда вас ранили и насколько тяжело?
– Просто скачите вперед. – Голос Лео звучал пугающе хрипло.
Брайони погнала кобылу к реке, до которой оставалось всего полмили. Лошадь взлетела на пригорок, едва не задев густой заслон из колючей проволоки – издали Брайони приняла его за разросшийся кустарник с шипами.
Рядом с подвесным мостом через реку Сват темнели ворота форта. При приближении всадников они бесшумно отворились, открыв слабо освещенный двор. Брайони подхлестнула усталую лошадь, спеша преодолеть последние несколько ярдов. «Наконец-то спасены!»
Лео даже не осознал, что ранен, пока двое сипаев не бросились к лошади, чтобы помочь ему спешиться. Только тогда он оглядел себя и увидел залитую кровью одежду. Обернувшись к нему, Брайони пошатнулась и ухватилась за луку седла, чтобы не упасть.
Лео устало улыбнулся:
– Только не говорите мне, что вы падаете в обморок при виде крови.
– Конечно, нет, – живо откликнулась Брайони. – Я падаю в обморок только при виде вашей крови. Вы идиот, почему вы не стреляли в них?
– Я не хотел, чтобы в ответ они стреляли в нас. – Он мог защитить Брайони от сабель, но не от пуль.
– Джентльмены, – вмешался молодой английский лейтенант. – Что случилось?
Брайони повернулась и протянула ему руку:
– Миссис Квентин Марзден, сэр. Мой муж ранен. Пожалуйста, отведите нас немедленно в вашу операционную.
– Лейтенант Уэзли, – выпалил офицер, с трудом оправившись от изумления – он никак не ожидал увидеть перед собой женщину. – Следуйте, пожалуйста, за мной. Мне очень жаль, миссис Марзден, но капитан, наш доктор, сейчас в южном лагере в Малаканде, заменяет заболевшего майора, тамошнего врача. Надеюсь, дежурный фельдшер сможет помочь вашему мужу.
– Не беспокойтесь, сэр, – заговорил Лео, пожав руку лейтенанту Уэзли. – Раны у меня неглубокие. Миссис Марзден сама позаботится о них.
Однако по дороге в лазарет, расположенный в задней части форта, Лео понял, что его раны серьезнее, чем ему думалось. Теперь, когда жизни Брайони уже не угрожала опасность, напряжение отпустило его, и Лео почувствовал, что левый бок пылает огнем и каждый шаг отдается жгучей болью в правой ноге. В одиночку он едва ли смог бы дойти до лазарета: сипай почти тащил его на себе.
Гарнизонный фельдшер, маленький тихий сикх по имени Ранджит Сингх, уже дожидался их. Лео велели лечь на операционный стол. Брайони, мгновенно освоившись в комнате, полной баночек и ящичков с лекарствами, где царил запах дезинфицирующих средств, попросила ножницы и разрезала на Лео одежду.
Слева на его теле зияли две раны: длинный, но сравнительно неглубокий разрез на предплечье и более серьезный – на грудной клетке (сабля скользнула вдоль ребер). Однако самое тяжелое ранение пришлось на правое бедро. У Брайони перехватило дыхание, когда, сняв с Лео пропитавшиеся кровью брюки, она увидела рану.
– Сабля чудом не задела аорту, – срывающимся голосом произнесла она и повернулась к Ранджиту Сингху: – Мне понадобится раствор бета-эйкаина для инфильтрационной анестезии. Еще стерилизованная игла с нитью и пара стерилизованных перчаток.
Пока она мыла руки в углу операционной, фельдшер посмотрел на лейтенанта Уэзли, а тот, в свою очередь, вопрошающе уставился на Лео.
– Миссис Марзден хирург по профессии. Она знает все, что нужно, – нетерпеливо проворчал Лео.
Лейтенант удовольствовался этим объяснением. Пока Брайони убирала волосы под шапочку, выданную ей фельдшером, Ранджит Сингх подготовил все, о чем она просила.
– Одну часть бета-эйкаина на тысячу частей воды, мемсахиб?
– И еще восемь частей соли, чтобы избежать раздражения тканей.
Брайони натянула перчатки и промыла раны, сначала стерилизованной водой, а затем раствором карболовой кислоты. Тело обожгло болью, Лео так сильно стиснул зубы, что на скулах заходили желваки. Продезинфицировав раны, Брайони легонько щелкнула по шприцу, который передал ей Ранджит Сингх, и ввела раствор бета-эйкаина глубоко в рассеченное бедро раненого.
– Дело сделано? – выдохнул Лео, когда она потянулась за иглой.
– Да, вот и все. Инфильтрационная анестезия действует мгновенно.
Она сказала правду. Игла вошла в его плоть, но Лео ничего не почувствовал. Он завороженно следил затем, как Брайони зашивает его рану, словно это был разорванный рукав.
В операционную ворвался мужчина, одетый в костюм для игры в поло.
– Капитан Бартлетт, – воскликнул лейтенант Уэзли, – вы вернулись! А я уже начал сомневаться, получили ли вы мое послание.
Значит, офицеры действительно продолжали играть в поло, невзирая ни на что.
– Я получил вашу записку и тотчас поспешил обратно в форт, – тяжело отдуваясь, пропыхтел капитан Бартлетт, мужчина среднего роста, довольно тучный, с багровым лицом. – Доктор Гиббз, вы тоже вернулись, рад видеть вас, капитан. А вы, сэр, как я погляжу, свели близкое знакомство с патанами? Капитан Бартлетт из сорок пятого сикхского полка к вашим услугам, мистер…
– Марзден, – подсказал Лео. – А наш добрый доктор – миссис Марзден, а не капитан Гиббз.
Глаза Бартлетта изумленно округлились. Он пригляделся к Брайони, и пунцовое лицо его запылало еще ярче.
– Прошу прощения, мадам. Не представляю, как я мог ошибиться.
– Должно быть, вас ввело в заблуждение мужское платье и мужская профессия, капитан, – сухо бросила Брайони.
Капитан Бартлетт коротко рассмеялся.
– Совершенно верно, вы правы.
– Похоже, мы выбрали самое неподходящее время для путешествия по северо-западной пограничной провинции, – заметил Лео.
– Приношу свои извинения и за это, сэр, – сокрушенно покачал головой капитан Бартлетт. – С девяносто пятого года здесь царило совершенное спокойствие, так что нынешние странные события для меня полнейшая неожиданность. Я в замешательстве, даже не знаю, чем все это объяснить. А теперь, сэр, если не возражаете, не могли бы вы примерно оценить силы туземцев?
– Их великое множество. Уверен, здесь собралось по меньшей мере две тысячи мятежников.
Лейтенант Уэзли потрясенно ахнул:
– О Господи, у нас в форту всего двести человек.
Воцарилось молчание. Затем капитан Бартлетт повернулся к лейтенанту Уэзли:
– Немедленно телеграфируйте в штаб и сообщите командованию. К форту движется огромная толпа повстанцев.
– Капитан, я с радостью останусь и помогу вам и вашим людям, чем только смогу, – заговорил Лео, – но я хотел бы, чтобы моей жене выделили сопровождение и доставили ее на юг, в безопасное место.
Брайони метнула на него отчаянный взгляд.
– Нет! – прошептала она, однако Лео даже не взглянул в ее сторону.
– Едва ли это разумно, – возразил капитан Бартлетт. – Возвращаясь с поля для поло, я видел громадное скопище патанов к югу от реки. К счастью, они меня не заметили, но я успел попрощаться с жизнью, решив, что это мой последний час на земле.
Лео нахмурился, собираясь с мыслями. Должно быть, он потерял слишком много крови, потому что ничего путного в голову не приходило. Однако если судить по пятнам на одежде, потерял он всего пинту, не более, хотя окровавленное платье и выглядело весьма устрашающе. Он не мог найти выход, оттого что выбирать не приходилось. Обстоятельства сложились так, что от него уже ничто не зависело.
– Вы можете не волноваться, миссис Марзден, – галантно заверил Брайони капитан Бартлетт. – У нас преимущество в позиции и вооружении. Мои люди превосходно обучены. За нами власть правительства Индии и, если на то пошло, вся мощь великой Британской империи.
Лео решил, что капитан Бартлетт прав. Он предпочел бы оказаться подальше от долины Сват этой ночью, но раз уж судьба судила иначе, форт Чакдарра с его опытными защитниками, вооружением и удачной позицией был не самым худшим местом в долине. Он согласно кивнул.
– Будем надеяться, что дело ограничится небольшой перестрелкой.
– Когда вас заштопают, сэр, вы можете расположиться в апартаментах нашего гарнизонного врача, капитана Гиббза, там вам будет удобно, – предложил Бартлетт. – И если найдете в себе силы присоединиться к нам за ужином, мы с офицерами будем рады видеть вас с миссис Марзден за нашим столом, а…
– Капитан! – в комнату вбежал лейтенант Уэзли. – Телеграфная линия! Ее перерезали.
– Черт возьми! Прошу прощения, миссис Марзден, – поспешно выпалил капитан Бартлетт. – Наше сообщение успели принять в Малаканде, лейтенант?
– Да, сэр. Линию перерезали, когда нам передавали ответ, в самом начале передачи.
– Какая неслыханная грубость, – возмущенно фыркнул капитан Бартлетт. – Коли уж патаны не собираются открывать огонь до утра, то могли бы проявить учтивость и позволить нам пользоваться телеграфной связью до конца ночи.
– Возможно, они намерены атаковать раньше? – предположил Лео. – Люди, с которыми мы столкнулись по дороге сюда, определенно рвались сражаться, а не нести ночные вахты.
– Вряд ли, – решительно покачал головой капитан Бартлетт. – Патаны всегда нападают с первыми лучами солнца. Эти горные народы неизменно придерживаются старомодных традиций.
Не успел он закончить фразу, как форт огласился громкими криками. «Должно быть, такими же воинственными криками встречают моряки появление пиратского судна», – подумал Лео.
Оба офицера выбежали из операционной, Ранджит Сингх следом за ними.
Минуту спустя фельдшер вернулся:
– Горит сигнальный огонь.
– Какой огонь? – в один голос спросили Лео и Брайони.
– Люди дирского хана обещали в случае мятежа зажечь огонь в горах, чтобы предупредить нас об атаке. И теперь огонь вспыхнул.
– Мне нужно, чтобы вы легли головой в ту сторону, где сейчас ваши ноги, так я смогу зашить вам рану на боку, – приказала Брайони, белая как мел.
Лео оглядел бедро, о котором успел полностью забыть. Брайони не только зашила, но и перебинтовала рану. Она помогла ему перевернуться, сделала еще один обезболивающий укол и приступила к работе.
– Есть тут у вас костыли? – спросил Лео Ранджита Сингха.
– Думаю, на складе найдутся. Я поищу, сахиб.
– Вы в порядке, Брайони? – обеспокоенно произнес Лео, когда фельдшер покинул комнату.
– Вы позволите мне извиниться перед вами? – прошептала она, пряча глаза.
Лео тяжело вздохнул:
– Нет. Мы в безопасности.
– На нас вот-вот нападут.
– Это на форт вот-вот нападут. А у нас все будет хорошо.
– Но вы ранены. И пройди сабля, рассекшая вам ногу, чуть глубже, вы балансировали бы сейчас на грани жизни и смерти.
– Но сабля не вошла глубже. И я смогу передвигаться при помощи костыля, как только вы наложите швы.
Отложив иглу и нить, Брайони мягко приподняла и усадила Лео, а затем перевязала ему руку и бок.
– Не двигайтесь. Я еще не закончила.
Сняв резиновые перчатки, она намочила полотенце и принялась осторожно оттирать с кожи Лео бесчисленные пятна, потеки и ручейки засохшей крови. Она отмывала его усердно и тщательно.
– Послушайте, – заговорил Лео. – В случившемся нет вашей вины. Я думал, что благоразумнее было бы задержаться в долине Панджкора, но даже мысли не допускал, что, продвигаясь вперед, мы окажемся в самой гуще восстания. Так что не вините себя, не вы вовлекли меня в эту передрягу.
– Нет, я. Именно я.
– Но я отвечал за нашу безопасность. Мне следовало предвидеть все заранее.
Брайони прерывисто вздохнула:
– Если с вами что-нибудь случится, я убью Каллисту.
– Думаю, заголовок «Женщина-хирург пронзает сестру скальпелем» будет звучать эффектно.
Бледная от испуга, Брайони рассмеялась. Лео ласково погладил ее по щеке.
– Вы еще доверяете мне?
– Да.
– Тогда поверьте моим словам: ни со мной, ни с вами ничего не случится. – Он легко коснулся губами ее лба. – И это тоже пройдет, как проходит все.
Спальня гарнизонного врача, капитана Гиббза, оказалась такой же чистой и опрятной, как его операционная. Здесь помещались кровать, гардероб, письменный стол с креслом и две полки, полные книг. К спальне примыкала ванная комната с неглубокой ванной.
Немногочисленные вещи путешественников были уже доставлены и сложены в углу комнаты. Ружье Лео выглядело так, словно его терзал зверь с железными клыками; и ствол, и ложе покрывали зазубрины, царапины и борозды, оставленные саблями повстанцев.
Лео тяжело оперся о край стола.
– Вы не поможете мне снять сапоги?
– Конечно. – Брайони осторожно стянула с него обувь.
– Мне нужно переодеться.
Лео действительно требовалось сменить куцую, залитую кровью одежду: с его сюртука и рубашки пришлось срезать левую полу и рукав, а с брюк – правую штанину. Брайони достала из его седельной сумки полотняную пижаму.
– Нет, я надеваю это только на ночь.
– Но вы ведь собираетесь лечь спать, не так ли? – с подозрением спросила Брайони. – Как только я раздобуду нам что-нибудь поесть.
Лео покачал головой:
– Я не так тяжело ранен, чтобы с чистой совестью лежать в постели, пока защитники форта будут сражаться с противником, превосходящим их числом в десять раз.
Поняв, что Лео говорит без всякой рисовки, Брайони возмущенно всплеснула руками:
– Это совершенно невозможно. Вы не выйдите из этой комнаты.
– Я должен. Это вопрос чести.
– Вы не связаны долгом ни перед кем в этом форту. Вы оказались здесь случайно, и вы ранены. В крепости полно здоровых сильных мужчин, обученных воевать и состоящих на жалованье. Пусть они и воюют. А вы отдыхайте.
– Офицеры и солдаты Чакдарры предоставили нам убежище, когда мы отчаянно нуждались в защите. Я не смогу спокойно спать, если не исполню свой долг перед ними.
Брайони вздохнула, понимая, что спорить бессмысленно.
– Подождите. Я сниму вашу одежду и помогу вам переодеться.
Она скрылась в ванной и вернулась, одетая в блузку и юбку, с костюмом Лео, переброшенным через плечо. Проворно и ловко Брайони помогла раненому освободиться от изрезанного платья и заново одеться, а затем натянула на него сапоги.
– Обещайте, что будете осторожны со швами, – попросила она.
– Обещаю. Я буду сидеть в углу и заряжать ружья. Все равно на большее я сейчас не способен.
– Правда? Вы будете остерегаться?
– Конечно. Я рассчитываю прожить долгую жизнь, полную почестей и славы. А вы оставайтесь здесь. У некоторых из повстанцев есть огнестрельное оружие. В форту легко можно получить пулю.
Передав Лео костыль и ружье, Брайони поспешила вперед, чтобы открыть для него дверь.
Прохромав к двери, он остановился и обернулся.
– Насчет того, что я наговорил вам прошлой ночью… Я сожалею. Я вспылил, потому что не могу простить себе того, что сделал с вами. Думаю, и вы не сможете меня простить.
Слезы обожгли глаза Брайони. Встав на цыпочки, она поцеловала Лео в подбородок.
– Просто возвращайтесь назад.
Глава 14
В форту так отчаянно не хватало людей, что Лео, несмотря на костыль и свежие раны, немедленно отвели место у восточной стены, рядом с другим штатским, мистером Ричмондом, государственным советником Чакдарры. Они едва успели обменяться рукопожатиями и представиться друг другу, как прогремели первые выстрелы.
Лео никогда еще не приходилось бывать на войне. Ближе всего к полю сражения он оказался в Итоне, когда, изображая на сцене Генриха V, выступил с вдохновенной речью на День святого Криспина. Но поверхностное знакомство с Шекспиром, как выяснилось, не сумело подготовить его к оглушающей какофонии современного боя.
Пулеметы – два водруженных на крепостной стене и еще два в караульном помещении, над мостом – грохотали громко и отрывисто. Раскатистый рокот сотен, а может, и тысяч ружейных выстрелов сливался в грозный громовой гул. За стенами крепости раздавались воинственные крики, они нарастали и ширились, подобно гигантским волнам: ярость раздувала ярость, исступление порождало исступление. И, пробиваясь сквозь остальные звуки, слышались неумолимые гулкие удары боевых барабанов – ба-бум, ба-бум, ба-бум, бум, бум – колотилось сердце восстания в долине Сват.
В первые же минуты битвы воздух наполнился едким запахом дымного пороха. Солдаты индийской армии, оснащенной по последнему слову военной науки, использовали бездымный порох, но осаждавшие крепость патаны вступили в войну с устаревшим вооружением. Офицеры сновали вдоль крепостной стены, отдавая приказы и меняя расположение сипаев: патаны атаковали западную стену форта, затем северо-восточный угол, а после кавалерийский корпус.
На страх не было времени. Лео сидел спиной к бойницам, заряжая ружья для мистера Ричмонда, смотревшего с ужасом на мятежников сквозь круглые очки и то и дело бормотавшего: «Господи, я вижу их лица».
Во время короткого затишья принесли кофе. Мистер Ричмонд предложил свою кружку Лео.
– Конечно, они застали нас со спущенными штанами, – с горечью проговорил советник. – Никогда не думал, что такое может случиться. Или что дело не закончится пустяковой перестрелкой, а дойдет до настоящего штурма.
– Вы далеко не один поддались этому заблуждению.
– Что ж, по крайней мере долго это не продлится. К утру мятежники подсчитают убитых и решат, что продолжать осаду бессмысленно.
– Вы так думаете? – В голосе Лео недоверие смешалось с надеждой.
– Жители долины Сват – никудышные вояки. Остальные патаны поглядывают на них с презрением, сверху вниз. Разрозненные племена в верховьях и низовьях реки постоянно враждуют друг с другом, они подготовлены к войне не лучше мешка с песком.
Лео вспомнил безмолвную толпу, окружившую форт и пытавшуюся задержать их с Брайони, не выдав своего присутствия. Действия мятежников свидетельствовали о неплохой организованности. И пусть остальные патаны смотрели на жителей Свата свысока, но все они толпами стекались в долину, прибывая отовсюду, из самых отдаленных уголков, таких как Баджаур, если верить словам Имрана.
Лео оставил свои сомнения при себе. Едва ли простому путешественнику удалось бы переубедить мистера Ричмонда, уверенного в своей правоте. Лео знал: вскоре им всем предстоит удостовериться в сплоченности жителей долины и примкнувших к ним горных племен.
И время это наступит еще до рассвета.
– Двадцать уланов, сто восемьдесят стрелков, три офицера, фельдшер, я и гражданские, обслуживающие гарнизон, – охотно сообщил мистер Ричмонд, отвечая на вопрос Лео о численности защитников форта. Выпитая им кварта кофе с трудом прогнала одолевавшую его дремоту. – И вот, посмотрите-ка, мы продержались всю ночь почти без потерь.
Покров темноты медленно рассеивался в лучах восходящего солнца. Лео с грустью подумал о рассветах над рекой Сват, которыми любовался в мирное время. О сверкающей ряби цвета золота и меди на широкой глади реки под небом, исчерченным пурпурными полосами зари. Но прежде чем он успел ответить мистеру Ричмонду, послышались изумленные возгласы защитников крепости. Сипаи и уланы в ужасе показывали на север. Склоны гор, нависавшие над холмом, где помещался форт, пестрели сотнями цветных знамен, развевавшихся на ветру. Люди – не тысячи, а бесчисленные десятки тысяч – стояли плечом к плечу стройными рядами, простиравшимися к югу и востоку, сколько хватал глаз. В бледных утренних лучах их белые туники сияли, словно свежевыпавший снег.
– Господь милосердный! – прошептал мистер Ричмонд, глядя на знамена. – Здесь весь Сват. И баджаурские племена, и бунервалы, и утманхельцы.
Под испуганные, встревоженные крики солдат град пуль обрушился на форт. Неприступная с виду крепость, несокрушимая грозная твердыня, стоявшая на укрепленном холме, казалась игрушечной рядом с громадами гор, подступавшими к форту с севера, где теперь выстроились бесконечные ряды стрелков, держа на прицеле защитников форта.
Офицеры тотчас отрядили группу сипаев носить мешки с песком и камни для дополнительной защиты от снарядов противника. Мистер Ричмонд бросился им помогать. Лео с упавшим сердцем смотрел на мечущихся солдат. Он оказался дрянным защитником. Вместо того чтобы сопроводить Брайони в безопасное место, привез ее на поле сражения, в самое пекло. Подобного мятежа Индия не знала уже долгие годы. И не важно, что Брайони сама настаивала на этом путешествии, он должен был ее остановить и не сделал этого. Теперь ей грозила смертельная опасность. Если повстанцы захватят форт, двое незадачливых путешественников, выбравших не лучшее время и не лучшее место для своего похода, разделят судьбу остальных побежденных.
Лео поспешно отогнал от себя страшные картины, нарисованные его воображением. Но зловещие образы продолжали его преследовать. Вывернутая рука Брайони на земле. Ее щека, белая как мрамор. Блузка, залитая кровью.
У Лео перехватило дыхание. Он вдруг впервые понял, что значит не просто расстаться с Брайони, а потерять ее навеки. Нет, этого он не вынесет.
Брайони думала, что мучительная тревога и грохот орудийного огня не дадут ей уснуть, но вскоре задремала, склонив голову на стол гарнизонного врача, капитана Гиббза. Его руководство по военно-полевой хирургии, открытое на странице с описаниями огнестрельных ранений, лежало перед ней на столе. Ей снились цирковые пушки и тягостная процедура скрепления проволокой раздробленного колена.
Шум битвы убаюкивал, словно зловещая колыбельная. Когда гром орудий затихал, Брайони беспокойно ворочалась, готовая проснуться, но стоило грохоту усилиться, она глубже погружалась в сон. Свист пуль, треск выстрелов, крики людей, дробь шагов – все сливалось в один монотонный грозный рев.
Она проснулась на рассвете. В форту было почти тихо. Чуть приоткрыв ставни, Брайони увидела поваров, бегущих к крепостной стене с огромными котлами чая и корзинами с едой. По крайней мере Лео накормят.
Она почистила зубы, причесалась и заглянула в седельную сумку Лео посмотреть, не найдется ли там чего-нибудь съестного. Она нашла несколько сушеных абрикосов, показавшихся ей восхитительно сладкими.
В дверь постучали. Брайони бросилась открывать. Но на пороге стоял не Лео, а всего лишь Ранджит Сингх, гарнизонный фельдшер.
– Мемсахиб, у нас тут раненый, его подстре…
– Это ведь не мистер Марзден, правда?
– Нет, мемсахиб. Это помощник повара. Вы можете его прооперировать?
Брайони заколебалась. Она почти не имела опыта в военно-полевой хирургии. Ей довелось иметь дело с пулевым ранением только однажды, в поместье Торнвуд, когда на охоте случайно ранили одного из гостей, а деревенский доктор уехал из дома на праздники.
– Да, конечно.
– Спасибо, мемсахиб. Только, пожалуйста, будьте осторожны. Патаны обстреливают форт со склонов гор.
И словно в подтверждение слов Ранджита Сингха, в пятнадцати футах позади него просвистели две пули и, ударившись о стену, отскочили рикошетом. Собеседники вздрогнули. Брайони тяжело сглотнула. Ей не верилось, что форт настолько уязвим.
Они побежали в операционную. Помощника повара ранило в плечо. Брайони применила общую анестезию. Когда она извлекла пулю при помощи специального зонда, фельдшер привел работника прачечной, и вдвоем мужчины оттащили повара на носилках в соседнюю комнату, бывшую палату для больных, а теперь – палату для раненых.
Брайони тщательно вымыла руки. Пока фельдшер оттирал операционный стол, она стерилизовала резиновые перчатки и использованные хирургические инструменты, а после смешала анестезирующий раствор.
Другой помощник повара, отважно пробежав под градом пуль, принес ей тарелку с едой, которую Брайони с благодарностью приняла. Но едва она приступила к завтраку, как дверь отворилась, и в операционную ввалились двое промокших уланов. У одного из них из бедра хлестала кровь.
Брайони остановила кровотечение, извлекла пулю, отправила кавалериста в палату для раненых и вернулась к завтраку. Мгновение спустя дверь в операционную снова распахнулась, и появился офицер в мокром, как и у уланов, мундире.
– Вы хирург, мадам?
– Временно. Могу я вам чем-то помочь?
– Я капитан Норт, одиннадцатый Бенгальский уланский полк. Пришел справиться о Дебеше Сене, которого вы только что оперировали, я его командир. Хотелось бы знать, насколько утешителен прогноз.
Улан на какое-то время вышел из строя, но, учитывая, что инфекция в рану не попала, его состояние не было столь уж тяжелым. Брайони заверила капитана Норта, что все необходимые меры были приняты, осложнений не предвидится и солдат скоро поправится.
Капитан обменялся с ней рукопожатиями.
– Спасибо, мэм.
Он собирался покинуть операционную, когда Брайони, не в силах сдержать любопытство, спросила:
– Простите, капитан, почему вы и ваши люди в мокрых мундирах?
– Нам пришлось переходить вброд реку Сват, мэм.
– Переходить вброд реку? Но почему?
– Чтобы добраться сюда, мэм. Мы прибыли из Малаканда.
– О, это замечательно! – Брайони готова была плясать от радости. Кавалерия пришла на помощь. Форт Чакдарра спасен. – Как я понимаю, вы передовой отряд колонны, присланной поддержать защитников крепости?
Капитан угрюмо покачал головой:
– К несчастью, мы и есть колонна освободителей. Сорок уланов и двое офицеров. Прошлой ночью мятежники опустошили лагерь в Малаканде. Патаны ограбили один из наших складов и бежали, захватив почти все снаряжение. Сегодня утром командование решило все же послать небольшой отряд на помощь форту Чакдарра: мы опасались, что повстанцы осадили крепость. Но наша миссия оказалась верхом нелепости – все горные склоны между Малакандом и рекой битком набиты патанами. Я никогда в жизни не видел столько людей. Мы едва сумели проскочить мимо них.
У Брайони упало сердце:
– Значит, от Малаканда помощи нам ждать нечего?
– Нет, пока в Малаканд не придет подкрепление из Ноушеры. А сейчас лагерь в Ноушере скорее всего пуст: полки, отправленные в карательную экспедицию в долину Точай, еще не вернулись.
– Понимаю, – слабым голосом отозвалась Брайони.
– Мне очень жаль, мэм. Наверное, мне бы следовало сказать вам что-нибудь утешительное, ободряющее. Я не привык обсуждать подобные вещи с дамами.
– Все в порядке, капитан. Уверяю вас, дамы предпочитают знать правду, а не оставаться в неведении.
А может, и нет.
Пока оставалась надежда, что помощь вот-вот придет, Брайони еще удавалось притворяться, что ее глупая ошибка обойдется им с Лео не слишком дорого. Но теперь, когда малакандский гарнизон сам оказался в осаде, и поддержки ждать было неоткуда… «Когда я стану старым, убеленным сединами профессором в Кембридже и не смогу больше взбираться на кафедру, чтобы прочесть лекцию, я буду вспоминать пограничную провинцию Индии и странные пути, что привели меня сюда, ведь именно здесь подошли к концу мои странствия».
Лео не суждено стать старым, убеленным сединами профессором в Кембридже, он никогда не покинет пограничную провинцию Индии. А странствия его молодости, да и сама его молодость, окончатся здесь, когда форт падет. Потому что Брайони Аскуит поступила бездумно и безрассудно. Раздираемая желанием бежать от Лео как можно скорее, она пренебрегла опасностью.
Глупость и сумасбродство заставили ее поверить, что неделя сердечных терзаний в мирном, тихом уголке может быть хуже самой смерти. Это она во всем виновата.
Хотя индийские равнины с их покоем и безмятежностью казались бесконечно далекими, географически они лежали не столь уж далеко от Чакдарры. Весь день в форту царила та же иссушающая жара, защитники крепости жестоко страдали от зноя. Патаны продолжали атаковать. Казалось, повстанцы обладают безграничными людскими резервами и неистощимыми запасами храбрости. Воины падали как домино у стен форта, но на смену им вставали новые и новые ряды, словно смерть товарищей лишь укрепляла решимость мятежников биться до конца. Как только огонь стихал, сипаи бросались укреплять стены форта, чтобы защититься от обстрела со склонов гор.
В девять часов вечера капитан Бартлетт отыскал Лео.
– У меня к вам сообщение от миссис Марзден. Она заявила, что если вы, сэр, не придете сменить бинты и не поспите несколько часов, она откажется извлекать пули из моих солдат.
Лео покачал головой:
– Ох уж эти женщины с их хитростями и уловками.
– Я тоже так думаю, сэр. Но я не могу себе позволить лишиться хирурга в такую минуту, поэтому вам лучше сделать, как она говорит.
Прежде чем идти в операционную, Лео зашел помыться в апартаменты гарнизонного врача, ставшие его временным жильем. Ему не хотелось показываться Брайони на глаза грязным, издающим зловоние. Здоровой рукой он щедро натерся мылом капитана Гиббза, а потом долго ополаскивался, израсходовав куда больше воды, чем требовалось, чтобы смыть с себя мыльную пену. Лео провел весь день под палящим солнцем, обливаясь потом от жары и страха. После бесконечных изнурительных часов прохладная вода казалась блаженством. Когда он вышел из ванной, Брайони уже ждала его. Несколько мгновений они стояли молча, глядя друг на друга. Брайони, бледная и дрожащая, выглядела не лучше, чем после первого столкновения с восставшими патанами. Только теперь Лео тоже сотрясала дрожь: его страшило будущее, неизбежное скорое поражение.
– Брайони, – тихо прошептал он.
– Вы намочили бинты, – произнесла она. – Хорошо, что мы можем сменить перевязку.
Вымыв руки, она усадила Лео на край письменного стола и сняла с него повязки. Опустившись на колени, Брайони отогнула край полотенца, обернутого вокруг его бедер, и промыла рану у него на ноге. От прохладного раствора карболовой кислоты бедро обожгло огнем, Лео с шумом втянул в себя воздух.
Он смертельно устал: ему пришлось обходиться без сна более сорока часов. Действие анестезии закончилось, и раны болели так, словно стая бешеных собак вгрызалась в его плоть. Голова гудела как колокол – сказывались бесчисленные кружки кофе и недостаток пищи. Но когда Брайони опустилась перед ним на колени и ее пальцы осторожно коснулись его бедра, а легкое теплое дыхание пощекотало кожу, боль притупилась, свернувшись в тяжелый ком, и Лео вдруг пронзила острая радость. Брайони была рядом.
Он залюбовался ее черными как ночь волосами с белоснежной прожилкой, гладко уложенными в аккуратную прическу. Маленькими изящными мочками ее ушей. Воротником блузки, смявшимся из-за жары.
