Текст книги "Пылающие небеса (ЛП)"
Автор книги: Шерри Томас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Глава 21
На игровом поле, окруженном плотной толпой зрителей, вовсю шел крикетный матч.
Уэст, будущий капитан школьной команды, отбил мяч сразу за границу поля, заработав шесть ранов. Публика одобрительно закричала.
– Джонни, ты должен представить меня Уэсту, – заявила своему брату девочка справа от Тита. – Ты просто-напросто обязан это сделать!
– Да я к нему ближе, чем на полсотни шагов, и не подходил никогда, – запротестовал Джонни, грузный ученик младших классов.
– Джонни, дорогуша, – вмешалась его угрюмая мать, – и это все, на что ты способен? Если твоя сестра желает познакомиться с Уэстом, ты должен приложить все усилия, чтобы это произошло.
Каждый год четвертого июня в Итоне проводился большой праздник, длящийся целый день напролет. Традиционно все начиналось с утренних торжественных речей, днем проходил крикетный матч, вечером по Темзе плыла процессия лодок, а заканчивалось действо ночным салютом. Во всех мероприятиях активно принимали участие бывшие выпускники и семьи нынешних учащихся.
Тит уже успел позабыть, что за шумная орда сестер и матерей обрушивается на Итон каждый год, наводняя школу волной пастельных оттенков. Оборочки, ленточки и изобилие юбок с турнюрами. Тысячи шляпок, на которых подпрыгивают и раскачиваются цветы из шелка. А воздух наполняют ароматы роз и лилий.
Такая явная женственность казалась Титу кричащей, почти карикатурной. Самая прекрасная для него сейчас девушка носила короткую стрижку, школьную форму и лихо сдвинутый на ухо котелок.
Тит обвел взглядом толпу. Фэрфакс еще не вернулась. Она отправилась на пикник вместе с Кашкари и Уинтервейлом, чьи семьи также отсутствовали на празднике. Тит мог бы присоединиться к друзьям, но не стал.
Они с Фэрфакс не то чтобы избегали друг друга. Они ежедневно обсуждали новости из Державы, ее тренировки и его поиски заклинания для необратимого лишения инквизитора дееспособности. Но общение их стало формальным, упорядоченным, круг обсуждаемых вопросов день ото дня практически не менялся, да и ответы оставались неизменными.
Наверное, так даже лучше.
Но все же, ему хотелось другого. Особенно после того, как Далберт по просьбе умирающей матери отправился сопровождать ее в религиозное отшельничество на остров Ундины, неподалеку от места ее рождения. Без ежедневных отчетов от камердинера Титу казалось, будто он стоит с завязанными глазами на минном поле.
Хотя последние вести, отправленные Далбертом накануне отъезда, были крайне обнадеживающими: инквизитор перевезена в Атлантиду, вероятно, из-за ухудшения состояния.
Шум за спиной заставил Тита обернуться. Группа людей проталкивалась сквозь толпу, вызывая недовольство оказавшихся на пути. С досадой Тит опознал герб на ливреях идущих к нему мужчин – геральдика Сакс-Лимбурга, вымышленной родины Тита. За людьми в ливреях шествовал одетый как немаг Гринкомб, секретарь Алекта.
– Ваше высочество, – поклонился Гринкомб. – Регент и леди Калиста покорно ждут чести увидеться с вами.
– Они здесь?
– Разумеется. Сегодня же день для встречи с семьей, сир.
Алект и леди Калиста никогда прежде не появлялись на празднованиях Четвертого июня. Тит нахмурился. Вот именно на такие мины и наступаешь, если позволяешь своему незаменимому шпиону отлучиться по личным делам. Что задумала леди Калиста на сей раз?
Гринкомб показал на большой белый навес, установленный на краю поля. Со свитой, расчищающей ему дорогу сквозь толпу, Тит направился прямо к навесу. Гринкомб шагал следом.
Окружающие зашептались. В Итоне Тит никогда не был в центре внимания, но теперь ребята, знавшие его годами, уставились на него во все глаза.
И вот показались находящиеся под навесом люди. Алект выглядел еще более энергичным и бестолковым, чем обычно, а леди Калиста по левую руку от него уже собрала вокруг себя толпу зевак. Справа же от Алекта…
Справа от него стояла инквизитор.
Как и остальные, она нарядилась в одежду немагов. Многоярусная шелковая юбка в сборку с огромным турнюром, украшенная пером шляпка, зонтик с бахромой – и все черного цвета. Она выглядела нелепо, но при этом казалась совершенно здоровой.
Их глаза встретились. Инквизитор улыбнулась – словно оскалился хищник, готовый к прыжку. Она пришла в себя. Знала, что Титу помогал стихийный маг. И прибыла сюда подвергнуть его допросу.
Тита душил страх. Но ноги по-прежнему несли его в сторону навеса. Он – наследник дома Элберона, и не потеряет самообладания у всех на виду.
Регента сопровождала свита из двадцати человек, да и у инквизитора своих приспешников хватало. Зрители шепотом обсуждали происхождение Тита и гадали, каков его статус на самом-то деле. Он бы расхохотался, услышав возглас: «А он следующий кайзер?», кабы все внутренности в этот момент не сжались в плотный клубок.
Когда Тит подошел, регент и инквизитор встретили его поклоном, а леди Калиста присела в реверансе. Тит ответил кивком. Гул толпы стал выше на пол-октавы – зрители ожидали, что это Тит выразит гостям свое почтение, а не наоборот.
– Мой восторг не передать словами, – произнес Тит. – И скоро ли вы уедете?
Толпа смолка. В тишине раздался громкий шепот Купера:
– А я что всегда тебе говорил, Роджерс? Это вам не местечковый принц, а великий князь.
Леди Калиста тихо рассмеялась, будто Тит сказал нечто забавное:
– Ваше высочество, на самом деле мы покинем вас очень скоро. Поэтому давайте насладимся тем временем, которое мы проведем вместе. Мы с регентом и, не сомневаюсь, инквизитор тоже – мы все жаждем познакомиться с вашими друзьями.
И только после этих слов Тит заметил среди свиты инквизитора Неттл Оукблаф. Она смотрела на собравшихся безумным взглядом жадного золотоискателя, готового откопать самородок, который приведет ее к богатству и славе. Рядом с ней с трудом держался на ногах бледный Горацио Хейвуд.
Тита бросило в холодный пот. Инквизитор догадалась, что Иоланта Сибурн должна находиться где-то неподалеку от принца. Чары невоспроизводимости не давали создавать и распространять ее портреты. Но от опознания они не защитят.
Слава небесам, Фэрфакс ушла на пикник.
Хватит ли этого расстояния, чтобы она была в безопасности?
– Нам тут передали список тех, кто входит в ваше окружение, сир, – с улыбкой заявила леди Калиста. – Мы решили познакомиться со всеми.
* * *
Иоланта и Уинтервейл лежали на крутом берегу Темзы. Раньше с ними был и Кашкари, но потом он отправился погулять.
Высокие кучерявые облака плыли по ясному голубому небу. Река журчала и тихонько плескалась меж своих берегов. Теплые солнечные лучи нежно согревали кожу.
Иоланта открыла глаза и скривилась. Похоже, она заснула. И даже после такой легкой дремы руки, все руки целиком, болели. Она успокаивала себя, что это хороший знак, и что, чем больше боли, тем, возможно, интенсивнее идет борьба ее потенциала с остатками превратного заклятья. Но борьба эта длилась уже слишком долго, да и власть над воздушной стихией у Иоланты все еще сомнительная.
– Вот черт, – неожиданно воскликнул Уинтервейл.
– Что случилось?
Он сел.
– Помнишь, что Кашкари говорил про теннисный турнир?
– Что сегодня отличный денек погонять резиновый мячик на траве?
– Ну да, а еще, что он хочет в следующее воскресенье устроить турнир, – хмуро заметил Уинтервейл. – Совсем забыл, я в тот день должен уехать ненадолго.
Нога Иоланты дернулась – ребята обычно уезжали, только чтобы семью навестить.
– Я думал, твоя мама в Баден-Бадене.
– Нет, она вернулась на прошлой неделе. Я не стал ничего говорить, а то идиоты вроде Купера не способны понять, почему она решила остаться дома на Четвертое июня.
– Ясно, – хмыкнула Иоланта.
– Да ты не переживай, Фэрфакс. – Уинтервейл выглядел немного смущенным. – Большую часть времени она в порядке. На самом деле она… О, Кашкари, ты уже вернулся? Недалеко ушел.
Кашкари сел между ними.
– Странное дело. Я и пяти минут не прошел, как откуда ни возьмись появился какой-то человек и сказал, что я вышел за границы школы и должен повернуть назад. Я направился на север, а через пару минут повернул на запад, и опять предо мною неожиданно возник другой человек и сказал, что проход воспрещен.
Иоланта нахмурилась. В пансионах, в которых они жили, устраивались несколько ежедневных проверок, дабы убедиться, что учащиеся самовольно не отлучились. Но не слишком точно определенные границы Итона никогда не охранялись.
– Что за нелепость? – фыркнул Уинтервейл. – Это же школа, а не тюрьма.
– Джентльмены, вас зовут.
Они обернулись на зычный голос Сазерленда. Тот пришел не один, а вместе с Бирмингемом, старостой их дома.
– В жизни не видел такого официоза, – посетовал Бирмингем, крупный юноша девятнадцати лет, уже обзаведшийся усами. – Фрэмптон отправил лично меня, будто одного Сазерленда мало, чтобы привести вас троих.
– Привести нас куда? – спросил Кашкари.
– К путешествующему двору Сакс-Лимбургского княжества, – ответил Сазерленд. – Я всегда думал, что Тит один из тех принцев, у которых поместье величиной с акр. Видимо, я ошибался.
– Прибыла его семья? – встревожилась Иоланта. Принц об этом не говорил.
– Что? – тут же воскликнул Уинтервейл.
Естественно, он тоже знал, что путешествующего двора Сакс-Лимбургского княжества не существует. Как и самого Сакс-Лимбургского княжества.
– Только дядя. Ах, но какая дама его сопровождает. – Сазерленд повернулся к Бирмингему. – Они что-нибудь говорили, Елена Прекрасная не жена этого дяди?
– Держу пари, она лишь его любовница. Что ты хочешь от этих европейцев! – Бирмингем опомнился и повернулся к Уинтервейлу, который, как и принц, считался родом из небольшого европейского княжества. – Без обид!
– И не думал обижаться, – отозвался Уинтервейл, все еще выглядевший потрясенным.
– Пора идти, джентльмены, – поторопил Сазерленд. – Мы и так вас долго искали. Его высочество станет волноваться.
* * *
По всему телу Тита бежали мурашки.
Инквизитор не пыталась влезть к нему в голову – огромная толпа стала препятствием для мага мысли, который жаждал обследовать один конкретный разум. Но сидеть рядом с ней – та еще нервотрепка. Полудюжина приспешников инквизитора не спускали с Тита глаз, дабы увериться, что он ничего не предпримет и не помешает им в поисках.
Но он бы с легкостью все это перенес, находись Фэрфакс где-нибудь в Сибири. А вместо этого она направлялась к нему в сопровождении Сазерленда и Бирмингема.
День становился все жарче, сорочка липла к спине.
Вот она, человеческая натура налицо. Очередь из жаждущих быть представленными двору Сакс-Лимбурга росла в геометрической прогрессии. Ученики и выпускники Итона налаживали связи с Титом, надеясь подобраться поближе к прекраснейшей из живущих на земле – к леди Калисте. Сестры и матери – ну разве англичанкам есть дело до континентальных князьков? И все же они терпеливо стояли в очереди, их белоснежные зонтики напоминали надетые на нить жемчужины.
К сожалению, длина этой очереди не будет иметь никакого значения, когда появится Фэрфакс. Ее тотчас выведут вперед.
Если сердце Тита застучит еще сильнее, ребро не выдержит и треснет.
Это Купер снова вернулся в начало очереди? Разве он еще не засвидетельствовал свое почтение? Для Купера это было развлечением. Этот остолоп-показушник отрывался вовсю.
Тит жаждал его задушить.
Хотя… Быть может, получится этого идиота использовать?
Когда Купер снова склонился перед леди Калистой, Тит громко сказал:
– А вы что тут делаете, Неттл Оукблаф? И вы тоже, Хейвуд? Разве Инквизиторий теперь дает своим заключенным выходные? – Потом насмешливо улыбнулся Куперу: – Купер, прекрати быть таким бесполезным олухом. Ты ведь чье-то место занимаешь. Убирайся! Хотя нет, подожди. Отправляйся и найди Бирмингема с Сазерлендом. Почему они до сих пор не вернулись? Они оскорбляют меня своей бестолковостью.
* * *
Сазерленд без умолку твердил о красоте леди Калисты. Бирмингем от излияний Сазерленда был уже не в восторге.
– Не отрицаю, леди Калиста прекрасна, но она же возраста наших мам или даже старше.
– И что? – спросила Иоланта, слегка толкнув Сазерленда локтем. – Мне-то она мамой не приходится.
– Точно, – засмеялся Сазерленд. – Вот Фэрфакс меня понимает. Хотя мне бы хотелось, чтобы ее не сажали рядом с той ведьмой. У меня от этой женщины кровь в жилах стынет.
Иоланта остановилась на ходу. Эта женщина.
– Ты имеешь в виду кормилицу принца?
Бирмингем с Сазерлендом хихикнули.
– Да скорее камень даст молоко, чем она, – заметил Бирмингем.
– Мои шарики скукожились бы навсегда, если бы мне пришлось пить из ее груди, – заявил Сазерленд.
Иоланта сделала вид, что хмыкает. Инквизитор. Когда же она пришла в себя? И что она делает в таком общественном месте, знакомится с друзьями принца и все? Сможет ли она словно кувалдой разбить его разум, когда вокруг тысячи людей?
Перед ними выскочил Купер:
– А, вот вы где. Мне поручили вас найти.
– Фрэмптон и тебя отправил? – Голос Бирмингема звучал не особо радостно, ведь это намекало на его некомпетентность.
– Нет, принц лично послал меня за вами, – гордо ответил Купер.
Тревога Иоланты тут же усилилась. Принц без причины никогда и ничего не делает. Он наверняка знал, что Сазерленд и Бирмингем уже пошли за ними. Так зачем еще и Купер?
– Ну и денек у тебя сегодня, Купер! – сказала она. – Тебе всегда нравилось, когда принц вел себя соответствующе.
– Словами и не описать, насколько он величественный. Человек, рожденный властвовать.
Бирмингем фыркнул.
– А еще кто-нибудь прибыл из двора Сакс-Лимбурга, окромя его дяди, прекрасной леди и той страхолюдины? – поинтересовалась Иоланта.
– Ага, целое полчище слуг.
Купер задумался. Иоланте казалось, что она могла услышать, как у него в голове вертятся шестеренки.
– Может, и не все из них слуги. Принц назвал по имени двух из них и сказал что-то вроде «А когда из Транзитория стали выпускать арестантов?». Как думаете, некоторые из них могут быть политическими заключенными?
– Ну ты и кретин. – Бирмингем явно устал от болтовни Купера. – Кто приведет политзаключенных на школьный праздник? И что это за слово такое – «транзиторий»?
– Я лишь повторил, что сказал принц.
Иоланта не слышала ничего, кроме шума в ушах. Вот оно, сообщение принца: учитель Хейвуд и миссис Оукблаф привезены в Итон для опознания. А после – ее тут же схватят.
«Беги! – вопило чувство самосохранения. – Перескочи куда-нибудь. Куда угодно. Убирайся отсюда!»
Но что случится с ним, если она убежит? Если вдруг закадычный друг принца пропадет с лица земли, когда в Итон приехали способные опознать Иоланту Сибурн, то даже Алект сможет сообразить, что к чему. И принц снова окажется в Инквизитории. И на сей раз никого не будет рядом, чтобы помешать инквизитору буравить его мозг.
Если только…
Нет. Вот уж совсем безумная идея.
Но придется. Выбора нет. Больше помочь ей некому.
– Ой! – вскрикнула Иоланта, обхватив живот руками.
– Что такое? – одновременно спросили ребята.
– Живот. Не стоило мне пить то имбирное пиво. Готов спорить, старая карга варит его на воде из канавы.
– Быстро беги в уборную, – посоветовал Бирмингем. – Когда имбирное пиво просится наружу, бьет от души.
– Хочешь, пойду с тобой? – с готовностью предложил Купер
– И что? Будешь мне задницу подтирать? Ты – личный посланник принца, так и передай ему от меня сообщение. Скажи, что я появлюсь сразу после свидания с толчком.
Уже на этих словах Иоланта побежала.
Чтобы через минуту врезаться на полном ходу в Трампера и Хогга, преградивших ей дорогу.
– О, посмотрите, кто сегодня без друзей и без бейсбольной биты! – воскликнул Трампер.
Хогг хмыкнул, ударив кулаком одной руки по ладони другой.
– Попрощайся со своим смазливым личиком, Фэрфакс. После того, как мы поработаем с тобой сегодня, ты будешь похож на паштет из печенки.
Ругнувшись, Иоланта ударила Трампера в живот. Тот взвыл. Хогг бросился на нее и руками обхватил ее шею в удушающем объятии. Она ударила его локтем по почке. Хогг взвизгнул от боли и отскочил назад. Трамперу, снова присоединившемуся к драке, Иола засадила коленом в пах. Трампер с пронзительным криком свалился на землю.
Она снова побежала и нырнула в пустой проход между двумя зданиями. Затем, опираясь руками о шероховатую кирпичную стену, совершила скачок.
И… открыв глаза, поняла, что не сдвинулась с места.
Пункт назначения в пределах ее диапазона. Должно было получиться. Иоланта попыталась снова. И еще раз. И еще…
Напрасно.
Атлантида превратила всю школу в закрытую для скачков зону.
Глава 22
Иоланта бежала изо всех сил.
Если Кашкари сказал правду, а причин сомневаться в нем не было, то Атлантида не только превратила школу в закрытую для скачков зону, но и проследила, чтобы за пределы этой территории никто даже выйти не мог.
Но внескачковые зоны бывают разные. Постоянные, вроде той, что создал принц в своей комнате, требуют титанических затрат времени и сил. А в новых и, вероятно, временных зонах порой перекрывается не все, и можно выбраться за пределы. По крайней мере, так Иоланте недавно объяснили в учебных стансах.
Она не останавливалась, пока не очутилась около шкафа в комнате Уинтервейла. Двусторонние порталы, кроме специально предусмотренных, не работали внутри внескачковой зоны. Но когда один из порталов находился внутри, а другой вне зоны, порою переход не закрывался, особенно когда огораживали большую территорию.
Иоланта распахнула шкаф, сдвинула в сторону пальто Уинтервейла, втиснулась внутрь и закрыла дверь. Но, вновь ее открыв, оказалась все в той же комнате в пансионе миссис Долиш.
Кончики пальцев дрожали.
Быть может… А вдруг у портала есть пароль? Большинство, конечно, обходились без оного: магия, связывающая переходы, плохо сочеталась с паролями. Но ведь принц точно использовал их для своих порталов в ваннах между замком и монастырем.
Но как сейчас угадать пароль? От принца помощи ждать нечего. И если она отправится на поиски Уинтервейла, то с большой вероятностью ее найдут и приведут к инквизитору прежде, чем Иоланта вернется в шкаф и сможет воспользоваться порталом.
Она вся взмокла – в шкафу было темно и душно. Казалось, что она уже начинает задыхаться. Не упирайся Иола руками в стенки по обеим сторонам, точно упала бы.
И тут, будто вспышка в ночи, вспомнилось предсказание Оракула:
«Лучше всего ты поможешь ему, попросив помощи у преданного и отважного». Она дни напролет ломала голову над этой фразой, но смысла в словах так и не нашла.
А теперь все стало ясно.
– Fidus et audax! – воскликнула Иоланта, «преданный и отважный» на латыни.
И на сей раз, открыв дверь гардероба, очутилась в лондонском особняке Уинтервейла.
* * *
Иоланта шагнула в комнату. Темно-синие обои и дорогой восточный ковер казались незнакомыми – в прошлый раз она немногое рассмотрела из убранства дома. Места за тем шкафом, куда принц запихнул Иоланту, когда Уинтервейл прибежал на крик матери, практически не было. Они с принцем, должно быть, прижимались друг к другу словно пара рубашек, пропускаемых через валики для отжима белья.
Но окно и глубокий подоконник выглядели точно так, как Иола запомнила. Вот только ей казалось, что окно выходит на улицу, а на самом деле – на маленький сад за домом.
Коридор за дверью устилал ковер, стены обтягивал бледно-золотистый шелк. На этаже имелось еще несколько спален, но те пустовали.
– Ли, это ты? – раздался голос за спиной. – Что случилось? Почему ты дома?
Сумасшедшая.
Уинтервейл настаивал, что на его мать находит лишь временами. Иоланта взмолилась, чтобы сегодня она оказалась в ясном рассудке
Затем медленно повернулась, поднимая вверх руки с раскрытыми ладонями. Мать Уинтервейла была затянута в очередное английское платье. И, несмотря на проведенную на курорте весну, отдохнувшей она не выглядела – запавшие глаза, ввалившиеся щеки, кожа тонкая и хрупкая будто яичная скорлупа.
Когда миссис Уинтервейл осознала, что перед ней стоит вовсе не сын, взгляд ее наполнился злобой. Она направила волшебную палочку на Иоланту:
– Кто вы? Что тут делаете?
– Я – та, кого вы на крови клялись защищать с того самого мгновения, как впервые увидите. – Слова давались с трудом – горло судорожно сжалось. – В прошлый раз вы пытались меня убить. Теперь – вы мне поможете.
Уголок глаза сумасшедшей дернулся.
– Я сказала, что меня попросили поклясться на крови. – Ее тихий смех напоминал о ночных кошмарах. – Но я не сказала, что поклялась.
* * *
Тит молился.
Он мечтал, чтобы Иоланта убежала, и, судя по словам Купера, она так и сделала. Но сможет ли она убежать достаточно далеко? Хотелось, чтобы она оказалась на другом конце света в тот момент, когда инквизитор сломает Тита.
А инквизитор, по всей вероятности, его сломает. Несмотря на столько дней в коме, она выглядела здоровее прежнего. Зоркий взгляд, сияющий цвет лица, а внимание сосредоточенное, будто луч солнца, пропущенный сквозь увеличительное стекло.
Прибыла миссис Хэнкок вместе с прислугой из дома миссис Долиш – кухарки, горничные, прачки, уборщицы. Вызвав недовольство стоящих в очереди, их провели в самое начало ряда.
Инквизитор нетерпеливо подалась вперед.
Ну конечно, девушка, живущая в пансионе, должна вызывать больше подозрений, нежели мальчик. Несколько горничных и прачек как раз подходили по возрасту.
Сложилось так, что одну из судомоек отпустили на день в Лондон, навестить больную сестру. Инквизитор была недовольна.
– Мы же просили, чтобы присутствовал весь персонал.
– Вчера вечером они все были на месте, мадам инквизитор, – спокойно отозвалась миссис Хэнкок. – Но эта девушка получила телеграмму сегодня рано утром, и миссис Долиш, моя начальница, не посоветовавшись со мной, разрешила ей уехать. Смею вас заверить, девушка вернется назад вовремя.
Когда она увела весь штат, Купер внезапно закричал:
– И вот пришел он, наш Фэрфакс, как и обещал – освежившийся после туалетной комнаты!
«Что? – Тита словно бичом ударили. – Почему?»
Высоко держа голову, Фэрфакс беспечно направилась к нему с края толпы, лихо сдвинув шляпу на ухо, да еще и насвистывая.
Насвистывая. Да она что, с ума сошла?
«Беги, дурочка, и не вздумай обернуться!»
Тита захлестнуло чувство вины. Фэрфакс пришла из-за клятвы крови. Другого объяснения просто быть не могло. Он снова взмолился всем богам – отчаянно, путая слова, – чтобы ряды сомкнулись и не дали ей пробраться вперед. Вместо этого Фэрфакс непринужденно двигалась сквозь толпу, словно быстроходный клипер по открытому океану.
«Ты самая бестолковая девчонка во всем мире!»
Миссис Оукблаф уставилась на нее, равно как и Хейвуд. Инквизитор же неотрывно следила за ними всеми. Малейший проблеск узнавания, и…
Фэрфакс все еще приближалась и была прелестнее, чем все эти обряженные в шелка сестренки. Чудо, что ей так долго удавалось выдавать себя за мальчика, но больше она никого не сумеет одурачить.
А может, она и не собиралась никого дурачить. Может, решила направить всю свою силу против инквизитора прямо здесь и сейчас. Но шансов у Фэрфакс не было. Среди приспешников инквизитора стояли закаленные в боях стихийные маги с опытом значительно превосходящим ее собственный.
Дойдя до Гринкомба, секретаря, Фэрфакс остановилась. Мгновением позже Гринкомб объявил:
– Мистер Арчер Фэрфакс.
Она шагнула к своим злейшим врагам и поклонилась.
Неверие Тита достигло мучительного апогея. Да как такое возможно, что ее еще не схватили? Что вообще происходит? Он не решался взглянуть ни на Оукблаф, ни на Хейвуда, боясь ненароком себя выдать.
– Я так понимаю, вы, мистер Фэрфакс, верный товарищ его высочества? – уточнила леди Калиста, что старательно улыбалась уже целый день напролет – лицо ее одеревенело и потускнело от усталости.
– Я тот, кого его высочество частенько одаривает своей щедростью, – ответила Фэрфакс. – Поэтому-то, когда ему нужно дружеское плечо, я всегда готов подставить свое.
Глаза леди Калисты даже слегка округлились от столь равнодушного заявления.
Фэрфакс снова поклонилась и приготовилась уступить свое место следующему в очереди.
– Кто твои родители? – раздался вопрос инквизитора.
До сего момента она не обращалась ни к одному из представляемых учеников.
– Мистер и миссис Роланд Фэрфакс из Бечуаналенда, мэм.
– Откуда именно из Бечуаналенда?
– Сто двадцать миль от Курумана. А вы бывали в Бечуаналенде, мадам?
– Нет. Но при первой же возможности обязательно навещу твоих родителей.
Титу казалось, будто по его спине ползет огромный паук. Если инквизитор возьмется за личное расследование, сотканная принцем тончайшая завеса обмана долго не продержится.
Но самообладание не покинуло Фэрфакса и на этот раз.
– Для них будет большой честью принимать вас в гостях, мэм.
– Посмотрим, – отозвалась инквизитор.
Фэрфакс еще раз поклонилась и покинула площадку перед навесом.
Она в безопасности. Пока в безопасности.
* * *
Уходя, Иоланта рискнула бросить взгляд на учителя Хейвуда. Тот выглядел изможденным и осоловелым, и потребовались все ее силы, чтобы сдержаться, не ввергнуть место действия в хаос и не убежать с наставником.
Пансион миссис Долиш опустел. Но мать Уинтервейла стояла в его комнате около стола и что-то писала.
Иоланте пришлось пережить леденящие душу мгновения, когда в их доме она осознала свою ошибку. А потом миссис Уинтервейл сказала: «Я не собираюсь тебя убивать. Какая именно помощь тебе нужна?»
Иоланта была ошеломлена, но времени на вопросы не осталось. Она в спешке объяснила, что ей нужно, привела мать Уинтервейла в пансион миссис Долиш и отправила наружу с описанием двух магов, к которым необходимо применить лишающие сил чары. Так, чтобы, когда Иоланта предстанет перед учителем Хейвудом и миссис Оукблаф, те оказались не способны ни обратиться к своим личным воспоминаниям, ни запомнить что-либо из происходящего.
Иоланта тихо постучалась, и мать Уинтервейла обернулась:
– А, это ты.
– Спасибо за помощь, – поблагодарила Иоланта, а про себя взмолилась, чтобы гостья не потеряла разум прямо сейчас.
– Мне пора, – ответила не-такая-уж-и-сумасшедшая женщина. – Прости меня. И не бери в голову то, что я говорила раньше – ты не в ответе за принятые им решения.
– Какие решения?
Но миссис Уинтервейл уже шагнула в шкаф, сжимая в руке листок бумаги. Когда Иоланта снова открыла гардероб Уинтервейла, тот был пуст, не считая записки, прикрепленной с внутренней стороны двери:
«Дорогой Ли.
Я закрываю этот портал, пока не найду для тебя более надежный способ попасть домой.
С любовью, мама».
* * *
Как выяснилось, Фэрфакс оказалась не последним учеником из пансиона миссис Долиш, которого явили взору инквизитора. И даже не предпоследним. Кто-то из младших ускользнул в город купить табака. Ученика выпускного года притащили к инквизитору прямо из дома директора школы, где его застали в компрометирующем положении со служанкой.
Но даже когда Двору представили всех ребят, ожидание продолжилось, поскольку отсутствующая судомойка так по-прежнему и отсутствовала. Леди Калиста заранее подготовилась к пикнику и захватила с собой белоснежную льняную скатерть и столько снеди, что хватило бы и на правительственный обед. Тит ни к чему не прикоснулся, даже глотка воды не сделал.
В шесть вечера он встал, чтобы присоединиться к остальным гребцам в процессии лодок, которая отправилась в плаванье в половину седьмого. Приспешники инквизитора не отставали – тащились по берегу, не упуская Тита из вида ни на мгновение. Выше по течению лодки пристали к берегу, и все гребцы набросились на приготовленный специально для них ужин. Тит заставлял себя есть, тем самым демонстрируя надсмотрщикам собственную беззаботность. После ужина ребята забрались в лодки и поплыли обратно вниз по течению. Сразу по их возвращении начали запускать фейерверки.
Наступила ночь. Деревья по берегам реки подсветили крохотными свечками, на водной глади мерцали отраженные огоньки. Прелестная картина, но Тит был не в настроении ею наслаждаться.
На полпути вниз по реке он вдруг почувствовал, что следующие за ним тенью маги исчезли. Тит разрывался между опустошающим облегчением и острым подозрением, что это лишь очередная хитрость.
И только увидев, что белого навеса больше нет, позволил себе выдохнуть. Если бы инквизитор собиралась этим вечером всерьез взяться за Тита, она бы его дождалась.
Обогнув толпу зрителей, собравшихся полюбоваться фейерверком, он отправился в дом миссис Долиш.
Фэрфакс в ее комнате не оказалось – весь этаж был абсолютно пуст, – но на своем столе она оставила записку:
«На фейерверках. Ребята очень настаивали».
Тит вернулся к себе, поставил на огонь чайник, вытащил из шкафчика жестяную банку с печеньем и завалился на кровать.
На данный момент он в безопасности. Но следующее дознание рано или поздно случится, и чтобы защитить Фэрфакс, ему нужно пуститься в бега. «Вот только что для нее безопаснее: отправиться со мной или остаться в Итоне?»
Вода закипела. Тит поискал на полке свой любимый сорт чая, выращенный среди покрытых туманами гор Западного Понивиса – магической страны в Аравийском море – и вспомнил, что тот уже закончился. В обычный день Тит бы заварил немного «Эрл Грея» из запасов Фэрфакс, но сегодня ему хотелось… нет, он просто нуждался в покое чего-то привычного, прежде чем принять решение, что повлияет на всю его оставшуюся жизнь.
Тит отправился в комнату Фэрфакс, чтобы перенестись в свою лабораторию, и… не смог. Наверное, испытанное им потрясение было сродни тому, что пережила Иоланта, когда ее бросили в Ледяное озеро. Перейдя в пустующую гостиную старосты и его помощников, Тит снова попытался перескочить и снова остался на месте. Он сбежал вниз по лестнице на улицу – и там все повторилось.
Атлантида расстаралась. И ясно без слов: если он захочет определить границы внескачковой зоны, то тут же узнает, что границы эти хорошо охраняются. И ковер-самолет лежит в сумке Фэрфакс на случай побега, до него тоже не добраться.
Тит глубоко вздохнул и велел себе не терять надежды. Ведь всегда можно уйти через шкаф в комнате Уинтервейла.
Однако, открыв дверь гардероба, он обнаружил внутри записку:
«Дорогой Ли.
Я закрываю этот портал, пока не найду для тебя более надежный способ попасть домой.
С любовью, мама».
Последняя возможность, а Тит и ее лишился. Онемевший от паники, он поковылял обратно в свою комнату.
Издалека доносились взрывы запускаемых фейерверков и восторженные аплодисменты. Словно лунатик, Тит доплелся до окна и увидел на лужайке Трампера и Хогга. В руках они держали по кирпичу и явно намеревались бросить их в окна – его и Фэрфакс.
Кипя от гнева, Тит взмахнул палочкой. Трампер и Хогг тут же повалились навзничь. Принц крепко сжал кулаки, сдерживаясь, чтобы не сотворить еще чего-нибудь. В его нынешнем состоянии, он был способен необратимо покалечить.
