Текст книги "Другие"

Автор книги: Шерон Тихтнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 11
Рождественский бал

В субботу сразу после обеда, я стала собираться. Самое сложное как всегда прическа. Сама ее придумала, сама и сделаю. У меня все должно получиться!

Я около часа промучилась, заплетая косой колосок. По моей задумке он должен был проходить ото лба вдоль правой стороны лица до основания шеи. Остальную часть волос я накрутила в пружинки и закрепила прическу лаком. Легкий макияж и абсолютно никакой бижутерии. У меня было два костюма: один для выступления, другой для танцев.

Половина пятого я оделась в костюм для выступления и куртку, которая полностью закрывала мой наряд. Я вышла из дома. На пороге уже стоял Габриель, как всегда великолепен. Группа собиралась в клубе к пяти, чтоб успеть все приготовления.

Бал проводился в местном клубе, который использовался только учебными заведениями для проведения таких мероприятий. Он был построен еще до рождения моего отца, поэтому его берегут, другого–то нет. Клуб находился на окраине города. Хотя надо сказать выглядел он хорошо.

Мы прошли по широким каменным ступеням на высокий порог. Через тяжелые деревянные резные двери мы попали в достаточно просторный холл. Стены холла были раскрашены так, что тебе кажется будто ты находишься в середине какого–то водоема, а вокруг лес. На каждой из стен изображены одни и те же деревья, но в разное время года. Впереди нас было лето: зеленые деревья, густая трава и море цветов. По правую руку от нас весна: те же деревья, но еще пока только с почками, трава только начинает прорастать, кое–где еще даже есть еще снег и уже появляются подснежники. По левую руку от нас осень: льет дождь, листья на деревьях какие остались уже желтые и красные, остальные листья ровным ковром покрывают землю. Ну, а сзади нас зима: ветви деревьев клонятся к земле от огромных снежных шапок, всю землю укрыл толстый слой белоснежного снега, а берег пруда покрыт льдом. Пол в холле выложен голубой плиткой с легкой рябью, чтоб создавалось впечатление, будто стоишь на воде. Это помещение явно не ремонтировали со дня основания, но видно, что реставрировали, хотя и не очень умело. При всем этом великолепии на стенах висело восемь зеркал и возле каждого по два крючка, наверное, для дамских сумочек.

Из холла вели две двери в гардеробную и танцзал. Мы вошли в гардеробную. Ничего особенного: стеновые панели, кафель на полу, гипсокартонная перегородка с окошком для приема одежды. Мы сдали верхнюю одежду, а вот со своей сумкой расставаться я отказалась, в ней лежало мое платье для танцев. Габриель смотрел на меня с восхищением, и я отвечала ему тем же взглядом. На нем были классические черные брюки со стрелками и атласная нежно–голубая рубашка. Он был прекрасен, хотя он прекрасен в любой одежде!

На мне были высокие сапоги, полностью закрывающие колена, черная кожаная мини юбка, оставшаяся еще с давних времен, когда я водилась с байкерами, простая классическая приталенная белая рубашка, а сверху черный лаковый корсет, который мне одолжила Эшли.

– Потрясающе выглядишь! – наконец проговорил Габриель, не сводя с меня глаз.

– А ты как всегда – великолепен! Мне с тобой не соревноваться! – усмехнулась я.

– Ты бы предупредила, в чем собралась, а то мы как–то не смотримся!

– Хочешь сказать, ты бы оделся в таком стиле? – с сомнением и улыбкой спросила я.

– Ну, я бы попробовал найти что–то подобное.

– Не переживай ты так! Это только для выступления. А для танцев я переоденусь! – поспешила успокоить я его.

– Серьезно? Так вот что ты так тщательно оберегаешь в сумке от меня!

– Да! Пошли?

Прямо из гардероба мы вошли за кулисы, а из них на сцену. Тут даже была своего рода гримерная, но только одна. В ней я и оставила свое платье. Хорошо хоть не придется переодеваться в туалете.

Вся сцена была облеплена снежинками различных форм и размеров. Инструменты мы привезли и настроили еще вчера, но уже без Габриеля.

Здесь уже мы встретились с Квином и Йорком. Они, кстати, тоже выглядели очень импозантно, ну, в сравнении с их обычным видом. Мы еще раз проиграли все песни. Йорк подумал, что от нашей музыки шарики будут лопаться.

Потолок и стены украшали тысячи шариков разнообразных форм, размеров и цветов. А в центре зала стояла огромная украшенная елка, переливающаяся всеми цветами. А со всех сторон к ней сходились гирлянды. Считай светомузыка обеспечена. Смотрелось все это очень романтично.

К шести часам собралась вся школа, и на сцену вышел директор, произнес свою поздравительную речь и объявил наш выход. Мы завели публику на полную катушку. Некоторые в зале даже поднимали руки и визжали. Мы были счастливы, что нам удалось все задуманное. После нашего выступления танцы должны продолжаться до утра, народ уходить не захочет. Сразу после нас на сцену вышел приглашенный из Бергена ди–джей. Я сразу ушла в гримерную переодеваться, Габриель спустился в зал, но остался ждать у сцены.

Переодевшись, я оценила свой внешний вид в зеркале. «Да, выгляжу я хорошо» – сделала я вывод. Нежно–голубое атласное платье по фигуре свободно струилось до пола. Держалось оно на одном левом плече, на котором располагалась небольшая голубая, более насыщенная роза. На юбке впереди с правой стороны имелся разрез, доходящий почти до бедра. От самой розы по диагонали до разреза и вдоль него с уширением к подолу располагались мелкие серебристо–голубые блестки.

Собравшись с духом, я спустилась на танцпол, где меня дожидался Габриель. Я скромно ему улыбнулась, чем похоже добила. У него в прямом смысле отвисла челюсть. Я крутанулась на месте. Клешеная юбка тут же образовала колокольчик и открыла мой разрез во всей красе.

– Ну как? – лукаво спросила я. У него все было написано на лице.

– Слов нет! Ты … восхитительна!!! Ты богиня! – наконец обрел дар речи мой Габриель. Но вдруг он сузил глаза и усмехнулся.

– Что–то не так? – Я нервно оглядывала себя, боясь, что забыла надеть что–то важное, например, туфли. Но быстро все проверив, поняла, что одета полностью и вроде бы без изъянов.

– Мы два сапога пара, – снова засмеялся Габриель, и я поняла, про что он. На нем такого же материала и оттенка голубого рубашка. Почувствовав укол зависти, я невесело усмехнулась: ну как можно быть таким красивым?

Мы прошли в зал, там я заметила Эшли с Робертом. Музыка надо сказать была хорошая. И тут заиграл вальс. Габриель меня буквально подхватил и закружил в невероятно нежном танце. Все расступились. Я заметила краем глаза, что с нами рядом танцует еще одна пара. Конечно, это были Эшли и Роберт. Больше никто не решался пойти танцевать. Если б я была не с Габриелем, я бы тоже не пошла. Не хотелось казаться замарашкой на фоне Эшли с Робертом. Но мы с Габриелем танцевали ничуть не хуже.

– Может быть, я покажусь тебе совсем не скромной, но неужели это недостаточно подходящий момент для первого поцелуя? – спросила я во время танца, добавив, – И народу много!

Нет, я не стремилась выставить это на показ, просто на людях он никогда не поддаться своей жажде! Голова еще пока на плечах!

Я надеялась, что он тоже оценит преимущества этого момента. Сначала его лицо скисло, но потом будто глядя куда–то вдаль, он расплылся в улыбке.

– Может быть, позже? – заигрывающее прошептал он мне на ухо. Я не совсем поняла, чем вальс ему не подходит, но спорить не стала. Вальс сменила обычная танцевальная музыка и вот здесь уже все высыпали на танцпол. Мы тоже отрывались по полной. Примерно через час, а может и больше, с ним рядом я полностью теряю чувство времени, но ненадолго отлучился. Я только собралась уйти к стене, как он уже появился.

Он лукаво улыбнулся, протянул мне руку, и тут же заиграло танго. Мечты сбываются – подумала я. На танцполе снова остались только две пары.

Теперь я точно знала, что такое счастье! Я была не просто на седьмом небе, на двадцатом небе от счастья.

В тот момент во мне была жгучая смесь чувств: любви, нежности, страсти и озорства. Я решила показать ему все, чему меня научили когда–то. Под конец танца я закинула свою правую ногу, которая идеально прошла через разрез и теперь была обнажена, ему на бедро. Его глаза округлились, в них зажегся какой–то огонек, но лицо озарила улыбка. Он схватил меня за обнаженное колено, слегка приподнял, крепко прижимая к себе, и мы прокрутились в таком положении вокруг своей оси. В следующее мгновение он отклонил меня и очень нежно и страстно провел рукой по ноге от колена вверх по бедру до самого окончания разреза платья. Я и так уже горела в его руках, а от таких прикосновений разгораюсь еще сильнее. Вот что такое желание! Я поняла, что хочу его прямо сейчас, но это невозможно. Хотя осознание этого ничуть не убавляло во мне пылкости. От нахлынувшего удовольствия я закрыла глаза и прикусила нижнюю губу.

Одним легким движением он поднял меня обратно, и к моему огромному удивлению и счастью, очень нежно поцеловал. Не просто слегка коснулся губ, как в прошлый раз, а действительно целовал, по–настоящему. Я вспыхнула ярче тысячи факелов. Я ответила на поцелуй, страстно впиваясь в него своими губами. Одна моя рука обхватила его шею, а пальцы другой переплелись с его волосами. Это был мой первый в жизни поцелуй.

В ту же секунду тело Габриеля превратилось в холодную каменную статую, а руки осторожно, но настойчиво меня оттолкнули. Открыв глаза, я увидела его настороженное лицо.

– Упс! – выдохнула я.

– Давай, выйдем на воздух! – сказал он, уже уводя меня из зала.

«Я перегнула палку. Я сделала ему больно», – непрерывно звучало у меня в голове.

Мне вдруг стало самой от себя противно. Как я могла так с ним поступить? Ему и так очень тяжело рядом со мной находиться, а уж поцелуй… Боже, какая же я эгоистка! Но и это самобичевание было ничем в сравнении с той эйфорией, оставшейся от поцелуя. Я просто летела за ним на крыльях любви. И хватит ли мне сил однажды уйти?..

– Прости! Прости! Прости! – затараторила я, сразу как только мы вышли из клуба. Ветер дул мне в лицо, а значит, мой запах до него не долетал. Габриель глубоко вдохнул, все еще держа меня за руку.

– Да, уж! Ты, конечно, переборщила, но со мной уже все в норме! Я сильнее, чем думал. – он повернулся и одарил меня своей безупречной улыбкой, без малейшего намека на муку. Мне стало намного легче. Я тоже ему улыбнулась.

– А на сколько ты в норме? Танцевать снова готов? – лукаво спросила я.

Габриель прижал меня к себе и нежно поглаживал по волосам.

– Давай, мы еще хотя бы одну песню постоим здесь, неугомонная ты моя? – проговорил он мне в волосы, вдыхая их аромат, а затем осторожно добавил, – Но повторять недавний поступок не будем!

Мы так и протанцевали весь вечер, пока не объявили об окончании. Это был самый счастливый день в моей жизни. Габриель привез меня домой, где прямо на пороге передал отцу, который специально нас ждал. Я внутренне усмехнулась такой заботе со стороны отца, но промолчала. Габриель нежно поцеловал меня в лоб, который вновь вспыхнул под его губами, и тихо пожелал спокойной ночи. Отец ни о чем не спрашивал. Да и о чем можно спрашивать, когда все на лице написано? Улыбка не спадала с моего лица в присутствии Габриеля никогда.

Поднявшись в свою комнату, я просто плюхнулась на кровать прямо в одежде и еще долго прикусывала и облизывала губы, вспоминая наш восхитительный поцелуй. Через какое–то время я все же стала зевать и осознала, что еще не переоделась и не сходила в душ. Волосы портить совсем не хотелось из–за лени и во время не смытого лака. Я и так рядом с Габриелем смотрюсь замарашкой.

Я решительно встала с кровати и направилась в ванную. Там я просидела, наверное, часа два, а когда вышла, уже начинало светать. Я поднялась к себе и завела будильник на 10 утра. Думаю, мне пяти часов вполне хватит, чтоб выспаться.

Воскресенье началось необычно. Папа пожарил яичницу с беконом для нас обоих. Завтрак предстоял необычный.

– Доброе утро, дочка! Как спалось? – спросил отец, пока я еще спускалась.

– Доброе утро, папочка! Хорошо спалось, даже ничего не снилось. Можно сказать просто замечательно! – улыбалась я.

– Смотрю у тебя отличное настроение. Чем собираешься сегодня заняться?

– Кстати, об этом нам с тобой надо поговорить.

Отец подал завтрак и сел напротив меня за стол.

– Выкладывай. Что ты там задумала?

– Ничего особенного. Во–первых, сегодня я иду знакомиться с семьей Турненов. Это не обсуждается. А во–вторых, мама предложила приехать к ней на новогодние каникулы. Как ты на это смотришь?

– Во сколько ты уедешь и приедешь от Турненов?

– Габриель заедет за мной в час, а во сколько вернусь я не знаю такие вещи не проводятся по расписанию. Но могу уверить, что до десяти буду дома.

– Мама по тебе скучает, я понимаю. Против поездки ничего не имею. Но как же ты без своего Габриеля проживешь целые каникулы? – с сомнением спросил отец.

– Мама пригласила нас обоих. Она очень хочет с ним познакомиться! И сегодня я поговорю с ним на эту тему, – радостно воскликнула я.

– О!

Остаток завтрака прошел в тишине. Я помыла посуду, кухню, после папиного приготовления завтрака, вытерла везде пыль и пошла одеваться.

Я выглянула в окно и замерла. На улице светило солнце и его свет отражался от снега, слепя глаза. В таком виде даже Сомт становиться красивым.

Без пяти час я спустилась, но в дверь уже постучали. Я бросилась открывать. Конечно, это был Габриель. Тут подошел отец.

– Здравствуйте молодой человек! Она должна быть дома до девяти часов. – Строго проговорил отец.

– Конечно, мистер Миррен, – хмурясь, согласился Габриель.

– Что–то не так? Ты чего такой хмурый? – взволновано спросила я, усаживаясь в «вольво».

– Ты куда–то собралась? – расстроено спросил Габриель.

– А, понятно ты опять залез в голову моего отца! Да, собралась! Мама пригласила нас на новогодние каникулы, – весело ответила я.

– Нас? Ты поедешь с отцом? – с сомнением уточнил он.

– Нет, конечно! Нас с тобой. Мама хочет с тобой познакомиться! А ты против?

– Не против! Когда едем?

– Надо маме сообщить о том, что мы приедем, и заказать билеты. Кстати, сегодня солнце! – намекнула я.

– Ты хочешь увидеть, что со мной будет на солнце? Зрелище не очень приятное, поэтому мы никогда и не снимаем кольца.

– Один раз я думаю можно! – твердо решила я.

Мы съехали с асфальтированной дороги на лесную. Вокруг лес и чистый не тронутый снег, только следы от машины. К собственному ужасу я осознала, что не знаю, где Турнены живут.

– Ты живешь в дремучем лесу? – глядя по сторонам, чуть слышно проговорила я.

– Нам здесь нравиться. Никаких соседей, любопытных и завистливых глаз. Здесь можно передвигаться нормально, не скрываясь, – спокойно объяснял Габриель.

Глава 12
Знакомства

Проселочная дорога постоянно виляла, и скоро мы выехали на огромную поляну, на которой стоял большой двухэтажный дом, окруженный открытой террасой. При чем эта терраса была как на первом так и на втором этаже. Ее кованые перила, окрашенные под серебро, с резным деревянным бордюром создавали впечатление кружев. Несмотря на холодное время года, все окна и двери были открыты. Сам дом был каменным, отделан диким камнем. Красная черепица завершала образ замка.

– Прямо замок, только крепостной стены не хватает и рва с мостом! – с восхищением и сарказмом сказала я, выходя из машины.

– Тебе нравиться? – спросил Габриель, смотря мне в глаза.

– Еще бы!

– Ты готова?

– К чему? – я перевела восхищенный взгляд с дома на Габриеля.

– Посмотреть, что происходит со мной на солнце? Просто позже оно может скрыться за тучи, и такой момент настанет еще не скоро, – с улыбкой проговорил Габриель.

– Всегда готова! А тебе точно не будет больно? – решила все же уточнить я.

– Точно! Держи! – он передал мне кольцо и шагнул на залитую солнцем поляну, а я осталась стоять в тени деревьев.

Такого зрелища я не ожидала, хотя я вообще не знала чего ждать, но такое! Ужас просто! Все открытые участки тела почти мгновенно посинели. Вся кожа приобрела сине–зеленоватый оттенок вен. Да уж зрелище не для слабонервных, но меня начало тошнить. Я быстро отвернулась, Габриель уже был возле меня.

– Тебе плохо? – заботливо спрашивал он меня.

– Ты бы хоть предупредил, что цвет менять будешь! – проворчала я, делая глубокие вдохи.

– Может быть, водички?

– Нет. Сейчас все пройдет! – постаралась я его успокоить.

– Не надо было тебе это показывать, – корил себя Габриель.

– Надо! Но больше не желательно! Одевай обратно, – сказала я, протягивая ему его же кольцо.

Я выпрямилась, еще раз глубоко вдохнула, убедившись, что приступ тошноты уже прошел.

– Ну, пошли! – скомандовала я.

Я попыталась улыбнуться, однако губы не слушались. Кое–как пригладив волосы, я судорожно вздохнула.

– Прекрасно выглядишь, – похвалил Габриель. Мы прошли на террасу. Он наверняка почувствовал мое волнение и ободряюще сжал руку.

Мы поднялись на террасу и вошли в дом. Гостиная была просто огромной: бежевые стены, белый потолок с бордюрами, светло серый ковралин на полу и современная мебель. На стенах были развешаны на разных уровнях горшки с домашними растениями, в углах стояли большие напольные горшки с разными деревьями. Посередине комнаты стоял изящный диван и кресло, явно дизайнерская работа. Перед ними небольшой стеклянный и тоже оригинальный столик. На противоположной стене висел огромный плазменный телевизор. Главным украшением западной части дома была широкая лестница, ведущая на верхние этажи.

Слева от входа на небольшом возвышении у рояля нас ждали родители Габриеля.

Я восхитилась молодостью и красотой доктора Турнена. Рядом с ним стояла, по всей видимости, его жена Джанет, которую я видела, но по неопределенным причинам не помню. Очень бледная и красивая, как и все Турнены: тонкое лицо с высокими скулами и волны светлых кудрей – как похожа на актрис немого кино! Она пополнее, чем остальные, и держится попроще. Одеты Джанет и Питер довольно изысканно, в светло–бежевой гамме. Оба приветливо улыбнулись, но не приблизились к нам ни на шаг. Наверное, боятся меня испугать!

– Питер, Джанет, – прервал неловкое молчание Габриель, – это Вира.

– Добро пожаловать, Вира. – Питер шагнул ко мне и неуверенно протянул руку, и я тотчас ее пожала.

– Здравствуйте, доктор Турнен.

– Пожалуйста, зови меня просто Питер.

– Питер, – улыбнулась я, удивленная собственной смелостью. Стоящий рядом Габриель вздохнул с облегчением.

Добродушно улыбаясь, ко мне подошла Джанет. Маленькая изящная рука оказалась сильной.

– Очень рада, наконец, с тобой познакомиться, – искренне проговорила она.

– Спасибо, я тоже рада встрече. – И это действительно было так. Похоже, я попала в сказку и пожимаю руку Белоснежке.

– А где Эшли и Роберт? – поинтересовался Габриель. Родители не успели ответить, потому что парочка появилась на лестнице.

– Привет, Габриель! – сухо произнесла Эшли, пристально смотря на меня, и тут я вспомнила наш разговор, в котором ничего не поняла.

– Привет, Вира! – добавила она.

Возникла неловкая пауза, но тут к нам спустился Роберт.

– Здравствуй, Вира, – весело кивнул Роберт, а потом подмигнул. А он относиться ко мне лучше, чем его спутница. С этим здоровяком можно и подружиться, хотя очень осторожно.

– Здравствуй, Роберт, – отозвалась я, застенчиво улыбнувшись. – Очень приятно познакомиться со всеми вами. У вас обалденно красиво и уютно, – вежливо добавила я.

– Спасибо, – улыбнулась Джанет, очевидно приняв меня за бесстрашную особу. – Мы рады видеть тебя в гостях.

– Кстати, мама Виры пригласила нас вдвоем на рождественские каникулы! – почти торжественно проговорил Габриель.

– Замечательно! Когда едете? – обрадовалась Джанет.

– Мы пока не знаем. Сначала надо сообщить о нашем согласии маме! – постаралась спокойно ответить я.

– Вы можете позвонить прямо отсюда!

– Ты уверен, что сможешь провести столько времени рядом со мной? – обратилась я к Габриелю.

– Я же уже согласился! Что какие–то проблемы?

– Ну … тебе будет очень тяжело! Круглосуточно несколько дней рядом и без еды.

– На охоту можно сходить заранее, и круглосуточно мы вряд ли будем вместе.

– С чего это ты взял?

– О чем ты? Что–то не так? – удивилась Джанет.

– Ну, моя мама очень современная женщина, – проговорила я, почти прошептала.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Джанет.

– О! – осенило Габриеля, – ты хочешь сказать, что твоя мама поселит нас вместе?

– Дошло! – еле слышно вздохнула я.

– Ну, я всегда смогу уйти в окно, если станет туго! – а Габриель у меня оказывается оптимист.

– Да и можно рассказать маме, что ты умеешь читать мысли? А то у нее очень богатая фантазия!

– Не стоит! Не думаю, что она поймет!

– Я же не собираюсь ей говорить кто ты! А твои способности неприятны, но не опасны. Чего ты боишься?

– Не все люди воспринимают подобную информацию как ты! – сказал Питер.

Я долго смотрела Габриелю в глаза, сомневаясь. Все же решила пока не говорить, подождать подходящего момента.

– Я думаю, моя мама тоже не такая как все! Я в нее! – объявила я.

– Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду! – сказал Габриель.

– Думаю, если мы присядем, Вира нам все сможет объяснить! – сказала Джанет.

Мы прошли на диван. Все сели, даже Эшли, пристально глядя на меня.

– Ну, я даже не знаю с чего начать. Габриель рассказывал вам мою историю?

– Немного. Без подробностей и не все. Но как это связано? – спросил Габриель.

– В моей жизни все связано и довольно тесно.

– Тогда расскажи сама вкратце, – предложила Эшли.

– Тебе бы было приятно все это рассказывать? Сама расскажи, как ты стала такой! – закричал Габриель. Такой реакции от него я совсем не ожидала.

– Успокойся. Ничего страшного она не предложила… Сядь! – я немного помедлила и стала рассказывать свою историю, – Я за свою жизнь пережила четыре клинические смерти. Первую в свое одиннадцатилетие, когда меня изнасиловали. Вторую через семь месяцев, когда родила сына. Третью заработала сама, спрыгнув из окна. Четвертую тоже сама, разбившись на мотоцикле, после смерти сына, – максимально сжала я свое прошлое.

– Я стала такой после того, как меня изнасиловали. Меня всегда считали очень красивой, это и погубило меня. Но ты все еще человек и можешь иметь детей, а вот я никогда не смогу, – смотря в пол, проговорила Эшли. Роберт крепко ее обнял за плечи. Я поняла, что главная ее мечта – иметь ребенка. Именно поэтому она мне завидует.

– Соболезную! Но у тебя нет причин мне завидовать! Я тоже никогда не смогу иметь детей. И уже смирилась с этим.

– Как это? – удивилась Эшли.

– А вот так! Люди тоже бывают бесплодными, – спокойно соврала я. Я действительно уже смирилась с тем, что мне не хватит времени, создать настоящую семью.

– Прости! – сказала она и зарылась в объятия Роберта.

– Питер, вы как врач должны знать теорию о клинической смерти, – продолжила я свой рассказ, набрав полные легкие воздуха.

– Ну, их много, но не одна не доказана, – с сомнением отозвался Питер.

– Есть теория, что человек, переживший клиническую смерть, приносит в этот мир особый дар. И я прямое доказательство этой теории.

– Что ты имеешь в виду? – с нескрываемым любопытством спросил Питер.

– Все очень просто. Человек, переживший это, приносит с того света особую способность. Сила этой способности зависит от длительности пребывания в таком состоянии, а от чего зависит качество или тип силы никто не знает. Говорят, что это зависит от человека. Каждый вернувшийся обладает даром, но во многих случаях он не проявляется. Чаще всего это либо очень слаба способность, либо человек сам не понял, что сделал или вообще в жизни не было ситуации, когда ее можно было бы применить.

– Ты хочешь сказать, что обладаешь какими–то способностями? – усомнился Габриель.

– Да, обладаю! И я удивляюсь, что ты еще ни одну не заметил! Дело в том, что большинство способностей проявляются сами собой. Но каждой из них надо научиться управлять или хотя бы выявить закономерность ее действия. В основном они проявляются в стрессовых ситуациях, когда ты волнуешься, ругаешься, ранен или тебе только угрожает опасность.

– И чем же ты обладаешь? – пренебрежительно спросила Эшли. Теперь я точно не поняла такого агрессивного настроя. Теперь то, что не так? Габриель глухо зарычал на нее.

– Да, что с тобой? – возмутилась я, – Я совершенно не понимаю, почему ты меня так ненавидишь? Что я тебе такого сделала?

– Ты простой человек! Я бы все отдала, чтоб быть человеком. И у меня нет никаких способностей, хотя наши человеческие способности увеличиваются в разы! А ты говоришь, что у тебя уже что–то есть! Как такое может быть? Это не справедливо! Почему все должно достаться тебе? – кричала Эшли, вскочив с дивана. Я опешила от такого заявления. Ей только дай повод!

– Замолчи!!! – проревел Габриель, поднимаясь. Он был очень напряжен, будто готов ударить сестру. Сердце мое ушло в пятки.

– Ты хоть представляешь сколько пришлось ей пережить за свои восемнадцать лет? – ревел Габриель. Лицо его перекошено злобой, глаза горят, губы раздвинуты так, что видно идеально ровные белые зубы. От низкого горлового рыка мурашки шли по коже. Эшли тоже в оборонительной позе: ноги пригнуты, готовые к прыжку, руки выдвинуты вперед и согнуты в локтях, глаза застыли на Габриеле, и сверкают неподдельной злобой, с губ срывается оглушающее рычание с шипением.

Остальные тоже встали. Питер подошел к Габриелю и что–то очень быстро и тихо сказал. Роберт крепко держал Эшли за плечи. Джанет подошла ко мне и настойчиво вывела на кухню. На всех лицах читалось беспокойство.

– Прости дорогая! Такое случается иногда! Им надо успокоиться. Хочешь чего–нибудь перекусить?

– Нет! Спасибо! – прошептала я. Зрелище страшное. Я даже не заметила, что плачу. И когда я успела стать такой плаксивой и чувствительной. Но мне действительно стало страшно… за Габриеля.

– Они, что будут драться? Из–за меня? – всхлипнула я, – Мне надо их разнять иначе кто–нибудь из них пострадает! – повернулась я в направлении двери, но Джанет меня остановила.

– Не беспокойся! Они не дрались. Просто повздорили! Думаю, Габриель отвезет тебя домой. Ты нас извини за этот инцидент! – успокаивала меня Джанет. Она действительно очень милая женщина. Понимаю, почему Габриель так ее любит. Тут за ее спиной появился Габриель. Он был хмурый, но уже не злой. Но как только наши взгляды встретились, он заулыбался. Я улыбнулась в ответ, но не весело как хотела, а как–то грустно. Джанет куда–то уже исчезла.

– Ты в порядке? – спросила я его. Он усмехнулся.

– А что со мной могло случиться? Ей никогда меня не победить! – заговорщески, проговорил он.

Я бросилась в его объятья, параллельно ощупывая цел ли он. Я так за него волновалась, что сама удивилась.

– Думаю на сегодня достаточно! Домой? – спросил он. Я просто кивнула, но не отлепилась от него. Он тихонько рассмеялся, взял меня на руки и пулей вылетел из дома. Следующий вдох я сделала уже возле машины. Он аккуратно поставил меня на землю и открыл дверь. Слов у меня не было. Я просто машинально делала то, что предполагалось.

У меня было шокированное состояние. Мы так, молча, и приехали домой. Габриель повернулся ко мне, когда остановился. При этом одна его рука лежала на подголовнике моего сидения, а другой он водил по моей щеке, слегка ее касалась.

– Ты прости меня за это представление! Я не хотел, чтоб так получилось, – извинялся он.

– Мне не за что тебя прощать!

– Я напугал тебя!

– Да я испугалась, но за тебя, а не самого тебя! – я утонула в его глазах. В них было столько нежности.

– Ты самая необыкновенная девушка в мире! – он наклонился и нежно поцеловал меня. Все мои переживания как рукой смыло. Я растаяла в его руках. Вскоре он отстранился, а мне как всегда не хватило его прикосновений. Какая я оказывается ненасытная!!!

– Домой? Тебя проводить? – улыбнулся он.

– А ты куда–то торопишься? Не хочешь остаться? – расстроилась я.

– Приглашаешь? – криво улыбнулся он.

– Я думала, что тебе больше не нужно мое приглашение!

– Не нужно, но не вламываться же в дом, посреди белого дня, да еще в присутствии отца?

– Пошли! – в этот раз я сама открыла дверь машины, чем вновь вызвала его недовольство, – Может быть когда–нибудь я и привыкну! Но все сразу! – постаралась успокоить его я. Мы оба усмехнулись и двинулись к дому.

– Что–то вы быстро. Вы хоть познакомиться успели или просто туда обратно съездили? – пошутил отец, когда мы вошли в дом и стали разуваться.

– Да, все нормально. Они очень гостеприимные, но болтать не любят! – соврала я.

– Да, конечно! – поддержал меня Габриель, посмеиваясь как–то грустно.

– Ну, хорошо! – сказал отец и удалился обратно к телевизору.

– Он решил нам не мешать! – улыбнулся Габриель и нежно, но крепко обнял, – У тебя классный отец!

– Да! А мама еще лучше. Можно ей позвонить прямо сейчас! Если мы еще конечно собираемся? – решила уточнить я. Вдруг он передумал?

– Звони! – сказал Габриель, заглядывая мне в глаза.

Я просто таяла в его взгляде. Он обхватил мое лицо руками и поцеловал, очень нежно и осторожно. Я закрыла глаза от удовольствия и не открывала, даже когда он уже отстранился. Я сделала глубокий вдох, открыла глаза, улыбнулась и пошла к телефону.

– Ой, а может быть, надо было сначала заказать билеты, и сразу сказать ей, когда мы прилетим? Лететь то нам с пересадками, – спохватилась я, но в трубке уже пошли гудки. Почти сразу ответили.

– Алло? – проговорил мамин голос.

– Привет, мам! Мы решились ехать, но билеты пока не заказывали. Когда можно прилететь и на сколько? – сразу все сказала я.

– Привет, дорогая! Я так рада! Папа не против? Ты с ним вообще разговаривала?

– Да, разговаривала. Он не против! Так что? Когда можно?

– Можно хоть завтра! Но боюсь, у вас будут проблемы с билетами, на каникулы много народу летают.

– Мы как–нибудь справимся. Значит, решено! Мы заказываем билеты, и я тебе позвоню, сообщу!

– Буду ждать! – радостно сказала мама, и я повесила трубку.

Тут вышел отец.

– Значит, уезжаете! Ну–ну! Удачи! – грустно сказал отец.

– Папа все будет хорошо! Тебе не о чем беспокоиться! – убеждала я отца.

– Кстати, про билеты. Деньги то у тебя есть?

– С этим проблем не будет! – заверил Габриель.

– Ну, уж нет! Ты оплачивать билеты не будешь! Никогда! – твердо заявила я.

– Очень благородно с твоей стороны! – закивал отец, полностью проигнорировав мой протест.

– Нет, я сказала! У меня есть деньги! – продолжала возмущаться я.

– Вира!

– Нет. Если очень хочешь, можешь оплатить свой билет, а про мой можешь даже не заикаться!

– Хорошо хоть так! – обиженно произнес Габриель.

Мы поднялись в мою комнату, и я включила компьютер. Габриель сел на край моей кровати. Все это время он молчал. Мы просто смотрели друг на друга, пока загружался интернет.

– Может, все–таки расскажешь, какими способностями обладаешь? – прищурившись, спросил он.