Текст книги "С тобой и без тебя"

Автор книги: Шэрон Кендрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Ты так думаешь? – спросил он тихо. – Ты на самом деле так думаешь?

Ничего больше не говоря, он поднял Алессандру на руки и перенес в спальню, где сначала раздел ее, медленно, с почти мучительной скрупулезностью, а затем разделся сам. Потом Камерон демонстрировал ей все свое чувственное уменье, которым обладал, доводя руками и ртом до такой грани удовольствия, что сердце ее останавливалось и ей казалось: она умрет, если он не овладеет ею.

– Пожалуйста... – просила она, задыхаясь, чувствуя давление его жесткого тела.

– Что «пожалуйста», Алессандра?

– Пожалуйста – люби меня, – выдохнула она.

Его улыбка была слабой, но победной.

– Нет, – прошептал он.

– Нет?

– Нет, до тех пор, пока ты не согласишься выйти за меня замуж, – заявил Камерон.

– Почему? – спросила она в восхитительном ошеломлении, потому что волнение начало растекаться по ее венам, усиливая желание, которое он воспламенил в ней.

– Потому что я люблю тебя. И ты любишь меня, ведь так? – (Было бессмысленно отрицать это, так же как то, что существуют небо и звезды.) – Я никогда не влюблялся раньше, – заметил Камерон. – Я никогда даже не мог поверить, что способен на такое. А любовь означает брак, по крайней мере так написано в книгах. Возможно, несколько старомодно. Но это так.

Она сделала еще одну, последнюю попытку, хотя чувствовала, что уже принадлежит ему.

– Я не могу по-настоящему поверить в брак, Камерон.

– Ты должна верить, – нежно улыбнулся он. – Правда.

– Но почему? – задала она вопрос. – Мне казалось, что мужчинам нравится не связывать себя. Зачем же?..

Он не колебался ни секунды.

– Потому что я хочу, чтобы ты была моей. Потому что ты моя, Алессандра. – Он повторил с безжалостностью собственника: – Вся моя.

И потому что я всегда стараюсь выигрывать, подумала Алессандра.

Неуловимая, как мотылек, она всегда будет держать его в восхищении...

– Так ты будешь моей женой? – спросил Камерон, и снова она ощутила его напряженное, возбужденное тело.

Алессандра сдалась, как она могла отказаться?

– О, да, – выдохнула она в порыве экстаза. – О, да... да...

И тогда он поднял брюки и достал что-то из кармана, а Алессандра разрывалась между чувством благодарности за то, что он хотел обезопасить ее, и нарастающим чувством разочарования.

– Я вижу, ты хорошо подготовился, – сказала она с язвительной ноткой в голосе и сразу покраснела, когда он удивленно поднял брови.

– Я был бойскаутом.

– И ты всегда носишь с собой презервативы? – поинтересовалась Алессандра.

Его глаза сузились.

– Что творится в твоей красивой головке? – прошептал он, затем кивнул. – Ах да, понимаю, ты не хочешь, чтобы я думал, будто ты слабый противник.

– Нет...

– Счастье мое, ты никакой не противник, – сказал он мягко, разрывая фольгу и натягивая презерватив. Алессандра наблюдала за ним.

– Я разборчивая, – вздохнула она.

– Я тоже. Очень. – Он улыбнулся. – Сказать тебе, когда я купил его?

– Когда? – прошептала Алессандра.

– В тот день, когда встретил тебя, – шепнул он, опускаясь на нее. – Выйдя из твоего офиса, я пошел прямо в аптеку. Это тебя не пугает?

– Нет, – ответила она в восхищении.

И Камерон вошел в нее, но, почувствовав ее девственность, на момент приостановился, и она увидела удивление в его расширившихся глазах.

И в этот момент любовь стала не только его, но и ее победой.

Глава четвертая

Внезапно Алессандра осознала, что замечталась под душем и задержалась значительно дольше, чем собиралась, поэтому быстро высушила волосы, оделась и поспешила обратно в офис. Она встала перед зеркалом, висевшим справа от ее стола, внимательно осмотрела себя и осталась довольна. Глаза, которые смотрели на нее, были яркими и искрящимися – в них не было даже намека на то, что она проспала не более трех часов! Спасибо, Камерон, подумала она скептически.

Странно, но после душа она чувствовала себя более разбитой. Наверно, виноваты ее воспоминания о тех первых днях, когда Камерон как шторм ворвался в ее жизнь. И сознание того, что брак совершенно не оправдал ее ожиданий.

Кинув последний взгляд на свое отражение, Алессандра поспешила на второй этаж в офис Эндрю, где они вместе с Джоном Эдвардсом провели довольно результативные переговоры относительно рекламной кампании в наступающем году.

Алессандра только успела вернуться за свой стол, только сосредоточилась, чтобы придать своим мыслям хотя бы какое-то подобие логического порядка, когда вошла Джанис и сообщила, что Камерон на линии.

Попав в офис, она была слишком занята, чтобы думать о ночной ссоре, но сейчас жестокая память тут же услужливо подсунула Алессандре яркие воспоминания. Потому что, несмотря на извинения Камерона и все его старания подкрепить их, подарив ей сильное физическое наслаждение, огонек какого-то неудовлетворения продолжал мерцать в ее душе.

Камерон привык держать все под своим контролем и, однако, умышленно женился на той, которой заведомо не мог бы управлять. И вчера вечером, расстроенный невозможностью полной власти над нею, он использовал оружие, каким никогда не пользовался раньше, – свое сексуальное могущество и опыт.

Алессандра не хотела, чтобы он овладевал ею так немилосердно. О, ее тело хотело, она была в этом уверена, но сознание протестовало. А он, вместо того чтобы прислушаться к ее доводам и понять, безжалостно отверг все возражения и взял ее, как какую-то вещь.

Внезапно ее пальцы задрожали.

– Соедини нас, пожалуйста, Джанис.

– Ну? – мягко спросил Камерон. – Ты опоздала?

– Ты же слышал будильник, – напомнила Алессандра, и ее тело сладостно вздрогнуло, когда она вспомнила, в какой момент он зазвонил. – Разве нет?

– Конечно, нет. – Она услышала легкий смех в его глубоком голосе. – Мое внимание было поглощено совсем другим. – Он помолчал. – У тебя есть время для ланча?

Алессандра посмотрела на огромную груду писем на своем столе и подавила искушение.

– Дорогой, мне жаль – я не могу. У меня огромная гора...

– Не описывай мне кровавых подробностей, – прервал он, и его голос прозвучал настолько сухо, что Алессандра все-таки решила уступить.

– Я смогла бы выделить часок.

– Какое великодушие, – съехидничал он. – Мне потребуется пятнадцать минут, чтобы добраться до тебя. В Лондоне большие проблемы с воздушным транспортом.

– А что, на широких улицах Манчестера пользуются только самолетами? – поинтересовалась Алессандра, прежде чем поняла, что они, кажется, опять возвращаются к вчерашней ссоре. – Послушай, – сказала она примирительно, – как ты относишься к бутербродам здесь, у меня в офисе? – Они могли бы закрыть дверь, выключить телефоны и поговорить. Ее голос смягчился. – Авокадо и бекон с ржаным хлебом. Это тебе подойдет? – И добавила: – С охлажденным, свежевыжатым апельсиновым соком?

Камерон немного помолчал.

– Нет, не подойдет, – наконец ответил он. – Мне бы не хотелось, чтобы твое внимание делилось между мной и твоими бумагами.

– Ты был у меня только один раз! – обвинила она его значительно более горячо, чем ей бы хотелось. – И предлагал пообедать со мной где угодно...

– Любимая, но тогда я за тобой охотился!

– А теперь – нет? – Все удовольствие в достижении цели, подумала она. И теперь, когда цель достигнута, удовольствия нет – все к этому идет.

Камерон вздохнул.

– Алессандра, когда мужчина принимает окончательное решение, женясь на женщине, это подразумевает, что он достиг глубокого удовлетворения в...

– Охоте? – прервала она.

– Если тебе так больше нравится.

– Ты первый употребил это слово! – напомнила она. – И если ты – охотник, то, естественно, предполагается, что я – некоторым образом жертва?

– Любимая, каждый человек больше похож на жертву, чем ты можешь себе вообразить! – рассмеялся Камерон. – И если ты хочешь этот разговор продолжить, я мог бы приехать, и мы продолжили бы его не по телефону.

Она внезапно захотела его видеть – и черт с ними, с этими бумагами!

– Но я увижу тебя сегодня вечером, так? – спросила она.

– Это зависит от того, когда ты собираешься вернуться домой. – Он помолчал. – Боюсь, что поздно вечером мне придется вернуться в Манчестер.

– О, Камерон! Ты только что приехал! Это обязательно?

– Боюсь, что да. Возникли кое-какие производственные проблемы.

– Серьезные? – с удивлением воскликнула Алессандра, так как она знала о превосходных отношениях Камерона со всеми его служащими.

– Ну, не очень, но я не могу заниматься этими вопросами, находясь здесь. Они хотели, чтобы я прилетел в полдень, но я выяснил, что представители профсоюза сейчас разговаривают с людьми, – так что решил задержаться. – Он зевнул, и Алессандра внезапно подумала, как устало звучит его голос. – Мы договорились обсудить все рано утром, до открытия фабрики. Поэтому я должен буду покинуть тебя после семи сегодня вечером.

– Могу я отвезти тебя в аэропорт?

– Любимая, – заметил он мягко, – у меня теперь собственный самолет, помнишь? С моим собственным пилотом, который прибывает сегодня в полдень. И мне бы не хотелось больше заставлять тебя суетиться вокруг моей особы.

Она понимала, что его слова должны успокоить ее, они и успокаивали, но...

– Ну, конечно, но я все равно могу отвезти тебя в аэропорт... – сказала она растерянно.

– Ты могла бы меня отвезти, мне это очень нравится, ты же знаешь. Но мой пилот – одновременно и мой шофер и заберет меня прямо из квартиры.

– Понимаю, – вздохнула Алессандра. Так, значит, если она поедет провожать мужа, они все равно будут не одни. Внезапно ее постоянная борьба за независимость показалась совершенно бессмысленной. Какими отдельными жизнями они живут.

Красная лампочка на ее столе начала мигать.

– Что-то срочное, – сообщила она неохотно.

– Ладно. Только постарайся добраться домой раньше, чем я уеду.

– Хорошо, – сказала она тихо и положила трубку так аккуратно, как будто телефон был сделан из стекла.

Алессандра закончила работу ровно в пять, на час раньше, чем обычно, и поспешила домой. Но положение с транспортом оказалось еще хуже, чем утром. Дождь все не прекращался, и поезда в метро были страшно перегружены.

Пришлось бесконечно долго ждать такси, а потом торчать в каждой пробке по крайней мере по полчаса. Она уныло смотрела на дождь за окном и тускло сверкающий серый асфальт. Камерон прав: Лондон стал непроходим для транспорта.

Было уже шесть сорок пять, когда она прибыла домой, за пятнадцать минут до конца срока, который ей дал Камерон, – всего пятнадцать минут они побудут вместе. Черт возьми! – подумала она, нажимая пальцем кнопку, чтобы закрыть дверь лифта, и тут послышался женский вопль с американским акцентом:

– Стойте! Подержите мне дверь, пожалуйста!

Алессандра увидела молодую девушку со светлыми волосами, цвета майонеза, которая тащилась к лифту, нагруженная по крайней мере десятком различных коробок. Алессандра отступила в сторону, чтобы позволить запыхавшейся женщине войти в лифт.

– Вы, кажется, несколько перегрузились, – прокомментировала она с некоторым злорадством в голосе.

– Благодарю, – улыбнулась девушка, когда двери лифта закрылись. – Я ходила за покупками.

– И как? – рассмеялась Алессандра.

– Я ужасно опаздываю, и у меня большие перемены в жизни, – сказала девушка, с беспокойством глядя на часы.

– Звучит интригующе, – заметила Алессандра, жалея, что сама не может ничего изменить и теперь придется второпях распрощаться с мужем и провести остаток вечера перед телевизором.

– О, да! – согласилась блондинка возбужденно. – Но это так хлопотно!

– Конечно, – вежливо согласилась Алессандра.

– Знаете, – сказала блондинка, – там, где я живу, есть только лестница, и, боюсь, она не так безопасна ночью. Конечно, не сравнить с этим – швейцар в униформе и все такое... – добавила она задумчиво.

Алессандре внезапно стало ее жалко. Квартиры в столице очень дороги, и только немногие могли позволить себе жить в столь фешенебельном районе. Фактически она тоже не могла позволить себе этого до того, как они с Камероном поженились. Она рассматривала девушку, которая при более внимательном ее изучении оказалась несколько старше, чем показалось вначале. Ее светлые волосы были, очевидно, подкрашены, но смотрелись красиво и подчеркнуто оттеняли ее голубые глаза, которые блестели, как сапфиры, на миловидном лице.

Алессандра кивнула на груду коробок у ног девушки.

– Вы выглядите усталой, – заметила она.

– О, да, – ответила блондинка с обезоруживающей откровенностью. – У меня был просто замечательный день. Сначала мой новый босс пригласил меня позавтракать...

– Где-нибудь в хорошем ресторане? – вставила Алессандра с улыбкой.

– Ну, мы поехали в «Савой».

Камерон обычно приглашал ее туда, подумала Алессандра. Когда мы последний раз завтракали вместе?

– Вам повезло – должно быть, у вас щедрый босс.

– Ага! Я съела столько, что едва смогу влезть в то новое платье, которое должна буду носить на новой работе!

– Вот мой этаж, – сказал Алессандра. – Я здесь выхожу. Удачи вам на вашей новой работе!

Но блондинка поспешно подхватила коробки.

– Это и мой этаж. Не могли бы вы подержать для меня дверь? О, благодарю!

– Кто ваш новый босс? – с интересом спросила Алессандра, роясь в сумочке в поисках ключа. На этаже имелась еще только одна квартира, принадлежавшая сказочно богатому арабу, который пользовался ею только раз в году, во время скачек в Эскоте. По крайней мере так сказал ей Камерон. Алессандра никогда с ним сама не встречалась. Она скрыла слабую улыбку удовольствия, представив себе, с какой целью эту красивую блондинку могли нанять.

Блондинка засияла, отвечая на вопрос Алес-сандры.

– Его зовут... Да, да, как же... – И вдруг ее голос приобрел необычно вибрирующий оттенок: – Спросите у него самого – вот он!

Дальше все происходило с быстротой падающего камня: дверь ее квартиры, или, точнее, их квартиры, открылась. Нет, молча поправила себя Алессандра. Его квартиры, квартиры Камерона. Потому что это все еще была егоквартира, как и в тот первый день, когда она переехала к нему. Его обстановка. Его собственность. Ее собственные вещи все еще находились в старой квартире, которая им была не нужна и которую они собирались продать. И им не нужна была ее мебель до того слабо обозримого будущего, когда им понадобится большой дом.

Алессандра отметила, что блондинка соблазнительно улыбнулась ее мужу, ее лицо осветилось детской улыбкой, но внимательные глаза Камерона остановились на жене.

Никакого смущения, подумала Алессандра.

– Отлично, – проговорил он, и в его глубоком голосе прозвучали нотки, которых она раньше не слышала. – Я вижу, что вы уже встретились.

– Никаких обид, – сказала Алессандра, поглядывая на блондинку, которая переводила взгляд с одного на другого с выражением недоумения на прекрасно очерченном лице. – Может быть, ты познакомишь нас, Камерон?

Глава пятая

Камерон даже глазом не моргнул.

– Конечно, – сказал он. – Алессандра, это Бабет, мой новый пилот. Бабет, я хочу представить: Алессандра Уолкер, моя жена.

– Бабет? – скептически подняла брови Алессандра. Нет! Этого просто не может быть! Что за дурацкое имя – Бабет?

Отказываясь допустить даже в мыслях, что эта пустоголовая секс-бомба будет работать в такой близости от Камерона, Алессандра холодно протянула ей руку.

– Бабет, – сказала она вежливо, – очень рада познакомиться.

Глаза Камерона задумчиво сузились. Бабет положила на пол свои коробки и пожала руку Алессандры.

– Я тоже рада встретить вас, – сказала она подчеркнуто официальным голосом, который разительно отличался от того, каким она говорила в лифте. – Должна сказать, что я не думала, что мистер Калдер...

– Камерон, – прервал он, и улыбка тронула уголки его чувственного рта; Алессандра наблюдала, как Бабет прямо таяла от этой улыбки.

– Камерон, – повторила Бабет, бросив на него восхищенный взгляд из-под густых черных ресниц.

– Вы сказали, – холодно произнесла Алессандра, – что вы не думали, что Камерон?..

– Ну... женат. – Сапфировые глаза Бабет быстро скользнули по его левой руке. – Он не носит кольцо, – заявила она так, как если бы Камерона не было в коридоре, затем нахмурилась. – И он сказал, что ваша фамилия Уолкер? – заметила она с некоторым смущением. – Но я думала...

– Алессандра не взяла мое имя, – сказал Камерон едко. – Ты же расцениваешь это как «устаревший символ собственности», ведь так, дорогая?

– Не должно существовать одного правила для мужчин, а другого для женщин, – парировала Алессандра. – И, черт возьми, почему мы все еще стоим на пороге, когда было бы гораздо удобнее разговаривать сидя? В конце концов, – она бросила на него колючий взгляд, – Бабет должна переодеться, как она мне сказала. В свою униформу. – Последнее слово зловеще повисло в воздухе, подобно неразорвавшейся бомбе.

Камерон отошел в сторону, чтобы позволить войти обеим женщинам.

– Бабет, – сказал он мягко, указывая на широкий коридор квартиры, – вы можете переодеться в одной из гостевых комнат. Там есть все, что вам понадобится, – там будет удобно.

– Прекрасно! Которая из них?

– Третья дверь налево. Мы с Алессандрой подождем в гостиной. Не стесняйтесь, примите душ и сделайте все, что вам потребуется.

– Ага, я быстренько, – промурлыкала Бабет весьма фамильярно, а затем, почувствовав под взглядом Алессандры натянутость обстановки, добавила официальным тоном: – Мы должны выехать не позже, чем через пятнадцать минут, – и посмотрела на часы, которые походили на карманный калькулятор. – Согласны?

Камерон коротко кивнул.

– Совершенно.

– Буду готова к назначенному времени. – Бабет вытащила из груды коробок одну и скрылась с ней за дверью гостевой комнаты, которую указал ей Камерон.

Алессандра, смертельно бледная, последовала за Камероном в гостиную, где он сразу же направился к бару со спиртными напитками.

– Что тебе налить? – спокойно спросил он, как если бы ничего необычного не произошло.

– Я не хочу пить! – ответила она в ярости. – И меня удивляет, что ты делаешь! На твоем месте я была бы более осторожна, Камерон! Не слишком ли будет – соблазнить еще одну?

Его брови исчезли под шапкой черных волос, когда он с изумлением посмотрел на нее.

– Что?

– Ты завтракал с ней сегодня?

Он спокойно посмотрел на нее.

– Ты, очевидно, знаешь, зачем же так волноваться и спрашивать?

– Ты звонил и хотел позавтракать со мной! – заявила она без всякого перехода.

– И ты была занята, не так ли?

– Ачто случилось потом? Ты позвонил Бабет, чтобы она заменила меня?

– Ошибаешься, дорогая, – натянуто проговорил Камерон. – Она позвонила, чтобы уточнить, в какое время она будет мне нужна сегодня вечером, и я подумал, что было бы неплохо позавтракать вместе. Деловой завтрак, – добавил он с блеском в глазах.

– И ты пригласил ее в «Савой»? – прервала она мужа.

– Нет никакого закона, который бы запрещал это.

Ясное дело, у него с «Савоем» не связаны те романтические ассоциации, которые были у нее.

– И не говори мне, что вы ничего не пили! – Алессандра быстро глянула на него. Камерон нахмурился.

– Представь себе, нет. Потому что, как всем пилотам, Бабет нельзя принимать алкоголь в течение двадцати четырех часов перед полетом, и, естественно, я не стал пить в одиночестве.

– Как сейчас, ты имеешь в виду? – сказала она, многозначительно глядя на стакан с виски в его руке.

– В данный момент я ощущаю потребность выпить, – ответил он решительно.

Алессандра не хотела спрашивать – почему. Она вынудила себя игнорировать тени у него под глазами и складки, залегшие вокруг губ.

– Ты не должен был приглашать ее в «Савой»! – процедила она сквозь зубы.

– Почему же?

Неужели не понимает?!

– Потому что ты всегда приглашал туда меня– Она выдвинула самую банальную причину: – Это наш ресторан! Мы туда ходили... перед тем, как поженились! – закончила она и сразу пожалела, что упомянула об этом, поскольку ничего не могла вспомнить о том завтраке, которого они даже не коснулись, а вспоминалось только то, что они делали в тот день вместо еды. Неужели и с Бабет у него было так же? – задалась она вопросом, и эта неизвестность подобно ножу вонзалась в ее тело.

– Любимая, – вздохнул Камерон, – мне нравится «Савой». У меня там открытый счет. Это был деловой завтрак, ничего больше. Ведь вы же тоже приглашаете клиентов в рестораны, в которых мы бывали с тобой, разве не так?

Алессандра решила проигнорировать вопрос. Черт бы взял Камерона с этой его логикой! Она тоже решила быть логичной!

– Черт возьми, Камерон, какую игру ты ведешь?

Он перестал наливать в стакан содовую и нахмурился.

– Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду.

– О, не строй из себя маленького мальчика! – взорвалась Алессандра. – Нанять пилотом какую-то вертихвостку!

Камерон спокойно потягивал из стакана виски, и на его лице ничего нельзя было прочесть.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он холодно.

– Я имею в виду, что она просто смазливая дура! – бушевала Алессандра; страстная ревнивая тирада, казалось, сама лилась с ее губ, и у нее не было сил остановить ее. – Что входит в ее обязанности, кроме доставки тебя на самолете? Интимные свидания? Или, возможно, они у вас уже были?

– Я должен отвергнуть твои подозрения, – сказал он ледяным тоном, и Алессандра вздрогнула под строгим взглядом его глаз, как если бы он ударил ее. – Бабет – выпускница одного из самых престижных авиационных колледжей Америки, с самыми лучшими рекомендациями, если ты хочешь знать. Она одна из лучших.

Браво, Бабет!

– Вот как? – недоверчиво произнесла Алессандра. – И ты хочешь убедить меня, что с такими блестящими рекомендациями она ищет работу частного пилота у английского бизнесмена? Ты, может быть, и миллионер, Камерон, но есть организации гораздо богаче, чем ты. Почему ей нужна работа на какого-то одного человека, когда она могла бы летать на одной из главных авиалиний?

– Она и летала, – сказал он решительно, – но несколько месяцев назад разорвала контракт. Не хотела постоянно встречаться с парнем, с которым обручена, вот и решила, что сменить работу будет лучше всего.

– И ты ждешь, что я в это поверю?

Алессандра увидела, как ходят желваки на его щеках, и поняла, что зашла так далеко, как еще ни разу не заходила.

– Нет, Алессандра. – Голос его стал жестким и резким. – Я ничего не жду. Но мне не хотелось бы разочароваться в тебе.

Она слышала только обвинение в его голосе и не была в состоянии здраво рассуждать.

– Но...

– Нет! – прервал он с резкой горячностью, которой она не слышала от него раньше. – Послушай меня хоть минуту! Ты хотела равенства? Хорошо, ты его получила, мое счастье! Я выбрал Бабет, потому что она наиболее квалифицированный специалист, которого я нашел, а не потому, что она похожа на красотку с обложки журнала.

– Но это не ускользнуло от твоего внимания.

Он оставался спокойным.

– Ты, должно быть, слепая, если не обратила внимания на то, что Бабет... ну... – он поколебался и с нотками дразнящего сарказма в голосе продолжил: – ...обладает прекрасными физическими данными, скажем так. Но, – и здесь он уставился на нее своими проклятыми синими глазами, – ты ведь смогла бы работать в пекарне без того, чтобы целый день есть пироги! Вот и я смотрю на Бабет спокойно, как на свою служащую. Я тебя люблю, Алессандра. И тебя выбрал, чтобы жениться!

– И ты собираешься проводить часы и дни с красоткой, формы которой могут соблазнить и святого?

– Как Эндрю, ты имеешь в виду?

Алессандра расхохоталась. Она даже представить себе не могла, что заинтересуется Эндрю, даже через миллион лет!

– О, не говори глупости, Эндрю просто...

– Да, я знаю, – кивнул он. – Твой босс. Это ты мне неоднократно говорила. Не имеет значения, что мужик совершенно явно без ума от тебя и постоянно вертится вокруг тебя, когда я должен неделями находиться в Штатах.

– На самом деле я могла бы иногда ездить с тобой в Штаты, – произнесла Алессандра дрожащим голосом, чувствуя, что сейчас расплачется – в первый раз за все эти годы. – Но ты никогда не просил меня, Камерон!

Он тяжело посмотрел на нее.

– Потому что ты всегда занята! Твоя работа в первую очередь!

– Нет, не в первую, – сказала она упрямо, но он бросил на нее холодный оценивающий взгляд.

– Нет?

– Нет!

Камерон устало вздохнул.

– Ладно. Давай скажем по-другому. Для тебя важна твоя работа. Так лучше?

Она довольно кивнула, и занавес шелковистых волос упал на ее глаза, скрыв подозрительный блеск, который мог увидеть Камерон.

– Хорошо, прекрасно, Алессандра, – сказал он спокойно. – Я знал это, когда женился на тебе. Но, к сожалению, не может быть одного правила для мужчины, а другого – для женщины. Ты помнишь свои слова? Равные права означают именно это. И ты не можешь требовать, чтобы я не работал с привлекательной женщиной, если сама не готова делать то же самое. – Он долго и внимательно смотрел на нее, а затем добавил: – Это вопрос доверия, разве не так ты говорила?

– Доверия? – отозвалась она.

Камерон нетерпеливо покачал темной головой.

– Как ты думаешь, что происходит в Нью-Йорке? Полагаешь, что вокруг меня нет никаких женщин? Тебе не приходило в голову, что мне приходится общаться со многими из них?

– Конечно, приходило, – натянуто ответила она.

– И что некоторые очень ясно дают понять, что хотели бы поддерживать со мной более близкие отношения?

– Ты имеешь в виду, что они хотят лечь с тобой в постель? – задохнулась Алессандра.

Он засмеялся.

– И это тоже. Но яне хочу. Почему я должен кого-то хотеть, когда есть ты? Было бы идеально, если бы ты всегда была со мной, но, учитывая наше общее стремление к карьере, это невозможно. Тебе придется научиться доверять мне, Алессандра.

– Ты намекаешь на то, что произошло вчера вечером, когда я пришла в вечернем платье и ты фактически обвинил меня в связи с Эндрю?

Камерон пожал широкими плечами.

– Ладно. Давай поставим точку. – И он разочарованно посмотрел на нее. – Мы оба виноваты, что не верим друг другу. – Его серо-синие глаза смотрели прямо на нее. – Так что же нам теперь делать?

В наступившей тишине раздался звук закрывающейся двери и шаги по полированному паркету коридора. Бабет, подумала Алессандра, и внезапно, неизвестно почему, почувствовала себя побежденной и ужасно разбитой.

– Она возвращается.

– Да. – При звуке шагов Бабет он спокойно допил свой стакан и взглянул на голубую фигурку в дверях. – Все нормально?

– Прекрасно! – возбужденно, высоким голоском прощебетала Бабет. – Мне подождать?

– Да, – сказала Алессандра, выдавив улыбку.

Бабет повернулась, демонстрируя великолепную фигуру и то, как униформа подчеркивала каждую линию ее прекрасного тела.

Неохотно наблюдая этот спектакль, Алессандра начала задавать себе вопрос, кто из них выбирал одежду: Камерон или Бабет? Наверное, Бабет, она, как женщина, знала лучше всего, что ей подойдет.

Есть какое-то очарование в женщинах, одетых в форму. Мужчины находили их привлекательными испокон веков – существует множество шуток относительно женщин-полицейских и медсестер. Бабет в форме смотрелась превосходно.

Она была одета во все синее, с нежным и ярким оттенком, как колокольчик после весеннего ливня, с золотой каймой вокруг воротника и манжет. Элегантный, но достаточно строгий, с блестящими оторочками жакет доходил до середины бедра, а брюки были сшиты из какой-то обтягивающей ткани, которая использовалась для леггинсов и, очевидно, была создана как для комфорта, так и для украшения. Подобно второй коже, она обтягивала стройные ножки Бабет. Форму завершали залихватская островерхая пилотка и пара высоких форменных ботинок из мягкой кожи.

Вообще, подумала Алессандра с тоской, получился полный эффект необыкновенно красивого мальчика – солдата из театральной постановки. И комбинация простого покроя одежды и выразительных форм тела Бабет выглядела странно чарующе.

– Вам нравится? – неуверенно спросила Бабет, как девочка на первом причастии, переводя взгляд с Камерона на Алессандру.

– Вы восхитительны, – сказал Камерон.

– Да, именно так, – покорно отозвалась Алессандра, но ее голос звучал как будто издалека.

Камерон залез в карман своих темных плисовых брюк, вынул оттуда ключи от автомобиля и протянул их Бабет.

– Если хотите, можете садиться в автомобиль, я буду через минуту.

Бабет вскинула тонкие брови, беря у него ключи.

– Может, я помогу вынести багаж?

Она не забыла подвести губы, и Алессандра отметила, что они у нее были блестящими и имели солнечный цвет земляники.

Камерон покачал головой и улыбнулся.

– Нет, спасибо, у меня только портфель, который я возьму сам. Вы можете идти. Я хочу попрощаться с женой.

– О, конечно! Простите! Я такая глупая! До свидания, миссис... ээ... мисс Уолкер... мне было так приятно познакомиться с вами! Жду вас через минуту, Камерон.

– До свидания, – автоматически сказала Алессандра, пытаясь заглушить приступ ревности, который вспыхнул, когда она услыхала, насколько фамильярно Бабет промурлыкала имя ее мужа.

Камерон взял ее за руку.

– Пойдем в спальню, – сказал он мягко. – Я возьму свой портфель.

Она вложила ладонь в его протянутую руку и позволила отвести себя в спальню; такой потерянной и одинокой она не чувствовала себя с самого детства. Камерон мягко взял ее за плечи и повернул лицом к себе, затем медленно опустил голову и поцеловал.

Алессандра вознамерилась остаться неприступной. Один поцелуй – и Камерон может делать с ней все что угодно, разве так можно?

Вот и вчера вечером... Он думал, что секс был панацеей от обидных ссор, которые в последнее время у них так часто случались.

Но его губы были так упоительно мягки, что она сопротивлялась не более минуты.

Инстинкт взял свое, игнорируя ее мятежные мысли. Все куда-то исчезло, она ощущала только свои губы, открытые навстречу ему, и свои руки, обнимающие его плечи, и язык, сладостно обостряющий поцелуй, который он возвратил с жестоким чувством голода, все возраставшего, пока он со стоном не оторвался от нее.

– Любимая, – хрипло проговорил Камерон, и в его глазах светилось желание. – Боюсь, это не очень хорошая идея, так?

Алессандра в замешательстве открыла глаза: в восторге поцелуя она забыла обо всем на свете.

– Ч-что? – прошептала она невнятно.

– Предполагается, что мы говорим друг другу последнее прости, помнишь? – сказал он мягко. – Нет времени, чтобы заняться любовью.

Она безуспешно попыталась подавить жгучее возбуждение, которое, казалось, болезненно распространялось по всей коже.

– Когда я тебя увижу? – спросила она, вдруг осознав, как странно должен выглядеть их брак для постороннего человека. Например, для Бабет, подсказал ей тут же голос ревности.

– Мне придется остаться в Манчестере до конца недели, – ответил он.

– Но сегодня только вторник! – простонала Алессандра.

– Да, я знаю. – Лицо его приняло растерянное выражение. – Ведь это ежегодный обед для всего штата фабрики в субботнюю ночь.