Текст книги "Дворец из камня"

Автор книги: Шеннон Хейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

ГЛАВА ПЯТАЯ

 
Дай монетку, господин, пятачок на горсть зерна.
Дай монетку на жилье, чтоб укрыться от дождя.
На горячую похлебку, чтоб набить пустой живот,
И на старый шарф из шерсти, чтоб не мерзли нос и рот.
 

– Чем вы сегодня занимались? – спросила Мири, входя в спальню девушек.

Она остановилась на пороге, чтобы они взглянули на ее студенческую мантию, если захотят. Никто не захотел.

– Мы шили, – сказала Бена. Она тоже распустила свою каштановую косу, и волосы рассыпались по спине, доходя до талии. С такой прической она казалась еще выше. – Служительницы принцессы участвуют в подготовке свадьбы, то есть, судя по всему, шьют целыми днями.

– И прядут пряжу, – добавила Эса.

– Сколько же ткани нужно для свадьбы? – недоверчиво спросила Герти.

– А я скучаю по каменоломне, – вздохнула Фрид. Она держала руки поднятыми, а Эса наматывала на них пряжу. – Мне бы постучать молотком.

Лиана лежала на боку, выставив крутое бедро.

– Еду нам приносят слуги. Мы даже не моем тарелки. Звание служительницы принцессы не пустой звук. У нас теперь есть положение.

– Я удивлена, что Бритта не смогла записать больше девушек в твою особую академию, – сказала Бена. – Она же все-таки помолвлена не с кем-нибудь, а с принцем.

Мири сняла мантию и оглядела комнату, высматривая Кэтар, – ей не терпелось рассказать о разговоре с Тимоном. Кэтар куда-то ушла, зато Инга, их седовласая дуэнья, растянула в улыбке морщинистое лицо. Инга сидела на софе и ничего не делала. Не шила, не пряла. Только смотрела. Король поручил ей присматривать за девушками, этим она и занималась.

– Уверена, что Эса не отказалась бы от учебы в Замке Королевы, – продолжала Бена. – Да и я тоже, если хочешь знать. Вместо того чтобы шить в этой комнате с утра до…

– И прясть, – перебила ее Эса.

– И пробовать блюда, которые подают нам слуги, словно вельможным дамам, – сказала Лиана.

– Я как вошла, сразу поняла, что здесь чересчур «вельможно», – пробормотала Мири.

– Что?

– Ничего, Лиана. – Мири опустилась на пол и подбросила в воздух подушку. – Сегодня я узнала кое-что новое. Сейчас расскажу. Тогда получится, будто вы тоже побывали на занятиях в Замке Королевы.

– Я хочу послушать, – сказала Эса, поворачиваясь так, чтобы видеть Мири и в то же время использовать руки Фрид вместо шпульки.

Левая рука Эсы после давнишнего несчастного случая в каменоломне не действовала, висела безжизненно.

Мири перечислила различные предметы, названные магистром Филиппом. Но когда она добралась до этики и задачи с картиной и заключенным, девушки затеяли такой горячий спор, что в комнату ворвались двое дворцовых гвардейцев.

– У нас все в порядке, – заверила Мири озадаченных охранников. – Чего не скажешь о том убийце, если только Фрид до него доберется.

– Он убил ребенка! – Фрид вскочила, размахивая обмотанными пряжей руками. – А ты рассуждаешь о том, чтобы освободить его!

Эса тронула ее за руку:

– Это просто выдуманная история.

У Фрид от гнева горели глаза, раздувались ноздри, она шумно дышала.

– С чего вдруг? Если бы я рассказывала выдуманную историю, то в ней не было бы ни слова об убийстве ребенка. Я бы рассказала о том, как легко я перекидываю через голову блоки линдера. И это было бы смешно. Все истории должны быть смешными.

Один из охранников поскреб в бороде:

– Так что, девушки, у вас все нормально?

– Можете идти, – сказала Лиана, взмахнув рукой.

Подали ужин, и Мири попросила у Инги разрешения навестить Бритту и поесть у нее. Инга кивнула, как будто ей было все равно.

В покоях Бритты стояло несколько гардеробов, раскрашенных так же ярко, как домики у реки, и огромная кровать с матрасом, набитым перьями, и с несколькими одеялами. Самой Бритты не было. Мири опустилась на пол и только принялась за пироги с рыбой и картофелем, как дверь открылась.

– Мири! – Бритта обхватила Мири за плечи и повалила на ковер. – Я чуть не забыла, что ты здесь, а когда тебя увидела, то снова очень обрадовалась. Ну разве не чудесно? Как прошел твой первый день?

– Потрясающе! И немного странно. – Она рассказала Бритте о великолепном замке, о старом магистре Филиппе, о Тимоне из Асленда. – У него такие светлые волосы, что кажутся чуть ли не седыми. Он немного старше нас, но временами рассуждает как магистр. Наверное, оттого, что прочел кучу книг. А кстати, не удастся ли тебе устроить туда Эсу? И еще, может быть, Бену? Не хотела просить за Бену – иногда она просто несносна, – но ей вроде бы очень хочется учиться.

– Прости, не могу. Очень бы хотела, но…

– Ничего страшного. – Мири вспомнила слова Бены по этому поводу. Разве принцесса не может просто приказать? Мири слабо улыбнулась Бритте, сожалея, что не выглядит увереннее. – Хм… как поживает Стеффан?

– Хорошо. Во всяком случае, я думаю, что хорошо. Я вижу его только за столом, когда родители за нами наблюдают, или на прогулке в саду под присмотром дуэньи, и… и…

Бритта прижала руку ко рту и всхлипнула.

– Бритта! – Мири обняла подругу. – Не печалься. Что такого я сказала?

– Прости, ничего. Я в порядке. – Бритта утерла слезы кулачками. – Просто столько всего навалилось. Обязанности, тревоги, а тут еще король с королевой глаз с меня не спускают, да и отец сейчас тоже живет при дворе, присматривает за мной. Все только и делают, что смотрят на меня. Кроме Стеффана. Я раньше никогда не бывала в Асленде вместе со Стеффаном. Возможно, он всегда держится отстраненно при родителях. Или… он не чувствует ко мне того, что чувствую я к нему.

– Не верю. Он тебя обожает. Это было сразу ясно, когда он приехал на гору Эскель.

– Мне тоже так казалось. Наверное, он передумал. И я не знаю, как понимать это покушение на короля и все перешептывания, пересуды, хмурые взгляды… Впрочем, не обращай внимания. Я просто хочу радоваться, что ты здесь.

– Я тоже рада, что я здесь, хотя и не совсем понимаю, где именно. Асленд такой огромный.

– Насчет тебя у меня нет никаких тревог. Знаешь, из тебя бы получилась лучшая принцесса. И король с королевой одобрили бы.

– Ну да, конечно, – сказала Мири, театрально надув губы. – Их королевские величества спят и видят, как бы заполучить в невестки девушку, способную отличить козу от козла и разбирающуюся в деловом вопросе, каким концом половника зачерпывать суп.

– Я серьезно.

Мири покачала головой:

– Бритта, не глупи. Стеффан выбрал тебя, и говорить тут не о чем.

«А кроме того, – подумала она, – у меня ведь есть Петер. Разве не так?»

В тот вечер Мири улеглась спать под ровное дыхание других девушек, плотно задернув занавески вокруг постели, чтобы почитать при свете свечи. Это был первый день, когда Мири не видела Петера. А еще это был первый день ее знакомства с Тимоном.

Осень, шестая неделя

Дорогая Марда!

Вот и прошла моя первая неделя в Асленде. Пройдет еще по меньшей мере пять месяцев, прежде чем торговцы отвезут мои письма к тебе вместе с бочонками солонины и мешками с луком. Но я хочу поговорить с тобой сейчас. Жаль, здесь не получится пообщаться на языке горы – слишком большое расстояние.

Каждый день дворцовая карета отвозит меня в Замок Королевы, где я занимаюсь. Я рада, что есть возможность пользоваться каретой. Я не осмеливаюсь даже нос высунуть на шумную столичную улицу. Ты удивлена, что я дрожу, как ребенок? В Замке Королевы нам столько всего приходится учить, что голова раскалывается. А еще больше предстоит выучить, и это меня немного пугает. Я чувствую себя букашкой, а мир представляется мне голодной птицей, которая смотрит на меня с высоты.

Вот уже пять дней, как я не вижу Петера, поскольку он свободен только в конце недели. Бритта говорит, что мастерская Гаса расположена довольно близко, можно пешком дойти, но тогда ведь мне придется выйти на улицы Асленда. Те самые, которые пугают меня до дрожи. Ну что, уже смеешься надо мной? Надеюсь, что да.

Бритту я вижу редко. Она очень занята, готовится стать принцессой. И с другими девушками я тоже вижусь редко, так как занимаюсь весь день. Как у меня получается чувствовать себя одинокой в городе, кишащем людьми? Будь ты здесь, рядом, ты бы ткнула меня локтем в бок и сказала, что у меня отлично выходит изображать из себя старую ворчливую козу.

Я скучаю по тебе. Скучаю по папе. Не знаю, не совершила ли я ошибку, приехав сюда. Быть может, когда наступит время отправлять это письмо, настроение у меня улучшится. Трудно такое представить. Легче представить, что ты здесь. Легче представить, что дождь – это мед, а камни – хлеб.

Если ты до сих пор не догадалась, то это письмо от твоей пугливой маленькой сестренки

Мири.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

 
Любимая, я снова здесь, поклонник дерзкий твой.
Просить твоей руки явился в этот час ночной.
Король бандитов, весь увешан золотом цепей,
Я беден без твоей любви. Ответь же мне скорей!
 

В Асленде почти никто не просыпался с рассветом. Даже у бедняков было вдоволь свечей и керосина. Они могли себе позволить освещать дом после заката и засиживаться подольше по вечерам, так что все окошки в городе мигали золотистыми огоньками. Мири с трепетом взирала на домашний свет от свечей, керосиновых ламп и ярко горящих очагов, не знающих недостатка в дровах. Какая это все-таки роскошь – не спать, когда солнце уже спит, а утром не обращать внимания на рассвет и продолжать видеть сны, пока мир за окном светлеет.

«Я теперь жительница столицы, – думала Мири. – Утро мне не указ».

Девушки просыпались медленно, потягивались, как кошки, в своих постелях, освещенных солнцем. Наступил конец недели, и Мири не нужно было спешить к карете.

В комнату, шаркая, явилась дуэнья Инга.

– Просыпайтесь, девочки. Их величество король приглашает вас на королевский завтрак.

Кэтар встрепенулась:

– Сам король? Когда?

– Сейчас, – ответила Инга.

Кое-кто тихо охнул, а через секунду в комнате поднялись визг и суета: девчонки метались в поисках платьев, чулок, туфель, плескали воду из кувшинов на лицо и шею, толкали друг дружку локтями перед зеркалом.

Инга торопливо провела их по нескольким коридорам, и наконец они очутились на пороге королевского крыла, где охрана потребовала пароль. Инга назвала заветное слово и сделала знак девушкам идти дальше, но ни одна из них не шелохнулась. Стены, пол и даже потолок здесь были облицованы полированным линдером кремового цвета. Мири буквально осязала присутствие камня вокруг, какое-то безмолвное гудение, тончайшую вибрацию, от которой волоски на руках становились дыбом.

Подошел Гаммонт, главный вельможа, и велел им поторопиться. Но девушки стояли как вкопанные и озирались по сторонам. До сих пор ни одна из них не видела столько обработанного линдера, а Мири так и подмывало узнать, получится ли здесь поговорить на языке горы.

Жители горы Эскель прибегали к особой речи во время работы в каменоломне, когда глиняные затычки в ушах и оглушительный стук молотков не позволяли общаться обычным образом. В свое время Мири обнаружила, что мысль проникает сквозь линдер и связывается с памятью другого человека, причем в его голове возникают не слова, а такой же образ или похожее воспоминание.

– Кажется, будто мы внутри горы Эскель, – пробормотала Эса.

– Я скучаю по дому, – сказала Герти. – Я скучаю даже по тому, как спала рядом с козами.

Мири вспомнила, как однажды их наставница в ужасе промчалась по деревне, преследуемая особо норовистой козой, – эту картину в свое время наблюдали и другие девушки. Она передала это воспоминание на языке горы, а скорее, пропела мысленно, беззвучно передав его линдеру. Обычно общение в каменоломне сопровождалось лишь туманным видением, но на этот раз воспоминание ворвалось в мозг Мири таким полноцветным и динамичным, что на секунду ей показалось, будто она снова переживает тот миг.

Девушки резко вдохнули, видимо тоже испытав новое ощущение, а потом дружно расхохотались. Гаммонт обернулся, но так и не понял причину веселья. От этого девушки еще громче рассмеялись. Только жители горы Эскель владели этим языком, хотя к концу первого года своего пребывания в их деревне Бритта, видимо, тоже начала что-то понимать.

Гаммонт оглядел компанию бесстрастным взором:

– Сплошная деревенщина. И я еще вынужден кланяться этим козлятницам!

Девушки нахмурились, одернули платья, пригладили прически. Раньше Мири считала Гаммонта красивым, интересным мужчиной, но теперь она обратила внимание, как он кисло кривит рот, какой у него неприятный голос. Когда девушки засеменили за ним, Мири нюхнула свою косу, чтобы узнать, не пахнет ли от нее козой.

Они вошли в королевский зал, где за большим столом восседали на стульях с высокими спинками король Бьорн и королева Сабет.

– Ваши королевские величества, – произнес Гаммонт, – явились служительницы принцессы.

– Хм? – Король зачерпнул ложкой крема с изюмом и положил на тарелку с ржаным хлебом. – Да, хорошо.

Королева едва оторвала взгляд от своего чая. У нее были темные волосы и бледное, как пергамент, лицо.

Выпускницы академии принцесс уселись напротив Бритты, Стеффана и других придворных. Бритта махнула Мири и тут же вновь приняла чопорную позу.

Еды на столе было столько, что хватило бы на целую деревню. Мири быстро проглотила рыбу под ореховым соусом и овсяную кашу, щедро политую медом. Король и королева не смотрели на девушек. Друг на друга они тоже не смотрели. Никто не разговаривал.

Тут Мири заметила знакомую каминную полку.

– Ой! Подарок от горы Эскель! – сказала она. – Петер, юноша, который ее вырезал, будет счастлив услышать, что полку установили над камином. Благодарю вас, ваше величество.

Кэтар пнула Мири под столом. Должно быть, ей не следовало открывать рот? Но было бы грубостью не отметить любезность короля.

«Хотя, наверное, меньшей грубостью, чем пинок», – подумала Мири, потирая лодыжку и сердито посматривая на Кэтар.

Король нахмурился, его борода ощетинилась вокруг рта, и он взмахнул ложкой, призывая Гаммонта. Вельможа наклонился и прошептал Мири:

– Ты не должна обращаться к его королевскому величеству. Никогда.

Мири залилась краской стыда. Она заметила, что король закапал себе бороду рыбным бульоном, и впервые задумалась о том, так ли нужен Данленду монарх.

После завтрака выпускницы академии принцесс сопроводили короля и королеву в часовню на службу, а затем в дворцовый театр. На сцене актерская труппа в нелепо ярких костюмах разыгрывала пьесу о тайных возлюбленных: благородной девушке и предводителе бандитов. Мири сидела с открытым ртом, но ее это не волновало. Более очаровательного зрелища ей еще не приходилось видеть.

«Ненавижу бандитов», – напомнила себе Мири.

Но она невольно сочувствовала бандиту из пьесы, который бросал выразительные взгляды и витиевато изъяснялся. Она сжимала руки, переживая за влюбленных и надеясь, что они победят зло.

Когда наконец благородная девушка и ее исправившийся избранник поженились, Мири едва сдержалась, чтобы не всхлипнуть от радости. В первом ряду сидела королевская чета. Королева смотрела в одну точку над сценой. Король храпел.

По окончании пьесы Бритта отыскала Мири:

– Мне жаль, что представление оказалось таким церемонным и скучным.

– Скучным? Оно было таким… таким… – Мири шумно задышала, не находя слов.

К Бритте подошел высокий темноволосый юноша с решительным подбородком; руки он держал за спиной, лицо его ничего не выражало.

– Кстати, о церемонности и скуке… – Мири покачала головой. – Только не говори мне, Стеффан, что ты опять пытаешься изобразить каменную колонну.

– Приятно видеть тебя, Мири, – сказал он, наконец улыбнувшись. – Надеюсь, ты не нашла приключений на свою голову. На этот раз.

– Мы же в Асленде, – произнесла она высокомерным тоном. – Здесь не бывает приключений, одна только скука.

Стеффан подтолкнул ее плечом, а она отпихнула его в ответ.

– Так давайте же устроим себе приключения, хорошо? – предложила Бритта, беря под руки Мири и Эсу. – Я целую неделю ждала, когда нам удастся…

– Госпожа Бритта! – К ним приблизилась придворная дама в зеленом. – Если ваши служительницы приехали, то нам следует начать примерку приданого.

– В этом приключении я не готов участвовать, – заявил Стеффан и, попрощавшись кивком, удалился.

– Приданое? – прошептала Мири.

Дама двинулась вперед, явно ожидая, что за ней последуют все девушки.

– Госпоже Бритте понадобится бальное платье, платье для часовни, платье для венчания, а также наряды для приемов…

В покоях Бритты портниха разматывала ткани, болтая о фасонах рукавов и шлейфов, юбок и лифов. Девушки с горы Эскель недоуменно смотрели на это. Как такое может быть: одних юбок четырнадцать штук и все разные?

– По традиции служительницы принцессы плетут кружева для свадебного платья, – заявила придворная дама.

– Э-э, мы бы помогли, если бы Бритте понадобилось заштопать чулок, – сказала Мири.

– Или вырубить блок камня на свадьбу, – добавила Эса. – Но вот кружева…

Портниха прищелкнула языком.

– В таком случае мы не станем больше занимать ваше время, – сказала дама и выпроводила девушек вон.

Перед тем как закрылась дверь, Мири перехватила огорченный взгляд Бритты.

– А что такое кружево? – поинтересовалась Фрид.

По дороге обратно в комнату девушек Кэтар отвела Мири в сторону:

– Что-нибудь разузнала?

– Пока нет, – ответила Мири, – но я познакомилась с одним человеком, который может мне помочь.

– Поторопись. Если простолюдины серьезно настроены на перемены и сумеют собрать силы, за кем они придут после короля, как ты думаешь? За делегатами, вот за кем. А потом примутся и за остальных господ. Если их ждет успех, жителям горы Эскель необходимо примкнуть к ним немедленно, иначе нас сочтут за роялистов и бросят в костер вместе с остальными.

– А я, выходит, должна все это выяснять в одиночку? – ворчливо спросила Мири.

– Я же говорила тебе: я делегат, – раздраженно ответила Кэтар. – И неужели ты доверяешь остальным девушкам настолько, чтобы…

Кэтар приосанилась. По коридору, преисполненный важности, шествовал Гаммонт с задранным носом. Нет, решила Мири, он определенно некрасив.

– Как много у нас эскелиток, – сказал он. – Невольно призадумаешься. Мне кажется, король еще ни разу не получал подати с вашего народа.

Мири замерла, как мышка под тенью ястреба, и услышала, что Кэтар тихонько зашипела.

– Я должен проверить по книгам. Уверен, что у горы Эскель накопился изрядный долг. Делегат Кэтар, – кивнул он и прошел мимо.

– Господин Гаммонт, – сказала Кэтар так, словно положила в рот кусочек заплесневелого сыра.

Как только вельможа ушел, она выругалась.

– Сколько может потребовать король? – прошептала Мири.

Кэтар привалилась к стене:

– Столько, сколько захочет. Обычная подать – один золотой с человека.

Мири вспомнила про две золотые монеты, которые в ее семье хранились завернутыми в старую материнскую шаль. Хотя бы раз в день Мири и Марда разворачивали красную шаль и любовались денежками, красивыми, как два крошечных солнца. До этого года в семье не водилось денег. Монеты означали надежду, монеты означали уверенность в будущем.

После упоминания о подати дворец превратился для нее в клетку, а ее стремление быть с Петером переросло в острую тоску. Мири сказала Инге, что пойдет прогуляться, и выбежала на улицу.

Страх перед тем, что может сделать Гаммонт, вытеснил ее страх перед городом. Бритта рассказывала ей, как добраться до мастерской Гаса. Надеясь, что она все запомнила, Мири сделала глубокий вдох и ступила на улицы Асленда.

Убедившись, что никто не собирается ее убивать, она вновь принялась перемалывать мысли о грядущей подати. Что, если двух золотых окажется мало? Не потребуют ли сборщики подати и козу в придачу или даже всех коз? Это значит, не видать ее родным больше ни молока, ни сыра. И никакого мяса морозной зимой. Даже с козьим молоком некоторые семьи с трудом дотягивали до весны.

– Поберегись! – завопил какой-то мужчина, осаживая коня в шаге от Мири.

Девушка метнулась к ближайшему дому и припала к стене. Ноги у нее дрожали, словно от испуга, что земля вот-вот разверзнется.

Мири перевела дыхание и продолжила путь, решив больше не отвлекаться. По дороге она еще раза два чуть не оказалась под колесами карет, но все-таки благополучно добралась до входа в мастерскую Гаса, расположенную на узкой улочке между лавкой бакалейщика с одной стороны и горшечника – с другой. В конце улицы Мири обнаружила небольшой дворик, огороженный другими домами. Мастерская с открытым сараем и небольшим квадратным домом, загроможденная каменными блоками и горами обломков, показалась ей частичкой родных мест, спрятанной посреди города. Несмотря на ужас, навеянный угрозой податей и шумными улицами, Мири почти пришла в себя.

Гас был мужчина дородный, с огромными мускулистыми ручищами и огромным толстым животом. Мири с трудом заставила себя не пялиться на него. Ей еще не доводилось видеть столько жира на человеке.

– Хм, – сказал он, когда она представилась, и кивком указал на Петера, находившегося по другую сторону сарая.

Петер склонился над столом, внимательно изучая кусок серого камня с затейливой резьбой. Мири подошла к нему сзади и остановилась.

– Ух ты, это твоя работа? – спросила она.

Петер подскочил как ужаленный:

– Мири! Кашляни или подай голос, прежде чем подкрадываться. А то ты как волчица зимой. – Он одернул замызганный фартук. – Это работа Гаса. Он настоящий мастер.

– Но не единственный. Король установил твою каминную полку в королевском утреннем зале!

– О нет, – простонал Петер.

Мири никак не ожидала подобной реакции.

– Мне так стыдно, Мири. Когда я ее делал, то не имел понятия о пропорциях, движении, глубине.

– А, – сказала Мири, не вполне понимая, что он имеет в виду.

Петер казался таким обескураженным, что она не захотела обременять его переживаниями о потерянных сбережениях и домашнем скоте. В самом деле, ведь король не может оказаться настолько жестоким, чтобы ограбить и довести до голодной смерти целую провинцию.

Петер протер камень тряпицей:

– Нужно работать упорнее.

Очевидно, он собирался тут же осуществить свое намерение, потому что смел каменные осколки и поволок глыбу на рабочий стол. Мири невольно отметила про себя, как напряглись мускулы Петера, когда он передвигал камень. Она пощупала собственную руку – ее мускулам явно не хватало такой выпуклости. Волоски на его руках были бледнее загорелой кожи. А шевелюра была такой кудрявой, что, когда Петер сунул кусок мела за ухо, он там и остался.

Дважды Мири пыталась возобновить разговор, но Петер отвечал на ее вопросы односложно или замолкал на середине предложения, увлеченный работой. Спустя какое-то время Мири забрела в сарай. Там она обнаружила носок с воткнутой в него иголкой и наполовину заштопанной дырой. Мири опустилась на ворох соломы, закончила штопку и принялась за второй носок, тихонько напевая песенку камнетесов. Петер подхватил ее, и, пока она штопала, а он резал по камню, они вместе пели до самого глубокого вечера, пока в небе не замигали тусклые аслендские звезды.

Осень, десятая неделя

Дорогая Марда!

Никогда не думала, что в мире столько людей. Каждый день мне попадаются на пути сотни безымянных. То есть у них есть имена, просто я их не знаю. А кроме того, возможно, безымянные жители равнины специально ходят целый день кругами, чтобы создавать в городе видимость оживленности и сбивать с толку бедную маленькую горянку.

Надеюсь, ты рассмеялась. Мне так не хватает твоего смеха.

Я подружилась с одним местным юношей, и имя у него есть: Тимон. Он прочел сотни книг и успел сплавать в три далекие страны. Последние несколько недель он каждое утро поджидает меня под деревом возле дворца, и мы вместе идем в Замок Королевы. Да, я наконец-то научилась передвигаться по улицам Асленда! Наверное, путь в замок довольно долог, но мне он кажется коротким, потому что наш разговор всегда длится дольше.

Когда я спросила у нашей дуэньи, Инги, можно ли мне ходить на занятия пешком, а не ездить в карете, она пожала плечами. Видимо, ей все равно, куда мы ходим и чем занимаемся. Я думала, что обрадуюсь такой свободе, но мне почему-то стало одиноко.

Тимон пригласил меня провести вечер в салоне. «Салон» – это такое модное слово, означающее комнату, хотя мне непонятно, зачем вообще нужны эти модные слова для обозначения простых вещей. По местным понятиям, нам следует называть наш домик дворцом Ларена, а коз – рогатым скотом.

Тимон объяснил, что на салонные вечера господа приглашают в свои роскошные комнаты ученых и художников и ведут с ними беседу. Мне кажется, я знаю, о чем пойдет разговор, и потому волнуюсь. Кое-что из того, что я узнаю, даже опасно произносить вслух.

Так мне пойти, Марда?

Я хочу пригласить Петера, но он всегда занят. Все равно приглашу. Единственное, что мне остается, – докучать ему, пока он не попросит оставить его в покое навсегда. Верно?

Письмо написано твоей очень модной сестренкой, у которой все-таки есть имя,

Мири.