Текст книги "Паутина"

Автор книги: Шелли Мэри

Соавторы: Шелли Перси
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Шелли Мэри , Перси
Паутина

Мэри Шелли, Перси Шелли

П А У Т И Н А

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ:

РОБИН ГУД

в темноте

на верхней полке вагона

проснулся от крика

и слушая

как перестук колес

ткет одеяло

из тишины

понял

что никогда уже не узнаю

кто кричал -

я сам

или кто-то другой

или приснилось

(Виктор Степной, "Голоса тишины")

Клетка 1. СПЕЦИАЛИСТ ПО ХУДЛУ

Что-то колет в левом боку... Все колет и колет...

Я окончательно стряхнул сон и повернулся. Движение отозвалось болью в висках. Вперед тебе наука: не пей кофе два раза подряд в одном и том же Нет-кафе.

Но как аккуратно научились работать, гады! Раньше бы с помпой, с дубинками, руки за спину, башкой об железную дверь. А теперь – прыснули какой-то гадостью, и все, вырубился. И даже не знаю, сколько так валялся...

А что же это там колется все-таки? Я пошарил во внутреннем кармане пиджака.

Ага, в протоколе эти щупальца с переходниками назвали бы "универсальным устройством для нелегального подключения к Сети". Забавно: столько раз спал в одежде, и каждый раз какая-нибудь такая штука в кармане обязательно мешает лежать. Лет сорок назад, к примеру, была очень похожая коробочка с тремя выводами – только для мага. Хорошо еще, что я зашел в Нет-кафе на обратном пути от Саида, а не по дороге к нему, когда в кармане лежал пакет такой травки, с которой можно было бы загреметь по-крупному. Но теперь травка благополучно обменяна на этот сетевой микшер, помесь модема с новыми саидовскими примочками. А насчет нелегальности "каракатицы" можно еще поспорить. Странный он все-таки, Саид – денег не берет, но обожает обмен...

В двери пискнул замок, и в комнату вошел человек в серой форме.

– Проснулся, что ли? Пошли тогда... да пошевеливайся!

Комната, в которую меня привели, оказалась почти такой же, как та, где я спал. Только с окном: в одну из стен был встроен большой голографический экран. У экрана стоял крупный лысый мужчина и наблюдал бегущих антилоп.

Второй мужчина, в пиджаке, сидел за столом перед монитором поменьше..

– Кто такой? – спросил пиджак, взглянув на меня, но обращаясь, очевидно, к лысому.

Лысый вынул из "дипломата" карточку-личку (ага, все-таки пошарили у меня по карманам!) и передал спрашивавшему.

– Якобы профессор. Бывший. Специалист по худлу.

Надо же, "по худлу". Как быстро слово заражает язык! Еще, кажется, вчера его не было, зато была "художественная литература". А потом вдруг раз! – и уже везде "худл". А мы-то радовались – ну как же, Сеть, независимые публикации, всеобщие электронные читальни, всемирные архивы классики...

И главное, как незаметно это всегда подкрадывается, и совсем не оттуда, откуда ждешь. Помню, в школе обсуждали Бредбери, сколько-то там по Фаренгейту. Потом еще "Имя розы", где библиотека горела...

Оказывается, все проще. Никакого шума, никаких горящих библиотек. Просто это стало никому не нужно, безо всяких запрещений и катастроф. Контент им нужен, Конь-Тент. Кристаллизация фактов, пьюрификация образов. Плюс все на скорости, на многоканальности – значит, надо успеть заманить, но не навязываться, шокировать – но не надоесть. Цифр и зрелищ, и без занудства!

Никаких тебе романов, поэм и пьес, только шутеры: короткий эротический эскиз, анекдот, подпись к картинке. В крайнем случае интеллектуально-психологическое эссе-афоризм. Но и то не больше двух скринов подряд, потом снова "просвещение". Позже они научились и сами шутеры нашпиговывать "просвещением": где название-имя упомянут невзначай, где еще потоньше суггестия – фирменный цвет, лозунг и прочие трюки нейролингвистического программирования...

А все остальное – бред предков. "Худл", как выразился в конце века один журналист-жополиз из столичного дайджеста. Но насчет сжигания ошиблись и жополизы, и Бредбери. В этом веке к мусору относятся с благоговением.

Каждому мусору – свой ресайклинг. Вот и худл-архивы – идеальное сырье для программ, генерирующих шутеры... Да такие шутеры, что после них поневоле задумаешься – может, и впрямь сжигание литературных архивов было бы благом...

– Уснул, что ли, умник?! Отвечай, когда с тобой говорят! Где и как ты связался с Вольными Стрелками?!

– Остынь, Сема! И давай поспокойнее, не обижай уважаемого гостя, одернул пиджаковый лысого, отрываясь от экрана, где мелькали страницы моего персонального файла.

– Куда уж спокойнее, когда эта зараза, Малютка-Джон, до сих пор на свободе!

Лысый подскочил ко мне и изо всех сил вцепился в край стола. Его полированная голова зависла прямо у меня перед носом, и я невольно восхитился тем, какая она гладкая и блестящая. На такие лысины нужно обязательно вешать табличку "Руками не трогать."

– Если бы нормальный хакер был, кем-то обиженный, с какой-то особой целью бомбил, это понять можно! – гремел лысый. – Даже сумасшедший Монах Тук – тот хоть религией свои выходки оправдывает, в дискуссии вступает; говорят, он больше не трогает, если правильно ответишь на его вопросы. Но этот же громила Джон просто развлекается! Я был еще спокоен, когда он сорвал телеконференцию в "ЦЦЦ,Ц": все-таки не мы их обслуживаем. Да и правда смешно было: парень на три часа обесточил их главный офис с помощью старинного кипятильника! Просчитал нагрузку на электросеть и включил обыкновенный кипятильник в обыкновенную розетку в смежном помещении. Все порталы хохотали. Но когда он наш банк данных... это же какая наглость! Двадцать человек с утра до ночи пашут в отделе безопасности, отсекают самые тонкие возможности влезть в систему – а эта сволочь под видом уборщика приходит во время обеда в мой собственный офис, посыпает каким-то порошком клавиатуру...

И на следующий день логинится с моим собственным паролем! Нет уж, я их всех передушу! С этого старикашки начну, Малютка-Джон будет следующим!

Несмотря на всю серьезность угрозы, я не мог скрыть смешок. Лысый замахнулся, но пиджаковый остановил его властным движением руки.

– Да чего ты с ним нянчишься! – воскликнул лысый и подсел к столу рядом с пиджаковым. – Он же издевается, смотри!

Но пиджак истолковал мою усмешку по-своему.

– Отнюдь, – возразил он, глядя на меня.

– Отнюдь нет, – сказал я.

– Что?!

Мои первые слова произвели впечатление: оба безопасника открыли рты и на мгновение стали похожи на рыб.

– "Отнюдь" – так не говорят, это все равно что "вовсе". Правильно говорить "отнюдь нет". Бунина почитайте.

– А-а, вот Вы о чем, – пиджак тоже улыбнулся. – Ну, это Вам виднее, Вы же у нас профессор. И Ваша улыбка вовсе не издевательская, правда же, Виктор Франкович? Вы просто подумали, что сами Вы в этой игре – мелкая сошка, и нам все равно от Вас никакого толку. С другой стороны, Вольные Стрелки обязательно отомстят за Вас. Так?

Я неопределенно пожал плечами.

– И в чем-то Вы правы, – кивнул пиджак. – Вы уж Сему извините, он любит на первого попавшегося все валить. А Вы ведь совсем другого профиля специалист, это понятно. Поверите ли, до того, как сюда попасть, я работал в отделе просвещения одной компании...

– В отделе рекламы, – уточнил я.

– О, это устаревший термин, и не совсем корректный с учетом современного подхода... Мы, знаете ли, теперь говорим "просвещение". Но это неважно, я лишь хотел сказать, что мы с вами в некотором смысле коллеги. Я по долгу службы тоже много времени проводил в худл-архивах, отбирал яркие выражения для наших... э-э... просветительских программ. Помню, в ролике о системах офисной противопожарной сигнализации очень хорошо подошло это... как же там было?... Ага, вот: "Рукописи не горят!". Должен признать, что работники современных просветительских организаций редко могут создать слоган столь лаконичный и в то же время берущий потребителя за самую душу. Так что я в определенной степени разделяю ваши привязанности.

– Но сейчас о другом разговор. – Пиждак встал и прошелся вокруг своей половины стола. – Мы очень интересуемся группой Робина. Сема тут покричал перед Вами... горячий он у нас, молодой, да и на Малютку-Джона у него зуб.

Но мы же понимаем, что все эти акции происходят по команде вожака. А он, Робин ваш, оч-чень хорошо скрывается. Выскочит где-нибудь с речью потом неделя студенческих волнений и скандальных заголовков в прессе, а его и след простыл.

Хотя кое-что у нас есть и на него. И о его связях с "Неко-8", и о его покровителях "за бугром" мы знаем достаточно. Знаем, что в последнем инициированном Робином скандале вокруг компании "Аутлайн" замешана пресловутая леди Орлеанская. Однако мы и в этот раз не смогли взять ее с поличным. Уж очень тонко она водила за нос бывшего босса "Аутлайна".

Оказалось, что она даже никогда с ним не встречалась вживую. Мол, "Ваша тонкая душа лучше проявляется в письмах", "я так боюсь разочароваться" и прочая тому подобная лапша, от которой этот черствый коммерсант расклеился, как пятнадцатилетний мальчик. После двух месяцев такого подогрева она неожиданно дала ему согласие на какой-то особый вариант дистанционного секса, в результате чего этот осчастливленный болван рассказал ей все, что только мог, а сам даже не понял, что с ним было и с кем именно он этим занимался – с самой Орлеанской или с дюжиной подставных компфеток. К тому же это не у нас случилось – сами понимаете, каждая контент-корпорация старается скрыть от конкурентов свои организационные проблемы, особенно по части таких провалов...

– И зачем ты ему все это рассказываешь?! – не выдержал опять лысый.

Теперь пиджаковый только взглянул на него, и тот снова сел.

– Я вот почему все это Вам рассказываю, Виктор Франкович. Я предлагаю вам, так сказать, войти в наше положение. На гуманных условиях добровольного сотрудничества. Вы Сему не слушайте. Нам совсем ни к чему Ваше тюремное заключение, которое вы, кстати, можете легко получить даже за такой пустяк, как хранение в своем кармане устройства несанкционированного доступа к Сети.

Но нам, повторяю, совсем не хочется обижать такого уважаемого человека, особенно в возрасте. Хотя мы можем наполнить Вашу жизнь изысканными неприятностями... знаете, это порой похуже тюрьмы. Особенно в возрасте. Вот у вас тут написано – давление не очень... Наверное, можете погоду предсказывать? За полчаса до дождя голова начинает раскалываться, верно?

– Дождей уже давно не было, – заметил я. Голос все-таки дрогнул.

– А дождь тут и необязателен, – снова улыбнулся пиджак. – Теперь чудеса науки позволяют сделать в вашей голове постоянное преддождевое состояние даже в самый сухой сезон. Но это я так, к слову о возможностях. Надеюсь, нам больше не придется обсуждать такие неприятные темы, мы предпочли бы предложить Вам цивилизованное и взаимовыгодное сотрудничество. Поверите ли, нам даже уничтожение группы Робина невыгодно. Все, что нам нужно лишь немного информации. С небольшим опережением знать о готовящихся акциях Вольных Стрелков, вот и все. Вполне возможно, мы вообще не будем их останавливать. Такие вещи, как провал конференции "ЦЦЦ,Ц" или скандал с "Аутлайном", иногда даже на руку нашей компании.

– А мне-то как: на руку, с руки или по рукам? – спросил я.

– В долгу не останемся, – кивнул пиджак. – Вы ведь случайно с ними связались, не правда ли? Захотелось слегка тряхнуть стариной, понимаю. К тому же... – пиджак бросил взгляд на экран, – к тому же после ухода из Университета Вы – безработный. А жить на что-то надо, ясное дело. Да и самому наверное хочется снова по Сети погулять, молодежь уму-разуму поучить.

Ну так мы можем Вам собственную передачку организовать, а? Уж это явно лучше будет, чем пользоваться сомнительными устройствами, вроде того, что у вас в кармане. А то хотите, устроим Вас обратно в Университет, где Вы раньше служили. Я знаю, у вас там вышел конфликт, но это же легко улаживается. Тем более там сейчас как раз нужны специалисты по разным... э-э... древностям.

Ценности прошлых веков, они еще могут послужить делу просвещения. Хотя конечно время идет, все меняется, и выясняется, что прав...

– Минздрав, – продолжил я.

– Что?

– Да так, старинная рифма. В Университет – вряд ли. А вот насчет передачи, это можно обдумать.

– Вот и славно. До встречи!

На улице таяла ночь. Мокрый снег хлюпал под ногами, а я шел и не знал, смеяться мне или срочно смываться из города. Смех смехом, но как далеко все зашло!

И все-таки удивительно: никогда не знаешь, кто из них приживется лучше.

"Малютка-Джон" – грубый черновик, первый опыт, дешевые хакерские трюки.

"Орлеанская" и "Монах Тук" – просто на паре бутылок пива сделаны. Зато каким популярными стали эти трое! А над "Робин Гудом" столько думал, подбирал материал... Нет, эффект конечно тоже есть, но замедленный и не связанный с действиями Робина напрямую, так что в отличие от прототипа этому герою не стать народным... А теперь еще придется перестроиться с учетом предложенного "сотрудничества". Подумать только – "Наш человек в Гаване" был моим любимым романом в институте! Но для верности стоит, пожалуй, слазить в Британский архив старика Грина... заодно "Комедиантов" перечитаю.

В любом случае, встреча прошла очень даже плодотворно. Вот и "Неко-8" снова помянули... Интересно, что за люди эта "Неко"? Надо бы связаться название располагает.

Пока меня не было, тротуар перед домом успел полностью очиститься от сугробов, зато на клумбе у моего подъезда появился маленький снеговик. Он таял, глаза стекали вниз черными ручейками, смешные руки-палочки были широко расставлены в стороны. Я выбросил окурок и приостановился, разглядывая нелепую фигурку. Что-то белое мелькнуло перед глазами, раздался звонкий удар о землю, и меня задело чем-то по лодыжке. Пару секунд я стоял как вкопанный, потом огляделся. Снеговику снесло голову, а вся асфальтовая площадка между мной и дверью подъезда была усыпана ледяными осколками. Ледышки причудливо мерцали, наполненные лунным светом. Безголовый снеговик все также бодро держал руки в стороны, словно загораживая проход в опасную зону. Я посмотрел вверх: высоко на карнизе крыши, в огромной челюсти, состоящей из полутораметровых зубов-сосулек, виднелась приличная прореха как раз над входом в подъезд. В прорехе, под самым карнизом, чернело одно из чердачных окошек, похожее на бойницу.

Неожиданное ощущение открытости перед окружающим миром накатило на меня. В нем были страх и радость одновременно, чувство близкой опасности и в то же время ощущение выхода за пределы той игры, которую я вел последние годы. В моем разговоре с агентами была прореха, которую я заметил только сейчас. Не будь ее, все было бы понятно, все шло бы своим чередом, даже с учетом того, что я стал бы сотрудничать с ними. Если бы не эта деталь – кто-то грохнул "Аутлайн", к которому я давно и безуспешно подбирал ключи. И судя по рассказу того типа в пиджаке, грохнули именно так, как это должна была сделать моя "Орлеанская".

Но я не посылал туда свою "Орлеанскую", я только планировал это сделать!

Однако, как ни будоражила мое воображение эта деталь, я вошел в квартиру с четкой мыслью, что сегодня никакие загадки разгадывать уже не буду. Я чувствовал себя очень паршиво и вдобавок замерз. Так что сейчас в душ и в кровать. То, чем меня обработали в Нет-кафе, наверняка называлось "снотворным", но проваляться несколько часов под наркозом и в одежде – вовсе не значит выспаться.

Клетка 2. ТЕТРИС

"Тетрис" перестроили в 2011-м: теперь Нет-кафе занимало весь двухэтажный домик. Я не пользовался им последние два года – как самое известное, оно и прослушивалось лучше всех. Но сегодня, пожалуй, начнем именно оттуда. Я шпион, мне скрывать нечего. Ха, ничего себе каламбурчик! Тем не менее, в кармане пиджака, рядом с моей личкой лежал еще один пластиковый прямоугольник, полученный от лысого при уходе. В углу карточки стоял ромбик-логотип: "Агентство безопасности АРГУС". Минимум – визитка, максимум... посмотрим.

Со стороны "Тетрис" напоминал станцию метро: бетонная арка входа, неоновая буква "W" над дверью. Но сначала человеку, идущему с Лиговского, открывалось другое: на крыше здания, в проеме между окружившими "Тетрис"

четырехэтажками, стояло огромное голографическое изображение Христа. Голова Иисуса торчала над крышами четырехэтажек, словно голова ассенизатора, высунувшегося из канализационного люка. Над головой парил блестящий обруч.

Печальные глаза Спасителя косились вверх с надеждой, руки тоже были подняты вверх, как бы приветствуя надевание обруча на голову. Изо рта Иисуса периодически вылетала и повисала в небе надпись: "Со мной войдете в Царствие Небесное! ОРЕОЛ-ТЕЛЕКОМ".

Сразу за дверью кафе меня встретило новшество: огромный деревянный ящик с надписью "Почта". Рядом красовался ларек с письменными принадлежностями всех времен и народов. Надо же, следят за веяниями: среди старожилов Сети стало модно посылать друг другу письма обычной почтой. Или не самой обычной, но с высоким качеством имитации: кидаешь конверт в ящик, через две минуты точная копия из эльбума падает в почтовый ящик адресата. Хотя настоящие снобы все-таки дожидаются прибытия оригинала на веленевой бумаге.

Я подошел к ларьку – девушка-продавщица приветливо улыбнулась из-за прилавка, и даже как будто больше выпятила грудь. "Занимательная графология", "Каллиграфия для чайников", "Искусство арабской вязи", "Иероглифическое письмо вчера и сегодня". А что, неплохая мода. Мне вспомнился недавний случай в аэропорту. Я хотел записать только что сочиненное стихотворение, ручку нашел в кармане, но бумаги никакой не было.

Я обошел тогда весь аэропорт: в автоматах предлагались журналы, диски, компьютерные игрушки, сувениры... Можно было составить гороскоп, вычислить идеального партнера, вылечить зубы и почистить ботинки, поесть и выпить, сходить в туалет и в Сеть – но нигде нельзя было приобрести обычного бумажного блокнота! Пришлось пойти а Нет-центр и отправить самому себе электронное письмо.

– А глиняную табличку у вас можно заказать? – поинтересовался я.

– Н-нет... – Девица запнулась, не поняв шутки, но быстро сориентировалась:

– Китайскую тушь не хотите попробовать?

В витрине под ее рукой лежали черные каменные тушечницы и короткие чернильные брусочки. Я собрался было отойти, но мое внимание привлекли две кисточки. Совершенно одинаковые, они лежали рядом, но под одной было написано "8еу", под второй – "80еу".

– А в чем разница? – поинтересовался я, показывая на "близнецов".

Девица оживилась: похоже, в ее глазах я наконец-то блеснул намеком на умственные способности.

– Одна обычная, бамбуковая, вторая – со сканнером.

– Как это?

– Ею можно рисовать, как обычной, но весь рисунок записывается в память.

Взяли в руки – запись пошла, отпустили – конец файла. Питается от тепла руки.

Раскрутив рукоятку кисточки, девушка вытряхнула на ладонь металлический цилиндрик:

– Вот тут все рисунки лежат. Понимаете, настоящие кисточки для суми-э хоть и модны, но все-таки не для масс. Обычный современный человек просто не может привыкнуть к факту, что его рисунок останется лишь в одной копии на бумаге.

Случайная клякса, ошибка в адресе письма – а все, пиши-пропало. Потому и сделали такую промежуточную версию. Очень хорошо покупают.

– Да, такое не только массам понравилось бы. Знаете, что однажды приключилось с Леонардо да Винчи? Он был большим любителем экспериментов, и как-то раз нарисовал одну из своих мадонн особыми новыми красками. Очень долго рисовал. А когда поднес полотно к огню, чтобы посушить – краски, вместо того чтобы сохнуть, размякли еще больше и стекли вниз.

– А эту и в краску макать не надо! – на свой манер отреагировала продавщица, вытряхивая на ладонь второй цилиндрик из полой ручки кисточки. – Тут как в капиллярной ручке: тушь прямо в волоски кисти идет вот из этого... Или нет, вот из этого тушь идет, а в этот рисунок записывается... Ой, я никак опять забыла, какой из них какой... Ну так что, будете брать?

– Хм-м... У меня, боюсь, больше полсотни нет...

– А и не надо! Вы спутали! Это обычная, бамбуковая кисточка стоит восемьдесят. Штучная работа китайского мастера, ну и шик редкий, особенно для Новых Нетских.

– Все Новые Нетские – это хорошо забытые Старые Датские, – подмигнул я.

Теперь продавщица улыбнулась довольно натурально:

– Это Вы верно подметили! Мой парень, он тоже из НН, в прошлом году на день рожденья подарил мне новую ролевую игрушку. Сказал – последний писк эротических RPG. А называется "Давка в троллейбусе N7". Моей маме одного этого названия хватило, целый день хохотала. А с общением у них еще смешнее – постоянно этот язык жестов, словно так не могут сказать! Он и меня этому учит.

Девушка сложила руки лодочкой и сделала быстрое движение ладонями, разведя их в стороны – словно две рыбки вынырнули из воды и снова пропали. Красиво.

Я ожидал увидеть что-нибудь из стандартного языка для глухонемых, а оказалось – из индийского танца.

– Кажется, в Кама-сутре был такой раздел, посвященный жестам... заметил я.

– Верно, это оттуда... – Девушка смутилась и опустила руки. – Я же ему говорила: это не чистый пост-кибер! Компы могут распознавать жесты. Вот и Вы наверняка уже видели такой софт, раз поняли мой знак. А какой же это пост-кибер тогда?

Я хотел было сказать, что настоящий пост-кибер – это человеческое умение тормозить, потому что компьютеры и линии связи в последнее время довольно быстры. Но не сказал: вдруг она на свой счет примет?

Девушка словно бы прочла мои мысли и снова вспомнила о работе.

– Так что, возьмете эту, со сканнером? Она всего восемь. Полный набор с тушечницей – пятнадцать.

Я расплатился и двинулся дальше, к главной стойке. Внутри "Тетрис" не особенно изменился за последние годы. На стенах – все те же гипсовые барельефы со зверями и фруктами, что висели здесь в девяностых, над стойкой за спиной бармена – все тот же кусок эльбума с нарочно рваными краями (стиль первого десятилетия). И даже фото на этом цифровом панно никто так и не перегрузил, это была все та же классическая картина времен УСОРМа: "Суд над библиотекой Мошкова за систематическое нарушение закона от авторском праве".

Вероятно, таким образом здесь показывали, что хранят традиции Несмотря на будний день, народу было много. Кажется, зря пришел. Все кубики наверняка заняты, раз столько ожидающих. Бармен незнакомый, белобрысый, и гораздо моложе моего приятеля Андрея, который работал здесь раньше. Впрочем, за пару лет их могло смениться и больше: службе безопасности выгодно, чтобы они почаще менялись. Пока я подходил, бармен успел взглянуть на меня с сомнением, но быстро сменил гримасу, и когда мы оказались друг напротив друга за стойкой, в меня целились глаза внимательного слушателя и добродушная улыбка старого приятеля.

– Добрый день! Желаете кубик на пару часиков? Или полный контакт? Недавно поступили французские комбинезоны "Эротик" – незабываемые ощущения!

Молодец, парень! Двадцать с лишним лет эту страну учат манерам сервиса, улыбки научились-таки натягивать, но вот взгляд, обращение – так по-прежнему и вылезает "ну че тебе?". А этот сразу переключился, правильно. Мало ли чего папаша захочет. Он, может, всю жизнь деньжат заколачивал, а на старости лет решил с компфетками побаловаться. Правильно, парень, предлагать надо любезно и сразу самое дорогое – мало ли на что клиент клюнет, как бы он не выглядел.

Мою заминку с ответом белобрысый принял за замешательство новичка-пуританина и, понизив голос, продолжал:

– Если заказываете комбинезон у нас, глушение Вашего чипа верности – за счет заведения. Гарантированное глушение всех гражданских и даже некоторых военных моделей...

– Спасибо, но боюсь, Вы меня не так поняли... Я просто давно здесь не был...

Раньше здесь работал мой знакомый, Андрей. Он помнил мой обычный заказ, я ему только делал знак, когда входил, и все было ясно...

Белобрысый поглядел по сторонам, наклонился ко мне поближе и заговорил еще тише:

– Если Вы насчет "диоксида" – у нас это дело прикрыли после того, что с Андреем случилось... Я лично думаю, что это был несчастный случай. Но люди говорят разное, а заведению такая слава ни к чему... Другое дело, если Вы сами... К Сети полный доступ, можно многое найти. А за содержание найденных клиентом материалов из Сети администрация ответственности не несет. Могу рекомендовать по крайней мере два портала, где...

– Мне нужен обычный кубик, на час, – отрезал я. Вся эта услужливость, незаметно переходящая в навязчивость начинающего нарко-диллера, начала меня раздражать.

Теперь, когда мои желания оформились во вполне легальный заказ, бармен расслабился и взглянул на монитор под стойкой.

– Сейчас, к сожалению, все кубики заняты. Минут двадцать придется подождать.

Рекомендую пока попробовать наши фирменные коктейли. "Хакнутая Мэри"

особенно популярна в этом сезоне, но настоящие гурманы по-прежнему предпочитают "Web-мастера и Маргариту"... Синтетики не держим, все натуральное!

– Кофе. Двойной без сахара.

Приняв заказ, белобрысый с гораздо большим энтузиазмом переключился на двух молодых людей, подошедших вслед за мной. Кто-то спустился со второго этажа и направился к выходу. Бармен сделал знак одному из ожидающих, а я двинулся к освободившемуся столику. Однако быстро у них тут, прямо Нет-бистро какое-то.

Впрочем, этого и следовало ожидать. Столько лет прошло со времен "Правцов", "Синклеров" и фидошных нод. Двадцать лет назад все упиралось в пропускную способность каналов, теперь – в пропускную способность человека. Тогда какой-нибудь юнец весь день сидел-качал порнографические картинки; сейчас комбинезон "Э-ротик" – вот уж действительно электронный рот – так выжмет его за полчаса, что он неделю на баб смотреть не сможет. И это еще при том, что там стоит блок-ограничитель: их стали в обязательном порядке ставить на все подобные игрушки после того, как в 2013-м в крупнейшем амстердамском кибер-борделе самообучающаяся программа убила за один вечер трех человек.

Вездесущий Сережа Кузнецов откликнулся на амстердамскую историю статьей "Утомленные ветром", где припоминал сетевую поговорку "Анекдоты – это русский секс", и в связи с этим намекал, что от вернеровского робота "Мистер Смех" тоже надо ждать сюрпризов. Увы! "Мистер Смех", со всей его изощренной обратной связью, так и не дал никому материала для статьи "Смерть от смеха".

Хотя поговаривали, что анекдотный робот временами вызывает в Москве короткие эпидемии икоты, периодичность которых хорошо накладывается на фазы Луны. Но Москва всегда была городом причудливой синергетики, и таким мелочам никто не удивлялся.

За одним из столиков одетый с иголочки мужчина рисовал что-то на салфетке. Я бы не обратил на него внимания, если бы не странные штуки, которые он проделывал головой – легкие кивки вперед-назад, потом еле заметное круговое движение, и снова кивки. Несколько разрисованных и скомканных салфеток валялись перед ним на столе, и одна под стулом. Проходя мимо, я разглядел, что на всех салфетках повторяется один и тот же узор, что-то вроде тибетской мандалы, прорисованной очень детально, но с заметной потерей симметрии.

Кажется, эта асимметрия и была причиной повторения рисунков: мужчина старался нарисовать идеальную мандалу, и нервно отбрасывал испорченные салфетки, одну за одной.

Ага, вот что значит: "За содержание найденных клиентом материалов администрация ответственности не несет." Интересно, выкинут этого дядьку или пустят еще на один сеанс в Сеть? Наверное, пустят – выглядит прилично, деньги платит... и кому какое дело, что клиент башкой вертит и салфетки разрисовывает.

Сам собой вспомнился вчерашний разговор с безопасниками, когда я отказался возвращаться в Университет. Сейчас, после всеобщей победы имагологии с ее "просвещением", там действительно нечего делать. Но раньше это было чудное место. Сеть только-только зарождалась, и даже мы, первопроходцы, не столько учили студентов, сколько учились друг у друга. Посещение лекций коллег стало для меня хорошей привычкой. На одной из таких лекций, в курсе "Социальной Защиты" Чарли Хоппфилда, я узнал и историю диоксида.

Первые такие программы появились еще на заре компьютерной эры, когда и самих компьютеров, по большому счету, не было. Тогда никто не думал об этом как о наркотике: как и во многих подобных историях, дорога в Ад была вымощена мощами. Один из отцов кибернетики Джон фон Нейман, пытаясь смоделировать самовоспроизведение биологических клеток, описал гипотетический "клеточный компьютер" в середине 60-х. Через несколько лет математик Конвей, большой любитель интеллектуальных головоломок и развлечений, придумал эффектное правило для "клеточной машины", которую назвали "Жизнь".

Игрушка вызвала настоящий бум в среде околокомпьютерного народа. Биология и математика отошли в сторону: для многих это был лишь алгоритм, рисующий забавные узоры. А правило его было настолько простым, что программу мог написать любой школьник. На поле, подобном листу из тетради в клеточку, помещали несколько "живых" клеток (крестики). Остальные клетки поля считались "мертвыми" (нолики). На каждом такте времени каждая клетка меняла свое состояние в зависимости от состояния соседних восьми клеток. Если вокруг одной "живой" оказывалось более трех или менее двух "живых" соседей – крестиков, клетка становилась ноликом: "умирала от тесноты или от одиночества". Если же рядом с "мертвой" клеткой находилось ровно три "живых"

соседа – там рождалась новая "живая" (нолик менялся на крестик). Во всех остальных случаях состояние клетки не менялось.

На экране компьютера "живые" клетки превращались в светлые точки, "мертвые"

– в темные. Бросив на поле несколько "живых" клеток и запустив программу, обновляющую все клетки в параллельном режиме с большой скоростью, можно было наблюдать причудливые, непредсказуемые картинки, которые образовывала растущая колония.

В восьмидесятые годы не было, пожалуй, ни одного программиста, который не был бы знаком с "Жизнью". По ней писали математические диссертации, философские эссе и фантастические рассказы. Экспериментаторы не ограничивались двумя состояниями клеток – на смену черно-белой Life пришли цветные "клеточные машины". Теперь любая клетка могла находиться в одном из тысяч состояний-цветов, а правило "общения" клетки с соседями можно было самостоятельно менять, пробуя все новые и новые формы электронного калейдоскопа.

Но и здесь было еще далеко до "цифровой кислоты". Шум вокруг "Жизни"

постепенно улегся: "клеточные машины" осели в лабораториях физиков и биологов, моделирующих природу, а также были взяты на заметку любителями оригинальной компьютерной графики. В один из дождливых дней конца 90-х французский математик Вербицки сидел дома, раздумывал над очередной статьей и разглядывал узоры скрин-сейвера на экране своей персоналки. В отличие от Конвея, Вербицки был не только математиком, но и большим любителем экспериментов с психикой. Выключив компьютер и отправившись спать, он заметил, что клеточный калейдоскоп скрин-сейвера подействовал на него как-то странно. Симметричная мандала продолжала стоять перед его мысленным взором.